Текст книги "Пропавшая новобрачная"

Автор книги: Джон Кризи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

5
Вести из Ярда

Старший инспектор Роджер Вест из Нового Скотланд-Ярда знал очень многое о действительной причине ненависти, существующей между Майклом Грантом и Карози. Он порядочно поломал себе голову и над вопросом, и над рапортом от Фрэттона из Дорсетского отделения. Разумный парень, этот Фрэттон… Блестящий парень Майкл Грант!

Его отец был миллионером, его имя не сходило со страниц газет, где дело касалось хитроумных торговых операций. Он получал сказочные прибыли, а Грант ухитрился перещеголять отца по популярности, избрав себе совершенно иное поле деятельности. Крупный капитал не всегда переходит по наследству от отца к сыну, но тут как раз все так и получилось. Деньги, внешность и слухи о необычайной смелости молодого Гранта – сделали его самым завидным женихом Лондона. Но он оставался равнодушным ко всем красавицам до тех пор, пока не познакомился с одной девушкой, на которой и женился после характерного ухаживания в духе рыцарских романов.

И все же Вест больше думал о Карози, чем о Гранте.

Карози жил в Лондоне большую часть войны. У него никогда не было хорошей репутации. Было известно, что он стоит на грани многих преступлений, но многие годы никто и не подозревал, что он руководит целой бандой.

На долю Веста как раз выпала задача подготовить материалы для Министерства Внутренних дел, которому непосредственно подчинялся Скотланд-Ярд и вся полиция Скотланд-Ярда, и вся полиция Великобритании, о бандах и шайках, которые орудовали в Лондоне или около Лондона. Он их подразделил на три отдельные группы.

Первой была расовая банда, которая, несмотря на широко укоренившееся мнение, что в Англии таковых вещей не существует, как раз занималась расовым террором. Но таких акций было сравнительно немного.

Вторая группа включала «мелочную банду».

Группу можно было разбить еще на более мелкие организации, членами которых являлись эксперты в своей области. Они объединяли самых умных взломщиков, наводчиков, содержателей «малины», ювелиров и слесарей, «медвежатников» и карманников, умельцев, способных подделать любую подпись и так далее…

Слово «банда», пожалуй, к ним и не подходило. Среди них, этой мелкоты, выделялась особая группа, кружок, которым принадлежала монополия на более серьезные преступления. Но всех их характеризовала общая черта: они не признавали насилия, то есть «мокрых дел».

Карози принадлежал к третьей группе. Одно время эту группу вообще можно было назвать «бандой Карози».

Эта банда была менее специализированной, чем две первые. Входящие в нее преступники были крепко связаны друг с другом. Ими почти исключительно руководили отпетые уголовники, часто люди, не имеющие возможности получить британское подданство, профессией которых стали преступления. Преступления всех видов и оттенков, которыми был так богат Вест-Энд.

Все человеческие слабости, все пороки были взяты на вооружение членами этой банды.

Идейным руководителем, полновластным хозяином и гениальным вдохновителем этой банды был Карози.

Сфера деятельности шайки Карози была необыкновенно широка и разнообразна. Она затрагивала такие дела, куда другие преступники не совали и носа.

Это была необыкновенно мощная преступная организация, которая успешно действовала на протяжении нескольких лет, крепла и богатела.

Несколько лет Карози владел большим загородным домом, куда он периодически удалялся на отдых со своей очередной возлюбленной.

У него была не менее роскошная городская квартира. Он был завсегдатаем всех злачных мест в Вест-Энде, ночных лубов и самых дорогих ресторанов. Ему выплачивали «дань» многие дансинги и ночные клубы, публичные дома, даже отделения крупных лондонских рынков. Но все это он проделывал очень искусно, так что «комар носа не подточит».

Ярд неоднократно расставлял ловушки для поимки Карози, но все было напрасно. Было известно, что у него в руках находятся досье многих богатых людей и общественных деятелей, которые давали ему возможность заниматься шантажом… Он всегда выбирал свои жертвы с осторожностью, но однажды допустил серьезную ошибку: попробовал свои когти на сэре Мортимере Гранте.

Ярд все еще не знал основы брони финансиста. Им было известно, что сэр Мортимер не обратился в полицию, но зато он обо всем рассказал своему сыну Майклу.

Совершенно хладнокровно Майкл пробрался в жилище Карози. Свидетель его визита рассказывал, что после него было такое впечатление, будто обрушился ураган. Более того, Карози удрал из страны, явно опасаясь, что молодой Грант сообщит Ярду такие данные, которые помогут упрятать его на много лет за решетку.

Однако Грант ничего не выдал, а Карози не преминул установить за ним нечто вроде негласного контроля.

Во время отсутствия Карози Ярду удалось дополнить данные о его нелегальной деятельности и привлечь к суду несколько его сподвижников. Но у них до сих пор не хватало улик, чтобы рассчитаться с самим Карози и покончить с грозной антизаконной организацией, которую он по-прежнему возглавлял.

На следующий день после убийства в Дорсете, ровно в 9 часов утра Роджер Вест вошел в кабинет, который он разделял с четырьмя другими старшими инспекторами. Он пришел первым. Пять новеньких столов и пять весьма потертых стульев ожидали появления пяти массивных полицейских.

Вест проглядел свою почту, отложил в сторону большую часть писем и бумаг и занялся изучением донесения Фрэттона, доставленного нарочным.

Потом он поднял трубку одного из аппаратов, стоявших у него на столе.

– Помощник комиссара у себя? – спросил он оператора.

– Не знаю, сэр. Сейчас выясню.

– Благодарю.

– Да, он у себя, – сказал человек, минуту спустя вошедший в кабинет. Он был высоким, с солидным брюшком, длинным заостренным носом и немного срезанным подбородком. Улыбаясь, он обнажил свои выдающиеся вперед зубы.

– Только что с ним разговаривал, он шел вместе со мной по коридору.

– Многообещающее начало твоего трудового дня, – усмехнулся Роджер.

– Нет никаких оснований для сарказма, – обиделся Эдди Дэй, с трудом протискиваясь между стулом и столом, который стоял возле самого окна.

– Наш Чарти ничего себе, когда у него хорошее настроение!

– Если бы он хоть раз услышал, как ты называешь его «Чарти», тебе больше не видеть его в хорошем настроении.

– Хватит трепаться… Зачем он тебе понадобился?

– Карози.

– Поставь ты лучше крест на Карози, Красавчик! Тебе давно следовало бы это сделать. Поставь на него крест! Что за дикая мысль играть в кошки-мышки с подобным типом? В один прекрасный день он взбесился и ухлопал человека, без особой для того причины, а попробовав разок крови, он уже не знает удержу. Лично я не представляю, где он остановится. А что случилось? – вдруг спохватился он. – Что, я попал в точку?

– Вчера в том отеле, где остановился Грант, отправляясь в свадебное путешествие, – произошло два убийства.

– Ого! Я вижу, ему уже мало одних сексуальных оргий!

Роджер Вест улыбнулся и протянул руку за трубкой громко зазвонившего телефона.

– Помощник комиссара у себя в кабинете, сэр.

– Благодарю.

Вест был высоким, стройным и чрезвычайно интересным мужчиной, что дало повод окрестить его «Красавчиком». Со своими волнистыми золотистыми волосами, ярким цветом лица и белозубой улыбкой, он казался моложе 33 лет.

Роджер постучал в дверь помощника комиссара.

– Войдите! – раздался голос сэра Арчибальда Чартворда.

Он был один в кабинете – массивный человек, с обветренным красным лицом, нахмуренными бровями и венчиком совершенно седых волос, окаймляющих лысину. Короче говоря, типичный фермер в роскошном кабинете и за столом красного дерева.

– Входи, Роджер, и садись.

Вест сел.

– С чем пожаловал?

– Карози, – односложно ответил Роджер. И помощник комиссара сразу же превратился в самого внимательного собеседника.

– Итак, ты хочешь поехать в Дорсет, – подвел итог сэр Чартворд, когда Вест кончил.

– И как можно скорее.

– Да. Конечно. Не беспокойся о формальностях. Дорсетский начальник мне позвонил вчера вечером с просьбой прислать кого-нибудь в случае, если Грант задержится в этом отеле.

Чартворд внимательно посмотрел на Веста и вдруг рявкнул:

– Выкладывай, что ты там не досказал?!

– Понимаете, в данном деле уж слишком много сопадений…

– Что ты имеешь в виду?

– Вы знаете, что Майкл Грант женился на дочери Артура Морлея?

– Да. Но разве можно обвинять дочь, раз ее отец получил срок за убийство жены.

– Морлей был вчера в церкви во время венчания, его выследил Джеймсон. Он наблюдал дочь, но прятал ото всех свое лицо. После церемонии сразу же удалился. Ни шума, ни скандала, но…

– Вам кажется странным, что он там появился? – Чартворд сразу принял более официальный тон. – Но ведь это вполне естественно. Наоборот, это очко в его пользу. Он проявил известную деликатность, не сунулся вперед. А ведь любой проходимец в подобном случае попытался бы вытянуть из нее денег, тем более, что положение у него сейчас не из блестящих. Вряд ли это было совпадением.

– Артур Морлей был художником… Возможно, он им и остался. Специализировался на портретах. Точно так же как и убитый вчера Прендест.

– Понятно… Хм, да, да. Тебе лучше поехать. Но не делай скоропалительных выводов, не спеши. Договорились?

– В отношении чего, сэр?

– Невиновности Майкла Гранта. По временам эти финансовые магнаты прыгают выше себя. У сэра Мортимера Гранта должно существовать в прошлом черное пятно, иначе Карози ни за что бы не решился на шантаж. Но нам это неизвестно. Надо полагать, что молодой Грант получил у Карози инкриминирующие материалы. Но не раздобыл ли он и еще что-нибудь?

– Я все это учту, сэр.

– Не сомневаюсь. Учти еще один момент. Мы знаем, что Карози пытался шантажировать сэра Мортимера Гранта, но ссора могла иметь и совсем иную подоплеку.

– Вы хотите сказать, что вор у вора дубининку украл?.. И, возможно, Майкл именно потому так упорно молчит о данной истории, что узнал правду об отце и боится своими разговорами ему повредить?.. Помните, когда мы привлекали Гранта к ответственности за самоуправство с Карози, поднялись толки о существовании двух законов: одного для богатых, другого – для бедных.

– Куда ты клонишь? – подозрительно осведомился сэр Чартворд.

– Подобные слухи поползли с легкой руки «Монитора», и если мы привлечем их к внутренней пружине данного дела…

– Дело поручается тебе, – не дал ему договорить сэр Чартворд, – только напоминаю, что, согласно правилам, мы должны относиться к представителям прессы совершенно беспристрастно: ни бояться их, ни приваживать.

– Ничего не поделаешь, бывает по-разному.

– Будь осторожен, – предупредил Чартворд.

Роджер Вест поспешил назад к себе в кабинет, позвонил в редакцию «Монитора» и спросил репортера, некого Фингльтона.

Ему сказали, что Финльтон будет отсутствовать несколько дней.

Роджер задумчиво опустил трубку на рычаг.

В тот же самый день Роджер вместе с детективом-сержантом Губером Джилом выехал из Лондона, сделав небольшой крюк, чтобы заехать домой на Белл-стрит.

Веста уже поджидала жена Джанет с пакетом сэндвичей, приготовленных в дорогу, и небольшим саквояжем.

У нее был немного опечаленный вид, когда машина скрылась за поворотом, потом она заставила себя вернуться к домашним заботам.

6
Плавательный бассейн

Этот день был теплым и ясным. Майкл и Кристина вышли из отеля сразу же после ленча и направились к дальним холмам. Их не удивило, что в пятидесяти ярдах за ними шел детектив, которого им представил до этого Фрэттон.

Они шли уже в течение получаса, лишь изредка обмениваясь словами, как вдруг Майкл отрывисто сказал:

– Нам лучше вернуться назад. Полицейский эскорт почти заставляет меня жалеть, что я перед ними разоткровенничался.

– Как будто это что-то изменило! Но возвращаеться назад мы можем безболезненно. Как это ни нелепо, но этот полицеский заставил нас позабыть, что, возможно, кто-то помимо него следит за нами и только ждет удобного случая.

– Прошу тебя уяснить одно: мы вовсе не находимся под вечным страхом смерти!

– Дорогой! – У Кристины дрогнул голос. – Мне не нравится трусить. И мне не нравится видеть, как ты нервничаешь. Лучше не будем друг друга обманывать.

– Хм, – усмехнулся Грант, а потом, не обращая внимания на полицейского, прижал ее и поцеловал так крепко, что она чуть не задохнулась.

– Любимая, сомневаюсь, чтобы нашлась еще одна женщина, которая вела бы себя так спокойно в подобных обстоятельствах… Прошу тебя, не обращай внимания на мое настроение. Полмира и любая газета тебе скажут, что я был невероятно избалован. Твое дело – направлять меня. Итак, история моего знакомства с Карози…

Он рассказал ей то, о чем только что рассуждал Вест с Чартвордом, и добавил быстро:

– Шантаж прекратился. Но на квартире у Карози я нашел некоторые так назывемые улики против моего отца и кое-какие сведения в отношении других людей. Я почти все сжег, но Карози этого не знает. Он, наверное, воображает, что я держу их у себя дома и даже использую в собственных интересах. Он не умеет отличать белое от черного. Он не способен ни на что, кроме зла. Потому что для него не существует понятий: «Добро и зло», а только деньги и власть. В настоящее время к моему отцу никто не придерется, он чист, как «святейший папа», и я люблю его, даже если его сердце сделано из того, что в данное время составляет большую часть денег. Потому что у меня точно такое же. Материала, которым располагал Карози, вполне хватило бы, чтобы уничтожить отца в соответствии с библейской заповедью о грехе отцов. Я уничтожил доказательства Карози об этом деле. Я не собираюсь стоять в стороне и смотреть на разорение собственного отца или на его агонию в руках шантажиста. Но до тех пор, пока не умер Дерек Ален, это дело было чисто семейным, теперь же оно перешагнуло эти рамки.

– Да, конечно, – сказала Кристина и коротко рассмеялась странным смехом. – Ты, наверное, посчитаешь меня ужасно бессердечной, если я скажу, что наши отцы оставили нам хорошее наследство, ведь правда? Мой…

– Хватит об этом!

– Нет, Майкл! Возможно, мы больше никогда не захотим возвратиться к этой теме. Что бы ни натворил твой отец, у него все равно не может быть худшего прошлого, чем у моего отца!

У нее глаза светились лихорадочным блеском, да и говорила она слишком быстро.

– Ты ведь знаешь, что он убил мою маму, не так ли?.. И попал в тюрьму. В прошлом он был художником. Каждый раз, когда Прендест обращался ко мне, мне казалось, что он хочет мне об этом напомнить… У меня имеется давнишняя фотография отца, единственная, которую я видела. Он не походил на Прендеста, но тоже выглядел полным, не исключено, что он был розовым и рыхлым. Меня воспитала тетя и дядя, про них я тебе все рассказала. Они оба были сама доброта, но в их доме даже никогда не упоминалось имя отца. Дорогой, как странно, что Прендест был так похож на отца, верно?

– Довольно! Если ты будешь продолжать в том же духе, ты договоришься до того, что Прендест и правда был твоим отцом! А это исключается, поскольку он до сих пор находится в тюрьме.

– Нет, – покачала головой Кристина.

– Нет? – Грант удивился.

– Вчера утром он находился возле церкви, – спокойно сказала Кристина. – Но, конечно, теперь он совсем не похож на Прендеста, он гораздо старше. Я бы его не узнала, но вчера мне принесли письмо.

Она засунула руку за лиф и вынула оттуда смятый конверт.

Грант стоял очень тихо.

– Я тебе ничего не сказала. Мне не хотелось омрачать такой торжественный день, ну и потом, не правда ли, у меня не было возможности заговорить на эту тему вчера вечером. В отеле меня не покидало чувство, что за каждым моим шагом следят, каждое слово подслушивают. А вот детектив, который идет за нами по пятам, мне как-то не мешает.

Она вложила конверт в руку Гранта. Тот вынул вложенный листок бумаги с напечатанными на нем несколькими словами, моментальным снимком, сделанным в яркий солнечный день, так что получились мельчайшие детали.

Снимок изображал невысокого человека с резко очерченными чертами лица, жалкими глазами и венчиком седых волос.

Записка гласила:

«Снимок сделан с вашего отца неделю назад. Его выпустили из тюрьмы в феврале месяце этого года».

Грант положил фотографию обратно в конверт.

– Мы с тобой должны получить премию за скудоумие. Мы в равной мере его заслуживаем. Надо поставить крест на дурацком заблуждении, будто мы помогаем друг другу, играя в молчанку и скрывая свои неприятности. Поэтому я скажу тебе одно, о чем я решил было молчать до гробовой доски. Карози хорошо знает твоего отца. Он упомянул про него, когда звонил мне два дня назад. Я предпочел не ставить в известность об этом полицию.

– Майкл!

– Это настолько характерно для Карози, что я сначала не обратил на это внимания, – продолжал Грант. – Просто это являлось частью его плана вывести нас из равновесия и нанести смертельный удар. Что ж, по крайней мере, теперь нам все стало ясно.

Теперь счастье Кристины было глубже. Пусть у них были основания для беспокойства, но зато никаких тайн друг от друга. Именно на это она и надеялась.

Было уже три часа, когда они вернулись в отель.

– Знаешь, – сказал Майкл, – я бы с удовольствием поплавал. Что скажешь?

– Я тоже!

Они весело и беззаботно смеялись, проходя мимо светловолосого гиганта удивительно красивой внешности, они его здесь до сих пор не встречали. В его улыбке было что-то дружеское и привлекательное.

В спальне Кристина сказала:

– Какой интересный, верно?

– Я надеялся, что две-три недели для тебя не будет существовать «интересных мужчин», – рассмеялся Грант.– Это правило № 1 для новобрачных.

– Да, дорогой!

Ее купальный костюм был ярко голубого цвета. Он плотно облегал ее стройную фигуру. Она заметила, что Майкл буквально пожирает ее глазами, как будто видит впервые.

– Всему свое время и место, – смутилась она.

– Что ж, место вполне подходящее, – усмехнулся Майкл, он легко поднял ее на руки и отнес на кровать.

– Ты все еще хочешь плавать?

– Позднее, – прошептала она.

Они вышли из номера в начале пятого, не забыв прихватить с собой губки и полотенца, и неторопливо прошли через служебный вход в плавательный бассейн. Несмотря на теплый солнечный день там, кроме них, не было ни одной души.

Майкл разделся и побежал к краю. Он сразу же нырнул, как настоящий пловец, проплыл под водою, высунул голову и позвал Кристину.

Кристина изогнулась, чтобы прыгнуть. Еще до того как она прыгнула, они услышали какой-то резкий звук где-то вдали и почти сразу же раздался глухой треск о боковую стенку примерно в футе от того места, где стояла Кристина.

По инерции Кристина нырнула. Когда она показалась на поверхности, Майкл стоял у края бассейна, глядя на синеющий вдали лес.

– Не высовывай голову, дорогая, и быстро плыви сюда!

Она не стала спорить. Они присели в воде, так что снаружи торчали одни их головы. Охранявший их детектив вместе с еще одним полицейским побежали к лесу.

– Значит, он все еще не успокоился! – угрюмо заметил Грант.

Он поднялся на руках на край водоема, потом помог выйти из воды Кристине. Они долго стояли, следя за полицейскими, пытаясь разглядеть какое-нибудь движение среди деревьев. Вдруг где-то вдали застучал мотоцикл. Майкл подошел к тому месту, где осталась их одежда и полотенца.

Обернув полотенцем плечи, чтобы не замерзнуть, они пошли к более глубокому краю водоема. На одном из изразцов была видна свежая трещина. Чуточку дальше, на асфальтированной дорожке, окаймляющей весь бассейн, виднелась выбоина.

Неподалеку от нее лежала пуля со сплющенным носиком. Майкл нагнулся, чтобы ее поднять.

– Хэлло, – раздался приятный мужской голос. – Нашли что-то интересное?

Кристина и Майкл одновременно подняли головы и увидели светловолосого красавца, которого они недавно заметили в отеле.

– Мне кажется, это действительно интересно! – ответил Майкл, схватив пулю. – Пошли, Крис, разумнее отправиться к себе.

– Немного прохладно, – заметил незнакомец, – из-за многих причин. Скажите, я действительно слышал выстрел?

– Кто-то дурачится в лесу, – буркнул неохотно Грант. – Прошу прощения, мы спешим.

– Разумеется.

– После всего этого необходимо принять горячую ванну, – сказал Майкл Кристине, когда они, наконец, оказались у себя в номере. – Сначала ты, дорогая. Надеюсь, этот белокурый Адонис не начнет трепать языком с другими обывателями отеля. Еще пара подобных инцидентов и в гостинице начнется паника. Я намерен вызвать Фрэттона, вместо того, чтобы помогать тебе купаться.

Фрэттона не нужно было вызывать, он уже стоял возле их номера.

Он забрал пулю, сказал, что, возможно, его людям удастся найти следы стрелявшего в них человека. Выслушав рассказ о молодом «Адонисе», он весело усмехнулся.

– Вряд ли вам стоит волноваться в этом отношении, – сказал он. – Я с ним поговорю. Но в отеле имеется другой парень, который может действительно причинить неприятности: лондонский репортер по имени Фингельтон. Это огромный малый с кудрявыми рыжими волосами. Когда он возьмет вас в оборот, я бы на вашем месте не особенно с ним откровенничал!

– С ним я справлюсь, – ответил Грант.

Фрэттон улыбнулся своей отеческой улыбкой и пошел к двери. Он ее распахнул, в коридоре послышалось громкое восклицание. У самого порога, вытянув с дурацким видом вперед руки, как бы ожидая удара, стоял здоровенный детина со спутанной шапкой кудрявых рыжих волос – газетчик Фингельтон.

Впрочем его растерянность длилась недолго. Он молниеносно справился и шагнул в комнату.

– Мистер Грант, если вы сумеете уделить…

– Не сейчас. Возможно, позднее, – вполне учтиво ответил Грант.

– Прошу всего одного слова, – умолял репортер, нисколько не смущенный неласковым приемом. – Могу ли я сказать, что вы складываете все, включая собственную супругу, и спешите удрать от мстительного внимания Карози?

Грант внимательно посмотрел на него, подошел к телефону и поднял трубку.

– Тайвери 5… пожалуйста, – сказал он и стал молча ждать под внимательным взглядом детектива и репортера.

– Хэлло, это вы, Хейдон? Я хочу, чтобы вы все снова уложили и привезли в отель «Аплэндс»… Да. Утром. До свидания. – Он повесил трубку.

– Подходящий заголовок?

– Герой медового месяца,– сказал Фингельтон. Глаза у него одобрительно улыбались, когда он поспешил прочь.

– Я всегда говорил, что разумно задобрить прессу, – с довольным видом пробормотал Фрэттон. – И мне кажется, что вы правы, оставаясь, мистер Грант, хотя я был бы последним человеком, который упрекнул бы вас, если бы вы предпочли уехать. Необходимо считаться с фактами. Не хочу напрасно вас заверять, что здесь можно доверять обслуживающему персоналу. Вы приезжали сюда 10 дней назад договариваться, за этот срок произошли три замены в штате слуг. Мы проверяем новичков, все они из Лондона.

– Спасибо, – буркнул Грант.

– Все то, что вы будете есть, будет готовить наш человек. Мы не хотим полагаться на волю случая, и я надеюсь, что вы в равной степени будете осторожны. Не пейте вина или других напитков из бутылок, если вы не уверены, что с ней могли намудрить. Ну и все такое прочее.

– Надеюсь, ваш человек прилично готовит?

– Я восхищаюсь вашей выдержкой, мистер Грант! Честное слово восхищаюсь. И миссис Грант тоже. Мы постараемся сделать все, что в наших возможностях, но…

Они не сумели предотвратить этого выстрела в Кристину.

Грант не сразу отправился в ванную. Эти два посетителя взвинтили его еще больше. Ему хотелось успокоиться и поостыть. Неожиданно ему пришло в голову, что он не слышит шума воды. Значит, Кристина уже вышла из ванной. Он посмотрел на ее платье, разложенное на постели.

– Ты еще долго, Крис? – крикнул он. Молчание.

– Крис!

Грант подошел к двери и повернул ручку. Вот негодница, она его, разумеется, дразнит, доказывая, как…

Дверь была заперта.

– Крис! – уже с тревогой позвал Грант. – Крис, у тебя все в порядке?

Она по-прежнему не отвечала.

– Крис! – заорал он изо всех сил и затряс ручкой. – Отопри дверь. Пусти меня!

Никакого ответа.

Тогда он бросился к дверям в коридор, оглашая воздух громкими криками:

– Фрэттон! Фрэттон!

Ему никто не ответил, хотя в самом конце коридора мелькнула белая куртка кого-то из слуг.

Грант бросился во вторую комнату, из которой тоже можно было попасть в ванную; она являлась частью большого отдельного номера-квартиры, которую он арендовал до конца их пребывания в отеле. Он нажал на ручку, но и эта дверь была закрыта на ключ.

Он отчаянно забарабанил в дверь, крича в исступлении:

– Фрэттон! Черт бы вас побрал, куда же вы пропали?

Наконец появился запыхавшийся Фрэттон. С разинутыми ртами стояли двое постояльцев, которых поразил вид Гранта, в одном купальном костюме ломившегося в запертую дверь, с полубезумным видом. В конце коридора засуетились слуги.

– Моя жена заперлась в ванной, – торопливо объяснил Грант. – Я не могу добиться от нее ответа. Это второй вход.

– Понятно, только не ломайте дверь, – сказал Фрэттон, запуская руку в карман и извлекая оттуда отмычку.

Они вошли в комнату, обставленную так же, как комната Гранта. Дверь в ванную находилась в дальнем углу. Майкл подбежал к ней, нажал на ручку и широко распахнул дверь.

Ванная была пуста.

На полу лежало полотенце Кристины рядом с ее купальником, который казался более синим, так как был мокрым. На пробковом коврике возле ванны виднелись мокрые следы, а сама ванная все еще была наполнена горячей водой.

Единственное окошечко было маленьким и расположено высоко. Его закрывали и открывали при помощи длинной веревки, так что выйти отсюда можно было только через вторую спальню.

Фрэтгон угрюмо спросил:

– Была ли у нее тут какая-нибудь одежда?

У Гранта был вид помешанного, он не сразу сообразил, о чем его спрашивают.

– Нет, только одно полотенце и купальный костюм. Мой бог, они…

– Она бы ни за что в голом виде по доброй воле отсюда не ушла, – рассудительно заметил Фрэттон. – Значит, ее вынудили пойти, но они не могут уйти далеко. Мы скоро ее вернем.

Вот теперь он заторопился, выскочил из комнаты, крикнул уже на ходу:

– Ничего не трогать! Не открывайте вторую дверь!

Грант не ответил. Он внимательно осмотрел дверь, которая вела в спальню. Верхний и нижний шпингалеты были закрыты, но ключа не было видно. И однако же кто-то проник сюда через смежную спальню и заставил Кристину пойти следом за собой.

Грант услышал за спиной какое-то сопение. Он медленно повернулся: сзади стоял Фингельтон и немилосердно ерошил свою огненную шевелюру.

– Чертовски сожалею, Грант, – сказал он. – Рассчитывайте на меня в случае чего.

Через полчаса, после того как было обнаружено исчезновение Кристины, все комнаты в отеле были осмотрены, но она как сквозь землю провалилась. Были обысканы и служебные помещения, опрошены все постояльцы и обслуживающий персонал. Пристройки, гараж, чердаки, подвалы – все было прочесано самым тщательным образом.

НИКАКИХ ПРИЗНАКОВ КРИСТИНЫ!

В 5 часов сразу почерневший и осунувшийся Грант сидел у себя в номере, перед ним стоял графин виски и бутылка содовой.

В ванной полиция не обнаружила ничего полезного: ни отпечатков пальцев, ни следов, которые можно было бы сфотографировать. На пол было пролито много воды, на ковре в коридоре имелись влажные следы, возможно, оставленные мужчиной, но они были недостаточно четкими, так что от них было мало толку. Так объяснил Фрэттон.

С одной стороны коридора находился холл, с другой – глухая стена. Большую часть времени днем в холле дежурил портье, но он несколько раз уходил отвечать на телефонные звонки. Однако его отлучки продолжались не более 2–3 минут. Два раза по телефону звонили гостям, один раз ошиблись номером.

– Не исключено, что ее унесли через одну из спален, – рассуждал Фрэттон, – в самом конце коридора имеется комната, из которой через окно можно попасть в другое крыло, пройдя мимо глухой стены. Но даже в этом случае ты попадаешь в помещение для прислуги. А большая часть их в это время находилась на дежурстве.

Грант простонал:

– К чему все эти рассуждения?.. Важно одно: она исчезла, и ее необходимо отыскать!

– Мы сделаем все, что сможем! – сказал Фрэттон, но его обещание звучало малоубедительно. – Все, мистер Грант, уверяю вас! Я должен вам сказать одну вещь. Вы можете в ближайшее время получить весточку от Карози. Вы не должны упускать из виду того факта, что Карози охотится за вами. Миссис Грант всего лишь пешка в большой игре. Не покидайте отеля, не сообщив. Обещаете?

Грант опустил на стол стакан с виски.

– Я буду действовать так, как считаю нужным, – ответил он.

Фрэттон поднялся, хотел было что-то добавить, но передумал. Он тихо вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. Грант сидел неподвижно, в состоянии отупения.