Текст книги "Укротитель времени (сборник)"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)

И на глазах у окаменевшего от ужаса Лафайета Свайнхильд соскользнула с ковра и полетела в темную бездну. Ковер сразу же взмыл в воздух и скрылся из виду.

– О господи, нет! – взмолился Лафайет. – Она не разбилась… Она упала на балкон… Он как раз подо мной, внизу…

Он высунулся из окна. В сгущающихся сумерках О'Лири с трудом различил крошечную фигурку, которая уцепилась за куст, проросший из расселины скалы.

– Свайнхильд, держись!

Он перекинул ногу через подоконник и начал спускаться вниз по неровной поверхности скалы. Добравшись до Свайнхильд, он схватил ее за руку и, подтянув вверх, поставил на узкий каменный уступ рядом с собой.

– Ах ты дурочка! – проговорил он, задыхаясь. – Чего ради ты это сделала?

– Лейф… Лейф… ты вернулся за мной, – сказала Свайнхильд дрогнувшим голосом, и на ее лице появилась слабая улыбка. Но… выходит, ты оставил ее светлость?

– С ней Лоренцо, черт бы его побрал! – успокоил ее Лафайет, начиная в полной мере осознавать всю опасность их положения. Холодный ветер хлестал их в лицо, а под ними зияла бездонная пропасть.

– Кто такой Лоренцо?

– Это шут в помятой шляпе. Он почему-то вообразил, что леди Андрагорра – его подружка, которую зовут Беверли. По всей вероятности, он направлялся с ней в любовное гнездышко, когда его схватили люди Крупкина.

– Знаешь, Лейф, я что-то ничего не понимаю: не могу поспеть за всеми этими событиями. Наверное, такая жизнь не для меня.

– И не для меня, – отозвался Лафайет, поглядев вверх, на стеклянные стены замка, и вниз, в пропасть. Он покрепче уцепился за выступы в скале и зажмурил глаза.

– Ну, куда теперь, Лейф? – спросила Свайнхильд. – Вверх или вниз?

О'Лири осторожно попытался сделать шаг в сторону, поскользнулся, с трудом удержал равновесие. Стараясь не дышать, он неподвижно застыл на уступе скалы, чтобы не сдвинуть неосторожным движением какой-нибудь камень. Ледяной ветер ударил ему в лицо и взметнул юбку Свайнхильд.

– Знаешь, что нам пригодилось бы сейчас? – спросил он. – Какая-нибудь маленькая дверца в скале.

– А эта не подойдет? – спросила Свайнхильд.

О'Лири почувствовал, как камень зашатался у него под ногой.

– Где? – Он медленно повернул голову и в десяти футах от себя увидел в нише скалы маленькую дубовую дверцу на стальных петлях.

– Придется попробовать, – решил он. – Это наш единственный шанс.

Он разжал онемевшие пальцы, передвинул ногу влево и продвинулся вперед на шесть дюймов. Медленно двигаясь по каменному карнизу, О'Лири через пять минут добрался до кустика, росшего как раз около дверцы. Он осторожно протянул руку и схватился за засов.

– Быстрее, Лейф, – спокойно сказала Свайнхильд. – А то я начинаю съезжать вниз.

Он дернул засов, покрутил его, потянул на себя, поднял вверх – дверь была заперта. О'Лири застонал.

– Почему я не уточнил, что дверь должна быть открыта?!

– Попробуй постучать, – посоветовала Свайнхильд сдавленным голосом.

Лафайет изо всех сил ударил в дверь кулаком, не обращая внимания на камешки, которые посыпались у него из-под ног.

– Не будем прощаться, Лейф, – раздался дрожащий голос Свайнхильд. – Я уже раз сказала тебе «прощай». Но знаешь, мне было приятно с тобой познакомиться. Ты первый человек в моей жизни, который обращался со мной, как с леди…

– Свайнхильд! – Лафайет бросился к девушке и схватил ее за руку в тот самый момент, как она начала соскальзывать вниз.

Сзади послышался щелчок и скрип; из распахнувшейся двери в Лафайета ударила струя теплого воздуха. В дверном проеме стоял, подбоченясь, плотный, коренастый человечек с озабоченным лицом.

– Да заходите же, черт вас возьми! – скомандовал Пинчкрафт. Мозолистая рука подхватила Лафайета – и в следующую секунду он оказался в безопасности. Следом за ним Пинчкрафт втащил и Свайнхильд.

– Как… как вы здесь очутились? – в изумлении спросил О'Лири, прислонившись к неровной каменной стене прохода, освещаемого факелом.

– Я прибыл сюда с командой, чтобы снова вступить во владение нашей собственностью, – отчеканил заведующий техотделом «Аякса». – Мы решили проникнуть в замок и захватить то, что принадлежит нам по праву, прежде чем Крупкин успеет сообразить, что произошло.

– Ну, спасибо тебе, дорогуша, – сказала Свайнхильд.

– Девушка, не называй меня дорогушей, – рявкнул Пинчкрафт. Он вынул большой носовой платок, отер им лоб, потом высморкался. – Сколько раз я говорил этому идиоту Гронснарту, чтобы он прекратил поставки, пока Крупкин не погасит задолженность. Так нет: они там все в отделе заказов помешались на легкой прибыли.

– Значит, вы решили захватить Стеклянное Дерево?

– Что? Этого бронтозавра? Нет, мы все еще надеемся, что нам за него заплатят. Мы прибыли, чтобы вернуть себе последнюю партию переносных товаров, которые мы по простоте душевной доставили Крупкину.

– Ну, как бы там ни было, я рад, что вы прибыли сюда. Надо срочно схватить Крупкина! Он совсем не тот, за кого выдает себя! Дело в том, что он узнал меня, а это значит, что на самом деле он бывший король Артезии, а вовсе не его двойник. Но он, конечно, не знает, что я знаю…

– Не так быстро, молодой человек, – прервал его Пинчкрафт. – Я опоздал! Ловкий мошенник с личной охраной успел покинуть свою резиденцию! Он со всеми пожитками смотался отсюда за минуту до того, как мы прибыли в замок!

11

– Я опоздал, – простонал Лафайет. Уронив голову на руки, он сидел за столом в столовой стеклянного дворца. Оставшиеся слуги и стражники в нерешительности наблюдали за действиями группы захвата, но неожиданное бегство хозяина плюс решительный вид спутников Пинчкрафта не располагали к оказанию сопротивления. В прекрасно оборудованной кухне поваров не оказалось, однако Свайнхильд быстро сготовила яичницу с ветчиной и кофе. И вот теперь отряд Пинчкрафта мрачно сидел за столом, разглядывая убранство королевских покоев и мысленно подсчитывая убытки.

– А что же теперь будет со мной? – раздраженно начал представитель «Аякса». – В течение последних трех лет этот проходимец, который называл себя Крупкиным, накапливал ресурсы – главным образом, за счет «Аякса» для осуществления какой-то грандиозной махинации. И вот теперь, за минуту до моего появления, он неожиданно исчезает, бросив все это! – Пинчкрафт обвел рукой всю окружающую их роскошь, приобретенную в кредит. – А кто же, спрашивается, оплатит счета?

– Почему он неожиданно отказался от своих планов? – спросил Лафайет. Неужели я его напугал? Решил, что я предупрежу Центральную о готовящемся захвате «Аякса»?

Пинчкрафт глубоко задумался, нахмурив лоб.

– Приятель, уж не хочешь ли ты сказать, что знаешь о Центральной? Но ведь это вторая по значимости тайна, которая не подлежит разглашению у нас, на «Аяксе»…

– Конечно, знаю. Я в некотором роде сам являюсь агентом Центральной, ответил Лафайет. – Но Горубл узнал меня, именно поэтому он так внезапно собрался и исчез под покровом ночи – предварительно отправив меня спать, чтобы я не мешал ему. Он боялся, что я узнаю его; но я так устал, что плохо соображал, что происходит. А когда я понял, что к чему, было уже поздно.

Он выпрямился в кресле и застонал:

– Если бы я сразу отправился в его покои вместо того, чтобы напрасно искать леди Андрагорру, я бы, наверно, был уже дома!

– Не переживай так, Лейф, – попыталась успокоить его Свайнхильд. – Ты сделал все, что мог.

– Нет, не все! – Лафайет стукнул кулаком по столу. – Я еще могу опередить его. Он не знает, что я знаю то, что знаю, – хотя знаю не так уж много. Но у меня есть некоторые преимущества – Горублу неизвестно, что я узнал его. И кроме того, он не знает, что у меня есть договоренность о кредите с «Аяксом»!

– Откуда ты взял, что у тебя есть договоренность о кредите с «Аяксом»? – перебил его Пинчкрафт.

– Я полагаю, при сложившихся обстоятельствах… поскольку наши интересы совпадают – мы хотим схватить Крупкина-Горубла…

– Ну, ладно, – уступил Пинчкрафт. – Но в определенных пределах. Так что же ты намерен предпринять?

– Мне нужно вернуться в Порт-Миазм и предупредить Родольфо. Вполне возможно, что нам вдвоем удастся расстроить планы Горубла. Что вы на это скажете, Пинчкрафт? Вы поможете мне?

– Я полагаю, мы сможем это устроить – но ты уже должен нам за целый ряд услуг…

– Мы уладим все это после. А сейчас пора отправляться в путь; у нас впереди долгая дорога, а время – деньги, ну, и все такое прочее.

– Пожалуй, нам придется потесниться и посадить тебя в подземный поезд, на котором мы приехали, – неохотно предложил Пинчкрафт. – Правда, он для служебного пользования…

– Подземный поезд? Что это значит? Разве от завода «Аякс» к Стеклянному Дереву проложен туннель?

– А ты как думаешь? Я же говорил тебе, что не особенно доверял этому типу…

– Тогда почему, – начал Лафайет, – вы послали меня сюда на этом коврике четвертой модели? Ведь я же мог сломать себе шею!

– Все хорошо, что хорошо кончается, – заметил Пинчкрафт. – Мне нужно было прикрытие, чтобы провести операцию по вступлению во владение. И когда бы еще мне представился такой случай провести испытания оборудования в эксплуатационных условиях? Ну, ладно, пошли, ребята. Ночь еще не кончилась, и у нас впереди много дел.

Подняв тучу пыли, крошечные вагончики с грохотом понеслись по рельсам, проложенным в извилистом подземном туннеле – как раз под той самой пустынной равниной, над которой прошлой ночью Лафайет совершил свой дерзкий перелет. Прижавшись к нему на узеньком сиденье, Свайнхильд безмятежно проспала всю недолгую поездку до конечной станции на заводе «Аякс».

Она беспрестанно ахала и охала, проходя по литейным, штамповочным и аффинажным цехам. Размеры подземного производства, грохот станков и непривычные запахи совершенно потрясли ее.

– Мне приходилось слышать о том, что в горных подземельях работают гномы, – обратился Лафайет к их провожатому, когда они поднялись на относительно спокойный административный уровень. – Но я всегда представлял себе крошечных бородатых человечков, работающих в маленьких кузницах.

– Мы недавно модернизировали производство, – пояснил ему Спронройл. Только за последний финансовый век производительность труда возросла на восемьсот процентов.

В отделе сбыта Свайнхильд молча наблюдала, как расторопные электронщики по указанию Пинчкрафта разворачивали перед ними небольшой темно-зеленый ковер.

– Это двенадцатая модель, самая последняя, – с гордостью сказал управляющий производством. – Лобовое стекло, кондиционер и магнитофон, ремни безопасности и мягчайший густой ворс – ручная работа.

– Он очень миленький, – сказала Свайнхильд. – Но на нем нет места для меня.

– Ты не можешь лететь со мной, – решительно сказал Лафайет. – Слишком опасно.

– Нет, я тоже полечу, – упрямо возразила Свайнхильд. – Только попробуй мне помешать!

– Неужели ты думаешь, что я стану подвергать твою жизнь опасности на этой летающей подстилке? Ни за что на свете!

– Неужели ты думаешь, что я буду сидеть на этой мраморной фабрике, подпирая головой потолок, пока ты будешь где-то летать, рискуя сломать себе шею?

– Ни в коем случае, милочка, – сказал Спронройл. – Фитцблумер, разверни тринадцатую модель – двухместную. – Он с вызовом взглянул на О'Лири. Если кто-то думает, что я взвалю на себя заботу о девице, которая на два фута выше меня, то он глубоко заблуждается.

– Ну… тогда другое дело, – уступил О'Лири.

В течение десяти минут были проверены схемы, и тринадцатую модель поместили на пусковой площадке, после чего осталось только сбалансировать подъемную силовую установку, которая обеспечивала бы ровный, горизонтальный полет.

– Летающая подстилка! – бормотал себе под нос Пинчкрафт. – Да она надежнее океанского лайнера! Не превышай шестидесяти миль в час первое время, пока не освоишься с системой управления, только и всего.

– Ладно, – ответил Лафайет, закутываясь в подбитый мехом плащ-невидимку, чтобы не продрогнуть на ветру. Свайнхильд устроилась сзади, обняв его за талию.

– Ну, поехали, – скомандовал О'Лири.

Он ощутил знакомый толчок, потом на какое-то мгновение у него закружилась голова – это ковер ложился на выбранный курс. А дальше только ветер засвистел у них в ушах. Где-то далеко внизу стремительно исчезали огни специализированного завода «Аякс».

– Надеюсь, ты не очень сердишься, что я полетела с тобой? – прошептала ему в самое ухо Свайнхильд.

– Да нет, не очень, – ответил Лафайет, не оборачиваясь. – Только не мешай мне, когда дело примет серьезный оборот. Крупкин сбежал, потому что испугался, что я узнаю его и пущу в ход свои психические энергии. – Он невесело рассмеялся. – И я действительно его узнал – но вот использовать психическую энергию против него уже не в моих силах.

– Зато тебе везет, – ответила Свайнхильд. – Мы чудом спаслись только потому, что ты обнаружил дверцу в скале. По-моему, это тоже неплохо.

– В моем везении есть что-то странное, – заметил О'Лири. – Мне либо чертовски везет, либо чертовски не везет. Помнишь, как я нашел рясу монаха в парке? Или еще раньше, на паруснике, когда у меня под рукой оказался нож – без него мы бы пропали. Мне иногда начинает даже казаться, что я опять могу управлять психическими энергиями. Но потом я пробую опять – и никакого толку. Что-то здесь не так.

– Не стоит переживать об этом, Лейф. Лучше положись во всем на судьбу. Я именно так и делаю и до сих пор как-то выкручивалась.

– Ну, тебе-то проще, – возразил Лафайет. – Ведь о чем ты мечтаешь? Попасть в большой город и пожить в свое удовольствие. А я… Знаешь, мне порой даже хочется вернуться в пансион миссис Макглинт. По крайней мере, можно было бы спокойно жить, питаясь сардинами.

– Да, Лейф, ты прав – тебе здорово достается. Ты настоящий герой.

– Да какой я герой? – рассмеялся О'Лири. – Ты ошибаешься, – сказал он с деланной скромностью. – То есть, я хочу сказать, что настоящие герои любят опасность. Ну, а я хочу тишины и покоя – только и всего.

– Ты хочешь тишины и покоя? Нет ничего проще, Лейф! Нужно только развернуться и лететь на юг. Я слыхала, там есть чудесные острова – мы бы построили хижину, ели кокосы, ловили рыбу…

– Если бы все было так просто, Свайнхильд! Но сначала я должен расквитаться с этим прохвостом Крупкиным-Горублом! Только бы мне добраться до него! Хотел бы я видеть его лицо, когда я скажу ему, что знаю, кто он такой и что затевает. Тогда…

Ковер подбросило, словно он попал в восходящее течение.

– Осторожнее! – вскрикнула Свайнхильд, указывая на что-то возникшее прямо перед ними. Лафайет прокричал команду – но было уже слишком поздно. Резко накренившись влево, ковер на полной скорости вошел в снеговое облако, перевернулся и кувырком понесся к земле в потоке мельчайших ледяных кристалликов, похожих на сахарный песок. Лафайет почувствовал, как Свайнхильд вцепилась в него, а ремни безопасности врезались в грудь. Снег бил ему в лицо, словно песчаный смерч…

На головокружительной скорости ковер врезался в сугроб. Лафайет попытался сесть. Вокруг него мелькали огни фонарей, двигались тени, откуда-то доносились хриплые голоса, цоканье копыт…

– Опять ты, – услышал он знакомый голос. – Как – когда – на чем – но главное, зачем? Когда я видел тебя последний раз, ты мирно спал в роскошных покоях. Что ты делаешь в этом сугробе?

О'Лири заморгал ресницами, по которым стекал растаявший снег, и, словно сквозь туман, увидел прямо перед собой озабоченное лицо Горубла-Крупкина. За ним стояли, раскрыв рты, вооруженные стражники.

– Решил незаметно скрыться, а? – сказал Лафайет срывающимся голосом. На этот раз вам это не удастся, ваше бывшее королевское величество. Я узнал тебя и знаю, что ты задумал…

Лафайет потянул за край ковра, который каким-то образом обмотался вокруг него, но тщетно – его словно накрепко связали веревками.

– По-послушай, мой мальчик, – пролепетал, запинаясь, Горубл. Он жестом приказал стражникам отойти в сторону. – Почему бы нам не договориться по-хорошему? Ведь ты неплохо устроился, к чему тебе мне мешать? Видишь ли, совсем нелегко стать простым смертным после того, как правил королевством. Будь ко мне снисходителен. Если бы ты согласился помочь мне вернуть престол в Артезии, я бы отблагодарил тебя по-королевски, можешь мне поверить. Хочешь, я отдам в полное твое распоряжение Меланж…

– Забудь об этом, – ответил Лафайет, стараясь незаметно высвободить руку. – В Артезии я имею все, что захочу. С какой стати я буду помогать тебе?

– Но здесь ты был бы полновластным хозяином всех богатств – движимого и недвижимого имущества, природных ресурсов, лесов…

– Что-о-о? Остаться в Меланже? Да ты с ума сошел! Я сплю и вижу, как бы мне побыстрее вернуться домой! Здесь не жизнь, а сплошное мучение!

Горубл хотел было что-то сказать, но передумал и внимательно посмотрел на Лафайета.

– В таком случае, – осторожно начал он, – почему бы тебе не вернуться в Артезию?

– Дело в том, что…

– Насколько я припоминаю, ты был в весьма незавидном положении, когда тебя схватили мои ребята. И вот теперь – этот странный способ передвижения… Сдается мне, что ты больше не хозяин своей судьбы. Бывший король задумчиво потер подбородок. – Я знаю, что ты – Лафайет О'Лири; я заметил у тебя на пальце перстень с изображением секиры и дракона. Больше ни у кого такого перстня нет. Но… Мальчик мой, неужели, – промурлыкал Горубл, словно тигр перед обедом, – неужели ты утратил свою бесценную способность управлять вероятностями по своему желанию? А?

– Конечно, нет. Я… я просто хотел поговорить с тобой и… и поэтому оказался здесь.

– Да, конечно… и при этом рот у тебя забит снегом, а на лбу уже появились новые шишки. Ну, что ж, отлично, сэр Лафайет: прежде чем мы продолжим нашу беседу, докажите мне свое могущество. Пусть здесь окажется маленький, удобный шатер, а в нем, скажем, походная печка и бар – мы бы могли в уютной обстановке продолжить наши переговоры.

Неуверенно хмыкнув, Лафайет ответил:

– С какой стати я буду тратить на это свое время?

– Тогда что-нибудь попроще: как насчет маленького веселого костра, вон там, под скалой… – Горубл махнул рукой в направлении белой снежной завесы.

– Зачем это все? – выдохнул Лафайет. – Тебе проще сдаться – в этом случае я замолвлю мистеру Прэтвику за тебя словечко…

Горубл склонился над ним и прошипел прямо в лицо:

– Признайся! Ведь ты ничего не можешь сделать! Ты всего-навсего ни на что не годный болван!

– Вовсе нет! – в отчаянии крикнул О'Лири. – Мои способности практически безграничны!

– Тогда для начала попробуй избавиться от этого ковра, в который ты каким-то образом завернулся!

Лафайет дернулся, изо всех сил стараясь освободиться, но все было бесполезно. Он был намертво спеленут, словно гусеница в коконе. Горубл довольно рассмеялся:

– Великолепно, просто великолепно! Я не знаю, как ты попал в основной район моих опорных пунктов, сэр Лафайет, но большого вреда ты мне не причинишь. Более того… – Он, задумавшись, закивал головой. – Мои планы приобретут дополнительное измерение, если можно так выразиться. Да, именно так. Почему бы и нет? Теперь я обладаю важными сведениями, и мне совсем необязательно задерживаться в Меланже. Почему бы мне не расширить свою империю – я мог бы включить в нее все сочетаемое множество миров… Ну, а пока вот что: где находится эта неуловимая девчонка, которую ты выкрал у меня?

– Ты ее никогда не найдешь, – ответил Лафайет.

– Какой ты, однако, скрытный! Ну, ничего, это можно легко поправить. У нас с тобой будут долгие беседы, мой мальчик. У моего вассала, герцога Родольфо, есть опытный специалист по ведению допросов, некий Гроунвельт, так он быстро развяжет тебе язык!

Стремительно развернувшись, Горубл отдал команду гвардейцам в красных мундирах: они подскочили к Лафайету и, поставив его на ноги, размотали смерзшийся ковер.

– Вот те на – дама! – ахнул один из них, увидев в складках тринадцатой модели ошеломленную и дрожащую Свайнхильд.

Горубл радостно засмеялся:

– Ну, наконец-то мне повезло! – крикнул он. – Судьба мне улыбнулась! Это знамение – знамение, ты меня слышишь?

Он так и сиял от счастья, глядя, как его слуги крепко схватили девушку за руки и поставили ее на ноги. Про ковер все, казалось, забыли. Воспользовавшись этим, Лафайет бросился к тринадцатой модели, но чьи-то руки мгновенно схватили его.

О'Лири рванулся из последних сил – и поставил ногу на запорошенный снегом ворс ковра.

– Домой, – скомандовал он, обращаясь к входной схеме приемника. Полная скорость и никаких отклонений от курса.

При этих словах ковер развернулся, обдав Лафайета фонтаном ледяных кристаллов, подпрыгнул на шесть футов и неподвижно повис в воздухе. Когда же пришедший в себя от удивления гвардеец попытался схватить его, он взмыл вверх и скрылся в снежном буране.

– Он заколдован! – вскрикнул гвардеец, отскакивая в сторону.

– Глупости! – отрезал Горубл. – Наверняка еще одна штучка из «Аякса». Так значит, ты заодно с этими умниками, сэр Лафайет? А? Ну ничего: я разделаюсь с ними, как, впрочем, и со всем этим отсталым герцогством!

– Кишка тонка! – ответил Лафайет. – Твои планы захватить Артезию провалились, провалится и этот!

– Связать их и положить на лошадей! – приказал Горубл капитану гвардейцев. – Ночь на морозе и день на дыбе научат тебя хорошим манерам!

– Вот ты и вернулся, приятель, – радостно обратился к О'Лири специалист по физическому воздействию герцога Родольфо. Гвардейцы бросили полуживого Лафайета на деревянную скамью около очага, в котором лежали наготове с полдюжины раскаленных докрасна щипцов.

– М-м-м-н-н-н-г-г-г, – промычал Лафайет сквозь стиснутые зубы. Согреться хоть немного, пусть даже у меня обгорят пятки.

– Пожалуйста, пожалуйста, дружище. Ну, так на чем же мы остановились прошлый раз? – Гроунвельт потер ладонью щетинистый подбородок – звук, раздавшийся при этом, напоминал треск разрываемого брезента. – Мы могли бы начать со щипцов, как ты сам предложил. Быстренько восстановим кровообращение, а потом как следует разомнем суставчики на дыбе. Ну, что ты об этом думаешь?

– Весьма продуманная программа, – пробормотал Лафайет. – Но нельзя ли сначала посильнее развести огонь?

– Вот это мне нравится! Хотя, может, ты захочешь испытать новое оборудование? Я его только на днях получил. Отличный гидравлический пресс для обработки суставов, весь на роликовых подшипниках! Универсальная штучка: прекрасно действует как на тазобедренные суставы, так и на суставы пальцев. Впрочем, пресс и автоматическую машину по сдиранию кожи мы лучше прибережем напоследок – их воздействие необратимо. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит? Ведь мы не хотим расстаться с тобой, прежде чем ты заговоришь. Герцог очень хочет получить от тебя кое-какие сведения.

– Герцог тут ни при чем! – уточнил Лафайет. – Это негодяй Крупкин надеется выпытать у меня нужную ему информацию. Послушай, Гроунвельт, как верный подданный герцога Родольфо, ты должен бороться с Крупкиным, а не помогать ему. Ведь он хочет захватить вашу страну и превратить ее в плацдарм для нападения на Артезию!

– Ох уж эта мне политика! – вздохнул Гроунвельт. – Знаешь, она меня никогда особенно не интересовала. Правители приходят и уходят, а опытный специалист остается…

– Неужели в тебе нет ни капли патриотизма? – с возмущением спросил О'Лири. – Этот человек – маньяк! Он ограбит Меланж: лишит его продовольственных запасов, оружия, природных ресурсов и… и…

– Да, да, конечно. Только вот нам пора начинать. Но ты можешь говорить, пока я работаю. Давай-ка, снимай рубашку и становись вот сюда: мне нужно привязать тебя, прежде чем мы приступим к делу.

– А… а можно мне еще минутку погреть ноги?

– Неплохая мысль. Дай я сниму с тебя сапоги, и мы закрепим лодыжки в оптимальном положении. Слишком близко – будет много дыма, а слишком далеко – ты не почувствуешь в полной мере…

– Постой, постой! Я тут немного подумал и решил все тебе рассказать все, что тебя интересует. Не утруждай себя! – поспешно предложил О'Лири. Вот только с чего начать? С того момента, как я очутился на крыше ветряной мельницы две недели назад? Или три недели? А может быть, раньше, с того времени, когда у меня было все, что только можно пожелать, а мне этого было мало? Или…

– Эй, приятель, не торопись! – прошептал, нервно озираясь по сторонам, Гроунвельт. – Ты что же, хочешь, чтобы я лишился работы?

– Вовсе нет, просто этим вечером мае хочется поговорить…

– Да ты что? Сейчас утро. Ты, малый, перепутал все на свете.

– Утро, вечер – какая разница? Я люблю поговорить и ночью, и днем. Ну, так вот…

– Ш-ш-ш! – СФВ приложил толстый палец к красным губам. – Ты меня погубишь! Я потеряю из-за тебя самое лучшее место при дворе герцога! Вот ты сейчас все выболтаешь, и я даже не успею дотронуться до тебя щипцами, а потом пойдут разговоры о сокращении лишних штатных единиц. В моем возрасте мне никак нельзя попасть под сокращение, понятно? Поэтому, будь добр, заткнись, ладно?

– Давай… давай вот что сделаем, – начал Лафайет, не спуская глаз с дымящихся щипцов, зажатых в волосатом кулаке палача. – Ты немного отдохнешь, а я тем временем постараюсь помолчать – займусь йогой. Это поможет мне сосредоточиться и по достоинству оценить твое мастерство.

– Вот это ты здорово придумал! Молодец!

– Я рад, что тебе понравилось мое предложение, Гроунвельт! Всегда готов помочь тебе. Кстати, ты случайно не знаешь, что стало с молодой леди, которая прибыла в замок одновременно со мной?

– Ах, с этой! Знаю, конечно. Ее отмыли, и она оказалась совсем недурна! Я видел, как наши ребята отвели ее к экономке. Похоже, что у принца Крупкина есть на нее какие-то виды. – Гроунвельт хитро подмигнул.

– Негодяй, – прорычал сквозь зубы Лафайет. – Гроунвельт, ведь ты порядочный человек неужели ты и пальцем не пошевелишь, чтобы остановить этого беспринципного мерзавца, который обделывает свои делишки прямо у тебя над головой?

СФВ сочувственно вздохнул:

– Да, молодо-зелено. Вы, молодые, хотите изменить к лучшему весь мир. Но вот беда: когда становишься старше, начинаешь понимать, что все не так-то просто. Вот я, к примеру: довольствуюсь своим делом, горжусь своим мастерством. Я всю душу вкладываю в своих подопечных, и мне никогда не бывает стыдно за свою работу. Я ее делаю на совесть! Кстати, о работе: не пора ли вам начинать? В любую минуту может пожаловать старина Родольфо; захочет узнать, как наши успехи…

– Я уже здесь, – раздался холодный голос.

СФВ быстро обернулся – на пороге стоял герцог Родольфо и недовольно оглядывался вокруг.

– Ох, и напугали же вы меня, ваша светлость, – воскликнул Гроунвельт. Что это за привычка у вас такая – незаметно подкрадываться к людям! Я уж, право, и не знаю, смогу ли продолжать работу.

Он поднял руки, словно желая убедиться, что они не дрожат.

– Да перестань ты! – резко перебил его Родольфо. – Его высочество решил удостоить тебя своим посещением. Поэтому возьми себя в руки и постарайся произвести на него хорошее впечатление.

Услышав в коридоре приближающиеся шаги, герцог обернулся.

– Сюда, дорогой принц, – сказал он с деланной улыбкой. Никаких особых удобств здесь нет, но вот оборудование…

– Да, да, конечно, – нетерпеливо перебил его Крупкин, входя в подземелье в сопровождении двух слуг, которые, казалось, были готовы на ходу вылизать ему башмаки. Он окинул внимательным взглядом камеру и, заметив Лафайета, пробормотал что-то сквозь зубы.

– Рули, оставь нас одних, – небрежно приказал он. – И захвати с собой слуг, они мне ужасно надоели, – добавил он, отпихнув лакея, который хотел было расправить складки его одежды. – А ты останься, – обратился он к Гроунвельту.

– Но я не показал вам наши новые орудия пыток… – запротестовал Родольфо.

– Ты можешь нас покинуть! – рявкнул Крупкин-Горубл.

При этих словах герцог и слуги поспешили удалиться. Принц подошел к О'Лири, который встал на ноги при его приближении. Бывший король осмотрел его с ног до головы, потом бросил взгляд на перстень с изображением секиры и дракона. Заложив пальцы за широкий пояс, украшенный драгоценными камнями, он оттопырил нижнюю губу.

– Итак, сэр Лафайет, – начал он, понизив голос, чтобы СФВ, возившийся в дальнем конце подземелья с испанским сапогом, не мог их слышать. Последний шанс. Без твоих прежних способностей ты не представляешь для меня особой ценности. Тем не менее, твоя помощь могла бы мне пригодиться. Я провел несколько часов, обдумывая свои перспективы, и пришел к выводу, что планы, которые я намеревался осуществить, весьма незначительны. Завоевать Меланж! Да кому он нужен! Как ты правильно отметил, здесь не жизнь, а мучение. Но твое появление открыло передо мной новые горизонты. Из-за твоего вмешательства я потерял Артезию, а теперь ты поможешь мне вернуть ее.

– Не говори ерунду, – устало сказал О'Лири. – После того что ты попытался сделать с Адоранной, люди забросают тебя камнями на улице. Конечно, если тебе удастся вернуться в Артезию, в чем я сильно сомневаюсь.

Горубл ткнул О'Лири пальцем в грудь:

– Оставь свои сомнения, сэр Лафайет. Эта часть плана самая простая. Всего час назад я направил заказ нашим общим друзьям со специализированного завода «Аякс». Полагаю, что в течение нескольких дней они доставят сюда корабль «Травелер».

– Тебя ждет большое разочарование. Они лишили тебя кредита, так что доставки не будет.

– Вот как? – промурлыкал Горубл-Крупкин, вертя в пальцах булавку с драгоценным камнем, которая украшала его воротник. – Ну, что ж, я думаю, что в скором времени в мое распоряжение поступят новые денежные средства от моего дорогого друга герцога Родольфо.

Что же касается возможной враждебности со стороны жителей Артезии, то она рассеется, как утренний туман, как только принцесса Адоранна публично объявит, что слухи, ранее распускаемые обо мне, были злостной клеветой, исходившей от врагов государства, что на самом деле я ее единственный благодетель и что она отказывается в мою пользу от престола, исходя из интересов государства, так как я обладаю большим опытом и мудростью.

– Она этого никогда не сделает, – уверенно сказал О'Лири.

– Возможно, возможно, – согласился Горубл, кивая головой. – Но вот некая особа по имени Свайнхильд сделает.

– При чем тут Свайнхильд… – начал было О'Лири и осекся. – Неужели… неужели ты хочешь выдать Свайнхильд за Адоранну?

Он снисходительно улыбнулся:

– Опомнись, Горубл. Свайнхильд – милая девушка, но она никого не сможет обмануть.

Горубл повернулся и приказал что-то Гроунвельту. Тот подошел к двери и, высунув голову, передал приказ дальше. Послышался звук приближающихся шагов. СФВ отступил в сторону и с изумлением уставился на стройную, изящную женщину, которая неуверенно вошла в подземелье. Вошедшая была воплощением женского очарования. Лафайет не мог отвести глаз от изумительного платья, украшенного драгоценными камнями; от грациозной головки, которую обрамляла аура золотых волос.