Текст книги "Три маленьких ягненка (ЛП)"

Автор книги: Джозеф Рубас

Соавторы: Мейсон Матлага
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Скажи мне, что тебе это нравится, – пробурчал Флэгг.

Когда Кайли промолчала, он ударил ее лицом о землю. Со лба был счесан кусок кожи, и один из передних зубов сломался, выпав на лист в струе крови.

– Скажи мне, что ты кончаешь!

Кайли проглотила смесь крови и слюны, затем повернулась лицом, прижавшись щекой к земле. Ее глаза были закрыты, но слезы все равно просачивались наружу. Ее губы дрожали, а когда она открыла их, то начала рыдать снова. Если бы она могла думать, то не знала бы, что хуже – боль или стыд.

Все это улетучилось, когда кулак Флэгга врезался в ее бок. Стенки желудка сжались от удара, и боль из нестерпимой превратилась в мучительную. Дыхание вырвалось из ее легких, и она не могла даже закричать.

– Скажи мне, что ты кончаешь!

Кайли втянула большой глоток воздуха, листок втянулся в ее рот и прилип к языку.

– Я кончаю, – выдавила она сквозь слезы.

– Тебе нравится, как я ублажаю твою маленькую "киску" сказочной принцессы, не так ли?

Она подавила всхлип.

– Правда?

– Да, – прошептала она.

Флэгг увеличил скорость и частоту фрикций, и боль усилилась вместе с ними.

– Зови меня папочкой.

Перед глазами Кайли промелькнул образ ее отца. Видение поблекло, как старая фотография в старом альбоме. Ей было шесть лет, когда он умер, и иногда она с трудом могла вспомнить, как он выглядел. Но девочка помнила его объятия и его тепло. Она помнила, как он укладывал ее ночью в постель и целовал в лоб с мягким, нежным: Я люблю тебя, милая. Он был совсем не похож на монстра, стоявшего у нее за спиной, и она не могла заставить себя называть его так, как когда-то называла своего отца. Это было особое имя, священное имя, пропитанное любовью и привязанностью. Отцы не обижали своих маленьких девочек, не заставляли их плакать, страдать и истекать кровью. Они любили и защищали их, оберегая и согревая в своих сильных, любящих руках.

Флэгг прижался губами к окровавленному уху Кайли.

– Зови меня папочкой.

Она не могла.

Не могла.

Его пальцы запутались в ее волосах и потянули, вырывая из ее горла сдавленный вздох.

– Зови меня папочкой, – oн вгонял в нее свой член все сильнее и быстрее. – Называй меня папочкой, – прорычал он и снова ударил ее лицом в землю, медленно водя девочку лицом взад и вперед.

Почва забилась ей в ноздри и заполнила рот, облепив язык и внутреннюю поверхность щек. Насильник откинул ее голову назад и снова впечатал лицо в землю. Зазубренный осколок сломанного зуба пробил ее нижнюю губу. Он сделал это еще раз, и голова Кайли закружилась. Она захлебывалась кровью, грязью, листьями, каждый датчик боли в ее теле вспыхнул, когда он вынимал свой член и вгонял его снова, вырывая из нее то заветное слово, которое хотел услышать.

– Папа! – застонала она, сломавшись. – Папочка! Папочка! Папочка!

Она втянула воздух и зажмурила глаза, как будто этим она могла заставить исчезнуть всю боль, весь ужас и все унижение. Она видела лицо отца и жаждала оказаться в безопасности в его объятиях, вдали от этого ужасного места и этих ужасных людей.

– Папа, – пробормотала девочка сквозь слезы. – Па-а-а-а-апочка.

Она лежала лицом в грязи и горько плакала, зовя отца между рыданиями, настолько потерявшись в своей истерике, что была уверена: он услышит и придет к ней. Он должен был прийти. Он был ее папой, а папы защищают своих маленьких девочек.

– Вот это моя девочка, – довольно сказал Флэгг и мрачно усмехнулся.

Его солнцезащитные очки сползли на нос, а пряди волос торчали в разные стороны. Насильник уперся руками по обе стороны головы Кайли и снова вогнал ей член в анус, выбив из ее горла еще один удовлетворивший его возглас. Ее мышцы крепко обхватили его член, а стенки прямой кишки гладили его ствол, как пульсирующий влажный бархат. Маленькая шлюшка могла плакать сколько угодно, но он знал, что ей это нравится. Всем женщинам нравится, когда с ними грубо обращаются, даже таким маленьким, как Кайли; особенно маленьким.

Эбби достала из заднего кармана швейцарский армейский нож и открыла его. Лори лежала под ней, веки девушки трепетали, губы бессвязно бормотали. Эбби наклонилась и поднесла острый конец ножа к щеке Лори.

– Как ощущения? – спросила она и сделала надрез на шее жертвы.

Кровь хлынула из-под ножа и потекла по горлу Лори. Эбби провела лезвием по лбу девушки, оставив на нем красную полосу.

– Как тебе это нравиться, мисс Вселенная?

Позади нее Кайли закричала: папа! и Эбби издала звук напоминающий рычание собаки и вой койота одновременно. Женщина повернулась, наблюдая за ними через плечо: Флэгг насиловал Кайли, а маленькие ножки девочки трепыхались между его коленями. Его тяжелое дыхание было слышно даже здесь, и ей казалось, что она чувствует запах его возбуждения. Он был более насыщенным и острым, чем когда он трахал ее, более страстным, и горячая ярость сжала ей грудь. Эбби повернулась к Лори, которая только начала приходить в себя. Задыхаясь, пылая от гнева и ненависти, с трясущимися плечами, она взяла нож в одну руку, подняла его вверх, и вонзила в правую грудь Лори. Несчастная приподнялась над землей, и с ее губ сорвался болезненный, задыхающийся крик. Мучительница вырвала нож и снова вонзила, на этот раз в ключицу и почувствовала истинное наслаждение, теплотой растекающееся по ее телу.

Лори вскрикнула, и Эбби вонзила острие ножа снова в истерзанное тело. Лезвие сломалось пополам, и зазубренный металлический стержень поранил руку Эбби. Она зашипела в приступе неконтролируемой ярости:

– Ты тупая сука!

Одной рукой она схватила Лори за рубашку, притянула ее к себе, приведя девушку в полусидячее положение.

Та металась из стороны в сторону, пытаясь вырваться, но безуспешно. Эбби отбросила нож и ударила Лори по лицу, откинув ее голову назад.

– Чертова тупая уродливая пизда!

Каждое слово она сопровождала жестоким ударом. Кровь и слюна полетели с губ Лори. Эбби схватила ее за рубашку обеими руками и яростно трясла девушку, как тряпичную куклу. Женщина оскалилась, как бешеная собака, ее глаза пылали огнем.

Она видела перед собой не Лори, она видела Кайли. Безумие полностью захватило ее. Глаза застилала пелена ярости.

– Ты сука! – взвизгнула Эбби и влепила ей пощечину. – У ТЕБЯ ЕСТЬ ВСЕ! – oна била ее по лицу снова и снова, звуки хлестких ударов разносились по лесу, как пушечные выстрелы. – ПОЧЕМУ ТЫ И ЕГО ЗАБИРАЕШЬ У МЕНЯ?!

Она толкнула Лори на землю и судорожно огляделась вокруг; ее челка упала ей на глаза.

Где гребаный нож?

Она собиралась разделать эту гребаную принцессу, как индейку на День благодарения.

Линн уставилась в краснеющее небо пустыми глазами, по ее телу пронесся вихрь ломоты и боли, и сопротивление высасывало из нее все силы.

Единственное, что не давало ей полностью сдаться – это ее сестры, Лори и Кайли. Они жили друг для друга, и за годы, прошедшие после аварии, они создали новую семью. Свою семью. Их семья была меньше и несчастнее прежней, но это было все, что у них было, и их любовь друг к другу постепенно затягивала зияющие раны в ее сердце. Они были для нее всем. Она не ходила на свидания, не гуляла с друзьями и не состояла в спортивных командах, как раньше, потому что Лори и Кайли нуждались в ней так же сильно, как и она в них.

На другой стороне поляны Кайли звала папу высоким, срывающимся голосом.

Обреченность Линн превратилась в гнев, и она с новыми силами заработала запястьями, стирая кожу до крови, пытаясь разорвать путы. Не обращая внимания на боль, девушка выкручивала запястья, дергала ими из стороны в сторону, делала все, только бы ослабить узел. В конце концов, веревка ослабла настолько, что, возможно, если руки чуть больше обмажутся в крови, то смогут выскользнуть из своих веревочных оков.

Флэгг вытащил член из Кайли почти до конца, оставив внутри только головку, а затем снова погрузил в нее, чувствуя, как ее крошечное тело сжимает его, слишком туго, чтобы он смог вытерпеть эту блаженную негу еще хоть немного. Спазмы сотрясали девочку, она дергалась, как умирающий жук, пронзенный иглой, но крики стихли, и она только тихо хныкала. Насильник наклонился, прижался губами к ее шее и глубоко вдохнул запах ее волос; фруктовый аромат ее шампуня разбавлялся запахом потом, грязи и страха.

Он был близок к оргазму. Стал двигаться быстрее, долбя ее частыми, грубыми толчками.

– Ты заставишь папу кончить, принцесса, – бормотал он.

Она не ответила.

Мужчина сделал глубокий, дрожащий вдох.

– Можно я кончу в тебя?

Никакого ответа. Но это и не имело значения. Он все равно собирался это сделать.

Рэг перевернул Линн, раздвинул ее бедра коленями и вошел в нее. Она яростно крутила запястьями в ослабленной веревке. Закрыв глаза, сосредоточила всю свою энергию на освобождении, работая теперь с непоколебимой решимостью. Девушка шипела от жжения, когда веревка раздирала ее кожу, вгрызаясь в мясо. Теплая, липкая кровь начала течь, и она заработала быстрее, размазывая ее, как машинное масло по ржавому шарниру. Рэг со всей силы загнал свой член в нее, ударив своими бедрами по ее ягодицам и повалив, толкнув спиной на землю. Веревка немного соскользнула, и она потянула изо всех сил.

Эбби бросила поиски ножа и вместо этого ударила Лори в висок.

– Все, что ты делаешь, это берешь! – кричала она. – ТЫ ВОРОВАТАЯ ШЛЮХА!

Глаза Лори ошарашенно наблюдали за приступом гнева ненормальной, ее голова качалась, как у пьяной, пытаясь сфокусировать взгляд. Девушка была похожа на боксера, которому достаточно одного стремительного удара, чтобы упасть на маты и больше никогда не подняться.

Это заставило Эбби улыбнуться.

Она схватила жертву за шею и сжала, большими пальцами надавив на яремную вену. Глаза Лори распахнулись и наполнились паникой.

– Вот так, сучка, – шипела Эбби, плевки летели с ее губ на лицо Лори. – Теперь ты сдохнешь.

Флэгг вошел в Кайли в последний раз и глубоко вонзил ногти в ее бедра, когда кончил, его член яростно запульсировал в ней, исторгая сперму, и они оба издали в унисон крик: мужчина кричал от наслаждения, девочка от боли. Кайли вжалась лбом в грязь и закричала от ужаса и безумия, ее голос пронесся сквозь деревья, поднимаясь и заполняя все вокруг, становясь все более резким и оглушительным с каждым толчком члена Флэгга. Его солнцезащитные очки упали на ее затылок, отскочили и остались лежать рядом. Лицо насильника исказилось в адском экстазе, и он зарылся носом в волосы кричащей девочки. Торжествующая ухмылка исказила его губы. Кайли рыдала.

– Ты мне нравишься, – пыхтел он и целовал ее затылок. – Если ты будешь хорошей, я трахну тебя снова, – oн мрачно рассмеялся.

Губы Рэга находились в нескольких дюймах от губ Линн, его едкое дыхание проникало в ее рот и сводило желудок. Он задвигался быстрее, бездумные, животные хрипы вырывались из его горла с каждым толчком. Линн оскалила зубы и потянула на себя, сначала левую руку, потом правую. Она почувствовала резкую боль, и обе руки начали выскальзывать из веревки, но ей не хватило совсем чуть-чуть усилия для освобождения. Сердце гулко стучало в груди, а живот болел от ужаса. Она была так близка. Она действительно почти сделала это. Если бы только она смогла вытащить хотя бы одну свою гребаную руку! Закричав, Линн дернула со всей силы, содрав кусок кожи с запястья. Хлынула кровь, и веревка ослабла.

Ее ошеломленному мозгу понадобилось мгновение, чтобы осознать, что руки свободны, а затем закричала Кайли, и мир вокруг нее разлетелся, как стеклышко. Она открыла глаза, и ее взору предстало лицо Рэга, его холодные глаза-бусинки, губы, растянутые в собачьем оскале, выставляя на показ ряд кривых желтоватых зубов.

– Каково это – быть шлюхой? – прорычал он.

Усмехаясь, Линн сжала ладонь в кулак, перекатилась на одну сторону и размахнувшись, ударила его в висок, застигнув врасплох. Он хрюкнул и упал на бок, его член вырвался из нее, стрельнув, а его горячая, отвратительная слизь забрызгала живот Линн. Адреналин захлестнул ее, и она, пошатываясь, поднялась на ноги; каждый сустав и мышца ее тела чудовищно болели. Рэг лежал, оглушенный, в куче листьев, и вдруг само время замедлилось.

Эбби бросила подозрительный взгляд через плечо, и ее глаза сузились, когда она увидела Линн.

– Чертова сука! – заорал Рэг, и мир снова пришел в движение.

Он начал вставать, а Линн побежала, скрываясь в глубине леса. Ее босые ноги пробивались сквозь павшую листву, по лицу и телу били корявые ветки, хлестая ее израненную кожу, руки болтались из стороны в сторону, а из горла вырывалось быстрое, горячее дыхание.

Она бежала не оглядываясь. Ей нужно было сосредоточиться, нужно было убежать. Ее отец говорил, что если решил что-то сделать, то нужно делать, делать хорошо и до конца.

И когда девушка бежала с той адской поляны, то в голове была только одна мысль – о спасении своих сестер. А потом пришла другая – убить этих чертовых ублюдков, которые измывались над ними. И сделать это она собиралась хорошо, дойти до конца.

Глава 5

Флэгг поцеловал Кайли в затылок и медленно вышел из нее, закатив глаза от ощущения, что его чувствительный член скреб по стенкам ее влагалища. Из ее натертой и избитой "киски" потекла густая белая сперма, и Флэгг улыбнулся своей работе. Он не лгал, когда говорил, что Кайли ему нравится, и он вполне мог оставить ее себе, как и обещал.

Линн закричала в первобытной ярости, ее голос оглушил лес, как гром.

Рэг вздрогнул. Он был раздосадован, что не удушил ее раньше. Удушение нравилось ему больше, чем Флэггу.

– Чертова сука! – заорал Рэг.

Флэгг оглянулся через плечо. Его ухмылка исчезла, когда он увидел, что Линн стоит, а Рэг лежит на земле, словно не она жертва, а он. Ее лицо было осунувшимся, а широко распахнутые глаза – измученными. Веточки и листья застряли в густых волосах девушки, обнаженная грудь тяжело вздымалась и опадала с хрипом выпуская воздух их легких. На бледной коже виднелись пятна грязи и засохшей крови.

Эбби начала вставать, а Линн с удивительной быстротой понеслась прочь. Сердце Флэгга замерло, и он, молниеносно вскочил на ноги. Его брюки упали на лодыжки и он, запутавшись в них, упал и ударился подбородком о землю, заскрипев зубами. Рэг вскочил на ноги как раз в тот момент, когда мимо пробегала Эбби со сломанным ножом в руке. Флэгг успел заметить Линн среди деревьев, а потом она исчезла. С усмешкой поднявшись на ноги, он натянул штаны и застегнул их с напряженным терпением, и первоначальная паника улеглась. Все было в порядке. Они были в глуши. Она не могла уйти далеко. Насильник потянулся в карман, достал свой 357-й калибр и подошел к Рэгу, который стоял, словно в шоке. Флэгг ударил его по затылку.

– Ты тупой ублюдок, – прошипел он.

– Прости, я не знаю, что случилось, я...

Не обращая на него внимания, Флэгг пошел за ускользнувшей девушкой.

Линн неслась сломя голову через лес, ее дыхание было быстрым, горячим, и каждый мускул ее тела кричал от усталости. Она бросила потрясенный взгляд через плечо, и сердце гулко ударилось о ребра. Эбби была менее чем в тридцати футах позади и быстро набирала скорость, сокращая расстояние; ее глаза под напряженно сдвинутыми бровями в яростной решительности следили за жертвой, стараясь не упустить добычу из виду; губы женщины кривились в ехидной улыбке, словно она не сомневалась в том, что догонит беглянку, а в сжатой ладони она держала нож. Позади нее вдали показались Флэгг и Рэг, их силуэты мелькали среди переплетенных ветвей. Линн отвернулась и ускорила бег, ее босые ноги едва касались земли, а руки работали как два перегруженных поршня. В голове не было ничего, кроме одной кричащей команды, мигающей в черепе, как неоновая вывеска: БЕГИ, БЕГИ, БЕГИ, БЕГИ, БЕГИ!!!

– Тебе не спрятаться, сука! –  крикнула Эбби, ее голос был близко, слишком близко.

Линн бросила взгляд назад: преследовательница преодолела почти половину расстояния между ними. В ней вспыхнул ужас. Даже сквозь дымку боли и страха она знала, что скоро, через минуту, а может, и меньше, Эбби будет на ней, как банши: зубы, когти и крики обреченности. Линн стиснула зубы и поторопила себя, но ее силы были на исходе. Тело сотрясала агония, анус и вагину словно пожирал огонь.

Она не справится. Ее собирались поймать и убить, как собаку.

Крик разочарования вырвался из горла Линн, и она огляделась вокруг в поисках спасения, но не увидела никакого и ничего, что бы спасло ее в этой ситуации.

Однако впереди она увидела камень, лежащий на листьях, словно знак свыше. Не задумываясь, девушка остановилась, схватила его и крутанулась на месте. Эбби была в десяти футах от нее, так близко, что она почти ощущала запах прелого дыхания женщины. Вспомнив все броски, которые она когда-либо делала во всех видах спорта, в которые когда-либо играла, Линн отвела руку назад и бросила камень изо всех оставшихся сил. Камень вылетел из ее руки, как пуля, и на мгновение Линн увидела, как он вращается словно в замедленной съемке. Удар поразил цель с безупречной четкостью, попав Эбби в лоб и сбив ее с ног с болезненным криком.

Линн даже не успела опомниться, как снова побежала – первобытный инстинкт выживания взял верх над всем остальным. Впереди на ее пути лежало дерево, и она перепрыгнула через него, даже не задумываясь, ее тело реагировало на автопилоте, как хорошо смазанная, хоть и потрепанная машина. Футбол и бейсбол – это как езда на велосипеде, навыки не теряются. Игры, движения и тактика, нападения и защиты, навсегда остаются в памяти, как знание своего собственного имени.

Она представила, что снова находится на стадионе в средней школе Ройал Каунти, тренируется под теплым сентябрьским солнцем перед игрой в пятницу. Существовала только воля к победе, и она изматывала себя тренировками, выжимая из себя все силы, чтобы добиться только победы. Если она не побеждала, значит, она не все силы приложила для этого.

Но тогда ни ее жизнь, ни жизни ее сестер не зависели от ее победы. Если бы она позволила усомниться в своей победе сейчас, позволила чувству безнадежности своего положения проникнуть в нее, она бы умерла. А если умрет она, Лори и Кайли тоже будут обречены.

Отбросив все эти мысли, Линн сосредоточилась на регуляции дыхания и побежала, заглушая в себе боль и страх. Она сделала поправку на силу ветра и пригнула голову, чтобы уменьшить сопротивление. Ветки цеплялись за волосы и тянули их, вызывая слезы на глазах и вырывая пряди из кожи головы, но она не сбавляла темпа. Лори рассчитывала на нее. Кайли рассчитывала на нее. Ей просто нужно было время, чтобы подумать, составить план. Их было трое, а она только одна. Она могла это сделать, ей просто нужно было разработать стратегию.

Победу в битве на пятьдесят процентов определяет стратегия наступления, сказал ей однажды брат. Он всегда думал наперед, всегда что-то замышлял, всегда что-то придумывал; придумывал, как спрятать банки с пивом в холодильнике так, чтобы их не обнаружили родители или обыграть ее в шахматы. Это были детские забавы, а не жизнь и смерть. Его называли человеком с планом, но его планы почти всегда срывались. Она не могла позволить сорваться своему плану. Она должна была хорошо подумать, чтобы сделать все правильно, потому что был только один шанс. Никого не было рядом, чтобы помочь, была только она, и больше никого. Одна девушка против трех психопатов. Шансы были не равны. Ей нужны были смекалка и мужество. Линн бежала, молниеносно переставляя ноги, пролетая над землей, хрустя листьями и раздирая подошвы ступней в клочья. Еще кровь. Сколько крови она потеряла сегодня? Она не знала, ей было все равно. Она должна была бежать; кровь ревела в ушах, дыхание было тяжелым, и она была голодна, как волк.

Девушка запнулась о камень, и боль пронзила ногу. Земля ушла у нее из-под ног. На какое-то ужасное мгновение она оказалась в воздухе, а затем упала лицом в грязь, зубы впились в нижнюю губу так сильно, что пошла кровь. Беглянка вскочила так быстро, что голова закружилась, и упала во второй раз, сильно ударившись коленями. Только тогда Линн поняла, что у нее гипервентиляция. Она услышала свои прерывистые хрипы, и ей потребовалось мгновение, чтобы понять, откуда они исходят.

Из ее собственного горла.

Бешено оглядываясь по сторонам, расширенными от ужаса глазами, слишком оцепеневшая, чтобы что-то чувствовать, она поднялась на ноги и снова бросилась бежать. Ее ноги были одеревеневшими и пульсировали, и каждый раз, когда одна из них ступала ими по земле, то девушка морщилась от боли, но не обращала на это внимания. Она должна была. Она не могла остановиться; промедление – это смерть, а бег – это жизнь. Продолжать бежать и продолжать жить. Спасти Лори, спасти Кайли, спасти себя.

Линн налетела на поваленное бревно, прыгнула, приземлилась, подалась вперед, и чуть не споткнулась. Но не споткнулась, а оступилась и бросила испуганный взгляд через плечо. Она не видела их, не слышала, но преследователи могли быть где угодно, везде, в каждой тени, за каждым деревом.

Паника.

Паранойя.

Она не может остановиться, она должна бежать, чтобы спасти своих сестер. Он изнасиловал Кайли. Звуки ее высоких, агонизирующих криков звенели в ушах Линн. Она видела ее лицо, сморщенное от боли, глаза, наполненные ужасом и безнадежностью, мертвые, холодные, сжатые губы, когда он лапал ее, и раздвинутые, вялые бедра, когда он входил в нее.

Линн разрыдалась.

Она не смогла защитить ее, единственное, что должна была сделать старшая сестра, а она не смогла.

Девушка бежала и падала, поднималась на ноги, и бежала дальше по кружащемуся вокруг нее бесконечному лесу. Она чувствовала боль. И ненависть.

Ненависть. Ненависть. Ненависть.

Она собиралась убить их, каким-то образом, как-то, даже если погибнет при этом сама.

Когда они догнали Эбби, та в изнеможении прислонившись к дереву, прижимала руку ко лбу, сквозь пальцы сочилась кровь. Сердце Флэгга сжалось, но не потому, что он волновался за женщину, а потому, что она позволила этой суке уйти! В одно мгновение в его желудке поднялось что-то похожее на панику, и он рефлекторно крепче сжал рукоятку 357-го калибра. Рэг подошел и потянулся к ее плечу, но она оттолкнула его свободной рукой, и он чуть не упал на задницу.

– Сука бросила в меня камень, – прошипела Эбби.

Флэгг посмотрел в чащу, но не увидел Линн.

Черт.

Это было нехорошо.

Может, они и находятся посреди леса, но ему не нравилось, что ей удалось сбежать. Мужчина напрягся, прислушался, и уловил характерный звук шелестящих листьев под ногами. Он не мог точно определить, откуда они доносятся, но они были недалеко.

Флэгг схватил Рэга за руку и толкнул его.

– Иди за ней, – со злостью проговорил он. – Тупой ублюдок, ты заварил эту кашу, чертов идиот. Безмозглый долбаный болван.

Он угрожающе шагнул вперед, его железное самообладание изменило ему, и Рэг в испуге отшатнулся и упал назад; его лицо в страхе побледнело, а руки защитно поднялись над головой.

– Вперед! – прорычал Флэгг, и Рэг бросился бежать, ветер развевал его взлохмаченные волосы, а ствол пистолета был устремлен в небо.

Повернувшись к Эбби, мужчина провел пальцами по волосам, нащупал листок в шевелюре, вырвал его и смял в ладони, представив, что это голова Линн. С того момента, как он на нее взглянул, сразу понял, что от этой девки будут проблемы. Он умел читать людей, как чертовы книги, а у Линн Уокер все было написано на ее лице.

Флэгг сделал глубокий, дрожащий вдох и упер руки в бедра, откинув голову назад и раздувая ноздри.

Все было хорошо. Все будет хорошо. Это была просто небольшая случайность вот и все.

Неприятности случались и раньше, и каждый раз он чуть не сходил с ума, потому что не любил неприятности и случайности. Случайность – это то, как полиция ловит тебя. Им никогда не арестовать плохого парня, если они будут полагаться только на свой дедуктивный метод в расследовании. Они всегда ловят его случайно, когда тот едет с разбитой фарой или с другими нарушениями. Это как раз те мелочи, вещи, которые имеют значения.

Такие мелочи, как позволить полуголой девчонке вырваться на свободу и позвать на помощь.

Но это не должно случиться.

Подойдя к Эбби, Флэгг отвел ее руку от лба и взглянул на рану. Она была глубокой и неровной, но, по виду, не опасной.

И это заставило ее отказаться от погони? Что случилось с маленькой мисс «Я люблю грубость»?

– Иди обратно, – сказал Флэгг и жестом указал на поляну. – Убедитесь, что хотя бы эти не сбегут.

Он смотрел вслед Рэгу и попытался вычислить маршрут Линн: она была окровавлена, дезориентирована, слаба и в панике, так что, вероятно, побежала прямо. Если он поторопится, то сможет настигнуть ее.

Эбби покачала головой, как бы разгоняя мрачные мысли, и Флэгг протянул руку, погладив ее по плечу.

– Давай!

Она бросила на него взгляд, затем оттолкнулась от дерева, пробормотав:

– Ублюдок.

Развернувшись, Флэгг еще раз осмотрел лес, затем обогнул дерево слева. Его шаги был торопливыми, но он не бежал. Он мысленно открыл дорожную карту и рассмотрел ее, поблагодарив свою фотографическую память. Ближайшей дорогой была та, по которой они приехали, а до нее еще целая миля. Даже если сучка доберется до нее, помочь там ей будет некому.

Его ноги неровно ступали по кучам листьев, а грязные волосы цеплялись за тонкие, низко висящие ветки. Приглушенный солнечный свет, проникающий сквозь верхушки деревьев, слепил глаза, и его раздражение росло.

Связана! Она была связана!

Он сам ее связал, поэтому был уверен, что узел был крепким и достаточно тугой.

Как Рэг позволил ей ускользнуть?

Он со злостью сжал пистолет и стиснул зубы.

Тупой ублюдок, ему повезет, если после этого он выберется отсюда живым.

Если подумать, то избавиться от него было бы неплохой идеей. Два человека могут скрываться, дольше оставаясь незаметнее и сливаясь с толпой, чем три. Если уж на то пошло, то и один лучше, чем двое. Он любил и Эбби, и Рэга, но, они уже не раз подводили его, и разочаровывали.

Мысленно он поставил их на колени, а затем выстрелил им обоим в затылок. Его движения были уверенными и отработанными, а лицо полностью лишено эмоций. Он почувствовал бы легкое сожаление, но это было бы все, и оно исчезло бы еще до того, как он пересек границу Висконсина; особенно если бы у него была компания в виде маленькой белокурой принцессы. Уголки его губ приподнялись в изощренной улыбке. Может быть... все может быть.

Рэг перепрыгнул через поваленное бревно, колени его подогнулись, и он, споткнувшись, неловко перевалился на другую сторону. Его сердце колотилось в груди, а адреналин хлестал по венам, как газ через топливный инжектор. Губы растянулись в безумной улыбке, а черные глаза-бусинки сверкали дьявольским азартом. Если он и любил что-то большее, чем пытки, так это охоту: выслеживать добычу, как кошка в джунглях, преследовать, чувствовать ее, смаковать ее страх, а затем убивать ее.

– Чу-чу-чу, сучка! – воскликнул он, танцуя вокруг ствола дерева, ступил одной ногой на выступающий из земли камень и снова упал, с хохотом приземлился на колени.

Иногда он заводился, и сейчас был один из таких случаев.

Было трудно держать себя в руках, но он должен был быть серьезным. Он совершил огромную ошибку, и ему нужно было срочно ее исправить. Часть его хотела найти Линн, повалить ее на землю и снова трахнуть, на этот раз придушив. Но еще большая часть хотела схватить ее в зубы, приволочь к Флэггу и бросить ее к его ногам: Держи, хозяин, я искупаю свои грехи. Флэгг почесал бы ему щеку и сказал: Хорошая работа, сынок.

Он никогда не говорил об этом вслух, потому что тогда выглядел бы сучкой, но он любил Флэгга; не как мужик мужика, а как сын отца. Когда он был на самом дне, ненавидя себя и находясь в такой депрессии, что каждую ночь засыпал со стволом пистолета во рту, Флэгг пришел к нему как спаситель и освободил его из марева морального общества. Флэгг был самым умным парнем на свете, и Рэг был доволен тем, что позволял ему командовать. И одно он знал точно: последние три года были лучшими в его жизни. Если бы не Флэгг, он был бы либо мертв, либо до сих пор торчал бы в этом дерьмовом городе, продавая дерьмовые гамбургеры дерьмовым людям и зарабатывая дерьмовые деньги. Он был обязан Флэггу всем.

Сделав глубокий, решительный вдох, парень поднялся на ноги и возобновил погоню, но остановился, когда увидел Линн среди деревьев.

– Я вижу тебя! – закричал он и засмеялся.

Рэг побежал быстрее, его руки и ноги запульсировали от напряжения. Линн вынырнула из-за дерева, и он ударил ее так, что она на мгновение подлетела в воздух. Их тела сцепились, затем они упали на землю, и Линн оказалась в его цепкой хватке. Дыхание девушки вырвалось из легких с хрипом, а глаза расширились в панике.

– Попалась! – радостно воскликнул преследователь.

Он схватил ее за запястья, прижал их к земле, а потом понял, что где-то потерял пистолет.

Ну что ж, такова жизнь.

Линн яростно боролась и обзывалась, но его это даже раззадоривало. Он схватил ее, и чувство превосходства опьяняло парня.

– Ты непослушная маленькая шлюшка, – пыхтел он. – Мне это нравится. Мне нравиться наказывать таких.

Ее карие глаза потемнели, и она плюнула ему в глаз. Своим плевком девушка застала его врасплох, и это было все, что ей понадобилось в этот момент, чтобы повалить его и, пошатываясь, подняться на ноги.

– Чертова образина! – закричал он и поднялся на колени.

Сделав выпад, он схватил Линн за лодыжку и рванул на себя. Не успев отпрыгнуть, девушка повалилась на землю. Насильник мгновенно навалился на нее сверху, держа в руках канцелярский нож, который он даже не помнил, как доставал.

Ну и ладно. Ножи, как и дерьмо, берутся из ниоткуда.

Линн боролась как раненое животное, но Рэг был больше и сильнее. Он сел ей на грудь, обхватил рукой горло и полоснул тонким лезвием по лицу, на щеке появилась полоска сочащейся крови.

– Счет один-ноль в пользу хороших парней!

Линн закричала и вскинула руки, чтобы защитить себя. Рэг снова опустил лезвие, острие вгрызлось в ее израненную плоть, оставляя за собой резаную рану.

– Два-ноль!

Он дрожал от возбуждения, его член снова затвердел, а разум помутился. Хриплые крики девушки опьяняли его, как лучшее вино. Рэг помнил, что если выпьет его слишком много, то обделается. Только сейчас он был готов засрать все вокруг, только бы утолить свои желания и жажду мести.

Его глаза выпучились, а лицо приобрело идиотское выражение безумного веселья. Губы Рэга растянулись в хищной улыбке.

– Вот так, – с придыханием говорил он.

Опустив нож, он стал стягивать штаны, намереваясь еще раз трахнуть ее, пока она еще жива.

Линн не теряла самообладания. Она сжала кулак и врезала ему по носу. Боль вспыхнула у него в голове, и насильник упал. Линн поднялась на ноги и бросилась бежать, ее сердце колотилось, а колени дрожали. Лицо пересекали свежие раны, кровь щипала глаза, но она не могла остановиться, не могла медлить. Ей нужно было убежать, добраться куда-нибудь и подумать хоть минуту, всего минуту. Вот и все. Она должна была думать, просто думать.