Текст книги "Десять тысяч кровавых долларов"

Автор книги: Джордж Гилман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава седьмая

Ночь спустилась внезапно, как будто кто-то разом украл весь свет, заменив его бледным мерцанием, изменившим всю местность, наполнив ее самыми причудливыми очертаниями. Скалы казались уже фантастическими чудовищами, а редкие побеги растений превратились в пугающие символы затаившегося зла. Для Эджа, как для человека, лишенного всякой фантазии, наступление ночи несло в себе лишь одно неудобство – и без этого слабые следы мексиканцев стали почти неразличимыми в неясном лунном свете. Но он продолжал двигаться вдоль оврага, который бандиты были просто обязаны пересечь для того, чтобы продолжить свой путь на юг.

Похолодало. Сухой холодный ветер ночной пустыни пронизывал насквозь легкую одежду, удобную в жаркий полдень, но непригодную для ночных путешествий. Эдж остановил лошадь возле небольшой расщелины, опустил поводья и, отвязав от седла толстый плед, укутался в него. Он уже заканчивал возиться с поводьями, когда сзади отчетливо раздался стук копыт, а вслед за ним донесся крик Эми.

Эдж криво усмехнулся, представив себе, что наступившая темнота внушила Эми еще больший страх, чем он сам. Она наверняка приготовилась вынести все, лишь бы не оставаться в одиночестве. По мере того как он ожидал, в темноте стали прорисовываться пегие пятна на шкуре лошади и бледное лицо женщины. Выбив копытами сноп искр, лошадь взвилась перед Эджем на дыбы.

– Мы не одиноки в своем путешествии, – сорванным голосом сообщила Эми, соскальзывая с седла и ни одним движением не проявляя мучившей се боли.

Глаза Эджа мгновенно сузились:

– И сколько же у нас попутчиков?

– Двое.

– Мужчины?

– Да.

– Далеко?

– Полмили, – жестко ответила Эми и пожала плечами. -Возможно, даже ближе. В этом проклятом лунном свете все так обманчиво.

– Быстро скачут?

– Вначале ехали медленно, – вздохнула Эми. – Они держались наших следов, затем увидели меня и помчались, как сумасшедшие.

Осмотревшись, Эдж заметил расщелину.

– Туда! – скомандовал он и первым поехал к расщелине. Женщина двинулась следом. Эдж взял у нее поводья, вытащил из кобуры «Генри» и бросил его Эми. Знаком он показал ей следовать за ним и продолжил свой путь на противоположную сторону оврага. Как только вдали послышался стук копыт, возвестивший о приближении незнакомцев, он начал карабкаться по скале наверх.

Вскоре он взобрался на уступ и помог женщине сделать то же самое.

– Вы снова изобьете меня, – прошептала она сдавленным голосом. В тот момент показались двое всадников. Они проскакали до середины оврага и резко остановились, обнаружив, что столь желанные для них следы вдруг исчезли. Как раз в жизненно важный момент одна из лошадей, находившихся в расщелине, пронзительно заржала и встала на дыбы. Всадники тут же соскочили с седел и натренированными движениями выхватили ружья из чехлов.

Эдж спокойно наблюдал, как они скрылись в темноте.

– В чем еще дело? – прошипел он.

– В этом ружье, – ответила Эми, ложась на землю. – Та пуля, которую я пустила вам под ноги… она была последней. Эдж вздохнул:

– Вы были правы.

– В чем?

– Я действительно снова вас изобью, – проворчал он, не отрывая глаз от того места, где спрятались их преследователи. Он заметил, как один из них метнулся к расщелине, туда, где находились их лошади. При этом Эдж увидел мелькнувший в лучах луны серебряный блеск. Когда второй из преследователей решительно присоединился к первому, Эдж увидел то же самое.

– Ну вот, теперь кое-что прояснилось, – пробормотал он.

– Что именно? – забеспокоилась Эми.

– Эти. ребята – рейнджеры, – отсутствующим голосом ответил Эдж. – Я сужу об этом по жестянкам на их шляпах.

– Так вы не из тех, кто стоит на страже закона?

– Нет, я не из тех. В настоящий момент, во всяком случае, – с расстановкой проговорил Эдж и, сорвав с рубашки шерифскую звезду, втиснул ей в руку. – Держите в качестве сувенира.

– Премного благодарна, – усмехнулась Эми. – Я буду хранить ее в память о Вас до дня своей кончины.

– Кто знает, может быть этот день уже наступил, – ответил Эдж, нажимая на курок своего «Генри».

Пуля высекла рои каменных осколков рядом с лицом одного из рейнджеров. Тот моментально скорчился, в то время как его напарник растянулся на земле.

– Эй, кто здесь? – прокричал один из них.

– Это Санта-Клаус появился в этих краях чуть раньше срока, – сообщил им Эдж. – Считайте, ребята, что у вас сейчас Рождество.

– Очень остроумно, – сухо промолвила Эми.

– Заткнись! – оборвал ее Эдж.

– Мы являемся представителями территориальной армии Соединенных Штатов, – продолжил свою речь рейнджер. -Ваше имя Эдж?

– Совершенно верно.

– Бросайте оружие и спускайтесь, – предложил рейнджер. – У нас имеется ордер на ваш арест. В случае добровольной сдачи вас ждет справедливый суд. В нашем сопровождении у вас будут лучшие шансы, чем при встрече с охотниками за преступниками.

– А вы не заметили парочку ребят чуть севернее этого места? – усмехнулся Эдж. Последовала пауза.

– Это ваших рук дело?

– Я ничего не собираюсь утверждать, но одно могу сказать точно – умерли они не от триппера.

– Вы меня губите, – зашептала Эми.

– Долго вы еще собираетесь испытывать мое терпение и свою судьбу? – зашипел на нее Эдж.

Взглянув на него, Эми воздержалась от дальнейших замечаний и еще больше скорчилась под пледом. Она уже поняла, что его мрачный юмор был просто маскировкой натуры жестокого и безжалостного убийцы.

– Сдавайтесь, Эдж! – еще раз предложил рейнджер.

Вместо ответа Эдж пустил вторую пулю, сорвавшую лоскут кожи на голове у лежавшего на земле преследователя и вызвавшую у пострадавшего крик боли. После этого на расщелину, где скрывался Эдж со своей спутницей, обрушился такой жестокий град пуль, что ему пришлось укрыться в ее глубине, а Эми свернулась дрожащим клубочком на каменистой поверхности.

Как только пальба утихла, Эдж ухитрился взглянуть вниз, но заметить кого-либо не сумел, поскольку во время стрельбы рейнджеры, прикрывая один другого, надежно укрылись в безопасных местах. Вспышка от выстрела обозначила новое местонахождение противника, и Эдж поспешил убрать голову.

Ему стало ясно, что враги разделились и дадут знать о себе не раньше, чем он окажется в позиции, гарантирующей стопроцентную расправу над ним. Взглянув направо и налево, он обнаружил, что уступ, на котором укрылся он с женщиной, сужался и исчезал с одной стороны и продолжался и расширялся с другой. Подняв глаза вверх, он увидел отвесную стену. Справа от него стена была менее крутой, имела много выемок и кустов.

Заметив его, рейнджер, сидевший в укрытии, вновь открыл огонь, и новый град пуль заставил Эджа прервать свои наблюдения и скрыться за спасительный каменный выступ. Вскоре магазин рейнджера опустел, и тот принялся перезаряжать его. Эдж воспользовался передышкой, вновь выглянул из укрытия и успел заметить, как второй рейнджер, подбежав к склону горы, нырнул за куст и замер.

– Я оказался болваном, – проворчал Эдж.

– Мы попались? – спокойно спросила Эми.

– Они отлично знают свою работу, – нехотя признал Эдж.

– Мне бы не хотелось связываться с правосудием, – заявила Эми.

– У меня оно также не вызывает симпатий, – ответил Эдж и, нс отрывая глаз от того места, где спрятался второй рейнджер, сунул ей в руки «ремингтон».

– По моему сигналу расстреляете весь свинец на того парня внизу. Не останавливайтесь до тех пор, пока магазин не опустеет.

– Я не хочу стрелять в представителей закона, – испуганно пролепетала она.

– Напрасно! Они умирают так же легко, как и все остальные люди, – отрезал Эдж и, ткнув ее локтем в костлявый бок, скомандовал:

– Начинай!

Она, не целясь, открыла огонь, просто положив оружие на край скалы.

Находившийся под ними рейнджер ошибочно принял ее выстрелы за прикрывающий огонь своего напарника. Он выскочил из своего укрытия и успел сделать три шага к ближайшему нагромождению камней, прежде чем обнаружил, что вспышки выстрелов видны совсем в другом месте. Ему не суждено было прожить достаточно долго, чтобы полностью осознать роковые последствия своей ошибки. Резко повернувшись, он произвел выстрел. Пуля с визгом пронеслась над уступом, обдала Эджа роем осколков и после рикошета вонзилась в его одеяло. Но прежде чем рейнджер успел закончить свое движение, Эдж успел выстрелить три раза. Первая пуля пропахала борозду на груди бедолаги, вторая поразила его в ухо, третья вошла в спину и, застряв у него в легких, силой своего удара швырнула его к тем самым кустам, к которым он так стремился.

Тишина тяжело опустилась на овраг, давя на уши и леденя кровь в жилах.

– Эй, Нед! – крикнул первый рейнджер с явным беспокойством в голосе. – Нед! У тебя все в порядке?

– Я мертв, – прошептал Эдж, прижимая губы к уху женщины. – Ты скажешь ему об этом. Скажешь, что ты невиновна, и попросишь для себя пощады.

– Я не… я не знаю… если…

Эдж сомкнул зубы на мочке се уха, и она вскрикнула от боли.

– Леди, вы сделаете то, о чем я вас прошу, а затем то, о чем вас попросит он.

– Нед! – снова донесся голос рейнджера снизу.

– Эй! Эдж убил его, – ответила женщина с дрожью в голосе так, что се слова походили скорее на шепот.

– Что?!

– Второй человек мертв, – уже громче сказала она. – Они убили друг друга.

– Женщина? – удивился рейнджер. – Это невозможно! Женщина в этих местах?

– Да, я из этих мест, – ответила она. – Вы слышали, что я вам сказала? Они оба мертвы.

– Я вам не верю! – заявил рейнджер и после паузы добавил: – Во всяком случае в том, что касается Эджа.

– Бросьте вниз револьвер, – шепнул Эдж.

– Смотрите, вот его револьвер! – крикнула Эми, взмахнув рукой. «Ремингтон», клацая и стуча о камни, скатился на дно оврага.

– У него было ружье! – крикнул рейнджер. Эдж поднял пустую «гармонику» и сунул ее женщине в руки.

– Кидай!

Ружье с еще большим шумом последовало за револьвером. Мгновения тишины, а затем новый вопрос:

– Кто вы?

– Мое имя Эми Риджуэй. Эдж подобрал меня в пустыне. Я его обслуживала и готовила для него. О, мистер, я не знала, что он вне закона. Если бы я это знала, я бы ли за что не связалась с ним.

– Покажитесь!

Эми испуганно взглянула на Эджа, обнажив ряд острых зубов.

– Я боюсь, – прошептала она, – он может меня застрелить.

– Вставай! – приказал Эдж. – Что там на уме у рейнджера, не знаем ни ты, ни я, но если ты меня ослушаешься, то тут же схлопочешь пулю – и это факт!

Эми перевела дыхание, понимая, что просто так он ничего не говорит.

– Эй, мистер! Я выхожу! – закричала она. – Я без оружия!

– Делайте все спокойно и медленно, – проинструктировал се рейнджер.

Женщина прижалась к задней стенке скалы и начала медленно подниматься. Когда она встала во весь рост, то се лицо при матовом свете луны казалось окаменевшим от страха.

– Двигайся, чтобы он мог заметить тебя, – прошептал Эдж, придвинувшись к ней.

– Я не могу, – еле слышно вымолвила она. – Я не могу пошевелить ни единым мускулом.

– Ничего, сейчас я тебе помогу, – зашипел Эдж и, взмахнув «Генри», жестким движением вдавил ствол ружья между се ног, почувствовав при этом, как он мягко входит в ее тело.

Эми издала тихий стон. В ответ Эдж лишь усмехнулся и буркнул:

– Считай, что ты переспала с моим ружьем.

– Вы меня убиваете… – пробормотала она, делая шаг вперед.

– Возможно, – согласился Эдж, откатываясь назад. Его ступни моментально обвили икры се ног и, потеряв равновесие, с криком ужаса Эми упала вперед. Разбив лицо о выступ скалы, она кувырком покатилась по склону. Глухой стук перекатывающихся камней сопровождал каждый новый поворот ее тела.

– Счастливого пути, Эми, – пробормотал Эдж, когда последний глухой стук возвестил о том, что Эми достигла дна ущелья.

Воцарившаяся тишина была настолько плотной, что се можно было резать ножом. Явственно ощущался холод. Эдж тщательно завернулся в одеяло, приготовившись ждать столько, сколько оставшийся в живых рейнджер сочтет нужным для своей безопасности.

– Эй, Эдж… Это было совсем не то, что хотелось бы услышать Эджу.

– Эдж! Вы все еще там?

Лежа в темноте, Эдж ухмыльнулся. Он полностью затаил дыхание и превратился в камень. Снизу донесся звук, всего лишь одно невнятное слово, которое явно означало ругательство. Снова тишина на долгие мгновения. Затем звук шлепка рукой по лошадиному крупу, тихое ржание и стук копыт. Одна из лошадей, пегая или гнедая, поскакала прочь из ущелья. Эдж не стал высматривать, которая из них, все это было совсем не то, чего он ожидал.

Наконец, после долгой паузы, послышался звук шагов по твердой почве… Вновь пауза… Снова шаги. Рейнджер медленно продвигался от защищавшей его скалы. Эдж удивленно приподнял брови, посчитав, что противник выжидал всего лишь около пятнадцати минут, прежде чем принял решение выйти на открытое пространство.

Несмотря на соблазн, Эдж продолжал сохранять полную неподвижность, понимая, что там, внизу, за его укрытием наблюдают нервные глаза, а беспокойный палец дрожит на курке.

Но вот шаги зазвучали более часто, поскольку рейнджер начал передвигаться быстрее, затем опять все стихло. Эдж, сосчитав до трех, рывком приподнялся на локтях, направив дуло «Генри» вниз.

Возле трупа женщины, согнувшись и рассматривая ее, стоял рейнджер. Услышав шум наверху, он разогнулся и поднял голову. Его лицо исказилось от ужаса.

– Брось это! – скомандовал Эдж, и рейнджер покорно бросил оружие на землю.

– Это вы столкнули ее?

– Ей незачем было жить на этом свете. Как вы напали на мои след, несчастный?

– Ваш портрет опознал городской портной. Служанка из ресторана утверждала, что вы отправились на север, ее поддержал хозяин, но мы решили, что они солгали.

– Благодарю за честность, – произнес Эдж и всадил рейнджеру пулю в сердце.

Тот упал в судорогах на труп женщины и вскоре замер. Эдж поднялся, тщательно укутался в одеяло и начал спускаться.

Он даже не взглянул на распростертые тела, когда пересекал дно ущелья. Там) же он выяснил, что рейнджер пытался выманить его из укрытия при помощи гнедого. Он подобрал свой «ремингтон» и медленно побрел туда, где терпеливо стояли лошади рейнджеров.

Эдж выбрал крупного коня каштанового цвета, у которого к тому же были наполовину наполненные кормушки. Он взял с собой одну из них и опорожнил в другую. Затем Эдж привязал оружие и вскочил в седло, направив лошадь на юг.

Бей тише, барабан, Звучи печальнее, труба, Играя смерти марш, В последний путь меня сопровождая…

Он попытался спеть песню, которую пела Эми, но ее мелодичное окончание оказалось ему не под силу.

– Итак, еще пятеро, и двое из них рейнджеры, – задумчиво поведал он своему коню. – Полагаю, что у меня есть все основания потребовать увеличения призовой стоимости за мою поимку. Скорее бы уж пересечь границу!

Глава восьмая

На расстоянии половины ночного перехода от того места, где сражался Эдж, Эль Матадор к его банда в холодные утренние часы подступали к мексиканской деревушке Сан Мариас.

Это была обычная тактика их жестокого вожака – нападать на свои жертвы именно в такое время. Поскольку именно в эти часы набег ожидается меньше всего, и те, кто мог бы оказать сопротивление, были в это время готовы менее всего. Сон обезоруживает и расслабляет человека, и ему всегда требуется несколько секунд, чтобы осознать опасность, а за это же время пуля или клинок атакующего успевают сделать свое дело.

Матадор приказал двоим сторожить лошадей, а с остальными подкрался с большими предосторожностями к деревне. Поселение насчитывало не более дюжины домов, большинство которых, грубые и грязные, образовали нищенские кварталы бедноты, основным занятием которой была обработка в поте лица своего участка обезвоженных земель Запада.

Одна из хижин, самая большая, была местной таверной, а вторая, поменьше, сельской лавкой. Единственной причиной, по которой в этом месте образовалось поселение, было наличие колодцев, расположенных в центре деревенской площади, вокруг которой располагались деревенские хижины.

Нигде не было видно ни огонька, когда бандиты сгруппировались вокруг центрального колодца. Ни один из них не издал ни звука, пока вожак жестами объяснял план предстоящего нападения. Каждый из них отделился от основной группы и быстро направился к своей цели. Вскоре у каждой двери зловеще вертелись фигуры с ружьями наизготовку. В конце концов, Матадор остался один в центре площади и, как только он потянул бадью из колодца, это послужило сигналом к началу действий. Каждый из бандитов вскочил на крыльцо, резким ударом ноги распахнул дверь хижины и открыл стрельбу наугад в темный проем помещения.

Крики ужаса и стоны раненых эхом зазвучали в наступившей тишине после того, как бандиты, прекратив огонь, стали врываться в дома. В то же самое время Эль Матадор, стоявший у колодца, вел себя, как в спокойный летний день. Он вытащил ведро полное воды и погрузил в него лицо, с наслаждением ощущая вкус свежей, чистой, ледяной воды. В то же время его глаза следили поверх деревянного ободка за происходящим.

Он сразу заметил, как из дверного проема выскочил обнаженный человек. Тут же вслед ему из дома прогремел выстрел. Пуля пролетела над головой беглеца, не причинив ему никакого вреда. Не отрываясь от ведра с водой, Эль Матадор расстегнул кобуру на правом бедре, извлек оттуда кольт и нажал на курок. Человек взмахнул руками, упал на землю, задергался и затих. Матадор, утолив жажду, швырнул ведро обратно в колодец, затем медленно развернулся на каблуках, перебегая взглядом с одного дверного проема на другой, осматривая всех уцелевших, которых бандиты выгоняли на улицу. Здесь были мужчины и женщины, старики и дети. У всех без исключения на лицах был написан ужас. Женщин было больше, чем мужчин, большинство из них были достаточно молоды, и только поэтому бандиты их пощадили. Наличие детей в этой толпе объяснялось остатками человечности у некоторых бандитов.

Описав полный круг, Эль Матадор сделал еще полкруга и уперся взглядом в высокую девушку. На вид ей можно было дать лет шестнадцать. Ее прекрасное лицо обрамляли жгуче-черные волосы, но правая щека была обезображена свежим ярко-красным шрамом.

Широкими шагами, с надменным видом Эль Матадор подошел к девушке вплотную, чуть ли не упираясь своим лицом в ее выступающие из под ночной рубашки груди. Она смотрела на него сверху вниз, расширенными от ужаса глазами. Отойдя на шаг назад, Эль Матадор зацепил концом своего хлыста подол ее ночной рубашки и приподнял его до уровня живота девушки. Ее ноги дрожали от страха, в то время как бандит с похотливым интересом изучал ее прелести.

– Как твое имя, девочка? – спросил он, опустив подол и впившись взглядом во все еще скрытые груди своей жертвы.

– Мария, – загнанно ответила она.

– Очень красивое имя и вполне тебе подходит, вот только этот шрам… Кто тебя ударил?

Девушка робко взглянула налево – там стоял ее отец. Выражение бессильной ярости искажало его красивое мужественное лицо.

– Это сделал я, – проронил он и сделал шаг вперед. – И сделал это для того, чтобы ее тело не прельщало твоих свиней этой ночью…

Матадор направил мушкетон на мужчину.

– Имя?

– Филиппе Маноле.

Выстрел из мушкетона слился с отчаянным женским криком из толпы:

– Моя жизнь… мой сын… Филиппе… Ты убил его… Матадор обернулся:

– Мне очень жаль, но я привык сам убивать своих соперников. Мария моя, – добавил он, обернувшись к бандитам.

Выстрелы из мушкетона Эль Матадора почти напополам разорвали тело Филиппе, и в тот же момент Матадор, совершенно озверев, сорвал левой рукой всю одежду с девушки. Ее жалобный крик послужил сигналом к началу кровавой оргии убийств и насилия.

Первыми жертвами пуль бандитов стали мужчины, дети и старухи. Затем бандиты накинулись на девушек, срывая с них одежду и валя на землю.

Некоторые из девушек кричали, отчаянно сопротивлялись первобытной похоти насильников, другие – объятые страхом, покорно подчинялись бандитам.

Один из бандитов, выведенный из себя непрекращающимися криками двенадцатилетней девочки, которую он насиловал, вытащил револьвер и выстрелил ей прямо в рот.

Неожиданно из-за домов показался один из жителей деревни. Его левая рука, простреленная в плече, беспомощно свисала, но во второй он держал тяжелое ружье. Его горящие яростью глаза обежали площадь и остановились на распростертой фигуре его дочери, к которой уже пристраивался очередной бандит. Отец понимал, что сможет выстрелить только один раз и, нажав на курок, молил небеса о том, чтобы пуля вошла его дочери в голову, избавив се от дальнейших мучений. Молитва была услышана, но мгновением позже под градом пуль разъяренных насильников пал и ее отец.

Приступ похоти схлынул, бандиты были поглощены другим, более кровожадным чувством. Как всегда, Эль Матадор первым подал пример. Оставив Марию лежать на земле, он, стреляя с двух рук, проделал по дырке в каждой из ее молоденьких упругих грудей. Торрес в момент наивысшего наслаждения вытащил нож и перерезал горло своей девушке, а Мигель двумя ударами сабли отсек груди другой девушке. Вся остальная шайка дружно их поддержала, разрядив магазины своих револьверов и ружей в распростертые обнаженные тела.

Тишина, наступившая после резни, прерывалась лишь тяжелым дыханием бандитов, оцепеневших при виде площади, усеянной трупами. Но Эль Матадор дал им всего несколько секунд на то, чтобы прийти в себя.

– Всем искать еду и текилу! – скомандовал он. – Мы едем в Хойос.

Вновь площадь взорвалась беспорядочным движением. Бандиты кинулись обратно в хижины. На этот раз не было никакой стрельбы, поскольку не осталось ни единой мишени. Вместо этого из хижин теперь доносились звуки торопливых поисков, радостных и разочарованных возгласов. Вскоре Эль Матадор, наблюдавший за происходящим из центра деревенской площади, обнаружил, что добыча, взятая в деревне, ничтожна мала. Только четверо из группы, избравшие предметом своих поисков деревенскую таверну, вернулись нагруженные бутылями с текилой и красным вином.

На сеновале одного из сараев Луис Элвис, лежа у стены, смотрел сквозь щель на площадь, заполненную грабителями и их жертвами. Его глаза возбужденно сияли, губы кривились в довольной усмешке.

Сеновал был постоянным прибежищем Луиса уже много лет, с тех пор как он впервые попал в Сан Мариас. В сарае пахло сеном и навозом, а также тяжелым запахом, исходившим от самого Луиса. Чем старше он становился, тем делался менее брезгливым и чистоплотным. А Луис был уже очень стар. Насколько он помнил, ему было около семидесяти. Роста он был маленького, тщедушный на вид, со сморщенным, почти обгоревшим на солнце лицом. Выражение лица было тупое, глазки маленькие, рот безвольный, но волосы были еще на диво черными и густыми, свисающими челкой надо лбом. Лицо человека, проводившего все свои дни в сарае и столовой, где он зарабатывал жалкие гроши тем, что подметал пол – лицо, всегда имевшее очень кислый вид. И лишь тогда, когда в его слабом мозгу возникали картины прошлого, его лицо оживлялось, а для пробуждения этих воспоминаний ему был необходим хороший толчок. Сцена, происшедшая на площади, свидетелем которой он оказался, была идеальным средством для этого. В его памяти ожили картины давно ушедших дней, множество подобных рейдов, участником которых и он был когда-то.

С самого начала он внимательно смотрел на происходящее. Момент прибытия банды в деревню, взлом спящих домов, расстрел не представляющей ценности с точки зрения секса части населения, насилие и убийство девушек, а теперь и грабеж.

Луис нс упустил ни малейшей детали происшедшего. В его памяти вставали картины прошлого, все то, через что он прошел сам и чего ему уже никогда не испытать. Его восхищение Эль Матадором не знало границ. В свое время Луис Элвис разбойничал со многими группами, но никогда еще он не видел такого искусства организованного насилия и такого пренебрежения к человеческой жизни.

Как только лошади были приведены и навьючены едой и выпивкой, произошла одна вещь, ускользнувшая от внимания Луиса.

Бандиты сделали что-то не так или, возможно, чем-то пренебрегли. На лице Луиса появилось еще больше морщин, когда он полностью погрузился в свои воспоминания, но, как только бандиты вскочили на коней и приготовились выступать, Луис в замешательстве встряхнул головой.

Матадор, возглавивший колонну, внезапно размашистым жестом сорвал со своей головы сомбреро и, поклонившись в седле на три стороны пространству, устланному мертвыми телами, провозгласил:

– Эль Матадор благодарит жителей Сан Мариаса за оказанное ему здесь теплое гостеприимство!

– В особенности мы благодарим всех здешних леди за их пылкую любовь, – в тон ему добавил Мигель.

Вслед за этими издевательскими словами тишина взорвалась грубоватым гоготанием, сменившимся цокотом конских копыт.

Поднялось густое облако пыли. Банда по-прежнему держала путь на юг.

Луис оставался в своем убежище до тех пор, пока шум окончательно не замер вдали и пыль не осела на землю. Затем он медленно поднялся на ноги, быстро двигаться ему мешал возраст, и через дыру в чердаке по лестнице спустился вниз. Открыв дверь сарая настолько, чтобы бросить взгляд наружу, он выждал немного и вышел. Возбуждение вновь охватило его, когда он двигался среди трупов. Он удовлетворенно ухмыльнулся, заметив среди мертвецов хозяина столовой, постоянно платившего ему жалкие гроши за его работу, затем он пнул ногой голову одной уродливой женщины, которая приносила ему на чердак его недельное жалование и заставляла его спать с ней. Но когда Луис остановился возле обезглавленного трупа молоденькой девушки, в нем шевельнулось чувство сожаления. Накрыв се грудь своей костлявой ладонью, он ощутил холод и окостенение. Не завершив полностью своего обхода, он присел у стены столовой и припал губами к бутылке с текилой, которую обронили бандиты. Наслаждаясь спиртным, он напрочь отогнал мысли о возможном возвращении бандитов. Он, Луис Элвис, остался единственным живым из всех жителей Сан Мариаса. Несколько мгновений его тело дрожало от этой мысли. Затем он сплюнул, и его физиономию скривила старческая усмешка.

– Эль Матадор, – пробормотал он, – я больше не испытываю к тебе ни малейшего чувства уважения. В наше время мы всегда были уверены в том, что ни одна живая душа не сможет свидетельствовать о наших подвигах и преступлениях…

Он вновь поднял бутыль и жадно прильнул к ней, наслаждаясь разливающимся по телу теплом. Прошло уже много лет с тех пор, как он был способен в одиночку вылакать целую бутылку, и он радовался выпавшей на его долю удаче. Огонь внутри его разгорался все ярче, захватывая его все больше, пока полностью не поглотил его сознание и он не провалился в блаженное забытье.