Текст книги "Война корпораций (СИ)"

Автор книги: Джордж Лаврайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Сэр, он удивителен, ведь вы воспитали его. Вы смогли передать частицу собственного сердца, частицу божественной сущности.

– Спасибо, Видергольд. Извини, если что не так говорил, – Глум протянул руку.

– Все хорошо, сэр, – Видергольд пожал ее. – Вы, наверное, хотели уединиться в комнате.

– Ах, да. Конечно. Тебе есть где спать?

– Да, не беспокойтесь.

– Ха! Еще бы я беспокоился, – Глум повернулся спиной к помощнику и тепло улыбнулся. – Ты же не маленький мальчик.

– Нет, не маленький, – в голосе Видергольда также послышалась улыбка.

Наконец наш главный герой остался один, хоть и ненадолго, но этого времени хватило, чтобы он сел, поднял крышку над клавишами и приступил к игре на любимом музыкальном инструменте.

Глум не понимал, почему он все вручает в руки людей, почему он использует Генерала как подопытную крысу? Почему он все отдает в руки человека, хоть и сам может решить вопрос, правда, не без последствий. Может, Глум не знает, каково это – быть человеком, или, наоборот, знает и боится последствий. Почему этот мир такой грязный или сын Бога – всего лишь капризное дитя, не знающее забот? Нет. Скорее всего, грязным его делают люди, и по этой причине он не хочет становиться человеком, но в тоже время Глуму не хотелось быть столбом со стрелками на перепутье жизненных дорог. Глум хотел быть тем, кто решает, в какую сторону пойти, смотря на столб, а не быть на его месте.

Его пальцы все сильнее били по клавишам.

Зачем Иван убил собственного сына? Неужели он и вправду был проклят? Неужели бессмертным существам запрещено быть с людьми только потому, что они отравляют человеческую природу? Нет. НЕТ! Все не так. Дело в другом – люди отравляют демонов. Вы только посмотрите на Катю! Демон, поглощающий человеческие души, лежит и нежится со своим человеческим внуком. Формально это не ее внук, но она в нем души не чает, как и ее муж. Разве что-то изменится, если ей сказать, что это не ее родной внук? Может, сыграет демоническая сторона, которая уничтожит все человеческое, что было в ней. Глум, ты просто трус. Долбаный ТРУС! Зачем ты их усыпил? Ах да, чтобы не мешать ей насладиться моментом единения с младенцем. Или тебе надоела буря эмоций, которая гуляет в глубине, и тебе захотелось (эмоциональный мальчонка), побыть наедине с самим собой. Ты же вроде смеялся над эмоциональным мальчиком Иваном. Помнишь? За столом сидел и смеялся, наслаждался его беспомощностью. Ты прожигал его мертвым, нечеловеческим взглядом. Скажи честно: ты почувствовал укол зависти его слезам? Мы оба знаем ответ. Ответь, Глум, зачем ты так сильно бьешь по клавишам? А?

– Глум, Глум, успокойся! – рука Кати упала на плечо Глума.

– Извини, не слышал, как ты вошла, – Глум убрал пальцы с клавиш и уставился в одну точку. – Задумался.

– Странно, в соседней комнате не слышно твоей игры, а как зашла сюда, так тут гул такой стоял, – она ответила тихо.

– Современная шумоизоляция творит чудеса, – сказал Глум и выдавил остатки воздуха из легких слабым смешком.

– Да, тут ты прав. Не знала, что ты умеешь играть: шумно, но красиво. Сразу видно – играешь, вкладывая чувства.

– Да, игра помогает мне успокоиться и... Знаешь, когда я играю и слышу музыку, то мир мне кажется не таким уродливым.

– После всего услышанного тебе, наверное, стало плохо. Неудивительно. Самой неспокойно, но меня успокоил внучек. Такой кроха.

– Да, после услышанного мне стало плохо, – Глум проморгался, положил руки обратно на клавиши и продолжил играть. – В странном мире мы живем, Кать.

Катя ничего не ответила. Лишь подсела ближе и положила голову на плечо Глума.

– Я пришла сказать спасибо. Просто спасибо. Знаю, ты ничего не примешь, поэтому просто "спасибо".

– Теперь мы в расчете, – Глум улыбнулся. – Ты запомнила, что мне не нужны материальные ценности?

– Да как тут забудешь. Сидел, как ковбой в старых фильмах, и строил из себя крутого парня. Эту картину я уж точно не скоро забуду.

Тут они оба рассмеялись во весь голос. Глум не стал ей ничего говорить: ни о своем детстве, хотя очень этого хотел, ни о том, что пережил и как оказался на том месте, где они первый раз увиделись... Хотя очень этого хотел.

До самого утра они просидели в этой позе, слушая, как музыка льется из чудесного инструмента.

3

– Почему ты полюбила его? – Глум задал вопрос, мучавший его, с первыми утренними лучами, ворвавшимися в комнату.

– Не знаю. Может, я его и вовсе не любила, просто так совпало: в критический момент наших жизней мы встретили друг друга. Мне Смерть помогла найти парня. Так и получилось лучше узнать другой мир. В итоге я сменила амплуа. После смерти Вани я окончательно освобожусь от обязательств. А у тебя есть девушка? – чуть дыша, спросила Катя, не заметив, как во время одной из фраз Глум напрягся.

– Хах, нет. Понимаешь, я не чувствую таких эмоций, как любовь или привязанность. Хотя привык вести себя как человек. Скажем так – я неплохо играю свою роль.

– Похоже на самообман? Я вижу по твоим глазам – ты что-то скрываешь. Ох, Глум, понимаю, тяжело сосуществовать с теми, кто тебя не понимает. Ты, наверное, считаешь, что живешь среди животных, но это не так. У людей встречается такая же проблема. Представляешь, они думают, будто являются центром планеты, и как бы они ни говорили о моральных ценностях, как бы они ни пытались защищать слабых – они это делают только из-за своего мнимого положения в пищевой цепочке. Интересно, в ком больше уважения к природе – в тигре, борющемся за выживание и убивающем ради этой цели добычу, или в человеке, борющемся за выживание жертвы тигра.

– Тут уже как посмотреть, Кать. Если не держать некоторые вещи под контролем, то это может обернуться против смертных же самих, – сказал Глум и сам одобрительно кивнул пару раз.

– Да? Интересно, а Большой Взрыв, создавший нашу вселенную, тоже был под контролем? Я так не думаю.

– На самом деле там не все так просто, – парировал собеседник, познавший секреты мироздания.

– Расскажешь?

– Как-нибудь в другой раз, – Глум улыбнулся. – Я не помню, как это произошло, хотя отец рассказывал, – солгал Глум, ибо знал ценность информации. – Кать, кажется, остальные проснулись. Пойдем завтракать?

Катя и Глум вышли из комнаты как раз в тот момент, когда Блэк сидел за столом и культурно втягивал горячий чай, сопровождая это раздражающим свистом. Остальные вяло ходили по кухне, заглядывая в холодильник, разогревая молоко для ребенка и нарезая овощей на завтрак. Видергольд стоял у плиты и жарил отбивные.

Незваный гость по имени Блэк снял с шеи черное ожерелье и положил на стол. В это время открылась дверь в комнату отдыха, в дверном проеме появилась пухлая фигура Гонко. Он лениво зевал и почесывал живот.

– Привет, дядя Глум, – Гонко зевнул еще раз. – Вроде выспался, но так хочется вернуться в кроватку.

– Ты дурак, – вставил Рамс, – тебя чуть не убили, а тебе спать хочется.

– Кто пригласил ворчуна? Он меня раздражает, – ответил ему брат, вяло причмокивая губами.

– Вообще-то, я помог найти тебя и спасти. Тебя твой отец предал и использовал как наживку! – возмутился Рамс, встав за десять минут до этого не с той ноги.

– Я доверяю папе, – лишь ответил Гонко.

Глум попросил всех успокоиться и сесть за стол. Все послушались хозяина квартиры и без лишних слов сели, кроме Видергольда. Он закончил приготовление завтрака и подал его на стол. Во время праздного уничтожения еды слышались звонкие удары столовых приборов о посуду. Гонко с двойным удовольствием поглощал еду, ибо она для него была в новинку. Обычно дома ему подавали овощи, которые он не очень-то и любил, что, собственно, его и побудило готовить себе тортики, но на сладостях он растолстел как тесто на дрожжах. В свою очередь, родители решили силой кормить сына овощами.

– Итак, Блэк, ты пришел только ради того, чтобы вернуть оружие? Или у тебя есть еще дело для меня? – спросил Глум.

– О нет, что ты. Я просто решил поблагодарить, ну и перекусить. Знаешь, не так часто перепадает на халяву покушать замечательных отбивных. Обожаю их. Видергольд, благодарю тебя за столь дивный завтрак.

Видергольд кивнул ему в ответ, а после предложил выпить чашку кофе. Остальные восседающие за столом тоже попросили этот дивный утренний напиток, пропитанный современным пафосом и чрезмерным поклонением.

– Блэк, я вот что хочу спросить. Ты ведь остался в зале, так что поведай мне – что произошло после нашего ухода? – поинтересовался Глум.

– О, хорошо, что спросил, – Блэк сделал глоток и поставил кружку, – а то я начал бояться, ты не спросишь. Твои братья вошли, устроили разборки и разошлись. Все так, как ты и говорил: они объявили друг другу войну, а людей, кстати, поделили пополам. Знаешь, разобрали как горячие пирожки: кто сколько успел. По моим расчетам, дабы вырастить армию недоброжелателей, им нужна неделя, а они ускорят их зомбирование с помощью четвертого измерения, в котором ты когда-то обитал.

– Подожди, но как это возможно? – удивился Глум. – Отец не пустит их в дом с игрушками.

– Ты слышал о "Живой воде"? О да, – Блэк улыбнулся, – по твоим глазам все вижу.

– Но источник давно потерян, как же они...

– Дело в том, что он никуда не пропадал, а всегда был на виду. Его очевидное местоположение – только половина беды. Вторая же заключается в том, что они уже набрали оттуда достаточное количество, чуть ли не иссушив источник. Вот такие вот идиоты твои братья.

– Подождите, вы говорите: "Живая вода"? Я читал в детстве сказки про нее. Разве она не исцеляет раны и не оживляет мертвых? – Рамс сказал это, распиливая отбивную и пуская слюни в предвкушении.

– Исцеление подразумевает осознание, – ответил Глум. – Все зависит от того, кто напоит тебя. Если влюбленная в тебя девушка – ты прочувствуешь ее любовь. Иногда это называют приворотным зельем, и знающие "гадалки" пользуются таким вот хитрым способом, дабы сгребать деньги лопатой, и представь – если тебя напоит сын Бога, со всеми его чувствами, знаниями, возможностями. Боюсь, многие сойдут с ума, но те, кто выживут, станут преданными слугами или товарищами. Называйте, как хотите. Для меня они будут словно муравьи, подчиняющиеся матке. Это точно послужит началом конца, настоящий Армагеддон. Опять, – Глум запустил пальцы в волосы и провел ими против роста, взъерошив их до состояния "стоят колом". – Теперь, когда все избыточно ясно, нам придется обдумать многое и как следует. Точнее, мне, вас-то этот конфликт, надеюсь, не коснется. По крайней мере, не сильно. Хорошо, мне нужно выспаться, но прежде постараюсь насладиться завтраком.

Глава 6. Главы корпораций или яблоко от яблони.

1

Глум перекусил и пошел спать, как и говорил. Блэк выпил пятую кружку кофе, остальные просто сидели и молчали, ровно до того момента, пока Гонко не доел последний кусок прожаренного мяса.

– Слушай. Ты там переживаешь, братик, о том, что будет. Может, тебе следует успокоиться? Дядя Глум сказал: "Вам не стоит переживать", – выпалил Гонко, смотря на Рамса.

– Ага, как же, не стоит, – засмеялся Рамс и скрестил руки на груди.

– Ну, правда. Из-за чего наши папы так ссорятся? – поинтересовался Гонко, медленно поглаживая живот.

– Тебе рассказать? Да из-за глупости. Каждый хочет властвовать над людьми. Власть они получают при помощи продуктов, которые производят их Корпорации. Смысл продукта одинаковый, но сам подход к делу поясняет суть конфликта Корпораций и тот сакральный смысл, который они хотят донести. Смех! Ладно бы их продукт действительно нес пользу, но нет. Нет! Такой же подход, только для слабаков, – Рамс покачал головой и уперся взглядом в стол.

– Что же они такого производят? – Гонко посмотрел на брата широко раскрытыми глазами.

– Туалетную бумагу! – крикнул Рамс.

– Да ладно! И все? Я-то думал, откуда папа ее столько берет. Когда он приходит домой, то обязательно приносит целую сумку этих ленточек. У нас, к огромному сожалению, дома очень жарко, и когда-то я с друзьями их разматывал и привязывал к деревьям, как гирлянды. Правда, они быстро начинали дымиться, а после сгорали, – Гонко грустно выдохнул. – Но горели они весьма ярко. Мама всегда ругалась: "Хватит портить все подряд! Все, что мог, сжег, мелкий...", – не договорив фразу, пухлый мальчик в грязном красном свитере прокашлялся, вспомнив плохое слово. – Как же меня это раздражало. Никакого веселья! Кстати, а в чем отличие продуктов?

– Да там совсем мелочи. Мой отец производит дорогую и качественную бумагу, говоря, мол, создавать нужно от души, чтобы люди наслаждались тем, что имеют, дабы не было стыдно перед гостями. Ведь такие мелочи ведут к взаимному уважению и душевной близости. Твой отец производит дешевую и ужасную на вид бумагу. Поясняет это тем, что таким вещам не нужно уделять много внимания. Лучше лишний раз купить кофточку своим детям, чем подтираться произведением искусства. Еще он называет продукт моего отца варварством, – закончил Рамс и усмехнулся.

– А, вон оно как. Ну, думаю, мой папа все же больше прав, чем твой.

– Я не хочу влезать в конфликт... Но ты поясни мне, дураку: "Почему же?". Твой отец производит бумагу из десятки раз переработанного сырья. Пару раз эксперты доказывали, что бумага содержит токсины и ей лучше не пользоваться, – парировал Рамс.

– Ага, чьи эксперты? Твоего папы? Может, это ВАПеры тестировали ее? М? Чего замолчал-то сразу, братик? Тем более на попе глаз нет, ничего страшного, а если подхватить чего, то лишний раз в туалет не сходить и ...

– Вообще-то, мы тут едим. Вы не против? – вставила Кира.

– Извини, любимая, но это все равно такой бред! Да и вообще: как он может защищать отца, который бросил его на верную смерть? Он просто умом недалек, вот и все! – Рамс снова повысил голос.

– Ах так, – Гонко встал на стул и начал трясти руками, – тогда ты сам дурак! Извините, что раздражаю ваше святейшество. Куда мне, в потрепанных вещах, до вас, сэр Чистая задница! Ты посмотри, какой неженка. Будь мужиком! Ага, сейчас только тортик испеку, ведь так поступают настоящие мужики, когда у них ничего нет! Ни таланта, ни смысла гребаного существования!

Рамс отодвинул стул в сторону и встал напротив Гонко. Теперь их взгляды находились на одном уровне, и, если приглядеться, то можно было заметить искру, промелькнувшую между ними. Блэк, допивая очередную порцию кофе, смотрел на них и удивился их схожести с отцами. Точнее, схожести стиля их ссоры.

– Я пойду к папе и помогу ему раздавить Корпорацию твоего отца! – обиженно сказал Гонко и направился к двери.

– Смотри в дверях не застрянь! – вдогонку крикнул Рамс.

Блэк встал и пошел помочь Гонко, иначе возможно повторение истории, хотя противоборствующие стороны получили то, что хотели, так что парня можно отпустить без оглядки... Но Блэк любит перестраховываться, тем более выслужиться перед главой Корпорации Зла всегда имеет смысл.

2

Пока братья ссорились, наш герой Глум блуждал по закоулкам собственного сознания: он ходил по бескрайним сумеречным холмам, плавал в черных глубинах жестокости, лежал на раскаленных песках безумия, надкусывал плоды созерцания. Множество мест посетил Глум, прежде чем наткнулся в глубине мысли и бытия на одно из чудес мира людей – источник Живой воды. Этот источник находился в центре курортной зоны одного из южных городов. Кто бы мог подумать, что люди, сами того не зная, открыли этот источник и сделали местным достоянием. Удивительно, что, открывая один из кранов с минеральной водой, можно было бесплатно попить Живую водицу.

Глум оказался в центре нарзанной галереи. Краны с различными сортами воды находились таким образом, что делили помещение ровно пополам, словно пунктиром. С одной стороны вдоль стен располагались скамейки, на которых сидели пожилые дамы и беременные женщины, смотревшие за детьми, которые с веселым смехом бегали от крана к крану, наполняя стакан за стаканом, пробуя каждый сорт. Если пробежаться от первого до последнего источника, можно лопнуть, правда, зафиксированных случаев не было.

Один мальчик привлек внимание Глума своим взглядом. Паренек лет десяти пил "минералку" из белого стаканчика, смахивающего на чайник без крышки, с тонким носиком, так часто покупаемый туристами в качестве сувенира. Глум смотрел в его голубые глаза, не отрываясь. Тут ребенка окрикнула пожилая женщина, сидящая на скамейке:

– Иннокентий, налей бабушке выпить холодного нарзана. Сегодня так жарко.

– Хорошо, бабушка, – мальчик допил остатки воды и подбежал к крану с табличкой "Нарзан, холодный".

Мальчик в коротких коричневых шортах, маленьких шлепках и в полосатой футболке, со светлыми волосами, встал на носочки и попытался нажать на кнопку крана, но у него ничего не получилось.

– Дяденька, вы мне поможете? – ребенок посмотрел на молодого парня в красной кепке.

– Да, конечно, – Глум подошел к крану и нажал на кнопку.

Стакан наполнился доверху, и минеральная вода хлынула через край. Мальчуган рассмеялся, когда холодная вода потекла по его маленьким пальчикам.

– Спасибо, дядя! – выкрикнул ребенок, продолжая смеяться, и уже начал свой путь, но тут же остановился и повернулся к Глуму. – Вы хотите выпить? – В его глазах блеснула искра. Он понял, что поступил правильно. – Бабушка говорит, что это самая лучшая вода: она освежает и придает вкус жизни. Еще она говорит, у меня ангельские руки, и когда я ей даю выпить стаканчик, ей всегда становится хорошо.

– Нет, спасибо парень. Мне, наверное, пора.

– Но куда тебе идти, Глум? – тут лицо мальчика на мгновение потемнело, но тут же все вернулось обратно. – Пойдем со мной! Мы можем погулять по парку. Я покажу тебе свою коллекцию солдатиков! Когда-нибудь я обязательно стану генералом армии и буду командовать. Я стану лучшим и поведу воинов за собой! – мальчонка улыбнулся, посмотрел на молчащего Глума, развернулся и побежал к бабушке.

Глум сделал шаг в сторону мальчишки, но тут же все покрылось туманом. Непроглядный дым застелил глаза, отчего наш герой растерялся и отступил назад. Под ногами появилась земля, а где-то далеко прорезались солнечные лучи, рассеивая туман. Глум не стал дожидаться и пошел навстречу свету. Туман полностью рассеялся, и Глум оказался на перепутье двух дорог с указателем между ними. Надпись на нем гласила следующее: "Повернешь направо – и твое участие в конфликте не потребуется. Повернешь налево – все начнется сначала".

Глум встал перед указателем и тяжело выдохнул.

– Зачем ставить меня перед выбором? – возмутился он.

– Всегда должен быть выбор. Ты ведь хочешь быть живым? – маленький мальчик из нарзанной галереи выглянул из-за столба и улыбнулся, но на этот раз волосы его были черными.

– Ох, Блэк, шел бы ты домой. Тебе здесь делать нечего.

– Ну не нужно быть таким грубым, ведь твой друг хочет тебе помочь. Ты же знаешь, я твой должник, – сказал Блэк недетским голосом.

– Ты отдал долг сполна, когда обезвредил кучу сектантов.

– Да. Ты прав, но я хочу взять кредит. Скоро мне опять понадобится твоя помощь. Выбирай, – Блэк постучал по указателю, – я помогу тебе на любом из твоих путей.

– Я не человек и никогда им не стану, перепутье не имеет смысла, – Глум подошел к столбу с указателем, вырвал его и отбросил в сторону. – Я не верю в это и никогда не поверю. Мне доводилось видеть, как мама пишет человеческие истории: она всегда ждет перед тем, как что-то должно случиться. Она записывает за людьми, смотря в их будущее, тем самым определяя их настоящее. Понимаешь? По сути, в этом есть логика, но я этого не хочу. Не хочу, чтобы за мной записывали. Хочу отличаться, хочу не быть таким, как все. Принципиально.

– Почему?

– Ты еще спрашиваешь? Да все дело в повторении. Опять! Конфликт, всеобщее уничтожение, – Глум пожал плечами. – Нет никакого смысла в выборе.

– Знаешь, почему в нем нет смысла? Из-за тебя. Ты – причина повторений, дружище, – маленький Блэк подошел к Глуму и посмотрел в его мертвые глаза. – Тебе нужны ответы, не так ли? Это все – твой огромный эксперимент. Ты не можешь перейти на чью-либо сторону и помочь победить, потому что тебе это нравится. Признай, ты хочешь стать таким же, как и твой отец. Добиться идеального результата, но каждый раз ты что-то упускаешь.

Глум закусил нижнюю губу, опустил взгляд и в итоге плюхнулся на землю.

– Может, ты и прав, но делу это не поможет, – Глум покопался во внутреннем кармане, но не нашел ни сигарету, ни конфету.

– Ты не это ищешь? – Блэк достал конфету и сигарету. – Вот видишь, у тебя опять есть выбор. Это твой мир, никто не помешает тебе покурить.

Глум потянулся к сигарете, но все же успел остановить руки, почти коснувшись пальцами белой пипетки смерти. Сглотнув ком, он убрал руку и лег на спину. Небо заволокли плотные серые тучи, предвещающие дождь. Сквозь них еле-еле пробивался солнечный свет, пытаясь коснуться земли хоть краешком тепла.

– Говоришь, я убегаю от реальности. Ты хоть знаешь, каково это – жить с такой силой? Это огромная ответственность, следить за братьями, людьми, знаешь ли... Однажды я убил обоих братьев, после чего начал наблюдать... Наследие старшего и младшего пылало в человеческих сердцах так же, как и при них. Я пытался сдерживать их, но... – Глум осекся. – Кажется, я понял, что должен сделать. Ха! Точно. Люди. Мы на их территории. Знаешь, почему я считаю шахматы отличной игрой?

– Ну, не томи.

– Равные условия. Нужно всех приравнять. Белые уже сделали первый ход, а значит, игра началась. Ну конечно, я был так слеп. Не осознавая, мне удалось подготовить почву для настоящего исхода.

Глум встал на ноги и направился по зеленой траве, деля угол, образованный распутьем дорог, ровно на две части. Шагая по молодой зелени, Глум оставлял за собой протоптанную дорогу. Блэк догнал друга и сообщил важную новость:

– Гонко и Рамс поссорились только что. Какими будут твои приказания?

– Хорошо. Иди за Гонко. Не дай Бог он потеряется. Сопроводи его до отца. Я сотру твои воспоминания о моем сне, в который ты ворвался без спроса, но оставлю чувства, так что просто доверься инстинктам. При таком условии брат ничего не заподозрит и подумает, что ты действуешь из собственных побуждений, а не по чьей-то указке. Вскоре я устрою собрание всех троих и кое-что предложу. В тот момент ты должен будешь посоветовать старшему согласиться с моим предложением. А теперь вон из моего сна. Мне еще кое-куда нужно сходить, чтобы удостовериться.

3

После ухода Гонко и Блэка на кухне послышались женские голоса, возмущенные поведением Рамса, отчего тот начал ерзать в кресле и периодически краснеть. Иван сидел со своим внуком за столом и пытался успокоить малыша, но все было тщетно.

– Может, вы его отнесете в другую комнату, где потише? – Рамс попытался перевести тему, но разгорячившиеся женщины напали на него, словно акулы на ничего не подозревающего сёрфингиста. – Ну что вы на меня взъелись-то? Что я должен был ему сказать? Он по жизни такой: его все используют, и мне безумно обидно. Наши родители постоянно ссорятся, и мой отец всегда говорил одну вещь: "Наши ссоры не должны повлиять на ваши отношения". Понимаете? И тут его отец пользуется им в качестве наживки, но тому хоть гвоздь в голову забей – даже бровью не поведет.

– Ты должен гордиться, что у тебя такой преданный брат. Он ни при каких условиях не бросит отца, – сказала Кира.

– Ах так, да? Не бросит отца. Что ж, хорошо, я последую примеру брата и пойду к своему отцу. Мы раздавим Корпорацию Зла, и все это закончится. Спасибо, любимая, за подсказку, – прыснул Рамс.

Раздался скрип двери, и в проеме показался сонный Глум. Он проспал примерно час, но за этот небольшой промежуток времени случилось не одно событие, так что он нахмурился, сделав вид, будто не имеет ни единого понятия, откуда взялся этот шум. Рамс рассказал о случившемся, но реакция Глума поразила всех:

– Ну, так чего ты ждешь? Иди. Ты ведь этого всегда хотел, но не мог найти повода, о великий Рамс, повелитель Света, – Глум зевнул. – Сейчас он у тебя есть. Силы зла, дополненные твоим братом, перевешивают весы в другую сторону, так что... Я тебя понимаю и держать не буду, но знай, что тебя и Гонко не брошу. Иди со спокойной душой.

– Но ты же не собирался вступать в конфликт, – возразил Генерал и тут же продолжил, – так и не вступай.

– Все под контролем. И чего ты так переживаешь? – Глум сощурил глаза и подозрительно посмотрел на Генерала.

– Да потому, что пострадают они! – Генерал окинул взглядом сидевших за столом.

– Они или она? – Глум смерил взглядом Генерала, отчего тот покраснел как помидор.

– Да какая разница! – возразил Генерал, раскрасневшись еще больше. – Все начнется сначала. Я помню, ты как-то рассказывал об одном из конфликтов.

– Слушай, я же вроде говорил, что все будет нормально. Успокойся. Не собираюсь я лезть никуда. Раскричался он тут мне, а ты иди, Рамс, если хочешь. Можешь даже прихватить подружку. Думаю, малой примет ее в семью, – сказал Глум, глухо рассмеявшись. Всем сидящим от этого смеха стало не по себе.

Кира после произнесенной фразы Глума о приеме в семью перевела взгляд сначала с матери на отца, а потом остановила его на Рамсе. Тот повернулся к ней и ответил неуверенным мальчишеским морганием и глотком накопившихся во рту слюней.

– Пошли, – произнес Рамс, выйдя из оцепенения. – Глум прав. Пора бы уже перестать бояться. Прости, что вел себя как дурак, Кира, – он обнял девушку и крепко вжался в ее шею.

Она ответила ему взаимностью. Глум прошел за стол и сел, предварительно попросив Видергольда налить чашечку того кофе, которого он наливал Блэку. Тот послушно кивнул и выполнил просьбу. Пока Глум наслаждался бодрящим напитком, а Катя смотрела на воркующих детишек, Иван решил задать весьма логичный вопрос:

– А мне что делать?

– Ну. Можешь здесь остаться. Видергольд тебе поможет с ребенком, спать есть где, едой не обделим. Так что наслаждайся, – Глум хрустнул шеей, повернув ее сначала в одну сторону, а затем в другую.

– Какой-то ты добрый, Глум, – недоверчиво сказал Генерал, ворча под нос и быстро перебирая большими пальцами. – Он спонсировал безумную шайку оккультистов, если ты не забыл. Отдадим его в полицию. Пускай они с ним разбираются.

– Ты до сих пор думаешь, что он сотворил что-то несправедливое, Генерал? Тогда ответь мне, почему его до сих пор не покарало правосудие? Может, просто еще не время? – Глум улыбнулся, но, в совокупности с его мертвыми глазами, выглядел он жутко.

Генерал хотел было возразить, но не стал. Он понимал, что это бесполезно, да и напарник его ничего просто так не... Он умен и хитер, вдобавок, многое знает и понимает, так что стоит довериться. По крайней мере, сейчас. Во время небольшого затишья Рамс и Кира начали собираться в путь. Видергольд дал им в дорогу пару булочек и налил кофе в термос, как он сказал: "На всякий случай". Глум, допив очередную чашку чернейшего нектара, пошел в комнату с пианино за оставленной там кепкой. Она служила для него воспоминанием о том дне, когда он решил перейти на сторону добра и полностью отрешился от своей темной половины, что в итоге привело к несчастному случаю. С тех пор он носил кепку с приговоркой "За светом легче наблюдать из тьмы" и свел свое общение с окружающими практически на "нет". В современном обществе есть модное слово для таких случаев – интроверт.

Глум оставил Генерала, Катю, Ивана и младенца под надзором Видергольда и наказал ему выполнять любой их каприз, если он не захочет разгневать своего хозяина. Видергольд сказал, что на него можно положиться, и слегка поклонился.

Бог вышел на улицу.

4

Небо в этот теплый и светлый день было покрыто белыми, наотмашь разбросанными перистыми облаками. Люди, как обычно, спешили, передвигаясь чуть быстрее автобусов, по своим делам. Глум весело смотрел на происходящее в мире, ибо он чуть ли не единственный понимал, что грядет в будущем, но, как говорится, всем на это наплевать. Глум вышел на улицу вместе с Рамсом и Кирой.

– Как я понял, нам в разные стороны, дядя? – вопросил Рамс.

– Да. Смотри не потеряйся и не сильно обижайся на своего брата. Он все время жил в мире своего отца, мало повидал здешние красоты и не понимает законы этого мира. Не повторяйте ошибки своих отцов, ведь вы способны на большее, нежели ругаться за власть. Ладно, вижу, тебе надоели нравоучения от старой слепой обезьяны, – лицо Глума изменилось на несколько мгновений, но тут же обрело безмятежный вид. – Удачи. – Бог в красной кепке махнул рукой и сказал напоследок лишь: – Береги его, Кира.

– Обязательно, – она взяла своего парня под локоть и повела в направлении Корпорации Добра.

Глум проводил их взглядом до перекрестка и, развернувшись, пошел своей дорогой. Нашему герою предстояло многое сделать, прежде чем насладиться победой, которую он предвкушал. На этот раз он участвует в конфликте лишь косвенно. Да, ему придется несколько раз дернуть за ниточки, но этого никто не заметит. Многие тысячи лет Глум вступал в конфликты и выходил из них с утешительным призом в виде очередной реинкарнации через маленький промежуток времени. Предпоследний раз, во время очередного возрождения, он умер раньше срока, в совсем еще юношеском возрасте, оставив братьев наедине. Тогда, проснувшись дома после ошеломительного жизненного сна, Глум застал свою мать за написанием судеб. Он окунулся в невиданный мир историй, прекрасных и ужасных судеб. Глум ощутил вкус жизни и захотел вернуться в мир людей по собственной воле. Отец позволил переродиться, но в последний раз, ибо он увидел бесконечное количество судеб. Родитель пояснил: теряя память во время перерождения среди людей, можно с легкостью стать абсолютным Богом, не приложив для этого особых усилий, в отличие от братьев.

Но все пошло не так. На этот раз Глум не попал в богатую семью, в отличие от своих братьев, а даже наоборот, появился десятилетним юнцом посреди бесконечного хаоса и насилия. Маленький Глум блуждал по миру, обессиленный от голода и болезней. Однажды ему пришлось принять участие в ограблении, чтобы хоть немного заработать денег на еду. Он стал свидетелем того, как безумцы перерезали горло хозяйке ветхого дома и ее внучке. Глуму в память навсегда врезалась картинка белеющего гортанного хряща от глубокого пореза. Не осознавая в те далекие годы увиденного, наш герой обрадовался той небольшой добыче, что бандиты вручили ему за хорошее ведение дозора: половинку обветренной булки хлеба, украденную его работодателями со стола, и немного колбасы. Сами грабители забрали все то, что хозяйка дома сохранила после войны: несколько золотых колец да столовое серебро. Удивительно, насколько может быть обесценена жизнь в руках таких отъявленных бандитов. Наследие, что они оставили – это насилие. Лишь повзрослев, Глум понял – в мире нет справедливости. Лишь он может стать ею, но это будет неправильно. Юный Бог понимал, местью ничего не добиться, а кровопролитие лишь множится и множится. Спустя время, когда Глум... Он не хотел вспоминать этого... Получил достаточно денег от...