Текст книги "Клятва сердца"

Автор книги: Джудит Арнольд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Софи не испугалась: с лифтами такое случается. Но было так приятно чувствовать обнимавшие ее руки, что она не спешила разубеждать Гэри в том, что ей вовсе не страшно. Наоборот, она притворится, что ей страшно. Ведь в том, что он еще несколько секунд будет ее обнимать, нет никакого вреда.

Какие сильные у него руки… Не просто мускулистые, как у какого-нибудь качка, а по-настоящему крепкие. От них исходила не только сила, но тепло и покой. В замкнутом пространстве темного лифта Софи остро ощутила запах мужского тела и мятный аромат лосьона. Она слышала ровное биение сердца Гэри – сердца уверенного в себе мужчины, на которого смело может опереться женщина.

– Где-то должна быть кнопка вызова диспетчера, – сказал Гэри, однако не выпустил Софи из рук. – Надо дать знать, что мы застряли.

Софи между тем была вовсе не уверена в том, что это следует делать. Она и сама удивилась своим мыслям. Раз уж они оказались в этой ловушке, почему бы не воспользоваться шансом…

Похоже, и Гэри пришел к такому же выводу. Его рука скользнула вверх по ее спине, под гриву волос. От прикосновения его пальцев по телу Софи пробежала теплая волна. Она подняла голову, зная, что губы Гэри уже жаждут слиться с ее губами. За секунду до того, как это случилось, Софи вдруг внутренним взором увидела Гэри всего, целиком – зовущий взгляд, сильное тело, внутреннее благородство и вместе с тем способность разбивать женские сердца, умение рисковать и абсолютная надежность. Глазами такое не увидишь, но понять душою – возможно.

Этот поцелуй не был похож на вчерашний. Он был глубоким и страстным, говорившим о намерении пойти до конца…

Жар этого поцелуя обжег Софи. Все ее тело – грудь, бедра, колени – было словно тлеющие угли, готовые вот-вот вспыхнуть пламенем. Все глубже опускаясь в сладкую бездну поцелуя, она чувствовала, что взмывает под небеса. В эту минуту она могла бы удержать на своих плечах весь мир, хотя колени ее дрожали и подгибались.

Софи обхватила Гэри за плечи и ощутила под грубой тканью пиджака крепкую, мускулистую спину. Гэри крепче прижал девушку к себе и раздвинул языком ей губы. Она затрепетала от восторга, и волна страсти захлестнула ее.

Гэри пробормотал что-то невнятное. Софи не разобрала слов, но поняла: если она позволит, они займутся любовью прямо здесь, в темноте.

Она ответила так же нечленораздельно, но это был знак согласия.

Его рука скользнула вниз. Взяв в ладонь ее грудь, Гэри стал большим пальцем ласкать сосок. Софи содрогнулась от пронзившего ее желания.

– Софи, – пробормотал Гэри, – я сгораю.

– Я знаю… знаю…

Она проворно ослабила узел галстука, но не стала расстегивать рубашку – это заняло бы слишком много времени, – а просто выдернула ее из-под ремня. Гэри между тем расстегнул две пуговицы на разрезе юбки и просунул руку между ног Софи.

Рука была горячей, но и Софи вся горела.

– Эй, – раздалось вдруг откуда-то сверху. – Кто-нибудь есть в лифте?

Гэри убрал руку и расправил юбку Софи.

– Черт возьми, – буркнул он. У Софи пересохло в горле.

– Вы меня слышите? – Голос незваного спасителя гулко отдавался в шахте лифта.

– Да, слышим, – сумел наконец вымолвить Гэри.

– Сколько вас?

– Двое.

– У вас совсем нет тока?

– Хватит, чтобы спалить целый город, – тихо сказал Гэри и погладил Софи по щеке. – Никакого тока, – прокричал он в потолок.

– Не волнуйтесь, мы скоро вас вытащим.

– А кто волнуется? – спросил Гэри у Софи, и она поняла, что он улыбается.

Она стала понемногу приходить в себя, и до нее вдруг дошло, что волноваться все же стоит. Всего несколько минут назад она уверяла Гэри, что они не подходят друг другу. Что же изменилось? А то, что она обнаружила в себе огромный запас плотского вожделения, о котором и не подозревала. И не вожделения вообще, а желания заниматься любовью именно с Гэри Бреттом.

– Мы получили хороший урок, – сказал Гэри, отступив.

Софи прислонилась к стенке и перевела дух.

– Какой урок?

– Никогда не пытайся воспользоваться шансом в застрявшем лифте.

Софи подумала, что вряд ли это был самый серьезный урок в ее жизни, но ей все же хотелось в себе разобраться. Правда, близость Гэри мешала уцепиться хотя бы за одну мысль. Тем не менее она предупредила:

– Все, о чем мы с вами говорили, остается в силе.

– О чем именно? Об ответственности перед американской судебной системой?

– О том, что мы не подходим друг другу.

– Не подходим? – рассмеялся Гэри. – Да мы оба загораемся от малейшей искры!

Он прав. Но чем больше проходило времени с момента этого внезапного сексуального помешательства, тем отчетливее она понимала, что совершает ошибку.

– Вы меня совсем не знаете, Гэри.

– Знаю. Вы городская девушка, которая считает всех мужчин мерзавцами, но обожает с ними целоваться.

– Не делайте из меня распутную дурочку, – отрезала она. – Я не из тех, кто обжимается с незнакомыми мужчинами в лифтах.

– Но мы-то знакомы.

– Недостаточно. Я предпочитаю получше узнать человека, а не завязывать отношения с первым встречным. Это не в моих правилах.

– Все шло хорошо, но стоило вам задуматься…

– Никогда не поздно задуматься.

– Я тоже умею думать и считаю вас умной, занятной, красивой, и к тому же вы прекрасно целуетесь. В этом лифте я пережил самые звездные мгновения своей жизни.

– Перестаньте, ради Бога. Вы выражаетесь, как комментатор спортивных новостей на телевидении.

– А что, звучит неплохо: «Софи Уоллес нокдауном уложила Гэри Бретта в первом раунде», – расхохотался Гэри.

– Уложила? – Софи не могла удержаться от улыбки.

– Ну, скажем так – не все части тела были уложены.

Софи покраснела до самых корней волос, представив себе, какие именно части тела имел в виду Гэри.

– Знаете что… – начал было Гэри, но в это время в лифте загорелся свет. Одного взгляда на Гэри оказалось достаточно, чтобы Софи пришла в замешательство. Волосы были растрепаны – ее руками. Воротник расстегнут, а рубашка помята и свисает над ремнем – тоже ее рук дело. А уж опустить взгляд ниже она не рискнула.

У нее самой вид, наверно, тоже не лучше. Она поспешно застегнула пуговицы на юбке. Гэри внимательно наблюдал за ней.

– При свете вы выглядите еще более сексуально, чем в полутьме.

– Вы хотели сказать что-то другое, – пробормотала она, упорно глядя в стенку позади него.

– Я уже сказал. Но вообще-то я хотел пригласить вас на ужин. – Софи попыталась возразить, но Гэри перебил ее: – Выслушайте меня, прежде чем отказываться. Мне надо ехать домой, меня ждет Тим. Почему бы вам не составить мне компанию? Мы поужинаем у меня дома. Вот и все.

– С вашим сыном? – Это посерьезней, чем просто ужин.

– А также с моим отцом и моими любимыми бестолковыми собаками.

Софи запаниковала не на шутку. Гэри пустил в ход тяжелую артиллерию. Он собрался соблазнять ее не поцелуями, а с помощью своей семьи!

– Не знаю, – засомневалась она. Ее охватила паника – а вдруг ей понравятся и сын, и отец, и эти собаки? – Право, не знаю. Мне надо бы заглянуть в магазин.

– А когда вы закрываете?

– По вторникам? В шесть.

Гэри демонстративно посмотрел на часы. Было уже начало шестого.

– По-моему, ехать в магазин уже нет смысла. Пока нас выпустят, будет шесть.

– Пожалуй… – Софи судорожно соображала, что бы еще придумать. – А как я потом вернусь домой?

– Я вас отвезу.

– Ладно, – наконец сдалась Софи. – Но в квартиру я вас не впущу, так и знайте. И вообще, сначала надо выбраться отсюда.

– Эй, вы там! – заорал Гэри. – Выпустите нас!

Гэри предупредил отца по телефону, что привезет к обеду коллегу-присяжного. Он позвонил из квартиры Софи, куда они заехали, чтобы Софи переоделась, хотя она явно нервничала, впуская Гэри к себе домой.

Именно такой представлял себе Гэри ее квартиру. Маленькая, но обставленная со вкусом: красивая удобная мебель, занавески гармонируют по цвету с ковром, множество различного рода украшений – вероятно, из ее собственного магазина. На полках оригинальные вазы дутого стекла, по стенам развешаны керамические тарелки и предметы из дерева. Одна стена обита декоративной тканью, а в проеме окна на шнуре висело украшение из цветного стекла в виде звезды и полумесяца. Везде разбросаны вышитые подушки.

Гэри отправился на кухню и позвонил домой. К телефону подошел Тим.

– Извини, что опять не успел на твою игру. Мы с одним присяжным застряли в лифте. Между прочим, мы приедем к нам обедать, – небрежно добавил Гэри.

– Без проблем, – уверил его Тим. – Накормим твоего нового друга. Дед готовит спагетти.

Не такое изысканное блюдо, подумал Гэри, которое он мог бы предложить Софи, пригласив ее в ресторан, но у него еще будет случай куда-нибудь с ней сходить.

– Давай выкладывай. Кто она? – допытывался отец.

Не успели Гэри и Софи приехать на ферму, как отец тут же велел ему идти с ним на кухню под тем предлогом, что не все готово к ужину, а на самом деле для того, чтобы учинить сыну допрос по поводу Софи.

– Я же тебе сказал, папа. Просто друг.

Представляя Софи отцу как друга, Гэри надеялся, что тот не заклеймит ее с ходу, как это уже не раз бывало с другими знакомыми женщинами Гэри. К тому же она, возможно, и впрямь останется просто другом, а то, что произошло между ними в лифте, не обязательно повторится.

Гэри взглянул искоса на отца, смешивавшего специи для соуса к спагетти. Для своих шестидесяти лет Элтон Бретт смотрелся неплохо. Глядя на него, можно без труда догадаться, от кого Гэри унаследовал стройную фигуру, упрямый подбородок и ямочку на щеке. Элтон, как и Гэри, тоже был вдовцом, но в отличие от сына у него в подругах числилась разведенка в соседнем городке, с которой он проводил каждую субботу. Правда, не более того, потому что оба решили, что если зайдут в своих отношениях дальше, то начнут презирать друг друга.

Брак Элтона с матерью Гэри был унылым и безрадостным, и, когда она умерла, Элтон поклялся, что больше не женится. А Гэри, наблюдая за более чем прохладными отношениями между родителями, рано понял, что брак не всегда означает любовь.

Однако Элтон любил порассуждать о том, что внуку нужна мать. Но когда Гэри приводил в дом какую-нибудь женщину, дед всякий раз заявлял, что она Тиму не подходит. Ни одна из женщин, с которыми встречался Гэри, не заслуживала, по мнению Элтона, того, чтобы стать мачехой самого необыкновенного на свете внука, каким он считал Тима. И хотя Гэри и не помышлял о том, что какая-нибудь из его женщин может стать мачехой Тима, Элтон всех их отвергал с первого же знакомства.

Гэри взял приготовленный им салат и понес его в столовую. По дороге он заглянул в гостиную. Софи сидела на диване, собаки лежали, привалившись к ее ногам, Тим развалился в кресле, задрав ноги на журнальный столик. Если эта поза и не нравилась Софи, она не показывала виду. Подойдя к двери, Гэри прислушался.

Тим и Софи весьма оживленно обсуждали правила игры в бейсбол. Внезапно Тим замолк на полуслове, а потом сказал:

– Да прогоните вы собак, у вас, верно, ноги затекли.

Софи слегка подтолкнула Платона.

– Они хорошие, – заявил Тим, – но глуповатые.

– Так почему же их назвали Сократ и Платон? – удивилась Софи.

– Это у моего папы такое чувство юмора.

Спасибо, сынок, удружил, подумал Гэри и, поставив салат на стол, возвратился на кухню. Как раз в этот момент его отец шваркнул об стену у плиты пучок вареных спагетти.

– Слушай, папа, есть, наверно, и другие способы, чтобы определить, готовы ли макароны.

– Я привык делать так, – сурово ответил отец, смерив сына взглядом. – Как там твой друг? Тим еще не свел ее с ума? О чем они говорят?

– Она считает, что наши собаки глупые.

– Хороший человек, – одобрительно хмыкнул отец.

Через пять минут они сели за стол. Как и гостиная, столовая была обставлена старой громоздкой мебелью, среди которой выделялись большой буфет красного дерева и полки со всякими безделушками времен Великой депрессии, которые собирала еще мать Гэри, – разнокалиберными пивными кружками и пепельницами и парой начищенных серебряных подсвечников.

– Мы обычно читаем молитву перед едой, – сообщил старший Бретт.

Софи одарила его такой ослепительной улыбкой, что старику потребовалось время, чтобы опомниться.

– Благодарим тебя, Господи, за еду на столе, за то, что мы здоровы, и за все хорошее, что есть в нашей жизни. Благодарим тебя за то, что спагетти прилипли к стене, и за то, что день прошел без выходок Тима. Может, тебе удастся сделать так, чтобы поскорее кончился суд, потому что Гэри нужно подготовить ферму к началу сезона. Аминь.

Софи вместе со всеми произнесла «аминь», но вопросительно посмотрела на Гэри.

– Спагетти на стене?

– Не спрашивайте, – буркнул Гэри. – Тех, что были на стене, здесь нет.

Отец Гэри поспешил переменить тему:

– Как проходит суд?

– Нам не разрешается его обсуждать. Я вам все расскажу, когда он закончится, – поспешил ответить Гэри, чтобы пресечь дальнейшие расспросы.

– Это такой же суд, как над О. Дж. Симпсоном, который показывали по телевизору?

– Нет. То было уголовное дело, а у нас – гражданское.

– Ого, – восхитился Тим, – ты рассуждаешь прямо как эксперт.

– А ты посиди денек в суде – и тоже им станешь. Правда, Софи?

– Да, очень поучительно, – ответила Софи, улыбнувшись загадочно.

Боже, как она прекрасна! И соблазнительна. С ума можно сойти!

– А что случилось в лифте? – допытывался Тим.

– Ничего, – одновременно выпалили Софи и Гэри. Их взгляды встретились. Софи вспыхнула, а Гэри показалось, будто вся кровь вдруг прилила к низу живота.

– Лифт сломался, да? И вы как бы висели на волоске от смерти?

– Ну, не совсем так.

– Вообще-то мы испугались, – деланно рассмеялась Софи. – Лучше не вспоминать.

Гэри понадеялся, что Софи только хочет, чтобы Тим перестал задавать вопросы, – сам-то он не собирался забыть то, что произошло в лифте.

Тиму удалось завладеть застольной беседой до самого конца ужина. Софи внимательно слушала и время от времени вставляла свои реплики.

– Мы с Тимом вымоем посуду, – заявил отец после того, как Тим смел со стола все, что можно было съесть, – а ты, Гэри, возьми собак и покажи Софи нашу ферму.

Это был знак того, что Софи старику понравилась. В противном случае он заставил бы Гэри мыть посуду, чтобы он не смог с ней уединиться.

– Это было бы здорово, – откликнулась Софи. Она встала из-за стола и улыбнулась Гэри.

Точно так же, как его отец, Гэри растаял от этой улыбки.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Было уже далеко за полночь, а Софи все не могла заснуть, вспоминая и раздумывая над тем, что произошло. Почему ей было так интересно гулять с Гэри между корявых стволов яблонь и слушать, как он объясняет ей разницу между мельбой и джонатаном? Почему так понравились эти бестолковые собаки? Почему на нее не давила тишина и почему поцелуй Гэри показался ей самым большим чудом среди всех этих чудес?

Прежде Софи никогда не удавалось очаровывать семьи своих знакомых мужчин. Митчел ее любил – во всяком случае, он уверял ее в этом – и даже сделал ей предложение. А потом… она поехала знакомиться с его родителями. Софи до сих пор не могла понять, что она сделала не так, но родителям Митчела достаточно было взглянуть на ее буйные кудри, услышать независимые суждения и узнать о ее любви к искусству, чтобы решить, что она не подходит их сыну. Год спустя Софи прочла в центральной газете Бостона, что Митчел женился на дочери владельца инвестиционной компании и что на свадьбе присутствовал весь цвет Бостона. Она к этому цвету явно не принадлежала. Впрочем, даже если бы ее и пригласили, она все равно бы не пошла.

А еще раньше она не понравилась матери школьного друга, но это, вероятней всего, произошло потому, что с ней постоянно заигрывал отец мальчика. Из-за этого Софи стала реже бывать у них дома, что окончательно испортило ее отношения с этими людьми.

А в колледже ей довелось познакомиться с родителями студента, с которым она встречалась. Его мать, у которой было четыре сына, всю жизнь мечтала о дочери, чтобы иметь возможность покупать одежду для девочек. К сожалению, вкусы этой мамаши – она обожала цветастые платьица с оборочками и лакированные туфельки – были не в стиле Софи, и она имела неосторожность сказать об этом. Отношения были испорчены.

А вот отцу Гэри она, кажется, понравилась. И его сын тоже хорошо к ней отнесся. Но еще удивительнее то, что и они ей понравились. Это она-то – Софи Уоллес, городской воробей – оказалась почти так же очарована фермой и фермерской семьей, как самим фермером!

Почти так же.

Поцелуй под яблонями не был таким жарким, как в лифте, но она слышала, как гулко забилось сердце Гэри, когда слились их губы.

– Я не могу… – прошептала Софи.

– Нас никто не видит, только собаки, но они не в счет.

– Дело не в твоей семье, – пояснила она. – Нам следует поостыть. Давай дождемся конца процесса, а там посмотрим.

– Не только посмотрим, но и еще кое-что сделаем, – пообещал он.

Они вернулись в дом. Проверив уроки Тима, Гэри отвез Софи обратно в Кэмбридж.

Хватит вспоминать. Надо думать о процессе. «Нарушение контракта» кажется слишком общей формулировкой для определения того, как Рональд Макгвайер поступил с бедняжкой Джоселин. Софи уже давно оправилась после своей неудачной помолвки, но у нее более твердый характер. К тому же у них с Митчелом дело не дошло до покупки платья и рассылки приглашений.

Судья, по всей вероятности, укажет жюри пределы их компетенции, но что касается Софи, то она бы присудила ответчику уплатить миллион долларов.

На ней была белая блузка, черные шерстяные брюки и вязаный жакет в разноцветную полоску. Широкие рукава оканчивались манжетой у запястья, а вместо пуговиц – нашитые на тесьму черные бусины. Жакет наверняка страшно модный, решил Гэри. Тим назвал бы его классным или еще как-нибудь.

Какая разница, что сказал бы Тим? Он и сам видит, что она неотразима. Облегающие черные брюки делали ее и без того стройные ноги еще более длинными. «Классный» жакет был не застегнут, и под белой блузкой угадывались очертания соблазнительной груди. Ее буйная шевелюра, как всегда, выглядела неукрощенной, зато взгляд невероятно голубых глаз вспыхнул, как только она его увидела.

Гэри направился навстречу Софи, но его перехватил Джек.

– Слышал про Генри?

– Нет, а что?

Но прежде чем Джек успел ответить, в комнату вошел судейский чиновник и объявил:

– Господа присяжные, займите свои места и выслушайте сообщение судьи.

Может, Джоселин и Рональд договорились? – подумал Гэри. Или судья решила начать новое слушание? Что бы там ни было, даже если вся эта бодяга закончится, Гэри будет за нее судьбе благодарен. Ведь, когда его призвали выполнить свой гражданский долг, он и не мечтал, что ему привалит такое счастье, как встреча с Софи.

Присяжные направились в зал заседаний. Гэри шел за Софи, и ему стоило большого труда удержаться от того, чтобы не наклониться к ее волосам и не вдохнуть чуть заметный аромат шампуня. А еще ему хотелось протянуть руку и дотронуться до ее восхитительно округлой попки. Он даже засунул руки поглубже в карманы – подальше от соблазна. Сегодня он надел самые чистые джинсы, твидовый пиджак, купленный всего десять лет назад, и галстук, который Тим определил как самый приличный.

Он занял свое место позади Софи. Черт возьми, как же его возбуждает один вид ее стройных ног! Вчера она была в длинной юбке, но с таким вызывающим разрезом, что нельзя было глаз оторвать, а сегодня брюки хотя и скрывают, но уж очень соблазнительно облегают ее бедра. В памяти всплыло воспоминание – какая она была горячая, когда он просунул руку у нее между ног…

Гэри медленно выдохнул и заставил себя расслабиться. Еще всего один день. А потом, если Богу и адвокатам будет угодно, этот смехотворный, нелепый процесс кончится.

– Сегодня утром нам сообщили, – донеслись до него слова судьи, – что жена Генри Дэрранета попала в больницу с инфарктом. В связи с этим мистер Дэрранет просил освободить его от обязанностей присяжного. Это означает, что никто из вас не может быть запасным. Все вы должны присутствовать до конца процесса и участвовать в вынесении приговора. Вопросы есть?.. Нет. Объявляю заседание открытым.

– Я так сочувствую Генри, – шепнула Софи. – Он такой славный.

Гэри вспомнил, что вчера Софи села в автобусе рядом с Генри. Может, они договорились? Может, он не единственный из присяжных, с кем Софи…

Ради Бога, Гэри! Если бы у нее были такие же отношения с Генри, как с тобой, она должна бы радоваться, что жена Генри заболела. Не может быть между ними никаких отношений. С Генри она сидела всего-то каких-нибудь сорок минут, а с ним она почти постоянно. Ведь это с ним она застряла в лифте. Это он ее целовал и ласкал и их обоих сжигала страсть.

А когда его не было рядом? Прошлой ночью он подвез ее домой. Возможно, в тот самый момент, когда он отъезжал, она уже звонила Генри по телефону и приглашала приехать к ней на том самом городском автобусе, на котором он работал шофером?

У него пересохло в горле. Что он себе вообразил?

Гэри был не из тех, кто сходит с ума по женщине, какой бы желанной она ни была. Слово «ревность» отсутствовало в его словаре. Он верил в честность. Если женщина не была с ним честной, она переставала для него существовать.

Именно честные отношения связывали его с Мэг. Не клочок бумаги, не свадебная церемония, не заклинания, а предельная честность. Они доверяли друг другу и поэтому были так счастливы.

У него нет никаких оснований думать, что между Софи и Генри что-то есть. Просто она слишком эмоциональна. История Джоселин Креймер даже вызывала у нее слезы. Может быть, она станет оплакивать и Рональда Макгвайера, когда тот будет сегодня давать показания? Она, видимо, принадлежит к чувствительному типу женщин.

– Защита готова? – Судья сурово оглядела зал.

– Да, ваша честь, – ответил Гаррисон, за минуту до этого перелистывавший кипу бумаг с ловкостью карточного шулера из Лас-Вегаса. – Я хочу вызвать Рональда Макгвайера.

Макгвайер принес клятву на Библии и сел в кресло для свидетелей.

– Мистер Макгвайер, – начал адвокат, – вы были помолвлены с истицей, не так ли?

– Да.

– Вы любили мисс Креймер?

– Я думал, что любил. Но чем ближе становилась дата свадьбы, тем больше сомневался в своих чувствах.

– Вы были в курсе того, что мисс Креймер планирует такую грандиозную свадьбу и каких это стоит денег?

– Да, но я думал не столько о свадьбе, сколько о нашем браке. Ее же больше заботило то, как будут выглядеть подружки, чем то, станем ли мы хорошей парой.

– Вы говорили ей о своих сомнениях?

– Я пытался, но она меня не слушала. Она была слишком занята приготовлениями ко дню свадьбы, называла его «своим» днем.

– Почему же вы не настаивали? Почему прямо не сказали, что хотите разорвать помолвку?

– Я пытался. Видите ли, я от природы вежливый человек, но все же старался, как мог, все объяснить. Она же уверяла меня, что это обычные предсвадебные волнения и мне надо успокоиться. Полагаю, она просто не хотела слышать, о чем я говорю. Поэтому я и решился на такой крайний шаг. Если бы в день свадьбы я появился у порога церкви, клянусь, она снова взяла бы надо мной верх и потащила бы к алтарю. У меня не было другого способа достучаться до нее. Я не хотел причинять ей боль, но причинил. Но и я страдал оттого, что она не хотела меня выслушать.

Гаррисон был явно доволен.

– Свидетель ваш, – улыбнулся он Лоудри.

Гэри посмотрел на Софи. Она что-то быстро записывала в свой блокнот. Со своего места Гэри не мог разобрать, что именно, да это было бы и непозволительно с точки зрения правил. Но зачем записывать то, что говорит Макгвайер? По мнению Гэри, все и так предельно ясно. Несмотря на потоки слез, проливаемые Джоселин Креймер, и ее нытье, Макгвайер поступил честно.

– Мистер Макгвайер, – обратился к ответчику Лоудри, бросив на Гаррисона высокомерный взгляд, – вы менеджер в компьютерной фирме. Верно?

– Да.

– У вас в подчинении три человека. Вы испытываете трудности, когда объясняете им, что от них требуется?

– Нет как будто.

– Почему же не смогли объясниться с мисс Креймер? Она что, глупа? Плохо слышит?

– Нет. Она просто не хотела меня слушать.

– Может быть, вы говорили так, что она не могла вас понять?

– Возражаю, – вскочил Гаррисон.

– Я снимаю вопрос. Когда вы сделали мисс Креймер предложение?

– Мы… э-э-э… как бы оба согласились пожениться. Не так чтобы я падал на колени…

– Значит, это было обоюдное решение, а не только мисс Креймер, я правильно понимаю?

– Но я тогда думал, что люблю ее.

– Вы думали… – адвокат оборвал фразу, и последнее слово повисло в тишине зала. – А сколько времени вы ухаживали за мисс Креймер до того, как решили жениться?

– Около года.

– Почти год ухаживали, собирались жениться, а сами не были даже уверены в том, что любите?

– Я думал, что люблю.

– Вы сомневались. – Увидев, что Макгвайер нервно заерзал, адвокат перешел в наступление: – Выходит так, мистер Макгвайер, что вы – человек, привыкший принимать важные решения и соответствующим образом действовать, – не смогли внятно объяснить мисс Креймер, что не хотите жениться. Так?

– В любви все так трудно…

– И все же вы выразили согласие жениться.

– Она так мечтала об этом, а мне хотелось сделать ее счастливой. Она говорила, что мы уже достаточно долго встречаемся, чтобы пожениться. Как бы выдвинула ультиматум – либо поженимся, либо расстанемся.

– Вы не хотели порывать с нею?

– Я был бы счастлив, если бы все оставалось, как было. Как говорится, сохранить статус-кво.

– Другими словами, вы хотели продолжать спать с нею, не связывая себя при этом никакими обязательствами?

– Возражаю! – заревел Гаррисон.

Но Лоудри не так-то легко было остановить.

– Однако вам не хватало смелости, мистер Макгвайер, признаться ей в этом, и, когда она стала настаивать на женитьбе, вы согласились. Это так?

– Я бы так вопрос не ставил, – запротестовал Макгвайер.

– Конечно, нет, – согласился Лоудри. – Но правда в том, что дело обстоит именно так. У меня больше нет вопросов, ваша честь.

На этом допросы со стороны адвокатов закончились, и был объявлен перерыв.

Гэри пришлось признаться, что Лоудри нанес Макгвайеру ощутимый удар. Ему удалось представить ответчика как типичного холостяка и легкомысленного человека, придерживающегося небезызвестного правила: «Зачем покупать корову, если можно бесплатно получать молоко?»

Но быть типичным холостяком – это еще не преступление. Многие женщины идут на все, чтобы заставить мужчину жениться. Редко кто, как Макгвайер, решится отступить в последний момент. Разве за это надо подавать на него в суд?

Законный брак всегда казался Гэри фарсом. Миллионы причин заставляют людей вступать в брак, и среди них любовь занимает ничтожно малое место. Но если есть любовь, все остальное не имеет значения.

Лоудри неплохо сработал, но он все же не убедил Гэри в том, что Макгвайер должен своей бывшей невесте что-либо сверх возмещения части расходов и полного раскаяния. Он, конечно, обидел ее, но разве и не избавил Джоселин Креймер от еще большего унижения – неизбежного развода?

Впрочем, он примет решение после того, как выслушает заключительные речи обоих адвокатов, хотя вроде все уже и так ясно. Женщину бросили у алтаря. Весьма печально. Безусловно унизительно. Но не трагедия же на миллион долларов!

Гэри искоса взглянул на Софи. Она сидела рядом, положив ногу на ногу, и что-то быстро записывала в свой блокнот. Он вдруг вспомнил вчерашний вечер. Она явно чувствовала себя непринужденно в его доме, болтая с его отцом и Тимом, гуляла с ним в саду и ничего не имела против Сократа и Платона. А ее поцелуи обещали так много…

Максимум через два часа вся эта канитель кончится, и у них еще будет время сходить куда-нибудь пообедать. А после обеда…

После обеда между убежденной горожанкой и деревенским жителем начнется самый потрясающий роман. Каких свет не видывал.

– Давайте используем перерыв для предварительного голосования, – предложила мисс Принц. – Для начала мы просто определим, кто за жениха, а кто за невесту, а уж потом обсудим денежные претензии.

Софи сжала кулаки. Этот негодяй Макгвайер, верно, выпускник Школы незрелости имени Митчела, но с помощью коллег-присяжных она преподаст ему урок и заставит-таки страдать!

Мисс Принц и Луиза наверняка будут на стороне Джоселин Креймер. Понять, как проголосуют мужчины, было сложнее. Филипп, преподаватель физкультуры, вроде справедливый, хотя и несколько резкий и скрытный. Во всяком случае, способен отличить добро от зла. Джек готов встать на любую сторону, лишь бы его кормили бесплатно. Вот и сейчас он затеял пререкания с мисс Принц, пытаясь доказать, что до того, как они начнут совещаться, им следует потребовать бутербродов. Но Гэри, конечно, признает Макгвайера лицемером. Сам-то он человек честный и с твердыми принципами.

– Мистер Рейли, – негодовала мисс Принц, – при чем здесь бутерброды? Нам надо определить свое отношение к делу.

– Ясное дело. Но бутерброды-то будут оплачены.

– Вы пока не заработали бутербродов, мистер Рейли, – отчитала Джека мисс Принц.

Она раздала всем листки бумаги и предупредила:

– Прошу не разговаривать и друг у друга не подглядывать.

Присяжные склонились над листками. Потом сложили их и передали мисс Принц, которая стала методически разворачивать их один за другим.

Софи взглянула на Гэри. Он улыбался. Куда они пойдут после суда? Может, он захочет посмотреть ее магазин? Или она покажет ему город? А потом они приедут к ней домой, и она разрешит ему переступить порог своей спальни. От этой мысли Софи бросило в жар.

– Кажется, нам придется поработать, – объявила мисс Принц. – Голосование показывает, что пятеро отдают предпочтение истице, а один – ответчику.

– Шутите! – вырвалось у Софи. – Кто мог проголосовать за этого подонка?

– Очевидно, тот, у кого есть голова на плечах. Надеюсь, я могу иметь собственное мнение?

Софи была потрясена. Гэри?

– Я бы не проголосовала за такого сукина сына, даже если бы от этого зависела моя жизнь, – возмутилась Софи.

– Этот, как вы выразились, сукин сын избавил мисс Джоселин от куда более унизительной процедуры развода. Он заслуживает медали, а не осуждения.

– Он разорвал помолвку, не говоря уже о том, что разбил ее сердце.

– Эка важность! Заставьте его оплатить счета. Что ей еще надо? Кусок его плоти? Весь этот процесс – дурная шутка, а встать на сторону истицы – и того хуже.

– Не могу поверить, что вы защищаете этого мерзавца. Я думала, что вы порядочный человек.

– А я думал, что вы умная женщина.

Софи резко отодвинула свой стул от Гэри. Ну и что, если он любит сына и заботится об отце? Из троих мужчин-присяжных только он встал на сторону человека, который бросил невесту у алтаря.

Надо же было ей влюбиться именно в этого присяжного!