Текст книги "Невиновный"

Автор книги: Джон Гришем (Гришэм)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

И ушел, унося в кармане 300 долларов.

Всему этому была свидетельницей Нэнси Карсон, жена Рика Карсона, полицейского, друга детства Рона. Миссис Карсон работала в канцелярии и знала Рона много лет. Она ужаснулась тому, что увидела, и позвонила мужу.

Чиновник колледжа, который знал семью Уильямсонов, отправился прямиком в салон красоты Хуаниты и рассказал ей о совершенном сыном подлоге. Если она возместит колледжу 300 долларов, обвинение в уголовном преступлении Рону предъявлено не будет. Хуанита быстро выписала чек и пошла искать сына.

На следующий день Рона арестовали за получение денег по подложному документу, преступление, предусматривающее максимальное наказание – восемь лет тюремного заключения. Его поместили в окружную понтотокскую тюрьму. На сей раз не только он сам не мог внести залог, но и семья не имела возможности ему помочь.

Расследование убийства продвигалось медленно. Из лаборатории Оклахомского отделения ФБР все еще не поступило результатов исследования волос, слюны и отпечатков пальцев тридцати одного жителя Ады, включая Рона Уильямсона и Денниса Фрица. У Глена Гора образцы еще даже не были взяты.

К сентябрю 1983-го все образцы волос находились в портфеле заказов Мелвина Хетта, эксперта по волосам.

9 ноября Рон, пребывавший в тюрьме, подвергся повторной проверке на детекторе лжи, которую проводил агент ФБР Расти Физерстоун. Их встреча длилась два часа. Прежде чем подключить к полиграфу, Физерстоун задал Рону массу вопросов. Рон упорно и горячо отрицал какое бы то ни было свое касательство к убийству и утверждал, что ему ничего о нем не известно. Результаты тестов опять оказались сомнительными и неопределенными. Предварительную беседу засняли на видеопленку.

Рон приспособился к жизни за решеткой. Он вынужденно перестал пить и принимать «винт» и умудрился сохранить привычку спать по двадцать часов в сутки. Но без лекарств и какой бы то ни было иной терапии продолжал постепенно деградировать умственно.

Тогда же, в ноябре, еще одна заключенная, Вики Мишель Оуэнс Смит, поведала детективу Деннису Смиту странную историю о Роне. Вот как он изложил ее в своем рапорте:

В три или четыре часа утра в субботу Рон Уильямсон выглянул из-за двери-решетки своей камеры и увидел Вики. Уильямсон закричал, что она – ведьма, что именно она привезла его домой к Дебби Картер, а теперь запустила к нему в камеру дух Дебби, который терзает его, доводя до безумия. Уильямсон также звал мать, умоляя ее простить его.

В декабре, через год после убийства, Глена Гора попросили заехать в полицейский участок, чтобы сделать заявление. Он отрицал свою причастность к убийству Дебби Картер, сказал, что видел ее в «Каретном фонаре» за несколько часов до того, как ее убили, и добавил новую деталь: она попросила его потанцевать с ней, потому что чувствовала себя неуютно в присутствии Рона Уильямсона. То, что никто больше не видел Рона в тот вечер в «Каретном фонаре», было словно бы и не важно.

И все же, как ни горели копы желанием сфабриковать дело против Уильямсона, улик было недостаточно. Ни один отпечаток, найденный в квартире жертвы, не принадлежал ни Рону, ни Деннису Фрицу; эта дыра зияла в гипотезе о том, будто эти двое находились там во время долгих и мучительных истязаний Дебби Картер. Свидетелей не было, никто в ту ночь не слышал ни звука. Анализ волос, в принципе весьма ненадежный, все еще не был проведен, образцы покоились в пробирках в шкафу у Мелвина Хетта.

Все дело против Рона базировалось на двух неубедительных результатах проверки на полиграфе, дурной репутации Рона, том факте, что он жил рядом с жертвой, и предъявленном с опозданием полуапокрифическом «свидетельстве» Глена Гора.

Дело против Денниса Фрица держалось на еще более шатких основаниях. Через год после убийства единственным реальным результатом расследования было увольнение учителя биологии с работы.

* * *

В январе 1984 года Рон признал себя виновным в фальсификации подписи и был приговорен к трем годам заключения. Его перевели в исправительное учреждение неподалеку от Талсы, где его странное поведение вскоре привлекло внимание и тамошнего персонала. Он был помещен во вспомогательный психиатрический блок тюремной больницы для наблюдения. Доктор Роберт Брайоди, который беседовал с ним утром 13 февраля, вскоре после прибытия заключенного, записал: «В целом он подавлен, но, судя по всему, контролирует свои действия». Однако во время повторной беседы с Роном доктор Брайоди словно бы увидел совсем другого человека. У Рона наблюдалась «легкая форма маниакального состояния (гипомания), он был раздражителен, легко возбудим, говорил неестественно громко, его ассоциативное мышление было бессвязным, мышление в целом иррациональным, воображение параноидальным». Требовалось дальнейшее обследование.

Охрана в психиатрическом блоке была не строгой. Рон обнаружил поблизости бейсбольную площадку и по ночам сбегал туда, чтобы побыть в одиночестве. Однажды полицейский нашел его спящим на этой площадке и препроводил обратно в больницу. Его пожурили и заставили написать объяснение. Он написал:

В ту ночь я был подавлен, мне было нужно время, чтобы все обдумать. На игровой площадке я всегда успокаиваюсь. Я вышел, прошел до южного угла поля и там, как старый шелудивый пес, свернулся калачиком под раскидистым деревом. Через несколько минут полицейский попросил меня пройти обратно в здание больницы. Идя через поле, я на полпути встретил Брентса, и мы вместе вошли через главный вход. Он сказал, что, поскольку я ничего дурного сделать не хотел, он забудет об этом. Как подтверждает это письмо, я получил высокую оценку.

С главным подозреваемым, пребывающим за решеткой, расследование убийства Дебби Картер практически застопорилось. Целыми неделями ничего не происходило. Деннис Фриц, поработав недолго в доме престарелых, поступил на фабрику. Полиция время от времени тревожила его, но в конце концов утратила к нему интерес. Глен Гор все еще находился в городе, но для полицейских тоже особого интереса почему-то не представлял.

В полиции царило разочарование и чувствовалась напряженность, вскоре ей предстояло многократно усилиться вследствие новых драматических событий.

В апреле 1984 года в Аде была убита еще одна молодая женщина, и хотя ее смерть никак не была связана со смертью Дебби Картер, в конце концов именно она оказала огромное влияние на жизни Рона Уильямсона и Денниса Фрица.

Дениз Харауэй была двадцатичетырехлетней студенткой Восточного центрального университета и подрабатывала в свободное время в работавшем допоздна магазине «Макэналли», что на восточной окраине Ады. За восемь месяцев до описываемых событий она вышла замуж за Стива Харауэя, студента того же университета и сына знаменитого в городе дантиста. Молодожены жили в маленькой квартирке, принадлежавшей доктору Харауэю, и усердно учились в колледже.

Субботним вечером 28 апреля, около восьми тридцати, покупатель, направлявшийся в «Макэналли», столкнулся в дверях с привлекательной молодой женщиной, которая выходила из магазина. Ее сопровождал молодой человек, тоже лет двадцати с небольшим. Он обнимал ее за талию, и можно было подумать, что они влюбленная пара. Вместе они дошли до пикапа, женщина первой села на переднее пассажирское сиденье. Потом молодой человек залез на водительское место и хлопнул дверцей, через несколько секунд заработал мотор. Они поехали на восток, в сторону от города. Пикап был старым полугрузовым «шевроле», серым в крапинку.

Войдя в магазин, покупатель никого там не обнаружил. Ящик кассового аппарата был выдвинут и пуст. В пепельнице еще дымилась сигарета. Рядом стояла початая банка пива, а за прилавком лежали коричневая дамская сумочка и открытый учебник. Покупатель попытался найти продавца, но в магазине никого не было. Тогда он решил, что, возможно, здесь имело место ограбление, и позвонил в полицию.

Приехавший офицер обнаружил в коричневой сумочке водительское удостоверение на имя Дениз Харауэй. Покупатель, взглянув на фото, безоговорочно опознал молодую женщину, которая повстречалась ему, когда он входил в магазин менее получаса назад. Да, он не сомневался, что это была Дениз Харауэй, потому что он часто бывал в «Макэналли» и знал ее в лицо.

Детектив Деннис Смит был уже в постели, когда ему позвонили. «Рассматривайте магазин как место преступления», – сказал он и заснул. Его приказ, однако, не был выполнен. Управляющий магазином жил неподалеку и вскоре приехал проверить сейф. Тот вскрыт не был. Под прилавком он нашел 400 долларов наличными, которые еще не успели переложить в сейф, и в глубине ящика кассового аппарата – еще 150 долларов. Пока ждали детектива, управляющий все прибрал: вытряхнул пепельницу, в которой лежал окурок, и выбросил банку из-под пива. Полицейские ему не препятствовали. Если там и были какие-то отпечатки пальцев, их уничтожили.

Стив Харауэй занимался дома, ожидая возвращения жены в начале двенадцатого, после закрытия магазина. Звонок из полиции ошеломил его, вскоре он уже был в магазине и подтвердил, что оставшаяся на стоянке машина, учебник и сумочка принадлежат его жене. По просьбе полицейских он попытался сообразить, во что она была одета, – синие джинсы, теннисные туфли, какая блузка на ней была, он не помнил.

Рано утром в воскресенье все полицейские силы Ады в составе тридцати трех человек были вызваны на дежурство. Из близлежащих округов прибыло подкрепление из резервов штата. Десятки групп местных граждан, в том числе друзья Стива по студенческому землячеству, добровольно вышли помогать в поисках. Агенту Оклахомского отделения ФБР Гэри Роджерсу было поручено возглавить расследование от штата, полицейскими силами Ады снова командовал Деннис Смит. Они поделили округ на секторы и распределили по ним группы поисковиков, чтобы обшарить каждую улицу, каждый участок шоссе, каждую канаву, все дороги, поля, реку.

Продавщица из «Джи-пи», еще одного дежурного магазина, находившегося в полумиле от «Макэналли», приехала, чтобы рассказать полиции о двух странных молодых людях, которые заходили в ее магазин и страшно напугали ее незадолго до того, как исчезла Дениз. Обоим было лет по двадцать с небольшим, у обоих длинные волосы, и оба вели себя очень странно. Прежде чем уехать на своем стареньком пикапе, они сыграли быструю партию в пул.

Покупатель из «Макэналли» видел только одного мужчину, выходившего вместе с Дениз, и ему вовсе не показалось, что та была запугана. В общих чертах описание его внешности совпадало с описанием внешности двух молодых людей из «Джи-пи», так что полиция получила кое-какой след. Она искала двух белых мужчин двадцати двух-двадцати четырех лет, одного ростом пять футов восемь-десять дюймов, со светлыми волосами, спускавшимися ниже ушей, и светлой кожей; другого – со светло-каштановыми волосами до плеч, худощавого.

Напряженная воскресная охота на людей не дала никаких результатов и не подбросила ни одного ключика к разгадке. После наступления темноты Деннис Смит и Гэри Роджерс скомандовали отбой и запланировали новый тур на следующее утро.

В понедельник они получили студенческую фотографию Дениз, напечатали плакаты с ее милым лицом и сопроводили их подробным описанием ее внешности: рост пять футов пять дюймов, вес сто десять фунтов, карие глаза, темно-русые волосы, светлая кожа. На плакатах имелось также описание внешности двух молодых людей, замеченных в «Джи-пи», и их старенького полугрузового пикапа. Плакаты были развешаны полицейскими и их добровольными помощниками в витринах всех магазинов города и окрестностей.

Полицейский художник поработал с продавщицей из «Джи-пи» и составил фотороботы молодых людей. Когда их показали покупателю из «Макэналли», тот сказал, что один из портретов был «приблизительно похож». Обе композиции передали на местное телевидение, и стоило портретам предполагаемых подозреваемых появиться на экране в первый раз, как в полицейский участок посыпались звонки.

В тот момент в Аде работали четыре детектива – Деннис Смит, Майк Баскин, Д.В. Баррет, Джеймс Фокс, – и скоро они даже все вместе не справлялись с потоком звонков, количество которых перевалило за сотню. Было названо двадцать пять имен потенциальных подозреваемых.

Два имени обращали на себя особое внимание и стояли особняком. Билли Чарли назвали около тридцати человек, поэтому его вызвали на допрос. Он приехал в участок вместе с родителями, которые подтвердили, что он провел дома, с ними, весь субботний вечер.

Другим человеком, названным тоже почти тридцатью бдительными гражданами, был Томми Уорд, местный парень, хорошо известный полиции. Томми несколько раз арестовывали за незначительные правонарушения – пьянство в публичном месте, мелкие кражи, – но насильственных преступлений за ним не числилось. У него была масса родственников по всему городу, причем Уордов знали как добропорядочных людей, которые усердно трудились и занимались своим делом. Двадцатичетырехлетний Томми был предпоследним из восьмерых детей, в свое время его исключили из школы.

Он добровольно явился на допрос. Детективы Смит и Баскин спросили его, где он был в субботу вечером. Он рыбачил с другом, Карлом Фонтено, потом они отправились на вечеринку, где пробыли до четырех часов утра, после чего разошлись по домам. Машины Томми не имел. Детективы отметили, что белокурые волосы Томми были острижены коротко и неумело, неровно. Они сфотографировали «Полароидом» его затылок и проставили дату – 1 мая.

У обоих подозреваемых на фотороботах были длинные светлые волосы.

Детектив Баскин разыскал Карла Фонтено, которого прежде не знал, и попросил его приехать в участок, чтобы ответить на несколько вопросов. Фонтено согласился, но так и не приехал. Баскин больше уговаривать его не стал. У Фонтено были длинные темные волосы.

Пока поиски Дениз Харауэй энергично продолжались в округе Понтоток и прилегающих к нему районах, описание ее внешности было передано по радиосвязи правоохранительным органам всей страны. Звонки поступали отовсюду, но ни один из них не дал результата. Дениз просто исчезла, не оставив по себе ни единого следа.

Если Стив Харауэй не раздавал плакаты с фотографией жены и не объезжал самые заброшенные дороги, он сидел взаперти дома с несколькими друзьями. Телефон звонил беспрерывно, и каждый звонок приносил мгновение надежды.

У Дениз не было никаких причин для побега. Они были женаты меньше года и все еще страстно влюблены друг в друга. Оба учились на старших курсах университета, готовились к выпуску, собирались уехать из Ады, чтобы начать новую жизнь в каком-нибудь другом месте. Ее увезли против воли, в этом Стив не сомневался.

С каждым днем вероятность того, что Дениз удастся найти живой, становилась все более призрачной. Если бы ее увез насильник, то он, сделав свое черное дело, уже бы ее отпустил. Если бы ее похитили, то кто-нибудь уже потребовал бы выкуп. Ходили слухи о ее бывшем любовнике из Техаса, но они вскоре прекратились. Поговаривали и о наркоторговцах, впрочем, эти бывают замешаны в большинстве самых причудливых преступлений.

Ада снова была шокирована преступлением. Дебби Картер убили за год и пять месяцев до того, и город только-только начинал приходить в себя после кошмара. Теперь двери снова запирали на несколько замков, «комендантский час» для подростков еще больше ужесточили, и было зафиксировано оживление торговли оружием в местных закладных магазинах. Что же случилось с милым маленьким студенческим городком, где на каждом углу – по две церкви?

Шли недели, для большинства жителей Ады жизнь мало-помалу возвращалась в привычное русло. Наступил летний сезон, школьников распустили на каникулы. Слухи постепенно стихали, но не замирали совсем. Некий подозреваемый в Техасе похвастался, будто убил десять женщин, – полицейские из Ады ринулись туда, чтобы поговорить с ним. В Миссури нашли неопознанный труп женщины с татуировкой на ногах. У Дениз никаких татуировок не было.

Так продолжалось все лето и начало осени. Ни малейшего просвета, ни единой улики, которая могла бы навести полицию на труп Дениз Харауэй.

И никакого прогресса в расследовании убийства Картер. Атмосфера вокруг местной полиции, имеющей на счету два громких нераскрытых убийства, оставалась тяжелой и наэлектризованной. Хотя полицейские трудились, не жалея времени, предъявить им пока было нечего. Старые версии были многажды проверены и перепроверены – с тем же результатом. Эти два убийства полностью поглотили жизни Денниса Смита и Гэри Роджерса.

Положение Роджерса было даже более тяжелым, чем у Смита. За год до исчезновения Дениз Харауэй похожее преступление было совершено в округе Семинол, в тридцати милях от Ады. Восемнадцатилетняя девушка по имени Пэтти Хамилтон в момент своего исчезновения работала в круглосуточном магазине. Некий покупатель, войдя в магазин, нашел его пустым, деньги из кассового аппарата исчезли, на прилавке стояли две банки из-под безалкогольных напитков – никаких следов борьбы. Запертую машину Пэтти Хамилтон обнаружили перед входом. Девушка исчезла без следа, и в течение года полиция считала, что ее похитили и убили.

Агентом Оклахомского отделения ФБР, отвечающим за дело Пэтти Хамилтон, был Гэри Роджерс. Дебби Картер, Дениз Харауэй, Пэтти Хамилтон – на рабочем столе агента Роджерса теперь скопились дела о нераскрытых убийствах уже трех женщин.

Когда Оклахома была еще территорией,[4]4
  Имеется в виду административная единица в США, Канаде и Австралии, не имеющая прав штата или провинции.


[Закрыть] Ада имела громкую и абсолютно заслуженную славу убежища, всегда открытого для вооруженных бандитов и лиц, объявленных вне закона. Споры решались здесь с помощью шестизарядных револьверов, и тот, кто выхватывал револьвер первым, не боялся наказания со стороны гражданских властей. Грабители банков и угонщики скота стекались в Аду, потому что это все еще была индейская территория, а не часть Соединенных Штатов. Шерифы, если их удавалось сыскать, ничего не могли поделать с профессиональными преступниками, обосновавшимися в Аде и вокруг нее.

Репутация города как беззаконного места решительно изменилась в 1909 году, когда местным жителям до смерти надоело жить в страхе. Уважаемый фермер по имени Гас Боббитт был убит профессиональным киллером, нанятым конкурирующим землевладельцем. Убийцу и трех заговорщиков арестовали, и по городу покатилась эпидемия «висельной лихорадки». Под предводительством масонов ранним утром 19 апреля 1909 года честные граждане города Ада собрались в толпу линчевателей. Сорок человек торжественно вышли из Дома масонов, что располагался в центре города, на пересечении Двенадцатой улицы и Бродвея, и через несколько минут прибыли в тюрьму. Они вынудили шерифа к повиновению, выволокли из камер четырех бандитов и, скрутив им руки и ноги проволокой, перетащили на другую сторону улицы, на извозчичий двор, выбранный местом экзекуции. Там всех четверых церемониально повесили.

На следующий день рано утром фотограф установил в конюшне камеру и сделал несколько снимков. Один из них сохранился – выцветшая черно-белая фотография, на которой изображены все четверо, висящие на веревочных петлях, неподвижные, почти умиротворенные и безоговорочно мертвые. Спустя годы этот снимок был воспроизведен на открытках, которые раздавали в здании Торговой палаты.

Десятилетиями тот суд Линча оставался самым славным эпизодом истории Ады.

Глава пятая

Что касается дела Картер, Деннис Смит и Гэри Роджерс имели результаты не только вскрытия, но и обследования «подозреваемых» на детекторе лжи и образцы волос, и были к тому же абсолютно уверены, что знают убийц. Рон Уильямсон в настоящее время отбывал тюремный срок, но когда-нибудь должен был вернуться, так что рано или поздно они его прищучат.

А вот по делу Харауэй у них ничего не было – ни тела, ни свидетелей, ни одного реального ключика. Портреты, составленные полицейским художником, по правде говоря, соответствовали внешности доброй половины молодых людей Ады. Копам был необходим прорыв.

Он случился совершенно неожиданно в начале октября 1984 года, когда молодой человек по имени Джефф Миллер вошел в Полицейское управление Ады и сказал, что хочет поговорить с детективом Деннисом Смитом. Он заявил, что располагает информацией по делу Харауэй.

Миллер был местным жителем и не имел криминального прошлого, но полиции он был известен как один из множества городских бездельников, которые шатались по вечерам и постоянно скакали с одной работы на другую – главным образом на местных фабриках. Миллер подвинул стул, уселся на него и начал рассказывать свою историю.

В тот вечер, когда пропала Дениз Харауэй, на берегу Голубой реки, милях в двадцати пяти к югу от Ады, собралась компания. Сам Миллер там не был, но знает двух девушек, которые были. Эти две девушки – Миллер сообщил Смиту их имена – позднее рассказали ему, что с ними был Томми Уорд и что где-то в самом начале веселья компании не хватило выпивки. Уорд, не имевший машины, вызвался съездить за пивом и одолжил грузовой пикап у Джанет Робертс. Уорд уехал один, отсутствовал несколько часов, а когда вернулся – без пива, – был расстроен и плакал. Его спросили, почему он плачет, и он ответил, что совершил нечто ужасное. Все, конечно, захотели узнать, что именно. Уорд рассказал, что почему-то, минуя на пути множество пивных магазинов, поехал в Аду и остановился на ее восточной окраине возле магазина «Макэналли», где набросился на молодую продавщицу, изнасиловал ее, убил, избавился от тела и теперь пребывает в ужасе.

То, что Уорд признался во всем этом случайной компании алкоголиков и наркоманов, видимо, казалось Миллеру вполне логичным.

Ответить на вопрос, почему эти две женщины рассказали обо всем ему, а не полиции, и почему ждали пять месяцев, он не смог.

Какой бы абсурдной ни была эта история, Деннис Смит не оставил ее без внимания. Он попытался разыскать тех двух женщин, но они к тому времени уже уехали из Ады. (Когда ему спустя месяц все же удалось напасть на их след, они горячо отрицали, что когда-либо слышали историю о похищении и убийстве продавщицы или какой бы то ни было другой девушки, и решительно открестились от всего, что наплел Джефф Миллер.)

Деннис Смит установил местонахождение Джанет Робертс. Она жила в Нормане, в семи милях от Ады, с мужем Майком Робертсом. 12 октября Смит и детектив Майк Баскин поехали в Норман и без предупреждения явились к Джанет. Они попросили ее проследовать с ними в полицейский участок, чтобы ответить на несколько вопросов, что она нехотя и сделала.

Во время беседы Джанет подтвердила, что она, Майк, Томми Уорд и Карл Фонтено вместе со многими другими часто устраивали пикники на берегу Голубой реки, но категорически утверждала, что в тот вечер, когда исчезла эта Харауэй, их там не было. Она часто одалживала Томми Уорду свой пикап, но он никогда не уезжал на нем с пикника на берегу реки (или в каком-либо ином месте), и никогда она не видела его плачущим и расстроенным, а также не слышала, чтобы он болтал о каком-то изнасиловании и убийстве молодой женщины. Нет, сэр, такого никогда не было. Она совершенно в этом уверена.

Для детективов стало приятной неожиданностью, что Томми Уорд жил у Робертсов и работал вместе с Майком. Обоих нанял какой-то строительный подрядчик, и они проводили на работе все время, обычно с рассвета до заката. Смит и Баскин решили дождаться в Нормане, пока Уорд вернется с работы, и задать ему свои вопросы.

По дороге домой Томми и Майк остановились, чтобы купить упаковку пива, и необходимость немедленно выпить его была одной из причин, по которой Томми не желал разговаривать с копами. Другой, более важной причиной явилось то, что они ему просто не нравились. Он отказывался ехать в полицейский участок Нормана. За несколько месяцев до того легавые из Ады уже пытали его по поводу этого убийства, и он считал, что вопрос закрыт. А одной из причин, почему он уехал из Ады, явилось то, что там слишком много народу судачило о том, как он похож на одного из подозреваемых на полицейских рисунках, – ему это надоело. Он много раз видел эти рисунки и не находит никакого сходства с собой. В конце концов, это всего лишь рисунок, сделанный полицейским художником, который никогда в глаза не видел и не увидит подозреваемого, и распространенный среди горожан, жаждущих связать это лицо хоть с кем-нибудь живущим в Аде. Все горели желанием помочь полиции раскрыть преступление. Это же маленький город, исчезновение человека в нем – сенсация. Время от времени все знакомые Томми выдвигали предположения относительно того, кто мог быть этим подозреваемым.

В последние годы у Томми было несколько столкновений с полицией Ады – ничего серьезного, никакого насилия, но они знали его и он знал их, поэтому-то и предпочитал всеми правдами и неправдами избежать разговора с Деннисом Смитом и Майком Баскином. Томми не имел никакого отношения к делу Харауэй, но не доверял полицейским. Однако, промучившись около часа, он все же попросил Майка отвезти его в Полицейское управление Нормана.

Смит и Баскин отвели его вниз, в комнату, оборудованную для видеозаписи, и объяснили, что хотят снять беседу с ним на пленку. Томми нервничал, но согласился. Включили камеру, ему зачитали его права, и он подписал отказ от претензий.

Детективы начали весьма вежливо: это всего лишь рутинный опрос свидетеля, ничего более. Они спросили Томми, помнит ли он их предыдущую беседу, состоявшуюся пятью месяцами ранее. Разумеется, он помнил. Сказал ли он им тогда правду? Да. Говорит ли он правду сейчас? Да.

Буквально за несколько минут Смит и Баскин, гоняя свои вопросы туда-сюда, запутали Томми относительно дней и недель того апреля. В день, когда исчезла Дениз Харауэй, Томми чинил водопровод в доме матери, потом принял душ и пошел на вечеринку к Робертсам, тогда жившим в Аде. Ушел он оттуда в четыре часа утра и направился домой. Пять месяцев назад он сказал копам, что это было накануне исчезновения. «Я просто спутал дни», – попытался объяснить Томми, но полицейских это не убедило, они забросали его вопросами: «Когда вы осознали, что сказали нам неправду? Сейчас вы говорите правду? Понимаете ли вы, что навлекаете на себя более серьезные неприятности?»

Их тон становился резким и обвиняющим. Смит и Баскин солгали, сообщив ему, что имеют свидетелей, готовых подтвердить, что Томми был на берегу Голубой реки в ту субботу, что он одолжил пикап и надолго уезжал куда-то.

«Вы путаете дни», – настаивал на своей версии Томми. Он ездил на рыбалку в пятницу, был на вечеринке у Робертсов в субботу, а на пикнике у реки – в воскресенье.

«Почему полицейские лгут?» – спрашивал он себя. Ответ был известен.

Ложь продолжалась.

«Правда ли, что вы собирались ограбить магазин „Макэналли“? У нас есть люди, которые могут это подтвердить».

Томми тряс головой и оставался тверд, но глубоко встревожен. Если полицейские способны так легко врать, то чего еще можно от них ожидать?

Потом Деннис Смит достал большую фотографию Дениз Харауэй и поднес ее к глазам Томми.

– Вы знаете эту девушку?

– Я ее не знаю. Я ее видел.

– Вы убили эту девушку?

– Нет, я ее не убивал. Я вообще никого никогда не убивал.

– Кто ее убил?

– Я не знаю.

Спрашивая, красивой ли кажется ему девушка, Смит продолжал держать фотографию перед глазами Томми.

– Родные хотели бы похоронить ее по-человечески. Им нужно знать, где тело, чтобы захоронить его.

– Я не знаю, где она, – твердил Томми, глядя на фотографию и удивляясь, почему обвиняют именно его.

– Пожалуйста, скажите, где она, чтобы семья могла ее похоронить, – бесконечно повторял Смит.

– Я не знаю.

– Включите воображение, – советовал Смит. – Двое парней схватили ее, затолкали в пикап и увезли. Как вы думаете, что они сделали с телом?

– Кто знает…

– Постарайтесь догадаться. Что вы думаете?

– Насколько известно мне и вам тоже, да и всем, она вообще может быть жива.

Смит ни на секунду не убирал снимок от лица Томми. Все ответы Томми игнорировались, словно они были априори ложными или детективы их не слышали. Они все время спрашивали, красива ли девушка, по его мнению, как он думает, кричала ли она, когда на нее напали, верит ли он, что родные получат возможность ее похоронить.

– Томми, вы молитесь об этом? – даже спросил Смит.

Наконец он отложил фотографию и стал задавать Томми вопросы о его душевном здоровье, о составленных портретах подозреваемых, о его образовании. Потом снова взял фотографию, поднес ее к лицу Томми и опять начал мучить его вопросами об убийстве девушки, ее похоронах и о том, была ли она хороша собой.

Майк Баскин попытался бить на жалость, рассказывая о горе родных Дениз.

– И единственное, что нужно, чтобы положить конец страданиям этих людей, – это сказать, где искать ее тело, – взывал он.

Томми согласился с этим, но повторил, что понятия не имеет, где девушка.

Камеру в конце концов выключили. Беседа продолжалась час сорок пять минут, но Томми Уорд ни разу не отступил от своего первоначального заявления: он ничего не знает об исчезновении Дениз Харауэй. Допрос его совершенно вымотал и выбил из колеи, но он согласился через несколько дней пройти проверку на детекторе лжи.

Робертсы жили всего в нескольких кварталах от полицейского участка, и Томми решил идти домой пешком. Дуновение свежего ветра было приятным, но он страшно сердился на копов за то, как они с ним обращались. Обвиняли его в убийстве девушки и постоянно лгали, чтобы обманом выудить у него признание.

Смит и Баскин же, возвращаясь в Аду, были уверены, что преступник у них в руках. Томми Уорд был похож на одного из странных парней, которые заезжали в «Джи-пи» тем субботним вечером. Он путался в показаниях о том, где был в ночь исчезновения Дениз, и нервничал во время беседы, которую они только что закончили.

Поначалу Томми почувствовал облегчение: его проверят на полиграфе, он скажет правду, тесты это подтвердят, и копы наконец перестанут его изводить. Потом он начал видеть кошмарные сны об убийстве, об обвинениях, предъявляемых ему полицией, о собственной схожести с одним из мужчин на портрете, ему снились милое лицо Дениз Харауэй и ее убитая горем семья. Почему обвиняют именно его?

Полицейские верили, что он виновен? Нет, они хотели, чтобы он оказался виновным! Так почему он должен верить, что они не сфальсифицируют результаты испытания на детекторе лжи? Может, поговорить с адвокатом?

Он позвонил матери и сказал, что страшится полиции и полиграфа.

– Я боюсь, что они заставят меня сказать что-нибудь, чего мне говорить не следует, – признался он ей.

– Говори правду, – посоветовала мать, – и все будет хорошо.

Утром в четверг, 18 октября, Майк Робертс привез Томми в Оклахома-Сити, в здание местного отделения ФБР, дорога заняла всего двадцать минут. Испытание должно было продолжаться около часа. Майк собирался подождать в машине на стоянке, после чего они вдвоем намеревались отправиться на работу. Начальник отпустил их на два часа.