Текст книги "Молли Мун и волшебная книга гипноза"

Автор книги: Джорджия Бинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава одиннадцатая

На следующее утро обитатели Хардвикского приюта проснулись оттого, что по ко поплыл аромат теплых круассанов и пиццы. Запах свежей выпечки прекрасно соответствовал радужному настроению Молли.

В столовой царила, заполняя все вокруг и даже переливаясь через край, атмосфера Италии. Эдна притащила свой магнитофон, и из динамиков громко звучала опера На столах были разложены книги об Италии.

– Что, Эдна, побывали в библиотеке? – спросила Молли и взяла с тарелки хрустящий круассан и сладкую булочку.

– Да. Видишь ли, обожаю все итальянское, – вежливо пояснила Эдна, как будто Молли сама об этом не знала. – Люблю Италию, а особенно – итальянскую кухню. Итальянцы молодцы, черт бы их побрал, они умеют жить. – Она налила Молли горячего шоколада

– Позволь, Эдна, я сама ей налью. – Мисс Гадкинс, улыбаясь беззубым ртом, отобрала у упирающейся Эдны кувшин с шоколадом. – Молли, девочка моя, куда бы ты хотела сесть?

Услужливо, будто королевскую особу, она провела Молли через столовую и усадила на лучшее место у окна. Ребята робко перешептывались. На шее у мисс Гадкинс при каждом шаге по-прежнему покачивалась вставная челюсть. Этим утром вместо лифчика она водрузила на голову розовые панталоны. Она надела свой обычный кримпленовый костюм, только предварительно изрезала его ножницами сверху донизу, и теперь он светился дырами и прорехами, точно рыбачья сеть. Наряд походил на творение свихнувшегося модельера,

– Какой у вас красивый костюм, – похвалила Молли.

– О, спасибо, девочка, спасибо. Я его сама сделала. Всю ночь просидела с ножницами в руках.

Неожиданно откуда-то сзади послушался громкий визг. Мисс Гадкинс обернулась, и ее лицо приняло свое обычное злобное выражение (ибо в ее отношении к другим детям ничего не изменилось). Заметив, что происходит, она ахнула от ужаса. Гизела Хеккерсли изо всех сил молотила себя кружкой по голове. Горячий шоколад заливал ей лицо.

– Что с тобой, Гизела? – яростно завопила мисс Гадкинс – Прости, Молли.

Послышался еще один крик – это Роджер вылил себе молоко на волосы. Мисс Гадкинс клацнула челюстями-кастаньетами и ринулась на него, как разъяренный коршун.

– Ты провинился, Роджер Фиббин! За это я тебя укушу. – Прищелкивая челюстями на каждом шагу, она вприпрыжку подбежала в столику Роджера и пребольно ущипнула дрожащего мальчика вставными зубами за руку.

– Уй-й-я-а! – взвыл Роджер.

Молли зажмурилась. Ни под каким гипнозом она не внушала мисс Гадкинс быть такойзлобной.

Эдна подошла к Молли и заговорщицки шепнула ей на ухо:

– По-моему, у Агнессы, черт бы ее побрал, слегка помутилось в голове.

Выходя из столовой, Молли заметила, как Гордон Бойлз яростно колотит себя по голове круассаном. Она бросила на него озабоченный взгляд.

В тот день Молли прогуляла воскресную школу. Все утро Эдна и мисс Гадкинс были в ее полном распоряжении. Кухарка готовила ей редчайшие лакомства, а директриса массировала ноги. Петулька восседала на коленях у девочки. К полудню Молли чувствовала себя прекрасно отдохнувшей и готовой ко всем послеобеденным испытаниям.

Все остальные дети отправились в городскую ратушу пешком, но для Молли Эдна подкатила к дверям микроавтобус, сама отнесла в машину ее рюкзак и распахнула перед девочкой заднюю дверь. Потом сама села на переднее сиденье рядом с мисс Гадкинс Молли, держа на коленях Петульку, с ветерком доехала до брайерсвилльской ратуши.

Городская ратуша располагалась в каменном здании викторианского стиля. Позеленевшая от времени крыша была украшена резными башенками. Ступеньки крыльца расходились в обе стороны, будто висячие усы Лука Порея из сказки про Чиполлино. Сегодня лестница была усеяна детьми, одетыми в яркие праздничные костюмы. Сверкали блестками нарядные платья, на головах мальчиков красовались высокие цилиндры. Одни были одеты в сценические наряды для пения или танцев, другие завернулись в широкие плащи фокусников, третьи приготовились исполнять сценку из пьесы, четвертые щеголяли широкими клоунскими штанами или кошачьими хвостами. Каждый приготовился демонстрировать на конкурсе свой талант. И при каждом ребенке были родители. Молли с трудом протолкалась через возбужденную толпу. Родители поправляли своим детям прически, подкалывали банты и шлейфы на платьях, давали последние наставления.

– Заткни их всех за пояс, Джимми. Покажи, на что ты способен!

– Салли, не забывай улыбаться, когда поёшь.

– Помни, Анджелика, самое главное – твои глаза. «Вот уж верно», – подумала Молли, пробираясь вверх по лестнице.

Никто не обратил внимания на неуклюжую девчонку, с трудом проталкивающуюся через возбужденную толпу. Никто не заметил микроавтобуса, который остановился на дороге и терпеливо ждал ее возвращения.

Крепко прижимая к груди рюкзак, куда была надежно упрятана книга по гипнозу, Молли, наконец, протолкалась к столу, стоявшему в вестибюле.

– Имя? – осведомилась дама в очках со сверкающей оправой.

– Молли Мун.

– Адрес?

– Хардвикский приют для сирот.

Дама протянула Молли карточку с ее именем.

– Перед началом представления обязательно поднимись за кулисы, и тебе скажут, когда ты будешь выступать. Желаю удачи, – ласково улыбнулась дама-

– Спасибо, она мне понадобится.

По выложенному паркетом коридору Молли прошла в парадный зал. Там длинными рядами были выставлены металлические кресла с красными брезентовыми сиденьями; некоторые были уже заняты. Посреди зала Молли заметила небольшое возвышение с шестью креслами. Наверное, это были места для жюри.

В коридоре тем временем звенели голоса, распевающие музыкальные гаммы. Участники конкурса разогревались перед выступлением. Молли прошла мимо Гизелы и Синтии, которые дружно скорчили ей рожи, и свернула в комнату за кулисами. Она словно попала в клетку, полную ярких птиц, причем все они пищали и кудахтали. Мамы и папы хлопотали над своими детьми, дети хлопотали над костюмами. Воздух звенел от радостного возбуждения. При виде всех этих счастливых семей Молли Мун вздохнула от зависти. Она тихонько отошла в сторонку и села в уголке возле телевизора Молли казалось, что по справедливости именно она должна победить на конкурсе. Все эти дети не знали в жизни и малой доли тех тягот, с какими пришлось сталкиваться ей. Но уверенность Молли в себе постепенно падала. Она уставилась в телевизор, надеясь, что он успокоит ее, а ладони ее между тем потели все сильнее и сильнее.

В рекламной паузе показывали ролик «кьюта». Тот же самый человек, который красовался на громадном плакате у въезда в Брайерсвилль, теперь на экране опрокидывал себе в рот банку сладкого напитка. Молли почувствовала себя уютно, как дома, и сосредоточилась на знакомом тексте.

– О-о, как ты крут, дай отпить твой «кьют»! – повторяла она за женщиной в искрящемся купальнике. Потом отозвалась на мысли счастливого обладателя «кьюта»: – С банкой «кьюта» в руке мир кажется лучше! – Теперь, как знала Молли, глубокий голос где-то за кадром должен был произносить: – «Кьют»… утолит не только жажду!

Молли смотрела знакомые сцены и вдруг страшно 1ла по Рокки. Они часто веселились, разыгрывая рекламные ролики «кьюта». Как ей хотелось, чтобы они оба вдруг оказались на этом райском пляже! Но в этот миг в костюмерную зашла миссис Жаббс Громкое чихание учительницы мигом вернуло Молли с небес на землю.

– А-а-а-пч-хи-и-и! Ох, – горестно вздохнула она, вытирая нос платком. – Не ожидала увидеть тебя здесь. Вот уж не подозревала, что у тебя есть какие-то особые таланты.

– Скоро вы еще больше удивитесь, – холодно пообещала Молли.

– Знаешь, а ведь я заседаю в жюри, – сообщила миссис Жаббс и опять чихнула.

– Знаю, и мне не терпится выступить перед вами, – бодро заявила Молли, и миссис Жаббс заковыляла прочь.

Еще минут через пять в костюмерную вошел мужчина в сверкающем красном жилете и начал раздавать карточки с номерами.

– Можно мне выступить самой последней? – вежливо попросила Молли.

– Конечно. – Распорядитель выдал Молли табличку с номером тридцать два и забрал карточку с ее именем.

Когда конкурс начался, Молли вышла из костюмерной. Она встала за кулисами, с краю, там, где на высокой табуретке сидела женщина, поднимавшая и опускавшая занавес. Оттуда ей была видна вся сцена. После каждого выступления женщина тянула за веревку, и тяжелый бархатный занавес опускался, взметая вихрь пахнувшего пылью воздуха. Тогда конферансье – тот самый человек в красном жилете – выходил, вставал перед закрытым занавесом и объявлял следующий номер.

Молли внимательно смотрела за выступлениями конкурсантов. Танцовщицы, чечеточники, жонглеры, мимы, балерины, мальчик с барабанами, исполнивший пятиминутное соло на ударных инструментах, и девочка, изображавшая телезвезд. Кое-кто из детей выносил с собой ноты и отдавал их пианисту, восседавшему за белым роялем на краю сцены. Перед Молли прошли чревовещатели, певцы, музыканты, клоуны. Многие не в силах преодолеть робость. Закончив выступление, каждый маленький актер спускался со сцены в зрительный зал. И каждый раз у Молли сосало под ложечкой от страха.

Она выглянула сквозь щелочку в занавесе, чтобы посмотреть на публику. В первом ряду сидела, радостно распахнув глаза, миссис Тринкелбери. Но Молли видела только первые несколько рядов, куда падал свет от рампы. Весь остальной зрительный зал был погружен в темноту.Она запаниковала. Если ей не видны глаза зрителей, как удостовериться, что они все смотрят на нее? Вдруг какая-нибудь мамаша в последнем ряду полезет в сумочку за носовым платком, или кто-нибудь в жюри наклонится завязать шнурок? Тогда они не будут смотреть Молли в глаза. А если хоть один человек останется незагипнотизированным, тайна Молли будет раскрыта. Молли не знала, как загипнотизировать толпу при помощи голоса Глава об этом была вырвана из книги. Она была на грани провала!

– Номер двадцать семь, Гизела Хеккерсли! – На сцену выскочила Гизела Молли готовилась насладиться восхитительным номером – накануне вечером она успела поработать со своей обидчицей. Но сейчас предвкушение победы над соперницей отступило на второй план. Девочку занимало только одно – как увидеть всю публику!?

Гизела начала танцевать. Танцевать? Вернее будет сказать, она неуклюже ковыляла по сцене, скакала и топала ногами, будто заколачивала гвозди. При этом она пела, или точнее, выкрикивала свою кошачью песню. Но слова в ней несколько изменились:

 
«Простите меня за плохую фигуру,
Простите за то, что я бью малышей.
А все потому, что я полная дура,
И гнать меня надо отсюда взашей!»
 

Она спустилась со сцены, лучезарно улыбаясь, словно ее выступление было достойно «Оскара». В зале наступило потрясенное молчание, лишь через минуту кое-где послышались жиденькие хлопки.

– О, Боже мой, – простонала женщина на табуретке. – С таким выступлением она вряд ли может рассчитывать на победу.

– Номер двадцать восемь, – объявил конферансье, и у Молли в животе начались колики. Уверенность вытекала из нее, как вода из разбитой чашки. Ее пугала темнота в зрительном зале. Молли села и постаралась успокоиться, вызвать знакомое напряжение в глазах, но сомнения все так же терзали ее, мешая сосредоточиться. Провал был неминуем. И тут в отчаявшемся разуме Молли волшебным озарением возник спасительный план-.

– Номер тридцать, – провозгласил конферансье.

Молли, не отрывая глаз, смотрела в пол

Тридцатым номером выступал мальчик, подражавший голосам птиц. Публика восторженно заахала. Тридцать первой на сцену вышла девочка, одетая греческой богиней. Пока она пела, Молли изо всех сил пыталась взять себя в руки. Сейчас или никогда!

Она направила в глаза побольше энергии и тронула конферансье за плечо. Когда тот обернулся, она впилась взглядом в его глаза. Покончив с конферансье, Молли повернулась к женщине, раздвигавшей занавес – их глаза встретились… Номер тридцать первый закончил свое выступление. Когда стихли аплодисменты, на сцену выскочил веселый конферансье.

– А теперь, последняя по очереди, но никак не по своим талантам, – объявил он, – выступает номер тридцать второй! Молли Мун!

Молли вышла на сцену. Руки у нее вспотели так, что с ладоней чуть ли не текло. Занавес поднялся, ей в лицо ударил горячий луч прожектора Молли подошла к микрофону. У нее внутри все переворачивалось от страха. Вдруг ей почудилось, что она все забыла и теперь не сможет загипнотизировать даже мышонка, не говоря уже о зрительном зале, полном жителей Брайерсвилля. Она заглянула в зал, показавшийся ей черной пещерой, и почувствовала, что все зрители до единого смотрят на нее. Воздух загустел от напряжения. Тишину нарушал лишь чей-то сдавленный кашель да чихание миссис Жаббс

– Добрый день, леди и джентльмены, – взволнованно начала Молли. – Меня зовут Молли Мун, и сегодня я продемонстрирую вам свой талант. Я умею читать мысли.

По рядам пролетел заинтересованный шепоток.

Для того, чтобы читать мысли, мне нужно вас видеть. Поэтому, леди и джентльмены, а также мальчики и девочки, я хочу, чтобы в зале включили свет.

Прикрыв глаза от света прожекторов, Молли посмотрела вверх.

– Уважаемый осветитель, пожалуйста, выключите прожектор и включите свет в зале.

В два щелчка осветитель погасил прожектор и включил длинные ряды ламп над зрительскими креслами. Зал оказался полон публики. В первом ряду Молли заметила Гизелу – та остервенело колотила себя по башке кошачьим хвостом.

– Еще раз добрый день, дорогие зрители, – начала Молли, понемногу успокаиваясь. – Теперь, леди и джентльмены, я готова показать вам мои способности, только сначала мне нужно сначала мне нужно сосредоточиться и немного подумать. Вскоре я начну получать от вас телепатические сообщения и расскажу, о чем вы думаете.

Молли уставилась в пол.

На взгляд публики, эта девочка была неплохой актрисой. Вот она стоит, сосредоточившись очень театрально. Разумеется, вся эта затея с чтением мыслей – чистой воды розыгрыш, но играет девочка очень хорошо. Интересно посмотреть, как она будет читать мысли. Наверно, в зрительном зале сидят несколько подсадных уток, которые будут подыгрывать ей, притворяясь, будто они видят ее в первый раз.

Потом девочка снова подняла глаза, и каждый человек в зале, к своему удивлению, подумал, что, если присмотреться, эта малышка гораздо симпатичнее, чем кажется на первый взгляд. В ней есть что-то особенное. Бледная, ничем не примечательная девчонка вдруг показалась довольно обаятельной. Чем дольше зрители разглядывали Молли, спрашивая себя, почему они раньше не замечали очарования крошки, тем сильнее их в свои сети ее завораживающий взгляд.

– Я не отниму у вас много времени, – сказала Молли, медленно пробегая взглядом по рядам зачарованных лиц, восторженных глаз, приоткрытых губ. Каждому из зрителей она заглядывала в глаза. Ей хватало одного мгновения, чтобы понять, попался ли человек в ее сети, и чувство слияния становилось сильнее и сильнее. Молли сама удивилась, как легко вся публика, включая жюри, попала под ее власть. Миссис Жаббс сидела, разинув рот, как жаба Миссис Тринкелбери подергивала щекой, как будто ей смешинка в рот попала

Единственной загвоздкой была дама в шестом ряду-

– Мадам в шестом ряду, да, да, вы, будьте добры, снимите, пожалуйста, темные очки.

Когда женщина сняла солнечные очки, Молли обнаружила, что она уже в трансе. Из ее сетей едва не выскользнул мальчишка в задних рядах, выходивший в туалет, но Молли успела захватить его взглядом, когда он возвращался на свое место. С остекленевшими глазами мальчуган опустился в кресло. Теперь Молли была уверена: все зрители до единого крепко зажаты у нее в кулаке, пусть и немного вспотевшем. Она не упустила даже осветителя.

– Пожалуйста, снова погасите свет в зрительном зале, – попросила она его.

Очутившись в сияющем луче прожектора, она заговорила с публикой,

– Вы, все в моей власти, – начала она. – Вы забудете о том, что я вышла на сцену читать мысли. Вместо этого вы будете считать, что я вышла на сцену и стала. – Четкие инструкции Молли гулко отдавались под высокими сводами парадного зала.

Молли начала свое представление. Все сидели, откинувшись на спинки кресел, и благоговейно взирали на нее. Молли Мун танцует и поет так хорошо, ее движения так отточенны, так музыкальны! На их глазах рождается новая звезда, думали зрители. Эта девочка необычайно красива и талантлива, у нее такое доброе лицо, она способна стать всеобщим кумиром И как легко и грациозно она танцует! Кажется, будто ее ноги совсем не касаются земли. Она поет, как ангел, и при этом успевает шутить. Какие смешные у нее шутки! От них хочется смеяться до колик

На самом же деле Молли просто стояла на сцене и описывала зрителям, что они должнысейчас видеть и слышать. Прежде чем окончить сеанс, Молли отдельно обратилась к миссис Жаббс

– С этой минуты вы станете рассказывать каждому встречному, какая вы жестокая и злая учительница, – велела Молли, и в знак согласия миссис Жаббс открыла и закрыла рот, как толстая карасиха.

Потом Молли хлопнула в ладоши и мгновенно вывела всех из транса. Публика разразилась громкими аплодисментами, криками «Браво!» и приветственным свистом. Номер тридцать второй – Молли Мун! Несомненно, победительницей станет она! Кто же еще! Да остальные ей и в подметки не годятся! Она в тысячу раз талантливее! Вот она стоит на сцене, одетая в самую обычную юбку и блузку, тем самым лишний раз доказывая, что самые вычурные костюмы без таланта не стоят ломаного гроша Молли Мун, великолепная артистка, не нуждается в блестящих нарядах и косметике! Эта девочка ни на кого не похожа Ее можно полюбить с первого взгляда. В ней есть какая-то особенная магия, тайное очарование, коте присуще только великим звездам эстрады.

Зрители аплодировали так, что у них разболелись ладони. Молли улыбалась и раскланивалась со сцены. Ей нравились аплодисменты, нравился всеобщий восторг. Наконец она спустилась со сцены и села в первом ряду. Все, кто сидел вокруг, сразу же начали громко поздравлять ее.

– Ч-чудесно, М-Молли, чудесно, – заикаясь, лепетала миссис Тринкелбери. Даже Гизела Хеккерсли улыбалась, преданно глядя на девочку своими телячьими глазами. Молли нашла, что так она выглядит еще отвратительнее, чем обычно.

На сцену поднялись члены жюри. Второй в шеренге, сразу за мэром, стояла миссис Жаббс Молли услышала, как она тихо говорит своему соседу:

– Знаете, я очень жестокая и злая учительница.

– Знаю, – ответил тот. – У меня сын в вашем классе.

Когда мэр объявил Молли безусловной победительницей конкурса, остальные члены жюри закивали головами, как куклы на пружинках, которые ставят в автомобилях перед ветровым стеклом.

– …это самое талантливое дитя из всех, кого этот город удостаивался чести видеть. Поэтому давайте вместе поаплодируем нашей великолепной, прославленной землячке Молли Мун!

Молли Мун вышла вперед. Она с трудом верила в происходящее. Еще совсем недавно она стояла на холме за окраиной Брайерсвилля, смотрела на рекламный плакат «кьюта» и мечтала стать богатой, красивой, знаменитой. А теперь, стоило только немного поработать глазами – и ее мечта исполнилась!

– Большое спасибо, – скромно произнесла она. Молли обеими руками вцепилась в пухлый конверт с новенькими хрустящими купюрами, и вдруг ее охватило непреодолимое желание как можно скорее сбежать с места преступления куда глаза глядят. Попозировав немного перед фотографами, она торопливо соскочила со сцены и выскочила из ратуши. Пока никто не понял, куда она подевалась, она сбежала по лестнице и нырнула на заднее сиденье поджидавшего ее микроавтобуса.

– В брайерсвилльскую гостиницу, – велела она.

Эдна обернулась к ней с ласковой улыбкой, Петулька вскочила на колени, а мисс Гадкинс покорно кивнула.

– Слушаюсь, мисс

По асфальтовой дороге зашелестели шины. Машина тронулась.

Глава двенадцатая

Все шло по плану. Молли и Петулька провели остаток дня в номере гостиницы. И хотя эта гостиница была далеко не лучшей в мире – кровати скрипели и покосились, дубовая мебель вся исцарапана, – Молли нашла, что здесь вполне можно прийти в себя и отдышаться, а Петульке очень понравилось мягкое кресло.

Молли велела мисс Гадкинс и Эдне дожидаться ее в микроавтобусе, а сама приступила к осуществлению второго этапа своего плана Она сняла телефонную трубку и позвонила оператору международной связи.

– Их фамилия – Алабастер. Живут в Америке, – пояснила Молли.

– К сожалению, нам нужна более точная информация, – ответила телефонистка. – В каком штате и в каком городе живет нужная вам семья?

– То ли Полчестер, то ли Пилчестер, то ли Порчестер. Это где-то неподалеку от Нью-Йорка,

– Простите, ваши сведения слишком неточны, – сказала девушка. – В Соединенных Штатах тысячи людей по фамилии Алабастер. На проверку их всех уйдет целый вечер.

– Вы – чувствуете – себя ленно спросила Молли,

– Простите? – переспросила телефонистка. – Если это розыгрыш, лучше повесьте трубку.

– Нет, э-э, спасибо за помощь, – проговорила Молли. Она очень огорчилась, узнав, что найти Рокки будет не так легко, как ей казалось.

Но все-таки Молли была очень рада, что оказалась в номере гостиницы. Она включила телевизор, села на диван и принялась считать выигранные деньги. Внутри конверта оказалась толстая пачка банкнот, завернутых в тонкую бумагу. Молли разорвала обертку и разложила купюры веером, как колоду карт. Молли никогда не имела ни одной десятифунтовой банкноты, пятидесятифунтовой и вовсе в глаза не видала, а тут перед ней оказались сразу шестьдесят пятидесятифунтовых купюр! Три тысячи фунтов стерлингов! Было так приятно держать их в руках, вдыхать их запах, ощупывать. С такой суммой можно поехать куда угодно. В Австралию, в Индию, в Китай. Просто купить билет и сесть в самолет. Или потратить все на конфеты. Целые горы конфет.

Конфет Молли не хотелось. Ей было нужно кое-что другое. Она положила деньги в карман, сунула книгу по гипнозу под куртку, позвала Петульку и отправилась по магазинам.

Через десять минут они уже шагали по центральной улице Брайерсвилля. Молли держала в руках дорожную корзинку для Петульки, только что купленную в зоомагазине «Зверье мое». В новеньком красном ошейнике собачка скакала гордо и весело.

Молли остановилась у витрины оптического магазина и, повинуясь мгновенному капризу, вошла. Через пять минут она опять была на улице. На носу у девочки красовались солнцезащитные очки. Она всегда мечтала иметь такие, а сейчас, подумала она, ей не помешает маскировка. Очки помогут скрыть лицо. Ей не хотелось, чтобы зрители, видевшие ее на сцене, узнавали ее на улицах. Молли пошла дальше, свернула за угол и остановилась возле обрамленной деревом витрины антикварной лавки «Золотая ржавчина».

Чего только не было на витрине! Удивительная коллекция самых невообразимых предметов. Зеркальные стеклянные шарики, гравированные хрустальные бокалы, серебряные шкатулки с потайными отделениями, зонтик с ручкой в виде попугая, увеличительные стекла, дамский корсет, огромное страусовое яйцо, ваза с восковыми фруктами, шпага и пара старинных сапог для верховой езды. А в глубине витрины, на бархатной подставке, лежал небольшой золотой кружок. Молли сразу обратила на него внимание. На нем была выгравирована темная спираль, повелительно притягивавшая взгляд. Кружок был очень красив, и, хотя витрина запотела от дыхания Молли, девочка была уверена, что он висит на цепочке. Именно таким Молли представляла себе настоящий маятник для гипноза.

Молли сняла очки, распахнула дверь и вошла в лавку. Над дверью мелодично звякнул старомодный колокольчик. Владелец магазина, мистер Ржавинг, стоял в глубине лавки, протирая старинные очки. Услышав звон колокольчика, он торопливо лизнул палец, подкрутил кустистые брови и поспешил навстречу покупателю. Но, увидев, что в дверях стоит всего лишь скромно одетая девочка с мопсиком на руках, он тотчас же растерял большую часть своей услужливости.

– Добрый день, – холодно поздоровался он, поправляя воротник.

– Добрый день, – вежливо отозвалась Молли. Девочку было едва видно из-за витрины с ювелирными украшениями и заколками для волос

– Чем могу служить? – осведомился мистер Ржавинг.

– Мне бы хотелось поближе посмотреть на маятник у вас в витрине, – попросила Молли. Она решила побаловать себя роскошным подарком за успешные достижения в искусстве гипноза, а хороший, тяжелый маятник – это как раз то что нужно.

– Маятник… гм-м, – промычал антиквар.

Он раскрыл витрину, достал оттуда деревянный лоток и поставил его на прилавок перед Молли.

– Мне кажется, среди этих вещей ты сможешь подобрать себе подходящий маятник.

Молли заглянула в лоток. В нем лежали всевозможные украшения: цветные стеклянные бусы, цепочки, медальоны и подвески, но маятника среди них не было.

– Простите. Я бы хотела тот, золотой маятник, на бархатной подставке. Он лежит в глубине витрины, – пояснила она.

– Гм-м, – кашлянул мистер Ржавинг. – Боюсь, юная леди, ты не сможешь позволить себе такую дорогую вещицу. – Он взял старинный маятник за цепочку и, вертя его в руках, дал Молли полюбоваться. Вблизи маятник оказался даже красивее, чем издалека. Золото немного потускнело, но нигде не было ни единой царапинки, а гравированная спираль была идеально четкой.

– Сколько он стоит?

– Гм-м… ну-ка, ну-ка, пятьсот пятьдесят фунтов стерлингов. Он довольно старинный, и сделан из золота высочайшей пробы. Посмотри, может быть, вот этот кулон будет тебе скорее по карману. – Мистер Ржавинг достал оловянную цепочку с тусклым коричневым камушком. Молли не удостоила вниманием дешевую безделушку и продолжала разглядывать золотой маятник. Ей показалось, что под ее взглядом спираль начала вращаться. устоять было невозможно. Без этого маятника жизнь станет не мила! Молли до смерти надоело вечно отказывать себе в вещах, которые она не может себе позволить. С этой минуты она будет покупать все, что захочет! Широким жестом она сунула руку в карман и вытащила пачку денег. – Я покупаю золотой маятник, – вежливо заявила она и отсчитала одиннадцать пятидесятифунтовых купюр.

Мистер Ржавинг с изумлением посмотрел на девочку.

– Тебе, должно быть, повезло на бегах!

– Нет, на конкурсе талантов, – пояснила Молли.

– А! Так ты и есть та самая девочка-победительница! Моя внучка позвонила мне и рассказала о тебе. Говорит, ты была восхитительна! – Старик не скрывал своего изумления. Его поразило, что девочка, столь заурядная на вид, как Молли, скорее даже страшненькая, может показаться «очаровательной», «прелестной», «изящной» – именно такими словами ее описывала внучка. – Позволь пожать тебе руку, – сказал старик. – Поздравляю.

Он пожал холодную, разом вспотевшую ладошку Молли.

– Они там животики надорвали от смеха, – сказал он, втайне надеясь, что Молли тут же исполнит для него забавную сценку или расскажет анекдот.

– М-м-м, – загадочно улыбнулась Молли.

– Значит, покупаешь себе подарок? – Антиквар нажал кнопку на кассовом аппарате. Тот, звякнув, открылся, и мистер Ржавинг сунул пятьсот пятьдесят фунтов в выдвинувшийся ящик.

– Угу.

– И где же ты научилась так выступать?

Молли была так счастлива, что даже не подумала скрыть правду.

– Из одной старинной книги, – таинственно произнесла она, похлопав толстую выпуклость под курткой.

– Не может быть!

– Может, может. Это необыкновенная книга

– Вот почему ты носишь ее с собой, – догадался антиквар.

– Совершенно верно, – подтвердила Молли.

Мистер Ржавинг упаковал маятник и протянул его Молли.

– Благодарю за покупку. Надеюсь, он тебе пригодится.

– Спасибо. До свидания.

– Всего доброго.

Едва Молли спрятала коробочку в сумку и шагнула к выходу, как над дверью вновь звякнул колокольчик. Вошел еще один покупатель. Окутанный облаком сигарного дыма, он грубо оттолкнул Молли с дороги и шагнул к прилавку.

Молли вышла из магазина, подняла воротник потрепанной синей куртки и надела новенькие темные очки. Мистер Ржавинг изумленно смотрел ей вслед.

Но тут перед ним вырос новый покупатель.

– Дайте-ка мне еще раз взглянуть на те очки, которые вы показывали мне сегодня утром, – потребовал он.

– О, да, профессор Нокман. – Мистер Ржавинг стряхнул оцепенение, вытащил из верхнего кармана очки, которые он совсем недавно протирал, и положил на прилавок. – Вот уж никогда бы не подумал, что эта девочка только что победила на городском конкурсе талантов.

Но толстого, коротенького, нетерпеливого покупателя ничуть не волновали новости брайерсвилльской светской жизни. Его больше заботила жизнь Брайерсвилля сто лет назад. Он уже не раз заходил в магазин мистера Ржавинга и успел выяснить, что пожилой антиквар хорошо знал городскую знаменитость – доктора Логана – и даже покупал и продавал предметы, которыми странствующий гипнотизер пользовался на своих представлениях.

Сегодня профессор Нокман заглянул в магазин потому, что его весьма сильно интересовала пара очков, лежащих в эту минуту на прилавке. На их черных стеклах были нарисованы белые спиральные узоры. Говорят, что когда-то эти очки принадлежали самому доктору Месмеру.

– Есть мнение, что эти очки защищают от гипнотического воздействия чужих глаз, – объяснил мистер Ржавинг. – Забавно, но глупо. Однако, – с надеждой добавил он, – полагаю, эти очки хорошо вписались бы в вашу музейную коллекцию.

Очки стоили очень дорого, и профессор Нокман еще не решил, покупать их или нет. Он взял их в руки и поскреб намасленные усы толстым когтистым пальцем. Мистер Ржавинг все еще смотрел через витрину на главную улицу, вслед уходящим Молли и Петульке.

– Вы совершенно уверены, что та книга доктора Логана не попадала к вам в магазин? – спросил Нокман. – Мой музей заплатит за нее какую угодно сумму. Она крайне необходима для выставки по гипнотизму, которую я организую.

– Нет… нет, совершенно точно не попадала, – рассеянно ответил антиквар, с трудом отводя взгляд удаляющейся Молли. – По-видимому, она умеет танцевать, как знаменитая Джинджер Роджерс! Моя внучка нашла ее великолепной! А мне она показалась такой простушкой! Наверно, все зависит от того, какими глазами смотреть.

– Да, пожалуй, – отозвался профессор и, водрузив странные очки на нос, посмотрел сквозь них в потолок.

– Она купила себе чудесный золотой кулон, хотя упрямо называла его маятником. Необычная покупка для ребенка. Надеюсь, она не промотает все свои призовые деньги в одночасье.

–  Маятник? – переспросил профессор Нокман, внезапно почувствовав интерес к разговору, и сквозь спиральные очки устремил на антиквара внимательный взгляд. – И сколько же она выиграла?

– Кажется, три тысячи фунтов стерлингов. Удивительно, правда? А на вид обычная простушка! Впрочем, знаете, как говорят? «Не судите о книге по обложке». Кстати, о книгах. Когда я спросил ее, где она научилась так выступать, она ответила: «Из одной старинной книги». Вот выдумщица!