Текст книги "Конан и сокровища Пифона"

Автор книги: Джон Мэддокс Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 17. СОКРОВИЩА ПИФОНА

– Кром бы все побрал! – ругался Конан. Обследовав всю башню, он не обнаружил никаких следов своих товарищей. – Где они? За каменными стенами верные подданные все еще рукоплескали своему правителю. Проклиная всех и вся, Конан выбежал через заднюю дверь, он оказался на террасе, которая выходила на озеро. Далеко-далеко на его водной глади Конан различил какой-то предмет. Его острый взгляд легко определил, что это рыбачья лодка, и он быстро догадался, кто в ней может быть. Лодка направлялась прямо к крепости на противоположной стороне озера. Осмотрев берег, Конан убедился, что, убегая, стигиец не позаботился об уничтожении остальных лодок. Вернувшись в башню, Конан застал там большое смятение. Гома вошел внутрь, а за ним последовала целая толпа обожающих его подданных. Женщины несли ему чистую одежду и кувшины с водой. Пока он беседовал с вождями, они смывали со своего правителя кровь и пот. При появлении Конана он поднял голову и улыбнулся: – Неплохая драка, а? – Неплохая, – согласился Конан. – Мне уже рассказали, как ты убил палача, хотя тогда я не успел ничего заметить. Я предполагал, что Набо способен на такую подлость, поэтому и попросил тебя быть рядом. Я благодарен тебе. Ты достоин большой награды. Скажи, что бы ты хотел получить? – Сейчас не время. Стигиец бежал, он сейчас на озере, направляется к крепости, туда, где сокровища. С ним мои товарищи. Гома пожал плечами: – Я пошлю своих людей, чтобы их окружили. А сейчас надо отдыхать и праздновать победу. – Дело еще не закончено, – сказал Конан. – Агла тоже с ним, и кто знает, какое злодейство замышляет эта старая ведьма. Гома нахмурился: – Агла! Она тоже должка умереть, как и Набо! Да, надо что-то делать. – Кто остался крепости? – спросил Конан. – Все мои воины старше четырнадцати лет пошли со мной в битву. Там остались только женщины, дети и старики, а сейчас они, наверное, тоже идут сюда. Там, скорее всего, никого нет. А меня здесь ждут важные дела. – Тогда дай мне сильных гребцов, и я догоню ту лодку. – Хорошо. – Гома что-то сказал, и вперед выбежали около двадцати молодых воинов. Конан отобрал шестерых, потом повернулся к Кефи: – Ты пойдешь со мной. Мне понадобится твое умение. – На озеро? – слабым голосом переспросил раб. – Да. Чудище ведь появляется только ночью, правда? Иначе как бы в озере ловили рыбу? С помощью Кефи он отдал воинам распоряжения. – Доброй охоты, Конан, – сказал новый правитель. – Принеси мне мерзкую голову Аглы, и твоя награда удвоится. Конан выбежал из башни и направился к озеру. Вдоль каменного парапета стояли с десяток длинных рыбачьих лодок, недалеко сушились сети. Конан указал на ту, что выглядела наиболее прочной, и воины быстро столкнули ее в воду. Все сели, и гребцы схватились за весла. Конан и Кефи сделали то же самое. Весла мелькали, и лодка быстро бежала к середине озера. Несмотря на уверенность, с которой он убеждал Кефи, у самого киммерийца при одной мысли о чудовище волосы начинали шевелиться. И днем и ночью место это жуткое, хотя монстр и прячется где-то в глубине. И только острая необходимость действовать быстро заставила Конана пуститься в его владения в утлой рыбацкой лодчонке. Чтобы скоротать время, он решил отмыть в воде свой меч, но в последнюю секунду остановился. Ведь оно, как акула, легко почует запах крови. Киммериец пытался рассмотреть лодку, за которой они гнались, но над озером стал подниматься легкий туман, и отдаленные предметы скрылись из виду. Не в это время дня тумана обычно не бывает, и его опасения усилились. На водной поверхности уже играли какие-то твари. Впереди барахтался сгусток щупалец. – Что-то не то, – сказал Кефи, уставившись на мелких тварей широко раскрытыми глазами. – Озеро обычно в это время спокойно. Воины тоже не на шутку встревожились. Храбрость в бою – это одно, но здесь все не так. – Гребите сильнее,– приказал Конан.– Чем быстрее доберемся до берега, тем скорее будем в безопасности! Вода становилась все темнее, но противоположный берег был уже совсем рядом. Ища там своего спасения, гребцы взбивали воду озера в белую пену. Теперь Конан понял, что происходит. У самой воды он различил сморщенную фигурку Аглы, она уже приплясывала и пронзительно кричала, призывая озерное чудовище расправиться со своими врагами. Вдруг из-под самой лодки, чуть ее не перевернув, выскочило нечто похожее на расплывшегося осьминога. Воины вскрикнули. Вверх потянулось толстое щупальце и схватило одного из них, того, кто стоял на планшире. В теле осьминога открылось круглое отверстие, из которого щелкают костяной нарост, напоминающий клюв попугая. Чудовище схватило этим клювом свою жертву, а остальные воины вонзили в эту огромную тушу свои копья. Клюв раскрылся, хлынули потоки крови, чудовище зашипело и скрылось в глубине. Кефи неумело, но с большим рвением схватился за освободившееся весло. А из воды всплывали еще более жуткие неестественные существа. Вот выпрыгнуло нечто похожее на акулу, оно перемахнуло через лодку, схватив по пути одного из воинов, и с плеском упало с другой стороны, крепко зажав несчастного в челюстях, усеянных длинными иглообразными стыками. Нос лодки уже шуршал по берегу, и киммериец одним прыжком очутился на твердой земле. Остальные тоже не отставали, от пережитого ужаса люди готовы были плакать. Из озера все так же выпрыгивали отвратительные существа, но воины в своей стихии чувствовали себя увереннее и, обуреваемые одновременно и ужасом, и яростью, легко настигали их копьями, разрывая на части безобразные туши. На уходящем вверх склоне горы Конан заметил Аглу, которая спасалась бегством. Ее энергия и проворство могли бы дать ложное представление, о ее возрасте. Конан бросился вдогонку, страстно желая разрубить это злобное существо на куски. Последние два дня были нелегкими, он совсем не спал и много дрался, но Конану за свою бурную жизнь приходилось терпеть и гораздо большие трудности. Его крепкое стальное тело могло противостоять таким испытаниям, которые любого цивилизованного человека погубили бы. И конечно, ему не составит труда догнать старуху. Так он думал, но случилось по-другому. Он был примерно в двадцати шагах от входа в форт, когда старая ведьма уже добежала до ворот. Киммериец одним прыжком преодолел это расстояние, он уже поднял свое смертоносное копье, но жертва, в крови которой он так хотел омочить свою острую пику, уже исчезла. Стояли только пустые хижины, а старухи нигде не было видно. Через несколько минут подоспели его воины. На молодых трудный путь не оставил никаких следов, но Кефи, привыкший к легкой, пусть и сомнительной службе при дворе, хрипел, как кузнечные меха. – Ты ее убил? – спросил он. – Нет, возьми ее Кром, она сбежала. Надо ее выследить, а то она опять пустит в ход колдовство. Она, наверное, скрылась в башне. Там же и все остальные. – Откуда ты знаешь? – спросил Кефи. – Знаю. Сейчас нет времени для объяснений. Воины что-то сказали Кефи. – Они спрашивают, будет ли драка. – Им найдется кого убить, – заверил Конан. При этих словах воины радостно заулыбались. Озерные твари позади, и к ним возвращается мужество. А из тех, кто ходит на двух ногах, они никого не боятся. Киммериец повел свой отряд к башне, над которой царило зловещее молчание. Дверной проем зиял черной дырой. Держа наготове копья и меч, Конан осторожно вошел внутрь. Там было сумрачно и жутко. Не доносилось никаких звуков, но это еще ничего не значит. При удачно организованной засаде шуму быть не должно. Последние несколько футов он пробежал бегом, стрелой ворвавшись в центральную комнату, не выпуская из рук оружие. Там было пусто. – Все в порядке, – позвал Конан. – Заходите. – Воины вошли, с любопытством оглядывая помещение. Здесь все было по-прежнему, за исключением двух вещей: исчез Марандос, а огромная глыба, которую этот безумец так нежно гладил, была теперь опрокинута набок, а под ней открывалась лестница, которая вела в подземные лабиринты. Какая сила сдвинула камень, человеческая или же чары Сетмеса? – Надо туда спуститься, – сказал Конан. Воины в нерешительности разглядывали темный проем лестницы. Они опять оказались на незнакомой территории. – Пойди принеси факелы, – приказал Конан Кефи. Чувствуя облегчение оттого, что получил приказ и может его исполнить, раб бросился наружу, где перед оставленными домиками все еще догорали костры. Через несколько минут он уже принес целую связку факелов, зажав их под мышкой, а в другой руке у него горел зажженный. Конан вложил меч в ножны и взял факел, то же самое сделали все остальные. Освещая путь горящей головней, киммериец начал спускаться. Ему сразу бросилось в глаза, что каменный проход сильно отличается от обычной кладки, которую можно встретить в крепости повсюду. Стены пешеры, высеченной в твердом камне, любовно выповнены и затейливо разукрашены экзотическим орнаментом. Свод и стены покрывала роспись, в которой чувствовалось что-то стигийское, но лишь немного. Конан понял, что перед ним – образцы искусства Пифона, прародителя Стигии. Воины то и дело изумленно восклицали при виде красочных фигур, которые в изобилии покрывали все поверхности. Боги, короли, мифологические существа оживляли незнакомые легенды и ритуалы позабытых религий. Попадались изображения людей со звериными головами и звери с человеческими. Были сцены пиров и битв. Но в основном картины изображали что-то совершенно непонятное, но неприятное и отталкивающее. Лестница оказалась намного длиннее, чем предполагал Конан, и шла не прямо. Попадались какие-то странные неожиданные повороты, внезапные площадки, устроенные неизвестно с какой целью, с которых лестница опять вела вниз. И всюду буйная роспись утомляла глаз. – Факелы! – воскликнул кто-то. Пламя дрожало от легкого ветерка, который мог доноситься только с поверхности. – Кое-кого ждет немалое разочарование, если этот туннель окажется всего лишь запасным выходом, – усмехнулся Конан. – Хотя так им и надо. Вдруг сверху послышались какие-то странные звуки. Пронзительные крики и писк, искажаемые эхом. Все это покрывал ритмичный рокот, такой, впрочем, низкий, что его скорее чувствуешь кожей, а не слышишь. Это не бой в барабаны, а какой-то глубокий, океанический пульс, как будто стучит сердце мира. Прямо над головой они различали странное сияние, которое не мерцало, как естественный свет. Оно было желтого цвета с легким зеленоватым оттенком, в нем ощущалась та холодность, что царит в иных мирах. Сияние лилось из проема, где оканчивались ступени. Конан опустил факел и обнажил меч. Они вошли в этот проем, и перед ними открылась обширная гулкая пещера, такая большая, что Конан не мог понять, высечена ли она руками человека, или это творение природы. Ближняя стена была сложена из гладкого камня, и на ней были все те же изображения гигантских пифонских богов. Что представляют собой другие стены, Конан разобрать не мог, потому что свет туда не доходил. Это сияние напоминало скорее светящийся туман, чем свет, разливающийся от одного источника. В предполагаемом центре пещеры мерцало что-то большое, сложенное в кучу, а рядом сновали люди. – Будьте готовы к драке, – сказал Конан, – но не трогайте женщину, высокого человека со светлой бородой, рыжего и одного коротышку. – Кефи передал его приказы, но Конан все равно чувствовал беспокойство за друзей, потому что уже знал, каковы эти воины в ярости, когда у них взыграет кровь. Его товарищам придется смотреть в оба, если эти ребята слишком разгорячатся. Они осторожно подбирались к мерцающей горе. Подойдя поближе, Конан увидел, что странный свет разливается от золота и драгоценных камней, которые вправлены в некие таинственные инструменты, не очень похожие на обыкновенные украшения. К ним повернулся высокий человек: – Добро пожаловать, киммериец. Агла, моя коллега, предупредила меня о твоем приближении. – На твое несчастье, – ответил Конан. Теперь он заметил, что сразу за горой сокровищ открывается широкая водная гладь, уходящая в темную неизвестность. Вода с ленивым шелестом ударялась о берег, а глубокие ритмичные удары раздавались из недр этого таинственного подземного озера. – Конан? Неужели ты жив? – Это Спрингальд, совершенно измученный, но веселый. Рядом с ним стоял Ульфило, извечное олицетворение оскорбленного достоинства. Здесь же и Вульфред, он, кажется, чему-то тихо радуется. У всех троих оружие. – Что это вы делаете здесь с этим обманщиком? – спросил Конан, указывая на жреца. – Когда он освободил нас из темницы и предоставил право пойти за ним сюда, а не отправиться на корм чудовищу, – заговорил Ульфило, – мы решили забыть на время все наши разногласия. – Где Малия? – спросил Конан. – Ты говоришь о Белой Царице, – сказал Сетмес. Теперь Конан заметил, что рядом с ним – двое стигийских офицеров, а их руки лежат на эфесах мечей. Ты не должен говорить о ней так, словно она обычная женщина. Она теперь слишком высока для тебя. – Да где же она, будь ты проклят?! – Конан подступил к жрецу, поднимая меч. Шагнув вперед, Геб и Копшеф закрыли своего господина. Они уже доставали из ножен мечи. – Если ты хочешь ее видеть, – сказал Сетмес, – ты просто должен поднять голову. Конан посмотрел вверх. Перед ним высилась огромная сверкающая груда, мерцал жемчуг и хрусталь, королевские скипетры, иногда попадалась книга, было множество странных предметов, о назначении которых он не мог даже догадываться. Надо всем этим возвышалось сооружение из золота и серебра, разукрашенное драгоценными камнями, огромный трон. На нем восседала Малия. Женщина на него не смотрела, казалось, она его и не заметила. Голову ее венчала большая корона. Шею украшали жемчужные ожерелья, а запястья перехватывали браслеты из драгоценных металлов. Больше на ней не было ничего. Малия не отрываясь смотрела на воду. Рядом с ней скорчилась Агла, она произносила какие-то заклинания и била в маленький барабан, который представлял собой человеческий череп, обтянутый кожей. – Что это значит? – спросил Конан. – Что вы с ней делаете? – Спроси вон его, черногривый. – Это сказал Вульфред. Он махнул рукой на худого оборванца, который сидел на куче сокровищ и самозабвенно перебирал в пальцах сверкающую массу. – Твои мечты сбылись, Марандос, – обратился к нему Конан. – А как же счастливое воссоединение с женой? – С женой? – Тот смотрел на него, как будто ничего не понимая. – Ах эта. Она тоже часть сделки. – Какой еще сделки, будь ты проклят? Молодые воины Конана в полном изумлении следили за тем, что происходит вокруг. Это было настолько им непонятно, что они забыли даже, зачем пришли сюда. – Со стигийцем. Он обещал привести меня к сокровищам, если я заманю сюда и Малию. Она ему зачем-то нужна. Ну, я и согласятся. – А что остальные? – спросил Конан. – Ну она ведь не могла добраться сюда одна, так? – Марандос, казалось, обиделся на такой глупый вопрос. Конан повернулся к Ульфило: – И ради этого братца ты пустился в путь на край света? Ульфило сплюнул: – Неужели ты думаешь, что ради этого глупца? Он с самого рождения был ничтожеством. Мне нужны сокровища, чтобы восстановить богатство моей семьи. А эта женщина, что она мне? Просто очередная шлюха, которую он нашел в чужой земле, все равно что лошадь или собака. Если она и нужна жрецу для каких-то целей, какое это имеет значение по сравнению с моими планами – вновь сделать свой род одним из величайших в Аквилонии? – Твоя честь не слишком высока в цене, – сказал Конан. – Ты не смеешь так со мной говорить, варвар! – Он уже выхватил из ножен свой длинный клинок. – Я пришел сюда не затем, чтобы тебя убить, – зарычал Конан. – Мы были товарищами. Давай не будем драться, когда рядом враги. – Они мне не враги, – ответил Ульфило. – Ты заставляешь меня раскаиваться в том, что я сделал, – сказал Конан. Только чтобы освободить вас от Набо и Сетмеса, я помог Гоме захватить город. – Это очень благородно с твоей стороны, друг, – сказал Спрингальд. – И мы признательны тебе от всего сердца. Зачем нам ссориться. Будь с нами. Сокровища уже найдены. Но здесь существуют силы, столь древние и столь могущественные, что теперешние события в этой долине могут изменить весь ход мировой истории. А что такое несколько человеческих жизней, тем более одна женщина по сравнению с мировыми катаклизмами? – Вы хотите, чтобы я был заодно с этим лживым, продажным жрецом? – Конан плохо понимал, что происходит. – Да вы все потеряли рассудок, не лучше Марандоса! Стигиец вам ничего не даст! – Пифонец, пожалуйста. Я не стигиец, в моих жилах течет чистая королевская кровь имперского Пифона. Ныне я соединяю древнюю корону и сокровища моего народа с неисчислимой силой существа, что пришло из межзвездных миров. Моя воля и его могущество поднимут древний Пифон из пыли и праха, и моя власть не будет знать себе равных во всей истории! Его черные глаза горели фанатичным блеском. – Могущество? – удивленно переспросил Конан. – Эта озерная тварь не может даже вылезти из своей дыры, так она слаба. И беспомощна, ведь ее надо кормить! – Ты видишь эту груду золота и драгоценностей, варвар? Ты знаешь, что это? – Это сокровища Пифона, ради которых некоторые глупцы отправившись на край света. – А разве ты не заметил, как мало здесь безделушек и как много инструментов и древних томов? – Трудно не заметить. – Здесь хранится вся магическая власть империи Пифона! Когда гиборейские племена одерживали победу за победой, император каждый раз призывал к себе всех магов и волшебников, чтобы собрать их драгоценнейшие, самые сильные магические тайны в одном месте. Это величайшая колдовская сокровищница всех времен! – И много ему было от этого пользы! – презрительно заметил Конан. Гиборейцы мыли своих коней в каналах Пифона. А чтобы обогреться, они поджигали дворцы. – Звезды тогда не благоволили к Пифону, – ответил жрец. – В Год Падения Пифона их пагубное расположение не знало себе равных на протяжении последних десяти тысяч лет. Но существо в озере почуяло могущество пифонских сокровищ и стало притягивать их к себе. И вовсе не случайно командир экспедиции проделал путь по пустынному бездорожью, прошел в эту долину и схоронил свои сокровища вблизи озера! И не простая осторожность заставляла людей копать землю все глубже и глубже. Каждый раз, когда казалось, что работа закончена и пора вырубить в скале пещеру для сокровищ, некий необъяснимый импульс гнал людей все дальше и дальше, пока они наконец не вышли к этой пещере. Конан теперь смотрел на аквилонцев: – В этих сокровищах – его колдовская власть. Неужели вы думаете, что он ее с вами разделит? – Если он хотел нас одурачить, – заговорил Ульфило, – зачем ему было освобождать нас из темницы, зачем возвращать нам оружие, зачем приводить сюда? Конан от всей души рассмеялся: – Глупцы! Он вас освободил, чтобы вы перевезли его на лодке через озеро, пока люди Гомы еще не ворвались в город. Он привел вас сюда, потому что и сам не знал, что именно найдет в этой пещере. Здесь могла оказаться охрана. И живы-то вы сейчас только потому, что, кроме этих двух наемных стигийцев, у него никого нет. Но первое, что он сделает, заполучив от озерного чудовища это долгожданное могущество, – это расправится с вами. – Надо ли слушать этого дикаря, мой повелитель? – обратился к Сетмесу рыжебородый Копшеф. – Позволь я его убью. – Еще не время, друг мой, – сказал Сетмес. В его взгляде промелькнуло легкое беспокойство. – Неплохая возможность проверить, как поведет себя наш славный Ульфило. Аквилонец, если хочешь быть моим первым помощником, убей для меня этого северянина. Ульфило смотрел теперь без своей обычной надменности: – Думаешь, так будет лучше? Этот человек нам не опасен. Он один. Он низкого происхождения и чужестранец, но весь долгий путь сюда служил нам верой и правдой. – Боюсь, не видать тебе стального жезла пифонского герцога! – сказал Сетмес с насмешкой. – Мне нет преград! – взревел Ульфило. Он обнажил свой длинный меч.– Чтобы какой-то дикарь помешал мне восстановить славное имя моего рода! – Прекрати! – зашептал Спрингальд.– Это ребячество! Но его друг уже не мог внять доводам рассудка. Он видел только, что могущество его рода ускользает, и вот враг, который тому причиной. Мечи скрестились, киммериец отчаянно боролся за свою жизнь. Прочь мысли о том, что когда-то они были товарищами. Ульфило – сильный и опытный воин, но Конан не даст спуску тому, кто обнажит против него сталь. Клинки сплетали размытую сеть мерцающего металла, противники не жалели сил. Окружающие напряженно наблюдали за ходом поединка. Спрингальд страдал при мысли о том, что друзья хотят убить друг друга. Вульфред смотрел на них со своей обычной холодной усмешкой. Молодые воины оживленно переговаривались, обсуждая этот новый вид боя. Марандос не видел ничего, кроме сокровищ. Геб и Копшеф теребили эфесы мечей, готовые в любую секунду вонзить в спину предательскую сталь. Малия впала в забытье. Агла и Сетмес не спускали глаз с озера. Сильный удар Ульфило размозжил бы киммерийцу череп, но Конан успел подставить свой собственный клинок, задержав смертоносный край у самой головы. Мощным рывком кисти он поймал меч Ульфило на свое оружие. Несколько секунд противники стояли неподвижно, испытывая силу друг друга. Вот Конан рванул меч назад, и его клинок свободен. Коротким мощным ударом он разрубил аквилонцу грудь. Сетмес что-то сказал, и двое его капитанов уже выхватили мечи. Подобравшись к Конану сзади, они уже нацелили свои клинки ему между лопаток. Кефи закричал, и Конан успел развернуться, вырывая меч из тела Ульфило, как раз вовремя, чтобы отвести клинок Копшефа. Ему на помощь бросились с ревом четверо молодых воинов. В последовавшей за этим дикой схватке Конан не сразу разобрался, кто с кем дерется. Мечи и копья сверкали и свистели. Влажный озерный воздух окропила кровь, и казалось, что мечей слишком много. Разрубив пополам Копшефа, киммериец заметил, что один из воинов проткнул копьем Геба, но и сам погиб от стигийского меча. У его ног лежал еще один, он не учел, что противника защищают латы. Вдруг послышались удивленные возгласы, Конан резко обернулся и успел заметить, как упали два последних воина. Над ними, держа окровавленный до самого эфеса меч, стоял Вульфред. – Зачем ты это сделал? – Я просто убираю возможные препятствия, Конан, – ответил Вульфред. За его спиной киммериец разглядел лежащего без движения Спрингальда. Устранено еще одно препятствие. – Следовало бы серьезнее отнестись к твоим словам, – сказал Конан. – Да, черногривый. "Никому нельзя доверять, когда дело касается сокровищ!" Это из "Поэмы добрых советов". Я всегда ею руководствуюсь. – Так это ты поднял против меня матросов! – Ты поумнел наконец-то, пусть и с большим опозданием. – Да ты такой же глупец, как и они все! Сколько ты сможешь унести один? Даже если жрец и позволит тебе это? Тут Конан вспомнил про Сетмеса. Он увидел его на вершине груды сокровищ, он стоял за спиной Малии, положив руки ей на плечи. Их взоры были обращены к воде, которая начала шевелиться. – Этого как раз хватит на хорошую экспедицию, которая и вывезет все остальное, – ответил Вульфред. – Но это излишне. Сюда уже идут обезьяны жреца. Царь Набо не впускал их в город, не разрешал даже жить вблизи, поэтому Сетмес отправил их в горы. А сейчас они возвращаются, вот они-то и понесут сокровища. – Значит, все богатство достанется ему, а не тебе, – сказал Конан. – А тебя убьют бумбана. – Вряд ли. Видишь ли, чтобы увезти отсюда сокровища, ему понадобятся оба корабля, а кто же, если не я, поведет "Морского тигра"? На нем всего-то и осталось несколько моряков, нужен поэтому опытный капитан, который повел бы судно на север. Какие у него на мой счет мысли... Вульфред пожал плечами. – На море многое может случиться. – С этими словами ванир сделал выпад. Их мечи скрестились, и он рассмеялся Конану в лицо: – Ты, должно быть, очень устал после всего! И в самом деле, Конан едва стоял на ногах. Эта бесконечная бойня суровое испытание даже при всей его выносливости. Мощный, сильный ванир начал его теснить. А Конан мог только отражать быстрые удары рыжебородого. Он едва дышал, пот заливал все тело. Конан отступал назад. Вдруг он заметил, что стоит уже в воде. Ванир оттеснил его в самое озеро. Вода вокруг коленей бурлила и пузырилась, и Конану стало страшно. – Вас, черногривых, всегда было нелегко прикончить, – кричал Вульфред, уже начиная задыхаться от постоянного напряжения. Только быстро размахивая мечом, он мог помешать Конану перейти в наступление. – А вы, ваниры, всегда были предателями! – выдохнул Конан. – Никогда не стоило тебе доверять, друг! Следующий удар ванира чуть не разбил ему голову. Конан едва успел выставить щит, спасая свой череп. – Увы, истинная правда! Прощай, киммериец! – Оттолкнув меч Конана, он размахнулся для последнего сокрушительного удара, но вдруг его глаза расширились от ужаса. Что-то толстое и упругое обвивалось вокруг его пояса. Теперь и Конан в ужасе смотрел на огромное чудовище из озера. Оно высилось за спиной ванира, заполняя собой добрую половину пещеры. Исходившее от него зловоние невозможно было описать словами. Щупальца уже высоко подняли рыжебородого и крепко сдавили. Конан выбирался из воды, а в ушах у него звучали нечеловеческие крики Вульфреда. Конан бросился к лестнице, но тут заметил, что Спрингальд со стонами ползет по полу. Вульфред всего лишь оглушит его ударом эфеса. Киммериец потащил его за собой. Спрингальд открыл глаза и посмотрел вокруг. – Спаси Малию! – прошептал он. – Она этого не заслужила! Взглянув на сверкающую груду, Конан увидел, что жрец все так же стоит рядом с троном, на котором сидит Малия, ее глаза широко раскрыты от ужаса, но она не двигается, будто парализованная. Агла приплясывала в экстазе, а чудовище подбиралось все ближе, протягивая к людям свои многочисленные щупальца. – Кром меня побери за мою глупость! – Конан отпустил Спрингальда и бросился на груду сокровищ. Под ногами осыпались кристаллы, скипетры, загадочные инструменты, а он взбирался на самый верх. Время от времени Конан успевал бросить взгляд на неумолимо приближающееся чудовище. Его теперь окружало облако красного сияния. – Свершилось! – воскликнул Сетмес. – Свершилось, я покорил заклятья, я исполнил пророчества! Могущество озера и могущество древнего Пифона соединились! Монстр выпустил тонкое щупальце и схватил Аглу. Старая ведьма пронзительно кричала, а щупальце поднимало ее все выше. Вот оно раскрылось, и чудовище ударило свою жертву о противоположную стену. Оттолкнув жреца, Конан схватил Малию. – Нет! – закричал Сетмес. – Белая Царица должна принадлежать звездному существу! Так велит пророчество! – Поищи другую, – прорычал Конан. – Эту я забираю. Сетмес взял в руки палочку с хрустальным наконечником. Он направил ее в грудь киммерийцу, и по всей ее длине замерцало пламя. – Сокровища мои! – послышался пронзительный крик Марандоса, который уже бросился на жреца. Как будто молния поразила безумного капитана, и они двое схватились в драке на самой вершине груды сокровищ. Перекинув Малию чрез плечо, киммериец осторожно спускался. Ему хотелось выбраться отсюда как можно быстрее, но спешить нельзя. Вот он уже внизу, где, едва держась на ногах, его ждал Спрингальд. Подхватив его своей мускулистой рукой, Конан стал пробираться к лестнице. У самого выхода к ним подбежал Кефи. Раб прятался все это время где-то в дальнем уголке пещеры, сейчас он бежал бегом, сжимая что-то в руке. И почему-то весело улыбался. – Помоги мне! – приказал Конан. Схватив Спрингальда, Кефи потащил его вверх по ступеням. Жуткий шум за спиной заставил Конана в последний раз обернуться. Монстр уже выбрался из воды и протягивал свои щупальца к груде сокровищ. На самой ее вершине боролись два человека, вовсе не замечая того, что нависало над ними. Вот огромное тело обрушилось прямо на них, подминая под себя и всю груду золота. Красное мерцание погасло, и существо засветилось изнутри. И вдруг оно стало меняться, то, что происходило, невозможно описать ни на одном из человеческих языков. Конан бросился вверх по лестнице. Он очень устал, да и ноша на плече отнимает силы, но мысль о том существе, что осталось позади, прибавила Конану энергии. Добравшись до вершины лестницы, он почувствовал, что ноги похожи на расплавленный металл. Конан не останавливался. Вдруг сзади послышался шум, звук плещущей воды, которая подбиралась все ближе. – Быстрее! Быстрее! – кричал он. Кефи и Спрингальд едва держались на ногах, их силы на исходе. Внезапно киммериец почувствовал, что по щиколотку в воде. А выход наверху еще только-только стало видно. Вот вода уже по колено, она поднимается быстрее, чем он может бежать. На верхней площадке вода доходила до пояса, а в широкую комнату он уже просто вплыл, влекомый бурлящим потоком. Едва дыша, киммериец ощутил себя на открытом воздухе, куда его вместе с грузом вынесли потоки воды. Он лежал без движения, ничего не видя вокруг себя. Вдруг он услышал чей-то смех. Собрав все оставшиеся силы, киммериец сел. Рядом ничком лежал Спрингальд, вокруг – лужа воды. А над ним стоял Кефи. Вот он-то и смеялся, рассматривая какой-то предмет, который крепко держал в руке. – Во имя всех дьяволов, почему ты смеешься? Что это ты прихватил с собой? Что-нибудь из груды сокровищ? – Кое-что поценнее, – ответил Кефи. – Царь Гома богато меня вознаградит! – Он протянул Конану что-то маленькое и круглое. Это была безобразная голова Аглы. На лице застыло выражение нечеловеческого ужаса. – Хоть один соображают, что надо делать, – сказал Конан. Прошло всего несколько минут, и вот острый слух Конана различил внизу холма какие-то звуки. – Бумбана! – простонал он. – Я совсем забыл! – Вместе с Кефи они подобрались к парапету. Далеко внизу вздымалось и зловеще мерцало озеро. К ним присоединился Спрингальд. Малия все так же лежала без сознания. У самой воды вверх по склону уже поднимались неуклюжие бумбана. – Надо бежать! – воскликнул Спрингальд. – Куда бежать? На этих холмах нас будет хорошо видно на многие мили, а с Малией все равно далеко не убежишь! – Может быть, надо забаррикадироваться в башне... – Смотрите! – Кефи показывал вниз. В середине озера начал расти горб, похожий на тот, из которого появлялось чудовище. Светило яркое послеполуденное солнце, и вода теперь не играла кровавыми отблесками, она мерцала чем-то белым. Несообразительные бумбана повернулись и стали смотреть, что происходит на озере. С ревущим, громоподобным воем воды расступились, и нечто вышло на поверхность. Свет был так ослепительно ярок, что казалось, будто из глубин озера поднялось солнце. Внутри этого сияния трансцендентальным светом горело что-то яркое. Оно рванулось вверх, быстро скрывшись за тучами, осветив их изнутри своим сиянием. Вот все исчезло. Воды озера вырвались из берегов и окатили склоны, сбивая бумбана с ног и играя с ними, как с легкими соломинками. Но вот прилив кончился, и потоки вновь хлынули в озеро. От горилл не осталось и следа. – Это существо ушло своим путем, – сказал Спрингальд. – Возобновились его странствия, прерванные так давно. Кто знает? А может быть, пребывание здесь – всего лишь небольшая остановка на его пути. И кто может сказать, как оно повлияло на всю историю человечества? Может быть, гиборейцы разрушили Пифон только потому, что это ему нужно было древнее могущество? Может быть, царственная фамилия Пифона сотню поколений прозябала в Стигии потому лишь, что Сетмесу суждено было своими заклятьями открыть к этому могуществу доступ? Сетмес, конечно же, намеревался подчинить это существо себе, а на самом деле жрец сам выполнял его волю. – Спрингальд, – сказал Конан,– устало проводя рукой по лбу, – раньше я молчал, из чувства дружбы. Но ты слишком много болтаешь. Вместе они перенесли Мантию в пустую хижину. и Конан оставил Спрингальда за ней ухаживать. Потом он обратился к Кефи: – Ты сегодня не очень устал? Я хочу, чтобы ты отправился к царю Гоме. Скажи ему, что я готов назвать награду. Пусть пришлет сюда людей, надо помочь моим друзьям. – Я едва стою на ногах, – ответил Кефи, – но сделаю все, что ты приказываешь. Может быть, назад я вернусь свободным человеком, и это будет мне наградой. Когда Кефи ушел, Конан забрался в другую свободную хижину. Как всегда, держа под рукой оружие, он вытянулся на спине и в ту же секунду заснул мертвым сном.