Текст книги "Шейла Великолепная"

Автор книги: Джуди Блум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 9

Уже три недели я посещаю дневной лагерь, а в керамике до сих пор не разочаровалась. Как и Маус, Расс Биндел и Сэм Суини. Мы вчетвером так и ходим на эти уроки, хотя по правилам каждую неделю нужно пробовать что-то новое. Дениз обещает, что к концу лета мы сможем слепить приличный кувшин. Мама не разделяет мои восторги, потому что каждый день я прихожу домой вся в глине с ног до головы, включая уши и волосы. Единственный минус керамики – что приходится каждый день мыть голову. «Шампуня на тебя не напасёшься», – шутливо ворчит мама.

Мама Расса Биндела работает в лагере бухгалтером. Она довольно милая. Расс на неё очень похож, просто одно лицо. Правда, он на год старше меня, а выглядит лет на восемь. Оба они – Расс и его мама – в веснушках. Между нами, я никогда не видела таких веснушчатых людей.

Сэм Суини напоминает мне Питера Хэтчера: тоже считает себя умнее всех. Представьте, его глиняный слон треснул пополам и потерял бивень во время обжига в печи, так он обвинил в этом меня и Маус – всё, мол, оттого, что мы шумели. Дениз сказала, что никто не виноват. Вероятно, он оставил в слоне пузырьки воздуха. Сэм единственный из нас не пользуется гончарным кругом. Лепит только животных, а больше всего любит слонов. Мы с Маус за глаза зовём его Бабаром – помните, есть такой слон из детской книжки?

Конечно, мы не весь день занимаемся искусствами. После ланча у нас час отдыха, и мы сидим в тени под деревьями. Почти все наши вожатые играют на гитаре, и мы много поём.

Я выучила несколько необычных песен. Одна – про Анну Болейн, жену английского короля Генриха Восьмого. У неё никак не получалось родить сына, и король решил отрубить ей за это голову. Петь мне нравится, но как подумаю, что она бродила по замку «с головой отрубленной в руках»… Сразу представляю Всадника без головы.

В то утро Дениз попросила меня сходить в канцелярию лагеря и сказать миссис Биндел, что она ждёт важного звонка. Когда я пришла, миссис Биндел воевала с копировальным аппаратом.

– Поверить не могу, – ворчала она. – Опять заело.

Я смотрела-смотрела, как она мучается, и предложила:

– Давайте помогу.

– Очень мило с твоей стороны, Шейла, но лучше возвращайся на занятия. И скажи Дениз, что я её позову, когда позвонят.

Я не уходила. Потому что вдруг меня осенило, как предъявить детям Тарритауна другие свои таланты, помимо медицинских.

– Мы в прошлом году выпускали школьную газету, – сообщила я миссис Биндел. – Я сама её распечатывала. Никто мне не помогал.

– М-м-м, как интересно, – сказала миссис Биндел. Она пыталась вытащить застрявшую бумагу из аппарата.

– Да, очень. А можно было бы мне пользоваться компьютером и принтером, если б мы выпускали газету?

– Но мы не выпускаем газету. – Ей наконец удалось отодрать какую-то панель.

– А стоило бы.

– Что стоило бы?

– Выпускать газету.

– Но мы не выпускаем.

– Будем! – крикнула я, выбегая из кабинета и утыкаясь прямо в живот мистера Хилстрома, директора лагеря. Он подхватил меня, чтобы не упала.

– Куда спешишь? – спросил он.

– Ой, мистер Хилстром, вас-то мне и нужно! – обрадовалась я. – Знаете, чего нам тут не хватает?

– Нет. Чего?

– Газеты. Газеты нашего лагеря! Я поняла, что просто обязана её выпускать.

– Отличная идея, – удивился мистер Хилстром.

– Так и знала, что вы одобрите! Я сама всё устрою.

– Тебе может понадобиться помощь, Шейла. Давай так. После ланча я дам тебе слово, сообщишь всем о своих планах, потом организуем редакцию.

– Мне не нужна никакая редакция. Я сама прекрасно справлюсь.

– Вести газету – большая работа, – сказал мистер Хилстром. – В одиночку это никто не делает.

– А я смогу, мистер Хилстром. Вот увидите. Я даже название выбрала.

– Вот как? Какое же?

– Это сюрприз. Узнаете в пятницу, когда прочтёте первый номер.

– Похоже, – сказал мистер Хилстром, – ты твёрдо решила действовать самостоятельно. В таком случае удачи!

– Ой, спасибо, мистер Хилстром. Спасибо!

Я побежала в студию и сообщила нашим о газете.

– Когда она выйдет? – спросила Маус.

В пятницу. Так что начиная с этого момента и до пятницы я буду очень занята. Может, даже керамику пропускать придётся. Знаешь, как трудно одной выпускать газету?

– Вот и я об этом подумала, – сказала Дениз. – Тебе нужны помощники. Что, если из каждого кружка выбрать по одному человеку, чтобы приносил новости?

– Я тебе помогу, – сказала Маус. – С удовольствием стану репортёром.

– Не нужны мне никакие репортёры, – отрезала я. – Сама справлюсь.

– А так мы бы работали вместе, – возразила Маус. – Мы же отличная команда.

– Это моя идея, и я сама всё сделаю.

– Ну ладно, как хочешь, – сказала Маус, явно жалея, что не ей пришла в голову мысль выпускать газету.

А Расс и Сэм очень удивились, что я разбираюсь в журналистике.

– Тебе что, моя мама будет печатать на компьютере? – спросил Расс.

– Нет, конечно, – фыркнула я. – Я опытный пользователь.

Вечером я написала первую статью под заголовком «Очередная осечка Бабара». Статья была про Сэма Суини и его глиняных слонов, но, разумеется, по имени я никого не называла.

На следующий день я прошлась по всем нашим занятиям с блокнотом и заткнутым за ухо карандашом. Записала всякие интересные факты, идеи будущих статей типа: «Либби – танцующий скелет» или «Почему Дениз ходит босиком – тайна раскрыта!». Выяснилось это за ланчем. Я бродила невидимкой между столиками, ловя обрывки разговоров, и вдруг заметила Дениз. Она сидела, прислонясь спиной к дереву, а ноги вытянула так, что были видны её ступни. А на одной ступне была бородавка! Как я раньше не замечала? Не удивительно, что она ходит без обуви.

В среду было очень жарко. Бродя по кабинетам, я думала: что там сейчас лепят Маус, Расс и Сэм? Никаких мыслей по поводу новых статей не было, поэтому я просто написала прогноз погоды, составила список плюсов и минусов в работе лагерного автобуса и кроссворд из имён наших вожатых, пообещав приз тому, кто первый его разгадает.

В четверг я отправилась в канцелярию, чтобы напечатать первый выпуск. Подумала: каких-то несколько минут – и я наконец смогу вернуться к керамике. Я успела соскучиться по ребятам и по занятиям. Маус и Расс небось не скучают, крутя гончарный круг, к тому же без меня им меньше ждать очереди.

Но миссис Биндел сказала, что у неё завал работы и пустить меня за компьютер она не может.

– Но мне очень нужно! У меня же газета!

– Прости, Шейла, – она снова уткнулась в экран. Через минуту подняла на меня глаза и вздохнула. – Вот что я тебе скажу. В шкафу есть старая печатная машинка. Можешь на ней поработать.

– Спасибо, миссис Биндел.

Я печатала и печатала, но всё никак не могла осилить «Очередную осечку Бабара». Скомканные страницы с ошибками уже не помещались в мусорную корзину и переваливались через край. Тогда-то миссис Биндел и предложила сделать рукописный выпуск. А что, можно попробовать. Все в Нью-Йорке знают, что у меня лучший почерк среди четвероклассников.

– И лучше пользуйся восковкой, потому что копировальный аппарат снова барахлит. Я жду мастера.

– Восковкой? Что это такое?

– То, что необходимо для получения копий на старом ротаторе.

– Ротаторе? А это что такое?

– Машина для трафаретной печати, была в ходу до того, как изобрели копировальное устройство.

Я помогла ей выковырять эту штуковину из-под завалов в шкафу. Ротатор выглядел ещё допотопней печатной машинки.

Довольно быстро обнаружилось, что показать высший класс на восковке не так-то просто. Я ничего не понимала. Ни одной ровной строки, все съезжают вниз, как с горки. Первые два листа я выкинула и решила, что третий станет последним, каким бы уродским ни получился.

Поверху у меня шёл крупный заголовок:

ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ

Шейлы Великолепной

Смотрелся он аккуратно, беда только, что занял слишком много места, и, когда я добралась до кроссворда внизу страницы, пришлось мельчить. По-моему, я неверно написала слово «важатый», но уже оставила как есть, поскольку с восковки ничего не сотрёшь. Когда я закончила рисовать картинки, символизирующие разные виды искусств, по полям газеты, как раз настало время идти домой. Как я была рада!

В пятницу утром я шла в лагерь и думала: сейчас быстренько нашлёпаю семьдесят пять копий и ещё успею на занятие. Может, Дениз разрешит мне поработать на кругу одной, а то я всю неделю очередь пропускала.

Но оказалось, что распечатывать на ротаторе – дело нелёгкое. Взять хотя бы чернила. Здесь нужны не простые, а какие-то особые. Спустя полчаса руки у меня были по локоть лиловые, а машине всё было мало – она выплёвывала чистые листы. Залила я в неё тонну чернил. И, когда пошла печать, первые несколько копий получились сплошь в фиолетовых кляксах, прочесть их было невозможно.

Тогда миссис Биндел сказала, что она сама мне всё распечатает. А я ответила:

– Что нужно этому лагерю, так это новое офисное оборудование.

– Ничего, зато ко второму выпуску на следующей неделе у тебя будет больше опыта, Шейла.

Мне не хотелось думать о следующей неделе и о том, что остаток лета я проведу, мучаясь с этой газетой.

Два часа спустя я ещё печатала. Копии выглядели получше, чем первая партия, – теперь можно было разглядеть почти всё, кроме размазанных пятен по полям. Однако если присмотреться, становилось ясно, что это картинки. И я не понимала, почему в кроссворде линии получились такие кривые. Но в конце концов я таки напечатала все семьдесят пять копий «Последних новостей». Мне уже было плевать, как они смотрятся, главное – всё закончилось! Какое счастье!

Я схватила стопку газет, крикнула миссис Биндел «До свидания!» и выбежала из офиса. Потом раздала их каждому лично в руки.

Маус, увидев моё творение, спросила:

– Это что за газета такая?

– В каком смысле? – говорю.

– Она и на газету не похожа. Никогда не слышала, чтоб газеты писались вручную.

– Это говорит только о том, как мало ты об этом знаешь. Напечатать любой может. А вот вручную написать – для этого нужен особый талант!

– А что это за странные кляксы по краям?

– Странные кляксы? Может, тебе очки пора выписывать? Любой, у кого есть глаза, увидит, что это рисунки, символизирующие наши занятия!

– Серьёзно? – удивилась Маус, поднося газету к глазам. – А я вижу исключительно чернильные пятна.

– Сходи к окулисту, – сказала я. – Все остальные поняли, что это картинки.

Тут подходит Расс и спрашивает:

– Шейла, почему ты не попросила мою маму помочь? Тогда бы, может, было поменьше клякс.

Не успела я парировать, подошли два парня и вручили мне решённый кроссворд.

– Ну, Шейла Великолепная, где твой приз? – спросил один из них.

И тут до меня дошло, что о призе-то я и не подумала! Я была уверена, что никому мой кроссворд не разгадать.

– Ну? – спросил второй.

Что бы придумать?! Шейле Великолепной нельзя прослыть обманщицей.

– Поздравляю! – торжественно произнесла я. – Вам очень повезло. Исключительно повезло! Суперисключительно!

– И что мы выиграли?

– Саму газету! Вот что выиграли. На следующей неделе вы издадите её самостоятельно! Если, конечно, не поймёте, что вам нужны помощники. Мало кто может выпускать газету в одиночку.

– Это что за приз такой?

– Я знала, что вам понравится! – сказала я ребятам.

А сама подумала, что когда в следующий раз я придумаю грандиозный проект, то, пожалуй, буду боссом, а всю чёрную работу пусть выполняют помощники.

Глава 10

Случилось так, что Аллену и Полу – ребятам, которые выиграли мой конкурс, – понравилось выпускать газету. Они организовали кучу отделов и не пропустили ни одного занятия в кружках. А миссис Биндел вызвалась распечатывать им копии. Некоторые предпочитают во всём искать лёгкие пути! Они даже поменяли название на «Сплетни и приколы от Аллена и Пола».

Маус у них корреспондент. Ходит и задирает нос.

– Наверное, выпускать газету – не твоё призвание, раз ты бросила после первой же недели, – сказала она мне.

– Я просто хотела проверить свои силы. Проверила, убедилась, что всё могу, – и хватит.

– Знаешь, – сказала Маус, – а по-моему, выпускать газету каждую неделю – вот вызов себе. Я решила когда-нибудь стать настоящим репортёром. Так что, если увидишь под статьёй подпись «Маус Эллис», можешь похвастаться, что знала меня, когда я только начинала карьеру.

– Подумаешь, – фыркнула я. – Может, я к тому времени стану кое-кем поважнее.

– Кем, например?

– Кое-кем! Так тебе всё и скажи.

– Ты не говоришь, потому что сама ещё не придумала. Так ведь?

– Я пока выбираю. Может, устроюсь объявлять прогноз погоды по телевизору.

– Прогноз погоды?

– Да. Клёво, наверное, всегда знать погоду заранее.

– О! – воскликнула Маус. – Идея! А что, если я буду телерепортёром, а ты будешь объявлять погоду, и сделаем на телевидении передачу «Новости от Эллис и Тубман»?

– Мне больше нравится «Новости от Тубман и Эллис».

– Или «Новости от Маус и Шейлы».

– Или «Новости от Шейлы и Маус», – сказала я.

– Ладно, это можно и потом решить.

– Да, – говорю. – Вообще, телепередача – хорошая идея. А как её назвать – не очень уж важно.

– Но командой мы станем хорошей, – сказала Маус.

– Обязательно, – сказала я.

– По рукам?

– По рукам.

И мы пожали друг другу руки.

Предсказывать погоду я хочу по одной простой причине: чтобы заранее знать, когда собирается гроза. Вчера ночью было ужас что: громыхало и сверкало по полной программе. Мама с папой не в курсе, но я полночи просидела в шкафу.

Вернувшись сегодня из лагеря, первым делом включила радио и сидела слушала, пока не дождалась объявления погоды. «Во второй половине дня ясно, без осадков». Вот и отлично. Значит, не о чем беспокоиться.

Уснуть-то я уснула, но посреди ночи проснулась от кошмарного шума! Нет, это не гром гремел, но всё равно страшно до жути. Положила на голову подушку – может, так не будет слышно. Всё без толку.

Наконец, больше не в силах терпеть, подскакиваю к окну. Что, вы думаете, я там вижу? Двух Дженнифер! А то одной, понимаете, мало. Сидят и воют на луну в две глотки.

Утром за завтраком я рассказала всей семье о клоне Дженнифер. Всем было смешно. Всем, кроме меня!

❖ ❖ ❖

Два дня спустя Либби заявила, что клон Дженнифер – мальчик.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю.

– Видела, как он писает. Он пометил большое дерево за домом, возле забора.

Ухажёр Дженнифер приходит в гости каждую ночь. Заснуть всё сложнее. Утром он испаряется, будто его и не было. И чья это собака, неизвестно.

Теперь я не знаю, как выйти из дому; жить стало небезопасно.

– Дружок Дженнифер бегает по улице без поводка, – сказала я маме. – И как, по-твоему, мне выходить?

– Он только по ночам прибегает, – возразила мама.

– Это ты так считаешь, – говорю. – Но кто знает, что ему взбредёт на ум?

– Никто не знает. Но беспокоиться не о чем. Друг Дженнифер абсолютно безвреден.

– Ой, правда? Он сам тебе сказал? Позвонил в дверь и говорит: «Здравствуйте, миссис Тубман. Я абсолютно безвреден!»?

Мама вздохнула.

– Вижу, разговаривать с тобой бесполезно. Уж если ты что вбила себе в голову, то всё, не переубедишь.

Через несколько дней в гости зашла Маус. Мы занимались йо-йо перед домом. Ей подарили «Дункан баттерфляй», это йо-йо в форме бабочки, если смотреть в профиль. Причём мне этого никто не рассказывал, сама поняла! Маус пыталась обучить меня новому трюку – он называется «Вокруг света», – но я раз за разом промахивалась и лупила себя по голове.

И вдруг… Странное ощущение, будто за мной наблюдают. Медленно оборачиваюсь и вижу… Ухажёра Дженнифер! Я взвизгнула и запустила в него йо-йо. Он бросился на меня. Я рванула со всей скоростью, на какую способна, – и врезалась прямо в загородку, за которой привязана Дженнифер. Этот тип помчался за мной, лаял как бешеный и явно собирался меня покусать. Я бежала с воплем, пока не споткнулась о цепь Дженнифер. Упала и зажмурилась, рыдая. Всё, думаю, это конец. И тут почувствовала, что ноги у меня мокрые: это из меня вытекает кровь!

Через минуту я услышала, как надо мной склонилась мама. Маус говорила:

– Она вдруг как завопит и как побежит, миссис Тубман. Я не успела её остановить.

– Мои ноги, – плакала я. – Мои ноги! Сделайте что-нибудь, остановите кровь!

– Какую кровь? – спросила мама. – Не вижу никакой крови.

– Но у меня ноги все мокрые, – всхлипывала я. – Я же чувствую.

– Открой глаза, Шейла, – сказала мама, – и увидишь, почему они мокрые.

Я открыла один глаз, потом второй. Перевернулась, и мама помогла мне сесть. Дженнифер, эта глупая собачонка, лизала мне ноги!

– Ну всё, теперь у меня будут страшные волдыри, – сказала я Маус. – Каждый величиной с яблоко.

Маус молча смотрела на меня и качала головой.

Мама повезла меня к врачу, потому что я здорово ободрала коленку, когда шлёпнулась, споткнувшись о цепь.

– Я же говорила, правда? Говорила, что держать собаку опасно. Посмотри, что она со мной сделала! Нет, ты посмотри, посмотри!

– Дженнифер и её приятель тут ни при чём, Шейла, – сказала мама. – Если бы ты вела себя спокойнее, ничего бы не случилось.

– Я и вела себя спокойно! – говорю. – Это её дружок как с цепи сорвался ни с того ни с сего. А ты его зубы видела?

После ужина заскочила Маус.

– Хотела убедиться, что с тобой всё в порядке, – сказала она.

– Всё в порядке.

– Волдыри вскочили?

– Волдыри?

– Да, аллергическая сыпь, оттого что тебя Дженнифер лизала.

– Ах, эти волдыри… Да, огромные. На печени и по всем кишкам.

– На печени и в кишках?

– Ага. Врач сказал, мне ещё повезло. Если бы на лёгкие пошло – я могла бы вообще умереть.

Маус наклонила голову к плечу и с минуту молчала. Я тоже ничего не говорила. Наконец она посмотрела мне прямо в глаза.

– Шейла, если человек чего-то боится, он должен это просто признать, тебе не кажется?

– Ну конечно! – говорю. – Если бы я чего-то боялась, то так бы и сделала.

– Я тоже. Слушай, я не говорила, но я очень боюсь стрекоз.

– Серьёзно?

– Да. Хотя и знаю, что они не кусаются. А ты? Чего ты боишься?

– Я-то?.. Ну… Дай подумать.

– Думай на здоровье, не спеши, – сказала Маус.

– Знаешь, даже ничего в голову не приходит… Разве что львов.

– Львов?

– Ну, львы, которые с гривой.

– И всё? – удивилась Маус.

– Ага. Вроде бы.

Маус наклонила голову к другому плечу. Чего она там во мне разглядывала?

– Темнеет – сказала я. – Тебе вроде мама не разрешает по вечерам гулять.

– Ладно, я пошла. До завтра, Шейла. Надеюсь, львы к вам в гости не явятся.

– Ха-ха, – сказала я.

Вскоре ухажёр Дженнифер куда-то исчез, и Дженнифер по ночам выла от тоски. Отказывалась есть. Папа забеспокоился и повёл её к ветеринару. Так выяснилось, что у Дженнифер будут щенки.

Папа написал об этом Эгранам, и они прислали ответное письмо:

Дорогие Жужа, Джин и девочки!

Мы прекрасно отдыхаем в Англии, хотя мальчики скучают по дому и собаке. Все мы в восторге от того, что наша малышка Дженнифер станет матерью! Слава богу, мы к этому времени как раз вернёмся. Разумеется, один щенок из помёта – ваш. Представляю, как девочки мечтают о собаке, тем более они наверняка подружились с Дженнифер. Рады, что вам понравился наш дом и город. До встречи в сентябре!

Салли, Джордж и мальчики.

P. S. Бобби хочет что-то добавить…

Мама говорит, в моей комнате живёт девочка по имени Шейла. Она нашла мою записку? Передайте ей вот что: «Помни, я не шутил!» Я привезу домой ещё 21 модель в дополнение к моей коллекции. Пусть только попробует что-то тронуть!

Б. Э.

Письмо меня взбесило. Особенно та часть, где говорилось про одного щенка из помёта. С чего они вообще взяли, что нам нужен ребёнок Дженнифер? Разве Эграны не знают, что в мегаполисе собакам не жизнь? Им приходится вечно сидеть в четырёх стенах. Там нет заднего двора, чтобы держать их на улице. Для профессора Джордж Эгран соображает не очень, иначе он знал бы, что не нужны нам их дурацкие собаки.

Либби, однако, думала иначе.

– Жду не дождусь! – щебетала она. – Чур, я сама выберу! И чур, это будет мой пёсик, и спать он будет, чур, на моей кровати! Я так счастлива, так счастлива!

– И не мечтай, – сказала я. – Никакую собаку мы не возьмём.

– С каких это пор ты решаешь важные семейные вопросы? – спросила Либби.

– Думаешь, тебе позволят притащить щенка в нашу комнату и к тому же положить его на кровать? Ты правда ненормальная. Ты же знаешь, что у меня аллергия на собак! Что у меня вспухают внутри огромные волдыри!

– Вредина! Опять хочешь мне всё испортить! Но на этот раз не будет по-твоему! На этот раз до тебя дойдёт, что со мной тоже надо считаться.

– Девочки… Девочки, – поморщился папа.

– Скажи ей, Бертрам! Скажи, что разрешишь мне оставить щенка Дженнифер!

– Ой, папа! Скажи, что нет! Ты со мной так не поступишь! – закричала я.

– Щенки появятся только в сентябре. Пока бессмысленно это обсуждать, – ответил папа.

– Если не разрешите, уйду из дому! – сказала Либби.

– А если разрешите, уйду я! – сказала я.

– Кажется, это я уйду из дома, прямо сейчас, – сказала мама.

– Хорошая мысль, – обрадовался папа. – Давай уйдём из дома, а их оставим.

– Очень смешно, – буркнула Либби.

– Да. Очень смешно, – добавила я.

– Всё, обсуждение закрыто. Мы с мамой примем решение, когда дойдёт до дела.

Либби выбежала из комнаты и ринулась по лестнице. Наверху шваркнула дверью. Я взяла письмо Эгранов и пошла к себе. Дверью хлопать не стала, но хлопнулась на кровать, чтобы перечитать P. S. от Бобби. И решила написать ответ.

Дорогой Б. Э.!

Разумеется, я нашла Вашу записку. И все Ваши 27 баллончиков с краской, как и 6 тюбиков клея. И если Вы думаете, что я стану пачкать руки об эту гадость, то Вы просто ненормальный. Нам с Маус (моей лучшей подругой) плевать с высокой колокольни на Ваши идиотские модели. Ха-ха! А Ваша собака не даёт людям спать по ночам.

Неискренне Ваша,

Шарм Тубман, она же

Шейла Великолепная