Текст книги "Куда бы ты не шел - ты уже там"

Автор книги: Джон Кабат-Зинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Польза от сосредоточения велика, но оно может стать и сдерживающим фактором, если соблазнит вас приятным качеством этого внутреннего ощущения и вы попытаетесь превратить его в убежище от неприятностей и превратностей бытия. Вас начнет терзать искушение уйти от неразберихи повседневного существования в незыблемый покой и тишину. Это создаст зависимость от состояния покоя, которая, как всякая зависимость, ведет к заблуждению. Она остановит развитие, и тогда уж плодам мудрости не созреть.

Виґдение

В сущности невозможно, да и бессмысленно, ежедневно медитировать, если не имеешь представления, для чего все это, что ценного привнесет медитация в твою жизнь, и не ощущаешь, почему ее можно считать путем, а не очередной попыткой сразиться с ветряными мельницами. В религиозных сообществах такое представление питалось и неуклонно упрочивалось за счет культурных источников. Буддисты медитировали, поскольку вся их культура считала медитацию единственной дорогой к обретению ясности, сострадания и качеств, присущих Будде, дорогой мудрости, ведущей к искоренению страданий. Но тому, кто выбрал особый путь ученичества и постоянства, тем более такой необычный, сочетающий усилие неделания и энергию нематериального продукта, – тому не найти серьезной поддержки в основных направлениях культуры Запада. И более того, все поверхностные и романтические представления, за которые можно было бы ухватиться, – стать лучше, то есть спокойнее, чище, сострадательнее, – улетучиваются, стоит столкнуться с житейскими, телесными или ментальными проблемами. Одна только перспектива встать рано утром, когда еще холодно и темно, а тебе необходимо остаться наедине с собой и присутствовать в данном моменте, способна представить твои намерения пустыми и незначащими. Медитация подождет, а я еще посплю или хоть погреюсь в постели.

Если ты рассчитываешь, что медитация прочно и надолго войдет в твою жизнь, то тебе необходимо сформировать собственное виґдение – глубокое и незыблемое, основанное на смысле твоих представлений о себе самом, о твоих жизненных ценностях и о целях, к которым ты движешься. Только сила осознания этой динамики и ее источника – мотивации – сможет удержать тебя на избранном пути долгие годы, не истощить твое желание ежедневно тренироваться в развитии осознания и помочь тебе пережить все, что случится, открыться всему, что ощутишь, и увидеть, от чего следует освободиться, чтобы твой рост продолжался.

Медитацию не назовешь романтичной. Мы, как правило, стараемся бежать тех путей, по которым неизбежно идет развитие и существование которых мы меньше всего хотим признавать, не говоря уж о том, чтобы открыто и осознанно изучать их и поступать так, чтобы самим меняться. Тебя не надолго хватит, если с пылкостью Дон Кихота ты возомнишь себя созерцателем или решишь, что медитация принесет тебе пользу лишь потому, что уже принесла пользу другим, потому, что тебя привлекает глубина восточной философии и ты привык размышлять. Мы говорим о том видении, которое необходимо обновлять ежедневно; оно всегда должно незримо присутствовать, поскольку сама полнота осознания требует такой степени осознания цели. А иначе не стоит и вылезать из кровати.

Сами занятия должны ежедневно воплощать твое видение и содержать наиболее для тебя ценное. Это не значит, что надо попытаться изменяться или не быть самим собой – изображать спокойствие, когда не спокоен, или доброту, когда на самом деле разозлился. Просто надо помнить самое важное, чтоб не потерять и не предать его в пылу мимолетных эмоций. Если полнота осознания действительно нужна тебе – для тренировки подойдет любой момент.

Представим себе, например, что тебя что-то разозлило. Обнаружив, что злишься и при этом выражаешь свой гнев, ты и в другое время сможешь контролировать его выражение и воздействие на окружающих, ощутишь ценность этого чувства как состояния твоей души, поймешь причины, вызвавшие проявление такой сильной эмоции, осознаешь способы ее телесного выражения через жестикуляцию и позы, тон голоса, выбор выражений и доказательств, а так же то впечатление, которое она производит на других. Многое можно сказать об осознанном выражении гнева, а из медицины и психологии известно, что подавление чувства гнева, в смысле сокрытия его в душе, губительно, особенно если входит в привычку. Однако неразумно изливать свой гнев бесконтрольно, по одной лишь привычке к подобной реакции, чем бы “оправдана” такая реакция ни была. Гнев затмевает рассудок, порождает стремление к агрессии и насилию; и пусть гневаешься ты во имя торжества справедливости или в стремлении добиться чего-то важного – гнев твой неизбежно извратит суть происходящего, будь ты хоть тысячу раз прав. Это особенно чувствуется в те моменты, когда не можешь остановиться. Полнота осознания покажет тебе всю губительность гневных излияний на себя самого и на других. Я обычно отстраняюсь от этого чувства, ибо ощущаю его неадекватность, даже если объективно у меня есть все основания злиться. Гнев отравляет все, с чем соприкасается. Если удастся трансформировать его энергию в силу и мудрость, а не сгорать на костре самооправдания и себялюбия, то силы твои приумножатся и возрастет способность трансформировать и объект, и источник гнева.

Поэтому, имея склонность преувеличивать собственное или чужое право выражать гнев как раз в тот момент, когда чувство зарождается и зреет, подумай о том, что в пылу эмоций ты, видно, забыл что-то большое и важное, и коснись своего внутреннего осознания – оно не привязано к гневу и не подбросит листьев в его огонь. Осознание распознает гнев, определит его глубину. Оно больше, чем гнев, оно вмещает гнев, как сосуд пищу. Сосуд осознания поможет собрать гнев и покажет, что тот принесет скорее вред, чем пользу, даже когда это и не входит в наши планы. Сосуд осознания поможет нам сварить и переварить наш гнев, эффективно его использовать и, перейдя от привычных реакций к осознанному противодействию, выйти за его пределы. Характер выбора будет полностью зависеть от ситуации в целом.

Наше видение соприкасается с нашими ценностями, нашими представлениями о том, что в жизни самое важное. Оно соприкасается с основными законами. Ты веришь в любовь – но действуешь ли ты соответственно или только болтаешь об этом? Ты веришь в сострадание, непричинение зла, доброту, мудрость, щедрость, покой, одиночество, неделание, бесстрастность и чистоту – но проявляешь ли эти качества каждый день своей жизни? Для сохранения жизненно важного значения медитативной практики необходима определенная доля намерения. Намерение не позволит твоим занятиям превратиться в чисто механические упражнения, которые выполняют лишь в силу привычки или традиции.

Обновляйся ежедневно и полностью, снова и всегда.

Китайская мудрость, которую Торо процитировал в “Уолдене”

Попробуй: Спроси у себя, для чего ты медитируешь или собираешься медитировать. Не доверяй первому своему ответу, а просто запиши все, что пришло тебе в голову, и продолжай задавать себе этот вопрос. Спроси себя о том, что более всего ты ценишь и почитаешь в жизни. Составь перечень жизненно важных для тебя вещей. Спроси себя: “В чем мое виґдение, где карта места моего нахождения и куда я направляюсь? Отражает ли мое виґдение истинные мои ценности и намерения? Помню ли я, что должен стать их воплощением? Развиваю ли я свое намерение? Каков я сейчас в работе, в семье, с окружающими, с самим собою? Каким я хочу стать? Как я могу прожить жизнь с точки зрения виґдения и ценностей? Как я отношусь к страданиям – своим и чужим?”

Медитация как способ развития аспектов человеческой души

Я слыхал, что на пали, родном языке Будды*, нет ни одного слова, совпадающего по значению с нашим словом “медитация”, несмотря на то что медитация была необычайно развита в древней Индии. Часто используется слово “бхавана” – “развитие посредством тренировки ума”. По мне, так прямо в яблочко. Медитация действительно связана с развитием человека. Она является естественным продолжением процесса прорезывания зубов, увеличения размеров тела, развития творческих способностей и воздействия на окружающий мир, обрастания семьей, попадания в зависимость от чего-то или кого-то (хотя бы и от себя самого, если заключаешь разного рода сделки, которые порабощают душу) и осознания, что и ты состаришься и умрешь. Порою что-то буквально заставляет тебя сесть и задуматься над своей жизнью и вопрошать себя, кто же ты такой и в чем смысл твоего жизненного пути.

Старинные волшебные сказки в современных интерпретациях Бруно Беттельгейма, Роберта Блая, Джозефа Кемпбелла и Клариссы Пинкола Эстес представляются нам древними картами, по-своему объясняющими процесс развития человеческой личности в целом. Мудрость этих сказок передавалась еще в дописьменных временах, тысячелетиями пересказывалась в сумерках и во тьме ночей при свете костров. По-своему это увлекательные, захватывающие истории, однако в более общем смысле они – символическое отображение тех драм, что ожидают нас на пути к обретению целостности, счастья и мира в душе. Короли и королевы, принцы и принцессы, карлики и ведьмы – не просто вымышленные персонажи. Они интуитивно знакомы нам, они – аспекты собственной нашей души, частицы нашей сущности, впотьмах и на ощупь стремящиеся обрести завершение. Мы – вместилище ведьм и великанов-людоедов, и с ними нужно считаться, их следует уважать, иначе они нас поглотят (попросту пожрут). Волшебные сказки – это древние путеводители, показывающие нам интуитивный путь спасения, роста и обретения целостности перед лицом внутренних и внешних демонов и драконов, пустошей и чащоб. Они напоминают нам о необходимости без устали вести поиск алтаря, на котором разъединенные и разрозненные частички нашей души вновь обретут друг друга, воссоединятся и привнесут новый уровень гармонии и понимания в нашу жизнь – и мы действительно будем счастливы во веки веков. Эти сказки – мудрые, древние, на удивление подробные схемы нашего всестороннего личностного роста.

Через сказки лейтмотивом проходит история о том, как дитя, обычно принц или принцесса, теряет золотой мячик. Женщины мы или мужчины, молоды мы или стары, среди бесчисленного количества прочих персонажей в нас всегда присутствуют частички принцев и принцесс, и все мы переживаем время, когда лучимся светом невинности и бесконечных обещаний юности. Мы по-прежнему носим в себе этот свет и сможем вновь обрести его, если только постараемся не задержаться в своем развитии.

Блай подчеркивает, что между утратой золотого мяча (как правило, в возрасте лет восьми) и первой попыткой вернуть его или же просто первым признанием факта пропажи могут пролететь лет тридцать—сорок, в то время как в сказках, случившихся “как-то раз”, то есть по ту сторону времени обыденного, на это уходит денек-другой. Но в обоих случаях сначала заключается договор. Это договор с собственными подавленными втуне силами, образом которых становится жаба или, скажем, волосатый дикарь, живущий на дне лесного пруда, как в “Железном Джоне”*.

Однако, прежде чем заключить договор, нужно еще как-то убедиться в реальной сущности этих персонажей – действительно ли они принцы и принцессы, жаба, дикарь или дикарка? Заведомо необходимо вступить в контакт с теми аспектами своей души, от которых инстинктивно и бессознательно мы отворачиваемся. А это может оказаться попросту страшно, потому что рождает такое состояние души, которое охватывает нас при входе в темное, таинственное и неведомое место.

Буддизм в той форме, что родилась и процветала в Тибете с VIII века и до наших дней, явил, вероятно, самое утонченное художественное отображение этих устрашающих аспектов человеческой души. Многие тибетские статуи и картины изображают фантастических демонов, и все эти демоны – уважаемые члены почтенного пантеона тибетских богов. Заметим, что божества эти не являются богами в обыденном смысле. Они скорее представляют собой различные состояния души, каждое из которых обладает особой божественной энергией: нужно повернуться к ней лицом и уважительно обратиться, ведь с ней придется сотрудничать, если мы собираемся расти и развивать свой потенциал человека в полном смысле этого слова – будь мы женщины или мужчины. Эти гневные сущности по сути не злы, хотя их внешность пугающа и отвратительна. На шеях у них ожерелья из черепов, а выражение их лиц ужасает. Пугающий внешний вид – фактическая маскировка, к которой прибегли божества, являющие собой мудрость и сострадание, чтобы помочь нам в достижении лучшего понимания и доброго отношения к себе и к другим. Понятно, что божества эти мало чем отличаются от нас самих.

Буддисты считают медитацию рабочим инструментом духовного развития. Даже в сказке, чтобы увидеть дикаря, обитающего на дне пруда, нужно вычерпать пруд ведром. То есть, подчеркивает Блай, требуется длительная однообразная внутренняя работа. Например, вычерпать ведром пруд, трудиться в поте лица на раскаленной кузнице или изнывающем под солнцем винограднике день за днем и год за годом – такая работа лишена внешних эффектов. Но непрерывно совершенствуя себя, познавая возможности своей души, постигаешь суть духовности. Это закалка. Для нее необходимы жар и пыл. А для продолжения начатого нужна дисциплина – она умерит пыл. Из пламени родятся мастерство и искушенность, явит себя внутренний порядок, который недостижим без дисциплины, горячности, сошествия во тьму и кошмаров собственной души. Духовные поражения закаляют нас.

Именно этот процесс последователи Юнга называют работой души, развитием глубин характера – через познание мучительных, подобных лабиринту глубин и пространств собственного разума. Огонь стихает, изменяя структурно каждый атом нашей духовной сущности и, очевидно, нашего тела тоже.

Медитативный труд прекрасен тем, что дарует возможность двигаться по лабиринту, полагаясь только на само ощущение. Оно не даст нам сбиться с тропы даже в самые мрачные моменты, перед лицом самых жутких состояний духа и внешних обстоятельств. Оно напомнит о неизбежности выбора. Оно – ключ к развитию личности, путеводная нить к сияющей человеческой сущности: не к злату давно утраченной младенческой чистоты, а к сокровищнице зрелой личности. Но чтобы медитация возымела эффект – необходима готовность упорно трудиться. Мы должны осознанно принять тьму и отчаяние и, когда они подступят, посмотреть им прямо в лицо, а если потребуется, повторить это снова и снова – не бежать в страхе прочь, не замирать в мольбе, не стремиться любым способом избежать неизбежного.

Попробуй: Открыться принцу и принцессе, королю и королеве, великану и ведьме, дикарю и дикарке, гному и Бабе Яге, воину, целителю и мошеннику, которых ты носишь в себе. Во время медитации попытайся выманить их всех наружу. Прими царственную позу, позу воина или мудреца. В темное, смутное время держись ариадновой нити своего дыхания, и оно проведет тебя по лабиринту. Не давай полноте осознания угаснуть в самые мрачные моменты. Напоминай себе, что тьма и боль не поглотят осознание – познав, твое сознание вместило всю боль, потому-то оно и первично, ближе твоей здравой, сильной и драгоценной сути.

Практика как Путь

Путь жизненный пройдя до половины,

Опомнился я вдруг в лесу густом…

Данте Алигьери. Божественная комедия, Ад*

Все культуры используют метафору странствий для описания поиска смысла жизни. На Востоке это значение передается словом “дао” – по-китайски “дорога” или “путь”. В буддизме “путем” обычно называют медитативную практику – это путь полноты осознания, путь понимания истины, путь движения колеса истины, “дхармы”. “Дао” или “дхарма” также обозначают объективный ход вещей, совокупность правил, охватывающих сферу надындивидуальных норм жизни. Все события, на первый взгляд плохие или хорошие, в основе своей пребывают в гармонии с дао. Наша задача – научиться ощущать эту скрытую гармонию и жить, согласуя с нею свои поступки. И все же частенько нам не совсем понятно, какой путь истинный. И тогда на сцену выходят, с одной стороны, свободная воля действовать, основанная на твердых убеждений, а с другой – противоречивость и напряженность, а порой даже полная растерянность.

Занявшийся медитацией уже осознает свой жизненный путь. Он раскрывается перед нами в каждый момент бытия. Поэтому медитацию правильнее считать не методом, а именно Путем. Это Путь бытия, жизненный Путь, Путь восприятия, Путь пребывания в гармонии с естественным ходом вещей. В каком-то смысле это способность признать, что подчас, в самые критические моменты, мы в сущности не имеем понятия, куда идем, даже если и понимаем, что заблудились в смущении, гневе или отчаянии. С другой же стороны, мы частенько попадаем в ловушку собственной преувеличенной уверенности в том, что знаем, куда направляемся, в особенности если нас влекут честолюбие и эгоизм и страстное желание что-то заполучить. Честолюбивые планы рождают слепоту, и она заставляет нас думать, будто мы все знаем, хотя на деле немногое нам известно.

“Живая вода”, волшебная сказка из собрания братьев Гримм, повествует о привычной троице братьев-принцев. Двое старших – жадные и себялюбивые. Младший – добр и внимателен. Отец их, король, пребывает на смертном одре. Таинственно объявившийся во дворцовом парке старик выпытывает у братьев причину их горя и, узнав ее, высказывает предположение, что королю может помочь живая вода: “Если ваш отец выпьет живой воды, он снова поправится. Только достать ее трудно”.

И вот первый брат испросил разрешения отправиться на поиски живой воды, питая тайную надежду снискать милость отца и самому стать королем. Но не успел он верхом отправиться в путь, как встретил на дороге гнома, и тот спросил его, куда он так торопится. В спешке старший брат оскорбил гнома, насмешкой прогнав со своего пути. Подоплека здесь такова: принцу якобы известна дорога лишь потому, что он знает, чего ищет. Не тут-то было! В общем, этот брат не способен править из-за своей надменности и нежелания знать о том, сколько всего может случиться в этой жизни.

Конечно же, гном из сказки тоже не случайная личность. Он – олицетворение высших сил души. В данном случае себялюбивый брат неспособен мудро и по-доброму подойти к собственным внутренним силам и чувствам. Отомстив ему за надменность, гном делает так, что дорога, сужаясь, приводит принца в ущелье, где нет хода ни вперед, ни назад, ни туда, ни сюда. В этом ущелье старший брат и застревает до конца сказки.

Когда первый брат не вернулся, то второй брат выехал попытать судьбу, встретил гнома, обошелся с ним примерно так же и окончил путь аналогично. Поскольку оба старших брата олицетворяют разные стороны одной личности, мы видим, что далеко не все способны извлекать уроки из собственных ошибок.

В итоге по прошествии времени в путь за живой водой отправился младший брат. И он встретил гнома, который спросил его о цели пути. Однако в отличие от братьев младший принц остановился, спешился и поведал гному о тяжелой болезни отца и о поисках живой воды. Он признался, что не имеет представления, где ее искать и куда направляться. На это, конечно же, гном ответил, что ему это известно, и объяснил принцу, как достать живую воду, что было крайне непросто. Принц слушал внимательно и запомнил все, что ему было сказано.

Щедро расцвеченная событиями сказка принимает самые затейливые обороты, но я отдаю их на откуп заинтересованному читателю. Вся суть здесь в том, что порою невредно признаться самому себе, что не знаешь пути, и приготовиться принять нежданную помощь. Сумеешь – получишь доступ к духовным и вселенским силам и найдешь союзников в лице собственной душевности и самоотверженности. Эгоистичные братья – это, разумеется, аспекты одной души. Мораль такова, что, попавшись на крючок обыденных человеческих слабостей – самопотакания и высокомерия – и игнорируя высший порядок вещей, непременно зайдешь в жизненный тупик, где не будет пути ни вперед, ни назад, ни туда, ни сюда. Сказка утверждает, что с таким отношением живой воды не найти – застрянешь в тупике на веки вечные.

Работа по развитию полноты осознания требует внимания и уважения к силам собственной души – тому самому сказочному гному. Не след кидаться очертя голову в гущу событий, если твоим воспаленным рассудком движет мелкое самомнение и помыслы о личной наживе. Сказка утверждает, что мы будем “жить-поживать и добра наживать”, если не перестанем осознавать истинный ход вещей, пусть даже признавая, что сами не знаем, куда путь держим.

Младшему брату из сказки придется долго скитаться, прежде чем он полностью осознает положение дел (например, с его братьями). Принц получит тяжелые уроки измены и вероломства, дорого заплатит за собственную наивность и только потом овладеет всем диапазоном собственных сил и мудрости. Это символизируют в финале его проезд по дороге, мощенной золотом, женитьба на принцессе (я ее просто не упоминал) и восшествие на престол не отцовского, а своего собственного королевства.

Попробуй: С этого самого дня считать свою жизнь странствием, паломничеством. Куда ты идешь? Что ищешь? Где находишься сейчас? К какому этапу своего пути приблизился? Если бы жизнь твоя была книгой, как бы ты ее озаглавил сегодня? Какое название дал бы главе своего настоящего? Может быть, ты по каким-то причинам застрял? Способен ли ты всецело открыться тем силам, что подвластны тебе в этом самом месте? Помни: это путешествие только твое, и ничье больше. Поэтому и путь выбирать тебе. Нельзя повторить чужой путь и остаться верным себе. Готов ли ты принять эту свою неповторимость? Можешь ли считать свое решение заняться медитацией неотъемлемой частью такого образа жизни? Готов ли осветить свой путь полнотой осознания и присутствия? Сможешь ли распознать те тропинки, где наверняка застрянешь или уже застревал в прошлом?

Не путай медитацию с позитивным мышлением

Своей способностью мыслить в присущей нам манере, этим чудом из чудес, мы отличаемся от всех прочих биологических видов. Но если не проявить осторожности, то мышление легко вытеснит другие, не менее ценные аспекты нашего бытия. И первой жертвой чаще всего становится пробужденность.

Осознание и мысль – не одно и то же. Осознание лежит за пределами мышления, хотя и использует мысль, в меру ее значимости и мощи. Осознание – скорее сосуд, который вмещает в себя наше мышление, помогая увидеть и квалифицировать мысли именно как мысли, чтоб не заблудиться в них, приняв их за реальность.

Мыслящий разум неоднороден. По существу, он почти всегда таков в силу природы мысли. Но осознание, ежемоментно призываемое сознательным усилием, даже среди всей этой раздробленности поможет нам уловить единство и неделимость наших природных основ. Осознание не только не вязнет в мешанине мыслей и суждений, оно представляет собой тот самый горшок, куда ссыпаны все осколки разума. Соседствующие в поварской кастрюле резаная морковь, горошек, лук и т.п. варятся, превращаясь в единое блюдо. Но для того чтобы приготовить “пищу” в волшебном горшке осознания, не потребуется ни усилий, ни даже огня. Осознание действует само по себе, пока мы способны удержать его. Все мысли и телесные ощущения попадают в горшок, становясь “пищей”.

Медитация не связана с попытками изменить образ мышления за счет самого мышления. Она предопределяет созерцание мыслей. Созерцание означает владение. Созерцая мысли и не погружаясь в них, можно узнать о самих мыслях нечто такое, что освободит тебя от них, и ты перестанешь быть пленником мыслительных стереотипов, которые часто сильнее тебя, которые узки, неточны, эгоистичны, привычно ограничены и попросту ошибочны.

Другой взгляд на медитацию предлагает рассматривать сам процесс мышления как непрерывно низвергающийся водопад мыслей. Развивая полноту осознания, мы выходим за пределы наших мыслей, устраняемся от них, словно находим укромное место в пещере или выбоине в скале позади водопада. Мы по-прежнему видим и слышим воду, но ее течение не увлекает нас за собою.

При такой тренировке мыслительные стереотипы изменятся и станут основой единения, понимания и сострадания в нашей жизни. Но вовсе не потому, что мы старались изменить их, подменяя одну мысль другой, более чистой с нашей точки зрения. Просто мы поняли природу мыслей как таковых и осознали наши с ними взаимоотношения. Мы поняли, что это они призваны служить нам, а не наоборот.

Позитивное же мышление, способное само по себе принести пользу, медитацией не будет. Это опять же мышление. Мы легко попадаем в плен так называемого позитивного мышления в негативном его смысле. Оно тоже может стать ограниченным, разорванным, неточным, иллюзорным, самовлюбленными и ошибочным. Совсем другой компонент трансформирует нашу жизнь и выводит нас за пределы мышления.

Уход в себя

Легко может сложиться впечатление, что медитация сродни уходу в себя или пребыванию в себе. Но понятия “внутри” и “снаружи” весьма ограниченны. В тиши повседневной практики мы действительно обращаем свои силы внутрь себя – и вдруг обнаруживаем, что в нашем теле и разуме заключается целый мир.

Подолгу пребывая внутри себя, мы постепенно осознаем всю тщету постоянного стремления к счастью, пониманию и мудрости во внешнем мире. И не потому, что Господь, окружающий мир и люди не в силах помочь нам найти счастье и удовлетворение. Просто наши счастье и удовлетворение, наше представление о самом Господе не глубже нашей способности познать свой внутренний мир и спокойно предстать перед миром окружающим – лишь потому, что нам уютно в собственной шкуре и что нам отлично знакомы привычки нашего тела и ума.

Ежедневно пребывая некоторое время в покое и обращая свой взор внутрь себя, мы касаемся самых что ни на есть реальных, надежных и одновременно забытых и неразработанных недр собственной души. Сосредоточившись на себе даже ненадолго перед лицом притяжения внешнего мира, не стремясь отыскать счастье на стороне, где бы мы ни были, мы ощутим покой и гармонию естественного, постепенного хода вещей.

Чтоб увидеть цветы, покинуть свой дом не спеши.

Друг мой, это путь лишь для сонной души.

Обрати взгляд в себя – вот где море цветов.

И на каждом – по тысяче лепестков.

Ты присядь – в цветнике твоем место найдется.

Сидя там, ты узришь, как прекрасного

трепетно бьется

гулкий пульс – и вокруг тебя и внутри,

и в садах и вне их – посмотри.

Кабир*

Тяжелы корни легкости.

И Мастер целый день путешествует,

не выходя из дому.

Как ни чудесны красоты мира,

суть красоты – в тебе.

к чему властелину страны

носиться, словно безумному?

Если ветер гонит тебя в разные стороны,

значит, ты оторвался от своих корней.

Если движет тобой беспокойство —

ты оторвался от себя самого.

Лао цзы. Дао дэ цзин

В глубины духа взор свой обрати —

Нехоженые там найдешь пути.

Не бойся, смело в путь спеши

К познанью собственной души.

Торо. Уолден, или Жизнь в лесу

Попробуй: Почувствовав неудовлетворенность, недостаточность или несправедливость чего-то, ради эксперимента углубись в себя. Попытайся поймать энергии этого мига. Не хватайся за журнал, не торопись в кино или к приятелю, не ищи, чего бы пожевать, не пытайся предпринимать какия-либо действия – найди для себя местечко. Сядь и углубись в свое дыхание, пусть на несколько мгновений. Ничего не ищи – ни цветов, ни света, ни прекрасных ландшафтов. Не восхваляй добродетельного и не поноси несостоявшегося. Не думай: “Сейчас я уйду в себя”. Просто посиди. Побудь в центре циклона. Пусть все идет своим чередом.

Часть вторая. Сердце практики

То, что лежит позади нас и пред

нами, ничтожно в сравнении с тем,

что сокрыто в нас самих. Оливер Уэнделл Холмс*

Сидение в медитации

Что такого необычного в сидении? Да ничего, если говорить о том, как все мы обычно сидим. Это всего лишь удобное положение тела, позволяющее дать ногам отдых. Но сидение теряет свою обыденность, как только дело касается медитации.

Это легко заметить и со стороны. Например, можно и не понять, что человек погружен в медитацию, если он стоит, лежит или идет. Но вы тотчас поймете это, если он сидит, в особенности на полу. Из любого положения видно, что сама поза человека становится воплощенным бдением, даже если глаза медитирующего закрыты, а лицо спокойно и невозмутимо. В величавой неподвижности есть что-то от горных громад. Такая стабильность и внешне, и внутренне вещает красноречивее всяких слов. Но стоит человеку задремать, как все эти качества испарятся – рассудок ослабеет втуне, тело же явно.

Медитация сидя требует сохранения прямой величественной осанки, причем в течение долгого времени. Выпрямиться, в общем, легко, однако это только начало сложного процесса непрерывного раскрытия. “Пристроиться” тоже нетрудно, но никогда не знаешь, какой номер выкинет твой разум. Главное в медитации не особое положение тела, каким бы внушительным оно ни было. Главное – правильно внутренне расположиться по отношению к собственному рассудку. Это как бы “сидение ума”.

Усевшись, можно по-разному подобраться к настоящему, но любой способ предусматривает преднамеренное и непредвзятое сосредоточение внимания. Разница лишь в том, как и на чем сосредоточиваться.

Лучше не усложнять, а начать с дыхания, прочувствовать каждый свой вдох и выдох. В конечном итоге появится способность расширять диапазон осознания и наблюдать все изменения, все завихрения и хитросплетения собственных мыслей и чувств, ощущений и стремлений души и тела. Однако для упрочения внимания и осознания потребуется время. Ведь придется удерживать в поле зрения весьма широкий набор объектов и не теряться в них, не увлекаться чем-то одним и попросту не погружаться в них. У большинства из нас на это уйдут годы, многое определят внутренняя мотивация и напряженность тренировок. Поэтому вначале все же сосредоточься на дыхании или же воспользуйся им как якорем, и оно удержит тебя, если ты почувствуешь отклонения в сторону. Потренируйся годик-другой и увидишь, что из этого выйдет.

Попробуй: Ежедневно находить время для “чистого бытия”. И пяти минут хватит, но пусть будут и десять, и двадцать, и тридцать минут, если решишься зайти так далеко. Сядь и созерцай рождение мгновений, одного за другим. Ничего не планируй – только полностью присутствуй в настоящем. Пусть твое дыхание станет якорем и поможет тебе удержать внимание на настоящих мгновениях. Размышляя, твой ум будет блуждать туда-сюда, отдавшись воле ветров и течений рассудка, пока в какой-то точке якорная цепь вдруг не натянется и не вернет тебя обратно. И так будет постоянно. Возвращайся к дыханию во всей его полноте каждый раз, как отвлечешься. Сиди прямо, но не чопорно. Думай, что ты – гора.