Текст книги "Две башни"

Автор книги: Джон Рональд Руэл Толкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

– Повелитель Марки поведет нас! Вперед, эорлинги!

– Но ваши люди не должны оставаться без охраны и руководства, – сказал Гэндальф. – Кто будет управлять ими вместо вас?

– Я подумал об этом, – сказал Теоден. – а вот и мой советник.

В этот момент из зала вышел Гама. За ним, ухватившись за двух других воинов, шел Грима Змеиный Язык. Лицо его было бледным. Глаза блестели в свете солнца. Гама поклонился и протянул Теодену длинный меч в ножнах, украшенных золотом и зелеными драгоценными камнями.

– Вот, повелитель, Херугрим, ваш древний меч, – сказал он. – Он лежал в сундуке Гримы. Он не хотел отдавать мне ключи. В сундуке много других вещей, которые люди считают потерянными.

– Ты лжешь, – сказал Змеиный Язык. – А этот меч твой хозяин сам отдал мне на хранение.

– А теперь он потребовал его обратно, – сказал Теоден. – Тебе это не нравится?

– Конечно, нет, повелитель, – ответил Змеиный Язык. – Я забочусь о вас и всех ваших делах как можно лучше. Не утомляйтесь, иначе вы дорого заплатите за эту вспышку. Пусть другие имеют дело с этими пришельцами. Ваша еда уже на столе. Не хотите ли пройти туда?

– Хочу, – сказал Теоден. – и пусть на тот же стол поставят еду для моих гостей. Войско выступает сегодня. Вышлите вперед вестников! Пусть созовут всех живущих поблизости. Пусть все, кто способен носить оружие, все, у кого есть лошадь, ждут у ворот до второго часа после полудня.

– Дорогой повелитель! – воскликнул Змеиный Язык. – Этого я и опасался. Этот маг околдовал вас. И никто не останется охранять золотой зал ваших отцов и ваши сокровища? Никто не останется охранять Повелителя Марки?

– Если это и колдовство, – ответил Теоден, – оно кажется мне привлекательнее твоего шепота. Твое лечение чуть не заставило меня ходить на четвереньках, как животное. Нет, никто не останется, даже Грима. Грима поедет тоже. Иди! У тебя еще есть время очистить ржавчину со своего меча.

– Милосердия, повелитель! – завопил Змеиный Язык, опускаясь на землю. – Пожалейте того, кто износился на вашей службе. Не отсылайте меня от себя! Я останусь с вами, когда все остальные предадут вас. Не отсылайте прочь своего верного Гриму!

– Мне тебя жаль, – сказал Теоден. – И я вовсе не отсылаю тебя от себя. Я иду на восток, с моими людьми. Прошу тебя идти со мной и доказать свою верность.

Змеиный Язык переводил взгляд с одного лица на другое. В его взгляде было выражение загнанного хищника, который ищет брешь в цепи своих врагов. Он облизал губы длинным бледным языком.

– Такое решение можно было ожидать от повелителя из дома Эорла, хотя он и стар, – сказал он. – Те, кто действительно любит его, разделили с ним годы его старости… Да, я вижу, что пришел слишком поздно. А другие, кого смерть моего повелителя огорчит меньше, переубедили его. Если я не могу помешать им, выслушайте меня напоследок, повелитель! Один из тех, кто знает вас и беспрекословно вам повинуется, должен остаться в Эдорасе. Поручите это верному слуге. Пусть ваш советник Грима сохранит здесь все до вашего возвращения – и, клянусь, мы можем его увидеть, хотя для мудрых надежда на это слабая.

Эомер засмеялся.

– А если эта просьба не избавит вас от участия в войне, благороднейший Змеиный Язык, – сказал он, – какое почетное поручение вы себе попросите? Тащить мешок с едой в горы – если кто-нибудь доверит его вам?

– Нет, Эомер, вы не вполне поняли мастера Змеиного Языка, – сказал Гэндальф, устремляя на того свой проницательный взгляд. – он храбр и хитер. Даже сейчас он ведет игру с опасностью. Он уже заставил меня потратить несколько часов моего драгоценного времени. – Вниз, змея! – добавил он внезапно страшным голосом. – Вниз, на живот! Давно ли купил тебя Саруман? Какая тебе обещана награда? Когда все будут мертвы, ты получишь свою часть сокровищ и женщину, которую пожелаешь. Давно ты уже смотришь на нее из-под прикрытых век и следишь за нею.

Эомер выхватил меч.

– Я знал это, – пробормотал он. – Из-за этого я хотел убить его, забыв закон этого зала. Но есть и другие причины…

Он сделал шаг вперед, но Гэндальф остановил его.

– Эовин сейчас в безопасности, – сказал он. – Но ты, Змеиный Язык, уже сделал, что мог, для своего истинного хозяина. Ты заслужил награду. Но Саруман склонен забывать свои обещания. Советую тебе быстро направиться к нему и напомнить о себе, пока он не забыл твоей верной службы.

– Ты лжешь, – сказал Змеиный Язык.

– Это слово слишком часто и легко выходит из твоих уст, – сказал Гэндальф. – Я не лгу. Смотрите, Теоден, на эту змею. Вы не можете ни взять его с собой, ни оставить его здесь. Лучше всего было бы его убить. Но когда-то он ведь был человеком и по-своему служил вам. Дайте ему лошадь, и пусть он немедленно уезжает, куда хочет. По его выбору вы сможете судить о нем.

– Ты слышал, Змеиный Язык? – спросил Теоден. – Вот тебе на выбор: либо ты отправляешься со мной на войну и пусть битва покажет, кто из нас прав, либо уходи, куда хочешь. Но в этом случае, если мы снова встретимся, я не буду таким милосердным.

Змеиный Язык медленно встал. Он посмотрел на всех полуприкрытыми глазами. Последним он взглянул в лицо Теодену и открыл рот, как бы собираясь что-то сказать. И тут он выдал себя. Руки его задвигались. Глаза засверкали. Такая злоба была в них, что люди отступили от него. Он оскалил зубы, потом со свистящим дыханием сплюнул под ноги королю, наклонившись на один бок, двинулся вниз по лестнице.

– За ним! – приказал Теоден. – Проследите за тем, чтобы он никому не причинил вреда, но самого его не задерживайте. Дайте ему лошадь, если он захочет.

– И если какая-нибудь понесет его, – добавил Эомер.

Один из стражников побежал вниз по лестнице. Другой подошел к источнику у подножья террасы и набрал в шлем воды. Ею он начисто вымыл камни, оскверненные ядовитым языком.

– А теперь, гости мои дорогие, идемте! – сказал Теоден. – Идемте и подкрепитесь, поскольку позволяет время.

Они прошли обратно в большой зал. В городе внизу слышались крики глашатаев и звуки боевых рогов. Король должен был выехать, как только жители города и живущие поблизости от него вооружаться и соберутся.

За королевский стол сели Эомер и четверо гостей, была здесь и леди Эовин. Они ели и пили торопливо. Все молчали, пока Теоден расспрашивал Гэндальфа о Сарумане.

– Кто может знать, как далеко зашло его предательство? – сказал Гэндальф. – Он не всегда был злым. Раньше я не сомневался в том, что он друг Рохана; и даже когда сердце его становилось холоднее, он считал вас полезными для себя. Но он уже давно замыслил вашу гибель, нося маску дружбы, пока он не подготовился. В эти годы задача Змеиного Языка была легкой, и все, что вы делали, быстро становилось известным в Изенгарде: ведь ваша земля открыта, и чужеземцы приходили и уходили из нее. А шепот Змеиного Языка звучал в ваших ушах, отравляя ваши мысли, охлаждая сердце, ослабляя мускулы; остальные видели это, но не могли ничего сделать, потому что вы не хотели с ним расстаться.

Но когда я бежал и предупредил вас, для тех, кто хотел видеть, маска была сорвана. После этого игра Змеиного Языка стала опасной, но он делал все, чтобы задержать вас, чтобы не дать вам собрать свои силы. Он действовал хитро: использовал слабости людей или раздувал их страхи, как подсказывали обстоятельства. Разве вы не помните, как он настойчиво советовал, чтобы ни один человек не был избавлен от охоты на диких гусей на севере, в то время как истинная опасность находилась на востоке? И он убедил вас запретить Эомеру преследовать вторгнувшихся орков. Если бы Эомер не нарушил приказ Змеиного Языка, высказанный вашими устами, орки уже достигли бы Изенгарда, приведя с собой пленников. Это, конечно, была бы не та добыча, которой больше всего жаждет Саруман, но это члены моего товарищества, участники тайного дела, о котором даже с вами, повелитель, я не могу говорить открыто. Страшно подумать, что пришлось бы им испытать и что мог бы узнать Саруман, нам на погибель!

– Я восхищен Эомером, – сказал Теоден. – Правдивое сердце может обладать упрямым языком.

– Скажите также, – заметил Гэндальф, – что для неверных глаз у правды искривленное лицо.

– Да, глаза мои были почти слепы, – согласился Теоден. – Но больше всего я восхищаюсь вами, мой дорогой гость. Вновь вы пришли ко мне вовремя. Я хочу наградить вас по вашему выбору. Назовите только что-либо принадлежащие мне. Я оговариваю только свой меч.

– Вовремя ли я пришел или нет, еще видно будет, – ответил Гэндальф. – Что касается подарка, повелитель, то я выберу то, что мне необходимо. Дайте мне Обгоняющего Тень! Он был дан мне на время. Но теперь я поеду на нем к большой опасности и не могу рисковать тем, что не принадлежит мне. К тому же нас связывает любовь.

– Ваш выбор хорош, – сказал Теоден, – и теперь я с радостью отдаю вам коня. Но это драгоценный дар. Нет коня, равного Обгоняющему Тень. В нем воплотились могучие кони прошлого. А вам, мои остальные гости, я предлагаю в подарок то, что можно найти в моем арсенале. Мечи вам не нужны, но у меня есть шлемы и кольчуги искусной работы, подарки моим предкам из Гондора. И выбирайте себе, что хотите, и пусть мои подарки хорошо послужат вам!

Принесли вооружение из королевского арсенала, и Арагорн и Леголас оделись в сверкающие кольчуги. Они выбрали себе также шлемы и круглые щиты; щиты были выложены золотом и усажены драгоценными камнями – зелеными, красными и белыми. Гэндальф не взял себе оружия, а Гимли не нуждался в кольчуге, потому что если бы и нашлась в кладовых Эдораса подходящая для его фигуры стальная рубашка, она все же не могла сравниться с его собственной, выкованной под горой на севере. Но он выбрал кожаную шапку с железными полосами, которая хорошо сидела на его круглой голове; маленький щит он тоже взял. На нем, белая на зеленом фоне, была изображена бегущая лошадь – герб дома Эорла.

– Пусть он верно служит вам, – сказал Теоден. – Он был сделан для меня в дни Тенгела, когда я был еще мальчиком.

Гимли поклонился.

– Я горд тем, Повелитель Марки, что буду носить вашу эмблему, – сказал он. – И я согласен скорее нести на себе лошадь, чем чтобы она несла меня. Собственные ноги нравятся мне больше. Но, может, я приду туда где смогу сражаться стоя.

– Очень может быть, – сказал Теоден.

Король встал и тут же к нему подошла Эовин с чашей.

– Яерту Теоден Дал! – сказала она. – Прими эту чашу и выпей в счастливый час. Да ждет тебя здоровье и удача во всех делах!

Король выпил вино, и Эовин предложила его другим гостям. Когда она остановилась перед Арагорном, она внезапно замолчала и посмотрела на него; глаза ее сверкали. Он взглянул на ее прекрасное лицо и улыбнулся. Когда он взял чашу, руки их соприкоснулись, и он заметил, что она задрожала от этого прикосновения.

– Будь здоров, Арагорн, сын Арахорна! – сказала она.

– Будь здорова, госпожа Рохана! – ответил он, но лицо его стало встревоженным, и он не улыбался.

Когда все выпили, король вышел из зала. У дверей его ждали стражники, стояли глашатаи; все военачальники и вожди, жившие в Эдорасе или поблизости, собрались тут же.

– Смотрите! Я отправляюсь в путь, и похоже что это будет мой последний поход, – сказал Теоден. – У меня нет детей. Теодред, мой сын, убит. Я назначаю Эомера, своего племянника, наследником. Если же никто из нас не вернется, выберите себе повелителя по своей воле. Но кому-то я сейчас должен доверить своих людей, кто-то должен править вместо меня. Что вы скажете?

Все молчали.

– Разве вы никого не назовете? В кого верят мои люди?

– В дом Эорла, – ответил Гама.

– Но я не могу оставить Эомера, – сказал король, – а он последний из этого дома.

– Я не называл Эомера, – ответил Гама. – И он не последний. Есть еще Эовин, дочь Эомунда, его сестра. Она бесстрашна, и у нее благородное сердце. Все любят ее. И пусть она будет повелительницей эорлингов, пока вы отсутствуете.

– Да будет так! – сказал Теоден. – Пусть глашатаи объявят народу, что их поведет леди Эовин.

Потом король сел в кресло перед дверьми и Эовин, поклонившись приняла от него меч и прекрасную кольчугу.

– Прощай, племянница! – сказал король. – Темен этот час, но, может быть, мы вернемся в золотой зал. В Дунхарроу можно обороняться очень долго, а если битва окончится нашим поражением, все, кто уцелеет, придут туда.

– Не говори так! – ответила она. – Каждый день до вашего возвращения будет для меня годом… – Но говоря это она смотрела на стоявшего поблизости Арагорна.

– Король вернется, – сказал Арагорн. – Не бойтесь! Наша судьба ждет нас не на западе, а на востоке.

Король в сопровождении Гэндальфа спустился по лестнице. Остальные шли поодаль. Когда они подошли к воротам, Арагорн оглянулся. Эовин одиноко стояла у входа в зал на вершине лестницы, меч был поставлен перед ней прямо, и ее руки лежали на его рукояти. Она была одета в кольчугу и сияла на солнце серебром.

Гимли шел рядом с Леголасом, положив топор на плечо.

– Ну, наконец-то мы выступаем, – сказал он. – Человеку нужно сказать много слов, прежде чем он начнет действовать. Топору беспокойно в моих руках. Я не сомневаюсь, что эти рохиррим умеют воевать. Но все же мне не нравится эта война. Как я доберусь до поля битвы? Я хочу идти, а не болтаться, как мешок, в седле Гэндальфа.

– Более безопасное сидение, чем многие другие, я думаю, – сказал Леголас. – Но, несомненно, Гэндальф высадит вас, когда начнется битва. Топор не оружие для всадника.

– А гном не всадник. Я буду рубить шеи оркам, а не брить головы людям, – сказал Гимли, перехватывая рукоять топора.

У ворот они увидели большое войско. Молодые и старые, все сидели в седлах. Собралось более тысячи воинов. Их копья были похожи на частый лес. Громко и радостно закричали они, когда вперед вышел Теоден. Подвели королевскую лошадь по кличке Снежная Грива и лошадей Арагорна и Леголаса. Гимли, хмурясь, стоял в нерешительности. К нему подошел Эомер, ведя свою лошадь.

– Приветствую вас, Гимли, сын Глоина! – воскликнул он. – У меня еще не было времени научится вежливым словам под вашей палкой, как вы обещали мне. Но не забыть ли нам нашу ссору? Я обещаю больше не говорить злых слов о госпоже леса.

– Я временно забуду свой гнев, Эомер, сын Эомунда, – сказал Гимли, – но если вы своими глазами увидите госпожу Галадриэль, то объявите ее Прекраснейшей, иначе наша дружба кончится.

– Да будет так! – сказал Эомер. – А пока простите меня, и в знак прощения я прошу вас ехать со мной. Гэндальф будет впереди с Повелителем Марки, но мой конь Файрфут понесет нас обоих.

– Спасибо, – ответил довольный Гимли. – Я с радостью поеду с вами, если Леголас, мой друг поедет рядом.

– Пусть будет по-вашему, – сказал Эомер. – Леголас слева от меня, Арагорн – справа и никто не осмелится противостоять нам.

– Где Обгоняющий Тень? – спросил Гэндальф.

– Бегает в поле, – ответили ему. – Он не подпускает к себе людей. Вот там, у брода, он, как тень, мелькает у ив.

Гэндальф свистнул и громко позвал коня. Тот издалека затряс головой и понесся к войску, как стрела.

– Так появился бы западный ветер, если бы он был видимым, – сказал Эомер, когда большой конь подскакал к колдуну.

– Подарок сделан, – сказал Теоден, – но слушайте все! Я называю своего гостя, Гэндальфа Серого странника, мудрейшего из советчиков и желаннейшего из всех чужеземцев, Повелителем Марки и вождем всех эорлингов и так будет, пока живет мой род. И я дарю ему Обгоняющего Тень, принца среди лошадей.

– Благодарю вас, король Теоден, – сказал Гэндальф. – Он неожиданно снял серый плащ, отбросил шляпу и прыгнул на спину коня. На нем не было ни шлема ни кольчуги. Снежно-белые волосы развевались по ветру, белая одежда ослепительно сияла на солнце.

– Смотрите на белого всадника! – воскликнул Арагорн, и все подхватили его слова.

– Наш король и белый всадник! – закричали они. – Вперед, эорлинги!

Загремели трубы, заржали лошади. Копья ударились о щиты. Король поднял руку, и с шумом, подобным неожиданному удару бури, войско Рохана двинулось на запад.

Далеко на равнине видела Эовин блеск их копий, одиноко стоя у входа в молчащий дворец.

7. ПРОПАСТЬ ХЭЛМА

Солнце склонялось к западу, когда они выехали из Эдораса, и оно слепило глаза воинам, окутывая поля Рохана золотой дымкой. Утоптанная дорога вела на северо-запад у подножья белых гор, и войско двигалось по ней, поднимаясь на холмы и спускаясь в долину, пересекая множество ручьев и рек. Далеко впереди и справа возвышались туманные горы; с каждой милей они становились темней и выше. Солнце медленно опускалось за ними. Приближался вечер.

Войско двигалось вперед. Необходимость подгоняла его. Боясь приехать слишком поздно, оно двигалось с максимальной скоростью, редко останавливаясь. Быстры и выносливы были лошади Рохана, но впереди лежало еще много лиг. Сорок лиг и даже больше отделяло Эдорас от берегов и бродов через Изен, где они надеялись встретить королевских людей, отражавших натиск войск Сарумана.

Ночь смыкалась вокруг них. Наконец они остановились, чтобы устроить лагерь. Они ехали уже пять часов и углубились далеко в западные равнины, но более половины пути лежало еще впереди. Большим кругом под звездным небом и серпом луны разбили они лагерь. Они не разжигали костров, потому что не были уверены в ходе событий, но установили круговую охрану и разослали повсюду разведчиков, мелькавших, как тени на равнине. Ночь медленно проходила без новостей и тревоги. На рассвете прозвучал рог, и менее чем через час войско вновь выступило.

Над головой туч еще не было, но в воздухе повисла тяжесть, было слишком жарко для этого времени года. Восходящее солнце окуталось дымкой, а за солнцем, медленно по небу, поднималась тьма, как будто с востока надвигалась большая буря. А на северо-западе, у подножья туманных гор, казалось, тоже сгущалась тьма, тень медленно поползла от долины колдуна.

Гэндальф проехал назад, туда где рядом с Эомером ехал Леголас.

– У вас острые глаза вашего волшебного народа, Леголас, – сказал он, – они могут за милю отличить воробья от зяблика. Скажите мне, видите ли вы что-нибудь там, в Изенгарде.

– Много миль разделяет нас, – заметил Леголас, глядя туда и прикрывая глаза ладонью. – Там движется большая тень, огромные тени передвигаются на берегу реки, но что это такое, я не могу сказать. Это не туман и не облако, обманывающее мои глаза. Чья-то воля наложила тень на землю, и эта тень движется вниз по реке. Как будто сумерки бесконечного леса спускаются с холмов.

– А за ними идет буря из Мордора, – сказал Гэндальф. – Будет черная ночь.

Концу второго дня пути тяжесть в воздухе усилилась. В полдень темные тучи затянули небо, мрачный полог с большими волнующимися краями затмил меркнувший свет Солнце исчезло, кроваво-красное в дымном тумане. Копья всадников засверкали огнем, когда последние лучи света коснулись отвесных пиков Трихирна. Теперь войско находилось очень близко от северного отрога белых гор – три неровных зубца смотрели на закат солнца. В последних красных лучах воины авангарда увидели черное пятнышко; какой-то всадник скакал им навстречу. Они остановились поджидая его.

Он подъехал, усталый человек в измятом шлеме и с изрубленным щитом. Медленно он спешился и стоял некоторое время тяжело дыша. Наконец он заговорил.

– Здесь ли Эомер? – спросил он. – Вы пришли наконец, но слишком поздно и со слишком малыми силами. Со времени гибели Теодреда дела идут плохо. Нас отогнали вчера от Изена с большими потерями; много нас погибло при переходе через реку. Ночью же свежие силы перешли через реку и напали на наш лагерь. Весь Изенгард, должно быть опустел. Саруман вооружил диких людей гор и пастухов Дунланда из-за реки и их тоже напустил на нас. Нас победили численностью, защитная стена разбита. Эркенбранд из Вестфолда собрал уцелевших и увел их в свою крепость у пропасти Хэлма. Остальные рассеяны.

Где Эомер? Скажите ему, что впереди нет надежды. Он должен вернуться в Эдорас, до того как там окажутся волколаки Изенгарда.

Теоден молчал, скрытый от воина своей стражей. Теперь он двинул свою лошадь вперед.

– Стань передо мной, Кеорл, – сказал он. – Я здесь. Последнее войско эорлингов идет вперед. Оно не вернется без сражения.

Лицо воина озарилось радостью и удивлением. Он взял себя в руки. Поклонился, протянув зазубренный меч королю.

– Приказывай, повелитель! – воскликнул он. – И прости меня! Я думал…

– Ты думал, что я остался в Медуселде, согнутый, как старое дерево под зимним небом. Так и было, когда ты выехал на войну. Но западный ветер стряхнул снег с ветвей, – продолжал Теоден. – Дайте ему свежую лошадь! Пусть скачет на помощь Эркенбранду!

Пока Теоден говорил, Гэндальф проехал немного вперед и смотрел на север, на Изенгард, и на запад, на садящееся солнце. Потом вернулся.

– Скачите, Теоден! – сказал он. – Скачите к пропасти Хэлма! Не идите к броду через Изен и не задерживайтесь на равнине! Я же должен вас оставить на некоторое время. И Обгоняющий Тень понесет меня по срочному делу. – Повернувшись к Арагорну, Эомеру и воинам королевской стражи, он воскликнул. – Берегите Повелителя Марки до моего возвращения! Ждите меня у ворот Хэлма. Прощайте!

Он шепнул что-то Обгоняющему Тень, и большой конь понесся, как стрела из лука. Пока все смотрели на него, он уже исчез – вспышка серебра в солнечном закате, ветер на радужной траве, тень, мелькнувшая и исчезнувшая из виду. Снежная Грива фыркнул и напрягся, готовый следовать за ним, но лишь быстрая крылатая птица могла состязаться с ним в скорости.

– Что это значит? – спросил один из воинов у Гамы.

– Гэндальф Серый торопится, – ответил Гама. – Он всегда приходит и уходит неожиданно.

– Змеиный Язык, будь он здесь, не затруднился бы объяснить это, – сказал другой воин.

– Верно, – согласился Гама, – но что касается меня, то я подожду пока не увижу Гэндальфа вновь.

– Может, тебе придется долго ждать, – заметил второй воин.

Войско свернуло в сторону от дороги к броду через Изен и двинулось к югу. Опустилась ночь, а они продолжали путь. Холмы становились ближе, но высокие пики Трихирна по-прежнему смутно возвышались на фоне темнеющего неба. Все еще в нескольких милях, на дальней стороне долины Вестфолд, в горы вдавался большой зеленый участок, а из него в горы уходило узкое ущелье. Люди называли это ущелье пропастью Хэлма, по имени древнего героя, который оборонялся здесь во время войны. Крутое и узкое, оно уходило в горы с севера в тени Трихирна, с обеих сторон его возвышались, как могучие башни высокие утесы закрывающие свет.

У ворот Хэлма, перед входом в пропасть, на скальном возвышении стояли высокие и древние стены, а внутри них высокая башня. Люди рассказывали, что во времена прошлой славы Гондора, морские короли построили здесь крепость руками гигантов. Ее назвали Хорнбург, потому что труба, звучащая у входа в ущелье, многократным эхом отражалась в глубине, как будто давно забытые армии выходили из пещер под горами. Люди древности проложили стену от Хорнбурга к южному утесу, преграждая вход в ущелье. Под ней по-прежнему широкому каналу протекал глубокий ручей. Он извивался у подножья скалы Хорнрок и, пройдя через широкий зеленый участок в форме клина, спускался от ворот в долину хэлма. Оттуда через долину глубокую он направлялся в долину Вестфолд. Здесь в Хорнбурге, у ворот Хэлма, находился Эркенбранд, начальник области Вестфолда у границ Марки. В черные дни, когда угроза войны становилась все яснее, он, проявив мудрость, восстановил стену и усилил крепость.

Всадники находились еще в широкой долине перед входом в ущелье, когда впереди послышались крики разведчиков и звуки рога. Из тьмы со свистом полетели стрелы. Разведчики быстро поскакали назад и доложили, что всю долину занимают всадники на волках и что множество орков и диких людей спешит к югу со стороны брода через Изен, направляясь к ущелью Хэлма.

– Мы видели много наших убитых при отступлении, – сказал разведчик, – и встретили несколько групп, бредущих туда и сюда без предводителей. Никто не знает, что случилось с Эркенбрандом. Вероятно, его догнали здесь до того, как он успел добраться до ворот Хэлма.

– Видели ли вы там Гэндальфа? – спросил Теоден.

– Да, повелитель. Многие видели старика в белом, скакавшего взад и вперед, как ветер. Некоторые решили, что это Саруман. Говорят, до наступления ночи он направился к Изенгарду. Говорят также, что раньше видели Змеиного Языка. Он направлялся на север с отрядом орков.

– Плохо придется Змеиному Языку, если Гэндальф его догонит, – сказал Теоден. – А пока же я утратил обоих своих советников: старого и нового. Но в этих условиях нам не остается ничего, кроме выполнения совета Гэндальфа, мы пойдем к воротам Хэлма, есть там Эркенбранд или нет. Известно ли, каков размер войска, пришедшего с севера?

– Оно очень велико, – сказал разведчик. – Бегущие считают каждого врага дважды, но я говорил с храбрыми людьми и не сомневаюсь, что главные силы врага во много раз превосходят нас по численности.

– Значит, нам нужно быть быстрыми, – сказал Эомер. – Ударим по врагу, который находится между нами и крепостью. В пропасти Хэлма есть пещеры, где могут спрятаться сотни; и тайные пути ведут отсюда в холмы.

– Не доверяйте тайным путям, – заметил король. – Саруман давно шпионил здесь, разузнавая секреты. Но в некоторых местах наши могут защищаться долго. Идемте!

Арагорн и Леголас ехали теперь с Эомером в авангарде. Они продвигались вперед в сгущающейся ночи все медленнее и медленнее, по мере того как дорога поднималась, углубляясь в горы. Они встретили лишь нескольких врагов. Тут и там встречались банды грабителей-орков, но они разбегались, прежде чем всадники успевали догнать и убить их.

– Боюсь, что пройдет немного времени, – сказал Эомер, – и известие о нашем приходе дойдет до предводителя врагов – Сарумана, или того, кого он назначил начальником.

За ними слышался гул войны. Во тьме они слышали звуки хриплого пения. Забравшись глубоко в ущелье, они оглянулись и увидели факелы, бесчисленные точки огня на черных полях сзади, разбросанные, как красные цветы, и извивающиеся вверх от низин длинными мерцающими линиями. Тут и там вспыхивали большие языки пламени.

– За нами движется большое войско, – заметил Арагорн.

– Они несут с собой факелы и жгут стога и деревья, а также хижины. Это была богатая долина со многими фермами. Горе моему народу!

– Если бы был день, мы могли бы броситься на них с гор, как буря! – сказал Арагорн. – Меня огорчает необходимость бежать перед ними.

– Нам не нужно бежать дальше, – сказал Эомер. – Долина Хэлма уже недалеко, через нее проходит древний ров и вал, в четверти мили от входа в пропасть Хэлма. Там мы сможем повернуть и начать сражение.

– Нет нас слишком мало, чтобы оборонять долину, – сказал Теоден. – В ширину она не менее мили, и вход в пропасть очень широк.

– У входа в пропасть может остаться наш арьергард, – сказал Эомер.

Не было ни звезд, ни луны, когда всадники подъехали к бреши, через которую с шумом протекал ручей. Рядом с ним проходила дорога от Хорнбурга. Неожиданно перед ними появился вал – высокая тень перед темной ямой. Когда они подъехали, их окликнул часовой.

– Повелитель Марки направляется к воротам Хэлма, – ответил Эомер. – Я Эомер, сын Эомунда, отвечаю.

– Это хорошая новость, когда у нас уже не осталось надежды, – сказал часовой. – И торопитесь! Враг идет за вами по пятам.

Войско прошло через брешь и остановилось на газоне внутреннего склона. Здесь они с радостью узнали, что Эркенбранд оставил много людей оборонять ворота Хэлма, а еще больше прошли через брешь внутри.

– Вероятно, у нас осталось на ногах не менее тысячи, – сказал Гамлинг, старый воин, командовавший теми, кто охранял проход. – Но большинство из них видело слишком много зим, как и я, или слишком мало, как мой внук. Какие новости от Эркенбранда? Вчера до нас дошло известие, что он отступает сюда со всеми оставшимися всадниками Вестфолда; но сюда он не пришел.

– Боюсь, что он и не придет, – заметил Эомер. – Наши разведчики ничего не узнали о нем, а враг заполнил всю долину за нами.

– Я хотел бы, чтобы он спасся, – сказал Теоден. – Он был могучим воином. В нем ожила мощь Хэлма Молоторукого. Но мы не можем ждать его здесь. Мы должны ввести все наши войска за стену. Достаточно ли у вас запасов? Мы привезли с собой мало провизии, потому что торопились на битву, а не в осаду.

– За нами в пещерах пропасти скрывается народ Вестфолда: старики и дети, женщины и девушки, – сказал Гамлинг. – Но здесь собраны большие запасы пищи, а также стада и корм для них.

– Это хорошо, – одобрил Эомер. – Враги сожгли и уничтожили все, что осталось в долине.

– Если они собираются приобрести наше добро у ворот Хэлма, им придется дорого заплатить за него, – сказал Гамлинг.

Король и его всадники проехали дальше. Там, где мост пересекал ручей они спешились. Длинной цепочкой провели они лошадей вверх по склону и вошли в ворота Хорнбурга. Здесь их встретили с радостью и обновленной надеждой: теперь здесь было достаточно людей для обороны и Хорнбурга, и стены.

Эомер быстро привел своих людей к готовности. Король со своей охраной остался в Хорнбурге, здесь находилось также большинство людей из Вестфолда. Большую часть своих сил Эомер разместил на стене, потому что здесь защита была наиболее слабой. Лошадей отвели глубже в ущелье с небольшой охраной.

Стена была в двадцать футов высотой и такой толщины, что четыре человека могли пройти в ряд по ее верху; по верху стены проходил парапет, через который мог перегнуться только очень высокий человек. Тут и там в нем были проделаны бойницы, через которые можно было стрелять. Сзади на эту стену вели три пролета лестницы, но спереди стена была ровной, большие камни так были подогнаны друг к другу, что между ними невозможно было найти щель.

Гимли стоял на стене, облокотившись на бруствер. Леголас сидел рядом с ним, поглаживая рукой лук и вглядываясь вперед, в темноту.

– Это мне нравится больше, – проговорил Гимли, – топая по камню. – Сердце мое оживает, когда мы приближаемся к горам. Здесь отличные скалы. У этой страны отличные кости. Я чувствовал их под ногами, когда мы поднимались сюда из долины. Дайте мне год и сотню моих родственников, и я превратил бы это место в такую крепость, от которой армии откатывались как вода.

– Я не сомневаюсь в этом, – сказал Леголас. – Но вы – гном, а гномы – странный народ. Мне это место не нравится и еще меньше понравится при дневном свете. Но вы успокаиваете меня, Гимли, и я рад стоять рядом с вами, рядом с вашими крепкими ногами и вашим острым топором. Я хотел бы, чтобы среди нас было больше вашего народа. Но еще больше я обрадовался бы сотне добрых лучников из Чернолесья. Нам они необходимы. У Мустангрим по-своему хорошие лучники, но их здесь слишком мало.