Текст книги "Смерть травы. Долгая зима. У края бездны"

Автор книги: Джон Кристофер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Она подошла совсем близко.

– Миллисент, не дурачьтесь, – сказал Джон.

– Только один дружеский поцелуй. Пожелайте мне спокойной ночи, а то я не усну. – Она прижалась к нему всем своим гибким, податливым телом. Джону пришлось обнять ее – они стояли на самом краю насыпи.

– Кажется, тест на искорку положительный, – сказала Миллисент.

Донесся шелест падающих камешков. Они обернулись. На рельсах, невозмутимо глядя на них, стоял Пирри. Винтовку он, как обычно, держал под мышкой.

– Вы не очень–то бдительны, Кастэнс, – укоризненно сказал Пирри. – Непростительно для часового. Я едва не застал вас врасплох.

Миллисент высвободилась из рук Джона.

– Что это ты шляешься среди ночи? – спросила она.

– Ты позволишь мне задать тебе тот же вопрос, дорогая? – сказал Пирри.

– А я – то думала, с тебя хватило того, что ты навидался, когда шпионил за мной. А может, это тебя возбуждает? – Она усмехнулась.

– Я терпел твои подвиги, надеясь, что ты будешь осмотрительнее. Единственное, чего я всегда боялся, – это прослыть рогоносцем.

– Не волнуйся, – сказала Миллисент. – Я и впредь буду осмотрительна.

– Пирри! – воскликнул Джон. – Между вашей женой и мной ничего не было! И быть не могло. Я обязан довести вас всех в Слепой Джилл целыми и невредимыми. Это главное.

– Вы знаете, – задумчиво проговорил Пирри, – я давно хотел убить ее. Но в нормальном обществе убийство всегда сопряжено с большим риском. Конечно, я мог строить планы, и даже весьма безопасные, но ни одного не довел бы до конца.

– Генри! Ты просто смешон!

Джон вздрогнул, увидев, как Пирри потер нос правой рукой. Знакомый жест.

– Все, хватит! – резко сказал он.

Медленно, аккуратно Пирри снял предохранитель. Джон вскинул дробовик.

– Не надо, – тихо сказал Пирри. – Опустите ружье. Вы ведь прекрасно знаете, что я успею выстрелить первым. Опустите. Мало ли что.

Джон опустил ружье. В любом случае смешно воображать Пирри героем трагедии времен королевы Елизаветы.

– Я, конечно, погорячился. Подумал черт знает что. Глупо, правда? Если бы вы действительно хотели избавиться от Миллисент, вы ведь могли оставить ее в Лондоне. Вот и все.

– Неплохая мысль, – пробормотал Пирри. – Но не убедительная. Зарубите себе на носу – да, я пошел с вами, но это не значит, что я до конца поверил в ту байку, которую тогда рассказал Бакли. И если я прорывался вместе с вами через полицейские кордоны, то лишь потому, что волен делать все, что хочу. Вот так–то.

– Вы, конечно, можете продолжать свою милую беседу, – вмешалась Миллисент, – а я иду спать.

– Нет, – мягко сказал Пирри. – Не двигайся. Стой, где стоишь. – Он поднял винтовку. – Я хотел оставить Миллисент в Лондоне. Но одно обстоятельство переубедило меня. Окажись все слухи об атомных бомбардировках лишь досужими вымыслами и ограничься все только гражданской войной, Миллисент наверняка бы предложила свои сексуальные услуги главарю какой–нибудь местной банды. Чересчур удачная карьера для нее.

– А вам не все равно? – удивился Джон.

– Я не из тех, кто легко сносит унижение. Можете считать мою слабость примитивной. Скажите, Кастэнс, вы согласны, что законы в этой стране больше не действуют?

– В противном случае нас всех ждет виселица.

– Совершенно верно. Значит, если бездействен государственный закон, что остается?

– Закон группы людей, для ее же защиты.

– А закон семьи?

– Если он не во вред той же группе людей.

– А глава семьи?

Миллисент засмеялась нервным, истерическим смехом.

– Веселись, моя милая. Люблю видеть тебя счастливой. Ну, Кастэнс? Мужчина – настоящий глава семейной группы, мы договорились?

– Да, – ответил Джон, не зная, как устоять против безжалостной логики. – Но здесь решения принимаю я. И последнее слово остается за мной.

– Последнее слово всегда за этим. – Пирри похлопал рукой по винтовке. – И я могу уничтожить всю вашу компанию, если захочу. Я – обманутый муж, Кастэнс. Притом ревнивый, а может, даже гордый. И у меня есть свои права. Надеюсь, вы не станете мне противоречить, зачем нам ссориться?

– Теперь вы знаете дорогу к Слепому Джиллу, – сказал Джон. – Но без меня вряд ли туда войдете.

– У меня есть неплохое оружие, и я умею с ним обращаться, так что не волнуйтесь за меня.

В наступившей тишине вдруг зазвенела птичья трель, и Джон не поверил собственным ушам – соловей!

– Ну? – спросил Пирри. – Вы признаете мои права?

– Нет! – закричала Миллисент. – Джон, останови его! Это жестоко! Он не может… Генри, я обещаю!..

– Кастэнс! Вы признаете мои права? Отвечайте!

Винтовка блеснула в лунном свете. Внезапно Джон испугался. Не за себя – за Анну и детей. Как далеко могла зайти неумолимая жестокость этого человека?

– Да, признаю, – ответил он.

– Нет! – закричала Миллисент.

Она бросилась к Пирри, неуклюже спотыкаясь о рельсы. Прогремел выстрел, отозвавшись далеким эхом с холмов. Почти в упор. Миллисент дернулась и упала на землю.

Пирри опустил винтовку. Джон подошел к нему и глянул вниз. Так и есть – все проснулись.

– Ничего страшного! – крикнул он. – Спите. Все в порядке!

– Кто стрелял? – закричал Роджер. – Кто там с тобой? Пирри?

– Да, – ответил Джон. – Ложитесь спать. Все нормально.

Пирри взглянул на него:

– Я, пожалуй, тоже пойду спать.

– Может, вы сначала поможете мне? – резко сказал Джон. – Нельзя же ее здесь оставлять.

Пирри кивнул:

– В реку?

– Слишком мелко. Да и вообще, пресная вода еще пригодится. Лучше под насыпь.

Они перенесли тело вдоль полотна ярдов на двести к западу и бросили в кустарник под насыпью. Блузка Миллисент белела сквозь густую листву.

Возвращались молча. Только подойдя к посту, Джон сказал:

– Теперь можете идти. Но я скажу Оливии разбудить вас к часу дежурства вашей жены. Нет возражений?

– Конечно, – коротко ответил Пирри. – Как прикажете. – Он пристроил винтовку на обычное место, под мышку. – Спокойной ночи, Кастэнс.

– Спокойной ночи.

Глядя, как Пирри не торопясь идет к лагерю, Джон подумал: а ведь ее можно было спасти – и сам удивился, насколько это ему безразлично.

9

Наутро Джон объявил, что Пирри застрелил Миллисент. Случайно. Несчастный случай. Только Роджеру он рассказал все как было.

– Поразительная жестокость! – Роджер покачал головой. – А ведь мы видели это еще в самом начале?

– Да, – ответил Джон. – Видели.

– Думаешь, будет хуже?

– Если дать ему волю. К счастью, его запросы, кажется, довольно скромны. Он уверял меня, что имеет право убить собственную жену.

Позже, когда Джон мылся в реке, к нему подошла Анна. Она стояла рядом, задумчиво глядя на волны, бегущие наперегонки.

– Куда вы дели тело? – спросила она. – Сейчас дети пойдут купаться.

– Не волнуйся. Далеко отсюда. Анна взглянула на него.

– Может, ты расскажешь мне, что произошло, – равнодушным голосом сказала она. – Пирри не из тех, кто убивает без всякой причины. А уж в несчастный случай просто невозможно поверить.

Джон рассказал ей все, не пытаясь ничего утаить.

– А если бы Пирри не пришел? – спросила Анна.

Он пожал плечами:

– Отправил бы ее назад, наверно. Что я еще могу тебе сказать?

– Думаю, ничего. Теперь это не имеет значения. Почему ты не спас ее? – вдруг спросила она.

– Не мог. Схлопотал бы пулю в лоб. Пирри вдолбил себе в голову, что убьет Миллисент, и никто не смог бы ему помешать.

– Ты ведь здесь главный, кажется, – горько сказала Анна. – Неужели ты собираешься молча наблюдать, как люди убивают друг друга?

Джон взглянул на нее.

– Я думал, – сказал он холодно, – что для тебя и детей моя жизнь значит больше, чем жизнь Миллисент. И я по–прежнему так думаю, согласна ты или нет.

Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза. Потом Анна бросилась к мужу. Джон обнял ее.

– Любимый, – прошептала Анна, – прости меня! Ты ведь знаешь, как ты мне дорог! Но все это так ужасно. Убить свою жену… Что же дальше будет?

– Когда мы придем в Слепой Джилл…

– Пирри останется с нами, да? Джон, милый, разве мы не можем как–нибудь избавиться от него?

– Ты напрасно волнуешься, – нежно сказал Джон, – Пирри довольно законопослушен. А жену он ненавидел уже много лет. Да, крови пролилось немало. Пусть это останется на его совести. В долине все будет по–другому. Мы установим свои законы, и Пирри волей–неволей будет им подчиняться.

– Будет ли?

Он погладил ее руку:

– Ну а ты? Как ты теперь? Уже лучше?

– Да, лучше. Может, и правду говорят, что все проходит. Даже воспоминания.

К семи часам собрались в путь. Небо сплошь затянуло тучами, только кое–где проглядывали голубые лоскутки.

– Погода не шепчет, – сказал Роджер.

– Вот и хорошо, – отозвался Джон. – Зато не жарко. Нам ведь в гору подниматься. Все готовы?

– Я бы хотел, чтобы Джейн шла со мной, – вдруг объявил Пирри.

Все уставились на него в недоумении. Требование было столь же странным, сколь и бессмысленным. Джон не считал необходимым разбиваться в каком–то строгом порядке. Поэтому каждый шел с тем, с кем ему хотелось. Джейн не отходила от Оливии.

– Зачем? – спросил Джон.

Пирри спокойно оглядел всех:

– Может, я хочу изменить свою жизнь. Вот я подумал–подумал и решил: а не жениться ли мне на Джейн? Конечно, если это слово сейчас что–нибудь значит.

– Не будьте смешным! – воскликнула Оливия с неожиданной для нее резкостью. – Об этом не может быть и речи.

– Не вижу никаких преград, – невозмутимо сказал Пирри. – Джейн – девушка незамужняя, я – вдовец.

Джейн широко раскрытыми глазами смотрела на него. О чем она думала?

– Мистер Пирри, – сказала Анна. – Ночью вы убили свою жену. Разве это не достаточная преграда?

Мальчишки, затаив дыхание, смотрели на них во все глаза. Мэри отвернулась.

– Нет, – ответил Пирри. – Я не считаю это преградой.

– Вы убили отца Джейн, – не выдержал Роджер.

Пирри кивнул:

– Печальная необходимость. Я уверен, что Джейн все правильно поняла.

– Пусть пока все останется как есть, – вмешался Джон. – Джейн слышала ваше предложение, пусть подумает день–другой.

– Нет. – Пирри протянул руку. – Иди сюда, Джейн.

Она не двинулась с места.

– Оставьте ее в покое! – крикнула Оливия. – Не касайтесь ее! Вы и так уже достаточно сделали.

– Иди сюда, Джейн, – повторил Пирри, не обращая внимания. – Конечно, я не молод, да и не красавец. Но в подобных обстоятельствах смогу позаботиться о тебе лучше, чем любой молодой Аполлон.

– Позаботиться? А потом убить, да? – сказала Анна.

– Миллисент уже не раз изменила мне, – ответил Пирри. – Этот случай просто перевесил чашу терпения. Вот единственная причина ее смерти.

– Вы рассуждаете так, будто женщины – низшие существа, – заметила Анна.

– Весьма сожалею, если вы именно так восприняли мои слова, – учтиво ответил Пирри. – Джейн! Иди со мной!

Девочка медленно подошла к нему. Все молчали.

– Я думаю, нам будет очень хорошо вместе, – сказал он, взяв Джейн за руку.

– Нет! – крикнула Оливия. – Джейн, не надо!

– А теперь, – спокойно заявил Пирри, – можно отправляться.

– Роджер! Джон! – не сдавалась Оливия. – Остановите же его!

Роджер взглянул на Джона.

– По–моему, это нас не касается, – сказал тот.

– А если бы на ее месте была Мэри? – спросила Оливия. – Джейн имеет равные с нами права.

– Ты напрасно теряешь время, Оливия, – сказал Джон. – Мир стал совсем другим. Девушка пошла с Пирри по доброй воле. Не о чем больше говорить. Пора идти.

Анна шла рядом с Джоном. Путь их пролегал вдоль железной дороги. Впереди долина резко сужалась, и дорога поворачивала на север.

– Все–таки в Пирри есть что–то жуткое, отталкивающее, – сказала Анна, поежившись. – Это равнодушие, жестокость. Страшно подумать, что будет с такой юной девушкой.

– Ее никто не неволил.

– Да она просто испугалась! Этот человек – убийца.

– Мы все не лучше.

– Да нет же! Ты ведь понимаешь, что я имею в виду. А почему ты даже не попытался остановить его? Вы с Роджером могли помешать ему. Что же ты? Ведь на этот раз все было не так, как с Миллисент, – ты стоял всего в двух шагах от Пирри.

– Да, и я, и Роджер могли застрелить его.

– Так в чем же дело?

– Даже если бы была не одна, а десять таких Джейн и Пирри возжелал бы их всех, клянусь, он бы их получил! Он нам сейчас просто необходим.

– А если бы это была Мэри?

– Да он бы просто убил меня еще до того, как объявить об этом. Он мог ухлопать меня еще ночью, ты знаешь. Может, я здесь и главный, но мы все еще вместе по обоюдному согласию. Не важно, вызвано это согласие страхом или чем другим, лишь бы сохранилось подольше. Мы с Пирри не собираемся запугивать друг друга, потому что каждый прекрасно понимает – ему без другого не обойтись. От него зависит, придем мы в долину или нет.

– А как ты собираешься поступить с ним потом?

– Поживем – увидим. А что касается этого… – Джон улыбнулся.

– Чего?

– По–моему, Джейн не из тех, кто долго боится. Она скоро оправится, вот увидишь. А уж тогда… На месте Пирри я бы не рискнул доверяться ей ночью, если он, конечно, собирается затащить ее в постель. Да и вообще, неужели Пирри настолько легковерен? Хотя с одной женой он уже промахнулся.

– Что она сможет сделать? Он сильнее.

– А уж это решать вам с Оливией, правда? Ножи–то в вашем хозяйстве.

Анна внимательно посмотрела на мужа, пытаясь понять, шутит он или нет.

– Но не раньше, чем мы придем в долину, – добавил Джон. – До тех пор ей придется смириться со своей судьбой. В любом случае.

Дождь настиг их на вершине Моссдейл–Хэд. Черное штормовое небо висело над верещатником. Дождь усиливался. В рюкзаках были четыре легкие накидки, и Джон отдал их женщинам. Мальчики, конечно, вымокли, но, к счастью, дождь был теплым.

Хлынул настоящий ливень. За полчаса все вымокли до нитки. Эта горная дорога была знакома Джону. Когда–то давно он проезжал здесь на машине. Но даже тогда при взгляде на унылое однообразие верещатника его не покидало чувство невыносимого одиночества, а теперь и подавно.

«Какими заброшенными, несчастными кажутся рельсы, – подумал Джон, – когда знаешь, что по ним никогда уже не пройдет поезд. Да и сами верещатники. Печальное зрелище. Ни единой травинки. Лишь вереск да серые камни, торчащие словно зубы в пасти скелета».

Время от времени в пути им встречались маленькие горстки людей. И снова взаимное подозрение, снова страх.

Однажды мимо них прошла группа беженцев. Нехитрые, стянутые ремнем пожитки тащил… осел. Джон с изумлением глядел на чудом сохранившееся животное.

– Вариант собачьей упряжки, – сказал Роджер. – Используешь, сколько можно, а потом кушаешь бедных собачек.

– Вряд ли они с ним далеко уйдут, – усмехнулся Джон.

– Может, поможем? – спросил Пирри.

– Нет, – ответил Джон. – Не стоит. Мяса у нас достаточно. А Слепой Джилл уже завтра. Зачем лишний груз?

Оливия заметила, что Стив чуть прихрамывает. Она осмотрела ногу мальчика – пятка пузырилась кровавыми мозолями.

– Стив! – ужаснулась Оливия. – Почему ты сразу ничего не сказал?

Стив виновато смотрел на лица взрослых вокруг, и вдруг бравая уверенность десятилетнего мальчишки оставила его. Стив разревелся.

– Ну–ну, старичок, не плачь, – сказал Роджер. – Мозоли, конечно, штука неприятная, но ведь не конец света?

В рыданиях мальчика чувствовались какие–то недетские переживания. Он что–то сказал, Роджер не расслышал.

– Что ты сказал, Стиви?

– Если я не смогу идти – бросьте меня.

Роджер и Оливия переглянулись.

– Никто не собирается тебя бросать, – сказал Роджер. – Как только тебе такое в голову пришло?

– Мистер Пирри ведь бросил Миллисент.

– Ему нельзя идти, – вмешался Джон. – Будет хуже.

– Я его понесу, – сказал Роджер. – Тихоня, возьмешь мое ружье?

– Конечно, – обрадованно закивал тот.

– По очереди понесем, Родж, – сказал Джон. – Не волнуйся, все будет нормально.

– Это наш сын. – Оливия нахмурилась. – И мы с Роджером понесем его сами.

После истории с Пирри и Джейн она не разговаривала с Джоном.

– Оливия, здесь командую я, – отрезал Джон, – поэтому будет так, как я скажу. Стива понесем мы с Роджером. А ты будешь брать у нас рюкзаки.

На секунду глаза их встретились, и Оливия отвернулась.

– Порядок, старина, – сказал Роджер сыну. – Забирайся на меня.

Удивительно, что поначалу их скорость даже возросла. Но Джон не обманывался. Пассажир на руках, пусть даже такой маленький мальчик, – все–таки обуза.

Ветер стих, но дождь еще моросил.

– Костер вряд ли разгорится, – сказал Джон. – Так что сегодня – холодный обед. Ну и отдохнем немного.

– Может, поищем место посуше? – предложила Анна. Ярдах в пятидесяти виднелся небольшой дом.

– Я тебя понял, – ответил Джон. – А если там кто–нибудь есть? По–моему, не стоит рисковать только ради того, чтобы полчаса отдохнуть.

– Но Дэви совсем промок, – сказала Анна.

– За полчаса он все равно не высохнет. А времени в обрез. Как ты, Дэви? – крикнул он сыну. – Промок?

Дэви кивнул:

– Да, папа.

– Попробуй сухо рассмеяться!

Это была их старая шутка. Дэви слабо улыбнулся. Джон подошел к нему и погладил по мокрым волосам.

– Ты молодец, – сказал он. – Настоящий боец.

Западный подступ к Чарсдейлу лежал через полосу великолепной пастбищной земли, усеянной фермерскими домиками. Дождь превратил землю в непроходимую грязь. Внизу раскинулся Седберх. Над городом клубился дым. Седберх горел.

– Бандиты, – сказал Роджер.

– Уже с северо–запада идут, – пробормотал Джон, глядя на город в бинокль. – А я – то надеялся, что тут еще спокойно… Скверно…

– Лучше всего, по–моему, – сказал Роджер, – прямо отсюда повернуть на север. Может, в Лунной долине будет получше.

– Если пал такой город, как этот, – заметил Пирри, – в округе ничего хорошего не жди.

Оставался еще один путь – в Кендал, через верещатники. Правда, тогда все равно пришлось бы пересекать Лунную долину, да и что ждет в Кендале – тоже неизвестно.

Пирри вопросительно посмотрел на Джона.

– Мне кажется, мы недостаточно вооружены, чтобы идти дальше, – сказал он. – Зря мы отпустили тех чудаков с ослом – у них было оружие.

– Может, мы напрасно паникуем? – сказал Роджер. – Попытка – не пытка. Рискнем?

– Не знаю, не уверен, – задумчиво проговорил Джон. – Можно угодить в переделку. Тогда будет слишком поздно.

– Но ведь здесь нельзя оставаться, правда? – настаивал Роджер. – И назад пути нет. Значит, надо идти вперед.

Джон взглянул на Пирри и вдруг понял, что давно уже безотчетно полагается именно на его мнение и рассчитывает только на его выдержку и хладнокровие. А ведь Роджер был лучшим другом Джона…

– Я думаю, у нас мало оружия, – сказал Джон. – Да и людей – тоже. Дальше так идти нельзя. Что скажете?

Пирри кивнул:

– Пожалуй, верно. Трех человек недостаточно.

– Что же делать? – с раздражением воскликнул Роджер. – Повесить плакат «Требуются новобранцы»?

– Я предлагаю остановиться здесь, – сказал Джон. – Пока мы на перевале – будем встречать всех проходящих через Пеннины.

– Можно устроить засаду, – предложил Пирри.

– Нас маловато для отряда вербовщиков, – возразил Джон. – Будем надеяться на добровольцев, даже если они окажутся сильнее нас.

– Ну и что ты предлагаешь? – спросил Роджер. – Разбить лагерь на обочине дороги?

– Да, – ответил Джон, оглядев всех. – Надеюсь, ненадолго.

Прежде чем показалась первая группа, прошло около часа. Но долгое ожидание не было вознаграждено. По дороге еле–еле, с трудом поднимались восемь человек. Четыре женщины, двое детей – мальчик лет восьми и девочка помладше, двое мужчин толкали детские коляски, доверху нагруженные домашним скарбом. Когда они были уже ярдах в пятидесяти, из одной коляски выпала кастрюля и со звоном покатилась по дороге. Женщина, шедшая сзади, остановилась и устало нагнулась за ней.

– Похоже, здесь ловить нечего, – сказал Пирри, глядя на измученных и насмерть перепуганных людей.

Он, Джон и Роджер стояли посреди дороги. Каждый держал ружье. Дети и женщины отошли к стене из плоских каменных глыб неподалеку.

Джон кивнул:

– К сожалению, вы правы. И оружия у них, видно, тоже нет. Если только водяной пистолет у мальчугана.

Заметив наконец на дороге трех вооруженных людей, маленький отряд в нерешительности остановился. Но, оглянувшись назад и посоветовавшись тихонько, путники медленно двинулись дальше. Первым шел мужчина лет пятидесяти. Он изо всех сил пытался выглядеть безразличным, но тщетно – страх прочно поселился в каждой его клеточке. Девочка заплакала. Одна из женщин яростно и в то же время украдкой, словно боясь выдать себя, одернула малышку. Джон молча глядел на проходящих мимо людей.

– Как, по–вашему, далеко они уйдут? – тихо спросил Роджер.

– Может, до Уэнлвдейла. Не знаю. Если повезет, так протянут еще неделю.

– Повезет? Или наоборот?

– Да. Скорее всего наоборот.

– Они возвращаются, – сказал Пирри.

Джон проследил за его взглядом. Уже пройдя ярдов семьдесят, несчастные погорельцы развернулись и пошли назад, толкая перед собой никчемные коляски. Дождь хлестал им в лицо. Плащ, завязанный у девчушки на шее, развязался, и она безуспешно теребила его неумелыми пальчиками.

Они остановились чуть поодаль.

– Мы вот подумали, – сказал мужчина, шедший первым, – если вы тут чего–то ждете, может, мы вам что скажем?

Джон оценивающе взглянул на него. Это был человек, всю свою жизнь занимавшийся тяжелым физическим трудом, скорее всего рабочий. Теперь шансов выжить у него почти не было. Разве только примкнуть к какому–нибудь гангстеру – маленькому «наполеончику» долин, который оценит его преданность, закрыв глаза на бесполезность. Но в таком окружении гасла даже эта слабая надежда.

– Нет, – сказал Джон. – Вам нечего сказать нам.

– Мы идем через Пеннины, – не унимался мужчина. – Может, в тех краях будет поспокойнее. Найдем какую–нибудь ферму, подальше от дороги, где нам дадут работу и немного еды. Нам ведь много не нужно.

Еще несколько месяцев назад несбыточной мечтой было выиграть семьдесят пять тысяч долларов, поставив на футбольную команду. Такие же ничтожные шансы были теперь у этого бедняги. Джон посмотрел на женщин – только одна из четырех была достаточно молода, чтобы выкупить свою жизнь ценой собственного тела. Дети отошли к стене. На мальчике вместо ботинок были надеты насквозь промокшие парусиновые туфли на резиновой подошве.

– Значит, вам надо спешить, – резко ответил Джон.

– Вы думаете, мы найдем такое место? – спросил мужчина.

– Возможно.

– А куда вы идете? Тоже в Йоркшир?

– Нет, – сказал Джон. – Оттуда.

– А мы и не раздумывали, куда идти. Просто решили, что за Пеннинами будет потише.

– Да, может быть.

– Отец хотел сказать, нельзя ли нам присоединиться к вам? – вмешалась женщина – мать малышей. – Вместе и с бедой справиться легче. Ведь вы тоже ищете спокойное место. Сразу видно, вы – порядочные люди, не то что те – внизу. А в такое время порядочные люди должны держаться вместе.

– В этой стране около пятидесяти миллионов, – сказал Джон. – И наверно, сорок пять из них – люди порядочные, и все ищут спокойное, тихое место. Только вот мест таких маловато.

– Да, поэтому и надо людям вместе собираться. Порядочным людям.

– Как давно вы идете? – спросил Джон.

– Мы вышли сегодня утром – увидали пожары в Седберхе. Они сожгли ферму Фоллингов, а это в трех милях от деревни.

– А мы вышли на три дня раньше вас. И мы больше не порядочные люди. На пути сюда мы убили несколько человек, и не исключено, что нам придется снова убивать. Так что лучше вам идти одним, как и шли.

Они пристально посмотрели на него. Наконец, словно очнувшись, мужчина торопливо проговорил:

– Наверное, у вас просто не было другого выхода. Человек должен идти на все, чтобы спасти себя и свою семью. Меня заставляли убивать во время войны, а ведь тогда фрицы не сжигали ни Седберх, ни ферму Фоллингов…

Джон не ответил. Дети уже подружились и затеяли шумную возню. Подошла Анна.

– Можно нам пойти с вами? – спросил мужчина. – Мы сделаем все, что вы скажете. Если понадобится, я тоже буду убивать. Нам все равно, куда вы идете. Я всю жизнь прожил в Карбеке, только в армию уходил. Теперь вот пришлось покинуть насиженные места, и мне все равно, куда идти.

– Сколько у вас ружей? – спросил Джон.

Он покачал головой:

– У нас нет оружия.

– У нас три ружья, чтобы защитить шестерых взрослых и четырех детей. Но даже этого недостаточно. Поэтому мы и ждем здесь. Нам нужно оружие. Мне очень жаль, но мы не можем брать пассажиров.

– Мы не будем пассажирами! Я умею делать все. Могу стрелять, если вам удастся заполучить еще оружие. Я отлично стреляю, поверьте!

– Вас одного мы, может, и взяли бы. Но всех… Это невозможно.

Дождь перестал, но небо еще хмурилось, и было довольно холодно. Совсем молодой парнишка – наверно, сын этого мужчины, зябко поежился, поплотнее завернулся в грязный плащ.

– У нас есть продукты! – в отчаянии воскликнул мужчина. – В коляске целый кусок бекона.

– Продуктов у нас хватает. Мы убивали, чтобы добыть их, и можем убить снова.

– Не отсылайте нас, – взмолилась мать. – Ведь с нами дети. Хоть их пожалейте.

– Я забочусь о своих детях, – отрезал Джон. – И не могу думать о миллионах других. На вашем месте я бы поторопился. Если хотите найти тихое спокойное местечко, надо спешить, пока толпа не подоспела.

Они молча смотрели на Джона, понимая его слова, но все еще отказывались поверить.

– Разве мы не можем взять их? – спросила Анна. – Ведь дети… – Джон взглянул на нее. – Да, я не забыла. Я помню, что говорила о Тихоне. Но я была не права.

– Нет, – ответил Джон. – Права. Сейчас нет места жалости.

– Не говори так, – ужаснулась она.

Джон махнул рукой в сторону долины, окутанной гарью и дымом.

– Жалость всегда была роскошью. Хорошо наблюдать за трагедией издалека. К примеру, сидя в удобном кресле кинотеатра. Другое дело, когда эта трагедия касается тебя лично.

Подошла Оливия. Джейн встала рядом с Пирри. Он коротко взглянул на девушку, но ничего не сказал.

– Я не понимаю, почему ты против, – сказала Оливия. – Пусть идут. А может, они нам даже пригодятся.

– Они позволили мальчишке идти в такую погоду в парусиновых туфлях, – ответил Джон. – Мне казалось, Оливия, что ты уже поняла – сейчас выживут только сильнейшие. Эти люди нам ничем не помогут, а будут только мешать.

– Я говорила ему про ботинки, – сказала мать мальчика. – А когда хватились, было уже рискованно возвращаться.

– Понятно–понятно, – устало сказал Джон. – Теперь многое забывается. Если вы не обратили внимания на ноги сына, значит, можете не заметить что–нибудь более важное. А в результате любой из нас может погибнуть.

– Роджер… – сказала Оливия.

Тот покачал головой:

– За три дня все изменилось. Когда мы с Джонни бросали монетку, я не воспринимал это всерьез. Но теперь он – командир, правда? Он принял все на свою совесть. И он, наверное, прав… в любом случае.

Видя, что рухнула последняя надежда, мужчина отвернулся, горестно качая головой.

Но мать двоих ребятишек не сдавалась.

– Тогда мы сами пойдем, – сказала она. – Подождем, когда вы отправитесь дальше, и пойдем за вами следом. Вы не сможете нам запретить.

– Лучше вам идти сейчас, – ответил Джон. – Больше не о чем говорить.

– Нет! Мы остаемся! Вы не заставите нас уйти!

– Заставить вас уйти мы, конечно, не можем, – сказал Пирри. – А вот заставить остаться здесь после нашего ухода, пожалуй, можем. – Он коснулся винтовки. – Думаю, разумнее вам уйти сейчас.

– Вы не сделаете этого, – ахнула женщина.

– Он – сделает, – горько сказала Анна. – Мы сами от него зависим. Вам лучше уйти.

Мгновение женщина смотрела на них, потом отвернулась и закричала:

– Бесси! Уилф!

Дети неохотно оторвались от игры. Неужели придется расстаться с новыми друзьями? Анна смотрела на них.

– Прошу тебя… – сказала она Джону. Он покачал головой:

– Я должен думать о нас. Других – миллионы. Ведь эти – лишь капля в море.

– Но милосердия просят именно они.

– Я уже сказал тебе: милосердие, жалость – все это в прошлом, да и то из области налоговой политики.

– Кастэнс! – сказал Пирри. – Смотрите.

По дороге меж холмов шла группа людей – семь или восемь мужчин, женщины и несколько детей. Они уверенно шагали вперед, и даже издалека в руках мужчин были видны блестящие предметы, похожие на ружья.

– То, что надо, – удовлетворенно произнес Джон.

– Станут ли они с нами разговаривать? – заметил Роджер. – Возьмут да и выстрелят первыми. Может, нам лучше спрятаться пока?

– Нет, тогда уж они точно выстрелят первыми.

– А ты не боишься за детей?

– Их женщины и дети тоже открыты.

– Можно нам остаться с вами, пока не пройдут эти люди? – умоляюще глядя на Джона, спросил пожилой мужчина. Несчастные беженцы все еще были здесь.

Джон уже собирался отказать, как вдруг поймал взгляд Пирри. Тот едва заметно кивнул, и Джон понял – мол, пусть остаются. Не для дела, так хоть для видимости пригодятся.

– Как хотите, – равнодушно бросил он.

Все молчали. Теперь, когда новый отряд подошел ближе, было видно, что почти все мужчины вооружены. Джон уже различал пару армейских винтовок, винчестер и несколько дробовиков. Да, с таким подкреплением им сам черт не страшен! Но как переманить их на свою сторону?

Вот они уже совсем рядом. Спокойно, уверенно проходят мимо. Крупный мужчина с красным обрюзгшим лицом, явно главарь, поравнявшись с Джоном, окинул его равнодушным взглядом и, не останавливаясь, пошел дальше.

– Минуту, – окликнул Джон.

Краснолицый остановился и вопросительно посмотрел на него.

– Что надо? – У него был характерный йоркширский выговор.

– Меня зовут Джон Кастэнс. Мы идем в одно местечко на холмах. Там, в долине, живет мой брат. Он так надежно защитил свою землю, что можно не бояться даже целой армии. Вас это не интересует?

– А от нас–то вы чего хотите? – спросил краснолицый, чуть помедлив.

– Там внизу, – Джон махнул рукой в сторону долины, – Дела совсем скверные. Тем более для такого маленького отряда, как наш. Мы ищем компаньонов.

Краснолицый усмехнулся.

– А вот мы не ищем. Нам и так неплохо.

– Это сейчас, – сказал Джон. – Пока в земле есть картошка, а на фермах – мясо. Но долго так не будет. Мясо кончится. А на следующий год вы не найдете на полях ни одной картофелины.

– Поживем – увидим. Авось не помрем.

– Я скажу вам, как можно выжить. Каннибализм. Устраивает?

Главарь еще был настроен враждебно и презрительно, но Джон заметил, что в прежде дружных рядах его спутников уже поселились сомнение и смута.

– Почему я должен вам сразу поверить? – проворчал краснолицый. – Может, мы еще подумаем…

– Ваше дело, – ответил Джон. – Те, что не смогут найти клочок земли и удержаться на нем, превратятся в дикарей, если вообще выживут. Может, вам это и подходит, а нам – нет.

– Я скажу вам, что мне не подходит, мистер, – много болтовни. У меня никогда времени не было для таких трепачей.

– Через несколько лет у вас вообще отпадет нужда разговаривать, – сказал Джон. – Будете изъясняться при помощи знаков и нечленораздельных звуков. А я говорю, потому что знаю. И если у вас сохранилась хоть капля здравого смысла, вы поймете, что в ваших интересах выслушать меня.