Текст книги "Дьявольская сила"

Автор книги: Джозеф Файндер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц)

Часть третья
Конспиративный особняк

The Wall Street Journal

«Уолл-стрит джорнэл»

Кризис ЦРУ

По имеющимся сведениям, президент наконец-то назначил нового шефа ЦРУ. Удастся ли поставить шпионское ведомство под контроль?

ОТ НАШЕГО КОРРЕСПОНДЕНТА МАЙКЛА ХЭЛПЕРНА

В разгар самых невероятных слухов, циркулирующих в Вашингтоне по поводу широкой незаконной деятельности Центрального разведывательного управления, президент США, по имеющимся сведениям, закончил отбор кандидатов на пост нового директора ЦРУ.

Согласно последним предположениям, он остановил свой выбор на профессиональном разведчике из ЦРУ Александре Траслоу, к кандидатуре которого и конгресс, и разведывательное сообщество относятся в общем и целом благосклонно.

Однако многие наблюдатели высказывают опасения относительно того, что мистер Траслоу, предпринимая попытки обуздать ЦРУ, которое, как здесь считают, вышло из-под контроля правительства, столкнется с определенными трудностями, а некоторые из них ему вообще вряд ли удастся преодолеть.

23

Войдя в огромную роскошную гостиную, я ничуть не удивился, увидев человека, сидящего в инвалидной каталке на колесиках. Меня спокойно, будто мы расстались только вчера, приветствовал Джеймс Тоби Томпсон III. Он, конечно, здорово постарел со времени того трагического инцидента в Париже, который положил конец моей карьере в разведуправлении, а что еще ужаснее – унес жизнь прекрасной женщины и парализовал ноги этого замечательного человека.

– Добрый вечер, Бен, – едва слышно произнес Тоби своим низким скрипучим голосом.

Ему уже было под семьдесят, одет он был в строгий темно-синий костюм. На ногах – черные спортивные ботинки, начищенные до зеркального блеска – они редко ступали на землю, а может, и вообще не касались ее. Совершенно седые волосы, несколько длинноватые для мужчины его возраста и особенно для ветерана спецслужбы. Помнится, в Париже, когда мы в последний раз виделись, волосы у него были как смоль черные, с седоватым отливом на висках. Глаза – карие.

Держался он с достоинством и вместе с тем как-то удрученно.

Тоби сидел в своем кресле около огромного камина, сложенного из камней, в котором неестественно ярким пламенем непонятно для чего полыхал огонь. Я сказал «непонятно для чего», потому что громадная гостиная размером пятьдесят на сто футов и с потолком высотой почти двадцать футов почему-то очень сильно охлаждалась кондиционерами – а ведь был май месяц. Мне тут же пришло в голову, что Ричард Никсон любил разводить в камине огонь в охлаждаемом кондиционерами Овальном кабинете даже в середине лета.

– О-о, Тоби, – радостно поприветствовал я, подходя к нему, чтобы пожать руку. Но он тут же отпрянул от меня подальше футов на тридцать на своей каталке и больше не приближался.

В одном из кресел возле камина восседал Чарльз Росси. Неподалеку, на обшитой дамасской тканью софе, сидели два молодых человека в дешевых костюмчиках, которые любили носить охранники ЦРУ. С уверенностью можно было утверждать, что они имели при себе оружие.

– Спасибо, что приехал, – произнес Тоби.

– Ну, это спасибо не мне, – ответил я, стараясь скрыть разочарование холодным приемом. – Это надо благодарить мистера Росси и его мальчиков. Или хищников из Центрального управления.

– Ну прости, – усмехнулся Тоби. – Зная тебя и твой темперамент, я не мог придумать иного способа заполучить тебя сюда.

– Вы же ясно дали понять, – перебил его Росси, – что не желаете с нами сотрудничать.

– Ну что же, сработано неплохо, – согласился я. – Этот наркотик действительно подавляет волю. Вы и впредь собираетесь держать меня под капельницей с этим наркотиком, чтобы сделать послушным?

– Думаю, когда ты выслушаешь нас до конца, то будешь более покладист. Ну а ежели решишь не сотрудничать, то тут мы уж ничего поделать не сможем. Дверь в клетке – плохой помощник охотнику в поле.

– Ну тогда валяй, начинай, – предложил я.

Стул с прямой спинкой, на котором я сидел, похоже, был поставлен так, чтобы я мог видеть одновременно Росси и Томпсона и говорить с ними обоими, не поворачиваясь. Но в то же время, как я заметил, он находился от них на значительном расстоянии.

– На этот раз управление подыскало вам довольно надежный конспиративный особняк в глуши, – заметил я.

– Да, он и в самом деле принадлежит одному отставнику из ЦРУ, – улыбнувшись, ответил Тоби. – Ну а как ты поживал все это время?

– У меня все в порядке, Тоби. И ты выглядишь неплохо.

– Настолько, насколько от меня ждут.

– Ты уж извини, но не было у меня случая встретиться и потолковать, – сказал я.

Он пожал плечами и снова улыбнулся, будто я ляпнул какую-то глупость.

– Ну, это же порядки, заведенные в разведуправлении, – пояснил он. – Не мои совсем. Я бы тоже хотел повидаться.

Росси молча сидел и слушал, как мы обмениваемся любезностями. А я между тем продолжал:

– Не могу выразить тебе, как я сожалею…

– Бен, – перебил меня Тоби. – Пожалуйста, не надо об этом. Я никогда тебя не винил. Случилось то, что случилось. Со мной произошла, конечно же, жуткая история, но то, что случилось с тобой, с Лаурой…

На минуту-другую мы оба замолкли. Я прислушивался к шипению оранжевого пламени газа, лизавшего в камине искусственные полешки из керамики:

– Молли… – начал я.

Тоби взмахом руки попросил меня помолчать.

– Скоро увидишь, – сказал он. – С ней все в порядке. К счастью – спасибо Чарльзу, – как и с тобой.

– Думаю, я имею право попросить, чтобы мне кое-что разъяснили, – настойчиво сказал я.

– Да, имеешь, Бен, – согласился Тоби. – Уверен, ты поймешь, что нашего нынешнего разговора не было. Твой полет в Вашингтон нигде не зафиксирован, а бостонская полиция уже похерила рапорт о случайной перестрелке на Мальборо-стрит. – Я понимающе кивнул. – Извини, что мы отсадили тебя подальше от себя, – пояснил он. – Но ты же понимаешь, что нам нужно принимать меры предосторожности.

– Да ладно, если вы ничего такого подленького не замышляете, – возразил я.

Росси издали улыбнулся и добавил:

– Да, ситуация довольно необычная, такую мы даже не просчитывали. Я уже объяснял, что единственный известный мне путь отделить вас и не дать возможности узнать наши мысли, что совершенно необходимо для данной операции, – это держаться от вас подальше.

– Для данной операции, – повторил я.

Тут я услышал приглушенный скрип – это Тоби повернул свою каталку поудобнее, чтобы смотреть мне прямо в лицо. Повернувшись, он заговорил медленно, с трудом подбирая слова.

– Тебя пригласил сюда Алекс Траслоу для выполнения определенной работы. Я не собирался прибегать к хитроумным приемам, чтобы ты оказался здесь, но Чарльз вынужден был так поступить. Ты не медвежонок и он не медведица, чтобы все время за тобой присматривать и защищать.

Росси лишь улыбнулся.

– Это игра, Бен, стоит свеч, – сказал далее Тоби. – Цель у нас с Алексом одна, только мы применяем разные средства. Нельзя упускать из виду тот факт, что здесь поставлено на карту одно из наиболее значимых и многообещающих открытий в истории человечества. Думаю, что когда ты узнаешь о нас побольше, то пойдешь вместе с нами. Ну а если изберешь другой путь – возражать не будем.

– Ну, давай дальше, – заинтересованно сказал я.

– Чарльз разъяснил тебе, что мы решили привлечь тебя как самого подходящего человека. Все необходимое для дела у тебя имеется: память, интеллект и все такое прочее.

– Так, выходит, вы заранее все знали, что произойдет? – спросил я.

– Нет, не знали, – ответил Росси. – У нас все время шли срывы и неудачи.

– Минутку, подождите минутку. Что же точно вам было известно?

– Да мало что, – спокойно сказал Тоби. – Знаем, что теперь ты приобрел способность улавливать радиоволны на сверхнизких частотах – так называемые СНЧ, которые излучает человеческий мозг. Не возражаешь, если я закурю?

С этими словам Тоби вытащил пачку сигарет «Ротманс» – помнится в Париже он курил только эту марку, – вынул сигарету, а пачку положил на подлокотник кресла.

– Да даже если бы и возражал, – заметил я, – все равно на таком расстоянии дыма я не учую.

Тогда Тоби пожал плечами – дескать, как хочешь, – и зажег сигарету. С наслаждением выпустив из носа густую струю дыма, он продолжал:

– Нам известно, что этот… дар – может, он и заслуживает лучшего названия – ничуть не ослабел с того момента, как ты приобрел его. Нам известно также, что ты можешь воспринимать только те мысли, которые возникают в минуты сильного душевного волнения. Не свои, конечно, мысли, а тех людей, которых ты стараешься «услышать». Это явление укладывается в положение теории доктора Росси, согласно которой интенсивность излучения волн мозга, или СНЧ, пропорциональна интенсивности эмоциональной реакции индивида. А эмоции, как известно, различаются по силе разряда электрических импульсов.

Тоби замолк на секунду-другую, чтобы снова затянуться сигаретой, а потом сказал хрипло, выпуская дым:

– Ты меня слышишь? Я ведь не на стадионе.

Я лишь улыбнулся в ответ.

– Разумеется, Бен, нам гораздо интереснее послушать, что ты сам скажешь о своем опыте, нежели выслушивать свою же болтовню вроде того, что я тут наплел.

– А как вы пришли к мысли применить магниторезонансный имиджер? – спросил я.

– А-а, ну это объяснит мой коллега Чарльз, – пообещал Тоби. – Может, ты знаешь, Бен, а может, и не знаешь, что в последние годы я числюсь заместителем директора оперативного департамента по резерву. – Он имел в виду, что числился в штате центрального аппарата в Лэнгли, но работал большей частью у себя дома. – Я отвечаю за так называемые специальные оперативные мероприятия.

– Ну что ж, тогда прекрасно, – заметил я, ощущая странное чувство легкого головокружения. – Пожалуй, кто-нибудь из твоих парней сможет рассказать, что это за… оперативные мероприятия, как ты вроде назвал их.

Тоби Томпсон сделал последнюю затяжку и загасил окурок сигареты в хрустальной пепельнице, стоявшей на инкрустированном дубом столике рядом с ним. Посмотрев, как медленно тает в воздухе синеватый табачный дымок, он повернулся ко мне и заметил:

– То, о чем мы говорили, – дело чрезвычайно секретное. – Выждав секунду-другую, он закончил: – И оно, как ты представляешь, довольно длительное и сложное.

24

– Центральное разведывательное управление, – начал рассказывать Тоби, не глядя на меня, – издавна проявляет живой интерес к… скажем так… необычным приемам разведки и контрразведки. Я, разумеется, не имею в виду всякие там штучки вроде взрывчатых сигар для Фиделя Кастро или еще более изощренного изобретения болгарских спецслужб – зонтика с наконечником, снабженным шприцем со смертельным ядом рисином. Не знаю, многое ли тебе было известно о таких приемах в дни своей работы в Управлении…

– Да нет, совсем немного, – заметил я.

Тоби строго посмотрел на меня, будто выразив недовольство, что его перебили, и сказал далее:

– Наши люди, разумеется, следили за тобой, когда ты читал литературу в Бостонской публичной библиотеке, стало быть – тебе должно быть известно кое-что из открытой печати. Ну а действительность – она, мой друг, намного интереснее.

Заруби себе на носу: причина, по которой большинство правительств засекречивает свои мероприятия, заключается в том, что они боятся стать посмешищем. Все тут просто, как яйцо. Ну а в обществе вроде нашего, в стране, похожей на Соединенные Штаты, чванливой, известной своим тупоумным прагматизмом… Ну что ж, думаю, основатели ЦРУ хорошо сознавали, что самая большая угроза их существованию будет исходить не от произвола и правового нигилизма общества, а от его насмешек и подковырок.

Я с понимающим видом ухмыльнулся и согласно кивнул головой. До той трагедии в Париже мы с Тоби крепко дружили, и мне всегда нравился его скупой здравый юмор.

– Ну так вот, Бен, – продолжал он, – только горстка самых высших руководителей ЦРУ всегда была в курсе, чем занимается Управление в данной сфере. Я хотел бы заверить тебя, что в этом плане у нас все чисто. – Он посмотрел мне прямо в глаза и чуть-чуть откинул голову назад: – Опыты по парапсихологии, как тебе, без сомнения, известно, начались примерно в 20-х годах в Гарварде и в университете Дьюка – там ставились серьезные эксперименты под руководством крупных ученых, но, разумеется, широкая научная общественность всерьез их никогда не воспринимала. – Он криво ухмыльнулся и добавил: – Такова, между прочим, особенность всех научных переворотов. Ведь земля же плоская – а как же может быть иначе?

Первую работу, потрясшую устоявшиеся представления в этой области, выполнил некий Джозеф Бэнкс Райн из университета Дьюка в конце 20-х – начале 30-х годов. Ты, наверное, видел карты Зенера?

– Гм-м? – неуверенно промямлил я.

– Ну, ты же знаешь, это известные карты для определения восприятия экстрасенсов, на которых представлены пять символов: квадрат, прямоугольники, круги, волнистые и прямые линии. Так или иначе Райн и его последователи узнали, что некоторые люди обладают особым даром – как оказалось, их очень мало и способности у них проявляются в разной степени. У подавляющего большинства людей таких задатков, разумеется, нет. Или, как утверждают некоторые ученые, у большинства есть потенциальные зачатки свойств, которые можно развить и на практике проявить как дар экстрасенса, но наше сознание не дает им развиваться.

Так или иначе, с конца 20-х годов в целом ряде лабораторий ведутся исследования различных форм парапсихологических явлений. Тебе известен, к примеру, исследовательский фонд доктора Райна по изучению природы человека, есть также лаборатория Уильяма С. Менниджера по изучению проблем сна при Меймонидесском медицинском центре в Бруклине, где выполнены интересные работы в области телепатии во сне. Несколько подобных лабораторий были созданы Национальным институтом здоровья мозга, где велись исследования и для Центрального разведывательного управления.

– Но ведь ЦРУ начало функционировать не раньше… какого же года?.. а-а, 49-го, – заметил я.

– Да, мы с этим несколько запоздали. По архивным данным нашего управления, мы начали проявлять серьезный интерес к практическому применению результатов этих исследований не ранее начала 1952 года. Занимались главным образом выявлением лиц с соответствующими психическими задатками. Но тогдашнее руководство ЦРУ, похоже, больше заботилось о том, чтобы засекретить проводившиеся исследования…

– Из боязни, что их подымут на смех, – перебил я Тоби. – Но как, черт побери, ЦРУ ладило с этими психами? Я хочу спросить, имело ли оно дело с живыми людьми или же интересовалось только экспериментами и теоретическими выкладками? А если были живые люди, то они наверняка знали, что ими интересуются сотрудники спецслужб.

Тоби лишь медленно и как-то криво ухмыльнулся.

– Да, так и было, – пояснил он. – Возникали всяческие трудности – я читал об этом. Сотрудники выкручивались как могли, применяли двойную слепую систему безопасности, используя сразу двух посредников. Но, как я говорил, приступили мы к этим работам с запозданием, когда нас стали подгонять Советы.

Тут откашлялся Росси и уточнил:

– Таких экспериментов потребовала «холодная война».

– Да, это так, – согласился Тоби. – Еще в 50-х – 60-х годах ЦРУ начало получать надежные перепроверенные донесения о предпринимаемых Советами исследованиях в области парапсихологии в военных целях. Кажется, примерно в тот период высшие руководители ЦРУ и приняли решение начать в системе разведуправления работы по практическому применению способностей экстрасенсов для целей разведки. Но подумай только, какое это ненадежное и коварное занятие! Ведь на каждое лицо, обладающее хотя бы зачатками такого дара, приходятся сотни прохвостов, мистификаторов и помешанных старых дур с их «волшебными» кристаллами. В любом случае, ты, наверное, помнишь всякие слухи о полете «Аполлона-14» на Луну в 1971 году, когда астронавт Эдгар Митчелл впервые провел в космосе парапсихологический эксперимент, который, между прочим, не получился. В ту пору – в первые годы таких широких исследований – мы вместе с медицинскими лабораториями военных и Национальным управлением по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА) ежегодно тратили на изучение явлений парапсихологии почти миллион долларов. Сумма, разумеется, смехотворная, но мы все же духом не падали.

Ну а потом, в начале 70-х годов, от военной разведки Министерства обороны пошли скопом засекреченные донесения, в которых сообщалось, что вскоре мы столкнемся с угрозой советских исследований, которые дадут КГБ, ГРУ и Советской Армии возможность проделывать всякие хитроумные операции по определению расположений войск, кораблей и прочих военных объектов и установок. Кое-кто из высшего руководства ЦРУ всерьез воспринял эти сведения. Не думаю, что разглашу тайну, если скажу, что даже Ричард Никсон проявлял к этому делу живейший интерес.

В середине 70-х годов наша разведка подтвердила, что у Советов имеются несколько секретных институтов по парапсихологии для военных целей. Ведущий находился в Новосибирске. Ну а потом, в 1977 году, органами КГБ в Москве был арестован репортер из газеты «Лос-Анджелес таймс», который якобы пытался заполучить сверхсекретные документы из одного такого института. Этот факт, разумеется, подстегнул ЦРУ, поскольку отныне и та и другая стороны узнали, что противнику известно, чем каждая из них занимается…

Но до поры до времени в ЦРУ программа по парапсихологии оставалась столь глубоко засекреченной, что о ней не упоминалось ни в одном документе. Она проходила под названием «Информация о новейших биологических передаточных системах». Через несколько лет после моего… несчастного случая… меня пригласили возглавить работы над одним проектом, поставив цель – ускорить их… или прекратить за ненадобностью. «Сваргань что-нибудь – конфетку или дерьмо, а там посмотрим, что выйдет», – получил я наказ.

Я понимающе кивнул головой и заметил:

– И ты решил, что вышло дерьмо?

– Да, что-то в этом роде. Разумеется, я был настроен очень скептически, как и любой другой, окажись он на моем месте. Я довольно неприязненно относился ко всем этим затеям, полагая, что мне поручили работенку из разряда «придумай сам, чего делать», лишь бы занять меня чем-нибудь, ну а что еще они могли предложить вышедшему в тираж оперативному работнику, да к тому же ставшему безногим калекой? Но вот, – тут он показал рукой на сидящего рядом Росси, – в один прекрасный день я повстречал доктора Чарльза Росси и от него узнал нечто такое, что, как я понял, может перевернуть весь мир.

* * *

– Может, тебе предложить что-нибудь, – спросил Тоби, поняв, что возбудил мое любопытство. – Ты же любишь виски, не так ли?

– А почему бы и не выпить? – поддержал я. – День тянулся так нудно.

– Да, разумеется, шлепнем. Действие кетамина вроде уже прошло, так что выпить не грех. Что-нибудь покрепче? Шотландского? Хотя нет, Чарльз, помнится, предпочитает водочку, что, разве не так?

– Да, водочку со льдом, – подтвердил Росси. – Да еще, с вашего позволения, сверху посыплем перчиком.

Встал один из охранников – я заметил, что под мышкой у него обозначилась кобура, – и неторопливо вышел. Через несколько минут, которые мы по понятным причинам просидели молча, он вернулся, держа поднос с выпивкой. Он явно не готовился к профессии бармена, но тем не менее умудрился налить рюмки до краев, не пролив ни капли спиртного.

– Ну вот скажи мне, пожалуйста, – спросил я. – Почему я не могу уловить ваши мысли?

– На таком расстоянии… – начал было объяснять Росси.

– Нет. Я не смог уловить мысли даже вашего охранника, когда он подошел ко мне с подносом. Тут речь не идет о расстоянии. Почему же так получилось?

Секунду-другую Тоби смотрел на меня в раздумье. От сильного света глаза его, казалось, ушли вглубь.

– Из-за глушения, – сказал он наконец.

– Не понимаю что-то.

– СНЧ. Колебания сверхнизкой частоты. – Он обвел рукой вокруг залы. – Из динамиков, установленных в разных местах гостиной, излучаются радиочастоты неслышного белого шума, передаваемые на той же частоте, что и излучения мозга человека. Вот поэтому-то ты и не можешь ничего подслушать.

– Так это значит, что вы можете сесть ко мне поближе?

Тоби только лукаво улыбнулся в ответ:

– Мы не хотим испытывать судьбу.

Я понимающе кивнул и, решив больше не спрашивать об этом, сказал:

– А я-то думал, что все эти работы ЦРУ с экстрасенсами свернул еще Стэн Тернер в 1977 году, когда он был директором ЦРУ.

– Официально да, – согласился Росси. – Ну а по сути своей их успешно упрятали от чужих глаз чиновники, так что даже люди, служившие в Управлении, вряд ли знали о том, что работы по-прежнему ведутся.

Тоби продолжил свой рассказ:

– До встречи с Росси мы в основном стремились выявить тех людей, которые обладали даром экстрасенса. Но их так мало, и они редко встречаются. Вскоре встал вопрос: а как практически расшевелить эти способности? И можно ли вообще сделать это искусственным путем? Цель казалась довольно заманчивой, но совершенно недостижимой. Чарльз… но об этом пусть лучше расскажет Чарльз.

Росси уселся поудобнее, глубоко вздохнул и медленно выдохнул.

– В начале 80-х годов, – начал он свой рассказ, – я работал в небольшой компании в Калифорнии, занимаясь разработкой одной штуки, представлявшей определенный интерес для Пентагона. Если популярно объяснить, это был электронный возбудитель паранойи, или «дезинтегратор психических нейронов», как его называли по-научному, подавлявший синоптические связи, существующие между нервными клетками мозга. По сути дела, действие электронного аппарата аналогично широко известному наркотику ЛСД. Поганая штука, конечно же, ну а потом парни из Пентагона переключили нас на напалм, который придумали в компании «Доу кемикл». Так или иначе, Бен, работы наши по психике с места не сдвигались, но вот меня разыскал Тоби, предложил двойное жалованье и сманил из солнечной Южной Калифорнии сюда, в этот суматошный мегаполис. Здесь я продолжил его работы по исследованию результатов действия электромагнитных стимуляторов на человеческий мозг. Мы сразу же увлеклись идеей управления разумом. Я сосредоточился на проблемах СНЧ, радиоволн сверхнизкой частоты, как сказал Тоби. Как вы знаете, мозг излучает электрические сигналы. Вот Тоби и задался целью выяснить, нельзя ли искусственно создать сильные сигналы той же самой частоты, что излучает мозг, и направить их обратно на мозг, чтобы стимулировать в нем сумбур и неразбериху, вызвать помехи, может, даже остановку его работы.

– Прелестно, – подковырнул я.

Но Росси не обратил внимания на колкость и продолжал:

– Однако в этом направлении мы ничего существенного не добились, зато изучили и поняли возможности СНЧ. Я разыскал труды доктора Милана Ризла из Пражского университета, в которых он исследовал проблемы гипноза, и открыл, что некоторые люди под влиянием гипноза способны расслабляться и утрачивать привычные представления до такой степени, что им можно внушать команды телепатическим путем. Вот его открытие и заставило меня задуматься.

А затем совершенно случайно в 1983 году в одной из больниц в Нидерландах произошла интересная история. Некий пожилой пациент проходил обычное медицинское обследование на магнитно-резонансном имиджере и, как оказалось, приобрел в результате способность экстрасенса, хоть и в слабом проявлении, но зато документально зафиксированную. Тут же к этому человеку и его врачам зачастили представители спецслужб из Голландии, Франции и Америки, и все они подтвердили тот факт, что этот пациент и в самом деле приобрел способность воспринимать мысли других людей, находясь от них в непосредственной близости. Невропатологи объяснили это явление влиянием сильного магнитного поля МРИ на кору человеческого мозга.

– А эта способность долго действовала? – поинтересовался я.

– Да нет, не очень, – ответил Росси. – В конце концов этот человек сошел с ума. Он стал жаловаться на жуткие головные боли, ужасный шум в ушах и однажды в припадке безумия разбил себе голову о каменную стену и погиб.

Тут Росси опять приложился к рюмке водки, отхлебнув изрядный глоток.

– Интересно, а почему же МРИ не оказывал такого же воздействия на других людей? – спросил я.

– Вот и мне это тоже интересно, – ответил Росси. – Аппаратура МРИ стала широко применяться во всем мире с 1982 года, но то было первое сообщение о столь неожиданном явлении. Проведя тщательное обследование этого голландца, совместная группа нидерландских, французских и американских ученых пришла к выводу, что этот человек обладал определенными задатками, которые и предопределили возникновение у него способности экстрасенса. Во-первых, он отличался необыкновенно блестящим умом: по таблице Стэнфорда-Бинета, коэффициент умственного развития у него превышал 170; а во-вторых, обладал фотографической памятью.

Я с понимающим видом кивнул головой.

– Ну, были у него и другие потенциальные задатки: хорошо развитая память на запоминание устной речи и изрядная тренировка в области математических исчислений. Я тогда летал в Амстердам, и мне удалось встретиться с этим голландцем еще до того, как он сошел с ума.

По возвращении в Лэнгли я попытался воспроизвести этот уникальный эксперимент. Для этого мы пригласили несколько человек обоего пола, которые, по всей видимости, обладали нужными задатками – соответствующим уровнем развития интеллекта, великолепной памятью, необычными математическими способностями и прочими качествами. Ну и, не говоря им ничего о характере эксперимента, мы подвергли их магнитному облучению на самом мощном МРИ, какой только смогли достать. Этот имиджер был изготовлен в Германии на заводах известной компании «Сименс АЭГ». Здесь мы его немного усовершенствовали. И тем не менее успешного результата не добились ни разу, пока не появились вы.

– Почему же так? – поинтересовался я, допив виски и поставив пустой стакан на столик рядом.

– А вот это мы до сих пор не знаем, – резко ответил Росси. – Если бы только знать, но мы не знаем. Не знаем также, почему с вами эксперимент удался. Ну, разумеется, у вас есть все необходимые задатки: высокий интеллект, фотографическая память, которой обладают менее сотой доли процента всего населения. А в шахматы, Бен, вы как, играете?

– Играю, и довольно неплохо.

– Вот это действительно здорово! Да, кроме того, как нам известно, вы щелкаете как орешки, всякие там кроссворды и головоломки. Наверное, вы когда-то занимались и медитацией?

– Ага, – кивнул я – пробовал. Но это было давным-давно.

– Бен, мы очень внимательно изучили все твои показатели, когда ты обучался на «ферме» в Кэмп-Пири, – добавил Тоби. – И твоя кандидатура подошла как нельзя лучше, но, разумеется, мы понятия не имели, выйдет ли из всего этого какой-либо толк.

– Похоже, вы как-то безразлично относились к проявлениям моих способностей, – заметил я, обращаясь сразу ко всем присутствующим.

– Да что вы, совсем наоборот, – запротестовал Росси. – Очень далее интересовались. Более того, проявляли чрезвычайный интерес. С вашего позволения, мы хотели бы начиная с завтрашнего утра проделать с вами ряд опытов. Тесты будут совсем нетрудные.

– Мне кажется, особой необходимости в этом нет, – подчеркнул я. – Буду весьма рад продемонстрировать свои способности прямо сейчас.

Мое предложение смутило собеседников, возникло минутное молчание, а затем Тоби деланно хихикнул:

– Ну зачем же сейчас, можем и подождать.

– Вы, видимо, неплохо осведомлены об этом явлении. Может, скажете, сколь долго оно будет продолжаться?

Росси опять задумался, а потом пояснил:

– Вот этого-то мы тоже не знаем. Надеюсь, что достаточно долго.

– Достаточно долго? – испугался я. – Достаточно долго для чего?

– Бен, – спокойно сказал Тоби. – Как ты понимаешь, мы привезли тебя сюда не просто так. Нам нужно проделать с тобой ряд экспериментов. Ну а потом… нам еще нужна твоя помощь.

– Моя помощь, – повторил я, не особенно пытаясь скрыть свое раздражение. – Ну а что это за помощь, о которой вы толкуете?

В огромной, похожей на пещеру гостиной опять воцарилось долгое молчание, а потом Тоби констатировал:

– Думаю, ты назовешь это дело шпионским занятием.

Теперь я сидел, не шевелясь и раздумывая, минут пять, а собеседники молча разглядывали меня.

– Извините меня, джентльмены, – наконец заявил я, поднимаясь, и, медленно повернувшись к двери, направился к ней. Тут же встали двое охранников, один подошел к двери, преградив путь, а другой занял позицию у меня за спиной.

– Бен! – громко позвал Тоби.

– Ну что вы, Бен, – почти одновременно с Тоби сказал Росси.

– Бен, сядь, пожалуйста, – услышал я спокойный голос Тоби. – Теперь, боюсь, у тебя особого выбора нет.