Текст книги "Три маленьких ягненка (ЛП)"

Автор книги: Джозеф Рубас

Соавторы: Мейсон Матлага
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Боже, дай мне время подумать!

Позади нее Рэг полз на карачках и завывал:

– Чертова сука! Я оторву твою гребаную башку!

Линн собрала все свои оставшиеся силы, словно подбрасывая уголь в огонь. Впереди местность шла под уклон к каменистому руслу ручья, в центре которого текла тонкая струйка воды. Зазубренные куски земли врезались в подошвы ее босых ног. Она поморщилась, но продолжила движение. Топот ботинок Рэга, отметающих опавшие листья, вызвал новый приступ паники. Девушка побежала быстрее, не обращая внимания на камни под ногами, не обращая внимания на неровности почвы. Преследователь был все ближе, все быстрее, пыхтел, как зверь, и его дыхание обжигало ей шею. Легкие сдавило, и резкий крик вырвался из ее горла, когда он схватил ее за рубашку и огненной дугой полоснул бритвой по лопаткам. Беглянка попыталась отстраниться, но Рэг держал ее, нанося удары направо и налево и дико безудержно смеясь.

– Пошла ты, и ты, и ты, и ты, и ты, и ты, и ты! – кричал он, каждый удар лезвием заставлял Линн вскрикивать.

Он безумно смеялся.

Взмах.

Слеза.

Взмах.

Слеза.

Резал и резал ее, как взволнованный ребенок в рождественское утро, открывающий подарки, смеясь и пыхтя.

Этот гребаный сукин сын, который изнасиловал меня, который извращался над моим несчастным телом, смеется мне в лицо.

Внезапная ярость взорвалась в груди Линн, и с криком она крутанулась, ударив кулаком ему в голову. Его хватка ослабла, и парень попятился назад. Линн бросилась на него, размахивая руками, нанося удары кулаками по его лицу и телу. Девушка наблюдала за происходящим как бы со стороны, словно была зрителем, а ее тело принадлежало кому-то другому. Рэг вскинул руку, чтобы защитить голову, и она ударила его в челюсть, повалив его на задницу. В последний момент он схватил ее за рубашку и потащил за собой. Она приземлилась сверху и обрушила на него шквал ударов, как град, посланный на землю разгневанной богиней. Горячие слезы выступила на ее глазах, слова дрожали на онемевших губах. Она слышала себя, но сама не понимала сказанных собою слов.

Рэг вскочил на ноги и ударил ее сзади. Боль оглушила Линн, и она упала, угодив в мягкую кучу листьев. Он бросился на нее, как разъяренная кошка, но она подняла ногу, ударила его в подбородок и отбросила назад. Кровь хлынула из его нижней губы и окрасила желтые зубы в красный цвет. Его глаза пылали яростью, а уголки рта резко поднялись вверх, придавая ему вид акулы.

– Ты брыкаешься, как девчонка.

Он прыгнул на нее, и девушка закричала. Его руки сомкнулись вокруг ее горла, а колени уперлись в землю по обе стороны от ее бедер. Он усмехнулся и сдавил ее шею, перекрыв доступ воздуха. Паника вспыхнула в ее груди, и она отчаянно ударила его в правый глаз. Линн попала в цель, но он только удвоил свои усилия.

Мир уже начал окрашиваться в серый цвет, и сердце Линн заколотилось. Она вскинула руки и прижала свои ладони к его лицу, ногтями впиваясь в кожу, заставляя его кричать от боли. Продолжая сжимать ее шею одной рукой, другой он ударил ее кулаком в лицо. Снова оглушенная, она вскрикнула.

Рэг нащупал пряжку своего ремня.

– Я трахну тебя снова, хочешь ты этого или нет, – пыхтел он, – и я очень надеюсь, что ты этого совсем не хочешь.

Парень несколько секунд смотрел на нее, затем отпустил другую руку и потянулся к пряжке, чтобы расстегнуть ее. Этого мгновения было достаточно, чтобы Линн запрокинула голову и вцепилась зубами в его запястье между его большим и указательным пальцами. Рэг вскрикнул, и покачнулся. Линн перевалила его на бок, и оседлала его, в то время как сама содрогалось от страха и гнева, а слезы капали с ее глаз. Она видела безумную ненависть в его глазах, усмешку на его губах, которые в ужасе распахнулись в крике, когда она впилась зубами в его горло. Девушка почувствовала вкус горячей крови, когда ее зубы вырвали его яремную вену. Она хлынула ей в рот, в горло, оставляя после себя привкус меди.

Насильник застонал в агонии, его тело билось и дергалось в конвульсиях, спина выгнулась дугой. Девушка медленно отклонилась назад. Его лицо было уже бледным, губы исказились в гримасе боли и удивления, а глаза наполнились ужасом. Кровь фонтаном выплескивалась из горла с каждым ударом его сердца, забрызгивая рубашку Линн и стекая вниз. Ошеломленная, она сидела рядом с ним, глядя на его перекошенное лицо. Ослабшими руками Рэг попытался зажать рану на горле и остановить кровотечение, но кровь хлестала сквозь пальцы. Его взгляд метнулся к ней, и в нем она увидела осуждение и разочарование, словно тот говорил: ты сделала мне больно, как ты могла?

Мысленно Линн ухмыльнулась, но внешне оставалась каменным изваянием. Ее губы не шевельнулись, не дрогнули. Ее стало морозить, и сердцебиение замедлилось.

Кровь покрывала руки Рэга, насыщенно-красная и густая, и с каждой секундой из него вытекало все больше жизни. Онемев, Линн прикинула, сколько времени прошло с тех пор, как она разорвала ему горло. Судя по всему, прошло не больше минуты, может, меньше, а он уже начал угасать.

Так быстро? И это все? Это не очень долго. Всего минута.

Всего шестьдесят секунд.

Булькая, парень потянулся к ней, его рука тряслась, застыв в воздухе.

– Шах и мат, – смогла пробормотать она едва слышно.

Он попытался что-то ей сказать, но не смог.

– Умри, – уже громче сказала она с диким удовлетворением, наполнившим ее грудь.

Рэг усмехнулся и поднял голову, но она тут же безвольно откинулась на листья. Медленно веки его сомкнулись, затем голова откинулась в сторону, кровь вытекла, стекая на землю, и впиталась в почву, взывая к отмщению.

Последней мыслью Рэга было то, что в этот раз он обделался по-крупному.

Крик вдалеке привлек внимание Линн, и она повернула голову в сторону поляны.

Мои сестры.

Я нужна сестрам.

Бросив последний взгляд на мертвого Рэга, она встала и побежала, оставив его труп остывать в слякоти из земли и крови.

Как бешенного пса, которым он и был.

Добравшись обратно до поляны, Эбби по пути уже успела накрутить себя и пылала яростным гневом. Ее голова пульсировала с каждым ударом сердца, а в животе тошнотворно бурчало. По дороге ей пришлось дважды останавливаться и отдыхать. Один раз ее вырвало на листья, содержимое желудка выплеснулось изо рта в горячем, зловонном потоке. Ее отец, старшая сестра, Флэгг и другие мужчины, с которыми она когда-либо была, не раз били ее по голове, но ничего подобного после этого с ней не было. Эбби металась в ярости. Кровь все еще стекала по ее лицу, а когда она взглянула на рубашку, то злобно выругалась – это была ее любимая рубашка, и сейчас она была вся в крови.

– Я убью тебя, Рэг, как только доберусь до тебя. Я сверну твою чертову тощую цыплячью шею.

Проблевавшись, она прислонилась к дереву, достала из кармана смятую пачку "Кулс" и вытряхнула одну сигарету. От дыма в легких потяжелело, а голова заболела еще сильнее.

Женщина надеялась, что Флэгг заставит эту маленькую шлюшку страдать. Стерву среднего класса. Эбби ходила в школу с такими же сучками, как она. Они считали себя самыми лучшими в мире, и все относились ко всем остальным с пренебрежением. Они вырастали и становились чванливыми адвокатами и докторами, а на таких, как она, смотрели как на мусор.

Да пошли они. К черту их хорошие дома. К черту их счастливые семьи. К черту их мобильники, и ноутбуки, и слащавые праздники, и отпуска. К черту их всех. Высокомерные придурки. Они могли кичиться своим положением в обществе сколько угодно, но стоило врезать им по лицу, и они тут же проглатывали всю свою гордыню и слезно просили пощады, избалованные папочкины доченьки.

Она знала это не понаслышке. Она надрала дюжину их задниц в школе. Они думали, что могут издеваться над ней за то, что она бедная. Они думали, что она примет это. Они думали, что они остроумные. А оказавшись с ней один на один, их юмор быстро исчезал. И, конечно, они тут же бежали жаловаться: эта нищебродка посмела меня ударить! Но она ни разу не пожалела ни о едином ударе, нанесенном этим неженкам. И даже когда ее отстраняли от занятий, она чувствовала себя победительницей.

Затянувшись, Эбби выпустила голубоватый шлейф дыма, который лениво повис в воздухе. Голова болела как ублюдочная, и каждый раз, когда она пульсировала, каждый раз, когда стекающая капелька крови попадала в глаз, она думала о Линн, Лори и, особенно, об этой маленькой шлюшке Кайли. Все они были похожи на девочек, с которыми она ходила в школу, хотя Кайли была хуже всех. Это было видно по ее лицу, по высокомерному надменному взгляду, маленькому вздернутому носику и презрительно сжатым губам.

Привет, Эбби, как тебе живется без ничего? Как тебе быть никем? Посмотри на меня. Я красивая, у меня есть красивые вещи, и мой папочка заботиться обо мне, но он никогда не трогает меня так, как трогает тебя твой. Я никогда не плачу во сне и не желаю умереть. Вся моя одежда красивая, и на моих ботинках нет дыр, и моя мама не умерла от рака.

Эбби зарычала.

Она стиснула зубы, и ее шаги стали тверже, листья шуршали под ее походными ботинками. Сердце колотилось, а голова раскалывалась.

Проклятье!

Женщина пнула кучу листьев, задела плечом дерево и вышла на поляну. Кайли лежала лицом вниз, ее платье все еще было задрано, бледная, отвратительная задница принцессы была выставлена на всеобщее обозрение.

Иди и трахни меня, Флэгг, ты же знаешь, что хочешь.

Что-то шевельнулось справа от нее, и она повернула голову. Лори стояла на коленях у ствола дерева, голая по пояс, ее задница была покрыта коркой грязи и засохшей крови. Похоже, она пыталась подняться на ноги.

Не-а.

Эбби потянулась за спину, вытащила пистолет 38-го калибра и подошла к ней. Лори напряглась, услышав ее приближение, и садистка усмехнулась, обрадовавшись страху девушки. Прижав ствол пистолета к ее затылку, женщина взвела курок. У Лори перехватило дыхание, и ее тело напряглось от ужаса.

– Куда-то собралась? – спросила Эбби угрожающим тоном.

Лори не двигалась, да, наверное, и не могла бы.

Они всегда обсирались от страха, когда к их голове приставляли пистолет. Все они боялись умереть.

Мне есть ради чего жить, бу-бу-бу.

И каждый раз это вызывало у Эбби тошноту.

Она приставила пистолет к голове Лори, и та послушно склонила ее.

Мисс Ваше высочество, у кого теперь власть?

Эбби это приносило огромное удовлетворение. Она могла сделать с этой сучкой все, что захочет. Она могла заставить ее заплатить за все то дерьмо, которое делали и говорили те твари в школе, убить ее или оставить в живых, унизить, превратить ее в гребаное животное. Чувство контроля, доминирования было пьянящим, и Эбби упивалась им.

Она точно знала, что хочет сделать.

– Ссы, – приказала она.

Лори замерев, не двигалась, словно не поняла или не услышала ее. Эбби схватила девушку за волосы свободной рукой и дернула, вызвав резкий, вопль из ее горла.

– Ссы давай, – шипела Эбби.

Содрогаясь, Лори попыталась заговорить, но Эбби сильнее надавила дулом пистолета.

– Ссы. Сейчас же.

Склонив голову и заплакав, девушка хотела присесть, но Эбби крепко держала ее за волосы.

– Ссы стоя, я хочу, чтобы ты обоссалась.

Заглушая внезапно просунувшее чувство стыда и униженности, Лори напряглась, а затем выпустила струю. Эбби услышала звук разбрызгиваемой жидкости, а в ноздри ударил терпкий запах.

Она cделала это, действительно cделала.

– Ты отвратительна, – прорычала Эбби.

Плечи Лори сжались, когда струя усилилась.

Вот она, Мисс совершенство, писающая на землю, как гребаная собака. Она задирала нос перед всеми, но посмотрите на нее сейчас!

Эбби наклонила голову Лори, сама присев на корточки и ткнула ее лицом в мокрые листья.

– Хочешь вести себя как собака, так веди себя как собака.

Лори застонала, когда Эбби ткнула ее в листья, орошенные мочой, и начала возить ее лицом из стороны в сторону.

– Плохая девочка, – говорила Эбби, – ты устроила срач, теперь ты за это получишь.

Лори закричала и забилась в ее хватке. В голове Эбби это звучало так: я этого не заслуживаю, я достойна большего; и это действовало ей на нервы. Отпустив волосы девушки, она поставила блондинку на колени. Глаза Лори были закрыты, слезы текли по ее грязному лицу, оставляя бледные следы.

– Пожалуйста, остановитесь, – стонала она, – пожалуйста, не делайте мне больно.

Она такая же, как и все остальные. Она могла вынести все, но не могла этого принять.

Она не заслуживала жизни.

Эбби ткнула в губы Лори стволом пистолета, а затем вставила его ей в рот. Веки девушки в ужасе распахнулись, мутно-голубые, слезившиеся глаза были затуманены болью. Ухмыляясь, Эбби немного оттянула пистолет назад, затем снова задвинула его вперед, ее палец поглаживал спусковой крючок.

– Как тебе это на вкус, сучка? – спросила она.

Ее глаза встретились с глазами Лори, и в глазах девушки Эбби увидела страх и мольбу.

Садистка не чувствовала ничего, кроме презрения.

– Каково это – знать, что ты умрешь? – спросила Эбби.

Вопрос был отчасти издевательским, а отчасти искренним любопытством. Она никогда не была так близка к смерти, как Лори Уолкер, и не могла себе представить, каково это.

Лори закрыла глаза и горько зарыдала.

Похоже, это был ответ на ее вопрос.

Эбби крепко сжала палец на спусковом крючке, наслаждаясь моментом. Ее сердце заколотилось в предвкушении убийства, выстрела, дергающегося тела Лори, крови, мозгов и осколков черепа, забрызгавших листву. В животе приятно запульсировало, а ее "киска" помокрела. Она не была лесбиянкой, но в этот момент пожалела, что у нее нет члена, чтобы трахать эту шлюху, когда ее душа будет покидать тело. Она жаждала ощутить, как спазматически сжимаются вокруг нее мышцы умирающей, отправить ее в загробный мир с последним, плотским трахом.

Дуло пистолета продвигалось в рот Лори все глубже и глубже...

На поляне зашуршали листья. Эбби подняла голову. Кайли извивалась по земле, как червяк, выгнув спину, упираясь коленями в землю; подбородок, потом снова колени, а ее белые булочки дразнили и подмахивали. Возможно, это было воображение Эбби, но ей показалось, что она уловила отблеск спермы Флэгга на заднице маленькой шлюшки, как мигающий неоновый знак: ПОСМОТРИ НА МЕНЯ! Я НРАВЛЮСЬ ФЛЭГГУ! ТЫ ЕМУ НЕ НРАВИШЬСЯ!

Ярость забурлила в венах Эбби, и расплывалась по ним, как яд. Вытащив пистолет изо рта Лори, она поднялась на ноги и подошла к девочке, глаза с ненавистью смотрели на нее, а рот был искажен от гнева:

– Я убью ее, потом тебя, – бросила она через плечо.

– Нет, – застонала Лори. – Пожалуйста, не делай ей больно. Убей меня. Убей меня.

– Пошла ты.

– УБЕЙ МЕНЯ ВМЕСТО НЕЕ, БОЖЕ, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! – рыдала Лори. – ПОЖАЛУЙСТА, УБЕЙ МЕНЯ!

Эбби стояла над Кайли, нависая, ненависть сжимала ее грудь и взрывалась в черепе, эхо безумной ярости заглушало все остальные звуки, даже ее собственное неровное дыхание. Кайли, закрыв глаза и стиснув зубы, подтянула колени под себя, и Эбби с размаху ударила ногой между лопаток девочки и придавила ее к земле.

– У тебя есть все, – сказала Эбби, ее голос захрипел.

Глаза впились в белокурую головку девочки, и она увидела не только Кайли Уокер, но и всех маленьких шлюшек, которых Флэгг когда-либо трахал – всех принцесс, всех милашек.

– А я всю жизнь жила в дерьме, ела дерьмо и спала на дерьме. И когда у меня в жизни появилось что-то, что я не могу назвать дерьмом, ты пытаешься это отнять!

Конечно, ей нечего на это сказать. Она знала, что виновата, знала, что искушала его своими красивыми волосами и нежной кожей, знала, что вина лежит полностью на ее плечах, и ни на чьих других.

И за это она должна была умереть.

Эбби подняла пистолет и нацелила его на Кайли.

Что-то врезалось в Эбби сбоку, и ее ноги подкосились, пистолет вылетел из рук и упал в листву. Она упала на бок, и не успела прийти в себя, не успела даже понять, что происходит, как Лори оказалась на ней. Девушка кричала от первобытной ярости, руки все еще были связаны за спиной, а глаза пылали огнем. Эбби сжала кулаки, но Лори в своем медвежьем безумии была быстра. Она откинула голову назад и ударила ею по голове Эбби. Не отошедшая от предыдущего удара, голова Эбби просто взорвалась ослепительной болью.

Лори снова ударила ее в голову, и Эбби издала крик, перешедший в вопль, когда зубы Лори сомкнулись на мочке ее уха, вопль, перешедший в истошный крик, когда Лори дернула голову назад, разрывая плоть, разрывая хрящи. Ноги Эбби дергались, руки затрепетались, мозг на мгновение оцепенел от боли.

– БЕГИ! – закричала Лори, и Кайли рывком подняла голову, широко раскрыв глаза от страха. – БЕГИ!

Эбби сжала кулак и ударила Лори по лицу, сбросив ее с себя. Девушка вскрикнула, а затем закричала, когда Эбби навалилась на нее сверху. Кровь хлестала из разорванного уха мучительницы, а тело содрогнулось в ярости.

– ТЫ ГРЕБАНАЯ СУКА! – закричала Эбби и снова ударила Лори, разбив ее и без того сломанный нос.

Снова откинула кулак и обрушила его на рот Лори, ломая зубы, разрывая губы и царапая себе костяшки пальцев, но совершенно не чувствуя этого.

Нащупав пистолет, Эбби сжала его в руке. Но вместо того, чтобы выстрелить в девушку, она стала им молотить по лицу жертвы. Лори билась и мотала головой, ее крики боли зазвучали гортанно, когда кровь наполнила ее рот. Эбби схватила ее за волосы, чтобы зафиксировать голову девушку, а затем прицельно ударила рукояткой ее по носу.

Один раз.

Два.

Четыре раза.

Восемь.

Десять.

Задыхаясь, теряясь в своей ярости, своей ненависти ко всему, что она когда-либо чувствовала к этим гребаным сукам, каждая мелочь, каждое возмущение, каждое сопливое, насмешливое слово вернулось к ней в порыве, а затем перетекло в орудие мести. Пистолет поднимался и опускался на лицо Лори с чавкающим звуком.

Вверх.

Вниз.

Вверх.

Вниз.

Лори лежала без движения, и Эбби остановилась только тогда, когда рукоятка пробило разбитое лицо девушки, ломая кости и застряла в носовой полости. Ее голова представляла собой жуткое месиво из белых осколков и крови, и множества, просто рек крови. Эбби выдернула пистолет и уставилась на свою работу.

Сомнений не было.

Лори Уокер была мертва.

– Наслаждайся адом, – прошипела Эбби и поднялась на ноги.

Теперь была очередь Кайли. Она повернулась, ожидая увидеть маленькую соплячку, корчащуюся и трусящуюся от страха, плачущую по своей мертвой шлюхе – старшей сестре.

Но той нигде не было.

Глава 6

Кайли продиралась сквозь густые заросли кустарника, шипы впивались в ее кожу и цеплялись за волосы. Слезы капали с ее грязного лица и падали на измятое платье. В панике она теряла рассудок, ужас и агония, которые испытала девочка, теперь превратились в тупую боль, когда она бежала сломя голову сквозь заслон из веток. Она вынырнула с другой стороны и упала на колени, тяжело дыша. Местность здесь была пересеченной, земля – бугристой грязью, а деревья располагались на равном расстоянии друг от друга. Перед ней возвышался холм, а слева к болоту спускалась похожая на долину промоина. Лягушки квакали, сверчки стрекотали, их музыка напоминала похоронный гимн, от которого по позвоночнику пробегали мурашки.

Дрожа, как испуганный зверек, Кайли поднялась на ноги и снова пустилась бежать, вертя головой. Сквозь густые заросли она увидела промелькнувшую фигуру.

– Ах ты, маленькая сучка! – донесся голос Эбби.

Ветки трещали и листья шуршали, когда та пробивалась вперед. Кайли издала придушенный всхлип и побежала быстрее, ее маленькие ножки подкашивались.

На другой стороне холма земля спускалась вниз и упиралась в плотно стоящие деревья. Кайли нырнула в канавку, споткнулась о шишковатый корень и снова встала на ноги.

– ...убить тебя! – голос Эбби был приглушен расстоянием.

Если я продолжу бежать, то смогу убежать, найти помощь, и все это закончилось бы. Линн и Лори будут в порядке, и они вернутся к счастливой и безопасной жизни.

Кайли упала на колени, повесила голову и разрыдалась в истерике. Мысленно она видела Эбби на Лори, бьющую ее, ноги Лори дергаются, а ее крики пронзительны и леденят душу.

Она должна была вернуться, должна была помочь ей.

Эта мысль наполнила ее желудок холодным ужасом. Она не хотела этого. Она хотела бежать до бесконечности и никогда не останавливаться, даже когда окажется за миллион миль отсюда. Но Лори нуждалась в ней, и она не могла позволить ей умереть, она так сильно ее любила и не могла ее бросить.

Взяв себя в руки, Кайли отдышалась, моргнула и огляделась. Ей нужно было снять веревку с рук. Она не сможет помочь, если будет связана.

Но как?

Ее взгляд упал на острый камень, торчащий из земли, его край был шершавым и зазубренным, как лезвие ножа.

– ...ты? – голос Эбби звучал все дальше.

На мгновение Кайли замерла в нерешительности. Она оглянулась назад, затем посмотрела вперед. Один путь вел к безопасности, другой –  в ад. Девочка подумала о своей старшей сестре и приняла решение. Опустившись на колени, она подошла к камню, повернулась, прислонилась к нему и начала тереть веревку о его острый край.

В миле от нее на бледное, забрызганное кровью лицо Рэга упала тень с резкими, угловатыми линиями. Флэгг уставился на зияющую рану на горле парня со смесью ужаса и возбуждения. Он напряженно огляделся по сторонам, но лес был пуст. Единственным звуком был ветер, проносившийся среди деревьев и шевеливший ковер из листьев, покрывавший землю. Должно быть, она как-то подкралась к нему. Даже Рэг не был настолько жалок, чтобы проиграть один на один в битве со слабой девкой, только что изнасилованной и избитой.

Он снова подумал о Кайли, оставшейся на поляне, милой, красивой, светловолосой Кайли с ее ясными глазами и упругим молодым телом. Вероятно, Линн устроила засаду на Рэга, а потом убежала. Если он пойдет следом, то сможет поймать ее до того, как она убежит далеко. Дело в том, что он не хотел этого. Он хотел Кайли и все. Он больше не хотел Эбби. Она была такой же дурой, как и Рэг, и рано или поздно ее поймают или убьют. Флэгг не стал врать себе, что что-то чувствовал к ней, но те чувства были не настолько глубоки, чтобы держать ее рядом. Если бы он был поумнее, то избавился бы от нее много лет назад. От Рэга тоже.

Потянувшись в карман, он достал пачку "Мальборо", и вытащил одну сигарету зубами. Прикурив, мужчина глубоко втянул дым в легкие и выпустил его через ноздри. Мухи уже жужжали вокруг тела Рэга, а муравьи оккупировали его рану на горле. Едят ли муравьи человеческие останки или просто вьют в них гнезда? Он не знал, а ему не нравилось чего-то не знать. Он должен разобраться в этом. Потом.

Сейчас его волновали более важные вещи, например, что нужно забрать Кайли и вернуться к машине. Он сильно сомневался, что Линн найдет помощь раньше, чем он сможет сбежать, но это было возможно. Как выигрыш в лотерею. Был шанс в 000,0001 процента, но он был.

Эти шансы были не слишком высоки, но Флэгг все равно не мог их игнорировать. Может он и был слишком осторожным, но небрежность – это способ оказаться в камере повернутым голодной задницей к трехсотфунтовому ниггеру. Но не только это пугало его. Он не мог бы справиться с унижением от того, что его заперли с неизбывным стыдом, от осознания того, что его поймали бестолковые, безмозглые идиоты.

Лучше уж умереть.

Бросив последний, лишенный эмоций взгляд на Рэга, Флэгг повернулся и пошел обратно к поляне, крепче сжимая оружие. Когда он вернется, то застрелит Лори, застрелит Эбби, возьмет Кайли и уедет. Куда, он не знал. Может быть, на юг, во Флориду или Техас, куда-нибудь в теплое место, где маленькие девочки почти не носят одежды и оправдывают это тем, что они независимы. Это заставило его усмехнуться. К счастью для них, ему нравилось, когда они одевались как шлюхи.

Мужчина снова затянулся и выпустил дым в воздух. Вид мертвого Рэга и его разодранного горла возбудил его, и как только они с Кайли окажутся на безопасном расстоянии отсюда, он собирался изнасиловать ее снова. Возможно, на этот раз заставит ее отсосать ему, а потом заставит поглотить все до последней капли. Если она прольет хоть каплю, он ударит ее.

Эта мысль заставила его рассмеяться.

Может быть, если она будет хорошо себя вести и учиться тому, чему он будет ее учить, он оставит ее на некоторое время. Дольше всего он держал у себя девочку за две недели до того, как они с Эбби познакомились с Рэгом. Ее звали Хизер, ей было десять лет, у нее были светлые волосы и бронзовая, загорелая кожа. Она нравилась Флэггу почти так же, как Кайли. Однако Эбби ее ненавидела, и однажды, когда он вернулся в их номер в мотеле после обеда, маленькая Хизер оказалась мертва, ее шея была в синяках, а взгляд устремился в вечность.

– Я думаю, у нее аллергия на арахисовую пасту, которой ты кормил ее утром, – сказала Эбби небрежно.

Ему будет не хватать ее ревности, но если он будет долго и упорно работать, то сможет вылепить из Кайли замену Эбби. Он мог запугать ее, вызвать у нее стойкий стокгольмский синдром, даже заставить родить ему детей.

Надеюсь, это будут девочки, и они будут похожи на свою маму.

И без того возбужденный член Флэгга совсем затвердел и уперся в шов джинсов. Хватит ли у него времени, чтобы трахнуть Кайли до отъезда? Он мог подождать, у него был железный самоконтроль, но он не хотел ждать. Он хотел вернуться в ее сладкую маленькую "киску" как можно скорее. Однако не хотел быть безрассудным.

Хммм...

Лучше подождать.

На другом конце леса Кайли пилила веревку, ее глаза сузились от жгучей боли в запястьях, а дыхание стало быстрым и резким. Она давно не слышала Эбби и уже начала надеяться, что та заблудилась или сдалась. Хотя, если та сдастся, то может вернуться к Лори.

Девочка содрогнулась от этой мысли.

Стиснув зубы, она стала работать быстрее, медленно разводя руки в стороны, пока камень срезал каждую ворсинку одну за другой. Ей нужно было спешить. Кайли не знала, что может сделать, но она должна была хотя бы попытаться что-то сделать. Хоть она и была маленькой и испуганной, но была полна решимости спасти свою сестру так же, как та спасла ее.

Ее мысли пронеслись на несколько лет назад, в тот день, через несколько дней после аварии, в ее груди боролись гнев с одной стороны и горе с другой. Она была так зла на случившееся, зла из-за того, что потеряла родителей, братьев и Джой. Злилась, что Бог позволил им умереть, злилась на пьяного водителя, который врезался в их автомобиль, злилась на себя за то, что осталась жива. Она даже злилась на Лори за то, что та пыталась занять место мамы.

Ты не моя мама, – однажды проговорила Кайли, когда Лори сказала ей идти спать, и даже сейчас она помнила ее обиженный взгляд.

Теперь, пять лет спустя, она начала плакать. Лори не была мамой, она была Лори, и Кайли очень любила ее за это. Она любила ее за то, что сестра заботилась о ней, любила ее, старалась и терпела ее; обнимала и прижимала к себе, даже когда она этого не заслуживала. Она любила ее за все, а также просто так.

Девочка ускорилась, ее запястья горели, и страх пробегал по рукам к плечам крупными мурашками. Она склонила голову и шипела сквозь зубы.

Быстрее, быстрее, быстрее...

Наконец, веревка лопнула.

Прежде чем мозг успел осознать, что она свободна, Кайли поднялась на ноги и побежала. Вся боль в теле отступила перед ее решимостью.

Она должна была быть быстрой.

Она должна была спасти Лори.

Линн споткнулась и привалилась к стволу дерева, ее руки раскинулись по шершавой коре, а щека прижалась к сучку. Впереди была поляна, и сквозь завесу листвы она увидела Лори, лежащую на спине, с головой набок и выпрямленными ногами. Сестра была неподвижна, и у Линн скрутило живот.

Она направилась было к ней, но остановилась, отступила за дерево, как робкая полевая мышь, забравшаяся в свою нору, и огляделась. Никого не было видно, и девушка ничего не слышала, кроме своего неровного дыхания. Линн наклонила голову и внимательно прислушалась, чтобы убедиться, что уши ее не обманывают. Она сделала нерешительный шаг вперед и вздрогнула, когда под ее босыми ногами хрустнул сухой лист, словно звон битого стекла в вакуумной тишине.

Когда никто не показался на шум, девушка обогнула ствол, скользнув спиной по дереву и запачкав пальцы в древесной смоле, а затем бросилась к кусту на краю леса. Опустившись на колени, она расправила плечи и сжала кулаки в ожидании драки. Но никого не было. Как сказал бы персонаж мультфильма, было тихо. Слишком тихо.

Может, они ждут в засаде? Конечно, они знали, что она вернется за своими сестрами.

Облизнув губы, Линн осторожно высунулась из-за куста и бросила быстрый взгляд по сторонам. Если не считать Лори, поляна была пуста, единственным движением было колыхание ветвей под теплым августовским ветром. Она задержала дыхание и еще раз прислушалась, настраивая уши на малейший шум.

Ничего.

Линн посмотрела на старшую сестру, ее сердце заколотилось, а в животе забурлило от ужаса. Впервые с тех пор, как она вырвалась из оков и бросилась в лес, ей было по-настоящему страшно, адреналин от погони и борьбы с Рэгом улетучился, оставив лишь холод и нервный мандраж. Как только она вынырнет из укрытия, то станет уязвимой.

Это сильно пугало ее.

Но мысль о том, что Лори и Кайли могут погибнуть, пугала ее еще больше. Подавив страх, Линн поднялась на ноги и, пригибаясь, выбежала на поляну, готовая дать отпор. Девушка взглянула на то место, где лежала Кайли, но там было пусто, а листья вокруг были словно взъерошены ураганом, что свидетельствовало о том, что кто-то вступил в схватку в этом месте. Сердце Линн упало, и ее шаг замедлился.

Порыв ветра бросил листья в лицо Лори, и, когда Линн опустилась на колени рядом с ней, оно было покрыто листвой, словно плотной вуалью.

– Нам нужно спешить, – прошептала она и бросила обеспокоенный взгляд через плечо. Снова обернувшись к сестре, коснулась ее плеча. – Где...?

Линн перевела взгляд на грудь Лори и, когда заметила, что та не вздымается, ее сердце сжалось в ледяной хватке.

Ее рука потянулась, словно по чьему-то приказу, и дрожащие пальцы неуверенно коснулись подбородка сестры, сдвинув ее голову. Под листьями показалась кровь и... и когда Линн увидела во что превратилось лицо Лори, ее мир рухнул.

Из кровавого месива торчали обломки костей, а один глаз висел на щеке, словно поникший цветок на длинном розовом стебле.

Онемение распространилось по Линн, как могильный ветер, и на мгновение все замерло – ветер, деревья, даже кровь в ее собственных венах.

А потом время вернулось в геометрической прогрессии, когда кто-то схватил ее за волосы и дернул назад. Она вскрикнула, и ее сердце оборвалось, когда Флэгг с усмешкой посмотрел на нее, его голубые глаза были похожи на льдинки. Он обхватил ее горло своими большими мозолистыми руками и сжал, обнажив зубы. Глаза Линн выпучились, и она впилась пальцами в его руки, отчаянно пытаясь освободиться. С рычанием мужчина подтянул ее к коленям и крепко сжал, вдавливая большие пальцы в ее трахею. Легкие девушки дико разрывались, и когти паники заползали в ее грудь. Она впилась ногтями в его руки, глубоко, до крови, но ему, казалось, было все равно, он даже не почувствовал.