Текст книги "Легенды и сказания кельтов"
Автор книги: Джозеф Джекобс
Жанры:
Публицистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 2. Поле амброзии
Источник. Т. Крофтон Крокер «Легенды и предания юга Ирландии» (Fairy Legends and Traditions of the South of Ireland). В оригинале гном упоминается как Клурикон (Cluricaune)[22]22
Клурикон – это вредный дух, обычно населяющий пивоварни и винные погреба. Может вознаградить за правильное поведение, но чаще пакостит. Некоторые фольклористы считают, что Клурикон – это пьяный лепрекон, другие – что это региональный вариант того же существа. Прим. науч. ред.
[Закрыть], но, поскольку один друг мистера Баттена недавно услышал историю о лепреконе, я решил использовать тут более известное слово для описания этого маленького человечка.
Комментарии. Согласно доктору Хайду, слово lepracaun – лепрекон – происходит от ирландского leith bhrogan, дословно – «один сапожник» (для сравнения: английское слово brogue – броги). Лепрекона обычно видят (и по сей день) работающим над одним башмаком (см. короткий рассказ Крокера «Маленький башмачок», Little Shoe). Согласно одному автору журнала «Кельтское обозрение» (Revue Celtique), на самом деле это слово происходит от luchor pan – «маленький человек». Доктор Джойс также приводит ту же этимологию в своей работе «Названия ирландских мест», где он упоминает несколько мест, названия которых перекликаются с этими словами.
В один прекрасный день в пору сбора урожая, в праздник Благовещения, который, как все знают, является одним из величайших праздников в году, Том Фицпатрик, прогуливаясь по своим землям, шел вдоль ярко освещенной солнцем изгороди. И вдруг чуть впереди он услышал в ней какой-то треск и щелчки.
«Боже мой, – сказал Том, – но разве не удивительно слышать, как эти маленькие черноголовые чеканы так поют в это время года?»
Том на цыпочках двинулся дальше, чтобы попытаться разглядеть, кто или что издает эти звуки, и проверить, прав ли он в своей догадке. Но звуки стихли. Когда же Том пригляделся, то сквозь кусты он увидел, как в укромном месте в углу изгороди стоит коричневый кувшин примерно на полтора галлона, в котором явно плещется что-то спиртное. А потом появился какой-то маленький-маленький старичок в маленькой треуголке на своей макушке, в бледно-сером кожаном фартучке; он откуда-то вытащил маленькую деревянную табуретку, поставил ее перед кувшином, встал на нее, затем окунул в кувшин маленькое-премаленькое ведерко, зачерпнул им тот напиток и поставил ведерко у табуретки. Затем он сел рядом с кувшином и принялся приделывать каблук к башмачку, который был ему как раз по размеру.
Лепрекон. Иллюстрация Уорвика Гобла из «Книги волшебной поэзии», 1920 г.
Owen, Dora; Goble, Warwick (illustrations). The book of fairy poetry. London, New York: Longmans, Green and Co., 1920
«Бог мой, – подумал Том, – я часто слышал рассказы о лепреконах и, по правде говоря, никогда не верил в них по-настоящему, но вот один из них действительно тут, прямо передо мной. Если с ними вести себя должным образом, то я смогу добиться многого в этой жизни. Говорят, нельзя отводить от них глаза, иначе они исчезнут».
Том прокрался еще немного вперед, не сводя глаз с маленького человечка, – прямо как кошка с мышкой. А когда он подошел к тому совсем близко, то сказал:
«Да благословит твою работу сам Бог, сосед».
Маленький человечек поднял голову и сказал:
«Благодарю тебя за доброе слово».
«И почему это ты работаешь в такой праздник?» – спросил Том.
«А вот это мое личное дело и тебя не касается», – был ему ответ.
«Ну, тогда, может быть, ты будешь так добр, что скажешь, что у тебя там в кувшине?» – спросил далее Том.
«Конечно, скажу без проблем, – таков был ответ. – Это хорошее пиво».
«Пиво! – воскликнул Том. – Гром и молния! Откуда же ты его взял?»
«Откуда я взял, кхе? Да я сам его сварил. И как ты думаешь, из чего?»
«Да черт его знает, – сказал Том. – Наверное, из солода, из чего же еще?»
«Да ничего подобного. Я сварил его из вереска».
«Из вереска, да не может такого быть! – Том разразился смехом. – Неужели ты считаешь, что я настолько глуп, что поверю в это?»
«Дело твое, – ответил старичок, – но то, что я тебе говорю, – чистая правда. Разве ты никогда не слыхал о датчанах?»
«Хм-м-м, ну и что с ними такого?» – спросил Том.
«Да ведь все, что о них сейчас известно, так это то, что, когда они пришли сюда, они научили нас варить пиво из вереска, и с тех пор этот секрет хранится в моей семье».
«А ты можешь дать кому-нибудь попробовать свое пиво?» – спросил Том.
«Я вот что скажу тебе, мил человек: тебе бы лучше присматривать за хозяйством своего отца, чем беспокоить порядочных и тихих людей всякими глупыми вопросами. Вот, пока ты тут без толку прохлаждаешься, коровы твои прорвались на поле и вытаптывают овес и кукурузу».
Том сильно встревожился, услышав эти слова, и уже хотел было обернуться, но вовремя опомнился. Опасаясь, что в следующий раз может и вправду дать слабину, он сгреб лепрекона в охапку и крепко схватил за руку. В спешке он случайно опрокинул кувшин – все пиво пролилось на землю, и Том так и не узнал, каково оно на вкус. А затем Том пригрозил старичку, что убьет его, если тот не покажет, где запрятаны его деньги. Лицо Тома стало столь свирепым и кровожадным, что маленький человек сильно испугался, поэтому сказал:
«Пойдем со мной, пересечем два поля, и я покажу тебе, где горшок золота зарыт».
И они двинулись в путь. Том крепко держал лепрекона за руку и не сводил с него глаз, несмотря на то что им пришлось перебираться через изгороди, канавы и пройти через извилистое болото. Наконец они вышли на большое поле, сплошь поросшее кустиками амброзии[23]23
Так ранее называли вереск.
[Закрыть]. Лепрекон указал на большой куст и сказал:
«Под ним копай, и ты найдешь там большой горшок, полный гиней».
В спешке Том не догадался взять с собой лопату, поэтому решил быстро сбегать за ней домой; а чтобы пометить это место, он снял одну из своих красных подвязок и обвязал ею тот куст амброзии.
Иллюстрация Джона Д. Бэттена из книги Джозефа Джекобса «Кельтские сказки», 1892 г.
Jacobs, Joseph; Batten, John D. (illustrations). Celtic Folk and Fairy Tales. G. P. Putnam’s Sons. New York and London, 1892
Затем он сказал лепрекону:
«Поклянись, что ты не снимешь эту подвязку с куста».
Тот немедленно поклялся, сказав, что не прикоснется к ней.
«Полагаю, теперь, – очень вежливо сказал лепрекон, – я тебе больше не нужен?»
«Нет, – ответил Том, – теперь ты можешь идти куда хочешь; и да благословит тебя Бог; и пусть удача сопутствует тебе, куда бы ты ни пошел».
«Ну, прощай, Том Фицпатрик, – сказал лепрекон, – пусть и тебе принесет много пользы твоя находка, когда она будет у тебя в руках».
Том побежал что было мочи домой, схватил лопату и со всех ног помчался обратно к полю амброзий. Но когда добрался туда – о чудо! – все кусты были обвязаны красными подвязками, точь-в-точь как его собственная. И понял тогда Том, что перекопать все поле ему не под силу, ведь простиралось оно больше чем на сорок добрых ирландских акров. И побрел Том домой со своей лопатой на плече, не переставая осыпать того лепрекона множеством проклятий.
Глава 3. Рогатые женщины
Источник. Леди Уайлд «Древние легенды».
Параллели. Похожую версию опубликовал Д. Фицджеральд в журнале «Кельтское обозрение», но у него женщины были без каких-либо отчетливо выраженных и впечатляющих рогов. Он ссылается на февральский выпуск журнала «Корнхилл» (Cornhill Magazine) за 1877 год и на сказку про жену пастуха с острова Санда (Sauntraigh), опубликованную в сборнике Кэмпбелла «Народные сказки Западного нагорья» (Popular Tales of the West Highlands, 1860–1862). В этой истории описывается, как «женщина мира» (фея) одалживает у одной крестьянки чайник и возвращает его с мясом внутри. Но та отказывается взять его обратно и подвергается преследованиям со стороны феи. Лично я не усматриваю тут особой аналогии. Гораздо более близкая версия есть у Кэмпбелла, где от домогательств фей избавляются криком: «Данвил горит!» (Dunveilg is on fire!) Англичанам это должно напомнить детскую приговорку: «Божья коровка, божья коровка, улетай домой, твой домик горит, а твои детки дома». Еще с одной версией этой истории можно встретиться в «Легендарных и мифических историях ирландских кельтов» Кеннеди, а именно в сказке «Черная лестница в огне» (Black Stairs on Fire).
Комментарии. На горе Сливенамон находился знаменитый сказочный дворец фей в графстве Типперэри[24]24
Типперэри (Tipperary) – город и графство в Ирландии.
[Закрыть]. По словам доктора Джойса, именно на этом холме стоял Финн, когда предложил себя в качестве приза той ирландской девушке, которая первой взбежит на вершину. Грайне (Grainne) выиграла в этом соревновании с ужасными последствиями, о чем знает или должен знать весь мир (сказка «Как Финн выбирал жену» (How Fion selected a Wife) в книге П. Кеннеди «Легендарные и мифические истории ирландских кельтов»).
Как-то ночью одна богатая женщина допоздна засиделась, расчесывая шерсть, в то время как вся семья и слуги спали. Внезапно в дверь постучали, и раздался возглас:
«Откройте! Откройте!»
«Кто там?» – спросила хозяйка дома.
«Я – Ведьма с Одним Рогом», – таков был ответ.
Хозяйка подумала, что кто-то из соседей пришел попросить о помощи. Она открыла дверь, и внутрь ступила женщина с парой чесалок для шерсти в руках. Из ее лба торчал рог – будто вырос прямо из головы. Она молча устроилась у камина и начала яростно вычесывать шерсть. Потом так же внезапно она остановилась и сказала:
«А где остальные? Они сильно опаздывают».
Иллюстрация Джона Д. Бэттена из «Книги сказок Европы» Джозефа Джекобса, 1916 г.
Jacobs, Joseph; Batten, John D. (illustrations). Europa’s fairy book. New York; London: G. P. Putnam’s sons, 1916
Затем в дверь постучали еще раз и похожий голос, как и ранее, позвал:
«Откройте! Откройте!»
Хозяйка почувствовала, что обязана опять откликнуться на этот зов, и открыла дверь. Тут же в дом вошла вторая ведьма с двумя рогами на лбу и прялкой в руках.
«Дайте мне место, где я смогу сесть, – сказала она. – Я – Ведьма о Двух Рогах».
И тут же принялась прясть со скоростью молнии.
И потом в дверь стучали и стучали, хозяйка все время гостеприимно откликалась, а ведьмы входили и входили в дом. Так шло до тех пор, пока не объявилась двенадцатая из них. Они все расселись вокруг камина, пришедшая первой была с одним рогом, а последняя – с двенадцатью рогами.
И вот они расчесывали нити, крутили свои прялки, мотали, ткали, все вместе распевая какую-то древнюю песенку, но при этом ни слова не сказали хозяйке дома. Ей было странно слышать и страшно смотреть на двенадцать женщин с рогами и прялками; хозяйка ощутила близость своей погибели, но, когда попыталась встать, чтобы позвать на помощь, не смогла ни пошевелиться, ни произнести какое-нибудь слово, ни крикнуть, так как пребывала под властью чар этих ведьм.
Затем одна из них обратилась к хозяйке по-ирландски:
«Встань, женщина, и испеки нам пирог».
Хозяйка стала искать, в чем же ей принести воды из колодца, чтобы замесить тесто и испечь пирог, но не нашла ничего подходящего.
Тогда ведьмы сказали ей: «Возьми сито и набери воды».
Она послушно взяла сито и пошла к колодцу, но вода все время вытекала, и ей не удалось набрать даже столько, сколько нужно было для пирога. Тогда села она у колодца и расплакалась.
И тут где-то рядом с ней раздался голос, который сказал:
«Возьми желтую глину и мох, смешай их вместе и обклей ими сито так, чтобы вода в нем держалась».
Она так и сделала и набрала в сито воду для пирога; и тот же голос далее сказал:
«Возвращайся к себе и, когда подойдешь к северному углу дома, прокричи три раза: “Гора женщин фениев[25]25
Фении или фианна – это легендарные ирландские воины (дружина героя Финна Маккула). Прим. науч. ред.
[Закрыть] и небо над ней – всё в огне”».
Она так и сделала.
Когда же те находившиеся внутри дома ведьмы услышали это, из их уст вырвался великий и ужасный крик и они с дикими причитаниями и воплями ринулись прочь и укрылись на горе Сливенамон[26]26
Гора в ирландском графстве Типперэри, в переводе с ирландского – гора женщин (Sliabh na mBan). Прим. науч. ред.
[Закрыть] – там, где было их главное обиталище. Далее дух колодца повелел хозяйке дома подготовить свой дом к защите от чар тех ведьм на тот случай, если они вернутся.
И чтобы разрушить их чары, она в первую очередь за дверью на пороге дома разбрызгала воду, в которой мыла ноги своего ребенка. Затем она взяла лепешку, которую ведьмы испекли в ее отсутствие, – из муки, смешанной с кровью, высосанной из спавших все это время членов семьи. Она разломила эту лепешку и положила по кусочку в рот каждому из них, и домочадцы тотчас же пришли в себя. Потом она взяла ткань, которую соткали те ведьмы, и положила ее в сундук, запиравшийся на висячий замок, так, чтобы одна ее половина была внутри, а вторая – снаружи. И наконец, она подперла входную дверь большой поперечной балкой, закрепленной на дверных косяках, так, чтобы ведьмы не могли через нее войти в дом. И, сделав все это, она стала ждать.
Вскоре ведьмы вернулись, они были в ярости и жаждали отмщения.
«Открывай! Открывай! – кричали они. – Открывай, водица!»
«Я не могу, – отвечала водица. – Я разбрызгана по земле, и мой путь лежит к озеру».
«Открывайте! Открывайте, деревянные косяки!» – кричали они, обращаясь к двери.
«Я не могу, – отвечала дверь, – ведь на моих косяках закреплена балка, и у меня нет сил даже пошевелиться».
«Открывай! Открывай, лепешка, которую мы замешали на крови и испекли!» – снова закричали они.
«Я не могу, – отвечала лепешка, – ведь меня сломали и раскрошили, а та кровь теперь на губах спящих детей».
Тогда ведьмы с громкими воплями взвились в воздух и помчались обратно к горе Сливенамон, изрыгая страшные проклятия в адрес духа колодца, который желал их погубить. Ну а ту женщину и ее дом они оставили в покое, а хозяйка сохранила у себя мантию-накидку, оброненную одной из ведьм во время бегства, – в память о той ночи; и эта мантия передавалась в этой семье из поколения в поколение в течение пятисот лет после того происшествия.
Глава 4. Коналл Желтый Коготь
Источник. Кэмпбелл «Народные сказки Западного нагорья» (Conall Cra Bhuidhe). Я смягчил третий эпизод, который в оригинале звучит уж слишком жутко. Также я перевел гэльское Cra Bhuide как «желтый коготь», основываясь на этимологии Кэмпбелла.
Параллели. Эта история была широко распространена в гэльской Шотландии. Она встречается и в Ирландии, где была включена в сборник «Гибернийские[27]27
Гиберния – это латинское название Ирландии. Прим. науч. ред.
[Закрыть] сказки» (The Royal Hibernian Tales, 1860) под названием «Черный вор и рыцарь долины» (Black Thief and the Knight of the Glen), причем черным вором был Коналл, а рыцарем – король Лохланна (это имя приводится в книге Лэнга «Красная книга сказок» (Red Fairy Book).
Именно в этом сборнике она привлекла внимание Теккерея, который дал на нее хороший отзыв в своей «Книге ирландских зарисовок». Он посчитал, что она «достойна “Тысячи и одной ночи” – такая же дикая и странная, как и восточная сказка». Также Теккерей пишет: «Это фантастический способ подтвердить то, о чем повествовалось в предыдущей сказке, изобразив старуху, которая говорит, что описанное не только имело место на самом деле, но и более того, она сама жила в замке великана. Это почти что гениальный прием!» (Почему же «почти», господин Теккерей?)
Диармайд выхватывает дубинку великана. Иллюстрация из «Книги романтики» Эндрю Лэнга, 1902 г.
Lang, Andrew. The book of romance. New York [etc.]: Longmans, Green, and Co., 1902
Случай с дыханием великана встречается и в истории Коичи Каин (Koichi Kain) из «Сказок» Макиннеса (Folk and Hero Tales), а также в истории Полифема из той же книги. Одноглазые великаны часто встречаются в кельтских народных сказках (например, в «Преследовании Диармайда» (The Pursuit of Diarmaid)) и в «Мабиноги»[28]28
«Мабиноги» (Mabinogi) – традиционное название цикла валлийских повестей, созданных в основном в средневаллийский период, но отчасти восходящих, по всей видимости, к древним традициям железного века. Это название было впервые приложено к этому циклу леди Шарлоттой Гест – первой их переводчицей на английский язык, и относится к первым четырем повестям, так называемым четырем ветвям «Мабиноги».
[Закрыть].
Комментарии. Ссылка Теккерея на «Тысячу и одну ночь» особенно уместна, поскольку история Коналла – это своего рода рамочная история, как и в «Тысяче и одной ночи»: три истории, рассказанные Коналлом, как бы обрамлены четвертой, которая номинально и является «настоящей». Этот метод у индийских авторов перенял Боккаччо, а от него этот прием перекочевал в литературу всех европейских стран (Чосер, королева Маргарита Наваррская и т. п.). Он обычно считается свойственным Востоку и происходящим от жанра джатак (то есть историй о рождении Будды, который рассказывает о своих приключениях в прошлых инкарнациях). Мы видим этот прием и в кельтских сказаниях, например в истории Коичи Каин в «Аргайлширских сказках» (Argyllshire Tales) Макиннеса. Существует вариант этой истории, записанный, но не опубликованный Кэмпбеллом; он содержит не менее девятнадцати подысторий, охваченных как бы единой рамкой. Вопрос в том, появился ли этот метод в Ирландии независимо от каких-либо внешних – иностранных – влияний или был вызван ими.
Если ограничиться только сказкой «Коналл Желтый Коготь», может показаться вполне вероятным, что история заимствована. Особенно это ясно во втором эпизоде, который явно представляет собой вариант легенды о Полифеме из «Одиссеи», известной в Ирландии, возможно, уже в X веке (см. предисловие к изданию профессора К. Мейера «Скитания Уликса, сына Лертиса» (Merugud Uilix maic Leirtis). Этот эпизод также нашел свое отражение в «Путешествиях Синдбада» из «Тысячи и одной ночи». И в том виде, в каком он изложен в «Народных сказках Западного нагорья», его можно сравнить даже с исходной гомеровской версией. Как замечает Альфред Натт в «Кельтском журнале», отношение великана к своему козлу носит такой же характер, как и отношение Полифема к своему барану. Рассказчик, Джеймс Уилсон, со слов которого Кэмпбелл записал эту историю, был слепым человеком, который, естественно, чувствовал пафос такого отношения. «Оно исходит из сердца рассказчика, – говорит Кэмпбелл, – это тот орнамент, которым его разум украшает общую рамку всей истории».
Коналл Желтый Коготь был отважным жителем Эрина[29]29
Эрин (Erin) – древнее кельтское название Ирландии.
[Закрыть], и у него было три сына. В ту пору в каждой из пятин Эрина правил свой король. И вышло так, что дети короля, чьи земли граничили с владениями Коналла, повздорили с его сыновьями. В драке верх взяли дети Коналла, и в пылу схватки они убили старшего сына короля. Король послал за Коналлом и, когда тот предстал перед ним, обратил к нему вот такие слова:
«О Коналл! Что же заставило твоих сыновей наброситься и убить моего старшего сына? Я понимаю, что, хотя сердце мое жаждет мести, мне не станет от этого лучше. Я дам тебе поручение, и если ты его выполнишь, то я не буду тебе мстить. Если ты со своими сыновьями добудешь мне гнедого коня короля Лохланна[30]30
Лохланн отождествляют со Скандинавскими странами, чаще всего с Норвегией, хотя есть и другие версии локализации. Из Лохланна происходят мифические фоморы – хтонические существа, чаще всего безобразного вида, нападавшие на остров. Прим. науч. ред.
[Закрыть], то ты можешь быть спокоен».
Коналл ответил:
«Я бы исполнил волю короля, даже если бы душам моих сыновей ничего не угрожало. Трудно сделать то, что ты от меня требуешь, но я либо пожертвую своей собственной жизнью и жизнями моих сыновей, либо исполню волю короля».
После этих слов Коналл покинул короля и отправился к себе. Вернувшись домой, он пребывал в большой тревоге и растерянности. Перед тем как пойти спать, он рассказал жене о том выборе, перед которым поставил его король. Жена была потрясена тем, что им предстоит расстаться, и тем, что она может его более не увидеть.
«О Коналл, – сказала она, – почему ты не позволил королю поступить с твоими сыновьями так, как он бы хотел? Ты хочешь уйти сейчас, оставив меня в неведении о том, увижу ли тебя когда-нибудь снова?»
А на следующее утро, проснувшись, он первым делом привел себя и троих сыновей в порядок, и они отправились в Лохланн. Их путь лежал через океан, они не останавливались ни на минуту до тех пор, пока не достигли Лохланна. А когда прибыли на место, то поначалу даже не знали, с чего начать выполнять задание короля. И сказал Коналл своим сыновьям:
«Давайте остановимся и поищем дом королевского мельника».
Когда они пришли в дом королевского мельника, тот предложил им остановиться на ночлег. Тогда Коналл рассказал, что его сыновья повздорили с детьми короля и в драке был убит старший царевич. И нет иного способа умилостивить короля, кроме как добыть для него гнедого коня короля Лохланна.
«Если ты поможешь мне заполучить того коня, я обязательно заплачу тебе».
«Это очень глупая затея, – сказал мельник, – ибо король так сильно ценит своего коня, что не согласится ни за что; ты не сможешь заполучить его никаким образом, только если не украдешь его; и, если ты найдешь способ сделать это, я сохраню его в тайне».
«Вот о чем я подумал, – сказал Коналл, – раз уж ты каждый день доставляешь королю свои продукты, ты и твои слуги могли бы запихнуть меня и моих сыновей в четыре мешка с отрубями».
«Хм. Твой план выглядит неплохо», – ответил мельник.
Мельник переговорил с помощниками, велев им так и поступить. Они спрятали Коналла и его сыновей в мешки. Королевские слуги пришли за отрубями и забрали эти четыре мешка, а потом на конюшне высыпали их перед королевскими лошадьми. После этого заперли дверь и ушли.
Когда сыновья-заговорщики, отряхнувшись, поднялись на ноги и двинулись к гнедому коню, чтобы попытаться его украсть, Коналл сказал:
«Мы не будем сейчас этого делать. Отсюда будет нелегко выбраться; давайте сначала сделаем для себя четыре тайных укрытия, чтобы, если нас услышат, было где спрятаться».
Они вырыли себе норы, а затем попытались взнуздать коня. Но тот был необъезжен и поднял в конюшне страшный шум – такой, что сам король его услышал.
«Это, должно быть, мой гнедой конь, – сказал он своим слугам. – Пойдите узнайте, что с ним».
Слуги отправились на конюшню, и, когда Коналл и его сыновья увидели их приближение, они спрятались. Слуги осмотрелись на конюшне, но не обнаружили ничего подозрительного. Они вернулись и рассказали об этом королю, который отпустил их отдыхать, если нет никаких причин для беспокойства. Когда слуги ушли с конюшни, Коналл и его сыновья снова попытались увести того коня. Если прежде шум был силен, то теперь каждый звук будто стал в семь раз громче. Король снова отправил слуг узнать, что беспокоит гнедого коня.
«Идите и тщательно проверьте, что с ним происходит».
Слуги так и сделали, а Коналл с сыновьями опять спрятались в своих укрытиях. Слуги короля на этот раз хорошенько все обыскали, но так ничего и не нашли. Они вернулись к королю и рассказали ему об этом.
«Это очень удивительно, – сказал король. – Ладно, идите и ложись спать снова, а если я опять что-то замечу или услышу, то сам пойду посмотреть».
Когда Коналл и его сыновья увидели, что слуги отправились к себе, они снова попытались схватить коня под уздцы, и один из них поймал его; и если в предыдущие два раза конь сильно шумел, то на этот раз ревел в еще большей ярости.
«Так, все-таки придется с этим мне разбираться самому, – решил король. – Должно быть, кто-то очень сильно тревожит моего гнедого коня».
Он поспешно позвонил в колокольчик. Когда слуга явился, он велел снова передать конюхам, что с конем творится неладное. Но в этот раз король отправился в конюшню сам – вместе со всеми своими людьми. Когда Коналл и его сыновья заметили приближающуюся свиту, они опять спрятались в своих укрытиях.
Король был очень внимательным и осмотрительным человеком. Он обратил внимание на то место в конюшне, откуда доносилось ржание лошадей.
«Будьте начеку, – сказал король, – в конюшне наверняка есть какие-то люди, давайте все-таки их найдем».
Король увидел человеческие следы, пошел по ним и обнаружил Коналла, ибо все знали отважного подданного короля Эрина. Когда король вытащил Коналла с сыновьями из ям, он спросил:
«О Коналл, это ты?»
«Да, это я, о король! Меня заставила прийти сюда крайняя нужда. Я в твоей власти и завишу от твоей чести и милости. – Коналл рассказал обо всем, что с ним произошло, и добавил, что он должен был добыть гнедого коня для короля Эрина, иначе его сыновей казнят. – Я знал, что не получу этого коня, если буду просить тебя об этом, поэтому собирался украсть его».
«Хорошо, Коналл, пошли со мной», – сказал король. Он велел стражникам присматривать за сыновьями Коналла и принести им мяса. В ту ночь у их дверей поставили двойную охрану.
«Ну, Коналл, – сказал король, – бывало ли с тобой в жизни что-нибудь более тяжелое, чем увидеть, как завтра твоих сыновей повесят? Но ты взываешь к моей доброте и моей милости и говоришь, что это была необходимость, поэтому ты не будешь повешен. Расскажи мне, случалось ли с тобой в прошлом что-нибудь похуже, чем сейчас, и если да, то ты получишь своего младшего сына».
Иллюстрация Джона Д. Бэттена из книги Джозефа Джекобса «Кельтские сказки», 1892 г.
Jacobs, Joseph; Batten, John D. (illustrations). Celtic Folk and Fairy Tales. G. P. Putnam’s Sons. New York and London, 1892
«Я расскажу о столь же трудной ситуации, в которой я когда-то оказался, – сказал Коналл. – Давно, когда я был молод, а у моего отца было много земли и стада годовалых коров, одна из них только что отелилась. Отец велел мне привести ее домой. Я нашел ту корову и повел ее за собой. Поднялась снежная метель. Мы вместе с коровой и теленком укрылись в бараке и прождали там все время, пока буря не улеглась. Туда никто не мог войти, кроме десяти кошек, двух котов, один из которых был одноглазый и большой, рыжий, как лисица. Сразу стало видно, что он главный в их компании.
“Хей, давай-ка устроим что-нибудь интересное, – сказал тот одноглазый кот. – С какой стати нам тут просто сидеть и ничего не делать? Спойте-ка Коналлу Желтому Когтю кронан[31]31
Кронан (crónán) – это особая вокальная техника в Ирландии и Шотландии, известная со Средних веков. Иногда эту исполнительскую манеру приписывают воинам фианна. Последние описания относятся к XIX веку, слышавшие кронан рассказывают о нем как о гуле или гудении, при помощи которого певец аккомпанировал мелодии, и сравнивают с мурлыканьем кошки. Так что коты, исполняющие кронан, – это в некотором смысле шутка, понятная носителям традиции. Сейчас традиция кронана считается утерянной. Возможно, кронан напоминал монгольские и тувинские традиции обертонного горлового пения. Прим. науч. ред.
[Закрыть]”.
Я был просто поражен тем, что, оказывается, эти коты знали, как меня зовут. Когда же они спели свой кронан, рыжий кот сказал:
“Теперь, о Коналл, ты должен заплатить за тот кронан, который спели тебе кошки”.
“Хм-м-м, – ответил я, – у меня при себе нет ничего, чем бы я мог вам заплатить, разве что вы заберете этого теленка”.
Не успел я произнести эти слова, как две кошки набросились на теленка, и он недолго им сопротивлялся.
“Давайте, поиграйте с ним, почему вы молчите? Спойте для Коналла Желтого Когтя еще кронан”, – добавил снова их главарь. Мне совсем не нравились их кронаны, но тут кот и десять кошек немедленно пропели мне еще один!
“А теперь воздай им награду по заслугам”, – сказал огромный рыжий кот.
“Я устал от вас и ваших требований, – ответил я. – У меня нет для вас ничего нет, разве что вы заберете корову”.
Они направились к корове, и она сопротивлялась им недолго.
“Почему вы опять молчите? Давайте, спойте кронан Коналлу Желтому Когтю”, – сказал главный кот. Конечно, о король, мне уже совсем не нравились ни они, ни их кронаны; я стал понимать, что они были плохой компанией для меня. После того как они спели мне еще одну песню, все собрались вокруг предводителя.
“Теперь снова заплати им”, – сказал он мне; и, конечно, о король, у меня уже ничего не оставалось, что бы я смог им предложить; и я сказал им:
“У меня более ничего нет для вас”.
О король, тут они издали дикий кошачий вой. Я ринулся к небольшому окошку в задней части дома и выпрыгнул из него. Потом я бросился прочь и помчался в лес со всей скоростью, на какую только был способен. В те года я был достаточно быстр и силен; но, когда я услышал шум и почувствовал, что кошки несутся за мной, я вскарабкался на самое высокое дерево, какое только было в этом месте, на самую его макушку; и я постарался спрятаться там наилучшим образом. Кошки стали обыскивать лес, но все никак не могли меня найти; в конце концов они устали и сказали друг другу, что пора с этим заканчивать и возвращаться. Но тот одноглазый рыжий кот – главарь банды – сказал им:
“Вы своими двумя глазами не видите, а я, хоть и с одним, ясно вижу: тот негодяй сидит вон там, на дереве!”
После этого, когда одна из кошек взобралась на дерево, я выхватил оружие, которое у меня было, и убил ее.
“Сделайте это для меня! – прокричал одноглазый. – Я не должен терять своих товарищей таким образом; соберитесь все вокруг этого дерева и копайте вокруг него, перебейте его корни, чтобы этот негодяй свалился на землю”.
После этого они собрались вокруг дерева и стали копаться в его корнях. После того как они перерезали первый ветвистый корень, дерево задрожало, а я сам громко вскричал в страхе, что было неудивительно. Неподалеку от того леса жил священник, а с ним было десять человек, все они что-то копали в земле. Он сказал им:
“Я слышал какой-то отчаянный крик человека, и я не могу не отозваться на него”.
Но мудрейший из его людей сказал:
“Оставьте это до тех пор, пока мы не услышим этот крик снова”.
Коты снова принялись за свою работу, и, когда они перебили следующий корень, я снова закричал, и на этот раз крик был диким.
“Вот, слышите, – сказал тогда священник, – это крик человека в отчаянном положении, ему требуется наша помощь”.
И они направились в мою сторону. Тем временем кошки сломали третий корень и дерево упало на одну из своих больших ветвей. Тогда я издал третий вопль. Те дюжие люди поспешили ко мне, и когда они увидели, как кошки карабкаются по дереву ко мне, то напали на них со своими лопатами; и они, и кошки стали драться друг с другом, но в конце концов кошки обратились в бегство. И конечно, о король, я сидел не шелохнувшись до тех пор, пока последняя из них не скрылась вдали. А затем я вернулся домой. Вот то самое опасное, что со мной когда-либо приключалось; и мне кажется, что быть разорванным на куски кошками – это пострашнее, чем быть повешенным завтра королем Лохланна».
«Ох! Коналл, – воскликнул король, – ты мастер рассказа. Своей историей ты спас своего сына; но если ты расскажешь мне случай из твоей жизни, который был бы для тебя еще более сложным, то и твой средний сын уцелеет, и тогда у тебя останется два сына».
«Ну что ж, – ответил Коналл, – если ты обещаешь это сделать, я расскажу тебе, как однажды я оказался в еще более тяжелом положении, чем сегодня ночью в твоей тюрьме».
«Ну-с, послушаем», – сказал король.
«Вот и ты, козлик. Ты видишь меня, но я тебя не вижу». Иллюстрация Джона Д. Бэттена из книги Джозефа Джекобса «Кельтские сказки», 1892 г.
Jacobs, Joseph; Batten, John D. (illustrations). Celtic Folk and Fairy Tales. G. P. Putnam’s Sons. New York and London, 1892
«Я был тогда, – начал Коналл, – совсем молодым. Однажды я отправился на охоту. Земли моего отца тянулись вдоль моря – суровые, неровные, с утесами, расщелинами и пещерами. И вот однажды я гулял по берегу и увидел, как между двумя огромными камнями-скалами поднимается какой-то дым. Я решил посмотреть, что означает этот дым. И когда я подошел поближе, то, конечно, упал в какую-то расщелину; но то место настолько густо заросло вереском, что я ни костей не сломал, ни кожу не разодрал. Я понял, что не понимаю, как мне выбраться оттуда. Я не пытался увидеть, что находится передо мной, а все продолжал смотреть вверх, туда, откуда упал, и все думал, что уже никогда не настанет тот день, когда я смогу вернуться. Для меня была ужасной мысль о том, что мне суждено оставаться в этой пещере до самой смерти. И тут я услышал тяжелый топот – ко мне приближался огромный великан, а с ним шло две дюжины коз во главе с козлом. И когда великан закончил привязывать коз, он подошел и сказал мне:
“Эгей, привет, Коналл! Мой нож давно уже ржавеет в моей сумке, ожидая того, чтобы погрузиться в твою нежную плоть”.
