Текст книги "Праведники Меча"

Автор книги: Джон Марко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

3

Кроваво– красная луна висела над гаванью. Тоскливый туман наползал на причалы. Где-то в море пронзительно вскрикивала чайка, и доносился издалека скрип ворота: рыбаки работали ночью, поднимая сети на борт баркаса. Долгожданный ветерок пролетел по гавани, сдувая, прочь вонь от рыбы и водорослей. По улицам и переулкам ковыляли матросы и рыбаки, накачавшиеся южным ромом, в обнимку с довольными шлюхами. Затянувшие небо тучи обещали дождь, но для жителей этого района Нара любая гроза была пустячной неприятностью. На окраинах Черного Города люди были крепкими, а крысы вырастали размером с собаку, так что от ливня никто не прятался.

Блэр Касрин, капитан нарского судна «Владыка ужаса», брел по улице с цветком в руке. Голова его плыла от дешевой выпивки. Он направлялся к даме по имени Меледа, и пропитавшимся ромом мозгам увядающая роза представлялась бесценной и безупречной. Рядом шел его друг и первый помощник Лэни, который ловко подкидывал на ходу золотую монету и шутил слишком громко для человека трезвого. Было давно за полночь, но морякам с «Владыки ужаса» было наплевать, который час. В последнее время им постоянно было наплевать, который час. Им некуда было спешить.

– Мне надо бы попросить ее выйти за меня! – шутливо заявил Касрин. – Мы заведем щенков, я брошу плавать и навсегда уйду с «Владыки».

– И пить ты тоже бросишь, – добавил Лэни, поймав монету после особенно высокого броска. – Угу, верю. – Он вручил золотой своему капитану. – Держи. Он тебе понадобится. Меледа так сильно тебя любит, что не сможет не взять у тебя денег.

Оба расхохотались.

– Она – славная девочка, – сказал Касрин.

– Ее мать ею гордилась бы.

Они снова покатились со смеху, но около дома, в котором работала Меледа, Касрин посерьезнел. Он одернул свой красный плащ, расправил плечи и щегольски, сдвинул на лоб треуголку. Ближайшее окно заменило ему зеркало.

– Как я выгляжу? Лэни ухмыльнулся.

– Как всегда прекрасен.

– Ах ты, льстец! Пойдешь со мной?

– Нет, – ответил Лэни, – сегодня не пойду.

– Что? Почему это?

– Не знаю. Не в настроении, наверное. Касрина это не удовлетворило. Он всегда чувствовал, когда друг что-то от него скрывал.

– Значит, ты тащился сюда со мной от самого «Владыки» просто так?

Его помощник смущенно улыбнулся:

– Угу.

– Врешь. – Касрин уставился на Лэни, пытаясь понять, в чем дело, и быстро определил правду. – Ты просто хотел убедиться, что я в порядке. Мне нянька не нужна, Лэни. Я не настолько пьян.

– Я этого и не говорил.

– А тебе и не нужно было, – огрызнулся его капитан. Он уронил руки, так что цветок бессильно повис, и прислонился к грязной стене. Ему вдруг захотелось оказаться на корабле. – Проклятие, теперь еще ты будешь мне сочувствовать! Никабару следовало посадить меня на гауптвахту с насильниками и дезертирами. Там мне было бы лучше.

– О, они были бы от тебя в восторге! – отшутился Лэни и ущипнул своего капитана за щеку. – Юный красавчик!

– Прекрати, – сказал Касрин, оттолкнув его руку, но тут же со смехом добавил: – Я уже обещан.

– Иди наверх, Блэр. Утром увидимся на борту.

Утром. И следующим утром, и следующим... Каждым чертовым утром, пока «Владыка ужаса» не сможет снова уйти в плавание. Касрин стиснул зубы и, его веселье испарилось. При мысли о том, что еще месяц придется торчать на приколе, ему становилось тошно. Он посмотрел в темное небо. Судя по положению луны, до рассвета оставалось всего несколько часов. Рассвета очередного дня, когда они будут драить корабль, на котором и так нет грязи. В последнее время Касрин возненавидел свою жизнь. Не об этом он мечтал мальчишкой, наблюдая с берега за Черным флотом.

– Ты считаешь, что я был не прав? – тихо спросил он. Первый помощник «Владыки ужаса» ухмыльнулся.

– Разрешаете отвечать честно, капитан?

– Конечно, почему бы нет?

– Я думаю, что совершенно не важно, что я думаю, – сказал Лэни. Подняв руку, он потянул за уголок шляпы Касрина, еще сильнее сдвинув ее на лоб. – Я думаю, что ты – капитан. А теперь иди. Повеселись.

Лэни не стал дожидаться ответа своего капитана: он повернулся и нырнул в туман, насвистывая что-то немузыкальное. Касрин уже раз десять спрашивал Лэни, что тот думает, и всегда получал один и тот же глупый ответ. Лэни действительно было не важно, какое решение принял капитан. Так же к этому относились и остальные матросы. Касрин оставался в их глазах героем и останется им вне зависимости от того, как их накажет Никабар. Для Касрина это было почти проклятием: он любил Лэни как брата, и ему больно было видеть, как карьера друга рушится из-за неуместной преданности. Однако это же служило источником гордости, и Касрин носил их верность, словно орденскую ленту. Даже у Никабара не было такой отличной команды.

– Нассать на тебя, Никабар! – проворчал Касрин. – И на твоего безрукого императора тоже!

Мир не нуждается в таких людях, как Никабар и Бьяджио. Они – синеглазые дьяволы, которые пьют снадобье, чтобы красть лишние годы, и убивают детей, чтобы увеличить свои владения. Оба были виноваты в том положении, в котором оказался Касрин, и он их презирал. Однако это было благотворное презрение: оно поддерживало Касрина. Всякий раз, терпя поражение, он питался своей ненавистью и укреплял себя уверенностью, что когда-нибудь сможет им отомстить.

Капитан Касрин покрутил в руке цветок, удивленно его разглядывая. «Владыка ужаса» стоял на якоре уже больше двух месяцев. И Никабар не позволил ему поставить корабль в главной гавани: он упрятал его в этот мусорный уголок столицы, отделив от остального флота. Отсюда видны были труды города, но не слышно было гудения топок и не ощущалось характерного запаха Черного Города. Этот жалкий рыбацкий городишко был похож на остров, и одиночество доводило Касрина до бешенства. Приливы и отливы по-прежнему кипели у Касрина в крови, как и в детстве. В те дни он приходил на причалы и верфи со сладостями в кармане, медленно жевал их и грезил о том дне, когда станет капитаном корабля. Этот день настал и миновал, и хотя другие капитаны по-прежнему считали Касрина молодым, сам он чувствовал себя странно постаревшим.

– Никабар, – прошептал он, закрывая глаза и представляя себе лицо своего врага. Когда-то адмирал был его кумиром. – Какой же ты гад, Никабар!

Этой ночью Касрин свою месть не осуществит. Единственное, что будет у него этой ночью, – это купленная за деньги любовь женщины.

«И это неплохо», – сказал он себе, заходя в дом.

«Дом», в котором работала Меледа, представлял собой двухэтажное здание, где на первом этаже находился длинный бар, а на втором – маленькие комнатки. Игроки и рыбаки сидели за карточными столами и бросали кости, а два бармена умело двигали стаканы по стойке, не проливая ни капли пенящегося пива. Несмотря на поздний час, посетителей было немало, и Касрин многих из них узнал. Они стали ему друзьями. Поначалу они ему не доверяли: им было непонятно, как моряк с высоким званием мог оказаться в их дыре. Однако Касрин умел много пить, был хорошим рассказчиком и не сторонился работяг. Чем-то они напоминали ему родителей. Касрин огляделся, улыбаясь и ища глазами Меледу. Он нашел ее за столом, где играли в фараон: она сдавала карты. Рядом с ее рюмкой рома дымилась трубка, волосы она стянула сзади красной лентой, так что они не закрывали ее смеющихся глаз и заразительной улыбки. Заметив Касрина, она помахала ему рукой.

– Сюда, милок! – позвала она.

Мужчины, сидевшие вокруг стола, бросили на стол монеты и стали изучать свои карты, поздоровавшись с Касрином невнятным хмыканьем.

– Добрый вечер, джентльмены, – приветствовал их Касрин. Он протянул Меледе розу: – Это тебе. Меледа улыбнулась.

– Ох, любовничек, спасибо! – проворковала она, любуясь цветком. – Какая прелесть!

Картежники захохотали и стали тыкать Касрина пальцами, подсмеиваясь над его подарком. Касрин засмеялся, но отвечать им не стал. Он смотрел на Меледу. Она была прекрасна и желанна – и не только физически. Похоть он насытит уже через час. Но в этой женщине было нечто еще: ощущение уюта и тепла. Касрин понимал, что на ее месте могла быть любая. Ему нужны уют и тепло – за золотой Меледа продаст их первому встречному.

– Хочешь пойти наверх? – спросила она, подмигивая.

– Ну, я не в карты пришел играть. Меледа ухмыльнулась.

– Дай мне минуту. Я скоро к тебе приду.

Прекрасно зная заведенный порядок, Касрин поднялся наверх и нашел комнату, которой Меледа всегда пользовалась, чтобы «принимать». Усевшись на кровать, он стянул сапоги. В комнате было жарко, так что он открыл окно, впустив солоноватый бриз и наполнив им грудь. Вдали покачивался на волнах его корабль. В небольшой шлюпке, идущей к кораблю, сидели трое.

«Лэни, – решил Касрин. – Возвращается. Хороший парень».

Он действительно был очень хорошим. Как и все члены команды «Владыки». Корабль дураков, охотно плавающих с королем идиотов. Касрин отвернулся от окна, не желая смотреть на свой одинокий корабль. Сняв рубашку, он зашвырнул ее в угол, а потом улегся на кровать, мрачно уставившись в потолок в ожидании Меледы. Наконец в коридоре раздались шаги.

– Заходи сюда, красавица! – позвал он. За дверью замялись. Касрин рассмеялся.

– Заходи, киска. Не надо со мной играть.

Дверь медленно открылась. Касрин начал расстегивать брюки. И тут в комнату с ухмылкой заглянул невысокий человечек.

– Разочарован, милый? – пошутил незнакомец. Касрин застегнул брюки.

– И зол, – проворчал он, разглядывая пришельца. – Кто ты, к черту, такой?

– Я – посланец, капитан Касрин. А вас искать неудобно. – Он направился в угол, поднял рубашку Касрина и бросил ее капитану. – Держите. Одевайтесь.

– Не собираюсь, – заявил Касрин. Он отбросил рубашку и направился к незнакомцу, угрожающе глядя на него. – Я занят. Какое у тебя ко мне дело?

Казалось, человечек нисколько не испугался.

– Меня послали за вами, Касрин, – ответил он. – Я должен отвезти вас к моему господину. Внизу нас ждет карета. И я бы советовал вам поторопиться. Мой господин не любит, чтобы его заставляли ждать.

– Да что ты говоришь? И меня это должно интересовать?

– Должно было бы, если бы вы знали моего господина. Он славится дурным характером.

– Послушай, карлик, – прорычал Касрин, сгребая незнакомца за грудки и заставляя встать на цыпочки, – давай-ка в два счета говори мне, кто ты, к черту, такой, иначе, клянусь небом, я сверну тебе шею!

– Мое имя Малтрак. Я служу императору Бьяджио. – Он взялся за руки Касрина и разжал его пальцы. – И если ты меня не отпустишь, вонючий сын морской ведьмы, то я велю моим ребятам высосать тебе глаза.

Изумленный Касрин отпустил человечка и попятился, пристально на него глядя. Оказалось, что он похож на Рошанна, холодного и смертоносного.

– Что вам от меня надо? – спросил Касрин.

– Я уже сказал, – ответил Малтрак. Он смерил Касрина взглядом, явно остался недоволен увиденным и оглядел комнату. – Бог мой, только посмотреть, до чего ты дошел!

– Бьяджио хочет меня видеть?

– Умница. Как это ты догадался? Я тебе все по полочкам разложил? Одевайся.

Касрин не послушался.

– Зачем? – допытывался он. – Что ему нужно?

– Жизнь слуги сурова и полна унижений, капитан Касрин. Я не знаю, зачем моему императору понадобилось вас видеть, и мне нет до этого дела. Достаточно того, что он этого пожелал – и поэтому я здесь. Так что пошевеливайтесь побыстрее, а?

Вспомнив о Меледе, капитан Касрин бросил взгляд на дверь. Казалось, Малтрак прочел его мысли: он встал перед ним.

– Ваша красавица-девка наверх не поднимется, Касрин. Я сказал ей, что у меня к вам дело, и серебряная монета заставила ее заткнуться. Теперь пойдемте.

– Серебряная? – хмыкнул Касрин. – Я собирался заплатить ей золотой. – Он вздохнул. – Ладно, Рошанн. Веди меня к своему господину. У меня для него найдется пара слов.

Касрин поднял рубашку и начал застегивать пуговицы. Он ни разу не встречался с императором, но хорошо знал его репутацию. Видимо, Никабар что-то нашептал Бьяджио, и Касрин идет в свое последнее плавание. Но он не дрогнет, не даст Бьяджио насладиться его страхом. Чего бы императору от него ни понадобилось, он вынесет все как мужчина.

Когда Малтрак с Касрином приехали в Черный Дворец, уже почти рассвело. Глядя на горизонт, Касрин решил, что приближается утро. Из-за бессонной ночи он ужасно устал. Он знал, что Лэни и команда «Владыки» будут о нем беспокоиться, гадая, куда он мог исчезнуть, однако агент Бьяджио был неумолим, в своем требовании торопиться. Как только карета остановилась, Касрин сразу же вышел. Несмотря на свой высокий флотский чин, он видел Черный Дворец только издалека, как любой из тысячи зевак, ежедневно глазеющих на него с улицы. Дворец ослепил Касрина, и он задрал голову, чтобы увидеть его вершину, которая словно исчезала в небесах. Он повернулся к Малтраку, спрыгнувшему на землю.

– Где твой хозяин, пес? Веди его сюда. Малтрак осклабился.

– Теперь вы заторопились? Это хорошо.

Агент подошел к рабам, дожидавшимся на дворе, и велел им доложить императору об их приезде. Один из рабов сообщил, что «господин» их ждет, и поспешно ретировался. Малтрак поманил Касрина пальцем.

– Идите за мной.

Они прошли через массивные ворота и оказались под лестничным маршем. Касрин дивился на архитектуру дворца. Черный Дворец был кошмаром из известняка и скульптур, переплетением переходов и химер, скоплением отполированных драгоценных металлов. Он заставлял вспомнить нарскую мифологию: здесь должны были бы обитать боги.

Малтрак привел Касрина в гигантский зал с расписным потолком и гипсовыми фризами на стенах, живописующими воинственную историю Нара. Зал был пуст. В этот ранний час он казался склепом, обиталищем призраков. С дальнего конца зала на Касрина с непонятной улыбкой взирала гигантская скульптура обнаженной женщины. В ее руках был сосуд с воображаемой водой, которая лилась ей на ноги. Как и все во дворце, статуя была чудовищно огромной и пугающей.

– Где Бьяджио? – спросил Касрин.

– В музыкальном салоне, – ответил Малтрак. – Уже близко.

«Уже близко» показалось Касрину милей. Наконец Малтрак провел его вверх по бесконечной лестнице и извилистым коридорам – мимо кухонь, помещений для рабов и оружейных, и они попали в крыло, где было еще тише, чем в остальном дворце. Вход через арку охраняли два стража в шлемах в виде серебряных черепов. За аркой, как заметил Касрин, обстановка менялась. Это крыло было менее аляповатым, более сдержанным и женственным.

– Идемте, – пригласил Малтрак, спокойно проходя мимо стражей.

Касрин последовал за ним, и, наконец, они оказались в большой комнате, застеленной пышным ковром, с большими окнами, в которых видны были столица и рассвет. Вдоль стен стояли бюсты неизвестных капитану людей, с потолка свисали причудливые гобелены. Но самым удивительным был человек в центре комнаты. За белым роялем сидел мужчина с длинными светлыми волосами, и его стремительные пальцы с силой ударяли по клавишам. На нем была широкая блуза пепельно-розового цвета, отделанная белыми рюшами. Бант блузы пропитался потом, мокрые пряди волос падали на глаза. Казалось, он не замечал на себе изумленного взгляда Касрина – или, по крайней мере, ему не было до него дела. Музыка взмыла бурным крещендо, пальцы танцевали по клавишам, выбивая яростную мелодию.

Касрин наклонился к Малтраку.

– Это Бьяджио?

– Тс! – укоризненно прошипел Малтрак. – Подождите.

Касрин нетерпеливо дожидался окончания мелодии. Музыкант довел пьесу до громкого завершения и встряхнул руками в шелковых манжетах. Закончив, пианист устало откинул назад голову, ловя ртом воздух. Малтрак восторженно зааплодировал.

– Прекрасно, маэстро! Дивно!

Бьяджио вытащил из жилета красный платок и промокнул лоб. Он взмок от пота, но казался невероятно довольным собой, а при виде Касрина его лицо просветлело еще больше.

– Приветствую вас, капитан Касрин, – сказал он.

В его голосе было что-то бесполое, как и во всем его облике. Бьяджио походил на мужчину и женщину, слившихся в одном теле. Его янтарная кожа, золотые волосы и тонкие черты лица противоречили его прославленной свирепости. Он аккуратно убрал платок в карман и встряхнул гривой волос. Капли пота веером разлетелись со лба.

– Ну, и как вам? – спросил он. Касрин не знал, что отвечать.

– Громко, – сказал он, наконец.

– Прекрасно, – поправил его император. – И вы это знаете. Это пьеса Тагрого, кроутского композитора, который жил в прошлом веке. Он был гением.

– Верю вам на слово. Малтрак оскорбился:

– Что ты себе позволяешь, ты...

– Малтрак, будь так любезен и оставь нас вдвоем, хорошо? – попросил Бьяджио. Он улыбнулся Касрину. – Мне надо кое-что обсудить с капитаном.

Рошанн мгновенно послушался. Он поклонился императору и, пятясь, ушел из салона. Касрин чувствовал себя неловко. Не зная, куда деть руки, он вызывающе скрестил их на груди, дожидаясь, чтобы Бьяджио заговорил. Ему пришлось ждать тревожно долго: император внимательно его разглядывал. Наконец Бьяджио чуть отодвинулся от рояля.

– Вы не такой, как я думал, – сказал он. – Гораздо моложе.

– Извините, что разочаровал вас. Бьяджио выгнул бровь.

– О нет, вы меня не разочаровали, Касрин. Со временем, возможно, разочаруете, но пока – нет. – Император подошел к стеклянному буфету, стоявшему у стены. Его полки были уставлены бокалами и бутылками. Бьяджио выбрал вино цвета крови и протянул бутылку Касрину. – Выпьете?

– Нет, спасибо, – сказал Касрин.

Он понимал, что попал в паутину, и хотел сохранить способность соображать.

Бьяджио налил себе бокал.

– Вам нравится мой музыкальный салон, капитан? Когда мне неспокойно, я прихожу сюда, чтобы вернуть себе душевное равновесие и поиграть на рояле. Это – мой храм.

– Храм? Ну что ж, очень удобно. Я хотел сказать – раз уж вы разнесли другой на щебень. Бьяджио сверкнул глазами.

– Об этом вам следовало бы молчать, – посоветовал он. – Не забывайте, с кем вы разговариваете.

В углу комнаты стояли два пышных кресла. Светлое дерево украшала богатая резьба. Бьяджио прошел туда, сел и положил ногу на ногу. Он поманил Касрина к себе.

– Идите и садитесь со мной, капитан. Нам надо поговорить о деле.

– О каком деле?

– Сядьте, и я вам скажу.

– Я предпочитаю стоять. Бьяджио поднял глаза к небу.

– Я знал, что вы упрямы. Ну, хорошо, пусть вам будет неудобно. Я уверен, что вы к этому привыкли, пока жили в той крысиной норе.

– Вам ли не знать, – огрызнулся Касрин. – Это вы меня туда загнали. Вы и ваш добрый друг Никабар.

– Вы озлоблены, – заметил Бьяджио. – Понимаю. У вас есть на это право. Но я прошу вас минуту меня послушать. Мне нужно, чтобы вы открыли свой слух. Думаю, вам будет интересно.

– Мне наплевать на все, что вы можете сказать. Если меня вызвали сюда, чтобы казнить, – пожалуйста. Я этого ждал. Но избавьте меня от ваших проповедей.

– Вы неправильно меня поняли, – проговорил император. – Сядьте, пожалуйста.

На этот раз Касрин принял его приглашение. В Бьяджио ощущалось нечто интригующее, чего Касрин никак не ожидал.

– К чему все это? – спросил он. – Почему я здесь?

– Дело касается Лисса, – ответил Бьяджио. – Чего же еще?

– Лисса! – презрительно фыркнул Касрин. – Действительно – чего же еще. Я уже все сказал Никабару. И не понимаю, зачем мне повторять это вам. То, что я стал изгоем, моего мнения не изменило.

Бьяджио кивнул.

– Я в курсе. Адмирал Никабар все мне рассказал. Он считает вас трусом, Касрин.

– Потому что я не захотел убивать невинных людей для него и для вас.

– Нет, – возразил Бьяджио. – Только для него.

– Это и ваша война, Бьяджио. Не пробуйте это отрицать. И это – настоящая бойня. Я больше не хочу в ней участвовать.

– Верно, – сказал император. Он нахмурился, глядя в бокал и рассматривая свое отражение. – Я действительно помогал Аркусу при планировании первого нападения на Лисс. Тогда я был с ним согласен. Но ситуация изменилась. И я изменился.

– Ну конечно! – засмеялся Касрин.

– Это так! – рявкнул Бьяджио. – И я намерен доказать это вам и всей империи.

– Такие люди, как вы, не меняются, Бьяджио. Вы всю жизнь были мясником. И Никабар тоже. – Он откинулся назад, презрительно глядя на императора. – Вы, нарские аристократы, все одинаковые. Вы видите только новые богатства, новые земли, новые народы, которые надо покорить. – Он потер пальцы под носом у Бьяджио. – Вот все, что вас интересует, Бьяджио. Золото. Вам больше ничего не нужно. Вас волнуют только проклятые деньги.

Бьяджио покачал головой.

– Посмотрите на меня, Касрин.

– Я смотрю.

– Я имею в виду – посмотрите, как следует. Какого цвета у меня глаза?

Касрин пожал плечами.

– Не знаю. Зеленые, кажется.

– Правильно, зеленые, – резко подтвердил Бьяджио. Он раздраженно отодвинулся от Касрина. – Было время, когда мои глаза сверкали, словно два сапфира. Кристально-синие, как небо. Как у Никабара.

По лицу Касрина скользнула тень сомнения. Бьяджио ухватился за него.

– Да, вы меня поняли. Я стал другим. То, что мы делали в Лиссе, было ошибкой, но тогда я был безумен. Я сидел на том же снадобье, что и Никабар, и оно нас обоих сводило с ума.

– А теперь?

– Я больше не пользуюсь снадобьем.

– Почему?

– Ради мира, – ответил Бьяджио. – Неправильно продолжать войну против Лисса. Вы это знаете.

Поэтому вы и отказались с ними сражаться. И поэтому Никабар назвал вас трусом. Видите – я многое о вас знаю, Блэр Касрин.

– Нет, – отрезал Касрин, – вы ничего обо мне не знаете.

– Вы родились в рыбачьем поселке Эс-Тракла, к югу от столицы. Вашего отца тоже звали Блэром. У него была шаланда, на которой он возил рыбу с мыса. Ваше первое воспоминание – о том, как вы работаете с ним в море. И вы мечтали стать моряком, как ваш кумир, Никабар. В пятнадцать лет вас укусила мурена. Вырвала кусок мяса из руки...

– Хватит! – бросил Касрин. – Вы можете воспроизвести урок истории, Бьяджио, но вам ничего не известно о человеке. И вы понятия не имеете, почему я отказался сражаться с лиссцами, потому что вопли женщин и детей ничего для вас не значат. Вы – чудовище, как Никабар. И я боготворил его в юности потому, что был глуп.

– Но теперь вы его ненавидите, правда, Касрин? – допытывался Бьяджио. – Он отнял у вас жизнь. Нет, хуже! Вы предпочли бы, чтобы он вас убил. Тогда вам не пришлось бы слушать, как вас называют трусом, и вы не застряли бы в той вонючей деревне, не имея разрешения отправиться в плавание. Ведь ваша репутация погублена? Никабар выставил вас и ваших людей дураками. И «Владыка ужаса» обрастает ракушками, пока вы напиваетесь и проводите время со шлюхами. Никабар ждет, чтобы вы покаялись. Но вы этого никогда не сделаете, потому что считаете себя правым.

Все сказанное Бьяджио было правдой, и Касрин заставил себя едко улыбнуться:

– Очень впечатляет.

Ответная ухмылка Бьяджио ужасала.

– Я не идеальный человек, капитан. Но я стал лучше, чем был. Есть вещи, которые мне нужны для того, чтобы сохранить империю. Одна из них – это мир с Лиссом. У меня есть проблемы посерьезнее, а лиссцы меня выматывают. Мне необходим мир.

– Ну и? Действуйте: заключите мир.

– Не могу. Мешает наша общая проблема.

– Общая? – Касрин, наконец, понял: – Вы имеете в виду Никабара.

– Он одержим Лиссом. Он пытается покорить его уже больше десяти лет, и это лишило его рассудка. И он загнал меня в угол. Черный флот подчиняется не мне, а ему. Флот будет воевать с Лиссом столько, сколько Никабар того потребует.

– Он никогда не отступится, – согласился Касрин. Он слишком хорошо знал Никабара, чтобы надеяться на иное. Бьяджио был прав. Никабару Лисс не давал покоя. Это было единственным, что в последнее время руководило всей его жизнью. – Но что можно сделать? Вы же сами сказали: флот подчиняется ему.

– Ну, вообще-то не совсем весь флот, капитан, – ответил император. Он приветственно поднял бокал. – Ваше здоровье.

Невысказанное вслух предложение заставило Касрина удивленно открыть глаза.

– Вы намерены устранить Никабара?

– Желаете принять участие?

– Хотел бы, не будь это безумием. Вы понимаете, чего просите? Вам хоть что-то известно о «Бесстрашном»? Это сумасшествие. – Касрин рассмеялся императору в лицо. – Может, вам стоит снова сесть на наркотик, Бьяджио?

– А может, вы трус? – отозвался Бьяджио. Касрин ощетинился:

– Нет!

– Тогда заткнитесь и слушайте. Моя родина – Кроут. Вам известно, что остров захватили лиссцы?

Касрин кивнул. В Наре об оккупации Кроута знали все.

– А вы знаете, кто такая королева Джелена? Королева Лисса находится на Кроуте, капитан. Она укрепляет остров, думая, что я хочу отвоевать его обратно. Видимо, она считает, что Никабар планирует нападение на Кроут.

– И это так?

– Нет. Он планирует напасть на сам Лисс. Но королева Джелена об этом не знает. – Бьяджио покатал бокал между ладонями. – Пока.

– Вы собираетесь сообщить ей?

– Я намерен поехать на Кроут и вести с королевой переговоры о мире. Я скажу ей, что задумал Никабар. Она, конечно, потребует от меня уступок, и мне придется подкрепить ими мою оливковую ветвь. Лиссцам мир нужен не меньше, чем нам. Я в этом уверен.

– Так для чего вам понадобился я? – вопросил Касрин, хотя уже почти точно понял, каким будет ответ – и боялся его услышать.

Император Бьяджио подался вперед.

– Отвезите меня на Кроут, – просто сказал он. – Ваш корабль – единственное военное судно, которое у меня есть. Все остальные капитаны по-прежнему верны Никабару.

– Ни за что, – заявил Касрин. – Это – самоубийство. Лиссцы уничтожат нас еще на подходе к Кроуту. И потом – Никабар запрещает мне выходить в море.

– Он даст разрешение, если будет считать, что вы намерены присоединиться к нему, – возразил Бьяджио. – Никабар хочет заполучить вас обратно. Ему нужны такие талантливые люди, как вы. После того как вы отвезете меня на Кроут, вы найдете Никабара. Вы скажете ему, что передумали, что раскаялись и счастливы, будете воевать против Лисса, чтобы вернуть себе репутацию.

– Смешно, – пробормотал Касрин. – Он ни за что этому не поверит.

– Поверит, – уверенно возразил Бьяджио. – Я об этом позабочусь. А что до кроутов, то они не пустят нас ко дну, когда узнают, что я нахожусь на борту. Королева Джелена захочет со мной встретиться. Я в этом уверен.

Касрина это еще не убедило.

– Это – крупный риск. Если вы ошибаетесь...

– Я не ошибаюсь. Лисс воюет двенадцать лет. Они ведут войну, которую им никогда не выиграть. Если Джелена не полная дура, она это уже видит.

– Ну, в одном вы правы, – сказал Касрин. – Она определенно захочет чего-то взамен. Мира ей будет мало. Ее надо будет убедить. Что вы ей дадите, помимо известия о вторжении Никабара?

Бьяджио потемнел.

– То же, что я предлагаю вам. Я дам ей Никабара. – Он смотрел на Касрина, ожидая его реакции, но Касрин сумел сохранить бесстрастность. – Ну? – поторопил его Бьяджио. – Соблазнительное предложение, правда?

– Да, – признался Касрин. – Но как я должен уничтожить Никабара? У вас и на это найдется ответ в вашей волшебной шляпе?

Император Бьяджио продемонстрировал великолепную уверенность в себе.

– Милый мой Касрин, у меня на все есть ответы. Будет способ справиться с «Бесстрашным». Механизм уже запущен. Но вы должны мне довериться. Все это – часть более крупного плана. Вам будут выдвинуты условия, будет сказано, что вы должны для меня сделать. А взамен я дам вам то, чего вы хотите больше всего.

Касрину вдруг страшно захотелось выпить. Он встал с кресла, направился к буфету, взял бутылку с чем-то крепким и налил себе рюмку. План Бьяджио был тонким и опасным. Император не открывал своих карт, и поэтому Касрин толком не знал, во что он впутывается. Но одно он знал определенно: Бьяджио – гений интриги. Он организовал разрушение Собора и отнял у Эррита трон, и хотя все были уверены, что ему не удержать власть и неделю, он сумел усидеть уже год. Человек с такими талантами вполне способен нанести поражение «Бесстрашному».

В конце концов, предложение оказалось слишком соблазнительным. Касрин поставил рюмку и вытер губы рукавом.

– Я не хочу вам доверять, Бьяджио, – открыто сказал он. – Но, думаю, выбора у меня нет. Бьяджио расплылся в улыбке.

– Значит, вы сделаете то, что я скажу? Вы отвезете меня на Кроут?

– Мне понадобится время, чтобы подготовить корабль. «Владыка ужаса» очень давно не выходил в море. Когда вы хотите отплыть?

– Завтра.

– Завтра?! – воскликнул Касрин. – Ну да, никаких проблем. Черт возьми, почему тогда не сегодня?

– О нет, сегодня я никак не могу, – подхватил шутку император. – Сегодня у меня другие дела. Вы ведь не единственный, кто придет ко мне, Касрин. Мне надо повидаться еще кое с кем.