Текст книги "Навеки"
Автор книги: Джуд Деверо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 14 – ЛИНК
Мы идем беседовать с привидением!
Лестно относить себя к смельчакам, но за Дарси я следовал с таким нежеланием, что едва мог угнаться за ее семенящей походкой.
В который раз подумал, что Дарси – самый чудной человек на свете, и принялся гадать, как же уживался с ней муж.
Прошлой ночью ее чудаковатость достигла высшей точки. Дарси буквально сбрендила из-за какого-то хрустального шара, и я, как джентльмен, пообещал помочь его раздобыть. Рискуя жизнью, прополз по краю крыши и забрался в комнату спящей дамочки. Едва отпер для Дарси дверь, как, оглянувшись, увидел, что хозяйка номера не спит. Ингрид вопросительно уставилась на меня через полутемную комнату, и что тут было делать? Выложить правду, что я вломился к ней, потому что мне позарез нужен ее хрустальный шар? Красотка вызвала бы полицию, и моя имя полоскали бы во всех газетах так, что от моей карьеры остались бы рожки да ножки. Но прикинься я, что пробрался в комнату, потому что нуждаюсь в ее обитательнице, все бы обошлось малой кровью. И что, выходит, вещи теперь ценятся дороже людей?
Короче, мне не оставалось другого выхода, кроме как притвориться, будто я заявился по душу Ингрид. По правде говоря, я всерьез ожидал, что дамочка меня отвергнет. За мою насыщенную жизнь всего две женщины сказали мне «нет»: Дарси и ее матушка. Но поскольку обе они были последними, на кого я положил глаз, проклюнулось и крепло предположение, что удача отвернулась от меня.
Ура, оно не оправдалось. Оказавшись в полуметре от кровати, я по всем приметам определил, что эта женщина отчаянно хочет меня. Забрался в постель, позволил себя раздеть, и мы занялись любовью.
Я собирался двигаться медленно-медленно, чтобы растянуть удовольствие на всю ночь, потому что кто знает, когда мне в следующий раз светит секс? Раз уж Аланны никогда нет рядом, а Дарси хранит средневековую верность предположительно мертвому супругу, представившуюся возможность следовало использовать по полной.
Толком не догадывался, что за роль у Ингрид, но понимал, что она принимает непосредственное участие в странной чехарде, в которую меня вовлекли. Уверен, Дарси знала больше, чем говорила, но пытаться вытянуть из нее, в чем тут дело я не хотел – здоровье надо беречь.
Когда я попытался заговорить с прекрасной незнакомкой, она приложила палец к моим губам. За всю ночь мы не произнесли ни слова, а только касались друг друга, целовали, лизали и сосали. К восходу солнца на ее теле не осталось ни дюйма, не познанного мной вдоль и поперек.
На рассвете любовница повернулась ко мне спиной и уснула. Молча легла на бочок и отключилась. Словно отправила в отставку за ненадобностью. Спина явно не приглашала к самому интимному из всех жестов – объятию. Дамочка со мной закончила, словно с нанятым на ночь жеребцом.
Я встал, натянул кое-какую одежду, вышел через дверь и отправился на первый этаж в свою комнату. Хотел пару часиков соснуть, прежде чем толстухи снова начнут домогаться массажа. Их здесь гостило всего шесть, но каждая желала наведываться в мой кабинет ежедневно. И все как одна стремились понежиться на кушетке дольше положенных сорока пяти минут. «У меня еще вот здесь болит», – ныли клиентки, добиваясь, чтобы я дополнительные четверть часа поразминал какую-то область. Приходилось подчиняться, но мне это до чертиков не нравилось. Но когда моя голова наконец коснулась подушки, я понял, что не могу заснуть. Ночью я однажды поднял глаза и увидел, как Дарси и призрак меряются способностями, играясь со стеной. Девлин, в прикиде шотландского горца, касался стены, и она таяла – жутковатое зрелище. Он неведомым способом заставлял стену исчезать, а затем Дарси, напрягаясь так, что глаза превращались в щелочки, восстанавливала перегородку на прежнем месте. Для Девлина это явно являлось не более чем забавой, а по Дарси было видно, что она выкладывается полностью. Неудивительно, что она не может найти моего сына – силенок маловато. Когда Дарси заметила, что я наблюдаю за ними, то смутилась, а призрак рассмеялся, и стена восстала в прежнем виде. Блондинка подо мной, казалось, вообще не замечала происходящего, но моей заслуги в этом не было. Она с самого начала вела себя как робот, запрограммированный на то, чтобы дарить и извлекать удовольствие. Не будь я так давно обделен лаской, побрезговал бы ложиться в постель с такой профессионалкой. Для меня секс всего приятнее, когда, кроме чисто физической, существует и духовная связь, лучше всего, любовь. Вот как с Аланной. Или, возможно, с Дарси. С ней, наверное, интересно с постели. Хрупкая фигурка, скорей всего, может изгибаться в самых немыслимых позах, плюс ее паранормальные способности…Малышка умела читать мои мысли. Могла ли она внушить мне свои? Если бы мы занялись сексом, получилось бы у нее передать каждому из нас ощущения партнера? Я бы понимал, что чувствует она, а она – что я…
Я довольно долго лежал, размышляя об открывающихся перспективах, пока кто-то не постучал в дверь и не крикнул, что в столовой уже подают завтрак. Зевая, я встал, оделся и задался вопросом, как бы подкатить к Дарси и невзначай полюбопытствовать, нельзя ли задействовать ее сверхспособности при сексе. Ну, ненавязчиво, конечно, чисто умозрительный интерес.
После завтрака я по локти погрузился в мягкую белую плоть. Возможно, оттого, что мне получшело и голубой морок рассеялся, я намекал каждой клиентке, что непрочь обратить на нее внимание, если бы она сбросила пару килограммов и немного подкачала мышцы. За обедом Нарцисса объявила, что по настойчивым просьбам гостей персоналу пришлось открыть тренажерный зал.
– Возможно, вы сможете дать пару уроков, – обратилась она ко мне.
«Вот уж увольте», – подумал я. Перспектива килограммовых гантелей и демонстрации женщинам жима от груди как-то не вдохновляла. Но известие, что тут имеется тренажерный зал, само по себе порадовало. Я улыбнулся Нарциссе:
– Лучше я позволю дамам посмотреть, как тренируюсь сам, и надеюсь, что мой пример их вдохновит.
Я отменил все назначенные сеансы массажа, чтобы отправиться на тренажеры сразу после обеда, но Дарси попросила помочь ей разбить украденный хрустальный шар. Я понадеялся, что это займет не больше пары минут, после чего я буду свободен. По правде говоря, после разминки я намеревался еще разок заглянуть к Ингрид.
Но оказалось, что расколотить проклятый шар невозможно. Дарси поведала невероятную историю о каких-то инопланетных материалах, в частности, об оболочке таинственного ключа, но я не особо вникал в ее слова. Хотелось быстренько позаниматься спортом, а затем завалиться в койку с хорошенькой женщиной.
Следовало сразу догадаться, что у Дарси на уме совсем другие планы. Беседа с привидением находилась где-то в самом конце длинного списка интересного мне времяпровождения.
Мы остановились у дверей комнаты, по словам Дарси, принадлежавшей Амелии. Призрак, по мнению эксперта, по-прежнему находился внутри. Все еще томится, все еще ждет.
Я призадумался, что же обнаружу за этой дверью, и, чтобы немного подурачиться, развернулся и засеменил прочь. Дарси поймала меня за рубашку и потащила назад. Я-то добивался, чтобы она засмеялась, но малютка мигом просекла, что в этой шутке совсем крошечная доля шутки.
– Послушай, – сказала она, – вряд ли ты вообще углядишь там что-то особенное. Я годами общалась с привидениями, и из всех людей только я и могла видеть их – и то не в буквальном смысле.
– Правдоподобно, – заметил я.
– Я видела их мысленно, вроде как во сне. Представь, что ты способен отчетливо различать людей во сне, а больше никто так не может. Именно так у меня с привидениями.
– Так было до этого парня, Девлина.
– Верно. Девлин другой. Но он уникум. Скорее всего, ты не увидишь никаких призраков. Для тебя это будет всего-навсего пустая заброшенная комната, и только для меня – комната с привидением.
– Если я ничего увижу, то зачем мне вообще туда соваться?
Когда Дарси замялась, я сразу просек, что она пытается сочинить убедительную ложь, в которую заставит меня поверить, чтобы дальше не докапывался до истины. Я давно уже кое-что понял о маленькой мисс Дарси. Она легко смущается и отлично улавливает, что проносится у меня в голове, стоит ее коснуться. Если внезапно отвлечь малютку чем-то нескромным, то, может, удастся задать ей пару неожиданных вопросов и выведать правду. Зачем ей тащить меня в логово к привидению? О чем таком она знает, но не говорит?
Протянув руку, я сгреб Дарси в объятия, прижав спиной к себе, и зарылся лицом в ее волосы. А затем принялся в подробностях вспоминать прошедшую ночь: каждое интимное поглаживание, каждое прикосновение языка к разгоряченной коже, каждый стон… и особенно красочно представил момент перед оргазмом.
– Не надо, – прошептала Дарси, обмякая в моих руках. – Пожалуйста, не надо.
Я не мог удержаться и принялся покусывать ее за ухо, полностью переключившись на мысли о том, что хотел бы проделать с ней.
Если бы не распахнулась дверь в комнату кошмаров и мы почти не ввалились туда, не знаю, что бы дальше случилось. Я собирался лишь слегка поддразнить Дарси и выудить из нее правду, но вместо этого…
Повернув голову, я заглянул в открывшееся помещение. Там было чисто, но обстановка сохранилась та же, что и в 1843 году, когда Амелия Барристер родила наполовину черного младенца. Лампы в форме снеговиков, разрисованные цветами, вязаные салфетки на каждом деревянном столике, которых здесь стояло не меньше полудюжины. Справа у стены кровать с балдахином, накрытая длинным белым вязаным покрывалом. Слева – подобие гостиной: небольшой диван и пара жестких на вид стульев на низких ножках. Прямо перед нами высокие французские окна. Створки были открыты, и я увидел маленькую веранду на углу здания. Можно было сидеть у окна и смотреть на улицу, но оставаться незамеченным снизу. Комната казалась странной еще и потому – помимо старомодной обстановки – что рядом с дверью на стуле сидела женщина в старинной одежде и вязала крючком. Она выглядела такой материальной, что я сначала принял ее за живую. Ну, кто-то из приглашенных, с кем мы еще не встречались. Но когда влетевший в открытое окно порыв ветра принес с собой пару листьев, они пронеслись сквозь женщину.
Я пытался не выдать свой страх. Смех и грех.
– Скажи, что это незнакомая нам гостья, – прошептал я Дарси.
– Боюсь, это не так, – так же тихо отозвалась та. – В этом доме аж двое призраков, которых могут видеть люди. Это колоссальное количество энергии. Ненависти.
Она сказала это с таким придыханием, словно узрела чудо чудное и диво дивное.
– Думаю, нам бы… – начал я отступление, но сидящая женщина повернулась ко мне и улыбнулась. Симпатичная, голубоглазая, с темно-русыми волосами, убранными под кружевной чепчик. Я знал, что она не из нашего мира, что она давным-давно мертва, но не смог удержаться от мысли, что с правильным макияжем и освещением она выглядела бы секс-бомбой со своим маленьким носиком и красивыми пухлыми губами. Ее кожа слегка светилась, но приятным светом, непохожим на фосфорическое свечение кожи мертвеца в ужастиках.
Я решил уйти.
– Мартин, – ласково протянула женщина, – как я рада тебя видеть. Присядь рядом со мной.
Вы, наверно, знаете, как это бывает. Привидение протягивает к вам руку, и вы хотите убежать, но ноги будто прирастают к полу. Я застыл, как вкопанный, не в силах пошевелиться.
Дарси подтолкнула меня в спину, а так как мои ноги словно пустили корни, я чуть было не упал.
– Господи! – воскликнула обитательница комнаты. – Тебе больно?
– Э-э, нет, я…
– Иди же сюда, присаживайся. Попьем чайку. – Она повернулась к Дарси и бросила: – Пенни, принеси нам чаю.
Я с удовольствием увидел, как Дарси охватило изумление и на ее лице отразилось смятение: что же делать дальше?
– Да, – громко повторил я приказ, – спроворь нам чаю... Пенни.
Я шагнул вперед и занял место напротив Амелии. Если бы я не видел, как сквозь нее пролетел лист, то поклялся бы, что она из плоти и крови. Старинное платье так туго обтягивало талию, что виднелись нитки в швах. Под платьем на ней, наверняка, корсет, и, будь это политически корректно, я бы сказал, что она дико несвободна со своей пышной грудью, тонкой талией и скрытыми под многослойными юбками массивными бедрами. Если при жизни эта леди являлась образцом женщины во вкусе моего прапрапрадеда, то мужчины в нашей семье не слишком изменились.
– Как поживаете? – нашелся я.
За спиной призрака Дарси доставала из шкафа посуду, и мне стало любопытно, сделает ли она взаправдашний чай. Интересно посмотреть, как Амелия пьет.
– Хорошо, – ответила дамочка и покосилась на Дарси, давая понять, что не может говорить, пока Дарси-Пенни здесь.
– Эй, девчонка! – резко окликнул я Дарси. – Иди и принеси…– «Что?» – …мою лошадь.
Была ли у Мартина лошадь?
– Да, мистер, – пробормотала Дарси и, метнув в меня свирепый взгляд, ретировалась.
Я победно посмотрел на Амелию и только тут сообразил, что остался один на один с призраком.
Едва за Дарси закрылась дверь, как Амелия бросилась ко мне. Она наполовину ступала, наполовину плыла. Я перепугался до смерти, пока она не тронула меня и я не прочувствовал власть ее прикосновения.
Дарси упоминала, что привидения являются людям благодаря накопленной сильной энергии, например, жгучей ненависти. Но когда Амелия присела мне на колени и обвила руками шею, я решил, что и сильная любовь тоже может материализовать призрака.
Амелия прижалась ко мне губами. Сначала я едва ощущал их давление, но едва ответил на поцелуй, ее губы словно уплотнились. Когда я положил руку на ее тоненькую талию, то будто потрогал струю воздуха – там ничего не было, но одновременно что-то присутствовало. Когда поцелуй стал более глубоким, тело сделалось более вещественным.
Коснувшись ее языка своим, я уже был готов изучить таинственные предметы одежды, скрытые под ее платьем. Поднял руку к верхней из ряда крохотных пуговиц на ее груди. И расстегнул уже штук шесть, когда Амелия оторвала губы от моего рта.
– Нет, дорогой, – прошептала она, овевая дыханием мое ухо. – Не здесь и не сейчас. В любую минуту может вернуться Эдвард.
– Нет, он сейчас с Джесси, а это на весь день.
Едва слова сорвались с моих губ, я изумленно посмотрел на Амелию. Откуда такие сведения? О, нет, призрак Мартина не мог вселиться в меня! Пожалуйста, нет!
– Да, я знаю. Пенни мне все рассказывает. Ей доставляет удовольствие в красках расписывать все, что Эдвард делает с женщинами. Милый, – сказала она, вновь приникая к моим губам, – мы должны быть осторожны. Если Пенни узнает о нас, то непременно донесет Эдварду, а он…
Она уткнулась лицом в мою шею. Возможно, дело в корсете – или в том, что она мертва, – но мне отчаянно захотелось защитить эту хрупкую леди. И больше жизни хотелось очутиться с ней в постели. Я расстегнул еще две пуговички.
Амелия засмеялась, и при этом очаровательном ворковании я расстегнул следующую.
– Веди себя прилично, – одернула она. – Встретимся ночью на том же месте. Придешь?
Я так сильно вожделел ее, что боялся опозориться, как озабоченный подросток.
– В железных панталонах, – пошутил я.
– Без ничего, – промурлыкала Амелия так соблазнительно, что я попытался удержать ее, не дать подняться с моих коленей.
– Не сейчас, – прошептала она и провела рукой у меня между ног так, что сперло дыхание.
В следующую секунду открылась дверь. Вошла Дарси, и Амелия чинно села на свое место почти с ангельским видом, если не считать, что пуговицы ее платья были наполовину расстегнуты.
Дарси замерла с округлившимися глазами, переводя взгляд с расхристанного платья Амелии на ширинку моих брюк. Я скрестил ноги и положил на колени подушечку.
– Здесь так жарко, – вздохнула Амелия, неторопливо застегивая пуговицы. – А теперь, Мартин, – деловито произнесла она, – о чем же ты хотел побеседовать со мной?
– О Джедадайе, – против своей воли выпалил я.
Когда она посмотрела на меня, нежное лицо выражало такую боль, что у меня перехватило дыхание. Затем, к моему ужасу, она постарела. За несколько секунд из молодой и красивой женщины превратилась в старую изможденную старуху, в глазах которой плескалось страдание всего мира, а затем исчезла. Комната осталась прежней, обставленной как декорация фильма о викторианской эпохе, за исключением того, что Амелия испарилась.
На секунду я оцепенел, переживая утрату, словно потерял очень близкого человека.
Дарси плюхнулась на стул, на котором минутой раньше сидела Амелия, и я испытал культурный шок. На ней были портки и балахон цвета фуксии. Мне стало тошно от ее вида. Женщины должны носить юбки. Ее талия была широкой и почти не выделяющейся, волосы – распущенными, неопрятными и неестественного цвета, а лицо размалевано, как у дешевой потаскушки.
Противоестественное ощущение накрыло меня лишь на секунду, а затем отхлынуло без следа. Я вновь посмотрел на Дарси и нашел, что та выглядит довольно мило.
– Ты и впрямь чересчур озабоченный, – сухо процедила Дарси. – Прошлую ночь провел с женщиной, которая чуть тебя не убила, пять минут назад приставал ко мне, а сей момент обжимался с призраком! – Она подчеркнуто посмотрела на мою ширинку.
– Погоди. Кто там хотел убить меня? Не в постели, а серьезно?
Дарси пренебрежительно отмахнулась:
– Неважно. Что ты узнал об Амелии, за исключением того, что у нее под платьем?
– Неужели ревнуешь? – Я потер лицо рукой. – Действительно нужно забраться в спортзал часика на три, а лучше на все пять. – Привстал, но суперменша в очередной раз парализовала меня, полностью обездвижив.
– Что она сказала? – прошипела Дарси тихонько – наверное, вся ее энергия уходила на сдерживание меня.
– Ни слова не скажу, пока не отпустишь, – выдавил я сквозь стиснутые зубы и резиновые губы.
Освобожденный, я наконец встал.
– Ладно, – сказала она. – Извиняюсь. Искренне и честно прошу прощения. Признаю, я действительно приревновала. Всю жизнь призраки говорили только со мной, а тут отослали меня прочь, как служанку…
– Рабыню, – поправил я.
– Рабыню. Да, как рабыню. Короче, меня проняло. Так о чем вы с Амелией, кхм, беседовали?
– Значит, твоя броня дала трещину?
– Самую малость. Пожалуйста, Линк, рассказывай.
Я засомневался.
– Почему ты заявила, что я провел ночь с женщиной, которая собиралась меня прикончить?
– Это Ингрид проникла в твой дом, вскрыла сейф и украла документы, которые тебе дал твой агент.
Я рухнул на стул.
– Она убила Барни?
– Да.
Я наклонился к Дарси.
– Сейчас я отправляюсь на долгую и изнурительную тренировку, а потом мы с тобой поделимся секретами. Все ясно?
– Да. Так что…
Я встал и посмотрел на интриганку сверху вниз.
– Сегодня ночью мы с Амелией должны встретиться на нашем обычном месте. Узнай, где оно находится. Увидимся за ужином.
Я вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Глава 15 – ДАРСИ
«Поиски, – думала я. – Меня послали заниматься поисками».
Уверена, Линк ожидал, что я отправлюсь в библиотеку «Тринадцати Вязов» и зароюсь в книгах и бумагах. Но у меня имелись свои планы, так что следовало позаботиться, чтобы Линк был занят где-нибудь в другом месте. Когда, разыскивая Ингрид, я прикасалась руками к дверям, то почувствовала какое-то оборудование в одной из комнат. Сначала предположила, что это помещение для камер и микрофонов, но все это я уже нашла в каморке рядом с кухней – в основном аппаратура была в отключенном состоянии – так что же находится в этой комнате? Заглянув в воспоминания Линка, я поняла. Там простаивали тренажеры, легкие, соответствующие понятию сестер Барристер о подобающих нагрузках для леди и состоянию старых полов. Что-то более тяжеловесное наверняка проломило бы перекрытия.
Было совсем нетрудно внушить актеру идею подтолкнуть женщин к занятиям спортом, что заставило Нарциссу отпереть дверь, а Линка – провести весь день в тренажерном зале. Конечно, он предпочел бы провести большую часть времени в постели с Ингрид, но утром та уехала. Нанесенный мной на мешок для боулинга магический узор утратил силу, и сложно было узнать, забрала ли она сумку с собой или нет.
Может, стоило попытаться мысленно последовать за Ингрид, но я не ощущала, что ей что-то известно. Ее аура была тусклой – никаких сильных чувств. Я и раньше встречала подобных людей. Они ущербные. Не совсем бездушные, но почти. Такие не испытывают ничего: ни любви, ни ненависти, ни сочувствия, ни угрызений совести. Ингрид запросто могла переспать с Линком сегодня и убить его завтра.
Пока она была рядом, я старалась понять, что у нее на уме – хотя я не умею по-настоящему читать мысли – но смогла разобрать совсем немного.
С ее стороны не ощущалось раскаяния из-за того, что она стала причиной гибели человека, когда устроила пожар в офисе агента Линка. Но, несмотря на все ее криминальные деяния, я точно знала – в общей истории Ингрид не играет ключевую роль.
В любом случае, требовалось занять Линка на целый день, чтобы самой без помех продолжить расследование. К счастью все еще оставалась арендованная машина, на которой мы ездили в Восточную Месопотамию, вот ею я и воспользуюсь.
Утром я поболтала с дочерью и племянницей в Колорадо. Я так соскучилась по своим девочкам! Их тетя Сьюзан нашла на чердаке старый кукольный домик, сделанный для дочки человека, построившего особняк. Щедрый толстосум в 1890-х годах отгрохал четырехэтажный двадцативосьмикомнатный кукольный дом. В нем обитала дюжина кукол, изображавших членов семьи Кейна Таггерта и их четверых слуг.
– У куколок куча одежды и мы замечательно с ними играем, – сюсюкала моя дочь, и по воодушевленному голоску я сразу поняла, что она сделала что-то запрещенное.
– Дай-ка мне поговорить с тетей Сьюзан.
– Что они натворили? – спросила я Сьюзан.
– Оживили кукол. Нет, не по-настоящему: с характерами, личностями и так далее, но куклы двигались почти как живые.
– Нагнали на тебя страху?
– Ты даже вообразить не можешь, насколько сильного, – искренне призналась Сьюзан, – слава Богу, Майк был здесь и ему удалось убедить девочек снять их … их чары. Оказалось, малышки не знали, как по-другому можно играть в куклы, но мы их научили.
– Сьюзан… – начала я, но не нашла слов. Хотелось одновременно и попросить прощения, и поблагодарить от всего сердца.
– Без проблем, – успокоила она, очевидно поняв, что я хотела сказать.
Я рассыпалась в благодарностях, повесила трубку, а потом пожелала, чтобы мне позвонил отец. Мы с ним провели так много времени вместе, что связь между нами стала на редкость сильной, будто невидимый провод. Папа позвонил буквально через пару минут. Он еще шел по следу сумки Боадицеи, в которой лежало Зеркало Нострадамуса. Пока безрезультатно, но я предчувствовала, что он ее отыщет. Правда, не могла сказать, найдет ли он Зеркало, просто надеялась, что найдет.
Отец спросил, как я поживаю и чем занимаюсь, но я не стала вдаваться в подробности. Ведь ничего существенного пока не произошло. Мы с Линком освободили нескольких призраков рабов, при этом актер умудрился вызвать сексуальное помешательство среди живых и мертвых женщин, но, в общем-то, мы ни на шаг не продвинулись в поисках его пропавшего сына.
Как бы то ни было, я освободила время после полудня, чтобы без Линка съездить в несколько мест. Из-за его красоты одно его присутствие отвлекало людей от беседы на нужные мне темы. Поэтому я коротенько сообщила отцу, что возможно вскоре у меня появятся новости.
Закончила разговор и вышла к машине. Поспрошав других постояльцев и вытянув кое-какую информацию у горничной, я выяснила, где находится старейшая местная церковь, и где произошла авария, в которой погибла женщина, предположительно Лиза Хендерсон.
В первую очередь, я поехала к месту автокатастрофы. По полученным сведениям это случилось у подножия холма. Как ни досадно, но я ощутила здесь не больше, чем когда держала в руках газету с фотографией. Углубившись в заросли у ствола дерева, попыталась найти какие-нибудь остатки автомобиля, хоть что-то, сохранившееся после аварии. Может, дотронувшись до обломков, я почувствую что-нибудь…
– О! – отскочила я назад с невольным криком. Стоило опереться о ствол, чтобы сохранить равновесие, и вдруг мою руку пронзила боль. Дерево было крайне рассержено тем, что в него на скорости врезалась машина.
Я отошла и взглянула на неподвижную громадину. Линк говорил, что меня сложно вывести из равновесия, но у этого дерева получилось.
Сделав еще шаг назад, я с опаской смотрела на него, почти ожидая, что сейчас в меня полетят яблоки – правда, это был дуб. Но когда дерево так и осталось деревом, я слегка расслабилась. И все равно, почти бегом направилась к машине. Развернувшись, чтобы выехать на дорогу, я подумала: «Согласна на призраков и танцующих кукол, но пусть хотя бы деревья остаются безмолвными!»
Церковь обнаружилась в переулке с посыпанной гравием дорожкой. Здание возвышалось на небольшой поляне, сзади справа к нему примыкало кладбище. Выйдя из машины, я прислушалась к осенявшему это место спокойствию. Там парило столько духов, что даже птицы вели себя очень тихо. Я неслышно закрыла дверь и пошла в сторону кладбища. Хорошо бы найти могилу Мартина, хотя сомнительно, чтобы муж Амелии позволил похоронить «мятежника» в освященной земле. Почти наверняка могила Мартина где-то на территории «Тринадцати Вязов» и никак не обозначена. Едва я ступила за окружавшую кладбище белую дощатую ограду, меня атаковало столько духов, что я невольно закрыла лицо руками. Они не могли причинить мне вреда, и дело было не в страхе, а в их подавляющем большинстве. Как будто призраки были изолированы здесь сотню лет, а то и больше, и сейчас буквально умирали от желания поговорить с кем-нибудь живым. И дождавшись редкого человека, способного их слышать, духи налетели на меня в жажде новостей и сплетен.
– Вы не видели мою кузину?
– Не могу найти свой золотой медальон. Моя невестка украла его. Вы сможете вернуть его мне?
– У вас красивые волосы. Можно потрогать?
– У вас есть дети? У меня были. Двенадцать, но шестеро…
– Шшшш, – произнесла я на вдохе, зажмурилась и мысленно призвала всех их успокоиться.
Я открыла глаза только ощутив вокруг себя тишину. Среди них не было таких призраков как Девлин или Амелия, это были обыкновенные духи, видимые только особенным людям, вроде меня. Они стояли – точнее, колебались – поблизости и смотрели на меня большими глазами, полными вопросов.
– Могу ли я чем-то помочь?
– Шшш, – резко повторила я, – я же сказала.
– Прошу прощения...
Обернувшись, я увидела молодого человека – живого – с голубыми глазами и русыми волосами. В синей рубашке с характерным для священников воротничком. Я почувствовала, что покраснела до своих ужасных черных корней.
– Простите, – пробормотала я. – Я думала, вы…
И как тут оправдаться, мол приняла его за одного из легиона здешних духов?
Со слабой улыбкой я сказала:
– Мне нравятся старые церкви… и старые кладбища. Я пытаюсь узнать что-нибудь из истории этих мест.
Он выглядел слишком молодым для знатока истории.
С подозрением отреагировав на мою первоначальную обмолвку, мужчина, нахмурившись, помолчал какое-то время, но мне удалось его успокоить. Его аура была голубой с красным и с капелькой белого. Миролюбивый человек, получающий порой удовольствие от каких-либо треволнений, старательно следующий по праведному пути. Он мне понравился.
Улыбаясь, он шагнул ко мне и протянул руку.
– Кристофер Фрейзер, – представился священник.
Я поразилась:
– Как Чарльз Фрейзер?
Он усмехнулся, обнажив прекрасные зубы, на которые наверняка потрачена куча денег.
– Похоже, вы уже немного ознакомились с местной историей.
– Совсем чуть-чуть. Просто слышала, что некоторые рабы из «Тринадцати Вязов» были проданы Чарльзу Фрейзеру и получили его фамилию. Я недавно встречалась с Папашей Элом. – Невозможно было удержаться от ответной улыбки.
– Папаша Эл – замечательный человек, – еще шире просиял преподобный Фрейзер, – но жесткий. Трудно представить, какую войну ему пришлось выиграть, чтобы сохранить свою школу; каких усилий стоило заставить людей поверить, что его «Лидерам мира», как он их называет, нужно оказать помощь. Но вы ведь пришли сюда не за тем, чтобы говорить о школе, правда, мисс …?
– Миссис Никодемус, – ответила я, ненавидя про себя это вымышленное имя. Мне нравилась фамилия моего мужа – Монтгомери, и не хотелось скрывать от кого бы то ни было, что я ее ношу.
– Чем могу помочь?
– В 1843 году в «Тринадцати Вязах» произошло восстание рабов и человека по имени Мартин повесили. Хочу отыскать его могилу и узнать о нем самом как можно больше.
– Сожалею, но Мартин похоронен не здесь. До 1920-х тут было кладбище только для белых. Вы осмотрели могилы в Вязах?
– Да, – произнесла я, наблюдая за духами: пока священник говорил, они парили вокруг него и, крутя головами, сообщали, что не знают никакого Мартина.
«Тупик», – подумала я, но потом вспомнила слова преподобного в начале знакомства.
– Вы сказали «местная» история. А Восточная Месопотамия в Джорджии, где какое-то время жил Чарльз Фрейзер, не слишком далеко, чтобы считаться «местной»?
– Барристеры и Фрейзеры очень давно связаны родственными отношениями. Полагаю, еще до Гражданской войны, но не могу сказать точно, кто из них на ком женился и когда. Если интересуетесь историей семьи, вам следует спросить у Генри.
– А кто этот Генри?
– Он живет здесь неподалеку. Видите маленький белый домик?
Я ничего не видела из-за деревьев. Пока пыталась разглядеть, преподобный положил руку мне на плечо и указал на угол какого-то здания. Тотчас же я невольно кое-что узнала о нем: в детстве Чарльз Фрейзер совершил какой-то постыдный поступок, и посчитал, что ради искупления вины обязан посвятить себя Богу.
– Вы должны простить себя, – вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать.
Священник на мгновение пораженно застыл, потом рассмеялся:
– Вы с Генри прекрасно поладите. Он проработал в «Тринадцати Вязах» больше пятидесяти лет, и обожает рассказывать о призраках и домовых.
– Я тоже обожаю, – пробормотала я, направляясь к дому самым быстрым шагом, на какой была способна, и стараясь не перейти на бег.
Духи позади преподобного тянули ко мне руки, умоляя вернуться и пообщаться с ними.
– Что не так с этим местом? – проворчала я. – Почему души здесь такие неприкаянные? Почему им нет покоя?
Стоило задать себе этот вопрос, и в голове всплыло имя Девлина. Кем бы или чем бы ни являлось это существо, наверняка дело именно в нем. На секунду я представила отца, нашедшего лампу Аладдина. Вот если бы загнать Девлина внутрь и выпускать только в те моменты, когда он мне может понадобиться. Но для чего? На что еще он способен, кроме как делать стены прозрачными?
