Текст книги "Просто идеал"

Автор книги: Джудит Лэнсдаун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– А может быть, вы сами ее и спрятали? – задумчиво поинтересовался Бериник. – Чтобы отвести подозрения от себя и своего человека, которому вы заплатили за убийство Мэг.

– Уильям! – вскрикнула Вероника.

– А что, мама? Он кузен Сильвердейла. В конце концов, они часто видятся, и он мог быть тем самым человеком, который нашел или просто украл льва. И у него была прекрасная возможность спрятать безделушку в доме, когда он был там с Ханной.

– Ханна бы заметила! – с негодованием возразила герцогиня. – Твоя сестра не глупа и уж тем более не слепая.

– Конечно, нет, но ей было не до того. Если помнишь, она переживала за лорда Мэллори, который убедил ее, что слышит крики и плач Мэг. Поэтому, когда они вернулись в дом вторично, она думала не о поисках улик, а о его состоянии.

– И поэтому лазила под диван на четвереньках! – насмешливо подхватил Мэллори, хотя по глазам было видно, что ему не до смеха. – Тогда-то у меня и была возможность спрятать льва. Но я этого не делал. Когда мы с леди Ханной обыскивали коттедж, безделушки там не было, даю вам слово.

– Слово убийцы или того, кто заплатил за убийство, ничего не стоит.

– Не стоит, – спокойно ответил Мал. – Но мое слово твердо, как мой клинок, и надежно, как английский банк.

Несколько минут они стояли друг против друга, и второй раз за последнее время Мэллори почувствовал, как тяжел взгляд единственного глаза герцога. Он проник Мэллори в самое сердце. Маркиз не чувствовал за собой вины, не испытывал страха, но подозрения герцога могли положить конец его встречам с Ханной.

– Почему у вас дрожали руки в тот вечер, когда мы заговорили об убийстве Мэг? – резко спросил герцог. – Сильвердейл оставался спокойным, а вы не могли удержать бокал.

– Не знаю, – признался Мэллори. – Это было такое странное ощущение – словно мне за пазуху вдруг насыпали снега. Может, крики бедной девушки донеслись до меня, а может, вокруг стола собрались призраки вашего замка. Когда мы подъезжали, я почувствовал, что в его стенах живы чувства многих людей. Но что бы это ни было – даю слово, – я не убивал эту девушку. Если не верите, могу принять ваш вызов прямо сейчас.

– И когда вы с Гейзенби приехали в коттедж... нет, этого не могло быть... – задумчиво произнес герцог.

– О чем вы говорите?

– Я думал, вы что-то потеряли в коттедже и потому вернулись. А всю эту чушь насчет призраков выдумали, чтобы отвлечь внимание мое и пастора. Если же вы сами спрятали льва, было бы глупо забрать его потом.

– Но, Уильям! В тот момент ты не знал, что в коттедже что-то есть. Как мог ты заподозрить лорда Мэллори! – воскликнула Вероника.

– Думаю, Мэг боролась с убийцей, а потом он обнаружил, что обронил что-то и вернулся... так я рассуждал. Ничего не могу с собой поделать. Не верю ни единому человеку. Этому научила меня жизнь. А он... Мама, Ханна может влюбиться в этого человека. И я должен знать точно.

– Правда? Может влюбиться? В меня? – быстро спросил Мэллори. – Откуда вы знаете? Конечно, она позволила мне тот поцелуй, но... она такая необыкновенная! И я не уверен, что понимаю ее.

– Она такая же необыкновенная, как ее мать, – пробурчал герцог, скосив глаз в сторону Дэмпси.

– А она говорила что-нибудь обо мне? – продолжал расспрашивать Мэллори, с ужасом чувствуя, что краска заливает лицо. – Почему вы решили, что она... ну...

– Потому что ее глаза горят, как угли холодным зимним вечером, а улыбка полна мечтательности, которую я уже не надеялся увидеть, после того как она рассталась с Сильвердейлом. И я вижу, что чувство ее растет, и если вам не нужна ее любовь, Мэллори, лучше скажите ей об этом сразу. Иначе я вызову вас на дуэль и убью. Но думаю, все не так плохо, как мне представляется.

– Вы о чем, Бериник? – озадаченно спросил пастор.

– Полагаю, Мэллори все же не убийца. И не нанимал убийцу.

– То есть вы поверили его объяснениям?

– Нет. Но если бы он совершил преступление, то, даже услышав о чувствах моей сестры, продолжал бы оправдываться. По крайней мере это кажется логичным.

– Точно! – согласился мистер Дэмпси. – Он просто кивнул бы и продолжал говорить о своей невиновности – о том, что важнее всего для преступника.

– Да, – подтвердил герцог. И добавил: – Что ж, поскольку я считаю лорда Мэллори безупречным джентльменом, то верю и его поручительству, а значит, верю вам, Сильвердейл. Вот, возьмите своего льва. Не хочу больше видеть эту вещь. За ней следом идет смерть. Всегда.

Лошадь лорда Гарри спокойно щипала травку на обочине дороги, где ее и обнаружили всего через несколько миль. Том Хасти спрыгнул со своего места рядом с кучером, схватил поводья и подвел животное к дверце кареты.

– Что ж, похоже, мне пора продолжить путь верхом, – улыбнулся лорд Денем.

– Но сможете ли вы ехать с больным коленом? – участливо спросила Ханна.

– Придется, другого выхода нет. Судя по тому, как неласково смотрит на меня ваш конюх, мне вообще не следовало садиться в карету. Наверное, он предпочел бы, чтобы я все это время хромал рядом.

Ханна засмеялась. Том всю дорогу молчал, но было очевидно, что он не в восторге от попутчика и с нетерпением ждет, когда тот покинет экипаж.

– Еще раз благодарю вас. – Лорд Гарри улыбался Ханне лучезарной улыбкой. – И прошу, не говорите Мэлу, что повстречали меня, хорошо? Я хочу увидеть выражение его лица, когда мы встретимся на балу в субботу. Отдельное спасибо за эту блестящую идею.

– Это и правда станет сюрпризом, – подхватила Ханна. – Думаю, вы вполне можете остановиться у миссис Диринг, помните, я показывала вам дорогу к ее дому?

Лорд Гарри кивнул.

– Уверена, она с радостью пустит вас на постой, особенно если вы передадите от меня привет и скажете, что я просила ее об этой услуге.

Лорд Гарри покинул карету, обернулся и галантно поцеловал Ханне руку:

– Да субботы, миледи. Желаю удачи. Выберите самую лучшую гончую для вашего пастора.

Он отступил назад, подхватил из рук Тома поводья, вскочил в седло и, пришпорив коня, умчался прочь.

Том Хасти тщательно закрыл дверь кареты, убрал ступеньки и занял свое место рядом с Джоном.

– Не понравился мне этот парень, – сказал он, когда карета тронулась.

– Весь такой шикарный, – отозвался кучер.

– Это да, но шикарный костюм еще не доказательство порядочности.

– Да ладно тебе, Том. Что ты взъелся на парня? Просто ты привык к нашему герцогу, который и одевается попроще, и говорит, что думает. Но господа не все такие – многие любят наряжаться и выражаются замысловато.

– Может, и так. Но я рад, что он убрался. Если бы он увязался с нами до Симмонсов, а потом еще пришлось бы везти его в деревню, я сел бы в карету и ехал с ними вместе. Я и мое ружье. Не знаю почему, но этот парень мне не понравился.

Тем временем в карете тоже поминали нового знакомого. Джордж очень серьезно посмотрел на Ханну и сказал:

– Это была не ваша идея.

– О чем ты?

– Не говорить о нем лорду Мэллори, чтобы появление на балу этого человека оказалось для маркиза сюрпризом.

– Правда? А мне показалось, это я придумала.

– Вы сказали, что устраивается бал, на который приглашены все-все, а он ответил: вот будет для брата сюрприз, если я там появлюсь.

– Но ведь это и правда прекрасная мысль, Джордж. Ты только представь, как удивится лорд Мэллори, увидев своего младшего брата. Ведь он думает, что лорд Гарри в Индии!

– Надеюсь, это будет приятный сюрприз, – пробормотал Джордж, отвернувшись к окну.

– Конечно, приятный! Сам подумай. Если бы у тебя был брат, которого ты несколько лет не видел, ты бы обрадовался, неожиданно увидев его?

– Думаю, да. Это будет лесная поляна.

– Поляна? Ты имеешь в виду бальный зал?

– Ну да! Там будут деревья, и трава, и птицы, и олени.

– В зале? – Ханна приоткрыла рот от изумления.

– Не настоящие, конечно! – Мальчик засмеялся.

– Слава Богу! Я чуть в обморок не упала, вообразив, как гости танцуют, путаясь в траве, а вокруг прыгают олени и летают птицы.

– А представляете, если олени наделают на пол? – захихикал Джордж. – И птицы тоже! И тогда все будут подпрыгивать, чтобы не наступить на это или чтобы в них не попали сверху. Но мы об этом подумали, его милость и я. Поэтому мы их сделаем.

– Сделаете? Нарисуете?

– Нет, мы их сделаем. Сегодня вечером, после того как все улягутся спать.

Глава 12

Мэллори чувствовал, как губы его расползаются в улыбке, а внутри тают последние ледышки, застрявшие в сердце после всех этих кошмарных подозрений герцога. Леди Ханна – необыкновенная женщина! Это же надо, встать на коленки рядом с Джорджем и смотреть в дырку в заборе! Ни одна из его сестер не способна на такое. Они пожалели бы платье и пришли бы в ужас при одной мысли, что кто-то увидит их в подобной позе.

Что, собственно, она там делает? Наверняка есть очень простой ответ. У нее на все вопросы всегда находятся ответы. А для самых невероятных поступков – веские причины. И за это он ее тоже любит.

– Я ее люблю, – прошептал он тихонько. – Когда-нибудь я скажу герцогу спасибо. Не произнеси он сегодня столь грозную речь и не потребуй, чтобы я отверг чувства Ханны, я еще долго ходил бы вокруг да около, боясь даже самому себе признаться, что безумно влюблен в эту замечательную девушку.

Он спешился, привязал Саймона к дереву и тихонько пошел к забору, где устроились Ханна и мальчик. Бесшумно ступая по траве, маркиз думал о том, что все произошло неожиданно и не так, как он ожидал. «Я провожу слишком много времени в обществе, – решил он, – а потому полагал, что любовь – временное помешательство мужчины, подогретого алкоголем и женским кокетством. В поисках мужа женщины пускаются на всякие уловки: красят лицо, принимают немыслимые позы, хлопают ресницами и надувают губки. Меня подобные игры никогда не привлекали. Это было так не похоже на те чувства, что иногда живут в старых местах – глубокую привязанность, страсть и уважение, – они сохраняются в веках, и я чувствовал их, только полагал, что теперь ничего похожего не бывает, не знал, что это и есть любовь».

Мэллори подошел уже совсем близко, когда Джордж увидел его. Маркиз приложил палец к губам, и мальчик кивнул. Ханна была так поглощена происходящим по ту сторону забора, что ничего не замечала. Он опустился рядом с ней на колени и тихо прошептал:

– Что интересного вы там видите?

От неожиданности девушка резко обернулась и макушкой врезалась Мэллори в челюсть.

– Ох! – Маркиз потирал ушибленное место. – У вас самая твердая голова во всем Шропшире!

– Ну нет! Самая твердая – у моего брата. А вы что здесь делаете, лорд Мэллори?

– Ваш брат сказал, что я найду вас у Симмонсов. Правда, не предупредил, что застану вас за таким интересным занятием. Что вы там высматривали?

– Мне разрешили оставить Гулливера у себя! – вмешался Джордж. – Его милость так сказал. И велел нам выбрать другого щенка для преподобного мистера Дэмпси.

– И что?

– А Клара Симмонс сказала, что так мы узнаем, у которого из малышей лучший нюх, – продолжала Ханна улыбаясь.

– Я все еще не понимаю, – развел руками Мэл.

– Ну подумайте хорошенько! Ведь щенки нас не видят, но запах чувствуют. Первый, кто догадается, откуда идет запах, и найдет нас, и есть лучшая гончая с наилучшим носом.

– Похоже, миледи, вы испытываете слабость к выдающимся носам, – задумчиво произнес маркиз.

– Да что вы?

– Да-да! Я хорошо помню: сначала на вас произвел впечатление мой сломанный нос, а теперь вам нужен самый лучший нос среди гончих.

– Не вижу связи, милорд. Чистокровных гончих как раз и ценят за прекрасный нос. А вот людей – за другие качества. Впрочем, вы, лорд Мэллори, исключение.

– Ах вот как! Значит, вы все же неравнодушны к моему носу?

– Так и есть. – Ханна засмеялась.

– А можно мы вернемся завтра? – спросил Джордж, сменивший Ханну на посту у дырки в заборе.

– Нет, милый.

– Но миссис Симмонс сказала, что лучше всего понаблюдать за щенками несколько дней подряд.

– А его милость приказал нам купить щенка сегодня.

– Что же нам делать? – огорчился мальчик. – Щенок, который нашел нас первым, – это девочка.

– Ты что-то имеешь против женщин, Джордж? – с шутливой воинственностью поинтересовалась Ханна.

– Да нет. Но вы сами говорили, что преподобный Дэмпси очень любил своего пса и тот часто втягивал его во всякие приключения. А ведь это был пес, то есть мальчик!

– Здесь важно другое, Джордж, – авторитетно заявил Мэллори. – Любовь к приключениям зависит от характера, но такой характер может оказаться и у мальчика, и у девочки.

– Правда?

– О да! Некоторые представительницы женского пола даже превосходят мужчин в своем пристрастии к авантюрам.

– Так и есть, Джордж, – подхватила леди Ханна. – Могу поспорить, что у меня характер не менее беспокойный, чем у лорда Мэллори, а уж авантюризма во мне точно больше!

Бериник переводил взгляд с матери на отчима. Мэллори, Гейзенби и Сильвердейл давно уехали, и герцог счел момент удачным, чтобы попросить преподобного стать учителем Джорджа. Преподобный долго молчал. Бериник вздохнул:

– Я вижу, вы не согласны.

– Я этого не сказал, – отозвался Дэмпси.

– Но если бы вы согласились, то сразу.

– Это не так, Уильям, – подала голос Вероника. – Мы должны все хорошенько обдумать, чтобы наше решение не пошло во вред мальчику.

– Что именно вы хотите обдумать? – спросил Бериник, подавшись вперед в своем кресле.

– Смогу ли я выполнить эту работу, – подал голос пастор. – Я ведь никогда не был учителем.

– Вы были личным помощником архиепископа Херефордского, облазили множество пещер по всему свету, поднимались на вершины гор и забирались бог знает куда еще в поисках всяких древностей. Вы член Лондонского королевского общества и опубликовали кучу научных работ. Так неужели не сможете обучать мальчишку?

– В этом-то все и дело, Бериник. Единственная попытка научить кое-чему моего пасынка оказалась не слишком удачной.

– Каждое воскресенье вы читаете проповедь прихожанам. Фактически это те же уроки! – прервал его Бериник. – И знаете, Дэмпси, я считаю, что ваши проповеди пошли нам на пользу. Мы стали лучшими христианами, чем были до вашего приезда, правда, мама? Вы научили читать и писать многих жителей Баррен-Уичи. Послушали бы вы теперь моих конюхов! Да они цитируют книги! Даже с Томом Хасти случается иногда.

Щеки преподобного Дэмпси залились румянцем от смущения и удовольствия, а голубые глаза увлажнились.

– Видишь, Ричард, – подхватила Вероника, – я говорила тебе, что Уильям ценит твою работу и наши усилия по обучению людей грамоте. И вовсе он не дремлет во время твоих проповедей!

– Конечно, нет! – воскликнул Бериник.

– Тогда почему вы сидите откинувшись назад, с закрытыми глазами? – подозрительно поинтересовался пастор.

– Ну... я размышляю.

– Чепуха!

– Ну ладно, признаюсь, – усмехнулся герцог. – Я притворяюсь спящим, чтобы позлить вас, Дэмпси.

– Уильям! – с негодованием воскликнула Вероника.

– Нет-нет, не ругай его, Верни, – вступился за герцога преподобный Дэмпси. – Я, говоря откровенно, именно так и думал: он старается меня разозлить. А вот пока жив был мой пес Теофилус, вы не дремали, Бериник.

– Еще бы! Он такое выделывал перед кафедрой, с которой вы читали, что просто невозможно было заснуть. Каждый боялся пропустить очередной трюк из его репертуара.

– Именно для этого я его и обучил всяким фокусам чтобы паства не дремала во время проповеди.

– Не может быть!

– Истинная правда! Я понимал, что проповеди мои скучноваты: практики мало, жизнь была другая. Вот и пришлось придумать, как бы не дать прихожанам заснуть. – Дэмпси задумался, потом добавил: – Я тоскую по Тео, с особенной остротой понял это, когда увидел того щенка – Гулливера, да? Должен также отметить, что мальчик на вас очень повлиял, Бериник, и за такое короткое время! Я и представить себе не мог, что в один прекрасный день вы обзаведетесь щенком.

– Я тоже, – пробормотал герцог.

– И щенок очень хорош. Говорю как знаток – чистокровный гончий пес.

– Я в курсе, – проворчал Бериник, которому этот разговор нравился все меньше. – Кстати, он стоит кучу денег. Думаю, вы не можете позволить себе такое приобретение.

– Ну почему же, – задумчиво произнес пастор.

– Нет, не можете. Кроме того, у Клэр Симмонс нет больше щенков – мы забрали последнего.

– Ну, тогда в другой раз.

– Да, – подхватил герцог, лихорадочно соображая, не встретится ли Клэр Симмонс с пастором до воскресенья и каким образом предупредить ее. – Я сам поговорю об этом с Клэр, и она даст вам знать, как только появится следующий выводок. А пока, если вам хочется, чтобы под ногами путался щенок, Джордж может брать с собой Гулливера.

– Это будет прекрасно, Уильям, – мечтательно протянула Вероника, целуя мужа. – Пусть они приходят вдвоем, бегают, шумят... и учатся. Что бы Ричард ни говорил о своих сомнениях, он с радостью возьмется за обучение мальчика, правда, дорогой?

– Мне придется давать уроки им обоим, – усмехнулся пастор. – Нельзя позволить, чтобы мальчик находился только под вашим влиянием, Бериник. Такого я допустить не могу. А уж в том, что о воспитании гончих собак вы знаете еще меньше, чем о воспитании детей, я ни минуты не сомневаюсь.

Мэллори и Ханна стояли рядом подле входа в лабиринт и наблюдали за Джорджем и щенками, которые гонялись друг за другом среди мирно пасущихся овец.

– Вы только посмотрите на них, Мал! – смеясь, кричала Ханна. – Они охотятся на овцу! Подумать только, Джордж считал, что у щенка-девочки жажда приключений не так велика, как у ее братца. Да она шустрее его!

– Взгляните, Джордж и Гулливер спешат ей на помощь! Леди нечего бояться, когда рядом верный рыцарь, а уж тем более два. Мне послышалось, или вы назвали меня Мэл?

Девушка повернулась и взглянула ему в лицо:

– Да, именно так. Надеюсь, вы не против? Титулы отдаляют людей друг от друга, а мне бы этого не хотелось. – Она слегка покраснела, но храбро продолжала: – Должно быть, вы сочтете меня испорченной, но у нас в семье так принято. Мама и папа всегда обращались друг к другу по именам и даже Уилла не называли герцогом. Это делало нас ближе и понятнее друг другу.

– Тогда зовите меня Мэл. – Он наклонился, и теперь губы его почти касались завитка волос на виске девушки. – Но когда-нибудь, я надеюсь, вы назовете меня Айан, чтобы разделить со мной восхитительную близость, существующую в вашей семье.

Ханна подняла глаза на маркиза и слегка нахмурилась. Он добрый, милый, великодушный и джентльмен до мозга костей. И как следует отнестись к тому, что только что было сказано? Что это – обычная вежливость или предложение начать какие-то новые отношения?

– Как мило с вашей стороны, – ответила она с волнением, и Мэлу захотелось обнять и поцеловать ее. – А если я стану звать вас Айан, вы будете называть меня просто Ханна?

– Я мечтал об этом с нашей первой встречи!

– А вот и неправда! – Сдерживая смех, она с притворной грустью покачала головой. – Когда мы встретились впервые, лорд Мэллори, единственным вашим желанием было выбраться с пустоши Литтл-Минд как можно дальше от диких собак. И если бы я в тот момент потребовала, чтобы вы обращались ко мне «ваше величество», вы не колебались бы ни секунды!

Мэллори усмехнулся, и на его гладко выбритых щеках вспыхнул румянец.

– Хоть и стыдно, но признаюсь, что вы правы. Да, ваше величество, в тот момент я согласился бы на все, лишь бы убраться с пустоши. И не только из-за собак. Я не люблю находиться один в темноте.

– По крайней мере вы честный человек, – сказала Ханна и, поддавшись искушению, коснулась его горячей щеки. – И не боитесь признаться, что нуждались в помощи.

– Но раз уж вы меня спасли и мы оказались вместе так близко, то мне было бы приятно называть вас просто по имени... Знаю, что не имею на это права. Но Ханна такое красивое имя!

– Почему не имеете права? Боитесь, что Дейви Ланкастер услышит и будет шокирован?

– Потому что Дейви расскажет вашему брату, и ему не понравится моя смелость.

– Я думала, вы не боитесь Уилла.

– Я не шарахаюсь от него в ужасе, как другие. Но только дурак не станет принимать в расчет такого человека, как герцог Бериник. А поскольку я... я... собираюсь ухаживать за вами, то не хотел бы вызвать его неприязнь.

– Ухаживать? – Глаза Ханны распахнулась и засияли. – Вы?

– Да. Именно это я и собираюсь делать – ухаживать за вами. Ну, если вы не против, конечно! Скажите, что вы позволите мне поухаживать за вами, Ханна, а я обещаю никогда больше не говорить вам, что ваши глаза напоминают мне мою любимую кобылу... пока по крайней мере.

Девушка зарделась, и Мэллори, не в силах сдерживаться, обнял ее, заглянул под поля шляпки и поцеловал.

– Думаю, вы не должны этого делать, – раздался голос Джорджа. – Ее милость так и сказала вчера. Разве вы не помните, лорд Мэллори? Она еще велела окунуть вас в ручей.

Мэллори и Ханна, едва сдерживая смех, прервали поцелуй. Рядом прыгали два щенка, хватая друг друга за уши.

– Это не смешно, – твердо заявил Джордж. – Ее милости здесь нет, но все равно...

– Все в порядке, Джордж, – сказала Ханна, улыбаясь мальчику, – Айан сказал, что он теперь ухаживает за мной, так что ему можно целовать меня.

– А кто такой Айан?

– Это я, – ответил Мэллори, счастливо улыбаясь:

Ханна приняла его ухаживания, он до сих пор держит ее в объятиях. И это такое восхитительное чувство – слышать свое имя из ее уст. – Меня зовут Айан Майкл Денем. Но ты сможешь меня так называть, только если я разрешу.

– А леди Ханне вы разрешили?

– Да. Видишь ли, я влюблен в нее.

– А, любовь... – протянул Джордж. – Ну, тогда поцелуев не избежать.

– Это точно, – подхватил Мэллори. – И надеюсь, ее милость не станет больше возражать. Потому что, видишь ли...

– Я знаю, – прервал его Джордж. – Сегодня можно, потому что леди Ханна не в бриджах!

Миссис Диринг не могла скрыть своего изумления, глядя, в каком виде явился ее жилец. Он вошел через дверь в кухне и, перехватив удивленный взгляд хозяйки, поторопился объяснить, что упал с лошади, как раз когда направлялся к дому сквайра Тофера.

– Случается, – с сочувствием закивала головой миссис Диринг. – И нечего тут стыдиться. Бывало, и наш герцог вылетал из седла что твоя птичка, хоть он и бравый наездник. Вы хоть целы, господин?

– Спасибо, что беспокоитесь обо мне, миссис Диринг. Я цел и невредим, если не считать синяков на моей гордости. Но это я как-нибудь переживу.

– Да, пока никто от этого не умер, хотя такое часто случается с каждым из нас.

– Часто? – задумчиво переспросил жилец.

– Такова жизнь, – философски заметила хозяйка. – Правда, знавала я мужчин, которые не смогли оправиться, после того как гордость их была задета. Совсем забыла, тут для вас письмо. Куда ж я его девала? Ах, вот оно!

Миссис Диринг выудила из кармана передника изящный конверт. Но постоялец покачал головой, и лицо его стало настороженным.

– Это письмо не может быть адресовано мне, – сказал он. – Никто не знает, что я здесь.

– Сейчас объясню. Письмо от нашего герцога и леди Ханны, хоть писано мистером Гейзенби и миссис Тофер. А привезли его люди сквайра. Все господа, приехавшие покупать лошадей сквайра, получили по письму. Поэтому вам тоже полагается письмецо – все знают, что у меня в постояльцах приезжий господин.

Жилец взял протянутое ему послание, взглянул на него и поднял на миссис Диринг непонимающий взгляд.

– Это приглашение на бал, – с недоумением сказал он.

– Ну да. И это не какой-то там фу-ты ну-ты бал в Лондоне, – закивала женщина. – Все смогут потанцевать, поболтать, молодые люди приударят за девушками. Будет настоящее веселье.

– Я не отказался бы повеселиться, миссис Диринг. И мне бы хотелось побывать в Блэккасле.

– Ну да, это уж как водится: любой, кто видел замок снаружи, мечтает посмотреть на него изнутри. Там все старое, но все равно красиво.

– Вы бывали в замке?

– Бывала, и не раз, – не без гордости ответила женщина. – На осеннем балу, и перед Рождеством, и на Пасху. Да почитай, все жители Баррен-Уичи хоть разок да побывали там. Наш герцог не стыдится простых людей и допускает до себя каждого, у кого есть надобность, или же в праздник. Он не чурается жителей, как некоторые господа.

Постоялец заметил обиженный тон и намек на высокомерие господ и поспешил исправить положение:

– Не обижайтесь, миссис Диринг, просто я мало знаю вашего герцога, но согласитесь, бывают и такие господа, которые на порог не пускают нетитулованных особ.

– Правда?

– О да! Они считают, что простые люди рождены для того, чтобы им служить... Для их удобства, так сказать. Я-то сам так не думаю, а про Бериника вообще ничего не знаю. Но в Лондоне у него такая репутация...

– В Лондоне? – презрительно заметила миссис Диринг. – Все лондонцы простаки. А кое-кто так не может отличить правого башмака от левого. Думаю, это потому, что они пьют воду из Темзы.

В этот вечер герцог впервые за долгое время сел за фортепьяно. Инструмент стоял в малой гостиной, но звуки разносились по всему замку. Почему именно сегодня ему захотелось коснуться клавиш? Возможно, он был рад, что Ханна наконец встретила человека, которого готова полюбить всем сердцем. А может, потому, что не придется отсылать Элфа в школу. Дэмпси просто молодец. Столько всего случилось за последнее время, но, как ни странно, он чувствовал себя совершенно другим человеком. Не уродливым чудовищем из Блэккасла, наводящим ужас даже на лондонцев, а нормальным, великодушным человеком, в чьей помощи нуждаются столько людей. Какова бы ни была причина, но душа Бериника сегодня полнилась радостью, а пальцы легко летали по клавишам. И музыка, наполняя старый замок, заставляла его обитателей замирать на месте и прислушиваться с восторгом и умилением.

Гейне отложил в сторону столовое серебро, которое начистил до блеска, и слушал, склонив голову. Слава Господу, что-то светлое наполняет душу хозяина. И звуки танцуют и парят, словно бабочки.

Кухарка застыла, прислушиваясь к волшебным звукам, служанки шикали друг на друга, и даже сорванец, который чистил кастрюли, замер, открыв рот. Лакеи, сидевшие за обедом, отложили приборы, подмигивали младшим горничным, и глаза девушек лучились смехом, а губы напрасно старались сдержать улыбки. Старшая горничная тихонько покачивалась на стуле в такт музыке.

Даже управляющий поднял голову от счетов и расходных книг и слушал, удивляясь, что же такое случилось сегодня и чему так рад Бериник.

Джордж, у которого от изумления книга выпала из рук, а глаза широко раскрылись, не сводил взгляда со спины герцога. Ханна, присев рядом с мальчиком на ручку кресла, взъерошила его волосы и обняла за плечи.

– Как же он играет? – шепотом спросил Джордж. – Ведь перед ним нет нот.

– Ему не нужны ноты, Джордж, – ответила девушка. – Он родился с музыкой в сердце и с мелодией в душе.

Мэллори замер возле стойла Снупа, глядя на растущую луну и мерцающие в небе звезды. Ночь еще не совсем окутала землю, и звезды едва виднелись, а луна была бледной и робкой. Лидди вилась у его ног, урча и ласкаясь, Снуп бодал широким лбом в плечо, но маркиз стоял неподвижно, не обращая на них внимания. Ему чудились звуки музыки. «Должно быть, это у меня внутри, – подумал он. – Никто не может играть в столь поздний час».

– Или я просто схожу с ума? – спросил он коня. – Не то чтобы меня это так уж сильно волновало. Как только я думаю о ней, происходят всякие чудеса: звезды сияют ярче и подмигивают мне, или я слышу чудесную музыку. А может, это мне не мерещится. Вдруг Ханна сейчас слушает музыку, а я слышу то же, что и она?

Он подумал, как это было бы здорово: слышать и чувствовать то же, что она. Может, души наши так близки, что мы в силах передавать друг другу чувства и ощущения. Это был бы чудесный дар, поистине благословенный.

– М-р-р. – Кошка не оставляла попыток привлечь к себе внимание. Надеялась, что ее погладят и, возможно, угостят чем-нибудь вкусненьким. Неплохо бы кусочек фазана, но на худой конец и рыба сойдет. Последние несколько дней этот большой человек частенько ее баловал, так почему бы ему не продолжить в том же духе?

Осознав, что слишком долго пренебрегает намеками столь важной особы, как Лидди, Мэллори рассмеялся, поднял кошку и посадил на широкую верхнюю часть двери денника. После чего извлек из кармана угощение, завернутое в коричневую бумагу. Сегодня это оказались куриные потроха. Лидди принялась за еду, а он гладил ее и улыбался своим мыслям. Снуп, обиженный его невниманием, в очередной раз боднул Мэла в плечо.

– Нет-нет, я не забыл о тебе. Принес тебе сахар, и морковку, и яблоко. Сегодня у нас праздник, слышишь ты, бестолковая упрямая тварь? Я приехал сюда, чтобы сделать приятное Мартину и купить тебя, обормота. Впрочем, если получится, тебя я все равно куплю и Лидди тоже мы возьмем с собой. Так вот, теперь это не главное. Потому что случилось чудо: здесь я нашел самую замечательную, восхитительную, умную и красивую женщину. И она любит меня!

– Ты уверен? – раздался рядом негромкий голос. Мэллори сделал шаг назад и быстро выхватил кинжал из кармана.

– Ты уверен, что она тебя любит? – продолжал голос. – А ты ее? Это для меня не менее важно. Потому что если ты обманешь эту замечательную, восхитительную, умную и красивую женщину и разобьешь ей сердце – я убью тебя!

– Сильвердейл? Какого дьявола ты здесь делаешь?

– Да так... И будь добр, убери кинжал, Мэл. Все-таки я твой кузен, а ты чуть ли не с лезвием к горлу. К тому же у меня есть пистолет.

На секунду воцарилось молчание, и маркиз перестал улыбаться, но в следующее мгновение на лице его появилась презрительная гримаса, он тихонько выругался и приказал:

– Опусти пистолет, Слай.

– Ладно. – Кузен убрал опасную вещицу в карман и похвастался: – Французская модель. Стреляет семь раз без перезарядки.

– И что же ты делаешь в конюшнях сквайра с этой замечательной игрушкой? – поинтересовался маркиз. – Да любой, кто тебя увидит, решит, что ты и есть негодяй, убивший бедную девушку, а теперь охотишься за мной в надежде закончить начатое.

– Но ты так не думаешь?

– Нет, – решительно ответил Мэллори. – Я чуть было не усомнился в этом минуту назад, когда увидел направленный на меня пистолет. – И повторил: – Нет! Ты не способен на убийство.

– Ошибаешься. Я пойду на убийство, если вынудят обстоятельства. Если тому, кто мне дорог, будет грозить опасность. Поэтому я и спросил насчет Ханны: любишь ли ты ее или решил поразвлечься в ожидании аукциона. Видишь ли, она уже пережила одно горькое разочарование... по моей вине. И я не хочу, чтобы ей опять было больно.

– И ты готов убить меня, если я скажу, что не люблю ее?

– Не знаю, может, я и не смог бы застрелить прямо сейчас, но я пошел бы к Ханне и рассказал о твоем коварстве. Хотя я знаю, что ты ее любишь.

– Да, – признался Мэллори, – сам себя не узнаю, но так и есть. И все же что ты делаешь здесь с оружием в кармане?