Текст книги "Брачное объявление"

Автор книги: Джуди Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Чтобы похитить его? – спросил Оуэн ледяным тоном.

– Нет, что вы! – воскликнула миссис Лоуч, сжимая в руках пустой стакан.

Рут стало ее жаль. Она понимала: и гнев Оуэна, и желание миссис Лоуч увидеть своего единственного внука совершенно естественны.

– Думаете, я в это поверю? – спросил Оуэн. – Поверю, что вы больше не будете ошиваться около нашего дома и ждать возможности снова увести Саймона?

– Без вашего разрешения – нет. – Пожилая женщина смотрела на Оуэна со страхом и надеждой.

– Которого я, без сомнения, не дам. Как Ник нас нашел?

– Он вспомнил, что Пола рассказывала ему о коттедже своих родителей где-то неподалеку от Сет-Иля. Ник задал пару вопросов в местной деревушке, узнал, где коттедж, а потом случайно встретил Саймона на берегу с этой леди.

– Это моя жена, – отрывисто сказал Оуэн, холодно взглянув на Рут.

Миссис Лоуч удивилась.

– Ник этого не знал. Он сказал, что леди приглядывает за Саймоном.

– Впрочем, это неважно. Что было дальше? Как Ник узнал, что мальчик… его сын?

– Нетрудно признать свою плоть и кровь. – Миссис Лоуч слабо улыбнулась. – А потом сам Саймон сказал, что его фамилия Стоун. Довольно странно для совпадения, не так ли?.. Мне очень жаль, что ваша дочь погибла.

– Откуда, черт возьми, вы знаете об этом?

Тут решила вмешаться Рут.

– Я сказала Нику.

Взгляд Оуэн не обещал ей ничего хорошего.

– С вами, мэм, разговор будет отдельный. – Затем он снова повернулся к миссис Лоуч. – Все-таки вы так и не объяснили, почему увели Саймона без разрешения.

– Я не хотела забирать его надолго. Но он попросил отвести его в кафе, и я не заметила, как прошло время, – неловко пояснила она.

– Думали, мы не заметим его исчезновения? – с сарказмом в голосе спросил Оуэн.

– Мне было так хорошо с ним. Он просто лапочка и такой умница! Трещал без умолку. Совсем как Ник в…

– Саймон похож на свою мать! – вставил Оуэн.

– Он похож на вас, – ответила миссис Лоуч. Выражение лица Оуэна несколько смягчилось.

– Не выпить ли нам чаю? – предложила Рут.

– Это было бы очень любезно с вашей стороны, – ответила мать Ника.

Из кухни Рут слышала их голоса. К ее облегчению, Оуэн больше не бушевал. Когда вскипел чайник, она сбегала наверх спросить, не хотят ли чаю Саймон с Берти, и рассказать, что происходит внизу.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – изрекла Альберта удовлетворенно.

Когда Рут с подносом вошла в гостиную, миссис Лоуч и Оуэн сидели молча. Похоже, они заключили перемирие. Хозяин дома больше не метал испепеляющих взглядов, а незваная гостья больше не выглядела испуганной до полусмерти. Однако чувство неловкости никуда не делось, и после чаепития пожилая женщина заторопилась домой.

– Простите меня за причиненное беспокойство, – сказала она. – Я не хотела.

Рут испугалась, что Оуэн снова накинется на бедняжку, но тот пробурчал что-то вроде: «Как-нибудь заходите снова взглянуть на Саймона…»

Когда за миссис Лоуч закрылась дверь, он обернулся к Рут.

– Ты не говорила, что познакомилась с ней!

– Я знала, что ты разозлишься… Так уж получилось.

– Да, я очень зол. Из-за твоей глупости я мог лишиться Саймона. У вас, мэм, слишком длинный язычок. Ты что, не понимаешь, что иногда надо держать его за зубами?

– Задним числом легко говорить.

– Возможно. Но если бы не твоя безмозглость…

– Я все поняла, – прервала его Рут. – Ты окончательно изгнал меня из своей жизни. Раз уж я не сделала тебе ничего хорошего, мне следует уйти, так ведь?

Их взгляды встретились. По телу Рут пробежала дрожь при одном воспоминании о прошлой ночи и безумном восторге их любви. Тогда они были близки, сейчас их разделяла пропасть, через которую вряд ли возможно было перекинуть мост.

– Нет, – произнес наконец Оуэн. – Я не хочу, чтобы ты уходила. Саймон к тебе привязался, и я не стану разочаровывать Берти.

И все. О себе ни слова, только о Саймоне и Берти. Сам Оуэн прекрасно обойдется без нее. Чувствуя ком в горле, Рут смотрела вслед выходящему из комнаты Оуэну. Хороший был роман. Только короткий.

Оуэн понимал, что слишком сурово обошелся с Рут. Но, черт побери, из-за нее он едва не лишился внука! Так дело оставлять нельзя: необходимо официально усыновить Саймона, чтобы Ник не мог забрать у него малыша. Надо позвонить адвокату, а Саймону внушить, что он плохо себя вел.

* * *

Альберта внимательно посмотрела на племянника, когда тот вошел к ней.

– Миссис Лоуч ушла?

– Да, – резко ответил Оуэн.

– Я слышала, как ты кричал на нее. Бедняжка…

– Бедняжка? – передразнил он. – Ты еще за нее заступаешься!

– Знаю, она поступила неправильно, – заметила Альберта. – Но не сделала Саймону ничего плохого. Кажется, он хорошо провел время.

Оуэн перевел взгляд на внука, жавшегося к прабабушке с испуганным видом. Для Оуэна это стало шоком: малыш обычно смотрел на деда с обожанием.

– Подойди-ка ко мне, Саймон.

Мальчик взглянул на Альберту, та улыбнулась и кивнула. Тогда он очень медленно слез с кровати и подошел к деду, уткнувшись взглядом в пол. Оуэн подхватил его на руки и прижал к груди. Любимый внук, единственное, что у него осталось!

– Саймон, – прошептал Оуэн ему на ухо, – больше не поступай так со мной… Нехорошо уходить без разрешения. Я думал, ты знаешь.

– Леди была хорошая.

– Может быть, но она же чужая. Я же всегда учил тебя не разговаривать с незнакомцами.

– Нет, не чужая! – с жаром возразил Саймон. – Я видел ее раньше, в кафе. С дядей, который дал мне денежку.

– Который дал тебе денежку?

– Это он о Нике, полагаю, – вмешалась Альберта.

Вот, значит, как!

– Почему же ты мне ничего не сказал, Саймон? – спросил Оуэн, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие.

– Я забыл, дедушка! Не сердись на меня, ладно? Я больше не буду.

Оуэн снова прижал малыша к себе.

– Я сердился не на тебя. Я беспокоился, что ты пропал.

– Ты так страшно кричал…

– Извини.

Саймон обнял деда за шею.

– Я тебя люблю.

– И я тебя люблю, даже больше, чем ты думаешь.

11

Открыв дверь и обнаружив на пороге Ника Лоуча, Рут изумилась, если не сказать больше.

– Что вы здесь делаете? Если Оуэн узнает…

– Мистер Стоун дома? – последовал неожиданный вопрос.

– Да, но…

– Я хотел бы переговорить с ним.

С исчезновения Саймона прошло несколько дней, за время которых Оуэн продолжал обрушивать на голову Рут град упреков. Обвинял ее в сговоре с Лоучами, не слушая ее оправданий и объяснений. Понятное дело, не могло быть и речи о том, чтобы спать вместе. Оуэн изгнал Рут в ее старую комнату, не заботясь о том, как на это отреагирует Альберта, которая, впрочем, не вставала с постели и ничего об этом не знала…

– Я не уверена, что он станет говорить с вами, – возразила Рут.

– Я должен объясниться с ним, – заявил Ник.

– Ладно, – кивнула она. – Я скажу ему. Но вы пока не входите, хорошо?

– Да. Я все понимаю.

Конечно, это невежливо – оставлять человека за порогом, но Рут не знала, как Оуэн отреагирует на появление Ника Лоуча. И менее всего хотела, чтобы снова разразилась буря.

Оуэн работал у себя в кабинете. После истории с Саймоном он больше времени стал проводить дома, а уходя куда-нибудь, брал внука с собой, не забывая каждый раз сказать Рут, что больше не доверяет ей. Она не могла понять, почему Оуэн просто не выгонит ее из дому.

С тяжелым сердцем Рут постучала в дверь кабинета.

– Войди.

Оуэн выглядел таким же утомленным, каким она увидела его впервые. Даже свитер был тот же. Прежде Рут не осознавала, насколько Оуэн изменился к лучшему до злосчастного происшествия. А теперь все вернулось на круги своя. И во всем виновата только она!

– К тебе пришли, – робко произнесла Рут.

Холодный взгляд Оуэна не оставлял ей места в его жизни. Рут была бы рада ответить тем же, но не могла: она любила этого человека несмотря ни на что.

– Кто такой?

Набрав в грудь побольше воздуха, Рут произнесла:

– Ник Лоуч.

И застыла в ожидании взрыва, который не замедлил произойти.

– Какого черта ему нужно здесь! – Оуэн вскочил со стула. – Почему ты не велела ему убираться на все четыре стороны? Нет, я с ним поговорю! Я знаю, зачем он явился! Но ничего у него не выйдет. Где он?

– Ждет за дверью. Я…

Но Оуэн уже выбежал из кабинета. Он не ожидал такого поворота событий: адвокат сказал, что процедура усыновления займет много времени. Однако Ник уже явился, и явно затем, чтобы заявить свои права на сына!

Сквозь открытую входную дверь Оуэн увидел молодого человека, стоящего на дорожке спиной к дому, руки засунуты в карманы брюк. В его позе не чувствовалось агрессии, но Оуэна было не обмануть.

– Ну? – громко спросил он. – Что вам надо?

– А, мистер Стоун. – Ник повернулся и протянул руку, на которую Оуэн не обратил внимания. – Я пришел извиниться за поступок моей матери.

– Извиниться? – Оуэн остолбенел, ничего подобного он не ожидал.

– Да. Она не должна была уводить Саймона.

– Вы чертовски правы. Вам надо радоваться, что я не обратился с этим делом в суд!

Ник вздохнул.

– Спасибо. Я только сегодня, когда приехал из Монреаля, узнал о случившемся. Скверная вышла история, и мама очень сожалеет.

Оуэн нахмурился: этому парню удалось застать его врасплох.

– Видите ли, – продолжал Ник, – мама еще не оправилась после смерти моего отца. Она очень одинока, и я уверен, не совсем твердо понимала, что делает, когда забирала Саймона.

– Может, зайдете? – предложил Оуэн: он принял извинения, принесенные за мать. Теперь следовало разобраться в намерениях самого Ника. – Пива хотите?

Ник удивленно посмотрел на хозяина дома.

– Спасибо…

Мужчины прошли в кухню. Оуэн достал из холодильника две банки с пивом, передал одну гостю, открыл свою и сделал большой глоток. Вообще-то он предпочитал виски, но сегодня все было не как обычно. Жестом он предложил Нику сесть.

– Ваша мать сказала, что попросила вас разыскать… хмм, Саймона. – Оуэн не смог произнести «вашего сына». Потому что Николас Лоуч Саймону не отец, никогда отцом не был и никогда не будет.

– Верно. Ей кажется, что ее лишили внука.

Оуэн напрягся.

– Надеюсь, вы не рассчитываете, что…

– Нет, сэр, – поспешно прервал его Ник. – Я отказался от своих прав на ребенка Полы, когда бросил ее. Но это не значит, что я перестал думать о ней и нашем сыне: как они поживают, все ли с ними хорошо. И мне стыдно за то, как я обошелся с ними обоими.

– Вам и должно быть стыдно! – откликнулся Оуэн. – Но на случай, если вы измените свое решение, знайте: я собираюсь официально усыновить Саймона. Полагаю, вы станете возражать…

Взгляд Ника на мгновение стал печальным, но он покачал головой.

– Нет, не стану. Как уже сказал: я не имею на него никаких прав. К тому же моя жена беременна. У мамы теперь будет внук, точнее, два внука. Мэри ждет близнецов.

– Поздравляю, – сдержанно отозвался Оуэн. – А ваша жена знает о Саймоне?

– Теперь знает. Мне пришлось рассказать ей, что натворила мама.

– И она нормально к этому отнеслась?

– Да. – Ник склонил голову. – Больше мы не причиним вам неприятностей.

Неожиданно Оуэн почувствовал себя неловко.

– Хмм… Что ж, как-нибудь заходите с вашей мамой в гости к Саймону.

Ник просиял.

– Огромное спасибо!

– Однако я не хочу, чтобы Саймон знал, что вы его отец. Не сейчас, во всяком случае. Пусть сначала подрастет.

– Понимаю. И вот еще, сэр: мне жаль, что все так вышло с Полой. Я любил ее. – Глаза Ника подозрительно блеснули. – Но был тогда страшно напуган. И с того момента не перестаю жалеть о своем поведении.

– Увы, нам не дано повернуть время вспять, – вздохнул Оуэн. – У меня нет Полы, зато есть Саймон: он – все для меня. А у вас скоро будут собственные дети. Они принесут вам больше радости, чем вы думаете. Головной боли, правда, тоже.

* * *

После ухода Ника Оуэн вернулся в кухню и некоторое время сидел там, обдумывая разговор. Он не слышал, как вошла Рут. Но ее выдала волна благоухания, и больше всего на свете ему захотелось повернуться и сжать ее в объятиях.

Он был зол на нее, зол, как тысяча чертей. Но если отказаться от Рут, жизнь станет невыносимой.

– С тобой все в порядке? – прошептала она.

– Да.

– Что Нику было надо?

Оуэн посмотрел на Рут и залюбовался прекрасной женщиной, в которую влюбился. Волей-неволей ему пришлось признать это.

– Он приходил извиниться за поведение своей матери.

– Понятно.

Интересно, подумал он, а поняла ли Рут, что все произошло по ее вине? Если бы держала рот на замке, если бы не назвала Нику имя Саймона… Хотя, наверное, малыш сам проболтался.

– Ник говорит, что не собирается забирать Саймона… Если, конечно, сдержит слово.

– Какие у тебя основания думать, что не сдержит? – удивилась Рут.

– Никаких, – признался Оуэн. – Но я понял, что ни на кого нельзя полагаться.

Судя по выражению лица, она приняла сказанное на свой счет, что было справедливо. Но теперь настала пора пожалеть Рут.

– Я тут подумал и решил все же переехать обратно в Пор-Картье. Там Саймон будет в большей безопасности.

– Но ведь Ник…

– А если его матушке опять что-нибудь взбредет на ум? Я не могу рисковать. Пойду скажу Берти и начну собираться.

– Ты уверен, что Берти не повредит переезд? – нахмурившись спросила Рут.

Оуэна всегда поражало то, что Рут переживала за Саймона и Альберту как за своих родных. Может, не следовало быть с ней столь суровым? Интересно, подумал Оуэн, а как теперь она относится ко мне? Любит или ненавидит? Возможно, что, как только придет время, она без сожалений оставит его…

– Я, конечно, поговорю с врачом, – ответил Оуэн. – Но ей лучше будет в Пор-Картье, оттуда не так далеко до больницы.

– А что мне делать?

«Подняться со мной в спальню», – но Оуэн прогнал эту мысль, едва та возникла.

– Начни собирать игрушки Саймона. Уверен, он с радостью тебе поможет. Возможно, ты сумеешь превратить переезд в приключение.

– Чтобы он не стал капризничать?

– Именно, – кивнул Оуэн.

– Когда ты вернешься в особняк, мой контракт закончится?

– Конечно нет. Ты… нужна мне.

Но Оуэн почувствовал, что нечто в глубине его души мешает, как прежде, сжать ее в объятиях.

Не очень-то ободряюще звучит, печально подумала Рут, покидая кухню. Нельзя было дать понять яснее, что их любовная связь окончена. Ей остается работать и получать за это деньги. Если бы Альберта чувствовала себя лучше, Оуэн наверняка распрощался бы с Рут незамедлительно. Очевидно, он никогда не испытывал к ней сколько-нибудь глубоких чувств.

* * *

На то, чтобы упаковать все вещи, ушла неделя: надо было еще ухаживать за Альбертой и следить за Саймоном. Малышу не пришлась по душе идея переезда. Саймон не помнил старый дом и закатывал сцену за сценой.

– Не хочу в Пор-Картье, – ныл он. – Хочу остаться здесь.

– Но там больше места, – втолковывала ему Рут. – Там огромный сад и много мальчиков, с которыми ты можешь дружить.

– Все равно не хочу! – стоял на своем Саймон, топая ножкой.

– А вот дедушка и Берти хотят вернуться назад. Они там раньше жили.

– А мамочка? Она тоже жила там, когда была маленькой девочкой?

Рут кивнула. Саймон впервые спросил о своей матери.

– Ручаюсь, дедушка позволит тебе поселиться в ее комнате. Разве это не чудесно?

Саймон подумал и спросил:

– Мамочка ушла на небо?

– Да, маленький.

– И не вернется обратно?

– Боюсь, что нет.

– Тогда хочу себе другую маму.

– Я не подойду? – прошептала Рут, становясь на колени и прижимая Саймона к себе. – Я очень тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, Рут. Расскажи мне еще об этом доме.

– Он похож на дворец, – раздался позади них голос Оуэна.

– Дедушка! – Саймон бросился к нему в объятия.

Давно ли Оуэн вошел, слышал ли слова о том, как она любит малыша, Рут не знала. Но в одном не сомневалась: бедному ребенку нужна мать.

– В доме двенадцать комнат, – продолжал меж тем Оуэн. – У тебя будет спальня, комната для игр, а когда появятся друзья, будет где играть и прятаться.

Глаза Саймона распахнулись от восторга.

– А когда мы туда поедем?

– Завтра.

– Завтра! Завтра! Мы поедем завтра! – запрыгал от радости малыш.

– Ну что ж, тогда все в порядке, – заметил Оуэн. – Рут, когда у тебя появится свободное время, зайди ко мне на пару слов.

Вот оно, подумала было Рут. Но Оуэн всего лишь хотел сказать ей, что договорился насчет машины «скорой помощи» для Альберты.

– Я хочу, чтобы ты поехала с ней. Машина придет рано утром, до того как проснется Саймон: не надо ему знать, как плоха его прабабушка. В Пор-Картье для Берти уже все готово, я нашел медсестру, которая присмотрит за ней. Надо было бы положить тетушку в больницу, но она наотрез отказалась. Она любит старый дом.

Оуэн хочет сказать, что Берти вернется домой умирать, подумала Рут. Она успела полюбить старушку. По правде говоря, ей нравилась вся семья Стоун и будет больно расстаться с ними.

А как Саймон? Ведь малыш сразу лишится не только любимой Берти, но и ее, Рут. Ребенок останется один со своим дедом в огромном доме. А что будет, когда Оуэн уйдет на работу? Появится няня? Другая женщина, к которой придется привыкать Саймону?

– О чем ты задумалась?

– О том, что будет с Саймоном.

Оуэн нахмурился.

– Ему будет хорошо в Пор-Картье. Огромный дом, да еще сад в придачу.

– Я думала не об этом. Что будет после моего ухода? У Саймона не останется никого, кроме тебя.

– Поговорим об этом, когда придет время! – бросил Оуэн.

А Рут надеялась, что не придется никуда уезжать. Глупая надежда. Следует смириться с мыслью, что настанет час, и Оуэн скажет ей «до свидания, спасибо большое» и ни разу не вспомнит о ней.

Ну, может, и вспомнит – о том, что Рут помогла ему. И все – ведь ей так и не удалось затронуть его сердца.

Старый дом оказался красивым особняком на окраине города. Не дворец, конечно, но Саймон будет доволен, подумала Рут. Комнаты оказались просторными и уютными, а сад просто создан для ребячьих игр.

Первое, что заметила Рут, устроив Альберту и ожидая приезда Оуэна с Саймоном, были фотографии, развешанные и расставленные по всему дому. Оуэн, Линн, Пола – вместе и поодиночке.

Она все еще рассматривала снимки, когда вошел Оуэн.

– Убери их, если хочешь, – сказал он. – Сделай все по своему вкусу. Я не буду возражать.

Но Рут покачала головой.

– Не стоит. Пусть Саймон смотрит на фотографии и не забывает своих бабушку и маму. Пола была красавицей, верно?

Оуэн кивнул с гордым видом.

– Верно… Ты и в самом деле любишь детей?

– Да. Я часто приезжаю к сестре и играю с ее девочками.

Просто непростительно, что за все время «брака» с Оуэном она не нашла времени съездить навестить их.

– И собираешься завести своих детей?

– Да, если встречу человека, который меня полюбит, – ответила Рут.

– Скоро ты будешь свободна.

Рут вовсе не это хотела услышать, и на ее глаза навернулись слезы. С какой стати? Она же с самого начала знала правила игры, так чего же теперь плакать?

– Где я буду жить? – спросила Рут, отводя взгляд.

Оуэн показал ей комнату по соседству со своей. Рут заметила, что из ее комнаты в спальню Оуэна ведет дверь. А когда открыла шкаф, увидела, что тот полон женских вещей. Должно быть, Линн пользовалась этой комнатой как гардеробной.

Рут постучала в дверь, которая вела в соседнюю комнату, и услышала звук отодвигаемого засова.

– Извини за беспокойство, – сказала она. – Но у меня возникли проблемы.

Взгляд Оуэна упал на открытый шкаф с одеждой.

– О черт!

Рут видела, что он потрясен. Очевидно, после автокатастрофы Оуэн был не в состоянии убрать вещи, а потом просто забыл.

– Может, мне упаковать их и отправить в благотворительный магазин? – робко предложила Рут.

Оуэн испытал явственное облегчение.

– А ты как… сможешь?

– Конечно.

– Извини. Я должен был сам обеспокоиться этим.

– Все в порядке, – ответила Рут. – Ты ничего не хочешь оставить себе?

– Нет, ничего, – ответил Оуэн и ушел к себе.

Рут спустилась в кухню, где миссис Грегори, экономка, дала ей пластиковые мешки для мусора.

– Если хотите, мэм, я сделаю все сама, – предложила она. – Я тут недавно и не знала, что это не ваша одежда.

Но Рут покачала головой.

– Не стоит, я сама справлюсь. И зовите меня, пожалуйста, Рут.

* * *

Снимая с вешалок туалет за туалетом, Рут восхищалась вкусом Линн: она бы с радостью одевалась так же. И на секунду задумалась: уж не потому ли Оуэн увлекся ею, что она чем-то напомнила ему жену? Это домысел Рут отмела как недостойный. Освободив все шкафы и комоды, она повесила свои вещи, которые, кстати сказать, заняли гораздо меньше места. Линн любила покупать одежду: некоторые наряды выглядели так, будто их ни разу не надевали.

Ночью Рут никак не могла уснуть. Ворочаясь, она пыталась уверить себя, что виной тому новое место и незнакомая постель. Однако дело было в Оуэне, который спал по другую сторону двери.

Рут уже примирилась с тем, что они больше никогда не лягут вместе, но ничто не могло изгнать воспоминания о счастливых моментах. Она вообразила, что Оуэн тут, рядом, и ее сердце забилось чаще, а дыхание стало прерывистым и хриплым… И тут раздался крик Саймона.

Наверное, малышу тоже трудно уснуть на новом месте, решила Рут, спрыгивая с кровати и накидывая халат.

Они с Оуэном одновременно выскочили из своих комнат. Он не успел даже толком накинуть свой роскошный махровый халат. И на какое-то мгновение Рут захотелось коснуться загорелой груди, покрытой курчавыми темными волосками, провести рукой по плоскому животу, скользнуть ниже… Да она что, спятила? Оуэн удовлетворил свою страсть, пора бы взять это в толк! От внимания Рут ускользнуло, что Оуэн смотрит на нее столь же жадно. Когда Саймон снова закричал, оба вздрогнули, приходя в себя.

– Иди спать, – сказал Оуэн. – Я сам справлюсь.

– Я все равно не могу уснуть, – прямо заявила Рут. – Так что лучше пойду с тобой.

Оуэн одарил ее недовольным взглядом, но ей было все равно. Лучше просто побыть рядом с любимым, чем страдать, лежа в одинокой постели.

Так что она последовала за Оуэном. Тот наконец надел халат, и все, что Рут видела, это голые лодыжки и босые ступни. Тоже немало. Ноги у Оуэна были мускулистыми, такими же смуглыми, как остальное тело. Жажда Рут возросла сильнее.

Когда Оуэн открыл дверь в детскую, света, падающего из коридора, хватило, чтобы увидеть ребенка. Судя по искаженному страхом лицу Саймона, ему снился кошмар.

Оуэн опустился на край кровати и взял внука на руки. Малыш открыл глаза, начал вырываться, а потом, узнав деда, прильнул к его груди.

– Дедушка, нехороший дядя хотел меня увести! Ты прогонишь него? – И Саймон испуганно оглядел детскую.

– Это сон, маленький мой, просто плохой сон. Здесь никого нет. И никто никогда не заберет тебя у меня.

Увидев Рут, Саймон протянул руки к ней, так что она тоже опустилась рядом и обняла мальчика. Теперь ее руки касались Оуэна. Мы совсем как настоящая семья, подумала Рут, и ее сердце забилось часто-часто.

Когда Саймон успокоился, они уложили его обратно в постель, и малыш почти сразу же уснул.

– Не знаю, как ты, а я бы выпил, – сказал Оуэн, когда они вышли из детской.

– Я тоже, – кивнула Рут. – Что ты будешь? Шоколад?

– Честно говоря, я бы предпочел сейчас чего-нибудь покрепче.

Но Рут возразила:

– Это не поможет.

– В самом деле, доктор? – криво улыбнулся Оуэн. – Ладно, как скажешь. Шоколад так шоколад.

Кухня здесь ничем не походила на уютную кухоньку коттеджа. Тут все было массивным и современным: вдоль стен стояли шкафы из светлой сосны, сверкала нержавеющая сталь кухонных принадлежностей. По стенам цвета охры бежал темно-зеленый растительный орнамент.

Рут налила молока в ковшик и поставила его на плиту. Потом насыпала в чашки шоколадного порошка. Все это время Оуэн стоял и наблюдал за ней, отчего по спине Рут бежали мурашки, а руки едва заметно дрожали. Наверное, не стоило идти в кухню вдвоем, подумала Рут. Она чувствовала, что теперь ей будет еще труднее уснуть, чем раньше.

– Ты довольна?

Вопрос был настолько странен, что Рут с недоуменным видом повернулась к Оуэну.

– О чем ты спрашиваешь?

– Ну, я привез тебя сюда, даже не спросив о твоих желаниях. Думал только об интересах Саймона.

– Я не жалуюсь, – ответила Рут. – И потом, здесь же не край земли… В любом случае, – добавила она, – это работа, за которую ты мне платишь.

Оуэн нахмурился и зло бросил:

– А на все остальное, кроме платы, тебе наплевать?

Рут с деланным равнодушием пожала плечами.

– Мне надо зарабатывать на жизнь. Но ты прав, мне несколько не по себе, когда я думаю о Саймоне. Все, что с ним случилось, – моя вина. И я боюсь, что сегодняшний кошмар – результат моего легкомыслия.

Увидев, что молоко закипело, Рут с облегчением схватила ковшик… И чуть не расплескала молоко, когда Оуэн обнял ее за талию.

– Ты здесь ни при чем. Всему виной мои слова, но я был не в себе, когда говорил их. И с тобой я обошелся скверно.

Оуэн Стоун извиняется?! Рут была потрясена до глубины души. Но то, что произошло дальше, потрясло молодую женщину еще больше: он повернул ее к себе и ласково коснулся лица ладонью.

– Ты простишь меня за это, Рут?

– Прощать тебя? Это я нуждаюсь в прощении, не ты!

– Нет, тысячу раз нет! – воскликнул он. – Ты всегда относилась к Саймону как к родному сыну. А я самый обыкновенный параноик.

Рут постаралась не улыбнуться: Оуэн Стоун признал, что был не прав.

– Немного есть, но тебя нетрудно понять. Я знаю, что этот малыш значит для тебя.

– В самом деле? – спросил Оуэн скорее себя, чем Рут.

Потом большим пальцем провел по ее нижней губе. Никогда прежде она не видела на лице Оуэна такого страстного желания. Все в ней затрепетало, а сердце забилось сильнее обычного. Она перевела дыхание, и кончик языка коснулся пальца Оуэна.

– Ох, милая! – со стоном вырывалось из его груди.

Легкими, как перышко, поцелуями он покрыл ее веки, виски, щеки. Затем, держа в ладонях лицо Рут, спросил, пожирая ее взглядом:

– Ты хочешь меня?

– Да, – прошептала она. Последовавший за этим поцелуй показался бесконечным.

– Ничего не могу с собой поделать, – произнес наконец Оуэн, отдышавшись. Он откинул волосы с лица Рут и прижал ее к себе. – Я понимаю, это жестоко по отношению к нам обоим. Но не могу больше сопротивляться.