Текст книги "Первый всадник"

Автор книги: Джон Кейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 23

Он примчался в Вашингтон тем же утром, в начале пятого. Припарковаться каким-то чудом удалось прямо перед домом.

Ровно в семь он обещал заехать за Энни и вместе отправиться в ФБР. Значит, пару часов еще можно поспать.

Из дворика за домом мусорщики грохотали мусорными баками. Лучше не спать, а принять душ, привести мысли в порядок, разложить по порядку спутниковые снимки.

Пять минут спустя Фрэнк стоял под струей горячей воды, Тут его осенило.

Мусор забирают по четвергам, а сегодня вторник. К тому же мусорщики, конечно, приезжают рано, но не настолько же.

Еще несколько секунд подумав, Дейли выключил воду, обмотался полотенцем и подошел к кухонному окну.

Двое мужчин забрасывали мешки с мусором в грузовичок «Ю-хол». Нет, до такого город еще не опустился. По крайней мере пока.

Фрэнк вгляделся повнимательнее.

Мешки забирали только от его дома. Мусорные баки соседних домов стояли полными. Вспомнился Крамер у телефона-автомата.

«Воруют мой мусор. Нет, не может быть. С другой стороны...» В доме было три квартиры, еще здесь жили Шарлотта Зельтцер, школьная учительница, и Карлос Рубини – мелкий чиновник из министерства жилищного строительства. В их мусоре искать особо нечего.

Дейли высунулся в окно.

– Эй! Вы что там делаете?

Мужчины замерли и медленно подняли глаза. Тихо обменялись парой слов, спокойно забросили два последних мешка и завели мотор.

Фрэнк попытался разглядеть номер, но грузовичок быстро отъехал и исчез за углом.

Что там, в мусоре? Шкурки от апельсинов, бумажные салфетки, наброски статей, распечатки интервью, пакеты из-под молока, заплесневелые хлебные корки, декларация о доходах с помарками, списки дальнейших действий... Господи, давно пора купить шредер для бумаг.

Офис Нила Глисона находился в районе Баззардз-Пойнт, о котором, еще до того как Дейли переехал в Вашингтон, говорили, что он вот-вот станет новым центром «городского возрождения». У реки, в пяти минутах ходьбы от Капитолия, здесь не было недостатка ни в видах, ни в месте для прогулок, ни в жилье, ни в гостиницах, ни в ресторанах, ни в дорогих магазинах.

Однако, несмотря на слухи и проекты, Баззардз-Пойнт будто застыл в своей неизменности. Улицы были сплошь в выбоинах, которые если и заделывали, то самым кустарным из возможных способов. Среди уродливых бетонных офисных зданий и грязных пустырей изредка попадались магазины, которые тоже отдавали должное духу местности. Здесь были подозрительные лавочки, службы по обналичиванию чеков и семейные продуктовые магазинчики, которые закрывались на стальные ворота от ночных грабителей. Продавцы спиртных напитков отгораживались от покупателей пуленепробиваемым стеклом, вход в парикмахерскую больше напоминал спуск в бомбоубежище.

Фрэнку не хотелось оставлять «сааб» на улице, но сюда приезжало слишком мало людей, чтобы местные власти позаботились о стоянке.

Им нужно было в одну из полусотни уродливых бетонных коробок с крошечными окошками. Внутри оказалось не лучше. Ковровое покрытие давно протерлось, звукоотражающая потолочная плитка грозила вот-вот осыпаться. Вход охраняла пара вооруженных мужчин в форме – один стоял у двери, другой сидел внутри, за пластиковым столом рядом с турникетом. Чтобы добраться до лифта, пришлось сначала отчитаться перед первым охранником и потом долго объясняться со вторым.

Охранник позвонил в кабинет Глисона, занес имена в список посетителей, заглянул Энни в сумочку, перерыл кейс Фрэнка, сунул нос даже в картонку с фотографиями. Затем он на желтых картонках нацарапал их фамилии, сунул бирки в пластиковые бэджики и заставил прицепить на грудь. Наконец из лифта вышла грузная женщина, проводила их наверх и оставила в приемной, украшенной хлипкими пластиковыми стульями и сушеными цветами в рамочках на стенах.

Долго ждать не пришлось. Появился Глисон и жестом пригласил в свой кабинет. Он был без пиджака, с пистолетом в наплечной кобуре. Сев за стол, Глисон уставился на посетителей неподвижным взглядом по-детски голубых глаз. Фрэнк раньше никогда не видел его без солнечных очков.

– Ну, – нетерпеливо начал федерал, – вы хотели со мной поговорить? Говорите.

– Я знаю, почему вы были в Хаммерфесте, – начал Фрэнк и вытащил из картонки фотографии.

– Так, наглядные пособия. Очень мило, но на это у меня нет времени. Давайте ограничимся просто разговором.

А Фрэнк-то чуть не забыл, какая Глисон язва.

– Я хотел объяснить, что доктор Адэр ничего мне не рассказывала, – сказал он. – Я узнал о телах из других источников.

Глисон кивнул и нетерпеливо забарабанил по столу. Фрэнк скороговоркой изложил все, что успел выяснить, заканчивая тем, что лошадь на церкви в Копервике – это символ «Храма Света».

– Восхитительно! – издевательски зааплодировал Глисон. Энни и Фрэнк недоумевающе на него посмотрели.

– В таком случае у вас не слишком восхищенный тон, – огрызнулся Фрэнк.

– Видите ли, я плохо понимаю, почему вы вообще решили обратиться в бюро. Вам необходимо понять одну простую вещь. Норвежские захоронения вне нашей юрисдикции. Кроме того, мы не занимаемся религиозными организациями.

– Но вы же там были, – возразила Энни. – Вы...

– Нам с доктором Адэр известно, что ФБР занимается этим делом, и мы решили, что вы...

– Доктор Адэр, обсуждая этот вопрос, вы уже нарушаете подписанное вами соглашение, и я могу подать на вас в суд.

– Что?! – вспыхнула Энни. – Я ничего ему не сказала! И какая разница? Вы что, не понимаете? Зараженные вирусом тела...

– Вас это не касается, доктор Адэр, – повысил голос Глисон. – Мистер Дейли, оставьте это дело, иначе вы оба окажетесь в тюрьме.

– Забываешься, Нил. Я твое дерьмо не подписывал.

– Умникам вроде тебя ничего не надо подписывать. У нас есть закон о государственной измене.

Нет, не может быть, он блефует. В эту игру можно и вдвоем играть.

– О государственной измене? – приподнял бровь Фрэнк. – Видимо, сюжет куда интереснее, чем я думал. Я и не знал, что у нас война. Или вы оговорились? В таком случае не обратиться ли нам к Первой поправке?

Глисон поднялся.

– Спасибо за помощь, до свидания.

– Минутку! – воскликнула Энни. – Я не понимаю! Почему...

– Повторяю: до свидания.

Энни встала, ее лицо все еще пылало. Фрэнк убрал фотографии в картонку, закрыл кейс, взял Энни под руку, и они вышли.

До самой улицы они молчали. Наконец Энни не выдержала:

– Неужели так можно?! Как это понимать?

– Так и понимать, – ответил Фрэнк. Над головой неслись серые облака, река отражала их почти ртутным блеском. – Он занимается этим делом и не желает, чтобы мы вмешивались.

– Тогда это хорошо, да?

– Меня не слишком обнадеживает, – развел руками Фрэнк.

– Почему? Это же ФБР! Это их работа!

– Ричард Джуэлл вряд ли с этим бы согласился.

– Кто это? – нахмурилась Энни.

– Охранник из Атланты. Помнишь Олимпийские игры?

– Да, конечно, но...

– Они так хотели всех успокоить, что чуть не сломали ему жизнь.

– Но...

– Думаешь, они бы нашли «Унабомбера»[15]15
  Теодор Качински, с 1976 по 1995 г. с помощью взрывчатки уничтожал ведущих ученых США. В 1995 г. правительство согласилось на требование «Унабомбера» опубликовать статью-манифест о том, что власть во всем мире постепенно переходит к машинам. Манифест вызвал практически полную поддержку общественности. Брат Теодора, Дэвид, позвонил в ФБР и сообщил, что по стилю и изложенным в ней идеям статья напоминает его брата Теодора. Теодор Качински отбывает пожизненное заключение.


[Закрыть], если бы брат его не выдал?

На тротуар упала крупная капля. Вторая. Третья.

– Я думала, что мистер Глисон хотя бы должен знать, что мы выяснили.

– Умоляю, не называй его мистером.

– Как же мне его называть?

Фрэнк склонил голову набок, подумал и покачал головой:

– У меня про это лучше не спрашивать.

– Понимаю, – улыбнулась Энни.

Глава 24

Пойти к Стерну придумала Энни. Он был выпускником факультета теологии, писал докторскую про новые религии. Они несколько раз встречались («Ничего особенного, выпили кофе, сходили в кино»), но перестали общаться уже пару лет назад. На прошлой неделе Энни столкнулась с ним в кафе торгового центра на Коннектикут-авеню. Он все еще работал над диссертацией и время от времени публиковал «Отсчет Армагеддона» – газету про культы, промывание мозгов и грядущее тысячелетие. «Я специалист по ненормальным», – пошутил он. Энни тоже захотелось пошутить, но подошла ее очередь, и она не знала, что заказать, капуччино или латте с... А потом он ушел.

– Он наверняка много знает про «Храм Света», – заключила Энни. – Это его специальность.

Фрэнк кивнул.

Согласно телефонной книге, Стерн жил довольно далеко, на Резерв-роуд. Энни позвонила, и Стерн пригласил ее к себе.

– Можно я приду не одна? Мы с другом вместе работаем над темой...

Стерн не возражал. Он оказался радушным хозяином, угостил их чаем и охотно утолил любопытство Дейли насчет книг, которыми была набита его квартира. Книги большими и маленькими стопками громоздились на любой горизонтальной поверхности: на полу, столах, подоконниках, батареях – не было их только на полках.

Стерн оказался старше, чем ожидал Фрэнк, – лет тридцати. У него были водянистые голубые глаза и лысоватая голова, волосы на которой выглядели то ли слишком давно не стриженными, то ли недостаточно отросшими.

Фрэнк и Энни примостились с чаем на краешке ярко-зеленого потертого дивана.

– Бен умница, – сказала Энни. – У него потрясающая докторская.

– Да, потрясающая, – рассмеялся Стерн. – Уже шестьсот листов накатал, а конца-краю все не видно.

– Понимаю, – сочувственно кивнул Фрэнк. – Сижу над одной статьей уже несколько месяцев.

– Беда в том, что чем больше узнаешь, тем сложнее все оказывается. Парадокс Зенона, только не в математике, а в жизни.

– Энни сказала, что ты пишешь про культы.

– Вроде того. Культы, секты, ереси, новые религии – названия зависят от точки зрения.

– И про что диссертация?

– Про то, что, чем больше все меняется, тем меньше оно меняется.

– Понятно. Стерн улыбнулся:

– Сравнительный анализ таборитов и «Объединенного человечества».

– Никогда не слышал, – покачал головой Фрэнк. Стерн заерзал на месте, как будто его застукали с журналом про НЛО.

– Как яблоки с апельсинами – отличаются вроде сильно, а на самом деле очень похожи. Табориты – религиозное движение в Чехии пятнадцатого века. Они объявили войну институту церкви и проповедовали своего рода активный милленаризм.

– Что это значит? – спросила Энни.

– Табориты считали, что могут своими поступками приблизить тысячелетнее царство Божие.

– Как именно? – поинтересовался Фрэнк.

– Избавляя мир от греха. Для этой цели они пользовались всем, что под руку подвернется, включая мечи, ножи, копья, арбалеты и катапульты. Надо радоваться, что у них не было ядерной бомбы.

– Они что, убивали людей? – не поверила Энни. Брови Стерна насмешливо взмыли вверх, но он промолчал и затянулся сигаретой.

– Они карали грешников. Они были рукой Господа. Выполняли свой религиозный долг – убивали всех, кто не принадлежал к их течению. Потому что именно так опознают грешников – не таких, как ты, надо убить и очистить землю.

– Господи! – не сдержался Фрэнк.

– Вот именно.

Скорчив серьезное лицо, Стерн склонился над чемоданом, исполнявшим роль кофейного столика, схватил Энни за запястье и злобным шепотом, с нелепым, якобы чешским акцентом прошептал:

– Да будет проклят тот, кто не обнажит свой меч на врагов Христа! Нет жалости сатане! Нет прощения злу! Так сказал Ян Жижка!

– Ух ты. – Энни отдернула руку и потерла запястье.

– А те, вторые? – спросил Фрэнк. Стерн, казалось, не сразу понял вопрос.

– А, «Объединенное человечество»... Они другие.

– Ты же сказал, что они похожи.

– Ну да. Только между ними пятьсот лет истории плюс психологические различия. Средневековая Прага и Санта-Моника времен Великой депрессии все-таки разные вещи.

– По-моему, не должно быть никакого сходства, – заявил Дейли.

– По-моему, тоже, – поддакнула Энни.

– "Объединенное человечество" возникло в начале тридцатых. Лидером у них был некий Артур Белл, создатель теории заговора – про «тайных правителей» и «международных банкиров».

– Ясно, – хмыкнул Фрэнк, – бедные евреи, нет им покоя.

Стерн рассмеялся:

– Да, тот еще антисемит. Как и табориты, он эксплуатировал царство Божие. Только ему утопия виделась изобилием кондиционеров.

Энни захихикала.

– Хотя основная идея та же самая. Он предсказывал естественный катаклизм, который закончится мировой войной, – таким образом погибнет большая часть населения Земли. Благодаря этому начнется Новый Век, он же царство Божие, он же рай на земле. У каждого будут бесплатный кондиционер, дом за двадцать пять тысяч долларов – тогда это были огромные деньги – и трехчасовой рабочий день, если ты не хочешь выйти в отставку. В таком случае тебе будут платить пенсию.

– Меня устраивает, – хмыкнул Фрэнк.

– Это многих устраивало. Белл быстро разбогател.

– То есть фактически у Яна Жижки и этого Артура была одна и та же мечта.

– Вот именно. Только этой мечтой заразились от них миллионы других людей. Одной и той же кровавой мечтой. Еще чаю хотите?

– Да, – кивнул Фрэнк, – спасибо.

Стерн наполнил его кружку и повернулся к Энни:

– Ну, что стряслось?

– А? – не сообразила она.

– В любви ты мне по телефону признаться не пожелала... Над чем вы работаете вместе?

– Ax да, – кивнула Энни. – Над... этим. – Она обернулась к Фрэнку, и ей почти удалось стрельнуть глазами – насколько на это вообще способен микробиолог. Так или иначе, намек он понял.

Фрэнк прокашлялся.

– Нас интересует «Храм Света».

Стерн молча откинулся в кресле и перевел на Энни взгляд человека, которому пытаются впарить «Ролекс» за полсотни.

– Что это значит?

– А в чем дело? – недоуменно спросила Энни. Фрэнк нахмурился.

– В чем дело?! Энни, я тебя два года не видел, а тут ты звонишь и между делом заявляешь: «Да, кстати, мой приятель интересуется „Храмом Света“!» Это шутка такая?

– Нет, – вмешался Фрэнк, – это не шутка.

Раньше Стерн смотрел только на Энни. Теперь он повернулся к Фрэнку и спокойно спросил:

– На кого ты работаешь?

– На кого? – повторил Дейли. – Ни на кого. Я работаю в «Пост».

– Он штатный журналист.

– Неужели?! – воскликнул Стерн, склонив голову набок. – Какой у тебя телефонный номер?

– Что?

– Рабочий телефон. Что мне скажут, если я позвоню в «Пост»?

– Если честно, то я в бессрочном отпуске.

– Начинается!.. – закатил глаза Стерн.

– Правда! Смотри. – Фрэнк вытащил пропуск в «Вашингтон пост».

– Любой дурак подделает, – отмахнулся Стерн. – Дешевка, а не доказательство.

– Разумеется! Именно это и доказывает подлинность – «Вашингтон пост» дешевка и есть, – кивнул Фрэнк.

– Какие глупости! – вмешалась Энни. – Бен, это же я! Что ты там навыдумывал?

Стерн не обратил на нее внимания.

– И чем ты занимаешься в своем бессрочном отпуске? – спросил он Фрэнка.

– Работаю по гранту Сэма Джонсона.

– Это еще что?

– Своего рода конкурс. Журналисты подают заявки на темы, и победитель получает оплачиваемый год работы над тем, что его интересует. Я подал заявку, она понравилась, – развел руками Фрэнк.

– И какая у тебя тема? «Храм Света»? – посмотрел ему в глаза Стерн.

– Нет, новые опасные вирусы, – честно ответил Фрэнк. Стерн нахмурился еще сильнее.

– Если хочешь, позвони в фонд. Он есть в телефонной книге.

– Откуда мне знать, что он не подставной?

– Фонд Джонсона? Для чего?

– Для «Храма».

– Для «Храма Света»?!

– А что? У него десяток таких фондов на содержании – и Институт религиозных практик, и Фонд Геи, и бог знает что еще. Они на деньги не скупятся. Хороший пиар.

– Возможно. Только Фонд Джонсона тут ни при чем, можешь мне поверить. Старика Коу удар бы хватил.

Стерн еще некоторое время на него смотрел и наконец кивнул, как будто принял решение.

– Я тебе кое-что покажу, – сказал он, вытащил газету из кипы на столе и бросил ее перед Фрэнком на чемодан.

Это был весенний номер «Отсчета Армагеддона» – прошитые тридцать две страницы плотной бумаги. Обложка пестрела заголовками про сайентологов и Интернет.

Фрэнк неспешно долистал до восьмой страницы. Там в колонке «Персоналии» была фотография Соланжа за штурвалом корабля, возможно, «Хрустального дракона». Заголовок – «Рулевой».

Фрэнк протянул газету Энни.

– Он красавчик! – удивленно воскликнула она. Под фотографией было напечатано:

Редкий снимок основателя «Храма Света», Люка Соланжа, на борту корабля «Хрустальный дракон». Проведя в Штатах пятнадцать лет, Соланж, уроженец Швейцарии, снова в пути – на этот раз в Токио. В ноябре он выступит там перед членами организации «Сорен».

– Хорошо пишешь, – заметил Фрэнк.

– У меня триста сорок один подписчик, – сказал Стерн. – В основном ученые, журналисты, частные детективы и, разумеется, сами культы. Их определить проще всего – у них вместо адресов абонентские ящики.

– Ты много писал о «Храме Света»?

– Первый раз за год, – затряс головой Стерн. – Зондирую почву.

– Что это значит? – не поняла Энни.

– Что это опасно. А неприятности мне не нужны. – На секунду он умолк. – Помнишь, когда мы в последний раз виделись?

– Да, – кивнула Энни, – я подавала заявку на грант. Два года назад.

– Кстати, как с ним дела?

– Отказали, – ответила Энни, покосившись на Фрэнка. Стерн сочувственно поморщился:

– Жаль. В общем, как раз с тех пор я о них не писал.

– А что ты написал тогда?

– То самое, о чем сейчас вам рассказываю. Проследил связи между Соланжем и прежними подобными гуру, выявил сходства. Назвал его «инициативным светским пророком», который проецирует экологические принципы на десять заповедей и пытается ускорить дело.

– Что?

– Приблизить апокалипсис, Армагеддон, называй, как знаешь. Он величает себя «последним пророком».

– Это как?

– Иисус, Будда...

– Соланж, – закончила Энни.

– Угу. Соланж – предвестник конца света.

– Зачем ему это надо? – спросила Энни.

– Что значит «зачем»? – хмыкнул Стерн. – Его взгляд на мир отличается от нашего с вами. Он экоцентричен.

– Природа – это главное, – протянул Фрэнк.

– Вот именно. Люди не так уж и важны. Важна только природа. Соланж хочет возродить Землю – и заодно уничтожить промышленную цивилизацию.

– В общем, опасный человек, – заключил Фрэнк.

– Еще бы. Его прозвали первым всадником.

– Кем-кем? – переспросила Энни.

– Первым всадником апокалипсиса.

Они пили чай молча. Наконец Фрэнк спросил:

– Что у тебя с ними произошло?

– Понимаешь, статья получилась довольно прямолинейной. Анализ аналогичных материалов и обзор истории. Ну и еще кое-что – пара слов от знакомого из министерства юстиции. Десять лет назад его сын ушел к «Детям Господа», и с тех пор он ярый противник новых религий. В общем... ко мне пришли.

– Кто? – не поняла Энни.

– Из «Храма». Они любят называть себя «смиренными». За мной установили наблюдение.

– Не может быть!

– Может, – покачал головой Стерн. – Совсем как в кино. У меня появился хвост. И семь дней в неделю, с шести утра до десяти вечера, у моего дома стояла машина.

– Накладная штука, – отметил Фрэнк.

– Я был польщен. Шутил с ними, проходя мимо... Потом они убили мою собаку.

– Что?!

– Нет, только не Брауни! – воскликнула Энни.

– Кто-то дал ей кусок мяса с варфарином. Ты ее помнишь – она жрала все, кроме собачьего корма. Потом по ночам начал звонить телефон, сколько бы я его ни менял. Не помог даже выход из справочной системы. В общем, телефон пришлось выдернуть из розетки. Тогда ко мне на работу стали приходить люди и кричать. Поговорить с ними было невозможно.

– Как они выглядели?

– Как студенты. Как нормальные люди. Только орали как ненормальные. Однажды в библиотеку ворвалась женщина, она тащила за собой ребенка и кричала, что «застукала меня с ним»! Потом мои коллеги и даже научный руководитель начали получать письма.

– Какие? – спросил Фрэнк.

– Ерунда, ребячество. Обычные оскорбления, на что хватило фантазии. Один из них «голубой» – ну ему и прислали гомофобскую дрянь. Мой научный руководитель – чернокожий. Тоже понятно.

– И подписано твоим именем?

– Нет, подписались они «Белый мститель», но имени и не требовалось. Письмо послали с моего домашнего компьютера, и полиции ничего не стоило это отследить.

– Как им это удалось? – поинтересовался Фрэнк.

– Проще простого: вломились в квартиру, когда меня не было.

– Какой ужас! – воскликнула Энни.

– Меня арестовали, – продолжал Стерн. – Чуть до суда не дошло! Представляете?

– Как ты выкрутился? – спросил Фрэнк.

– Они облажались, – рассмеялся Стерн. – Когда ушли письма, я вел семинар. Прямо в заголовке: вторник, два пятнадцать. Я не мог их тогда послать.

– И что?

– Да ничего. Полиция связалась с их юристами, и знаете, что они сказали? Что я совсем сбрендил и собаку свою, наверное, сам отравил. И еще: «Может, он переставил часы на компьютере». Это, кончено, несложно, я бы мог, только зачем? Проще послать письма через анонимный сервер, никто бы меня днем с огнем не нашел!

– И на этом все закончилось?

– Нет, – покачал головой Стерн, – так продолжалось несколько месяцев. Они сходили на почту и заполнили заявку на перемену адреса. В результате я остался без почтового адреса, а на мои кредитные карты начали заказывать всякую дрянь.

– Какую?

– Порнографию. Химикаты – составляющие наркотиков. Тысячедолларовые счета за секс по телефону. Подписки на журналы для педофилов и газету «Церковь Горы».

– Что еще за «Церковь Горы»? – спросила Энни.

– Нацисты. Короче, я оказался на заметке у всех правоохранительных служб, не исключая таможню и управление по борьбе с оборотом наркотиков.

Энни закатила глаза.

– Потом они подали в суд и обвинили меня в клевете.

– В какой клевете?! – удивился Фрэнк.

– Какая разница? Им это по карману, а я едва выкрутился.

– А потом?

– Потом всё. Закончилось.

– Закончилось? – повторила Энни.

– Да, как ни в чем не бывало. Меня припугнули – и перешли к более важным делам.

– Господи, – прошептал Фрэнк.

– Вот я и страдаю паранойей, – объяснил Стерн. – Стоило вставить Соланжа в газету, как появились вы с расспросами.

– Теперь понятно, – кивнул Фрэнк.

– Я заварю еще чаю, – заявила Энни и ушла с чайником на кухню.

– Знаешь, – сказал Стерн, – они не пытались меня убить.

– Ну что ж, дело наживное.

– Если бы я представлял для них хоть малейшую угрозу, они и перед этим бы не остановились.

– Ты так думаешь?

– Уверен. Я вот о чем: я не знаю, что вы с Энни затеяли...

Фрэнк открыл было рот, но Стерн не дал себя перебить:

– И знать не хочу. Будь осторожнее. Хотя бы ради Энни.

– Не волнуйся, – ответил Фрэнк. – Я тоже к ней привязался. Ты очень поможешь, если поделишься информацией.

– Какой? Что тебя интересует? – развел руками Стерн.

– Соланж из Швейцарии?

– Переехал в Штаты в восемьдесят втором году, – кивнул Стерн. – Кажется, был на мели.

– Почему он переехал?

– Похоже, в Швейцарии ему было тесновато. Он пытался пробиться там в правительство и умудрился настроить против себя уйму народа. Тогда же и разорился.

– А чем он занимался?

– У него была гомеопатическая клиника в Монтрё. Пара его пациентов умерли – отказали почки. Побочный эффект какого-то «натурального» препарата.

– Тогда он переехал в Америку?

– Да. И сразу же открыл клинику в Лос-Анджелесе. Дела пошли в гору. Организовал радикальную группу зеленых, «Вэрдью», быстро сделался авторитетом. Начал читать лекции в США и за границей.

– Что потом?

Стерн зажег новую сигарету и затянулся.

– Дальше – больше. Кажется, в девяносто втором к ним перебежал какой-то тип из мунистов и возглавил отдел привлечения новичков.

– Возглавил отдел?

– Да, у них по всему отделы – финансирование, реклама, разведка.

– Даже разведка?

– А почему нет? – развел руками Стерн. – Целое управление, причем очень мощное. В общем, этот мунист, то есть бывший мунист, быстренько реорганизовал всю систему. Политика «Храма» стала агрессивной. Дьявольски агрессивной. Теперь их интересуют две группы людей: двадцатилетние и старики с пенсиями. Они открывают благотворительные организации для «помощи» матерям-одиночкам, «лечат» наркоманов и «заботятся» о престарелых. Таким образом устанавливают контакт с самыми уязвимыми, которых легче привлечь в свои ряды. В нескольких городах они даже открыли клубы одиноких сердец, только чтобы проверить, эффективны ли свидания как инструмент вербовки.

– Ничего себе!

– Ты еще не понял истинного размаха. За десять тысяч долларов они купили полную базу данных неплательщиков. Я имею в виду тех, кто утопал в долгах. На каждого составили досье и начали ходить по домам: «Вы жертвы! Вас не в чем винить! Во всем виновата Америка! Рвите ваши счета, собирайте вещи и езжайте с нами! У нас вы найдете работу, друзей и жилье!» Вот только умолчали о том, что работа неоплачиваемая, жилье – общежитие по четыре человека в комнате. Зато все красотки и красавцы в секте поголовно признавались им в любви. Та еще операция, я тебе скажу.

– И что дальше?

– Они достигли критической массы, – развел руками Стерн. – Никто не успел и глазом моргнуть. За каких-то два года маленькая, человек на двести, политическая организация прозеленого толка превратилась в «Храм Света» – несколько тысяч людей, все как один с сияющим взором.

– Где сахар? – крикнула Энни из кухни.

– Кончился! – ответил Стерн.

– Сколько их всего? – спросил Фрэнк.

– Утверждают, что тридцать тысяч. На самом деле, наверное, четверть.

– И какая у них иерархия?

– Обычная. Внутренний круг – самые продвинутые фанатики, их примерно тысяча в разных городах. Плюс те, которые живут при штабе. Значит, еще сотни три. Штаб у них неподалеку от Лейк-Плэсида – купили под него частную школу.

– А остальные члены?

– Они присылают взносы, подписываются на газеты, покупают витамины.

– Про витамины поподробнее, если можно, – попросила Энни, появившаяся в дверях с чайником на подносе. – Их фабрика при штабе? – Она налила себе чашку и отошла к окну.

– Фабрика как фабрика, – развел руками Стерн. – Гомеопатические средства и ароматерапия. Женьшень, масла, косметика. Витамины.

– И много они на этом зарабатывают?

– Кое-что получают. Плюс у них несколько патентов.

– На что? – спросила Энни.

– Такие штуки, которые задерживают эффект лекарств. Когда препарат помещают в полимер, чтобы он не сразу растворялся.

– Какой препарат? – быстро переспросил Фрэнк.

– Да разные. Обезболивающие, инсулин, витамин В12...

– Это называется микроинкапсуляция, – сказала Энни, глядя в окно.

– Точно! – воскликнул Стерн. – Я тут рассказывал про внутренний круг. Так вот, в нем есть еще более узкий внутренний круг. Вам надо иметь его в виду, потому что именно они до вас доберутся, если вы ошибетесь. Отдел особых проектов.

– И что это?

– Это шпики. Разведка высочайшей эффективности. Миллионы прикрытий, куча денег. И огромная сеть помощников, завербованных со стороны – журналисты, детективы, копы, ученые, кто угодно.

– Солидные ребята.

– Точно. С ними лучше не связываться. Еще у них есть группа по особым поручениям.

– Для чего?

– Убирать неугодных, – криво ухмыльнулся Стерн.

– Не может быть.

– Увидишь, – покачал головой Стерн. – Если ты их как следует достанешь, то проснешься однажды, а тебя нет – исчез.

– Вот что мне не нравится, – сказал Фрэнк, помешивая чай. – Ненавижу исчезать.

– Не смешно, – ответил Стерн.

– Я и не смеюсь. Давай лучше вернемся к деньгам. На чем они их делают? На витаминах? Патентах?

– Холодно.

– Подарки от членов, завещания...

– Холодно, холодно, – покачал головой Стерн. – Большая часть денег приходит не оттуда.

– Откуда? – озадаченно спросил Фрэнк.

Стерн притушил сигарету и тут же зажег следующую.

– От «Сорена», – сказал он. Фрэнк не сразу вспомнил.

– А, от тех японцев из твоей газеты!

– Правильно, – кивнул Стерн. – Только они не японцы. Это организация для северных корейцев, которые работают в Японии. Они берутся в Японии за любую грязную работу и отсылают большую часть денег домой.

– Финансируют «Храм Света»?

– Покрывают большую часть его расходов, – кивнул Стерн.

– Зачем им это понадобилось? – недоуменно спросил Фрэнк.

– Откуда мне знать? Но с девяносто пятого года «Храм» получил от них пятьдесят миллионов.

– Как ты выяснил?

– Приятель из министерства юстиции рассказал. Таможня проверила какого-то типа, который летал по кругу – Лос-Анджелес, Токио, Женева, опять Лос-Анджелес... ну, понятно. У него нашли кучу денег, которой не должно было быть. На допросе он все выложил.

– Чем же он занимался?

– Переводил деньги со счета на счет, чтобы никто не мог понять, откуда они взялись.

– Деньги «Сорена»?

– Ну да.

– И где он теперь?

– Они с ним прокололись, – ответил Стерн, выпустив струю дыма в потолок. – Депортировали. Спускается он с самолета в Токио – и все. Не вышел из аэропорта. Жена с детьми стояли у выхода, ждали, и... ну, не важно. Нашли только тележку с его чемоданами в коридоре. Точка.

– Неужели так и не обнаружили?

– Нет. Я же сказал: точка.

– Эй! – вдруг крикнула Энни. Она высунулась из окна и кричала вниз: – Эй!!!

– Что случилось? – вскочил Фрэнк.

– Кто-то в твоей машине.

Дейли отдернул занавеску. Передняя дверца «сааба» была открыта, рядом, наклонившись внутрь, стояла женщина в синем платье.

– Я сейчас. – Фрэнк пулей вылетел из квартиры и, не дожидаясь лифта, помчался вниз через две ступеньки. Через несколько секунд он подскочил к машине. Дверца была уже закрыта, женщина как ни в чем не бывало толкала коляску дальше по улице.

– Эй! – крикнул Фрэнк. – Подождите!

Она обернулась и прикрыла глаза рукой от солнца – Фрэнк поразился, какая она хорошенькая и молоденькая, совсем ребенок, – веснушчатая королева красоты.

– Привет! – сказала девушка и жизнерадостно улыбнулась.

– Извините, что я кричал, – прерывистым не столько от бега, сколько от ее улыбки голосом начал Фрэнк, – но вы... вы были в моей машине.

Улыбка стала еще шире.

– Машина ваша? – спросила она, покачивая коляску, чтобы малыш не шумел.

– Да, – ответил Фрэнк. Столкнувшись с таким дружелюбием, он почувствовал себя идиотом.

– Я выключила фары. У вас они горели.

– Правда? – Фрэнк на секунду задумался. – Да нет, как я мог их оставить? Они же...

– Не знаю. – Она тряхнула головой – у нее были пронзительно зеленые глаза. – Вы что, через тоннель ехали?

Младенец в коляске заагукал. Фрэнк перевел взгляд – определить, какого пола ребенок, было невозможно. Зато, как и мама, он был очаровательным.

– Симпатичный малыш, – сказал Дейли.

– Спасибо! – ответила девушка, склонив голову набок, и повернулась к коляске. – Нам пора, нас папочка заждался.

– Спасибо за помощь, – ответил Фрэнк. И поспешил успокоить Энни.

– Кто это?

– Не знаю, кажется, я не погасил фары. Она погасила.

– Правда?!

– Ну да.

– Я не помню, чтобы фары горели.

– Тем лучше, что она их выключила, – заключил Фрэнк и протянул руку Стерну. – Думаю, нам пора. Большое спасибо за помощь.

– Нет проблем.

– Если понадобится, можно еще с тобой поговорить?

– Ну... – задумался Стерн. – Наверное. Только не звони мне из дома, раз уж связался с «Храмом Света». И ради Бога, не заваливайся без предупреждения. Хоть дымом посигналь.

– Хорошо, – рассмеялся Фрэнк. Они направились к машине.

– Я уверена, что фары не горели, – потрясла головой Энни.

– Ни и что? Какая разница?.. Ты слышала, что сказал Бен? Пятьдесят миллионов! Что они затевают?

– Не знаю. Меня больше волнует витаминная фабрика или что там у них на самом деле.