Текст книги "Клятва сердца"

Автор книги: Джудит Арнольд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Что случилось? – спросил Тим.

– О чем ты?

Что могло случиться? Сейчас семь утра, встает солнце и жизнь прекрасна. Гэри погулял с собаками, накормил их, сварил кофе. Надел чистые джинсы, накрахмаленную рубашку, завязал галстук. Затем выпил две чашки кофе, съел банан, а сейчас собирается ехать в Кэмбридж, в суд.

Где будет Софи Уоллес…

– Ты пел, – обвиняющим тоном заявил Тим.

– Я? Так рано? Исключено.

– Я же слышал. Какую-то старую песню, что-то из «Битлз». – Все, что случилось до его рождения, Тим считал «старым». – Вчера ты возмущался тем, что тебе придется участвовать в суде присяжных, а сегодня… И ты пропустил игру, а я был назван лучшим игроком нашей команды.

Я тоже вышел на старт, подумал Гэри, вспомнив о вчерашнем поцелуе. О мягких губах Софи, ее сдержанном вздохе, волнующем аромате духов. При этом воспоминании Гэри вдруг показалось, что джинсы стали ему немного тесноваты.

Все эти годы без Мэг он не был монахом. Но ни одна женщина не вызывала в нем такого волнения, не влекла к себе так, как Софи. Было забавно наблюдать, как она то взрывается от негодования, то, без всякого перехода, впадает в тихую задумчивость или непринужденно болтает, а через минуту сосредоточенно о чем-то думает и строчит в своем блокноте.

Женщины, которых знал Гэри, были простыми и земными, они были озабочены налогами, выборами в школьный совет и погодой. Гэри понимал таких женщин и мог им соответствовать. Но особого влечения к ним не испытывал.

– Прости, что пропустил игру. В субботу обязательно приду.

– Вряд ли мне удастся снова так сыграть, – посетовал Тим. – Послушай, что за нелепый галстук?

– Твой подарок на День отца[2]2
  Отмечается в США в третье воскресенье июня.


[Закрыть].

– Это было четыре года тому назад. Я тогда был ребенком.

Но Гэри не волновало, одобряет сын его галстук или нет. Главное – он увидит Софи, просидит бок о бок с ней целый день, а там, глядишь, еще немного продвинется вперед.

Он похлопал Тима по плечу, потрепал за холку Сократа и вышел на крыльцо. Тут только сообразил, что и вправду напевает какую-то давно забытую мелодию.

Это все Софи, подумал он, улыбнувшись.

Софи приехала в суд за несколько минут до начала. Как и вчера, работал всего один лифт, и ей пришлось выстоять длинную очередь, прежде чем она смогла подняться на свой этаж. Заседание, однако, еще не началось, и присяжные, стоя у автомата, наливали себе кофе. Уже знакомое ей беспокойство охватило Софи, когда она увидела Гэри. Он тоже ее заметил и, встретившись с ней взглядом, улыбнулся.

Она почти не спала ночь, думая о нем. А с утра так нервничала, что не смогла проглотить хотя бы чашку кофе. Потом никак не могла решить, что же надеть. Наконец остановила свой выбор на розовом блузоне с закрытым воротом и довольно длинной, черной в узкую полоску, юбке, у которой, впрочем, был сбоку разрез почти до бедра.

Гэри так внимательно ее рассматривает… Оценивает ее вкус?

Это и ей дает право взглянуть на него повнимательней: красивые волосы, карие глаза, ямочка на щеке. Непонятного цвета вельветовый пиджак, галстук…

Боже правый! Вчерашний был ужасен, но этот…

Фермеры, видимо, совсем не разбираются в галстуках. Хорошо еще, что на галстуке изображены бейсбольные шлемы, а не что-нибудь похуже, например вилы и силосные башни или поросята и корыта для корма. Но и бейсбольная тема выглядела ужасающе: по ярко-красному фону разбросаны шлемы с логотипами команд – Гринбейские пираты, Тампабейские патриоты и еще Бог знает кто!

Это уж слишком! Хотя… лучше пялиться на этот кошмарный галстук, чем поддаваться гипнотическому взгляду его потрясающих глаз.

Как избавление прозвучал голос судебного клерка:

– Леди и джентльмены, прошу вас занять те же места, что и вчера. Мы начинаем.

Софи села на свое место, Гэри – позади нее во втором ряду. Когда он садился, то нечаянно задел ее коленом. Во всяком случае, ей показалось, что это произошло случайно – проход был узким, а ноги у Гэри уж очень длинными.

Джоселин Креймер сидела рядом со своим адвокатом. Вид у нее был печальный, но решительный. Софи почувствовала к ней симпатию, особенно после того, как увидела ее бывшего жениха, сидевшего по другую сторону прохода с таким наглым и самоуверенным видом, словно в том, что он сделал, не было ничего особенного.

Тут Гэри снова задел ее коленом, как бы давая ей понять, что это не случайность. Софи в гневе обернулась, но моментально утонула в глубине его карих глаз. Металлоискатели у входа в суд могут обнаружить обычное оружие, но Гэри Бретту ружье никогда не понадобится. Один его взгляд убивает наповал.

Боясь растерять остатки объективности, Софи сосредоточилась на том, что говорила судья.

– Сегодня нам предстоит небольшая экскурсия. Мы поедем туда, где должна была состояться брачная церемония. Истица считает, что, только увидев своими глазами церковь и гостиницу, члены жюри смогут составить себе верное представление об ущербе, нанесенном ответчиком.

Гэри закатил глаза и фыркнул. Однако Софи отнеслась к предстоящей поездке иначе. Она постарается быть прилежным членом жюри несмотря на то, что, возможно, подрывает судебную систему государства, лелея эротические фантазии по отношению к коллеге-присяжному.

– Вот здорово! – воскликнула Луиза, признавшаяся вчера, во время отбора присяжных, что ничего более интересного в ее жизни не было. – Жаль, что у меня нет с собой видеокамеры.

– Ага, – полным сарказма голосом сказал Гэри, – это один из тех моментов, которые надо запечатлеть для истории.

Софи слегка пнула Гэри, чтобы он замолчал. Просто хотела, чтобы он прилично себя вел. Но жест получился каким-то… интимным. А, собственно, почему бы и нет? Ведь они вчера целовались. Она не возражала бы, если бы это повторилось. А может, позволила бы ему и большее…

Галстук, напомнила она себе. Он деревенщина. У него сын и две собаки и галстук с бейсбольными шлемами.

Гэри, казалось, ничуть не был смущен жестом Софи. Наоборот, выглядел таким же самоуверенным, как Рональд Макгвайер, разбивший сердце бедной Джоселин Креймер.

Гэри Бретт тоже разбил немало сердец, напомнила себе Софи.

Что касается ее, то загородная поездка – это как раз то, что ей сейчас нужно: свежий воздух, ясный день и живописная церквушка, которая напомнила бы о том, что может случиться с женщиной, если она влюбится не в того мужчину.

Когда садились в автобус, Гэри не составило особого труда занять место рядом с Софи. Она не стала ни возражать, ни, наоборот, улыбаться, а просто отодвинулась подальше и стала смотреть в окно.

Его близость вызывает у нее беспокойство… Подумаешь! Он тоже к ней неравнодушен, просто ему лучше удается это скрывать.

Перед тем как членов жюри посадили в автобус, их строго предупредили, что они не должны делиться своими впечатлениями от церкви и гостиницы, а когда прибудут на место, вообще следует воздержаться от каких-либо разговоров.

Неудержимое чувственное притяжение, возникшее между Софи и Гэри, естественно, не имело никакого отношения к судебному процессу, но стенографистка, сидевшая впереди них, вряд ли одобрила бы их разговор на эту тему.

– Чудесный вид, не правда ли? – Гэри решил начать с банальностей.

– Да, – ответила Софи, не оборачиваясь.

Зайдем с другой стороны, решил Гэри.

– Вы когда-нибудь ходили на концерт во Дворец спорта? – спросил он, когда они проезжали мимо этого сооружения.

– Нет, но я знаю, что, когда выступают группы из Бостона, там собирается до полумиллиона фанатов.

– Особенно 4 июля[3]3
  День независимости США.


[Закрыть]. Тим тоже иногда ходит.

– А он живет с вами все время?

– Что вы имеете в виду?

– Ну… даже в наше время отцам редко присуждают опеку над ребенком.

– Присуждают. Когда умирает мать.

Кровь отхлынула от лица Софи. Это было потрясение. Потом она почувствовала себя виноватой. Гэри хотел было успокоить ее: она может не извиняться за то, что невольно вмешалась в его прошлое, но ему понравилась ее реакция.

– Простите, – прошептала Софи.

У нее был такой вид, будто не он, а она нуждалась в утешении. Глаза блестели от невольных слез, лицо побледнело, пальцы теребили край блузки. Если бы они не были так на виду у всех, Гэри взял бы ее за руку.

Поскольку этого сделать нельзя, он засунул руки в карманы.

– Не переживайте так. Вы ведь не знали.

– Это было давно?

– Восемь лет назад.

– Бедный ваш сын. Так рано потерять мать…

Это уже слишком. Не хватает еще, чтобы она и его самого пожалела.

– Мой сын нормальный мальчик. Здоров как бык, и вполне счастлив.

Софи внимательно посмотрела на Гэри, словно хотела удостовериться, что он говорит серьезно. Ладно, черт возьми, он всего лишь имел в виду, что уже пережил свое горе, а сейчас счастлив, так же как его сильный-как-бык сын. А что касается отношений с женщинами, то он уже давно не носит траура. Ничего такого он, конечно, не может сказать Софи, это прозвучит грубо, бессердечно, а может, даже излишне самонадеянно. Не то чтобы Софи и сама ничего не понимала, ведь он поцеловал ее. Но это не имеет никакого отношения к Мэг. Он ее любил и никогда не забудет – просто она давно умерла, а он жив.

Гэри стал думать, как бы подипломатичнее донести до Софи эту мысль, но тут автобус вдруг резко повернул на перекрестке, и Софи качнулась в его сторону. Он обхватил ее за плечи, но она тут же выпрямилась и снова отодвинулась от него.

– А вы, оказывается, шутник.

– Стараюсь. – Гэри понял, что печальная тема преодолена, и попросил: – Расскажите, как такая девушка, как вы, из захолустья, каким является Кармел, оказалась в Бостоне и превратилась в городскую штучку.

– Я живу в Кембридже, а не в Бостоне. И потом, я не штучка, а просто люблю город.

– Так как же вы очутились в Кембридже?

– Мне не хочется об этом говорить. – Софи вздохнула и покраснела.

– Я же вам о себе рассказал. Теперь ваша очередь.

– Не могу. Это приведет к тому, что мы начнем обсуждать сегодняшнее слушание.

Ага. Это интересно. Надо попытаться угадать, почему она все же поменяла Кармел на Кэмбридж. Замужество? Денежные затруднения? Необоснованный иск?

– Вы разведены?

– Нет. Прошу вас, Гэри, не надо…

– У вас есть друг?

– Это вас не касается. – Она поджала губы.

– А я хочу, чтобы касалось.

Резко меняя тему, Софи заявила:

– Я думала, что галстук, который был на вас вчера, самый безвкусный из тех, что я видела. Но этот еще хуже.

– Это подарок Тима мне на День отца, – рассмеялся Гэри.

– О, извините. – Софи немедленно отступила.

Значит, волшебное слово – Тим. Надо это учесть и посильнее нажимать на отцовские чувства.

– Он, наверно, любит спорт?

– Обожает бейсбол. Вообще-то и он считает этот галстук отвратительным. Но я его все равно надеваю. Наверно, я сентиментален.

– Так любить сына – это замечательно.

Гэри подавил торжествующую улыбку. Он угадал: самый короткий путь к сердцу Софи лежит через Тима. Можно было бы, конечно, признаться, что у него всего три галстука, но лучше пусть думает, что в выборе этого галстука им двигали исключительно отцовские чувства.

Автобус свернул с шоссе на грунтовую дорогу.

– Вид совершенно сельский! – воскликнула Софи.

– Это всего лишь пригород. Вы говорите так, будто мы попали в другую галактику.

– Просто… – задумалась на мгновение Софи, – я подумала о том, как, должно быть, сильно отличается ваша жизнь от… городской.

Она хочет сказать – от ее жизни. Настолько, что у нее нет желания с ним связываться. Даже если он любящий папочка в галстуке, подаренном сыном, и благородно грустит по умершей жене. Сильно, говорит, отличается? Он готов с этим согласиться, но что это меняет? Они говорят на одном языке и понимают друг друга.

Автобус остановился у живописной церкви – точь-в-точь как на старинных гравюрах, – навевавшей романтические настроения. Во всяком случае, все женщины в автобусе разом ахнули.

Гэри заметил, как вспыхнули глаза Софи при виде этой церкви.

Джоселин Креймер, пожалуй, удалось склонить на свою сторону некоторых членов жюри. Во всяком случае, ту его часть, которая считала, что прелестная церковка на берегу ручья, окруженная зеленым газоном в обрамлении красивых деревьев, является достаточным основанием для того, чтобы вступить в брак.

Судя по восторженной улыбке, Софи разделяла подобное мнение. Гэри это совсем не понравилось.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Софи чувствовала себя на грани слез. Вообще-то она не принадлежала к тем женщинам, которые плачут по поводу и без повода, но романтический вид прелестной церквушки и старинной гостиницы помог ей понять, какой удар этот подлец Рональд нанес Джоселин Креймер своим отказом жениться. Софи была готова сочувствовать всем женщинам, с которыми обошлись подобным образом.

Гэри повсюду неотступно следовал за Софи – в церковь, в гостиницу, даже на второй этаж, где у несостоявшихся молодоженов должен был проходить торжественный обед.

Интересно, думала Софи, какая у него была свадьба? Вроде той, что планировала Джоселин Креймер? Или все устроили по-домашнему, по-деревенски: столы накрыли в построенном сообща с соседями амбаре, невеста – в ситцевом платье, жених – в комбинезоне, а гости сидели за свадебным столом на кипах соломы?

Что за чушь! Гэри современный мужчина, и свадьба у него наверняка была как у всех. Только кончилось все трагедией. Его жена умерла, оставив его одного воспитывать сына. При этой мысли Софи охватила печаль.

Если Гэри и вспоминал сейчас о своей свадьбе, то виду не подавал, держал при себе свои чувства. Софи тоже старалась держаться. В своем блокноте она зарисовала церковь, описала убранство бального зала гостиницы, переписала меню заказанного матерью невесты обеда и даже названия вин, которые должны были подавать.

Слава Богу, что ее приготовления к собственной свадьбе не зашли так далеко. Конечно, ей хотелось бы, чтобы брачная церемония была такой же торжественной. Приехали бы ее и Митчела семьи и друзья. Родственники Софи из Калифорнии пришли бы в восхищение от старинной гостиницы, а родные Митчела – они ведь из этих мест, – возможно, могли бы вспомнить свою родню до десятого колена. Она бы не удивилась, узнав, что кто-то из предков Митчела праздновал свою свадьбу именно в этой гостинице.

Однако, когда Софи закрывала глаза и пыталась представить себе Митчела, ожидающего ее у входа в церковь, чтобы повести к алтарю, или выводящего ее в центр бального зала на традиционный первый вальс молодоженов, она почему-то видела Гэри Бретта, гордо стоящего на пороге церкви в джинсах и бейсбольном галстуке, со спутанными волосами, и чувствовала в своей ладони его загрубевшие от физического труда пальцы. А во время танца он прижимал бы ее к себе крепче, чем это предписывал протокол.

Такая картинка ее пугала.

Софи недоумевала, как ему удалось так внедриться в ее сознание. Он всего лишь фермер. Коллега по жюри присяжных. И ничего больше.

Разве? Он вдовец, сумевший стойко перенести свою беду, любящий отец, благородный человек. На собеседовании искренне признался, что ему приходилось бросать женщин. Значит, он не лгун. Ну, скольких женщин может бросить фермер, скажите на милость?

Признайся, Софи, ты влюбилась в Гэри Бретта, и здорово влюбилась. Смотри, как бы тебе опять не пришлось страдать!

На обратном пути в город Софи успешно избежала соседства Гэри и ехала рядом с Генри.

В Кэмбридж присяжные вернулись только к двенадцати часам.

Если бы не этот суд, Софи сейчас подкрасила бы губы и выслушивала бы последние наставления Линн перед встречей с ее приятелем-бизнесменом. Вместо этого она торчит в этой комнате с вдовцом-фермером, который спрашивает у нее шепотом:

– У меня несвежее дыхание?

Софи оглядела комнату в надежде, что их позовут в зал заседаний, но никто не собирался этого делать. Судья еще не появлялась, и Софи трудно было притвориться, что ее внимание полностью поглощено процессом.

Вздохнув, она повернулась к Гэри. Все стулья стояли на одинаковом расстоянии друг от друга, но ей показалось, что Гэри сидит слишком близко. Впрочем, даже если бы он просто находился с нею в одной комнате или на том же самом континенте, и тогда ей казалось бы, что он в опасной для нее близости.

Дыхание у него было нормальное.

– О чем это вы?

– Я удивлен, что вы пересели от меня на обратном пути. Почему?

Потому что боюсь слишком поддаться своим эмоциям и превратиться в сентиментальную дуру, узнав о смерти вашей жены.

– Просто мне захотелось поговорить с Генри. Он так долго жил на Гавайях…

Когда они вернулись в город, им объявили, что поездка заняла больше времени, чем предполагалось, и поэтому им придется перекусить бутербродами, а не спускаться в кафетерий.

– Отлично, – вдруг заявила мисс Принц, оглядывая коллег, словно профессор, который хочет удостовериться, что все ее студенты пришли на семинар. – Пока мы будем есть, мы сможем поближе познакомиться. Я Маргарет Принц, работаю менеджером в бухгалтерской фирме. Я уже в четвертый раз избираюсь в состав жюри, поэтому и вызвалась быть старшиной присяжных.

– Вызвалась! Да она украла эту должность у меня, – шепнул Гэри.

– Нет, у меня.

Мисс Принц строго взглянула на них и распорядилась:

– Следующий!

Следующим был Генри – водитель городского автобуса. Он рассказал, что четыре года тому назад стал американским гражданином и страшно этим гордится. Потом – домохозяйка Луиза, заявившая, что все ее дети разлетелись кто куда и она сейчас подолгу смотрит телевизор и занимается вышиванием. Строительный рабочий Джек долго распространялся о том, как трудно строить тоннели под водой. Филипп работал преподавателем физкультуры в школе. Смерив взглядом мисс Принц, он заявил:

– Я никогда не был в жюри и, надеюсь, никогда больше не буду.

– Никаких обсуждений, – отчитала его мисс Принц.

– А я и не обсуждаю. Просто мне все это не нравится.

Мисс Принц поджала губы.

– Следующий!

Гэри усмехнулся и бросил озорной взгляд на мисс Принц.

– Вам известно, что я фермер. Не знаю, как у остальных, а у меня на ферме полно дел. К тому же, мисс Принц, вы сами себя назначили старшиной, никто вас не выбирал.

– По-моему, нам следует выслушать Софи, – сухо промолвила мисс Принц, игнорируя выпад Гэри.

– У меня магазин-бутик в Кэмбридже, и если бы не этот суд, я была бы сейчас на свидании, – выпалила Софи.

Гэри повернулся и загадочно улыбнулся, словно восприняв ее слова как некое зашифрованное послание ему.

Похоже, именно это она и имела в виду. Напоминала Гэри – а заодно и себе, – что у нее есть своя личная жизнь – во всяком случае, таковая может быть – вне стен суда. Это сделает ее менее уязвимой. Ей надо более решительно противостоять Гэри, которого она, в сущности, совсем не знает, но который уже взял над ней такую власть одной своей улыбкой.

– Может, расскажете, что за свидание?

– С одним бизнесменом. У него есть загородный дом на виноградниках.

– Как романтично! – воскликнула Луиза. – Поздравляю вас, Софи.

Может быть, он, Гэри, не образцовый присяжный, но то, что случилось с этой Джоселин, отнюдь не самая непоправимая трагедия на свете. Она планировала грандиозную свадьбу, а оказалась обманутой. Ничего сверхъестественного.

Гэри гораздо больше заинтриговала новость о свидании Софи с каким-то типом, имевшим загородный дом.

Кто он? Насколько серьезны их отношения? Почему она ему ничего о нем не сказала вчера, когда он ее поцеловал? И даже весьма пылко ответила на его поцелуй? Придется расспросить ее об этом после заседания.

Софи между тем что-то быстро писала в своем блокноте. Похоже, записывала каждое слово, произносимое Джоселин Креймер дрожащим от сдерживаемых слез голосом.

Джоселин поведала суду о том, как за ней ухаживал Рональд Макгвайер, как добивался ее руки, давал обещания и как они вместе планировали свое будущее.

– Вы никогда не вынуждали мистера Макгвайера давать обещания? – задал вопрос адвокат Лоудри.

– Нет! Он первый заговорил о женитьбе.

– И вы дали свое согласие?

– Конечно. – Джоселин бросила на адвоката виноватый взгляд. – Я его любила, – с печалью в голосе ответила она, сделав упор на слово «любила».

Гэри допустил, что Джоселин могла бы за это получить Оскара. Хотя она неплохая актриса, но с логикой явно не в ладах.

– Ни разу за все время приготовлений к свадьбе он не давал понять, что сомневается, – дрожащим голосом продолжала Джоселин. – Он знал обо всем, что затевает моя семья, и сам принимал участие во всех планах, договаривался с фотографом, прослушивал музыкантов. И ни разу не сказал: «Погоди – я передумал».

– Знал ли мистер Макгвайер, сколько будет стоить ваша свадьба?

Этот процесс наверняка тоже влетит в копеечку, усмехнулся про себя Гэри.

– Конечно, знал, ведь мы с ним обсуждали все цены. Он не возражал.

– Значит, у вас не возникало ни малейших подозрений в том, что мистер Макгвайер не хотел этой свадьбы?

– Я думала, что у нас честные отношения. Если бы он мне сразу сказал, что не хочет жениться, я бы как-нибудь с этим справилась. Переживала, конечно бы, но все же это было бы не так больно, чем оказаться брошенной у алтаря.

– Спасибо. Свидетель ваш, – обратился Лоудри к адвокату Гаррисону.

– Вы сказали, что переживали бы. – Голос Гаррисона был по-отечески строг.

– Да. Я любила Рональда.

– Вы все еще переживаете?

– Я не могу, как некоторые, вот так вдруг разлюбить. – Джоселин бросила обвиняющий взгляд на своего экс-жениха.

– Значит, вы хотите отомстить за причиненную вам боль, я правильно вас понимаю?

– Возражаю, – вскочил с места Лоудри.

– Мой вопрос имеет отношение к мотиву поступка моего клиента, ваша честь.

– Протест отклоняется. Вы можете ответить на вопрос, мисс Креймер.

– Я не хочу мстить. – Ответ прозвучал подозрительно отрепетированным. – Зачем? Я ненавижу Рональда и хочу, чтобы он исчез из моей жизни. Месть лишь продлила бы наши с ним отношения. – Голос Джоселин уже не был полон печали. В нем появился металл, а глаза сделались сухие, как осенние листья. – Я только хочу, чтобы мне возместили расходы и чтобы он поплатился за причиненные мне боль и страдания.

– Все же это больше похоже на месть.

– А мне кажется, что это боль и страдания.

Да-а. Пожалуй, одно очко она выиграла, подумал Гэри. Он терпеть не мог хныканья и жалоб на судьбу, но ему нравилась твердость характера, а Джоселин именно ее и проявила.

Гаррисон с пристрастием допросил Джоселин о приготовлениях к свадьбе, и ей пришлось признаться, что идея провести церемонию именно в этой церкви и в этой гостинице принадлежала ей. А деньги вообще не обсуждались ни при составлении контракта, ни когда заказывали все необходимое для свадьбы. У Гэри создалось впечатление, что для Джоселин свадьба вообще была важнее, чем жених.

Впрочем, со свадьбами всегда так: пышная церемония, тягостный ритуал, а сами отношения как бы отодвигаются на второй план. Для одних важна свадьба, для других – брак. Причем брак настоящий – такой, какой был у них с Мэг – без живописных открыточных церквушек и тщательно продуманного меню праздничного обеда.

Гаррисон закончил перекрестный допрос только к четырем часам.

– Объявляется перерыв до девяти утра, – возвестила судья. – Снова предупреждаю, что вы не должны ни с кем обсуждать процесс.

– Наконец-то мы свободны, – вздохнул с облегчением Гэри.

– Будьте более серьезным, – нахмурилась Софи.

– Зачем? Ничего особенного не происходит.

– Не будем это обсуждать.

– Хорошо, – с готовностью согласился Гэри. – Давайте поговорим о вашем друге.

Как он и ожидал, щеки Софи порозовели.

– Лучше не надо.

– Почему же? – настаивал Гэри.

– Пока, Гэри. Увидимся завтра. – С деланной веселостью Софи махнула рукой и вышла.

Но Гэри был так заинтригован, что поспешил вслед за нею и догнал ее в конце очереди к единственному работающему лифту.

– Вы первая об этом заговорили, – настаивал Гэри.

– Когда это? – удивилась Софи.

– Во время ланча. Сказали, что сейчас были бы на свидании.

– Это еще не означает, что у меня есть друг. – Она говорила так же резко, как Джоселин Креймер во время перекрестного допроса.

Гэри задумался. Все-таки женщины – загадочные существа. Даже Мэг, которую, как ему казалось, он знал лучше, чем кого-либо другого, оставалась во многом для него загадкой, а Софи он не знает совсем. Зачем ей было упоминать о свидании, раз у нее нет друга? Если она хотела, чтобы Гэри от нее отстал, почему прямо ему об этом не сказала?

Внезапно за их спиной открылась дверь еще одного лифта.

– Этот лифт работает? – осведомилась какая-то женщина из очереди.

– Вряд ли, – с сомнением в голосе откликнулся кто-то.

– Похоже, что работает. – Гэри взял Софи за локоть и подтолкнул в кабину лифта.

– Может, он сломан? – попыталась возразить Софи, но тут двери лифта закрылись.

Гэри нажал кнопку первого этажа, и лифт тронулся.

– Вот и хорошо, – произнес он, довольный тем, что они остались одни. – А теперь скажите, что это за парень, с которым у вас было назначено свидание? Или вы его выдумали?

– Не знаю, что мне с вами делать, – сказала Софи, потупив взор.

– Почему вам кажется, что вы должны что-то со мной делать? – Гэри улыбнулся. Его забавляла ее способность смущаться и тут же задавать прямые вопросы.

– Вы сами знаете, почему. – Софи густо покраснела.

– Нет, не знаю. – Ему надо было, чтобы она сама, своими словами сказала то, о чем у него уже было совершенно четкое представление.

– Между нами что-то происходит, и я не знаю, как к этому относиться.

– И что вы намерены делать?

– Надеюсь, вы не заставите меня страдать?

– Разве я дал вам повод так думать?

– У меня уже есть горький опыт, вы слышали об этом. К тому же вы не мой тип.

– Значит, ваш тип – это тот парень с загородным домом, которого вы придумали, чтобы я от вас отстал?

– Я его не выдумала, он существует и, кажется, подойдет мне больше, хотя пока мы с ним незнакомы. А вы просто не подходите.

– Вам не подхожу я или мой безвкусный галстук?

Софи с трудом подавила улыбку.

– Вы человек семейный, живете в деревне. У вас собаки и яблони. А мне надо другое.

– Вы не знаете этого человека, но уже заранее решили, что он вам подходит?

– Если хотите знать, мне нужен человек, с которым я смогла бы иметь прочное будущее.

Будущее! Кто говорит о будущем?

– Мы поцеловались, Софи, и я того мнения, что нам следует это повторить. А дальше я не заглядываю.

– Значит, и здесь мы разные. Я как раз задумываюсь о будущем и очень серьезно к нему отношусь.

Софи отодвинулась в самый дальний угол лифта, потому что прочла во взгляде Гэри нечто такое, что повергло ее в смятение. Гэри протянул руку и намотал на палец блестящую прядь ее волос.

– Гэри, – прошептала она.

– Вы хотите меня так же, как я хочу вас, – пробормотал он.

– Ничего такого я не хочу, – запаниковала она.

– Но не можете этому противостоять, – догадался он.

– Нам нельзя так себя вести. У нас есть обязательства перед судебной системой…

– А что мы делаем такого, что могло бы навредить судебной системе?

– Мы должны быть объективными.

– Это касается процесса, но не нас с вами.

– Гэри… – Софи судорожно вздохнула. – Когда вы так на меня смотрите, я теряю способность думать. Я не хочу сойти с ума, вы это понимаете?

А он сойдет с ума, если сейчас ее не поцелует.

– Суд завтра закончится. После этого мне можно будет вас поцеловать?

– Не знаю. Нет. – Софи напряженно смотрела на закрытую дверь лифта. – Я все же думаю, что мы не подходим друг другу.

– Софи, – пробормотал Гэри и протянул к ней руку, но в это мгновение лифт слегка тряхнуло, и он остановился. Свет в кабине погас, а Софи очутилась в объятиях Гэри.