Текст книги "Хозяйка Эдамленда"

Автор книги: Джойс Данвилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава семнадцатая

Нона картинно восседала на веранде, когда Элис поднялась по ступенькам из гаража. Барк не стал с ней подниматься, он направился сразу в туннель.

– В бизнес надо внести живую струю, – язвительно бросила Элис ему вдогонку.

При этом глазами она показала на выходной костюм Уолша.

– Я наброшу сверху водонепроницаемый плащ, – ответил он, увидев, что она подняла брови.

Но не это Элис хотела услышать. И она колко заметила:

– Вы, должно быть, считаете ужасной тратой времени и денег то, что приехали забрать меня.

– Ужасной, – согласился он и затем добавил: – Но это одна из опасностей.

– Для строительства туннеля?

Барк остановился и развернулся, чтобы посмотреть на нее. Это был долгий и пристальный взгляд, и девушка не поняла его.

– Нет, – сказал он.

Он не стал распространяться, а просто пошел себе дальше. Элис тоже стала подниматься по ступенькам. Нона наблюдала за ней сверху, легкая улыбка в темных глазах, кончик языка на алых губах.

– Ну, как прошел праздник? – спросила она.

– Очень успешно, спасибо. Хотите цифры?

– Дорогая, мне так наскучили цифры. Барк все время говорит мне про мили, диаметр туннелей. – Она замолчала и прошлась по губкам кончиком язычка. – Вам они тоже наскучили?

– Он мне их не приводил, – отрезала Элис.

Она и не представляла себе раньше, что может быть так уязвлена. Кем бы Барк Уолш ее ни считал, он должен был бы знать, что проект Сноуи был частью ее души, вошел в ее плоть и кровь, однако он предпочел обсуждать его детали с Ноной Уолш.

Все же она была его женой… или раньше была, или… еще что-нибудь. Хотелось бы знать побольше о миссис Уолш!

Но спросить она не могла. Это стало бы вновь сигналом для удивленных глаз, для шустрого языка, при виде которого Элис чувствовала себя мошкой.

Вдруг Элис набралась храбрости.

– Как долго еще я буду лишена своей комнаты?

Нона кинула быстрый взгляд на Элис.

– Беркли попросил меня остаться, – вкрадчиво сказала она.

– Это не ответ на мой вопрос.

– Напротив, если вы вникнете. Где же мне еще жить?

Вдруг, удивляясь собственной храбрости, Элис уколола собеседницу:

– Ваш муж мог бы это решить.

В глазах Ноны мелькнуло удивление и что-то еще. Триумф!

«Она похожа на кошку, которой дали сметанки», – подумала Элис.

– Дорогая, – промурлыкала Нона, – вы же не можете отправить меня в общежитие.

– Я могу вас отправить куда угодно, поскольку мне нужна моя комната.

– Но это же совсем ненадолго, дорогая. Ожидается, что сбойка туннеля произойдет через пару недель. После этого… – Нона развела руками с малиновыми ногтями. – Кстати, Барк сказал вам, кто будет участвовать в церемонии? – Она просто дразнила Элис своим тоном.

«Она знает, – подумала Элис, – он ей сказал». Ее, как и прежде, кольнула обида. Девушка осознала, что была для Барка чем-то вроде знакомого пейзажа окружающих гор. А сейчас, когда дело идет к славному финалу, она отрезана, как ненужная ветошь. И судя по кошачьему виду Ноны, это ее рук дело.

Элис ушла от Ноны и спустилась вниз, в свое временное пристанище. Там ее нашел отец и посвятил пару минут воспитанию дочери. Свои увещевания и предостережения он произносил без прежнего энтузиазма, потому что думал о другом. Значительные и волнующие пещи занимали его – окончание десятилетия верной службы. Оставалось уже немного времени до завершения строительства туннеля.

– Вчера был побит рекорд по проходке туннелей в твердой скальной породе, – торжествовал профессор, – он принадлежал Экумбину, но Эдамленд перекрыл его почти на тридцать футов!

– Кто же перережет ленточку? – спросила Элис.

– Но ты не должна забывать, что работы в Эдамленде усложнены, его строительство связано с решением более трудных задач.

– Кто перережет ленточку? – настаивала она.

– У нас и предварительные полевые работы были труднее, и топографические привязки, и само выполнение, так что это все должно быть на наш счет записано. Кто… Ах, дорогая моя, это ведь неважно, не правда ли? Главное – ведь это будет!

Последние дни проходили, точно в лихорадке. Если раньше Элис думала, что проект заставлял напряженно работать, то теперь это был просто ураган. Каждый работал по две, а то и по три смены подряд. Альфред, стараясь не отстать от всех, не покидал кухни. Единственными особями мужского пола в округе были спящие мужчины или выжатые как лимон рабочие, наслаждающиеся редкими часами отдыха.

Нона была крайне раздражена.

– Они когда-нибудь сподобятся сделать что-нибудь еще, или будут только есть да спать? Нет, в Африке было не так.

– А вы там были? – Хотя Элис знала, что Нона там была, но для приличия пришлось спросить.

– Да, и в Индии, и в Канаде, и в Южной Африке тоже, – ответила она.

Элис вышла. Она постояла на веранде и прислушалась к пульсу ведущихся работ. Девушка смотрела на землю, скальную породу, на валуны и морены.

С тяжелым чувством она подумала, не пережимает ли Барк Уолш с работой. Каждый любит получить кругленькую сумму, но ее же надо иметь возможность где-нибудь потратить, а здесь, в отличие от других лагерей, не было даже приличной столовой. Помещение для столовой, которая прилепилась к краю горы, было слишком узким и маленьким, не приспособленным даже для элементарных удобств. Там даже не было места, чтобы устроить просмотр кинофильмов.

Хотя, конечно, сейчас для этого просто не было времени.

Элис нахмурилась и почувствовала, что ее куда-то заносит.

А может быть, ей только так казалось?

Умер Бен Ормонд, шестидесяти лет. С ним внизу, в туннеле, случился сердечный приступ, и Барк с тремя работниками вынес его наверх.

Когда Элис узнала об этом, ее просто бросило в дрожь от гнева… на Уолша. Она была так потрясена, что выбежала из лагеря и направилась вниз, к ручью, сейчас уже полностью замерзшему. Там уж точно девушка не опасалась встретить Гранта, который, как и все остальные, был в «тройной» смене, стараясь как можно больше заработать.

Но один из них уже не «заколачивал». Бен уже не мог этого делать – он был мертв.

Элис нашла палку и стала колотить его по льду, ослепленная ненавистью. Вдруг рука разжалась, и палка скользнула вниз. Она резко обернулась и увидела Барка. Из-за снега она не услышала, как он подошел.

– Я знаю, о чем вы думаете, – резко сказал он. – Вы вините меня в смерти Бена.

Она не хотела ни намеков, ни вежливых протестов, всей этой фальшивой вежливости, и поэтому бросила ему к лицо:

– Да, я действительно вас виню. И не могу думать по-другому!

– Послушайте, Элис, у меня нет времени на разглагольствования.

– Я знаю, у вас есть время только на то, чтобы делать деньги.

– Я сказал, послушайте меня!

– Я слушаю.

– У Бена были неполадки с сердцем. Я об этом давно знал.

– Вы об этом знали и, тем не менее, позволили ему работать так, чтобы загнать себя в гроб?

– Как я мог его остановить? Если бы я его остановил, вытурил на пенсию, то это убило бы его на полгода раньше. Бен был со мной в Африке…

– И в Индии, и в Канаде, и в Южной Америке тоже! – В этот момент она подумала о Ноне.

– Да, во всех этих местах. Я не имел права от него избавиться только потому, что он уже состарился.

– Вы должны были объяснить ему, рассказать обо всех опасностях. Ведь Австралия – другое дело.

– Боже мой, я все время ему это говорил, просил. Бен хотел сюда ехать. Можете вы это понять? У него есть сын в Англии. Бен хотел заработать побольше денег для юного Билла.

– Даже ценой смерти?

– Он так или иначе должен был умереть.

– Это вы так говорите.

Та же рука, что вырвала палку, теперь с силой крутанула Элис.

– Как мне хочется вам врезать! – процедил он.

– Нисколько в этом не сомневаюсь! Грубость – ваша вторая натура.

– А какая первая?

– Жадность, – закричала она, – занудство!

Его лицо потемнело:

– Я возвращаюсь обратно в туннель. Мне следовало бы знать, что приходить сюда – напрасная трата времени.

– Или денег? – ужалила она.

На этот раз у него даже губы побелели, но Барк все же не дал волю своему гневу.

– Перед уходом я опять повторю то, что уже сказал. Это было желание Бена, он так хотел. «Я хочу быть в шахтерской каске до самого конца», – говорил он. Понятно это?

– Продолжайте.

– Была еще одна причина. Это связано с его браком. Жена Бена никогда не желала видеть его дома. Все, что ей было от него нужно, – это деньги. И, черт возьми, она их получала. Каждый пенни, который он посылал Биллу, попадал ей. Элис, вы меня еще слушаете?

– Да, слушаю.

– Ему было лучше без нее. Вам этого не понять, вы еще не знаете жизни.

Он помолчал.

– Ну, а теперь вы измените свое мнение?

Наступила неловкая пауза.

– Нет, – в конце концов ответила Элис.

– Тогда получается, что я виновен в смерти двоих – молодого Кении и старого Бена.

Девушка не проронила ни слова.

– Мне жалко вас, Элис, – продолжал он. – У вас совсем нет души.

– В отличие от миссис Уолш?

– Что вы имеете в виду?

– Ничего.

Он повернулся и ушел.

Работы в Эдамленде прервались ненадолго, когда хоронили Бена, но уже на следующий день они возобновились с удвоенной скоростью.

Вечером пришел профессор и торжествующе сообщил Элис:

– Рекорд туннеля Экумбин-Тумут побит. Их рекордная цифра была равна четырехстам футам за шесть дней, мы ее уже перекрыли за пять дней. Завтра мы установим мировой рекорд.

– Да, – кивнула Элис, – а Бен умер.

Профессор внимательно посмотрел на нее.

– Что это значит, Элис? Проходка никак не связана со смертью Бена.

– Ах, да, я знаю. У него были неполадки с сердцем, он был готов к этому.

– Дело не в этом, он умер бы еще несколько месяцев назад. Барк там с ним нянчился.

– Внизу, в туннеле?

– Да. Старый Бен мог носить шахтерскую каску, но активной работой с тех пор, как приехал сюда, не занимался. В ведомостях его фамилию ставили – и все. Я думаю, это очень мило со стороны Барка. В конце концов, у него был контракт.

– Ну, прямо добрее Санта-Клауса, – сказала Элис.

– Мне не нравится, когда ты так говоришь. Смерть всегда приходит неожиданно, Элис…

Профессор на секунду замолчал, осмысливая свои слова, но его дочь, как всегда, одержала над ним верх. Он взглянул в ее голубые-голубые глаза, на ее кукольное личико. Маленькая, избалованная, обожаемая Элис. Он больше не мог вымолвить ни слова.

У Барка Уолша, однако, было что сказать.

– Я хочу, что вы прочли эти телеграммы, мисс Эннан. Они от Ормондов.

– У меня нет особого желания это делать.

– Прошу вас, Элис, прочтите! – Он положил перед ней первую. – Очень длинная, как видите, наверное, обошлась Миллисент Ормонд недешево, – в его голосе слышался сарказм.

Элис с недоверием начала читать. Она никогда раньше не представляла, что человек может быть таким бесчувственным. Единственной темой телеграммы были деньги. Сколько денег? Когда она сможет их получить? Какова ситуация со стабильной пенсией? Может ли быть принято к рассмотрению дело об ущербе?

– Боже мой, нет! – воскликнула Элис.

– Как вы ее находите, а?

– Да, но я не могу в это поверить.

– Я знаю, вы и мне не верили. Вот еще одна. Она от юного Билла.

Читая, Элис спросила:

– Сколько лет Биллу?

– Семнадцать.

– Вы возьмете его, как он просит?

– Я уже беру его.

– Но вы уже заканчиваете здесь работу.

– Нас ждет другой контракт. Мы возьмем его с собой.

– Мы? – сначала она неправильно поняла смысл этих слов, так как подумала, что это «мы» включает и ее, но он, конечно же, имел в виду тех, кто работает с ним, его команду.

Щеки девушки порозовели от смущения. Она быстро отвернулась, но Барк успел заметить ее смущение.

– Элис…

Она не могла обернуться, поэтому обронила через плечо:

– Да, мистер Уолш?

Он пожал плечами:

– Неважно, мисс Эннан, – и убрал телеграммы.

Глава восемнадцатая

На следующий день Элис увидела, что сумки Ноны загромоздили и без того узкий коридор.

Сумок было много, и они были большие, на них красовалось множество разных наклеек. Элис прочитала: «Индия, Канада, Южная Америка, Африка». Среди географических названий было начертано имя путешественницы – миссис Б. Уолш.

Увидев Элис, Нона тонко улыбнулась:

– Радуйся, моя детка, я возвращаю тебе твой будуар.

– Вы уезжаете?

Она не могла переезжать в другую комнату – других комнат просто не было.

– Да, уезжаю. Не могу больше выносить этот одинокий насест. Как ты могла вытерпеть все это так долго? Это выше моего понимания. Ну, конечно, – ее темные глаза сузились, – вокруг тебя были мужчины, не так ли? Но при Барке они не мельтешат. Все, что они могут, – есть, спать и работать. Никогда в жизни мне не было так скучно.

– Куда же вы поедете?

Нона безразлично пожала плечами.

– Это всегда проблема. Многие хотят меня видеть. Без сомнения, Барк захочет, чтобы я поехала в Новую Зеландию.

При этом она многозначительно хихикнула. Значит, новый контракт получен в Новой Зеландии.

Но Барк Уолш не хотел, чтобы Нона была в Новой Зеландии. Пока. «Без сомнения, – как заявила Нона, – он захочет, чтобы она приехала позже. Иначе он не говорил бы тех вещей, которые Элис слышала от него». Но сейчас он этого не хотел.

После того как Нона сказала все, что хотела, о Новой Зеландии, Элис ушла в свою временную спальню, чтобы разобрать постель.

– Это так похоже на Нону, – ворчала она, – решить уехать тогда, когда она уже так хорошо устроилась.

Вдруг, перетряхивая простыни, Элис услышала шаги Барка, а затем и его голос.

– Что, черт возьми, здесь происходит?

– Я уезжаю, Барк.

– Ничего подобного ты не сделаешь.

– Дорогой, мне нравится, когда ты командуешь, но сейчас я действительно сыта этим по горло.

– Мы же заключили сделку, Нона, – напомнил он.

– Это скучно, Барк. Женщине нужны не только деньги.

– С каких это пор тебя еще что-то стало интересовать? – сухо осведомился Уолш.

– Я всегда интересовалась Барком…

– Понимаю, что тебе здесь скучно, но это продлится недолго. Ты должна быть здесь, Нона!

– Тогда сделай что-нибудь…

Для Элис это было слишком. Она уронила простыни и заткнула пальцами уши. Руки у нее дрожали. Так она стояла довольно долго, «отключив» звук и не слушая всего того, что выторговывала Нона взамен на согласие остаться.

Когда она отняла руки, то поняла, что все уже было решено. Барк сказал:

– Ты все равно не смогла бы уехать, Нона. Нет ни одного свободного шофера.

Забыв обо всем (ведь все поймут, что она подслушивала), Элис ураганом ворвалась в коридор.

– Я подвезу миссис Уолш!

Две пары глаз сверху вниз посмотрели на Элис. Им приходилось смотреть на девушку сверху вниз, потому что они были выше ее ростом. Элис увидела глаза Ноны и глаза Уолша. Какого цвета глаза у Барка? Она подумала об этом и поняла, что никогда раньше не присматривалась. А сейчас присмотрелась и остановилась в замешательстве. Нет, не из-за цвета глаз – глаза были темные, цвета маренго, а из-за их интенсивности. Они прощупывали насквозь, очень глубоко проникая в душу.

Элис быстро отвела взгляд. Нона удивленно засмеялась. А мужчина с глазами цвета маренго сказал:

– В этом нет необходимости, мисс Эннан. Нона согласилась остаться.

– Но…

– Очень мило с вашей стороны, что вы это предложили, но я думаю, вы лучше помогли бы Альфреду на кухне.

– А миссис Уолш? Она чем поможет?

– Ладно вам, – улыбнулась Нона.

Элис ушла, но направилась не на кухню. На пути к ручью Барк Уолш догнал ее.

– Я сказал, чтобы вы шли на кухню, Элис.

– С каких это пор вы мне отдаете приказания?

– С настоящего момента. Мы сейчас на последнем этапе нашей гонки, и никто не имеет права сворачивать.

– Мне приказывают, а Нону уговаривают, – горько заметила Элис.

– Вы хотите, чтобы вас тоже немного поуговаривали? Для разнообразия?

– А как вы Нону уговаривали?

– Нажимал на материальную сторону.

– А себя не предлагали?

– Да вы, похоже, подслушивали!

– Нет. Как вы однажды заметили, мистер Уолш, в этом доме даже мысли слышны.

– Жалко, что вы не дослушали до конца. Ясно, что из-за вашего характера вы прослушали только половину разговора, а потом заткнули уши. А сейчас, Элис Эннан, вам не мешало бы и рот закрыть.

– Это почему же? – взорвалась она. – Я только что разобрала постель, чтобы наконец-то переехать в свою собственную комнату, а теперь все начинать сначала?

– Всего лишь застелить одну кровать!

– Две. Нона, без сомнения, свою постель тоже собрала.

– Ну, своей она займется сама, – заметил Барк.

Барк закурил сигарету, чего обычно не делал. Он курил трубку, перед этим аккуратно ее набивая. Элис заключила, что он, должно быть, сильно взвинчен.

Каска Уолша была сдвинута на затылок, а морщины под глазами обозначились еще глубже. На секунду Элис стало жаль, что ему приходится тратить редкие минуты отдыха на разборки с двумя женщинами.

Однако это длилось недолго. Элис собралась уходить, но Барк удержал девушку, положив руку ей на плечо.

– Только уборка постели вас так огорчает?

– Нет, – подумав, ответила она, – вы сами. Я не могу вас понять. Вы притворяетесь, что она вам не нужна, а когда доходит до дела, вы ее не отпускаете. И еще, – сказала она, – я чувствую себя неуютно там, где сейчас живу.

– Вы уверены, что это все?

– Разве этого недостаточно?

– Не знаю. Но мне кажется, Элис, что вам не хватает женственности.

– Я уже это слышала раньше. Не стойте на моем пути, мистер Уолш. Кухня зовет. Ведь работа там отражается на работе в туннеле. Отец сказал мне, что вчера вы побили рекорд Экумбина. А какой рекорд вы побили сегодня?

– Мировой рекорд, – но Барк сказал это довольно неуверенно. – Мы не можем потерпеть неудачу после того, как добились больших успехов.

Элис сказала назидательно:

– Идите и следите за своим рекордом.

Он раздраженно повел плечами и хмуро подчинился, а Элис вернулась в лагерь, постелила постель. Потом, памятуя слова Уолша, пошла к Альфреду.

Лихорадка охватила всех работников в Эдамленде. Альфред не был исключением. Он отключил отопление на кухне и грелся своим собственным энтузиазмом. Это все, что он мог сделать.

– Займитесь этими бобами, мисс Элис, – дал указание Альфред.

Она все еще чистила стручки, когда вошел отец. На его щеках лежал яркий румянец, и поэтому Элис не заметила ни посиневших губ, ни усталых глаз пожилого человека.

– Семь основных дамб, пятнадцать силовых станций, наисложнейшее гидроэлектрическое оборудование за всю историю. Эдамленд получит наивысшую награду! – ликовал он.

«Да, и Нона перережет ленточку», – подумала Элис.

Альфред налил профессору кофе и поставил перед ним кусок пирога. Тот с воодушевлением продолжал:

– Здесь семь месяцев в году нет снега. Мы обеспечим эту безводную страну миллионами кубометров воды и…

– И тремя миллионами киловатт электроэнергии, – со знанием дела добавила Элис.

Папа всегда приводил ей цифры… в отличие от кое-кого.

В этот момент резко загудела сирена. Ее звук ударил по ушам, и они в смятении уставились друг на друга. Элис, однако, замерла лишь на мгновенье, а затем со всех ног бросилась бежать. Слишком хорошо она знала этот высокий, настойчивый, дрожащий звук. Это была чрезвычайная ситуация. Что-то случилось. Она неслась так быстро вниз, к платформе, что не слышала предостерегающих криков отца и Альфреда.

Но внизу все было нормально, и маленький вагончик, как обычно, спускался вниз по игрушечной железной дороге, как будто не было этого леденящего душу воя.

Да нет же, он не спускался, а поднимался. И в нем был только один человек – Барк Уолш. Он увидел лицо Элис и выскочил из вагончика еще до того, как тот остановился.

– В чем дело? – отрывисто спросил он, подумав сразу о профессоре.

– Я… я услышала сирену… и решила, что… Ах, Барк!

Элис заплакала. Он нежно потрепал ее по плечу.

– Выходит, вы не такая уж бесчувственная, Элис из Эдамленда.

Облегчение от того, что с Барком ничего не случилось, вернуло ее к реальности.

– В конце концов, – сказала она, – я знаю тут всех уже довольно давно, они мои друзья.

– Тогда порадуйтесь вместе с ними, Элис! Только что мы побили мировой рекорд. Я поднялся, чтобы сообщить эту радостную весть.

– А как же печальная весть, эта сирена? – настаивала она.

– Вы ошибаетесь, или у вас нервы не в порядке. Разве вы не помните, что по средам мы проверяем наш аварийный сигнал, чтобы поддерживать его в рабочем состоянии?

Вот сейчас она вспомнила. И папа, и Альфред должны были это помнить, поэтому-то они и кричали ей вслед. Она вспыхнула и почувствовала себя неловко.

А Барк Уолш опять долго и изучающе посмотрел на нее. Она молчала, и тогда он сказал:

– Ну, что же, пойдемте со мной, послушаем аплодисменты.

Они вернулись в лагерь, и там уже Барк Уолш включил другую мелодию лагерной сирены – торжествующий рокот в честь достигнутого рекорда.

– Уже все сделано?

– Осталась одна тонкая прослойка, скоро можно будет ленточку перерезать. Этим займутся завтра. – Барк удовлетворенно улыбнулся.

Все рабочие, поднимающиеся из шахты, пожимали друг другу руки. Ланс и Пол не упустили случая поцеловать Элис, другие пристроились за ними в очередь.

Элис с тревогой посмотрела, стоит ли Грант в этой очереди. Оказалось, что нет, но там стоял кое-кто другой.

Тем не менее, когда очередь дошла до Барка Уолша, он всего лишь пожал ей руку и сказал:

– Поздравляю, мисс Эннан!

Но когда Нона с радостным возгласом:

– Барк, ты сделал это! – поцеловала его, он в ответ не стал пожимать eй руку.

В общем, единственным, кто пожал ей руку в тот день, был Уолш. И этим потряс Элис до глубины души.

Но никто ничего не заметил. Все веселились: рекорд был побит, победа одержана. А Элис никогда в своей жизни не чувствовала себя такой несчастной.