Текст книги "Укрощение"
Автор книги: Джуд Деверо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Глава 10
В рассветных лучах Лайана смотрела на профиль спящего мужа и улыбалась. Не стоило бы улыбаться ему, но она ничего не могла с собой поделать. Прошлой ночью она долго ждала его, но он не пришел. Наконец, плотно сжав губы и захватив факел, она пошла его искать.
Идти далеко не пришлось. Они с Северном обнаружились в парадном зале, оба пьяные до бесчувствия.
Северн поднял голову и взглянул на Лайану.
– Мы часто напивались вместе, – пробормотал он заплетающимся языком. – Мы с братом все делали вместе и всегда были вместе, но теперь у него жена.
– И вы по-прежнему пьете вместе, – подчеркнула она. – Давай, муженек, клади мне руку на плечо и пойдем наверх.
– Из-за жен все становится иначе, – промямлил Северн.
Лайана из последних сил помогла Рогану подняться наверх.
– Твоему брату тоже нужна жена, – проворчала она. – Может, тогда он оставит нас в покое.
– Тогда у нее должна быть куча денег, – выдохнул Роган, сосредоточив все внимание на том, чтобы не упасть на узких крутых ступеньках. – Куча денег и много-много волос.
Лайана, усмехнувшись, открыла дверь спальни. Роган едва добрался до постели, свалился на перину и мгновенно заснул. Вот тебе и ночь любви!
Лайана со вздохом прижалась к его грязному телу. Он прав. Ее ничуть не беспокоила вонь.
И сейчас она была на седьмом небе, потому что сегодня он проведет с ней целый день. На целый день он принадлежит ей!
– Миледи! – позвала Джойс.
– Что тебе?
Джойс осторожно вошла, стараясь, чтобы дверь не заскрипела. Увидела спящего Рогана и нахмурилась.
– Вы еще не готовы? Остальные скоро встанут и увидят вас! – сурово объявила она, очевидно, совершенно не одобряя планов госпожи.
– Роган! – окликнула Лайана, наклонившись над мужем. – Роган, любовь моя, нужно просыпаться. Настал день ярмарки.
Он поднял руку и коснулся ее щеки.
– А, Терсди! – пробормотал он. – Сегодня ты наверху.
– Терсди? – ахнула Лайана, ткнув его в ребра. – Просыпайся, ты, пьяная навозная куча! Я твоя жена, а не очередная шлюха!
Роган, морщась, заткнул уши и жалобно уставился на нее.
– Ну что ты так орешь? Что-то случилось?
– Ты сейчас назвал меня именем другой женщины!
Но когда он недоуменно уставился на нее, не понимая, что тут плохого, Лайана только вздохнула.
– Пора вставать. Сегодня начало ярмарки.
– Какой ярмарки?
– Ох уж эти мужчины! – процедила Лайана. – Ярмарки, на которую ты обещал меня повести. Пари, помнишь? Я приготовила крестьянские одежды, и мы должны покинуть замок в тот момент, как откроются ворота. Моя служанка запрется в этой комнате, поскольку я распустила слух, что потребовала от тебя целого дня в постели. Никто не узнает, куда мы уйдем.
Роган сел.
– Ты слишком много на себя берешь! – рассердился он. – Мои люди должны обязательно знать, где я нахожусь.
– Тогда они будут крутиться рядом, и крестьяне поймут, кто ты. Или собираешься отступиться от своего слова?
Роган подумал, что женщин, которые вечно толкуют о чести и необходимости держать слово, следует отнести в ту же категорию, что и летающих свиней. Они вообще не должны существовать, а те, которые существуют, чертовски надоедливы и не доставляют ничего, кроме неприятностей.
Лайана наклонилась над ним. Прекрасные волосы рассыпались по его груди.
– День, проведенный в удовольствиях, – тихо напомнила она. – Ничего, кроме еды, питья и танцев. Не о чем волноваться. Не о чем тревожиться. Кстати, от крестьян ты сможешь узнать о планах и деяниях Говардов.
Роган на секунду задумался.
– Где одежда?
Теперь, когда он позволил себя уговорить, нельзя было медлить ни секунды. Когда они оделись, она уверилась, что никто их не узнает, если Роган не забудет слегка опускать плечи и нагибать голову. Походка крестьян сильно отличается от походки господина поместья.
Они вышли из спальни и добрались до ворот как раз в тот момент, когда люди Рогана поднимали решетку. Никто не взглянул на них. Перейдя пустой ров по навесному мосту, Роган остановился.
– Где лошади?
– Крестьяне не ездят на лошадях. Они ходят пешком.
Роган остановился, не желая идти дальше. Лайана едва удержалась, чтобы не напомнить ему о долгих прогулках с первой женой, но вовремя сдержалась.
– Пойдем, – уговаривала она. – Если не поторопимся, обязательно пропустим представление. А может, я смогу купить там старого ослика. Всего за несколько монет он…
– Ни к чему тратить деньги. Ноги у меня вполне здоровые.
Они вместе прошагали четыре мили до деревни. Вокруг было полно народа: торговцы, прибывшие сбыть товары, путешественники, родственники из других деревень. Лайана почувствовала, что Роган начинает расслабляться. Взгляд оставался по-прежнему настороженным, ибо он был солдатом и с подозрением поглядывал на людей. Но, видя, что они все смеются, радуясь наступающему дню, немного успокоился.
– Смотри! – Лайана показала на флажки, которыми были украшены шатры приезжих торговцев. – Что купим на завтрак?
– Следовало бы поесть до ухода, – проворчал Роган.
Лайана поморщилась. Хоть бы он не вздумал морить их голодом весь день, чтобы сэкономить несколько пенни!
Ярмарка раскинулась поле за стенами деревни.
– На этом поле больше никогда не вырастет пшеница. Столько ног его топтали! – покачал головой Роган.
Лайана стиснула зубы, впервые посчитав, что, возможно, затащить Рогана на ярмарку было не такой уж хорошей идеей. Если он проведет целый день, перечисляя, что натворили крестьяне, значит, позже беднягам не избежать наказания.
– Представление! – воскликнула Лайана, показывая на большую деревянную сцену, возведенную на одном конце поля. – Некоторые актеры прибыли из Лондона, и вся деревня последнюю неделю репетировала пьесу. Пойдем, иначе мест не будет.
Она схватила Рогана за руку и потащила вперед. Они уселись в самой середине скамьи и огляделись. Рядом с Лайаной устроилась женщина с корзинкой гнилых овощей, которыми намеревалась швыряться в актеров, если их игра придется ей не по вкусу.
Лайана подтолкнула Рогана локтем в бок:
– Нам тоже следовало бы запастись овощами.
– Ни к чему выбрасывать еду на ветер, – буркнул Роган, и Лайана тяжело вздохнула. Неужели она сделала ошибку?
Занавес был грязным и залатанным. Мужчина в двуцветном, наполовину красном, наполовину черном, костюме арлекина вышел и объявил название пьесы: «Укрощение лорда Стервятника».
Неизвестно по какой причине публика разразилась воплями и хохотом.
– Полагаю, это комедия, – заметила Лайана и добавила, глядя в кислое лицо мужа: – Надеюсь, что это комедия.
Занавес раздвинулся, и глазам присутствующих открылось унылое зрелище. Вместо задника стояли голые деревья в кадках, а на переднем плане сидел тощий старик, согнувшись над грудой соломы, выкрашенной в красный цвет и, очевидно, имитировавшей огонь. Он держал палку с нанизанными на нее тремя крысами.
– Иди, дочка, ужин почти готов, – позвал он.
Из правой кулисы вышла женщина, вернее, существо, похожее на женщину. Она повернулась к публике и оказалась донельзя уродливым парнем. Зрители снова взвыли. В руках женщина держала большую соломенную куклу, а когда наклонилась, чтобы положить ребенка, зрители заметили гигантскую грудь, которая клонила ее к земле.
– О, как вкусно пахнет, отец! – взвизгнула она, садясь на корточки.
Лайана улыбнулась Рогану и увидела, что он почти не смотрит на сцену и оглядывает собравшихся, словно пытаясь найти врагов.
Из левой кулисы вышел другой актер, высокий мужчина с гордо поднятой головой, на которой неуклюже сидел парик из красной шерсти, и орлиным носом, склеенным из бумаги.
– Что здесь происходит? – грозно вопросил он. – Я лорд Стервятник, и вы едите мой скот.
– Но, милорд, – заныл отец, – это всего лишь крысы.
– Это мои крысы, – надменно напомнил лорд Стервятник.
Лайана начала нервничать. Они ведь не осмелятся высмеивать Рогана, верно?
На сцене тем временем лорд Стервятник схватил старика за шиворот и ткнул лицом в соломенный огонь.
– Нет, милорд! – взмолилась уродливая дочь, распахивая рваный плащ и обнажая обширную грудь.
– Ага! – плотоядно ощерился лорд Стервятник. – Иди сюда, красотка.
Публика снова разразилась смехом. Дочь отступила, а лорд Стервятник шагнул к ней, по пути отбросив сапогом соломенного ребенка, так, что тот пролетел через всю сцену.
И тут лорд Стервятник тоже распахнул свой длинный плащ, обнаружив под ним гигантский мужской орган длиной восемнадцать и толщиной восемь дюймов, привязанный к талии и пристегнутый ремнем к ноге. Орган был сшит из ткани и набит соломой. Внизу свисали две круглые тыквы-горлянки.
Сердце Лайаны ушло в пятки.
– Пойдем! – громко сказала она Рогану, перекрывая хохот публики.
Но Роган, не отрывая глаз от сцены, сжал плечо Лайаны и удержал на месте. Ничего не оставалось, кроме как смотреть.
А лорд Стервятник тем временем преследовал уродливую женщину пока оба не исчезли за кулисами. На сцене немедленно появился один из рыжеволосых сыновей Рогана и низко поклонился: очевидно, это означало, что он – плод союза лорда Стервятника и женщины.
Из левой кулисы вышла старуха с темным свертком в руках, который и положила на середину сцены, недалеко от старика, все еще лежавшего лицом в соломенном огне.
– Теперь, дочка, мы по крайней мере согреемся, – сказала она, и на сцене появился еще один урод, одетый женщиной. Груди у нее не было, зато имелся зад величиной с пуховую подушку.
В этот момент по сцене пробежал еще один рыжеволосый сын Рогана, вызвав очередной взрыв веселья.
Лайана не смела взглянуть на Рогана. Завтра он, возможно, велит четвертовать всю деревню.
Пока мать с толстозадой дочерью грели руки над черным свертком, лорд Стервятник величаво вышел к ним. Его бумажный орлиный нос выглядел еще больше.
– Вы крадете мое топливо! – завопил лорд Стервятник.
– Но это всего лишь коровий навоз! – зарыдала старуха. – Мы замерзаем!
– Хотите огня? Я дам вам огня! Возьмите ее и сожгите! – велел лорд Стервятник.
С левой стороны вышли двое громил с физиономиями, разрисованными шрамами, и больше похожие на чудовищ, чем на людей. Они схватили вопящую старуху за руки и потащили в глубину сцены, где привязали к одному из голых деревьев и подложили ей под ноги выкрашенные красной краской связки сена.
Тем временем лорд Стервятник поманил дочь.
– Иди ко мне, красотка!
Урод, игравший дочь, повернулся к публике и сделал пресмешную гримасу, натянув нижнюю губу на кончик носа, так что даже Лайана засмеялась. Лорд Стервятник снова распахнул плащ, показав свое гротескное мужское достоинство, и уволок дочь за сцену под жалостные вопли матери. С противоположных концов сцены выбежали двое рыжеволосых мальчиков и на ходу столкнулись друг с другом.
– Там, откуда мы взялись, есть еще, и немало! – жизнерадостно объявил мальчишка зрителям.
Лайана безуспешно попыталась настоять на уходе. Но последующее явилось еще большим потрясением. Слева вышла молодая, очень красивая девушка в длинном белом платье и парике из светлой шерсти с волосами, доходившими до пола. Лайана предположила, что актриса изображала ее. И какой же видят ее эти грубые, жестокие люди?
Справа вышли лорд Стервятник и мужчина, одетый священником. Началась церемония венчания. Лорд Стервятник, очевидно, скучавший, даже не смотрел на прелестную девушку в белом. Вместо этого он заигрывал со всеми хорошенькими девушками в публике: посылал поцелуи, то и дело распахивал плащ, показывая все, что у него есть. Девушка в белом сложила руки и опустила голову.
Когда священник провозгласил их мужем и женой, лорд Стервятник схватил девушку за плечи и принялся трясти. Из ее одежды выкатывались монеты, и люди лорда Стервятника метались по сцене, чтобы их подобрать. Когда монет больше не осталось, лорд оставил девушку и ушел со сцены, по пути флиртуя с публикой и размахивая плащом. Леди с опущенной головой побрела в глубь сцены.
Из-за кулис вышел мужчина, ведущий корову. Лорд Стервятник встретил его на полдороге.
– Что это? – спросил он.
– Милорд, эта корова ела ваши овощи.
Лорд Стервятник погладил животное по голове.
– Коровы должны есть, – объявил он и грозно уставился на крестьянина: – А ты? Ты ел мои овощи?
– Только кусочек репы, который выпал из пасти коровы, – признался мужчина.
– Повесить его! – приказал лорд Стервятник, и его покрытые шрамами рыцари устремились на сцену.
Мужчина упал на колени.
– Но, милорд, мне нужно кормить шестерых детей. Сжальтесь надо мной.
Лорд Стервятник обратился к рыцарям:
– Повесить всю семью. Меньше голодных ртов придется кормить.
Рыцари поволокли мужчину в глубь сцены и надели ему петлю на шею. Он стоял рядом с остальными жертвами и леди в белом.
Леди оглядела несчастных и печально покачала головой.
На сцене показались две хорошенькие пухленькие девицы, в которых Лайана распознала Тьюзди и Терсди. Публика, особенно мужчины, стала приветственно орать и свистеть, а наложницы всячески извивались и изгибались, стараясь показать свои соблазнительные тела. Лайана украдкой взглянула на Рогана. Тот сидел неподвижно, как статуя, не сводя глаз со сцены.
Повинуясь инстинкту, она взяла его руку, и, к ее удивлению, он крепко сжал маленькую ладонь.
А в это время лорд Стервятник замер при виде наложниц и тут же набросился на них, распахивая на бегу плащ. Все трое покатились по полу.
При виде этого леди в белом словно ожила. Она терпела, когда муж игнорировал ее на свадьбе, вытряхивал монеты и повесил человека за ничтожный проступок, но, увидев других женщин, просто взбесилась.
Она сорвала белое платье, под которым оказалось красное. Из-за бочки с деревом вынула красный головной убор в виде языков пламени и нахлобучила на белый парик.
– Огненная леди! – восторженно завопила публика.
Одетая в красное Огненная леди выхватила связки соломы из-под ног старухи и стала бросать их в катающихся по сцене любовников. Женщины с воплями вскочили, делая вид, будто сбивают огонь с одежды и волос, и удрали за сцену.
После этого Огненная леди глянула на лорда Стервятника и вынула из кармана большой ошейник, который надела на шею мужа. Взялась за поводок и повела лорда со сцены.
Люди кричали, хохотали. Вскакивали с мест, танцевали, а тем временем все мертвецы ожили. Шестеро сыновей Рогана вышли на сцену и набросили сети с нашитыми на них цветами на голые деревья, словно даже растения возродились к жизни.
Актеры на сцене запели, и тут появилась Огненная леди, ведя на поводке лорда Стервятника, который следовал за ней на четвереньках. Он пытался откинуть плащ, чтобы показаться публике, но Огненная леди огрела его по голове, и он тут же успокоился.
Наконец занавес закрылся, публика перестала вопить и смеяться, и все стали расходиться. Только Роган и Лайана сидели неподвижно, взявшись за руки.
– А крестьяне не так уж просты, какими их считают, – вымолвила Лайана.
Роган повернулся к ней. Судя по взгляду, он полагал, что это еще слабо сказано.
Глава 11
Зрители вставали со скамей, смеясь, хлопая друг друга по спинам, вспоминая одну сцену за другой.
– Видел, как…
– А когда…
Лайана и Роган продолжали сидеть, держась за руки, пока на скамьях никого не осталось.
Постепенно шок сменился гневом. За последние недели она рисковала гневом мужа ради этих людей, из кожи вон лезла, чтобы они были сыты и одеты. А они отплатили ей… этим смехотворным фарсом.
Она с новой силой сжала руку Рогана.
– Мы вернемся и приведем твоих людей, – произнесла она, чувствуя, как бьется кровь в висках. – И накажем этих неблагодарных негодяев! Они воображали, будто видели гнев Перегринов? Посмотрим, что будет, когда я покончу с ними.
Роган ничего не ответил и казался скорее задумчивым, чем сердитым.
– Ну? – продолжала она. – Ты не хотел идти и был прав. Мы вернемся, и…
– Кто играл лорда Стервятника? – перебил Роган.
– Похож на одного из бастардов твоего отца! – отрезала Лайана. – Может, мне вернуться одной?
Она встала и хотела уйти, но он ее не пустил.
– Я голоден. Как по-твоему, тут продают еду?
Лайана молча раскрыла рот. Минуту назад он отказывался расстаться с несколькими пенни, чтобы купить им еду.
– Пьеса не разгневала тебя?
Он безразлично пожал плечами, но в глазах было нечто странное… и Лайане очень хотелось узнать, что именно.
– Я никогда не убивал людей, поедавших моих крыс, – почти вызывающе объявил он. – Пусть хоть подавятся ими!
– А как насчет того, чтобы пускать коровий навоз на растопку? – тихо спросила Лайана. Она стояла между его мускулистых ног, и он по-прежнему держал ее руку. И этот жест был более интимен, чем несколько их коротких соитий. Он сказал, что пьеса не тронула его, но, судя по виду, говорил неправду.
– Я никогда и никого не убивал за это, – повторил он, глядя в пространство, – но навозом удобряют поля.
– Понятно. Порка?
Роган не ответил, но, похоже, слегка покраснел. В этот момент она испытывала к нему нечто вроде материнских чувств. Он не был жестоким человеком, человеком, который наслаждался, убивая и мучая людей, получая удовольствие от их страданий. Просто пытался защитить семью и обеспечить ее всем возможным для нормального существования.
– Я ужасно голодна, – улыбнулась Лайана, – а неподалеку есть лоток с пирожными. Может, пирожные и пахта утолят наш голод.
Он позволил ей увести его. Ей очень хотелось знать, о чем он думает. Когда он полез за пазуху грубого крестьянского одеяния, вытащил маленький кожаный мешочек и дал торговцу несколько пенни за пирожные, Лайана была вне себя от радости. Конечно, трудно сказать наверняка, но она сомневалась, что прежде он тратил деньги на женщин. Кроме пирожных, он купил большую кружку пахты, одну на двоих, и они медленно пили, а торговец терпеливо ждал, пока ему вернут кружку.
Наевшись, Лайана обнаружила, что уже не так сильно злится на крестьян. Мало того, вспоминая пьесу, даже улыбалась. Она никогда бы не подумала, что крестьяне могут быть так отважны, и так честны.
– Они могут быть не правы насчет твоего характера, но уж насчет твоих физических достоинств – все чистая правда! – неожиданно воскликнула она.
Сначала он не понял, о чем она, но, вспомнив гигантское соломенное достоинство лорда Стервятника, ощутил, как кровь бросилась ему в лицо.
– У тебя слишком острый язык, – сухо сказал он, желая приструнить дерзкую девчонку.
– Если я правильно запомнила, тебе нравился мой язык.
– Женщина не должна говорить о подобных вещах, – строго заметил он, но глаза его выдали.
Судя по взгляду, она разожгла в нем чувственность.
– Ты в самом деле спишь с уродливыми женщинами? Уродливыми, но грудастыми или толстозадыми?
Он хотел было снова пожурить ее, но тут его взгляд смягчился.
– Твой отец плохо тебя воспитал. Отдай. – Он отнял у нее кружку. – Если тебе надоело разорять меня своим аппетитом, пойдем посмотрим игры.
Ее издевки пришлись ему по вкусу, а она радовалась, видя, что он доволен. По дороге она вложила в его ладонь свою, и он не оттолкнул ее.
– Они снова станут прежними? – спросил он, глядя прямо перед собой.
Она понятия не имела, о чем он.
– Твои волосы, – пояснил он.
Лайана стиснула его руку и восторженно рассмеялась. Джойс выкрасила ее светлые волосы и брови в черный цвет, чтобы Лайану не узнали. Впрочем, под грубым полотном, покрывавшим голову, волосы почти не были видны.
– Краска смоется, – пообещала она. – Поможешь мне вымыть голову?
В его глазах вспыхнуло желание.
– Возможно.
Они шли вместе, молча, держась за руки, и Лайана была вне себя от счастья.
Роган остановился у огромной толпы. Он мог видеть все поверх людских голов. В отличие от Лайаны. Она дернула его за рукав и пожаловалась, что ничего не видит. Лайана уже представляла романтическую сцену, как он сажает ее на плечи и придерживает обеими руками, но он повел себя как хозяин – и, бесцеремонно расталкивая людей, пробился вперед.
– Не привлекай к нам внимания! – прошипела она, но он не слушал. Она отделывалась от окружающих извиняющимися улыбками, но он неумолимо тащил ее вперед. Люди с любопытством поглядывали на Рогана, особенно на завитки волос под шерстяным капюшоном. Лайану затрясло от страха. Если эти люди, ненавидящие Перегринов, узнают, что хозяин здесь один и без охраны, вне всякого сомнения, просто убьют его.
– Еще один из бастардов старого лорда, – услышала она шепот. – Никогда раньше его не видел.
Лайана немного успокоилась и поблагодарила Бога за плодовитость Перегринов. Все еще сжимая руку Рогана, она присмотрелась к происходящему в центре поля. Двое обнаженных до пояса мужчин сражались длинными деревянными шестами. Один, приземистый, короткорукий, выглядел лесником или лесорубом. А вот другим был человек, игравший лорда Стервятника. Он и на сцене выглядел неплохо, но сейчас, полуголый, с блестевшей от пота кожей, показался ей великолепным. Конечно, не таким, как Роган, но все же…
Роган сосредоточился на борьбе, неотрывно наблюдая за своим единокровным братом. Конечно, он неопытен и необучен, но ловок и проворен. Коротышка дровосек ему не соперник.
Но Роган отвел глаза от дерущихся, когда жена подступила ближе. Он посмотрел на нее. Она широко открытыми глазами уставилась на его брата, и Роган нахмурился. Впечатление было такое, будто она находит желанным этого незаконного Перегрина.
До настоящей минуты Роган никогда не испытывал ревности. Делил наложниц со своими братьями и рыцарями. И ему было все равно, кому эти женщины отдают предпочтение. Но ему очень не понравилось, как смотрит его жена на этого тощего, слабого рыжего неумеху…
– Как по-твоему, можешь побить этого? – спросил беззубый старик, стоявший рядом с Роганом. Роган ответил надменным взглядом.
Старик захихикал. Зловонное дыхание наполнило воздух.
– Таковы все Перегрины! – громко сказал он. – Унаследовали спесь от старого хозяина.
Незаконный сын Перегрина бросил взгляд сначала на старика, потом на Рогана и, удивленно вскинув брови, на миг отвел глаза от противника. Тот воспользовался этим и ударил парня по голове. Незаконный сын Перегрина отступил, поднес руку к виску, посмотрел на окрашенные кровью пальцы и с гримасой отвращения тремя сильными ударами поверг лесоруба на землю, после чего вышел из круга и встал рядом с Роганом. Лайана поняла, что они почти ровесники, но Роган был тяжелее, более мускулистым и, по ее мнению, куда красивее. Стоявшая рядом молодая женщина пожирала похотливыми взглядами молодых людей. Лайана крепче сжала руку Рогана и прильнула к нему.
– Значит, у меня есть еще один брат, – заметил молодой человек. Его взгляд был таким же пронизывающим, как у Рогана, и что-то в них подсказывало Лайане, что он знает, кто перед ним.
– Не… – начала Лайана.
– Ну что, поборемся, повеселим людей? – подначивал молодой человек. – Или ты держишься за женскую юбку? Совсем как лорд Роган?
Сердце Лайаны упало, потому что она знала: Роган никогда не устоит перед вызовом. Оба старались не обсуждать последнюю сцену пьесы, когда Огненная леди выводила на ошейнике лорда Стервятника, но Роган все прекрасно помнил.
Он освободил руку и вступил в круг. Лайана понимала, что не может ничего сказать либо сделать, не подвергнув опасности их жизнь. Затаив дыхание, она наблюдала, как мужчины вошли в круг и встали лицом друг к другу. Как же они похожи! Те же глаза, те же решительные квадратные подбородки.
Роган глянул на лежавший на земле шест и, к ужасу Лайаны, сбросил капюшон и стащил рубашку. Она испытала мгновенное удовольствие, когда он бросил ей одежду. Девушка ловко ее поймала, но тут же со страхом уставилась на соперников. Теперь его обязательно узнают!
Ей не хотелось думать, кто именно может его узнать. А вдруг это окажется одна из женщин, с которыми он спал?
– Половина деревни, – пробормотала она.
Оглядев толпу, она увидела два «дня недели», стоявших на противоположной стороне круга. Лица обеих выражали недоумение, но Лайана не сомневалась, что они скоро поймут, кто перед ними. И поэтому стала быстро пробираться к женщинам.
– Скажете хоть слово и горько пожалеете! – прошипела она. Одна в страхе съежилась, но другая оказалась более смелой и дерзкой. И хорошо понимала опасность, в которой оказались Лайана и Роган.
– Я хочу, чтобы моего сына растили как рыцаря, – прошептала она.
Лайана уже хотела отвергнуть это возмутительное требование, но вовремя прикусила язык.
– Постарайся, чтобы никто другой не узнал, – велела она.
Женщина глянула Лайане в глаза.
– Я скажу людям, что он пришел из деревни на юге и что я никогда его не видела раньше. Мой сын?
Лайана невольно восхитилась женщиной, которая рисковала столь многим ради своего ребенка.
– Твои сыновья будут обучены и натренированы, как подобает рыцарям. Пришли их ко мне завтра.
С этими словами она отошла от женщины и вернулась на прежнее место.
Роган и его единокровный брат настороженно кружили по траве, держа горизонтально длинные шесты. Оба красивы, оба молоды и сильны, широкоплечи, узкобедры, мускулисты.
Но даже самый неопытный человек мог понять, кто лучший боец. Роган явно испытывал соперника, играл с ним, желая посмотреть, на что тот способен, а его единокровный брат нападал всерьез, и глаза его полыхали гневом. Он атаковал, но Роган легко отступил в сторону и проворно ударил противника под коленками.
– Привык драться только с женщинами? – издевательски бросил он.
Гнев затмил разум брата, заставляя его делать глупые ошибки.
– Никто еще не сумел побить Бодуина, – заметил беззубый старик Лайане. – Ему не понравится, что кто-то взял над ним верх!
– Бодуин, – вслух повторила Лайана, нахмурившись. Вряд ли Рогану стоило злить брата! Он почти всю свою жизнь провел, тренируясь с копьями и мечами, а этот молодой человек целыми днями пахал землю, убирал урожай, занимался крестьянским трудом.
Вскоре всем стало очевидно, что Роган устал от этой игры. Он встал перед братом, переложил шест из одной руки в другую и потянулся. Жест был явно оскорбительным, и Лайана посочувствовала униженному Бодуину. Тот побагровел от ярости и ринулся на Рогана с явным намерением убить. Толпа ахнула.
Почти не глядя на брата, Роган снова отступил в сторону и с силой опустил шест на затылок Бодуина. Тот упал лицом вниз, потеряв сознание.
Без малейшего сочувствия к брату Роган переступил через распростертое тело, направился к Лайане, взял у нее одежду и натянул рубаху, после чего стал протискиваться через толпу, не оглядываясь на жену, но явно ожидая, что она последует за ним. И при этом игнорировал крестьян, хлопавших его по спине, поздравлявших, просивших выпить с ними.
Роган был ужасно горд собой. Он побил человека, на которого его жена взирала с желанием. Он показал ей, кто из них двоих лучший. Теперь она твердо это знает. Он мог бы поколотить своего так называемого братца даже одной рукой.
Прекрасно сознавая, что Лайана идет за ним, он повел ее к лесу. Когда она покажет, как довольна им, он, в свою очередь, пожелает остаться с ней наедине. Однажды, когда он выиграл турнир, две молодые леди пришли в шатер поздравить его. Та ночка надолго ему запомнилась!
Но теперь он жаждал восхвалений от жены. Может, она поцелует его, как поцеловала, когда он согласился повести ее на ярмарку.
Он не остановился, пока не углубился в лес. И только тогда повернулся и взглянул на нее.
Она не обняла его. Не подарила одну из улыбок, заставлявших его вспомнить о счастье, смехе и радости.
– Я выиграл! – объявил он, сверкая глазами.
– Выиграл, – сухо подтвердила она. Он не понял ее тона. Казалось, она за что-то сердится на него.
– Я легко побил болвана.
– О да, тебе ничего не стоило свалить его с ног. Унизить, выставить на всеобщее посмешище.
Роган был вне себя от изумления. На этот раз она зашла слишком далеко. Он поднял руку, чтобы ударить ее.
– Собираешься избить меня? Привык бить всякого, кто слабее? Включая всех своих родственников. Меня, твою жену, братьев. Почему бы не собрать своих незаконных детей? Привяжешь их к деревьям и выпорешь!
И тут Роган сообразил, что женщина спятила: недаром несет всякий бред.
Он опустил руку и, отвернувшись, зашагал к деревне. Но Лайана преградила ему дорогу.
– О чем ты думал, когда так жестоко избил парня? Выставил его дураком в глазах окружающих!
Терпение Рогана лопнуло. Он схватил Лайану за плечи и заорал во весь голос:
– А тебе это не понравилось? Предпочла бы, чтобы это я лежал на земле? А ты утешала бы мерзавца, положив его голову себе на колени?
Он опустил руки и отвернулся, поняв, что наговорил лишнего и слишком открылся.
Лайана немного постояла, глядя в землю и обдумывая сказанное мужем. Наконец смысл его слов медленно дошел до нее, и она ринулась следом за ним.
– Ты ревнуешь? – ахнула она, уставясь на него.
Он, не ответив, обошел ее. Но она снова встала перед ним и уперлась ладонями в его грудь.
– И ты действительно так жестоко избил мальчика лишь для того, чтобы возвыситься в моих глазах?
Роган глянул вдаль, в какую-то точку над ее головой.
– Я хотел испытать его силу и проворство и, когда все проверил, покончил с ним одним ударом. И к тому же он вовсе не мальчик. Он мой ровесник, а возможно, и старше.
Лайана широко улыбнулась. Ей не нравилась его жестокость по отношению к единокровному брату, но, Боже, как приятно сознавать, что муж ревнует, стоит ей взглянуть на другого мужчину!
– Может, он и твой ровесник, но далеко не настолько силен, искусен в бою и совсем не так красив.
Она взяла его за руку и попыталась увести в лес, но он не дался.
– Я слишком долго был вдали от своих людей. Мне следует вернуться в замок, – процедил он.
– Но по условию пари ты должен остаться моим рабом на весь день, – напомнила она и для убедительности даже слегка всхлипнула. – Пойдем посидим в лесу. Совсем не обязательно возвращаться на ярмарку.
Роган против воли последовал за женой. Как ей удается заставить его забыть долг и обязанность? С тех пор как он женился, почти забыл о делах!
– Посиди со мной, – попросила она, показывая на поросшую травой и полевыми цветами полянку рядом с небольшим ручьем.
Судя по лицу, он до сих пор сердился, и она нежно улыбнулась и хотела что-то добавить, когда краем глаза уловила в деревьях какое-то движение.
– Берегись! – вскрикнула она.
Роган инстинктивно отскочил в сторону, и нож, летевший ему в спину, не достиг цели. Лайана в ужасе застыла, наблюдая, как Бодуин напал с ножом на Рогана. Она заметила кровь на руке мужа, но так и не смогла понять, насколько тяжела рана.
На этот раз Рогану оказалось куда труднее усмирить единокровного брата. Бодуин был взбешен и жаждал смерти противника.
Лайана могла лишь беспомощно смотреть, как мужчины борются друг с другом, катаясь по траве. Время от времени в воздухе сверкала сталь. Ярость прибавляла Бодуину сил, и Лайана поняла, что Роган сражается за собственную жизнь.
Оглядевшись, она увидела валявшуюся на земле короткую толстую палку. Подняла ее, взвесила на руке и подобралась ближе к дерущимся. Пришлось отпрыгнуть, когда они подкатились прямо к ней, но вскоре представилась возможность подойти ближе. Две головы, два лица, уткнувшиеся в тела друг друга, были так похожи, что она боялась ударить не того, кого следовало. Но ей повезло. Бодуин вырвал правую руку и поднял нож над горлом Рогана.
