Текст книги "Клятва сердца"

Автор книги: Джудит Арнольд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

За четыре часа шестеро присяжных, сидя в маленькой душной комнате, успели уплести большое блюдо разных бутербродов, не менее трех килограммов фруктов, коробку шоколадных конфет, выпили несколько литров кофе и упаковку из шести бутылок кока-колы. К этому времени Луиза изменила свое мнение.

– Чем дольше я об этом думаю, тем больше склоняюсь к тому, что Джоселин Креймер должна благодарить Рональда Макгвайера вместо того, чтобы подавать на него в суд.

– Пожалуй, в этом что-то есть, – отозвался Джек. – Однако, если мы и дальше будем спорить, не попросить ли нам пивка? Я всегда в это время пью пиво.

– Присяжные должны быть трезвыми, – напомнила мисс Принц, поджав губы.

– Я и не собираюсь напиваться, – возразил Джек. – Мне и нужна всего-то кружка. Что скажешь, Филипп?

– Я в это время бегаю трусцой, – угрюмо проворчал Филипп.

– А ты, Гэри? За?

– Я за то, – пожал плечами Гэри, – чтобы восторжествовала справедливость.

Лицемер, возмутилась про себя Софи. Как только она могла влюбиться в этого человека? Решила, что он лучше других.

– Никакого пива, – решительно заявила мисс Принц, – пока мы не вынесем приговор.

– Судя по тому, как у нас идут дела, – снова пробурчал Филипп, – это произойдет не раньше будущего года.

Гэри сидел за столом как раз напротив Софи. Галстук болтался у него на голой шее, верхняя пуговица рубашки была расстегнута, подбородок потемнел от отросшей за день щетины. Он снял свой ужасный твидовый пиджак и закатал рукава рубашки. Софи подумала, что Гэри похож на редактора бульварной газеты, придерживающего другие материалы в ожидании какой-либо скандальной информации, которую он смог бы поместить на первую полосу. Например, с таким заголовком: «Присяжный оправдывает человека, бросившего невесту у алтаря».

Гэри Бретт – неотесанный мужлан. Презренный негодяй.

Жаль только, что он так непростительно красив!

Софи заподозрила, что единственной причиной, побудившей Луизу изменить свое мнение, была улыбка Гэри и появлявшаяся при этом одинокая ямочка, силу которых испытала на себе и Софи. Гэри сидел как раз напротив Луизы и наверняка зомбировал ее с помощью этой своей неотразимой улыбки.

– Что до меня, – вдруг сказал в своей обычной ворчливой манере Филипп, – я считаю, мы должны признаться судье, что зашли в тупик.

– Ну уж нет, – решительно заявила мисс Принц, – я не допущу, чтобы подумали, будто мы не можем справиться.

Софи тоже не собиралась признавать свое поражение. Еще только восемь часов. Если она, Филипп и мисс Принц объединят свои силы, им, возможно, удастся разубедить Гэри (а теперь и Луизу).

– У меня такое впечатление, что вы не понимаете, через что пришлось пройти Джоселин Креймер. Макгвайер нарочно выбрал самый унизительный способ порвать с ней. Бросить у алтаря…

– Вы так говорите, Софи, – прервал ее Гэри, – будто вам самой пришлось пережить то же самое. Вами руководят личные мотивы.

Не твое собачье дело, подумала Софи, но взяла себя в руки. Знать подробности ее жизни Гэри, по-видимому, нужно для того, чтобы унизить ее – либо здесь, в комнате присяжных, либо еще где-нибудь, например в саду или в сломанном лифте. Каков бы ни был его план – то ли соблазнить ее, то ли уничтожить за то, что она пыталась стать старшиной присяжных вместо него, – ясно одно: она не может доверять человеку, признающему в отношениях между мужчиной и женщиной лишь честность.

– Да, меня тоже бросил мужчина. Я уже говорила об этом.

– Но вы это пережили, – заметил Гэри. – И даже процветаете. Прекрасно выглядите и успешно делаете карьеру.

– Моя карьера не имеет отношения к сегодняшнему суду. Но если все так жаждут узнать о моей личной жизни…

– Вообще-то было бы любопытно узнать, – вмешался Джек, избавив Гэри от необходимости проявить собственное любопытство.

– Человек, которого я любила, – начала Софи, – был из Бостона, и, когда он сделал мне предложение, я решила перебраться сюда из Калифорнии. Он должен был занять место отца в семейной фирме. Я оставила свой бизнес, продала квартиру и последовала за ним. А здесь его родители-снобы решили, что я недостаточно хороша для их сына, и он разорвал помолвку.

– Это ужасно! – воскликнула Луиза. – Как вы, должно быть, страдали…

– Я была просто в отчаянии.

– Но согласитесь, – добавила Луиза, – этот ужасный человек спас вас от несчастного брака.

– Не думаю, что наш брак был бы несчастным. Мы любили друг друга. Это его родители нас развели. А он был очень к ним привязан.

– Но откуда вы знаете, что в разрыве не было доли и вашей вины? – сухо спросил Гэри.

– Вины? Да я все бросила ради него – магазин, квартиру, друзей…

– Может быть, ему как раз не хотелось, чтобы вы все бросили ради него?

– А у меня такой характер. Я не люблю половинчатых решений.

– Я тоже думаю, что воли Софи не занимать, – согласилась Луиза. – А вы как считаете, Джек?

– Не знаю. По-моему, она скорее вспыльчивая. Чуть что – сразу взрывается.

– Она не вспыльчивая, – вмешался Филипп. – Просто энергичная.

– Энергичная? – Мисс Принц оглядела Софи критическим взглядом. – Не знаю, не знаю. Ей больше подходит определение «боевая». Все чего-то пишет и пишет и все время спорит.

– С каких это пор боевитость и энергичность исключают друг друга? – удивился Филипп.

Присяжные так увлеклись обсуждением качеств Софи, что, кажется, забыли, что им на самом деле следовало бы обсуждать. Софи наконец не выдержала и стукнула кулаком по столу:

– Прекратите обсуждать меня! Речь идет о Джоселин Креймер и Рональде Макгвайере. Или я заявлю судье, что мы не пришли к единогласному решению.

– Я этого не допущу, – заявила мисс Принц.

– Тогда давайте выпьем пива, – предложил Джек.

– Лучше все же решить этот проклятый вопрос сегодня и разойтись по домам, – возразила Софи.

– Если мы не договоримся к девяти часам, придется посоветоваться с судьей. – Таково было решение мисс Принц.

Но и к девяти часам они не сдвинулись с мертвой точки. Джек жаловался, что страдает без пива. Филипп ходил кругами по комнате, стараясь размяться. Женщины стояли у доски, сопоставляя даты и прикидывая суммы, как будто тот факт, что Креймеры понесли материальные убытки от несостоявшейся свадьбы, мог быть сопоставим со страданиями, которые выпали на долю Джоселин.

Потерять столько денег, конечно, обидно, думал Гэри. Но в данный момент лично для него гораздо важнее, что он узнал о прошлом Софи. Если бы сбылось то, о чем она мечтала, у нее тоже была бы такая же свадьба, какую планировала Джоселин. Традиционная, в какой-нибудь престижной церкви в Бостоне.

Видимо, они по-разному смотрят на вещи и им не суждено быть вместе.

Почему же тогда у него закипает кровь в жилах, стоит ему только посмотреть на нее? Почему джинсы становятся ему тесны, как только он о ней подумает? Почему его память снова и снова возвращается к тому, как она прижималась к нему, отвечая на его поцелуи тогда, в лифте? Видимо, потому, что вопреки ее уверениям они все-таки подходят друг другу.

Что же касается суда, то она не права. Джоселин Креймер сумела с помощью своего нелепого иска вырвать его, Гэри, из привычного для него образа жизни, а кроме того, тратит напрасно время суда и деньги налогоплательщиков. Значит, его прямая обязанность – доказать истице ошибочность ее действий, склонить на свою сторону присяжных и заставить Софи взглянуть на это дело его глазами.

– Давайте кое-что уточним, – предложила мисс Принц. – По-моему, мистер Макгвайер заплатил за цветы.

– Неверно. – Софи пролистала свои записи. – Вот, нашла. Цветы – семьсот тридцать пять долларов, счет послан Креймерам.

– Семьсот тридцать пять баксов за цветы? – шепнул Джек Гэри. – С ума сойти!

– А через три дня все они завяли бы, – так же шепотом ответил Гэри.

– Мы даже на похороны дяди не истратили таких денег на цветы. Долларов сто или сто пятьдесят, не больше.

– Глупость какая-то. Кому надо столько цветов?

– Я все же думаю, что Софи чересчур вспыльчивая, – продолжал Джек вполголоса. – Как считаешь? Думаешь, такая, как она, может прийти в восторг от цветов?

– А кто ее знает! – раздраженно отрезал Гэри, хотя у него и были на этот счет кое-какие соображения.

Стук в дверь прервал обмен мнениями между Джеком и Гэри.

– Уже почти десять. – Судебный клерк заглянул в комнату присяжных. – Приговор готов? – осведомился он.

– Нет, – хором ответили все шестеро.

– Судья не собирается назначать новое разбирательство из-за того, что вы не можете прийти к согласию. Вам разрешается поехать домой, но вы должны быть в суде завтра ровно в восемь утра.

– Я не хочу приезжать сюда завтра, – пробурчала себе под нос Софи, но Гэри ее услышал. Он понял, что не сюда ей не хочется возвращаться. Она не хочет больше видеть его.

Что ж, есть простейший способ больше не приезжать в суд – изменить свое мнение, думал Гэри. Она умеет убеждать, и ей легко удастся перетянуть на свою сторону и Джека, который и так уже почти в нее влюблен.

Вспыльчивая – так, кажется, определил ее характер Джек. Она сможет повлиять на него, решил Гэри. А он со своей стороны подкупит Джека банкой пива.

Джек вполне поддающийся. Филиппу только и надо, что бегать трусцой и командовать школярами. А вот мисс Принц… Непонятно, на чьей она стороне. Только и знает, что призывать к порядку да отчитывать.

В лифте они снова спускались вместе, но Софи забилась в самый дальний угол, а Гэри, чтобы не смущать ее непроизвольным прикосновением, встал у двери.

Он был удивлен переменой настроения Софи. Она считает его врагом только потому, что он с нею не согласен. Но разве это повод перечеркнуть то, что было между ними?

Впрочем, он понимал, что ее гложет: не то, что у него свое мнение, а то, что он встал на сторону человека, поступившего с женщиной так, как некогда другой кретин поступил с нею. Она не просто думала о Джоселин Креймер, она переживала вновь свою печальную историю с Митчелом – этим аристократом из Бостона. Вместо того чтобы рассуждать логически, Софи переживала разочарование Джоселин как свое. Недаром адвокат Макгвайера начал свою речь словами об оскорбленной женщине. Софи была когда-то унижена и теперь хочет, чтобы Макгвайер заплатил и за ее унижение.

И Гэри, видимо, тоже должен заплатить.

Вот почему он считал, что брак – вещь бесполезная. Было совершенно очевидно, что, какие бы страдания ни причинил Софи Митчел, дело не в нем, а в том, что не было свадьбы. Если бы они любили друг друга, ничего больше не имело бы значения: ни одобрение родителей, ни город, где они стали бы жить, ни венчание и клятва у алтаря.

Выйдя из здания суда, Софи остановилась в нерешительности. Улица была пустынной. Ни одного такси.

– Я подвезу вас, – услышала она за спиной голос Гэри.

– Я не нуждаюсь в ваших одолжениях.

– Бросьте, Софи. Вряд ли вы поймаете сейчас такси. Я отвезу вас домой.

– Ладно, – согласилась она, не удостоив его даже простым «спасибо», но, слава Богу, у нее хватило здравого смысла не оставаться здесь одной и ловить такси в столь поздний час.

А ему и не надо ее благодарности. Ему нужно совсем другое.

Они молча спустились в подземный гараж. Так же молча Гэри открыл дверцу машины. Повинуясь врожденному чувству вежливости, он все же решился помочь ей сесть. От прикосновения к ворсистой ткани жакета в нем вдруг вспыхнуло желание – как будто открыли засов и выпустили на волю засидевшегося в клетке зверя.

Почему он должен бороться с этим желанием, черт возьми? Какое значение имеет то, что она думает о Макгвайере, о своей собственной неудавшейся попытке замужества? Пусть она даже его ненавидит – все равно он хочет ее.

Хочет.

Чтобы успокоиться, Гэри сделал глубокий вдох и, медленно обойдя машину, сел на водительское место. Теперь, когда он за рулем, она будет от него всего в нескольких сантиметрах. Аромат ее духов будет щекотать ему ноздри. Но он уже не мальчик. Приходилось переживать и более мучительные ситуации, чем разрыв в общем-то не состоявшихся отношений с владелицей художественного салона. Но как бы неловко он себя сейчас ни чувствовал, никогда не простил бы себе, если бы оставил ее одну на пустынной улице.

Всю дорогу они молчали. Правда, Гэри показалось, что пару раз Софи будто бы даже всхлипнула, словно сдерживая слезы.

Гэри внезапно охватила паника. Не хватает еще, чтобы рыдали у него в машине. Он терпеть не мог слезливых женщин. Он и Джоселин Креймер невзлюбил за водопады слез, которыми она пыталась всех разжалобить.

Софи, слава тебе Господи, по крайней мере не рыдает. Гэри видел, что она плотно сжала губы, чтобы унять дрожь. Глаза блестят, но слез не видно. Даже руки лежат на коленях спокойно. Возможно, он вообще ошибается и она и не думает плакать.

– Что такого ужасного я сделал, Софи? – спросил Гэри, останавливаясь у ее дома.

– Вы ничего не сделали, – стараясь говорить безразлично, ответила Софи. – Вы – мужчина и не виноваты в том, что ваши гормоны повлияли на ваши мозги.

– Мои гормоны – это лучшее, что у меня есть.

– С чем вас и поздравляю. Спокойной ночи.

– Софи, прошу вас… Как же то, что было вчера? Разве вам не было хорошо со мной?

– Это было до того… – она осеклась.

– До чего?

– Я не собираюсь обсуждать с вами суд.

– Да забудьте вы про суд. Речь не о нем, а о нас с вами.

– О чем именно?

– О том, что это не я вас когда-то бросил.

– Но вы солидарны с тем человеком. Черт, мы опять говорим о суде.

– Плевать я хотел на этот суд, да и на того парня, на Митчела. Это все в прошлом.

– Это мое прошлое. Я получила хороший урок. Если вы оправдываете поступок Митчела, значит, вы ничуть не лучше его.

– Я его не оправдываю.

– Давайте прекратим этот разговор.

Отлично. Ему и не хочется разговаривать. Какой смысл пререкаться, обсуждать то, что происходит в суде, тем более что этого нельзя делать? Если уж разговаривать с Софи, то о ее магазине, или о бейсболе, или о рок-музыке. А еще он сказал бы ей, что ее кожа похожа на лепестки цветов яблони – такая же гладкая и нежная.

Если же быть совершенно честным, ему вовсе не хочется разговаривать. Ему хочется поцеловать ее, несмотря на то, что она презирает его мужские гормоны, все еще не может простить старого обидчика, и на то, что произойдет завтра в комнате присяжных, где они наверняка снова схлестнутся.

Гэри наклонился и, запустив руку под гриву ее роскошных волос, прильнул к губам Софи.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Если бы Софи уже не ненавидела Гэри, она могла бы возненавидеть его за то, что одним поцелуем он сумел заставить ее начисто забыть о своей ненависти.

А разве она его ненавидит? И за что? За что-то, связанное с судом… но о суде думать не разрешается.

Она и не станет думать. Отвечая на поцелуи Гэри, она будет думать только о том, что он любящий отец и заботливый сын, что он хороший человек, честный и порядочный. Такой сильный, чуткий, надежный и… невероятно сексуальный.

Софи откинулась на спинку сиденья. Гэри не отпускал ее, снова и снова целуя ее сомкнутые губы. Софи вдруг почувствовала, что ей этого мало. Обвив Гэри руками за плечи и прижав его к себе, насколько это позволяло пространство, она разомкнула губы.

Почему она на него сердилась? Да он самый лучший, самый добрый и самый обаятельный мужчина из тех, кого она знала. У него другие убеждения, и он их отстаивает – что ж, этим можно только восхищаться.

– Софи, – прошептал Гэри, прервав на секунду поцелуй.

– Да?

Она не просто услышала свое имя, понял Гэри. Она жаждет его поцелуев. Охвачена тем же желанием, что и он.

Да.

Через несколько секунд Гэри уже открывал дверцу с ее стороны и помогал ей выйти из машины. Взявшись за руки, они вошли в дом и взбежали вверх по лестнице.

Софи перевела дух, только когда они уже были в квартире. Сердце ее бешено колотилось. Гэри схватил ее в объятия и снова стал целовать. На этот раз поцелуи были глубокими, требовательными, страстными. Губы Софи раскрылись. Язык Гэри скользнул внутрь и стал двигаться взад-вперед резкими ритмичными толчками. Софи закрыла глаза, потрясенная жгучим желанием, пронзившим все ее существо.

Чему она так упорно сопротивлялась? Что такого ужасного он сделал?

Она не могла вспомнить. Вообще ни о чем не могла думать. Ей нужен только Гэри. Ей нужно только это.

Внезапно Гэри отстранился от нее и сказал:

– Мне надо позвонить домой. Не хочу, чтобы они беспокоились.

Как это она могла подумать, что он не самый порядочный, честный, надежный и чуткий человек во всей Вселенной?

– Телефон в спальне, – сама себе удивившись, сказала Софи. У нее был телефон и на кухне, но она явно была настроена на спальню.

Гэри обнял ее за плечи и широко улыбнулся. Софи тоже сияла. Она была счастлива.

Приведя Гэри в спальню, Софи включила свет и показала на телефон у кровати. Гэри понимал, что для Софи значило впустить его сюда. Поэтому не торопил события. Если она сомневается, он даст ей возможность отступить.

Какие сомнения? Гэри Бретт именно тот человек и именно в том месте, где Софи и хотелось его видеть.

Гэри решительно привлек Софи к себе, словно был убежден в том, что ее место в данный момент только рядом с ним, и поднял трубку.

– Алло, папа? Это я. Нас задержали в суде, а завтра снова надо быть там в восемь утра. Я поэтому решил остаться в городе. Скажи об этом Тиму… И покорми завтра собак… Я не шучу, папа, – рассмеялся Гэри. – Если они умрут с голоду по твоей вине, я пожалуюсь на тебя в общество защиты животных… Пока.

Обняв Софи за плечи, Гэри несколько неуверенно сказал:

– Мы это не планировали, Софи… поэтому я не подготовился. Я бы хотел прежде, чем потеряю голову…

Ее любовь росла с каждой минутой. Он не только заботится о сыне и отце, но и о ней, о ее безопасности…

– Где-то у меня есть коробочка… – Софи смутилась и покраснела. – Вспомнить бы только, куда я ее засунула.

Пытаясь найти эту злосчастную коробочку, которую она, кстати, купила невесть когда, она склонилась над ящичком прикроватного столика. Однако там были лишь ее записные книжки, телефонный справочник, иголки с нитками и ручки.

– Посмотрю в ванной, – пробормотала она, выпрямившись.

Ее поразило выражение лица Гэри. Он смотрел на нее изучающим взглядом и без всякой улыбки.

– Ты давно ими не пользовалась, верно?

– Да, – честно призналась она.

– Я отношусь к таким вещам серьезно.

Обсуждать взгляды на секс и свои привычки показалось ей более интимным, чем раздевать друг друга и заниматься любовью. Она не нашлась что ответить. Сказать, что она ему доверяет? Ей было известно расхожее мнение, что мужчины более беспечны в вопросах секса.

Интересно, он тоже давно не занимался любовью? Была ли женщина, с которой он занимался любовью в последний раз, так же важна для него, как когда-то Митчел для нее? А вдруг из-за того, что у обоих давно не было практики, у них сейчас ничего не получится?

– Придется, видимо, как-то приспособиться. – Софи была готова провалиться сквозь землю от смущения.

– Нет, Софи, у нас все будет прекрасно, – пообещал он.

Сглотнув, она пролепетала:

– Пойду еще поищу.

Она бросилась в ванную, чтобы собраться с мыслями и порыться в аптечке. Никогда не считая себя роковой женщиной, завлекающей мужчин в свой будуар, она понимала, что вести себя как неопытная девочка тоже глупо.

В аптечке нашлись обезболивающие таблетки, несколько наполовину использованных тюбиков губной помады, бинты, которых хватило бы для перевязки раненых после боя в Гражданскую войну между Севером и Югом, косметические салфетки и пара флаконов пены для ванн, которыми ей некогда было пользоваться. Заветной коробочки не было. Она прочесала полки с постельным бельем, но и там нашла лишь фен, кучу туалетной бумаги и четыре нераспечатанных флакона духов, которые ее тетка присылала ей на Рождество.

Собравшись с духом, она вернулась в спальню. Гэри стоял у окна. Рубашка была расстегнута. Даже мимолетный взгляд на узкую полоску его груди вывел Софи из состояния равновесия. Колени подогнулись, где-то в глубине чресл вспыхнул нестерпимый жар.

Лицо Гэри озарила улыбка.

– Не повезло? Я могу сбегать в дежурную аптеку, или… – его улыбка приобрела опасную игривость, – или мне придется проявить свой творческий потенциал.

– Я еще посмотрю в одном месте, – вспыхнула она.

Коробка нашлась в ящике с нижним бельем.

– Занятная вещица, – усмехнулся Гэри, подцепив пальцем белые кружевные трусики.

– Тебе они вряд ли будут впору.

Гэри рассмеялся, и Софи немного расслабилась. Но тут он вытащил рубашку из-за пояса джинсов, и от этого движения она чуть не потеряла сознание. Он облек в слова то, о чем она думала.

– Я хочу тебя, – пробормотал Гэри и, взяв ее руки в свои, сунул их себе под рубашку.

– Я тоже тебя хочу, – прошептала она в ответ и стала гладить крепкие мускулы.

Он стянул с нее жакет, затем с удивительным проворством расстегнул блузку. Дойдя до последних пуговиц, одновременно расстегнул и молнию на брюках и засунул руку под трусики. Пальцы его скользнули по животу и остановились на бугорке вьющихся волос. Софи застонала. Он накрыл ее губы своими. Поцелуй был глубоким, полным, его язык двигался в такт его пальцам, погрузившимся в нежную, горячую и влажную плоть между ее ног. Она была потрясена не только его настойчивой лаской, но и своей реакцией – страсть была так велика, что она стала терять самообладание.

Нетерпеливые пальцы расстегивали пуговицы и молнии, на пол летели лифчик и трусики, джинсы, рубашка и носки.

И вот они уже на постели, и Софи чувствует рядом тело Гэри во всей его великолепной наготе.

Она стала целовать и слегка покусывать сначала его плечо, затем грудь, ласкать языком соски. Ее прикосновения, казалось, возбуждали Гэри, но еще больше они возбуждали саму Софи.

Внезапно Гэри глубоко вздохнул, повернулся и, прижав Софи своим телом, стал покрывать поцелуями ее шею, плечи, грудь, потом начал попеременно обводить языком то один сосок, то другой, до тех пор пока Софи уже не могла лежать спокойно. Она выгибала спину и двигала бедрами, а он снова, опустив руку, проник в ее горячую плоть, дразня и возбуждая. Софи извивалась от этих безжалостных движений, вскрикивая от наслаждения.

Гэри приподнялся и потянулся за коробочкой. На мгновение она увидела его лицо. Изумление, обожание и неприкрытое желание – вот что она прочла в его глазах. Никакого разочарования или насмешки.

Раздвинув ей коленями ноги, Гэри быстро, одним толчком, вошел в нее. Софи вскрикнула в экстазе. Она прожила тридцать лет и не подозревала, что может быть такое – Гэри Бретт, его любовь, его тело, слившееся с ее собственным в единое целое.

Слияние было настолько полным, что они все делали одновременно – двигались в одном ритме, вздыхали и стонали, сплетали и расплетали пальцы, выгибались навстречу друг другу. Она тянулась, чтобы поцеловать Гэри, и тут же встречалась с его губами. Она открывала глаза – и он в ту же секунду делал то же самое. Ей хотелось, чтобы он двигался быстрее, и он тут же повиновался ее желанию. Не надо было ничего говорить. Он понимал ее без всяких слов.

Они и вершины достигли одновременно. Еще никогда в жизни Софи не чувствовала такого полного удовлетворения и невероятного восторга.

Гэри осторожно опустился рядом с Софи и нежно поцеловал ее губы.

– А это – на сладкое… Знаешь, я хотел заняться с тобой любовью с того самого момента, как тебя увидел, – признался он. – Но и не мечтал, что будет так хорошо. Даже не подозревал, что такое бывает.

Его слова вызвали слезы на глазах Софи. Да, он великолепный любовник, а вот она… она даже не дотронулась до него, не догадалась обвить его ногами или направлять его руку. Просто лежала на спине и предоставила ему ублажать себя, да еще так быстро кончила.

– Прости, что я оказалась такой неумелой, – пробормотала Софи.

– Неумелой? – расхохотался Гэри. – Представляю, что со мной будет, если ты проявишь свое «умение». Просто убьешь.

– Я не хочу тебя убивать, особенно после того, что произошло.

В ответ он перевернул ее на живот и стал покрывать отрывистыми поцелуями спину – сверху донизу, так что она снова почувствовала возбуждение. Это было совершенно непостижимо: ведь всего несколько минут назад ей казалось, что она полностью утолила голод. Она легла на бок и провела рукой от плеча Гэри до самой плоти, ощутив, как та затвердела от прикосновения ее пальцев.

– Если это даже убьет меня, – прошептал он, приподнимая ее, а затем сажая на себя верхом, – я умру счастливым.

И Софи снова утонула в ненасытной любви Гэри и своей собственной.

Потом он долго не мог заснуть. То ли обстановка была непривычной, то ли мешал доносившийся с улицы шум города.

Осторожно, чтобы не разбудить Софи, Гэри вылез из-под одеяла и подошел к окну. В домах напротив кое-где горел огонь – видимо, не он один страдает бессонницей.

Шум, конечно, мешает. Но главной причиной была эта женщина. Она спала так же, как занималась любовью, – с полной отдачей. Чудесные светлые волосы разметались по подушке. Губы припухли. Под тонким одеялом угадывались соблазнительные изгибы тела. Одна грудь оставалась неприкрытой, и от одного ее вида Гэри снова почувствовал, как твердеет его плоть.

Что за черт! Ведь он уже не мальчик. Уже израсходовал весь свой запас гормонов несколько часов назад.

Гэри не преувеличивал, когда признался Софи, что ему ни с кем не было так хорошо, как с ней. После смерти Мэг он не позволял себе вспоминать о том, как они занимались любовью, потому что от этого боль утраты становилась еще невыносимее.

У него бывали женщины после Мэг, но ни с одной из них он не чувствовал такого полного удовлетворения, такого прилива энергии, который вызывала у него Софи.

Гэри снова заполз под одеяло, стараясь не разбудить Софи. Но при этом взгляд его упал на ее обнаженную грудь – два матового цвета холмика совершенной округлой формы, увенчанные восхитительными розовыми бутонами.

Вообще-то ему следовало бы немного отдохнуть. Если он не выспится, то завтра в суде Софи удастся перетянуть членов жюри на сторону Джоселин Креймер. Впрочем, сейчас это уже не имеет принципиального значения.

Сопротивление зову плоти бесполезно, решил Гэри и осторожно взял губами сосок. Софи вздохнула, но не проснулась. Гэри стал более настойчиво ласкать соски языком и губами, пока они не затвердели. Софи тихо постанывала, но ее глаза оставались закрытыми.

Осмелев, Гэри откинул одеяло и стал целовать Софи в живот, спускаясь все ниже. Она что-то бормотала, он не мог разобрать слов, но понял, что это было скорее согласие, чем отказ. Гэри раздвинул ей ноги и, встав между ними на колени и приподняв руками ее бедра, прижался губами к нежной, чувствительной плоти. Затем его язык скользнул внутрь.

– Гэри! – надломленным голосом простонала Софи. Она все еще дрожала, когда он поднял голову. – Зачем ты это делаешь?

Потому что ты так прекрасна. Потому что я люблю тебя. Потому что хотел, чтобы ты испытала наслаждение.

– Одеяло соскользнуло, и я не мог удержаться.

– Мне страшно, – прошептала она.

– Почему?

– Боюсь, что ты мне просто приснился, – сонным голосом отозвалась Софи. – Мне было так хорошо, что просто не верится.

Закрыв глаза, Гэри прислушивался к ровному дыханию Софи, к грохоту проехавшего мимо ее дома грузовика и биению собственного сердца. В чем он сомневается?

Завтра суд останется позади. И впереди у них будет только «так хорошо, что просто не верится».

Если присяжные и заметили, что на нем была та же одежда, что и вчера, Гэри это не волновало. А Софи так переполняли ее собственные чувства, что ей было абсолютно все равно, что скажут люди. Сегодня этот чертов суд закончится, и они с Гэри смогут серьезно подумать о своих отношениях.

С Тимом, по всей вероятности, проблем не будет – она ему вроде понравилась, да и отцу – тоже. Гэри живет в деревне, но она так его любит, что вполне может представить себя на его ферме, посреди яблоневых садов и полей кукурузы. Конечно, от сельской тишины можно сойти с ума, но любовь Гэри ее излечит.

А городским шумом она будет наслаждаться, приезжая в свой магазин. Купит машину и станет, как множество других жителей пригородов, утром приезжать в город, а после трудового дня спешить назад, к домашнему очагу. Возможно, ей время от времени удастся уговорить Гэри приехать вечером в город, чтобы сходить куда-нибудь поужинать и развлечься и доказать, что и городская жизнь имеет свои прелести.

В общем, все это решаемые проблемы. Если они любят друг друга, то все преодолеют.

Софи была в приподнятом настроении. Может быть, Гэри даже согласится венчаться в той старинной церкви… Если он действительно ее любит. Они не станут тратить тысячи долларов на платья и цветы, но могли бы обменяться клятвами именно в этой церкви. Приедет ее семья, а Тим мог бы быть шафером Гэри. Она купит всем мужчинам семьи Бреттов по галстуку на случай, если ужасный вкус – это у них наследственное.

Когда Софи и Гэри прибыли, остальные присяжные уже были в сборе. Все выглядели гораздо более выспавшимися, чем Гэри. А она-то думала, что фермеры привыкли вставать с петухами. Интересно, если она выйдет замуж за Гэри, ей тоже придется подниматься ни свет ни заря? Впрочем, даже если так – Гэри Бретт этого стоит.

Вообще-то у него имеется оправдание для своего слегка помятого вида, тайно улыбнулась Софи и налила им обоим кофе из автомата. Гэри в это время болтал с Джеком Рейли и изо всех сил старался держаться как обычно. Если она принесет Гэри кофе, это может вызвать подозрения, решила Софи и, оставив стаканчик для Гэри возле автомата, подсела к Филиппу.

– Надо сегодня все закончить, – буркнул он.

– Только если мы очень постараемся, – отозвалась Софи.

На самом деле она была совершенно уверена, что сегодня им удастся вынести приговор. Гэри был единственным, кто высказывался против истицы, но после сегодняшней ночи, проведенной в ее объятиях, он наверняка пойдет на уступки. Если он ее любит – а его страсть позволяет ей думать, что любит, – то по крайней мере попытается взглянуть на все ее глазами. А значит, признает Джоселин Креймер потерпевшей.

– Давайте начнем, – предложила мисс Принц начальственным тоном. – Надеюсь, вы хорошо отдохнули, – продолжила она, на секунду задержав взгляд на взъерошенных волосах Гэри и на несколько помятой рубашке. Затем ее орлиный взор обратился к Софи, и та почувствовала, что покраснела до корней волос. Видимо, все же один человек в этой комнате сумел их вычислить. – Сегодня у нас есть два пути: либо мы продолжаем спорить, либо попытаемся прийти к согласованному мнению. Особых разногласий по основным пунктам у нас нет, как, кстати, между истицей и ответчиком. Наши мнения разошлись по некоторым мелким пунктам и моральной стороне дела…

– И по вопросу о цветах, – перебил ее Джек. – Кто может себе позволить так потратиться на цветы!