Текст книги "Предвестник шторма"

Автор книги: Джон Ринго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

– Капитан второго ранга Шэрон Дзержински О’Нил, – произнесла новый капитан, и Шэрон вздрогнула. Капитан улыбнулась. – Дзержински?

– Польская фамилия, капитан, – пожала плечами Шэрон.

– Это я поняла. Политехнический в Ренсселаре, выпуск девяносто первого. Авиастроение, степень бакалавра. С отличием. Поступила на курсы программы подготовки офицеров резерва ВМС США в 1989 году. Зачем?

Шэрон опять пожала плечами. Все шло не так, как она ожидала. Помимо прочего, ее изумила осведомленность командира, и было непонятно, как далеко она простирается.

– Я пошла на КПОР ради денег, капитан. Их было немного, но при паре стипендий мне требовалась только одна работа на стороне.

Она старательно не углублялась в дискуссию, что это была за работа. Модель моделью, но существовало несколько таких фотографий, которые, она очень на это надеялась, никогда не войдут в ее официальный пакет. Или тот факт, что ее второй дисциплиной были танцы.

Новый командир кивнула и продолжила.

– Произведена в чин энсина [25]25
  Самое младшее офицерское звание на флоте, примерно соответствует нашему младшему лейтенанту.


[Закрыть] и прошла подготовку в качестве офицера технического обслуживания авиатехники. Получила назначение на авианосец «Карл Винсон». Прослужила четыре года, три на «Карле Винсоне». Уволилась с действительной службы в 1995-м. Почему не стали служить дальше?

Шэрон раздумывала, как объяснить это кадровому офицеру. Как объяснить, что, несмотря на все усилия устранить домогательства, авианосец, проводивший в море по шесть и более месяцев подряд, все же не был подходящим местом для бывшей модели? Как объяснить упадок боевого духа и дисциплины в те темные времена американских вооруженных сил? Как объяснить чувство бессильной досады из-за невозможности держать самолеты в воздухе вследствие нехватки запчастей? Или когда начальство заставляет выпускать в полет самолеты, в техническом состоянии которых ты не уверена на сто процентов? Или когда муж вонзает тебе нож в спину, чтобы провести несколько лишних часов в воздухе? Или когда тот же самый сукин сын бросает тебя ради «МЖСМ», «маленькой желтой секс-машины»? Индонезийская жена была вежливой и почти извиняющейся. Но это не помогло.

– Тогда не было для этого причин, мэм, – дала она уклончивый ответ из своего набора. – Я никогда не рассматривала ВМС как место своей карьеры.

– Несмотря на целый ряд «отлично» в ваших оценках служебного соответствия офицера? – спросила британский офицер. – Несмотря, на то, что «этот офицер обнаруживает зрелость и способности, редкие в ее возрасте и далеко превосходящие подобные качества сослуживцев равного с ней звания и возраста. Дальнейшее продвижение по службе этого офицера следует определять, исходя скорее из качественного исполнения служебных обязанностей и предполагая высокое звание в будущем, а не только учитывая немедленные потребности текущего момента». И это было «с энтузиазмом поддержано» командиром авианосца

Профессиональная военная недоуменно наклонила голову набок:

– Это получше любой из моих оценок в том же звании. Итак, почему вы ушли? Перед вами открывались возможности прекрасной карьеры.

Шэрон подняла руки вверх.

– Я никогда не была карьеристом, капитан первого ранга. Я счастлива, что капитан второго ранга Дженсен был в таком восторге и что капитан первого ранга Хьюз с ним согласился. Но все же я была там не ради карьеры.

Новый командир хрустнула пальцами и откинулась на спинку кресла, сцепив руки за головой.

– Чушь собачья.

Шэрон смотрела на нее с каменным выражением.

– Возможно, капитан первого ранга. Но это все, что от меня требуется обсуждать с начальством.

Капитан первого ранга Уэстон приподняла бровь:

– Обжегшись на молоке, дуешь на воду?

Шэрон слегка улыбнулась.

– Скорее пьешь воду всю оставшуюся жизнь, мэм.

– О’кей, – кивнула офицер. – Разумно. Снова пошла учиться. Технический Институт Джорджии. Встретила некоего Майкла О’Нила и вышла за него замуж.

Она остановилась.

– Кстати, на днях я встретила в самолете Майка О’Нила, которого наградили Медалью за Дисс. Приятный малый, если вы никогда с ним не встречались. Такой же маленький, как и по телевизору.

Шэрон чуть улыбнулась.

– Да, это так, мэм. Но для меня он достаточно высокий.

Капитан Уэстон в первый раз за весь разговор проявила удивление.

– Серьезно? Он ваш муж? – спросила она с мгновенно усилившимся акцентом.

Шэрон лукаво улыбнулась:

– Серьезно. Я хочу сказать, я знаю, что он далеко не красавец… – Она снова улыбнулась.

Капитан покачала головой и пустилась дальше:

– Получили магистра в авиационной технике, специализируясь на определении периодов техобслуживания. Пошли работать на фирму «Локхид-Мартин» в Атланте по проекту истребителя F-22. Проект находился в процессе сокращения. Я удивлена, что вы получили работу.

Она многозначительно посмотрела, ожидая ответа.

– Я тоже, – призналась Шэрон. – Но они продолжали работы, закладывающие основу для развития, считая, что рано или поздно Конгресс сдастся и купит эту чертову штуковину. Я только что окончила колледж и стоила дешевле тех людей, которых они уволили. Мне это не слишком нравилось, но я все равно пошла на эту работу.

– Но вы остались там еще на два года. Фактически до самого призыва.

– Я там едва бывала с момента, когда Мы Услышали. – Шэрон наконец положила ногу на ногу и сплела пальцы на колене. – К этому времени мы начали ковыряться с вариантом «Перегрин». Когда стали поступать данные, все выглядело так, что «Перегрин» станет ответом на наши молитвы. Сейчас, когда я получше посмотрела на тактико-технические характеристики оружия послинов, я вижу, что он – просто гроб. Но сегодня меня никто не слушает.

– О, я бы так не сказала, – загадочно произнесла капитан первого ранга Уэстон. Она наклонилась вперед и провела пальцами по волосам. Пальцы стали жирными, и она скривилась. – К вам прислушались в Комиссии по Расследованию. И это при полностью мужском составе комиссии и двух русских в ней. Вы никогда не задавались вопросом, почему вы все еще на этом корабле, когда прочие офицеры проскакивают через него, словно дерьмо через гуся?

Шэрон фыркнула на внезапное ругательство из уст серьезного офицера.

– Да, капитан первого ранга, задавалась.

– Ага, значит, опять «капитан первого ранга»? – фыркнула офицер. – Как будет угодно. Вы понимаете, что ни один из офицеров не оставался здесь достаточно долго, чтобы написать вам оценку?

– Да, мэм, – более осторожно ответила Шэрон.

– Капитан первого ранга Ступанович попытался. Он представил вашу характеристику, несмотря на то что командовал только шестьдесят дней. Минимумом является сто восемьдесят дней.

– Да, мэм, – скривилась Шэрон. – Я ее видела.

– Не слишком лестная, судя по тому, что я слышала, – признала Уэстон. – Ну, это тот лист бумаги, который никогда не выплывет на свет. Если где-то и осталась копия, Флоту не удалось ее найти.

Шэрон нахмурила брови:

– Я не понимаю. Зачем Флоту уничтожать эту характеристику? Я могу понять ее непризнание, но зачем уничтожать?

– Капитан второго ранга, – спросила Уэстон, наклоняясь вперед и пронзая ее своим глубоким черным взглядом, – сколько систем в настоящее время не работают на этой барже?

Шэрон скорчила гримасу:

– Не работают семнадцать второстепенных систем и четыре главные, мэм. К главным относятся системы жизнеобеспечения и обороны. Все оружие и ходовые системы работают.

Она пожала плечами.

– Экипаж творит чудеса, особенно индои, но у нас нет запчастей ! Мы, может быть, получили бы уже запчасти для теплообменников и носового вентилятора номер шесть, если бы капитан Ступанович побеспокоился отправить заявку! – сердито закончила она.

Уэстон кивнула:

– Капитан второго ранга, в систему обороны Земли определены семнадцать фрегатов. Вы ведь это знаете?

– Да, мэм.

– Вы знаете, сколько из них летает? — напористо продолжала она.

– Двенадцать, мэм, – сказала Шэрон, задавая себе вопрос, куда ведет дискуссия.

Уэстон снова кивнула.

– Вы знаете, сколько могут использовать свое оружие и двигатели более чем на пятьдесят процентов? Те две системы, которые вы правильно указали как наиболее важные? – Она помахала рукой в воздухе. – Жарко! Теплообменники не работают?

– Нет, мэм, я не знаю, сколько кораблей не в строю. Да, мэм, теплообменники не работают, – сказала Шэрон. – На самом деле половина…

Ее перебили на полуслове.

– Я не нападаю на вашу работу, капитан второго ранга. Я говорю, почему вам, черт побери, следует распрямить плечи! Когда не работают все теплообменники, это может оказаться смертельным. Но не настолько смертельным, как невозможность запустить ракеты! Вы знаете, что мне сказал адмирал Бледспет, которого я знаю с пеленок?

Шэрон отрицательно покачала головой, спрашивая себя, что Командующий Флотом Земной Системы сказал бы про это ведро болтов. От быстрой перемены тем разговора ее будто крутило в трех измерениях.

– Он сказал мне держать при себе мои чертовы комментарии и прислушиваться к капитану второго ранга О’Нил, и тогда я, может быть, выживу и увижу Землю снова. – Она покачала головой и выругалась. – Это единственный фрегат на земной орбите со всем оружием в полной боевой готовности и со способным развить полную тягу двигателем! И если вы полагаете, что Флот этого не замечает, вы не столь сообразительны, как о вас говорят. В настоящее время наш фрегат – единственный более или менее готовый идти навстречу опасности! – заговорила капитан уже серьезнее. – При внезапном появлении послинов истребители и другие фрегаты сделают попытку пойти наперехват. Но у большинства фрегатов, которые не хромают на один реактор, не работают пусковые установки!

– Вот это мило! – произнесла Шэрон с нарастающим внутри гневом. – Так, значит, вы говорите мне, что я застряла в этой чертовой дыре, потому что делаю хорошую работу?

– Нет, капитан второго ранга! – решительно сказала капитан. – Я говорю, что вы застряли, потому что делаете невероятную работу! И теперь вам придется учить еще одну просоленную военно-морскую задницу, как вы ее так чертовски здорово делаете!

– О боже, – сказала Шэрон, рассмеявшись точности фразы. В смехе сквозила нотка отчаяния.

– А я в ответ, – негромко добавила Уэстон, – окажу вам всю поддержку, какую смогу. Так что, быть может, нам удастся превратить эту посудину во что-то, не так похожее на летающую консервную банку из крысиной норы.

Шэрон со вздохом кивнула.

– Что ж, мэм, в таком случае вам лучше начать привыкать к бумажной рутине.

– Не к системам? – спросила капитан. Это был тест. Капитан может изучить малую толику оборудования, но на данный момент достать запчасти в службе снабжения было гораздо важнее.

– Нет, если вы хотите иметь возможность летать через месяц, – коротко ответила Шэрон. – Флот плавает на электронных документах. И мой ПИР готов проложить вашему ПИРу аварийный курс. Начиная с того бардака, который творится в программе снабжения запчастями.

15

Форт-Индианатаун-Гэп, Соединенные Штаты Америки, Сол III

13 сентября 2004 г., 14:27 восточного поясного времени

– Да, Ампеле?

Первый сержант Паппас поднял глаза на изображение сержанта по оперативным вопросам, спроецированное его ПИРом. Звонок прервал его попытки уменьшить массу бумажной работы, накопившейся, пока он был в отпуске, и он подавил нелогичный рык: недавно назначенный опер-сержант был знаменит тем, что не тратил попусту время.

– Старшой, только что позвонил зам по личному составу батальона. Нам посылают еще одного Е-6.

– Мы становимся сильнее, – рефлекторно откликнулся Паппас.

– Зам по личному составу считает, что слабее, и технически он прав.

– Если ты говоришь про отделение Стюарта, то ты, верно, шутишь.

– Я не знаю, что мы еще можем с ним поделать. Он старше Стюарта по званию, все другие отделения имеют старшинами штаб-сержантов.

– У нас есть его два-ноль-первое? И как у Стюарта дела с получением «шестерки»?

– Два-ноль-первое все еще ждет очереди на пересылку с прочей почтой, но зам-эл-эс вполне уверен, что оно будет у нас на руках к моменту его прибытия, и у него есть с собой бумажная копия. И нет никаких шансов, что батальон утвердит Стюарта. Он только-только из учебки!

– Как и ты, а я пробил тебе пять лычек. Ну да ладно, придется еще раз взять в оборот главного сержанта. Когда прибудет новый парень, пришли его сразу ко мне.

– Добро.

* * *

– Штаб-сержант Дункан, – сказал новый сержант с порога, – согласно приказанию прибыл к первому сержанту.

Дункан знал внутреннюю кухню – шел двенадцатый год его армейской службы, – и он знал, что когда прибываешь в свою роту, то, что бы там ни говорили правила, сначала знакомишься с другими сержантами, и только потом представляешься своему новому первому сержанту или командиру. Так как эти большие начальники – люди очень занятые и с напряженным расписанием, то если тебе приказано явиться непосредственно к тому или другому сразу по прибытии, это наверняка значит неприятности. А неприятности Дункану совсем не были нужны. Особенно от этого здоровенного сукина сына, который был его новым Старшим.

– Проходи. Дункан, да? Бери стул.

Эрни Паппас, по-прежнему считавший себя комендор-сержантом, ясно видел, что человек перед ним сидит как на иголках, и догадывался почему.

– Ничего страшного не случилось, – продолжал он. – А почему я хотел увидеть тебя сразу по прибытии – просто сказать тебе кое о чем. О термитах в твоем новом доме, как говорится.

Первый сержант Паппас провел быстрый, но внимательный осмотр своего нового сержанта. Впечатление получилось неоднозначным. Во-первых, парень не проходил омоложение. Где-то около тридцати, хотя по глазам судить трудно. Несколько побитый вид, будто ошеломленный, как был у Старика, когда он прибыл. Паппас посмотрел на значок, который до этого видел только у капитана, – тот, который обозначал человека, побывавшего в сражении с применением ядерного оружия. Как бы плохо ни обстояло дело на Барвоне, значок можно было заслужить только в одном эпизоде.

Он протянул руку за личным делом, стиснутым в руке нового сержанта.

– Дисс? – мягко спросил он.

– Да. И я только что вернулся с Барвона, – ответил удивленный штаб-сержант. – Откуда вы знаете?

– Я такой значок уже видел.

Паппас не стал продолжать и принялся листать дело. Он пропустил всю рекламную ерунду первых страниц, которая писалась в основном для комиссий по повышению, и открыл сразу раздел с послужным списком. Несколько пунктов бросились в глаза. Просмотрев их за несколько секунд, он закрыл дело и улыбнулся.

– Что? – спросил Дункан. Он знал, что его новый начальник увидел что-то такое, что немного повлияло на его первое впечатление. Вероятно, либо статья 15 прямо перед Диссом, или он прочитал между строк его самого последнего перевода. Улыбка могла означать все что угодно.

– Ну, та же старая рутина хороших-плохих новостей, – с легкой улыбкой сказал Паппас. – И я начну выкладывать их с промежуточной новости. Я хочу, чтобы ты знал, что твой взводный сержант – женщина. Сержант первого класса Богданович служила инструктором в морской пехоте до того, как женщин пустили в боевые части, и она ухватилась за возможность попасть в Ударные Силы. Дело знает отлично, взвод у нее по ниточке ходит. Вряд ли у тебя будут проблемы: ведь предрассудков в отношении женщин у тебя нет? Буду благодарен за честный ответ – если они есть, я мог бы кое-что поменять.

«Как будто я могу сказать, что они есть», – подумал Дункан.

– Нет, все нормально. Я никогда не служил с женщиной-начальником, но они начали понемногу прибывать, когда я покидал Дисс. С теми из них, кто дело знает, работать можно.

– У тебя были проблемы с теми, кто не знает? – настороженно спросил первый сержант.

– Старшой, если один из моих бойцов начинает орать, потому что я сказал, что они обосрались, то это не боец, – скривился Дункан. – Я не балую своих мужиков и уж точно не стану баловать женщин. Да, у меня была небольшая проблема с этим на Диссе, не с одним из моих солдат. Она в конце концов решила, что Ударные Силы Флота не для нее.

Первый сержант решил принять это на веру. Звучало похоже на пару инцидентов, про которые он слыхал, но в «Браво» с тех пор, как прислали первую группу женщин, такого пока не происходило. Ударные Силы Флота состояли из войск различных стран, у некоторых существовала традиция участия женщин в боях. Скидок на женские добродетели или признанные слабости не делалось. Не то чтобы общепризнанный женский подход вообще не имел своих достоинств – эти достоинства ничего не значили в бою. Войска Флота медленно приходили к осознанию этого факта, и американские части в целом медленнее остальных. С точки зрения Паппаса, доказывать право занимать свое место должны сами богдановичи и найтингэйлы. В пехоте халява не проходит. Тем более когда война на носу.

– О’кей, – кивнул он, почесывая голову ручкой. – Не думаю, что у тебя будет с этим проблема. Теперь насчет действительно плохих новостей. Мы уже прошли наш ПРОБОГУФ, и с максимально возможным результатом, так что я, вполне понятно, горжусь нашим младшим комсоставом и совсем не хочу что-либо менять. Единственное отделение, которое не имеет старшины в ранге Е-6, возглавляет Е-5 настолько выдающийся, что я хотел бы предложить тебе оставить его командовать. – Паппас улыбнулся, показывая, что шутит. – К несчастью, он невероятно молод – практически только что из учебного лагеря, – так что тебе буквально не остается ничего другого, как принять это отделение.

– Ну, Старшой, – сказал Дункан, нахмурив брови, – вы же знаете эту историю про лентяя? Если я позволю старшему команды «Альфа» рулить всем моим чертовым отделением…

Он поднял руки вверх, словно убирая их от чего-то.

– Конечно, конечно, понимаю. Но как бы то ни было, думаю ты справишься со Стюартом. Ты поймешь это достаточно быстро, но я прибыл сюда с Курсов начальной подготовки Флота в Макколле вместе с костяком роты, и Стюарт прибыл со мной. Однако он действительно малый выдающийся. Пообщаешься с ним – поймешь. И последнее по порядку, но не по значению: я вряд ли смогу чем-нибудь помочь, даже если у тебя возникнут проблемы со Стюартом. Или с Богданович, коли на то пошло. Или даже со мной.

– Почему? – спросил Дункан, чуя ловушку.

– Помнишь, я тебе говорил, что уже видел этот значок…

* * *

– Сержант Богданович, – сказал первый сержант, входя в Болото, – познакомьтесь с вашим новым старшиной второго отделения штаб-сержантом Дунканом. Он был во взводе Старика на Диссе.

Натали Богданович чуть заметно поколебалась, протягивая руку, затем сжала ладонь Дункана в крепком пожатии.

– Добро пожаловать в Странствующий Цирк О’Нила.

Дункан смерил взором своего нового взводного сержанта. Она сразу произвела на него впечатление. Богданович была приземистой блондинкой с развитой мускулатурой и притягательными голубыми глазами, волосы стянуты в пучок на затылке. Ее приятную свежую внешность немного портил чуть искривленный от старого перелома нос, но источаемые ею энергия и энтузиазм быстро отвлекали внимание от этого незначительного дефекта. Дункан ощутил сдержанную силу ее пожатия, напомнившего ему лейтенанта О’Нила.

– Я даже не знал, что он стал капитаном, хотя меня это не удивляет.

– Учитывая размер Ударных Сил Флота, – отметил ганни Паппас, – к нам рано или поздно прислали бы кого-то, кто знал его на Диссе. Подразделений не так уж много.

– Ну, – заметил Дункан, мрачно качая головой, – нас осталось только двенадцать, и трое на постоянной инвалидности.

– Как можно получить постоянную инвалидность? – спросил первый сержант. – Галактическая медицина может починить все, что не угробило тебя на месте.

– Психиатрия, – одновременно произнесли Дункан и Богданович и посмотрели друг на друга испытующе.

– Грозила отслужила срок на Барвоне, из первых, – сказал Паппас.

Богданович угрюмо кивнула:

– Похоже, еще есть вещи, которые не лечатся.

– Да, – негромко согласился Дункан. – Хотя я думаю, в случае с рядовым Бакли его отпустили просто потому, что не хотели больше терпеть эти истории.

Дункан зловеще усмехнулся.

– Рядовой кто? – заинтересовался первый сержант.

– Как, Мощный Мышь никогда об этом не рассказывал? – с улыбкой спросил Дункан.

Два боевых ветерана и Мощный Мышь – командиром. Похоже, здесь не так уж плохо. Какое-то время можно будет считать эту роту своим домом.

16

Форт-Майер, Вирджиния, Соединенные Штаты Америки, Сол III

13 сентября 2004 г., 18:25 восточного поясного времени

– Совсем ты стал скучным, все работаешь и работаешь, Майк. От работы кони дохнут, – сказал генерал Хорнер, небрежно прислонясь к косяку двери крошечного кабинета Майка. Его младший адъютант, капитан Джексон, маячил сбоку.

– А что делать, сэр, ночная жизнь Джорджтауна уже совсем не та, что раньше.

С момента постановки почти неодолимой задачи – написать руководство по применению частей Бронированных Боевых Скафандров в создаваемой обороне – Майк работал по шестнадцать-двадцать часов в день без выходных. По сравнению с размышлением над нынешней ситуацией такая работа была облегчением. По мере того как мир несся к неизбежной встрече с послинами, в обществе начался медленный процесс распада.

Когда стала очевидной вся серьезность грядущего вторжения, произошла резкая смена экономических приоритетов и человеческих интересов. Семьдесят процентов мирового населения и восемьдесят процентов мирового потенциала сосредоточились в зоне прибрежных или смежных с ними равнин. И хотя эти районы обладали многими замечательными чертами, обороноспособность к ним не относилась.

В проекте подземных городов, названных сокращенно подгородами, для беженцев с равнин предусматривалось размещение заводов, фабрик и прочих необходимых атрибутов общества. Однако, как и многое другое, что делалось с участием галактидов, они не создавались так быстро, как предполагалось вначале. Очередь на размещение мелкого бизнеса и производственных площадей была еще длиннее, чем на жилье.

Бизнесмены, страховые агенты, да и прочий люд зачастую достаточно хорошо умели считать, чтобы сделать собственные выводы. Горные местности, долго и тихо умиравшие из-за исхода населения, внезапно стали переживать второе рождение.

В угасающие промышленные районы Баварии и американского Ржавого Пояса, особенно в города Детройт и Питтсбург, хлынул массивный прилив новых заводов, когда ГалТех и более скромные земные производства стали переводить свои предприятия в места, пригодные для обороны.

Переезд промышленности и сферы услуг вызвал и соответствующее перемещение рабочей силы. Рабочие, инженеры и управляющие переводимых фирм следовали за рабочими местами, но прочий народ тоже сообразил что к чему, и массовый наплыв людей без постоянной занятости затопил долину Огайо и Средний Запад Соединенных Штатов, и Швейцарию, Австрию и Балканы в Европе. В Азии, где менее развитая инфраструктура и спорные границы не допускали столь массовой миграции, тоже наблюдалось значительное движение в направлении Гималаев, Гиндукуша и Кавказа.

Тем временем в Японии все производства остались на равнинах, но в многочисленных горных кряжах по всей стране рылись и заселялись огромные гражданские убежища. Опыт японцев во Второй мировой войне и их обширная инфраструктура гражданского строительства продолжали служить им хорошую службу.

Эта массовая миграция и сопровождавшие ее резкие нарушения баланса спроса и предложения товаров, услуг и рабочей силы вызвали дефицит в одних местах и переизбыток в других.

Многим удалось разбогатеть на этих трудностях, некоторым – даже вполне этичными способами. Дефицит всегда являлся творцом состояний. Эти новые богачи, как и прочие люди с приличным доходом, столкнулись с проблемой, куда вложить деньги.

В большинстве случаев сделки все еще совершались в валюте страны, в которой они заключались, а не в кредитах Федерации. Однако убедительные доказательства, что банки или даже страны переживут вторжение, отсутствовали. Поэтому осторожный инвестор предпочитал делать вклад в какой-нибудь галактический банк или земной банк, но находящийся в очень защищенном месте. Хотя, как правило, деньгами служили электроны, сохранялась и потребность в каменных стенах. В хранении нуждались не только деньги. У людей имелись ценные произведения искусства, личные сокровища, драгоценные камни и прочие «реальные» ценности. Земные банки еще раньше установили партнерские отношения с галактическими банками, и по этому каналу начали уплывать с Земли капиталы и имущество.

Однако неизбежный закон спроса и предложения снова поднял голову, и чем сильнее был поток перевода земных валют в федкреды, тем выше взлетал обменный курс. И теперь наряду с острой нехваткой надежды замаячил и призрак инфляции. Но были и два исключения.

Швейцария, и так уже знаменитый финансовый центр, получила самый высокий галактический индекс платежеспособности. Она не только уже была крупным финансовым центром, не только состояла из гор на семьдесят процентов, но швейцарская милиция прошла несколько тестов по предполагаемым нападениям, и все до единой атаки были отбиты с легкостью. Однако на финансовый рынок вышел новый игрок.

Древнюю и замкнутую буддистскую страну Бутан на короткое время оккупировала соседняя Бангладеш, чтобы стать средоточием власти. Единственный визит британского батальона Бронированных Боевых Скафандров вернул положение к изначальному состоянию, но бутанцы усвоили урок.

Хотя их религия запрещала им применять насилие, они все же могли использовать наемников, и на свет появился новый полк гурков. Гурки – горные войска из Непала – имели репутацию лучшей легкой пехоты в мире.

Для их оплаты Бутан открыл несколько небольших отделений основных банков. Поскольку королевство было определенно старомодным и ревностно следило за охраной окружающей среды, оно разместило отделения банков в тысячелетних монастырях массивной каменной кладки. И в эти банки, охраняемые самыми прославленными бойцами в мире, массивными каменными стенами и местностью, способной устрашить и Ганнибала, хлынула цунами шедевров живописи, драгоценных камней, металлов и имущества. Крохотная часть этого потока использовалась на приобретение самого современного военного снаряжения для гурков. И гурки, и их наемные британские офицеры были просто счастливы им воспользоваться.

Инфляция, дефляция и дефицит свирепствовали в мире, неся за собой голод и болезни. Несмотря на все это, большинство людей продолжали держаться и работать: трудиться на возможную победу.

– На самом деле, – с улыбкой сказал Хорнер, – я слышал, что процент незамужних женщин еще выше, чем обычно.

– Я уже говорил…

– Нет, сегодня вечером ты выйдешь из этого кабинета. Твоя работа наверняка уже близка к концу.

– Я закончил, – ответил Майк, показывая на внушительную стопу бумаги на столе: доклады и презентации. – Вот оно.

– О’кей, хорошо, – сказал Хорнер, довольный, но совсем не удивленный.

Майк проработал на него два года, когда он возглавлял Команду Пехоты ГалТеха: сначала гражданским техническим экспертом, затем адъютантом. Хорнер быстро понял, что этот молодой офицер умеет полностью сосредоточиться на работе и довести ее до конца, и для этой работы генерал его выбрал не только за опыт в применении ББС, но и за это качество. Времени было мало. Список людей, которые могли разработать оперативную стратегию применения ББС в «Передовой крепости», был очень краток, а список таких, которые могли сделать нечто подобное за оставшиеся две недели, еще короче. Единственный офицер, состоявший в обоих списках, сидел сейчас в кресле перед Джеком.

– Если ты готов к завтрашнему совещанию командования, то у тебя нет причин не прийти вечером в клуб Форт-Майера во всем великолепии твоего синего флотского мундира.

– Ну, сэр, – сказал Майк и зевнул только отчасти притворно, – на самом деле у меня имеется около тридцати причин, начиная со сна.

Джек, похоже, не обратил внимание на отказ.

– Помимо оказания радушного приема всем командующих Армии перед официальным стартом проекта «Передовая крепость», мы устраиваем обед в честь нового командующего французскими Наземными Силами. Я подумал, что тебе, может, захочется присутствовать.

– Ну, сэр, как я сказал…

– Его зовут Крено.

– Командир Deuxieme Armore, сэр?

Вторая бронетанковая, вместе с Десятой панцергренадерской и разрозненными британскими, китайскими и американскими бронетанковыми частями были спасены взводом тогда еще лейтенанта О’Нила на Диссе, когда послины окружили их в мегаскребе Дантрен. Взвод обрушил мегаскребы с двух сторон котла окружения и разбил послинов с оставшейся стороны залпами гранат из антиматерии. На французского генерала – долговязую петарду, удивительно напоминавшую Страшилу из «Волшебника страны Оз», – это произвело сильное впечатление. На Майка, в свою очередь, произвело впечатление, как хорошо генералу удалось сохранить свое соединение в такой невозможной ситуации. Deuxieme Armore понесла наименьшие потери среди других подразделений мобильной обороны в значительной мере потому, что осталась сплоченной, в то время как остальные разбились подобно стеклянным вазам. И важнейшей причиной этого явился сегодняшний гость.

– Он самый. Когда он услышал, что ты в городе, то настаивал на твоем присутствии, – сказал Хорнер с редкой подлинной улыбкой.

– Есть, сэр. – Майк мысленно прошелся по своему гардеробу. У него имелся отглаженный комплект синей парадно-выходной формы Флота и – на случай, если потребуется их надеть, – его медали.

До сих пор ему удавалось не носить ни одной из них, вопреки предписанию для Наземных Сил. Он просто указал, что фактически не является офицером Наземных Сил, и, следовательно, это предписание на него не распространяется. Ему пришлось три раза выдержать нападки чрезмерно рьяных чинов военной полиции, пока не вышел специальный порядок, разъясняющий положение Флота в сравнении с персоналом Наземных Сил. Он, вероятно, не стал бы поднимать вопрос, если бы не постоянные притеснения офицеров Флота, направленных в Пентагон. Если его обращение по каналам личных связей могло помочь хоть как-то их уменьшить, он чувствовал, что это стоит потраченных усилий. Он также терпеть не мог взглядов, которыми на него смотрели, когда видели Медаль. Ладно, черт с ним, ведь есть шанс повидаться с некоторыми старыми товарищами.

– Понял, сэр. Я буду там со всеми побрякушками.

– Вот и не забудь обязательно надеть все медали. – Джек улыбнулся своей фирменной улыбкой «слушай-и-повинуйся». – Медали, Майк, а не планки. И все до единой.

* * *

– За тех, кого нет с нами, – произнес тост Майк как младший в группе.

– За тех, кого нет с нами, – откликнулась подвыпившая толпа, окружившая нового французского Главнокомандующего.

Большой зал офицерского клуба Форт-Майера был забит сливками Вашингтонского Военного Округа. Яркий свет люстр сверкал в золотом шитье и драгоценностях офицеров и их дам, кружащихся в официальном менуэте. Помещение заполняли генералы всех рангов, о такой мелочи, как полковники, даже говорить было смешно. Но в центре внимания всех собравшихся находилась маленькая группа у центрального стола, где адъютанты и старшие помощники плотным кольцом окружали четырех военных. Трое из них были четырехзведными генералами, один был простым капитаном.