Текст книги "Дьявольский вальс"

Автор книги: Джонатан Келлерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

34

Вскоре прибыли медсестра и полицейский.

Я передал полицейскому пакетик таблеток и как лунатик направился к тиковой двери.

Там, в пятом отделении, ходили и разговаривали люди, но я не замечал их. На лифте я спустился на цокольный этаж. Кафетерий был закрыт. Раздумывая, были ли у Чипа ключи и от этой комнаты, я купил кофе в автомате, нашел платный телефон и потягивал напиток, пока справочное бюро по моей просьбе разыскивало номер телефона Дженнифер Ливитт. Поиски результатов не дали.

Прежде чем оператор отключился, я попросил его проверить, есть ли в картотеке номер каких-либо Ливиттов, проживающих в Фэрфаксе. Да, есть два. Один из них, как мне показалось, смутно напоминал номер домашнего телефона родителей Дженнифер.

На моих часах 9.30. Я знал, что мистер Ливитт ложится спать рано, чтобы попасть в пекарню к пяти часам утра. Надеясь, что еще не очень поздно, я набрал номер.

– Алло.

– Миссис Ливитт? Это доктор Делавэр.

– Доктор, как поживаете?

– Хорошо, а вы?

– Очень хорошо.

– Я звоню не слишком поздно?

– О нет. Мы еще смотрим телевизор. Но Дженни здесь нет. У нее теперь собственная квартира. Моя дочка-доктор очень независима.

– Вы должны гордиться ею.

– А как можно не гордиться? Она всегда заставляла меня гордиться ею. Вам нужен ее новый телефон?

– Пожалуйста.

– Подождите... Она живет в Уэствуд-Вилледж, недалеко от университета. Вместе с другой девушкой, очень приличной девушкой... Вот он. Если ее там нет, она, наверное, в офисе – у нее теперь есть еще и офис.

Она хихикнула.

– Это здорово.

Я записал номера.

– Да, офис, – продолжала миссис Ливитт. – Вы понимаете: вырастить такого ребенка – это честь... Я скучаю без нее. Дом теперь слишком тихий, не для моего характера.

– Еще бы.

– Вы очень помогли ей, доктор Делавэр. Колледж в ее возрасте – это не очень-то легко. Вы должны гордиться собой.

* * *

На квартире Дженнифер никто не ответил. Но в офисе после первого же гудка она подняла трубку.

– Ливитт.

– Дженнифер, это Алекс Делавэр.

– Привет, Алекс. Ты решил тот случай с синдромом Мюнхгаузена «по доверенности»?

– Кто сделал это, известно. Но почему он это сделал, еще до конца не ясно. Оказалось, отец ребенка.

– Вот это поворот! – воскликнула Дженнифер. – Значит, не всегда мать?

– Он рассчитывал, что мы так и подумаем. Все время подставлял ее.

– Какое макиавеллиевское коварство.

– Воображает себя интеллектуалом. Он профессор.

– Здесь?

– Нет, в колледже для младших курсов. Но серьезную научную работу он ведет в университете, поэтому-то я и звоню тебе. Я уверен, что он прочел обширнейший материал по данному синдрому, чтобы создать классический случай. Его первый ребенок умер от синдрома внезапном младенческой смерти. Еще один классический случай, поэтому я подумываю, не подстроил ли он и его.

– О, нет – это звучит слишком чудовищно.

– Я думаю о системе «Поиск и печать», – продолжал я. – Если у него есть счет на факультете, можно ли это как-то узнать?

– Библиотека регистрирует все требования пользователей. Для того чтобы высылать счета.

– Указывается ли в счетах, какие именно статьи были взяты?

– Обязательно. Который теперь час? Девять сорок пять. Библиотека открыта до десяти. Я могу позвонить туда и узнать, работает ли кто-нибудь из моих знакомых. Как зовут этого ублюдка?

– Джонс, Чарльз Л. Социология. Муниципальный колледж Уэст-Вэлли.

– Записала. Не клади трубку, жди, я позвоню в библиотеку по другой линии. На всякий случай, если нас разъединят, дай мне твой номер. – Через пять минут она соединилась со мной. – Voila, Алекс. Этот идиот оставил прекрасный бумажный след. Он брал все, что есть в библиотеке по этой теме, – Мюнхгаузен, внезапная младенческая смерть и социологическая структура больниц. Плюс немного отдельных статей по двум другим вопросам: токсичность диазепама и – готов ли ты услышать следующее? – фантазии женщин о размерах пениса. Все там записано: имена, даты, точное время. Завтра я возьму для тебя распечатку.

– фантастика. Я очень благодарен тебе, Дженнифер.

– Еще кое-что, – сказала она. – Он не единственный, кто пользовался этим счетом. На некоторых заказах стоит еще одна подпись – какая-то Кристи Киркеш. Знаешь кого-нибудь с таким именем?

– Нет, – ответил я. – Но меня не удивит, если она окажется молодой и привлекательной, одной из его студенток. Может быть, даже играет в софтбол[61]61
  Спортивная игра, родственная бейсболу.


[Закрыть] за свое общежитие.

– Грязное дело для профессора. Как ты считаешь?

– Он существо, придерживающееся собственных привычек.

35

Было жаркое утро. Долина поджаривалась на солнце. Огромный грузовик опрокинулся на шоссе и засыпал все проулки яйцами. Даже обочина была заблокирована, и Майло ругался до тех пор, пока дорожный полицейский не пропустил нас.

Мы прибыли в колледж на десять минут раньше звонка. Добрались до класса, как раз когда входили последние студенты.

– Проклятие, – проворчал Майло. – Неудачное время мы выбрали.

Мы поднялись по лестнице в трейлер. Я остался у двери, а Майло направился к доске.

Комната была маленькой – половина трейлера отгорожена занавеской-гармошкой. Стол для заседаний и дюжина складных стульев.

Десять стульев заняты. Восемь женщин, двое мужчин. Одной из женщин уже за шестьдесят, остальные – девчонки. Обоим мужчинам около сорока. Один англосакс, с копной светлых волос, другой – испанского типа, с бородой. Блондин быстро взглянул на нас и уткнулся в книгу.

Майло взял указку и постучал по доске.

– Мистер Джонс не сможет сегодня вести занятие. Я мистер Стерджис, и я заменю его.

Все глаза устремились на Майло, только блондин по-прежнему не отрывал взгляда от книги.

Одна из девушек спросила:

– С ним все в порядке?

Голос звучал напряженно. У девушки были очень длинные темные вьющиеся волосы, худое хорошенькое личико, в ушах сережки – скрепленные леской пластиковые шарики белого и бледно-лилового цвета. Черный обтягивающий топ демонстрировал большую грудь и гладкие загорелые плечи. На глаза были наложены слишком синие тени, на губы – слишком бледная губная помада, и всего этого было слишком много.

Тем не менее девушка выглядела лучше, чем на фотографии в студенческом деле.

– Не совсем, мисс Кристи, – ответил на ее вопрос Майло.

Девушка открыла рот. Остальные студенты воззрились на нее.

– Эй, что происходит? – воскликнула брюнетка и схватила свою сумочку.

Майло сунул руку в карман и вынул свой полицейский значок.

– Это вы скажете мне, Кристи.

Она онемела. Остальные студенты вытаращили глаза. Читатель не отрывал взгляд от книги, но его глаза, казалось, не замечали букв.

Я заметил, как Майло посмотрел на мужчину. Взглянул на пол.

Ботинки.

Громоздкие черные тяжелые ботинки со вздувшимися носами. Они не подходили к его шелковой сорочке и модельным джинсам.

Глаза Майло сузились.

Читатель остановил взгляд на мне, потом поднял книгу выше, стараясь спрятать за ней глаза.

«Теория организаций».

Кристи начала плакать.

Остальные студенты застыли как статуи.

– Эй, Джо! Проверка камеры! – внезапно рявкнул Майло.

Читатель рефлективно поднял голову. Всего на секунду. Но этого было достаточно.

Вежливое лицо. Отец Дика и Джейн[62]62
  То есть типичных детей.


[Закрыть], если смотреть с расстояния в полквартала. Но вблизи отдельные детали разрушали это впечатление: нечисто выбритый, следы оспы на щеках, шрам поперек лба. Татуировка на одной руке.

И пот – слой пота, блестящий, как только что нанесенная глазурь.

Он поднялся с места. Жесткий взгляд, прищуренные глаза, огромные кисти рук, мощные предплечья. Еще татуировки, сине-зеленые, грубые. Что-то змеиное.

Он собрал свои книги и, наклонив голову, шагнул от стола.

– Эй, останься. Я легко ставлю отметки, – проговорил Майло.

Мужчина остановился, начал опускаться на стул, но вдруг бросил книги в Майло и рванулся к двери.

Я стал перед ним, сложив руки в двойной блок.

Он со всей силой, на какую был способен, ударил меня плечом. Я врезался в дверь, от толчка она распахнулась.

Я упал спиной на асфальт, приземлился тяжело, чувствуя, как гудит мой копчик. Протянув руки, я захватил полные горсти шелка. Мужчина свалился мне на грудь, царапаясь, нанося удары и разбрызгивая пот.

Майло оторвал его от меня, очень быстро сунул кулаком в живот и в лицо и с силой прижал к трейлеру. Мужчина сопротивлялся. Майло с силой ударил его по почкам и, когда тот со стоном опустился на землю, надел наручники.

Прижал к земле и поставил ногу на его поясницу.

Быстрый обыск – и на асфальте лежали пачка денег, выкидной нож с черной рукояткой, флакон пилюль и дешевый пластиковый бумажник с маркой игорного городка в Рино, штат Невада. Майло вынул из него три экземпляра водительских прав.

– Так, так, так, что у нас здесь? Собран – запятая Карл, написано через "К"; Себринг – запятая Карл, написано через "С" и... Рэмзи Кларк Эдвард. Какое имя настоящее, дурень, или ты страдаешь синдромом многообразия личности?

Мужчина молчал.

Майло ткнул носком ноги один из черных ботинок:

– Добрые старые тюремные гады. Из какой тюрьмы? Окружной или штата?

Молчание.

– Тебе нужны новые каблуки, гений.

Спинные мускулы мужчины задвигались под рубашкой.

Майло повернулся ко мне:

– Найди телефон и позвони в отделение Девоншир. Скажи им, что мы задержали подозреваемого, проходящего по отделу убийств Центрального участка, и назови полное имя Дон Херберт.

Лежащий на земле выругался. Его голос был глубоким и хриплым.

На лестнице появилась одна из молоденьких студенток. Ей было не больше двадцати одного года, невысокая блондинка со стрижкой под пажа, белое платье без рукавов, лицо Мэри Пикфорд.

Очень робким голосом она проговорила:

– Кристи сильно расстроена.

– Передайте ей, что я через минуту приду, – ответил Майло.

– А-а... конечно. А что сделал Карл?

– Неаккуратно приготовил домашнее задание, – усмехнулся Майло.

Мужчина на земле зарычал, девушка испугалась. Майло продолжал упираться коленом в его спину.

– Заткнись.

Блондинка схватилась за дверную ручку.

Смягчив голос, Майло успокоил ее:

– Все в порядке – не надо волноваться. Пойдите внутрь и подождите.

– Это какой-то эксперимент или что-то в том же духе, да?

– Эксперимент?

– Ролевая игра. Знаете? Профессор Джонс любит использовать их, чтобы оживить наше внимание.

– Уверен, что так. Нет, мисс. Это настоящее. Социология в действии. Смотрите внимательно – это будет в ваших выпускных экзаменах.

36

Конверт прибыл с посыльным в семь часов, как раз перед приходом Робин. Я отложил его и попытался провести с ней нормальный вечер. После того как она легла спать, я ушел с конвертом в библиотеку. Включил все лампы и стал читать.

КОПИЯ ДОПРОСА

Архивные номера: 102 – 789 793

64-458 990 135-935827

Место: Лос-анджелесская окружная тюрьма. Блок: усиленного режима. Дата/Время: 1 июня 1989 г., 7 часов 30 минут Вечера.

Подозреваемый: Джонс, Чарльз Лайман-третий.

Вес средний, рост шесть футов три дюйма, волосы каштановые, глаза голубые.

Возраст: 38 лет.

Адвокат подозреваемого: Токарик, Энтони М., эсквайр[63]63
  Титул служащего судебного ведомства (амер.).


[Закрыть].

Полицейские детективы Лос-Анджелеса:

Майло В. Стерджис № 15994, Западный Лос-Анджелес (специальное задание).

Стивен Мартинес, № 26782, Девоншир.

Детектив Стерджис: Это второе записываемое на аудио– и видеоаппаратуру заседание по делу подозреваемого Чарльза Лаймана Джонса-третьего. Подозреваемому во время ареста за попытку убийства сообщили о его правах. Предупреждение о его правах было повторено и записано на пленку на предыдущем заседании, начавшемся в одиннадцать часов утра 1 июня 1989 года, оно было отпечатано в тот же день, в два часа. Упомянутое заседание было прервано по настоянию защитника подозреваемого, мистера Энтони Токарика, эсквайра. Настоящее заседание является возобновлением допроса по просьбе мистера Токарика. Нужно ли мне вновь зачитать права подозреваемого, защитник, или второе предупреждение распространяется и на это заседание?

Мистер Токарик: Оно остается в силе, если профессор Джонс не попросит о новом предупреждении. Желаешь ли ты быть еще раз предупрежденным, Чип?

Мистер Джонс: Нет. Давайте продолжим.

Мистер Токарик: Начинайте.

Детектив Стерджис: Добрый вечер, Чип.

Мистер Токарик: Я хотел бы, чтобы вы обращались к моему клиенту вежливо, детектив.

Детектив Стерджис: «Профессор» подойдет?

Мистер Токарик: Да, однако, если это вам так уж трудно, то «мистер Джонс» будет достаточно.

Детектив Стерджис: Вы только что назвали его Чип.

Мистер Токарик: Я его адвокат.

Детектив Стерджис: Ага... хорошо... конечно. Я бы даже назвал его «доктором», но он не защитил свою диссертацию на степень доктора философии, не так ли Чип – мистер Джонс? Что вы говорите? Я не расслышал вас.

Мистер Джонс: (Неразборчиво.)

Детектив Стерджис: Следует говорить громче, мистер Джонс. Бормотание ничего не дает.

Мистер Токарик: Подождите, детектив. Если тон допроса не изменится, я буду вынужден немедленно прервать заседание.

Детектив Стерджис: Делайте, как вам нравится, – вы потеряете, а не я. Просто я думал, что вы, ребята, возможно, захотите выслушать некоторые доказательства, которые мы собрали против старины Чипа. Простите... Мистера Джонса.

Мистер Токарик: Я могу получить все, что мне нужно, у окружного прокурора по праву на ознакомление с делом, детектив.

Детектив Стерджис: Прекрасно. Тогда ждите до суда. Пошли, Стив.

Детектив Мартинес: Конечно.

Мистер Джонс: Подождите. (Неразборчиво.)

Мистер Токарик: Постой, Чип. (Неразборчиво.) Я хотел бы поговорить с моим клиентом наедине, если вы не возражаете.

Детектив Стерджис: Если это не очень долго.

Запись выключена: 7.39 вечера. Запись включена: 7.51 вечера.

Мистер Токарик: Ну давайте, показывайте, что у вас есть.

Детектив Стерджис: Ага, конечно, но намерен ли мистер Джонс отвечать на вопросы, или это будет односторонний показ-и-рассказ?

Мистер Токарик: Я оставляю за моим клиентом право отказа отвечать на любые вопросы. Начинайте, если желаете, детектив.

Детектив Стерджис: Что ты об этом думаешь, Стив?

Детектив Мартинес: Не знаю.

Мистер Токарик: Каково ваше решение, детективы?

Мистер Стерджис: Да-да, хорошо... Ну что ж. Чип – мистер Джонс, я рад, что ты нанял высокооплачиваемого адвоката, такого, как вот этот мистер Токарик, потому что, безусловно, тебе будет....

Мистер Токарик: Вы явно начали не с того. Мое возражение не имеет никакого...

Детектив Стерджис: Чем мы здесь занимаемся, защитник, допрашиваем подозреваемого или критикуем мой стиль?

Мистер Токарик: Я настойчиво возражаю против вашего...

Детектив Стерджис: Возражайте, сколько хотите. Здесь не суд.

Мистер Токарик: Я прошу предоставить мне еще одну возможность переговорить с моим клиентом.

Детектив Стерджис: Ни в коем случае. Хватит, пошли, Стив.

Детектив Мартинес: Пошли.

Мистер Джонс: Подождите. Сядьте.

Детектив Стерджис: Ты что, командуешь мной, младший?

Мистер Токарик: Я возражаю против...

Детектив Стерджис: Пошли, Стив, мы убираемся отсюда.

Мистер Джонс: Подождите.

Мистер Токарик: Чип, это...

Мистер Джонс: Заткнись.

Мистер Токарик: Чип...

Мистер Джонс: Заткнись.

Детектив Стерджис: Ага. Я ни в коем случае не намерен продолжать при таких разногласиях между вами. Он потом подаст жалобу, что не был представлен защитником по выбору. Ни в коем случае.

Мистер Токарик: Не изображайте передо мной юриста, детектив.

Мистер Джонс: Заткнись ко всем чертям, Тони. Все это нелепо.

Детектив Стерджис: Что именно, профессор Джонс? Мистер Джонс: Ваше так называемое дело.

Детектив Стерджис: Вы не пытались сделать инъекцию инсулина вашей дочери Кассандре Брукс?

Мистер Джонс: Конечно, нет. Я нашел шприц в сумочке Синди, расстроился, потому что это подтвердило мои подозрения насчет нее, и пытался обнаружить, не сделала ли она уже...

Мистер Токарик: Чип...

Мистер Джонс: ...инъекцию в аппарат внутривенного вливания Кэсси. Перестань бросать на меня взгляды. Тони. Мое будущее поставлено на карту. Я хочу услышать, какую ерунду они хотят мне сказать, чтобы я смог разъяснить это раз и навсегда.

Детектив Стерджис: Ерунду?

Мистер Токарик: Чип...

Детектив Стерджис: Я не желаю продолжать, если...

Мистер Джонс: Он мой адвокат, по сделанному мной выбору, понятно? Продолжайте.

Детектив Стерджис: Вы уверены?

Мистер Джонс: (Неразборчиво.)

Детектив Стерджис: Говорите прямо вон в тот микрофон.

Мистер Джонс: Продолжайте. Я хочу убраться отсюда как можно скорее.

Детектив Стерджис: Да, сэр, масса сэр.

Мистер Токарик: Детектив... Мистер Джонс: Заткнись, Тони.

Детектив Стерджис: Все готовы? Прекрасно. Прежде всего, мы засняли вас на видеопленку в тот момент, когда вы пытались ввести инсулин в...

Мистер Джонс: Неправда. Я сказал вам, в чем было дело. Я просто пытался узнать, что замышляет Синди.

Детектив Стерджис: Как я уже сказал, вы засняты на видеопленке, пытающимся ввести инсулин в трубку внутривенного вливания вашей дочери. Плюс видеозаписи камер при входе в Западную педиатрическую больницу, подтверждающие, что вы не входили в больницу через центральный вход. Один из ключей на вашей связке был опознан как отмычка для всех дверей больницы. Вероятно, вы пользовались ею, чтобы тайком проникнуть через...

Мистер Токарик: Я возражаю...

Мистер Джонс: Тони!

Мистер Токарик: Я прошу разрешить короткий перерыв, чтобы мы с...

Мистер Джонс: Прекрати, Тони. Я не один из твоих идиотов-социопатов. Продолжайте вашу сказку, детектив. И вы правы, я действительно воспользовался одним из ключей папы. Ну и что? Всегда, когда я прихожу в это место, я избегаю центрального входа. Я стараюсь не привлекать внимания. Является ли рассудительность вопиющим уголовным преступлением?

Детектив Стерджис: Давайте продолжим. Вы купили две чашки кофе в больничном автомате, затем поднялись по лестнице на пятый этаж. Вы у нас и там записаны на видеопленку. Снаружи, в холле, где пятое отделение соединяется с «палатами Чэппи». Вы несете кофе и заглядываете в дверную щелку. На мой взгляд, похоже на то, что вы ожидали, пока дежурная медсестра не выйдет в заднюю комнату. Затем вы идете в комнату 505W, где пребываете пятьдесят пять минут, вплоть до того момента, как я вошел и застал вас прокалывающим шприцем трубку аппарата внутривенного вливания вашей дочери. Мы намерены сейчас показать вам все эти видеозаписи, согласны?

Мистер Джонс: Представляется ненужным в высшей степени, но делайте, как вам угодно.

Детектив Стерджис: Камера, начали.

Запись выключена: 8.22 вечера. Запись включена: 9.10 вечера.

Детектив Стерджис: О'кей. Есть какие-нибудь замечания? Мистер Джонс: Да, это не Годар. Детектив Стерджис: Нет? Я думал, в этом много verite[64]64
  Истина (фр.).


[Закрыть]. Мистер Джонс: Вы поклонник cinema verite, детектив?

Детектив Стерджис: Не сказал бы, мистер Джонс. Слишком похоже на работу.

Мистер Джонс: Ха, это мне нравится.

Мистер Токарик: Это и есть ваши доводы? Это все ваши доказательства?

Детектив Стерджис: Все? Едва ли. Ну хорошо, итак, мы засняли, как вы вводите шприц...

Мистер Джонс: Я уже сказал вам, в чем там было дело – я испытывал его. Проверял входное отверстие аппарата для внутривенного вливания, чтобы узнать, не успела ли Синди сделать инъекцию Кэсси.

Детектив Стерджис: Зачем вам это было нужно?

Мистер Джонс: Зачем? Чтобы защитить собственного ребенка.

Детектив Стерджис: Почему вы подозревали вашу жену в том, что она причиняет вред Кэсси?

Мистер Джонс: Разные обстоятельства, факты, которыми я располагаю.

Детектив Стерджис: Факты.

Мистер Джонс: Именно.

Детектив Стерджис: Не хотите ли рассказать побольше насчет фактов?

Мистер Джонс: Ее характер – я замечал разные вещи. Она вела себя странно, уклончиво. И Кэсси, казалось, заболевала всегда после того, как проводила некоторое время с матерью.

Детектив Стерджис: Понятно... Мы нашли ранку от укола на мягкой части подмышки Кэсси.

Мистер Джонс: Не сомневаюсь. Но не я это сделал.

Детектив Стерджис: Ага... как насчет валиума, который вы добавили в кофе вашей жене?

Мистер Джонс: Я объяснил это еще там, в комнате, детектив. Я не давал ей лекарств. Он был прописан ей от нервов, если вы помните. Она действительно дошла до крайней степени, принимала его некоторое время. Если она отрицает это, она лжет.

Детектив Стерджис: Она действительно отрицает это. Говорит, что вообще не знала, что вы даете ей лекарство.

Мистер Джонс: Она лжет постоянно. В этом все дело. Обвинять меня, основываясь исключительно на том, что она говорит, это все равно что строить силлогизм, исходя из совершенно ложных посылок. Вы понимаете, что я хочу этим сказать?

Детектив Стерджис: Конечно, профессор. Таблетки валиума были найдены в одной из мягких игрушек Кэсси – в кролике.

Мистер Джонс: Вот видите. Как я мог что-нибудь знать об этом?

Детектив Стерджис: Ваша жена говорит, что вы купили несколько таких игрушек для Кэсси.

Мистер Джонс: Я покупал для Кэсси разные игрушки. Другие люди тоже покупали ей мягких кроликов. Медсестра по фамилии Боттомли – очень сомнительная личность. Почему бы вам не проверить ее – вдруг и она замешана?

Детектив Стерджис: А почему бы ей быть замешанной?

Мистер Джонс: Она и Синди, казалось, были очень близки друг с другом – слишком близки, я всегда так думал. Я хотел, чтобы ее перевели, но Синди отказалась. Проверьте ее, она странная, поверьте мне.

Детектив Стерджис: Мы это сделали. Она прошла полиграф[65]65
  Детектор лжи".


[Закрыть] и все другие проверки.

Мистер Джонс: Полиграфные данные не принимаются в суде. Детектив Стерджис: А вы бы согласились на проверку при помощи этого прибора?

Мистер Токарик: Чип, не надо...

Мистер Джонс: Не вижу никаких оснований для этого. Вся эта история нелепа.

Детектив Стерджис: Пошли дальше. Был ли у вас рецепт на таблетки валиума, которые мы нашли в вашем университетском офисе?

Мистер Джонс (смеется.): Нет. Разве это преступление?

Детектив Стерджис: фактически да. Где вы их взяли? Мистер Джонс: Где-то – не помню.

Детектив Стерджис: Достали через одного из ваших студентов?

Мистер Джонс: Конечно, нет.

Детектив Стерджис: Через студентку по имени Кристи Мари Киркеш?

Мистер Джонс: А... ни в коем случае. Возможно, они у меня завалялись с давних времен.

Детектив Стерджис: Они были предназначены именно для вас?

Мистер Джонс: Конечно. Тогда я находился в стрессовом состоянии. Да, я вспомнил, уверен, что так и было. Кто-то одолжил мне их – кто-то из коллег по факультету.

Детектив Стерджис: Как зовут этого коллегу?

Мистер Джонс: Не помню. Это не имело особого значения. Валиум в наши дни – все равно что конфеты. Я признаю себя виновным в том, что хранил его без предписания врача, о'кей?

Детектив Стерджис: О'кей.

Мистер Токарик: Что вы только что вынули из портфеля, детектив?

Детектив Стерджис: Кое-что для записи. Я собираюсь зачитать это вам...

Мистер Токарик: Вначале я хочу иметь копию. Две копии – для меня и для профессора Джонса.

Детектив Стерджис: Замечено должным образом. Мы сделаем ксерокопии, как только закончим.

Мистер Токарик: Нет, я хочу иметь ее одновременно с вами...

Мистер Джонс: Перестань мешать, Тони. Пусть читает, что бы там ни было. Я хочу выйти отсюда сегодня.

Мистер Токарик: Чип, для меня нет ничего более важного, чем твое скорейшее освобождение, но я...

Мистер Джонс: Тихо, Тони. Читайте, детектив.

Мистер Токарик: Ни в коем случае. Я не чувствую себя спокойно в отношении...

Мистер Джонс: Прекрасно. Читайте, детектив.

Детектив Стерджис: Решено? Наверняка? Хорошо. Это расшифровка закодированной компьютерной дискеты. Выходные данные: фирма ЗМ, DS, DD, RH, двусторонняя, двойной плотности, марки Q. Дискета дополнительно обозначена биркой Федерального бюро расследований, номер 133355678345 тире 452948. Дискета была декодирована шифровальным отделом Национальной криминальной лаборатории ФБР в Вашингтоне, округ Колумбия, и получена главным управлением полиции Лос-Анджелеса сегодня в 6.45 утра через правительственную почту. Начав читать, я намерен зачитать всю информацию полностью, даже если вы, защитник, предпочтете удалиться из комнаты вместе с вашим клиентом. Чтобы было ясно, что вам были предъявлены доказательства, но вы отказались их выслушать. Понятно?

Мистер Токарик: Мы воспользуемся всеми нашими правами без ущерба для себя.

Мистер Джонс: Читайте, детектив. Я заинтересовался.

Детектив Стерджис: Итак, начали:

"Я оставляю это послание закодированным, чтобы защитить себя, но код несложен – просто элементарная замена чисел на буквы с парой перестановок, так что вы сможете справиться с этим, Эшмор. И, если со мной что-нибудь случится, вы сможете на этом сыграть.

Чарльз Лайман Джонс-третий, известный как Чип, – чудовище.

Он прибыл в среднюю школу, где я училась, как учитель-доброволец и соблазнил меня сексуально и эмоционально. Это случилось десять лет тому назад. Мне было семнадцать, я училась в старших классах и состояла в почетном списке по математике, но мне нужна была помощь по английскому языку и социальным наукам, потому что я находила их скучными. Чипу было двадцать восемь лет, он учился в аспирантуре. Он соблазнил меня, и в течение шести месяцев мы многократно занимались сексом в его квартире и в школе, причем занимались такими Вещами, которые лично я находила отвратительными. Он часто бывал импотентен и, для того чтобы возбудиться, совершал в отношении меня мерзкие вещи. Затем я забеременела, и он сказал, что женится на мне. Мы не поженились, просто жили вместе в трущобе вблизи Коннектикутского университета, в Сторсе. Но потом все стало намного хуже.

1. Он не рассказал своей семье обо мне. В городе у него была другая квартира, и он отправлялся туда всегда, когда к нему приезжал отец.

2. Он начал вести себя совершенно ненормально. Черт-те что проделывал над моим телом – подсыпал наркотики мне в напитки, а когда я спала, делал мне уколы. Просыпаясь совершенно разбитой, со следами уколов, я вначале не могла понять, что происходит. Он заявил, что у меня малокровие и это следы сыпи, вызванной беременностью, – просто лопнувшие капилляры. Я поверила ему – ведь он уверял меня, что занимался на подготовительных медицинских курсах в Йеле. Но однажды я проснулась как раз в тот момент, когда он пытался сделать мне инъекцию какой-то коричневой жидкости, выглядевшей отвратительно, – теперь я уверена, что это были фекалии. Очевидно, он дал мне перед этим слишком мало снотворного, а возможно, я уже привыкла, и мне нужна была большая доза, чтобы отключиться. Он принялся объяснять, что инъекция необходима для моего здоровья – это какое-то органическое витаминное тонизирующее средство.

Я была молода и верила всему, что он говорил. Но вскоре поведение Чипа стало уж слишком странным, и я ушла и попыталась жить с моей матерью, но она все время была пьяной и не хотела принимать меня. Кроме того, я думаю, Чип заплатил ей, потому что именно тогда она накупила уйму новой одежды. Мне пришлось вернуться к нему, и по мере того, как увеличивался срок моей беременности, Чип становился все более подлым и жестоким. Однажды он закатил настоящий истерический припадок, орал, что ребенок погубит наши отношения и что от него надо отделаться. Затем он вообще заявил: это не его ребенок, что было просто смешно – до нашей встречи я была девственницей и никогда ни с кем не болталась. Через некоторое время в результате всех тягот, на которые Чип обрек меня, случился выкидыш.

Но и это не сделаю его счастливым. И он продолжал по ночам подкрадываться ко мне и делать уколы. У меня началось нервное возбуждение и сильные головные боли, я начала слышать голоса, появилось головокружение. Некоторое время я думала, что схожу с ума.

В конце концов я уехала из Сторса и вернулась в Покипси. Он последовал за мной и устроил настоящий, с криком, скандал. Затем он дал мне чек на десять тысяч долларов и заявил, чтобы я убиралась из его жизни и больше никогда не появлялась ему на глаза.

По тем временам для меня это была огромная сумма, и я согласилась. Я чувствовала себя слишком подавленной и выжатой, чтобы поступить на работу, поэтому занялась проституцией, была ограблена и закончила тем, что вышла замуж за Вилли Кента, чернокожего парня, который время от времени занимался сутенерством. Это замужество продлилось около шести месяцев. Затем я попала в специальное отделение клиники для лечения алкоголиков и наркоманов, получила полагающиеся мне деньги и поступила в колледж.

Я специализировалась в математике и компьютерах, у меня это получалось – по-настоящему получалось, – а потом меня соблазнил еще один учитель по имени Росс М. Херберт. Я вышла за него замуж, наш брак длился два года. Он не был чудовищем, как Чип Джонс, но наводил на меня скуку и был грязнулей, поэтому я развелась с ним и ушла из колледжа, проучившись там три года.

Я получила работу на компьютере, но она не была особо творческой, поэтому я решила стать врачом и вернулась к учебе, занимаясь на подготовительных медицинских курсах. Мне приходилось работать по ночам и выкраивать время для учебы. Из-за этого мои текущие оценки и баллы на тестировании оказались не такими высокими, какими должны были быть, зато по математике я получила только самые высокие оценки.

В конце концов я окончила подготовительные курсы и подала заявления в несколько медицинских школ, но не поступила ни в одну. В течение года я работала ассистентом в лаборатории, потом снова сдала тесты, и на этот раз отметки оказались заметно лучше. Поэтому я вновь подала заявления, и была внесена в некоторые списки ожидающих. Кроме этого, я подала заявление в колледж общественного здравоохранения, чтобы получить диплом родственной специальности. Меня приняли. Этот колледж оказался в Лос-Анджелесе, поэтому я и приехала сюда.

Я кое-как протянула четыре года и продолжала подавать заявления в медицинскую школу. И однажды, читая газету, я увидела статью о Чарльзе Лаймане Джонсе и поняла, что это отец Чипа.

Тогда-то я и осознала, как они богаты и как я была ограблена. Поэтому я решила получить то, что мне причиталось. Но я не могла дозвониться до отца Чипа, даже писала письма, на которые он так и не ответил. Тогда я отправилась в городской архив и узнала, что Чип живет в пригороде Лос-Анджелеса. Я поехала посмотреть, как выглядит его дом. Сделала это ночью, чтобы никто не смог заметить меня. Несколько раз я ездила туда и наконец увидела его жену. Меня поразило, как она похожа на меня, – я была такой, до того как пополнела. Ее маленькая дочка действительно была прелестна. Господи, как я жалела их обеих!

На самом деле я не хотела причинить им вред – его жене и маленькой девочке, – но в то же время чувствовала, что должна предупредить их, пусть знают, с кем имеют дело. Кроме того, он был моим должником.

Я ездила туда несколько раз, размышляя, что мне предпринять, и однажды ночью увидела машину «скорой помощи», стоящую у парадного. Чип на своем «вольво» последовал за машиной, а я отправилась за ним. Так мы добрались до Западной педиатрической больницы. Я следила за Чипом вплоть до пункта неотложной помощи и слышала, как он справлялся о состоянии своей дочери Кэсси.