Текст книги "Последний шанс"

Автор книги: Джон Гришем (Гришэм)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

После кофе пошли прогуляться и набрели на ларек с мороженым. А когда наконец расстались, Рик прямиком направился в спортзал и два часа тренировался до седьмого пота, думая при этом только о Габриэлле.

Глава 15

Из-за совпадения по времени с командой регбистов в среду тренировка началась в шесть часов вечера и прошла еще хуже, чем в понедельник. Моросил холодный дождь, и «Пантеры» безо всякого воодушевления в течение получаса изводили себя упражнениями и бегом. А по окончании настолько отсырели, что потеряли способность заниматься чем-либо другим. Команда поспешила в раздевалку, где Алекс организовал видеопросмотр, а тренер Руссо постарался настроить своих подопечных на серьезное отношение к миланским «Носорогам» – растущей команде, которая еще в прошлом году играла во втором дивизионе, а теперь перешла в первый. Уже только поэтому ее нельзя сбрасывать со счетов в качестве достойного соперника. Пока Сэм крутил видео, звучал смех, слышались насмешки и дешевые шутки. Наконец он вставил другой диск и вернулся к обсуждению их игры с Неаполем. Начал с перечисления неудавшихся блоков, и вскоре Нино сцепился с Франко. Паоло, выпускник Техасского сельскохозяйственно-механического университета и левый блокирующий полузащитник, обиделся на какое-то замечание лайнбекера Сильвио, и настроение вовсе испортилось. Теперь шуточки и колкости футболистов были адресованы товарищам по команде. Тон стал резче. Алекс перешел на итальянский и не пощадил ни одного из тех, кто играл в черной форме.

Рик сел на свой ящик и с удовольствием наблюдал за этой перебранкой. Он понимал, чего добивается Сэм. Тренер хотел развеять благодушие команды и разжечь эмоции. Часто этому помогает ругань или скандал во время просмотра видеозаписи своей игры. Футболисты почили на лаврах и слишком уверовали в свою непобедимость.

Когда наконец зажегся свет, Сэм объявил, что тренировка закончена. В душевой и раздевалке он немного поболтал с Риком. И вскоре квотербек, покинув стадион, поспешил к себе домой, переоделся в свои лучшие итальянские вещи и ровно в восемь сидел в пятом ряду от оркестровой ямы в театре «Реджо». Теперь он знал «Отелло» вдоль и поперек – Габриэлла объяснила ему каждую деталь.

Он еле высидел первый акт, поскольку Дездемона появлялась только в третьей сцене, когда падала в ноги своему безумному мужу. Рик не отрывал от нее глаз, а Габриэлла, выбрав время, когда Отелло о чем-то скорбно причитал, посмотрела в пятый ряд, убеждаясь, что американец пришел. Последовал дуэт, и на этом первый акт закончился.

Рик выждал секунду, самое большее – две и начал аплодировать. Грузная синьора справа сначала озадаченно покосилась на соседа, затем нерешительно подняла руки и последовала его примеру. Муж стал хлопать вслед за женой. Аплодисменты распространились по залу. Если кто-то и намеревался освистать певицу – момент был упущен. И публика в большинстве своем решила, что Дездемона заслуживает больше, нежели получает. Приободренный, Рик выкрикнул громовое «Браво!». Господин в двух рядах за ним, явно тронутый красотой Дездемоны, подхватил его возглас. За ними последовали еще несколько просветленных душ, и занавес упал. Габриэлла стояла в середине сцены с закрытыми глазами, но чуть заметно улыбалась.

В час ночи они снова пришли в уэльский паб. Выпили и поговорили о футболе и опере. Последнее представление «Отелло» было назначено на воскресенье, когда «Пантерам» предстояло помериться в Милане силами с «Носорогами». Габриэлла захотела посмотреть футбол, и Рик убедил ее остаться в Парме еще на неделю.

С Паоло-сельхозработником в качестве провожатого трое американцев вскоре после заключительной тренировки сели в поезд, который в двадцать два ноль пять отправлялся в Милан. Остальные «Пантеры» собрались «У Полило» на традиционную еженедельную вечеринку с пиццей.

Когда к американцам подкатили тележку с напитками, Рик в качестве первого захода из многих последующих взял четыре банки пива. Слай говорил, что много не пьет, мол, жена не одобряет, но в этот момент та находилась очень далеко, в Денвере. А по мере того как продолжался вечер, поезд уносил их от нее еще дальше. Трей заявил, что предпочитает бурбон, но одобрил и пиво. А Паоло готов был выпить бочку чего угодно.

Через час показались растекающиеся во все стороны огни Милана. Итальянец сказал, что хорошо знает этот город. Сельский парень явно радовался, вырвавшись на выходные из деревни.

Поезд остановился на Центральном вокзале Милана – самом большом в Европе. Месяц назад, когда Рик проезжал через этот город, вокзал буквально устрашил его своей монументальностью. Футболисты втиснулись в такси и отправились в гостиницу. Посоветовавшись с американцами, Паоло выбрал приличный отель, но не из самых дорогих, расположенный в известном своей ночной жизнью районе Милана. Никаких культурных экскурсий в сердце города. Никого не интересовала история искусства. Слай уже насмотрелся соборов, баптистериев [26]26
  Придел церкви или отдельное здание, предназначенное для обряда крещения.


[Закрыть]и мощенных брусчаткой улочек. Они остановились в отеле «У Джонни» на северо-западе города. Это было типичное семейное предприятие – небольшая гостиничка, не слишком привлекательная, с маленькими номерами. Слай и Трей поселились в одном двухместном номере, Рик и Паоло – в другом. Узкие кровати стояли неподалеку друг от друга, и квотербек, распаковывая вещи, подумал, насколько здесь будет уютно, если обоим жильцам повезет с девчонками.

Еда, по крайней мере для Паоло, стояла на первом месте, хотя американцы могли на бегу перехватить по сандвичу. Он выбрал ресторан под названием «Куатро мори», поскольку там подавали рыбные блюда. Заявил, что хочет отдохнуть от надоевших в Парме бесконечной пасты и мяса. Ресторан предлагал только что пойманных в озере Гарда щук и жареных окуней из озера Комо. Но гвоздем меню был запеченный линь, фаршированный хлебными крошками, сыром пармезан и петрушкой. Паоло, как и следовало ожидать, предпочел неспешную трапезу с вином, последующим десертом и кофе. Поев, американцы решили, что готовы к походу по барам.

Первым на их пути попался диско-паб – истинно ирландское заведение с длинным «счастливым часом» [27]27
  Время, когда спиртные напитки подаются в баре со скидкой.


[Закрыть]и всеобщими танцами. Они вошли туда около двух ночи, и их оглушил пронзительный визг британских панк-рокеров и бешено двигающихся под музыку юношей и девушек. Американцы выпили по несколько кружек пива и попытались познакомиться с девчонками. Но язык стал непреодолимым препятствием.

Второе заведение оказалось клубом подороже – здесь взимали плату за вход. Но Паоло кое-кого знал, тот был знаком еще с кем-то, и их освободили от входной платы. Они заняли столик в бельэтаже и смотрели на танцующих и оркестр сверху вниз. Появилась бутылка датской водки и четыре стакана со льдом, и веселье набрало новые обороты. Рик кредитной карточкой расплатился за выпивку. Слай и Трей были в стесненных обстоятельствах, впрочем, как и Паоло, старавшийся этого не показывать. А Рик, квотербек с заработком в двадцать штук в год, обрадовался возможности сыграть роль крутого парня. Паоло исчез и вернулся с тремя женщинами, очень миленькими итальянками, которые по крайней мере были не против поздороваться с американцами. Одна из них говорила на ломаном английском, но после нескольких минут неловких попыток установить контакт все девушки вернулись к итальянскому и стали разговаривать с Паоло, а американцев отодвинули к боковой.

– Как вы клеите девчонок, если они не понимают по-английски? – спросил Рик Слая.

– Моя жена говорит по-английски.

Трей повел одну из девушек танцевать.

– Эти европейки вечно пялятся на черных ребят, – заметил Слай.

– Должно быть, ужасное ощущение, – кивнул Рик.

Через час итальянки отчалили, а водка кончилась.

Настоящее веселье началось после четырех утра, когда они оказались в баварском пивном зале, где оркестр играл музыку в стиле регги. Там преобладал английский – было много американских студентов, ребят чуть за двадцать. Возвращаясь от стойки с четырьмя глиняными кружками, Рик оказался среди женщин, судя по тягучему выговору, приехавших с Юга.

– Из Далласа, – подтвердила одна из них. Всем им было лет по тридцать пять, они работали агентами бюро путешествий, не исключено, что имели мужей, хотя и не носили обручальных колец. Рик поставил пиво на их стол и вызвался угостить. Черт с ними, с товарищами по команде, – в таких вопросах не существует братства. Вскоре он уже танцевал с Беверли – рыжеволосой женщиной с красивой кожей – и в движении установил с ней полный контакт. Танцпол был переполнен, пары сталкивались друг с другом, и чтобы держаться ближе к Рику, Беверли обняла его за шею и притянула к себе, предложив отойти в угол, где им никто не помешает. Она была хищницей и очень напористой.

Другие «Пантеры» исчезли из виду.

Но Рик отвел Беверли к столу, где ее коллеги из бюро путешествий кидались на всех попадающихся под руку мужчин. Затем он танцевал с Лизой из Хьюстона, чей муж сбежал со своей деловой партнершей и так далее и тому подобное. Она ему быстро наскучила, и он вновь предпочел Беверли.

Объявился Паоло проверить, все ли в порядке с его квотербеком, и на своем ломаном английском запудрил женщинам мозги целым ворохом лжи. Мол, они с Риком знаменитые регбисты из Рима, разъезжают со своей командой, зарабатывают миллионы и живут на широкую ногу. Рик редко лгал ради того, чтобы склеить женщину, – в этом не было необходимости. Но его забавляло, как итальянец обрабатывает слушательниц.

– Слай и Трей испарились, – сообщил Паоло, ретируясь. – Отвалили с двумя блондинками, которые говорили по-английски, но с очень смешным акцентом. Судя по всему, ирландским.

После третьего или четвертого танца Беверли наконец убедила Рика уйти – через боковую дверь, чтобы не заметили ее подружки. Они протопали пешком несколько кварталов, окончательно заблудились и взяли такси. Минут десять обнимались на заднем сиденье, пока машина не остановилась у отеля «Редженси». Номер Беверли находился на пятом этаже. Закрывая шторы, Рик увидел, что начинало светать.

Он сумел разлепить один глаз в середине дня и, различив с его помощью красный ноготь на пальце ноги, догадался, что Бев еще спит. Закрыл глаз и снова отключился. Когда он проснулся во второй раз, в голове гудело гораздо сильнее. Беверли в постели не оказалось – она принимала душ, и Рик несколько минут размышлял, не смыться ли ему по-тихому.

Хотя расставание и неловкие прощания в таких ситуациях продолжаются недолго, он их ненавидел. Стоит ли ради дешевого секса городить нелепую ложь? «Ты была великолепна. Ну, я пойду. Как-нибудь обязательно звякну».

Сколько раз, открывая глаза, Рик пытался вспомнить имя девушки, место знакомства и восстановить подробности того, как они оказались в одной постели.

В душе шумела вода, его одежда валялась у двери.

Внезапно он почувствовал себя постаревшим – не обязательно более зрелым, но явно уставшим от роли скачущего из постели в постель холостяка с рукой опытного квотербека. Все его интрижки были на одно свидание – от смазливых девчонок из группы поддержки в колледже до этой чужой ему женщины в незнакомом городе.

Хватит изображать из себя крутого футболиста. С этим покончено во время его последней настоящей игры в Кливленде.

Рик вспомнил о Габриэлле и постарался выбросить ее из головы. Странно, что он испытывает чувство вины от того, что лежит в постели, а неподалеку под душем моется женщина, чью фамилию он не удосужился узнать.

Он быстро оделся и подождал. Вода перестала литься, и из душа вышла Бев в гостиничном халате.

– Вот ты и проснулся, – сказала она с вымученной улыбкой.

– Проснулся, – кивнул Рик, желая одного – быстрее со всем покончить. Он надеялся, что Беверли не станет его задерживать, предлагать с ней выпить, пообедать и провести еще одну ночь. – Мне пора.

– Пока. – Она круто повернулась и ушла в ванную. Рик услышал, как щелкнул замок.

Как странно. В коридоре он решил, что она все-таки замужем и теперь мучается виной больше, чем он.

За пивом и пиццей четверо амиго лечились от перепоя и делились впечатлениями о своих приключениях. Но Рику, к его изумлению, эти истории о ночных похождениях показались глупым мальчишеским трепом.

– Вы слышали о правиле сорока восьми часов? – спросил он и, прежде чем кто-нибудь успел ответить, добавил: – Обычное дело в профессиональном футболе. Никакого бухалова за сорок восемь часов до начального удара.

– Начальный удар примерно через двадцать часов, – уточнил Трей.

– Тем более, – заключил Слай и одним глотком допил пиво.

– Вечером ведем себя тихо, – распорядился Рик.

Трое игроков кивнули, но без особой уверенности. Они нашли полупустой диско-паб и с час бросали дротики, пока зал не наполнился людьми и в углу не заиграла группа. В пабе появились настроившиеся на вечер удовольствий студентки из Германии. Дротики сразу были забыты.

Как и многое другое.

В Милане американский футбол менее популярен, чем в Парме. Считается, что в городе постоянно проживают сто тысяч янки. И выходит, большинство из них терпеть не могут эту игру, поскольку к начальному удару на трибунах собралось не больше двухсот человек.

Стадион команды «Носорогов» являлся не чем иным, как старым полем для европейского футбола с несколькими секциями открытых трибун. Команда много лет барахталась во втором дивизионе и лишь в прошлом сезоне поднялась в первый. Разве это противник для могучих «Пантер»? Тогда как же объяснить перевес противника на двадцать очков в первой половине игры?

Время до перерыва стало для Сэма настоящим кошмаром. Как он и предвидел, команда вела себя вяло и бездеятельно, и никакие крики не могли вернуть игроков к жизни. После четырех выносных атак Слай, запыхавшись и хватая воздух ртом, оказался на боковой. Франко потерял мяч, едва получив. Ас-квотербек двигался, словно в замедленной съемке, а его пасы невозможно было поймать. Зато два из них перехватили защитники «Носорогов». Во время передачи Рик упустил мяч и не побежал за ним – к ногам будто привязали кирпичи.

Когда команда трусцой убегала на перерыв, тренер подошел к квотербеку.

– Ты с перепоя? – спросил он громко или по крайней мере достаточно громко, чтобы слышали остальные игроки. – Сколько времени ты провел в Милане? Все выходные? И беспрерывно пил? Выглядишь, как дерьмо, играешь как дерьмо и сам это знаешь!

– Спасибо, тренер. – Рик продолжал семенить к раздевалке, Сэм бежал рядом, и итальянцы расступались перед ними.

– Ты лидер команды, так?

– Спасибо, тренер.

– А выходишь на поле с надира с покрасневшими глазами и не способен попасть мячом в сарай! Меня от тебя воротит!

– Спасибо, тренер.

В раздевалке Алекс Оливетто набросился на итальянцев, и тем мало не показалось. Многие из «Пантер» сверкали глазами на Рика, а Слай, превозмогая тошноту, скрипел зубами. Трей в первой половине игры не допустил серьезных промахов, но и не совершил ничего выдающегося. А Паоло выжил лишь потому, что прятался в общей массе на линии схватки.

В голове Рика вспыхнуло воспоминание: больничная палата в Кливленде: он смотрит канал И-эс-пи-эн и хочет дотянуться до капельницы – повернуть регулятор так, чтобы викодин свободно лился в вену, раз и навсегда избавив его от стыда.

Где были химпрепараты, когда он так в них нуждался? И почему ему настолько нравится эта игра?

Когда Алекс выдохся, Франко попросил тренеров покинуть раздевалку, что они с удовольствием выполнили. Судья повернулся к товарищам по команде и, не повышая голоса, попросил сделать все возможное. Времени еще достаточно. А «Носороги» не сравнятся с ними по мастерству.

Он говорил по-итальянски, но Рик понял, о чем идет речь.

Вторая половина матча началась с драматического момента, но на нем все и кончилось. После второго розыгрыша второй половины игры Слай прорвался сквозь строй противника, пробежал шестьдесят пять ярдов и легко приземлил мяч. Но, оказавшись в зачетной зоне «Носорогов», выдохся навсегда. Едва доплелся до боковой, согнулся пополам за скамьей и изверг все, что веселило его в выходные. Рик слышал, как он давился, но предпочел не оборачиваться.

На поле выбросили флаг, игра была остановлена, но после небольшого совещания продолжена. Нино сорвал маску с лайнбекера и уперся коленом ему в промежность. Его прогнали с поля. И хотя это разожгло пыл «Пантер», но так же разозлило «Носорогов». Ругань и насмешки перешли за предел приличий. Рик улучил момент и протащил мяч вперед. Выиграл пятнадцать ярдов и, показывая свое превосходство, снял шлем, вместо того чтобы выйти за пределы поля. На него накинулась половина защитников «Носорогов». Рик отступил к месту схватки и объявил Фабрицио пасовую комбинацию. Новый центровой, сорокалетний игрок по имени Сандро, осуществляя отрыв мяча, выпустил его из рук. Рику с трудом удалось накрыть его собой, и его тут же вмял в землю крупный злобный защитник. Во время третьей попытки, имея четырнадцать завоеванных ярдов, квотербек отдал Фабрицио пас, но слишком сильно и попал ему в шлем. Принимающий сорвал его с головы и швырнул в сторону распасовщика.

Больше Фабрицио на поле не видели – он убежал в раздевалку.

Линия нападения Рика лишилась возможности проводить пасовые и выносные комбинации. Что оставалось делать? Франко снова и снова героически врывался с мячом в самую гущу игроков.

В конце четвертой четверти при счете 34:0 Рик в одиночестве опустился на скамью и наблюдал, как отважно борется защита, пытаясь сохранить лицо. Пьетро и Сильвио, два бешеных лайнбекера, бились словно ненормальные и призывали своих защитников убить каждого, кто завладеет мячом.

Рик не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь в конце матча чувствовал себя более гадко. Его вывели из игры и усадили на скамью.

– Отдыхай, – приказал тренер, и вместо него на поле вышел Альберто. Атака продолжалась в течение десяти розыгрышей – получались только выносные комбинации – и заняла четыре минуты. Франко наступал в центре, а по правому и левому краю его поддерживал заменивший Слая Андрео. Он медленно бежал, неумело маневрировал, но был полон решимости. Ни на что не надеясь, команда боролась только за честь. За десять секунд до окончания матча Франко пробился в зачетную зону, и «Пантеры» размочили счет.

Возвращение домой было долгим и мучительным. К Рику в автобусе никто не подсел, и он переживал один. Тренеры расположились впереди и кипели от негодования. Кто-то получил по сотовому телефону известие, что команда Бергамо выиграла у Неаполя со счетом 42:7, и от этого и без того паршивое настроение только ухудшилось.

Глава 16

К счастью, «Газзетта ди Парма» ни словом не обмолвилась об игре. Рано утром в понедельник Сэм открыл спортивную страницу и впервые порадовался, что его персона мало кому интересна в вотчине европейского футбола. Он листал газету в машине, напротив отеля «Мария Луиджия», где ждал Хэнка и Клодель Уитер из Топики. [28]28
  Город в США, в штате Канзас.


[Закрыть]В субботу Сэм показывал им кое-какие места в пойме реки По, и они захотели провести там целый день.

Лучше бы он занялся с ними в воскресенье и не ездил в Милан.

Зазвонил мобильный телефон.

– Слушаю.

– Сэм, это Рик.

Тренер ответил не сразу – его так и подмывало сказать что-нибудь резкое.

– Что надо? – наконец спросил он.

– Ты где?

– Работаю сегодня гидом.

– Есть минутка?

– Нет. Я же сказал, что занят.

– Где ты находишься?

– У отеля «Мария Луиджия».

– Буду там через пять минут.

Через минуту он появился из-за угла. Квотербек бежал изо всех сил, запыхался и вспотел так, словно час не сходил с дистанции. Сэм нехотя вылез из машины и привалился к крылу.

Рик остановился на тротуаре и пару раз глубоко вдохнул.

– Симпатичная машина, – одобрил он черный «мерседес» тренера.

Сэм только буркнул:

– Взял напрокат.

Новый вдох, Рик сделал еще шаг в его сторону и, глядя в глаза, попросил:

– Извини за вчерашнее.

– Может, для тебя это развлечение, – проворчал Сэм, – но для меня работа.

– У тебя есть все основания злиться.

– Премного благодарен за признание.

– Этого больше не повторится.

– Будь уверен, я об этом позабочусь. Попробуй появиться еще раз на игре в таком состоянии, и я не выпущу тебя со скамьи. Лучше потерпеть достойное поражение с Альберто, чем продуть с мучающейся от перепоя примадонной. Ты выглядел отвратительно.

– Давай. Облегчи душу. Я все стерплю.

– Вчера ты не только проиграл. Ты потерял команду.

– Они были не особенно настроены играть.

– Это правда, но не надо переводить стрелки. Ты ключевой игрок, хочешь того или нет. Все остальные питаются от тебя – по крайней мере так должно быть.

Рик проводил взглядом несколько проезжавших машин и снова посмотрел на тренера:

– Извини. Это больше не повторится.

– Посмотрим. – Из гостиницы появились Хэнк и Клодель и поздоровались со своим гидом. – Позже, – прошипел Рику Сэм и забрался в «мерседес».

У Габриэллы воскресенье оказалось таким же провальным, как и у Рика. Во время последнего представления «Отелло» она, по собственным словам, была не в форме, пела невыразительно, и публика соответственно оценила ее выступление. Габриэлла неохотно рассказывала об этом во время ленча, и Рик, хотя его сильно тревожило, освистали ее или нет, спросить не решился. Она была мрачной и подавленной, и он, желая поднять ее настроение, описал, как плачевно сыграл в Милане. Униженным нравится общество себе подобных, а Рик не сомневался, что выступил хуже, чем она.

Но это не помогло. В середине трапезы Габриэлла грустно сообщила, что через несколько часов уезжает во Флоренцию. Ей необходимо возвратиться домой и держаться подальше от Пармы и сцены.

– Вы обещали остаться на неделю. – Рик изо всех сил старался не выдать своего отчаяния.

– Нет, надо ехать.

– Мне казалось, вы хотели посмотреть футбольный матч.

– Так и было. Но теперь не хочу. Извините, Рик.

Перестав жевать, Рик притворился, будто всецело поддерживает ее решение. Но выражение его лица не оставляло сомнений.

– Мне очень жаль, – повторила Габриэлла, но Рик не стал бы утверждать, что она говорит искренне.

– Дело в Карлетто?

– Нет.

– А я думаю, в нем.

– Карлетто всегда рядом и никуда не денется. Мы слишком долго были вместе.

Вот именно: слишком долго. Пора ему отойти в сторону и дать дорогу другим. Рик прикусил язык, решив, что ни о чем не станет просить. Эти люди были близки семь лет, и их отношения наверняка не так просты. Стоит ему в них закопаться или хотя бы приблизиться, и он сгорит. Рик отодвинул тарелку и сложил руки. Глаза Габриэллы повлажнели, но она не заплакала.

Эта женщина сломалась. Дошла на сцене до предела, за которым ее карьера покачнулась и устремилась вниз. Рик подозревал, что Карлетто ей больше грозил, чем поддерживал, хотя откуда ему знать истинное положение вещей.

Все кончилось, как обычный флирт, – он испытывал такое не раз: объятие на тротуаре, неловкий поцелуй, слезинки в глазах, слова прощания, обещание позвонить и в итоге – мимолетный взмах руки. Рик смотрел Габриэлле вслед, хотя ему отчаянно хотелось броситься за ней и по-дурацки умолять вернуться. Он молился, чтобы Габриэлла остановилась, обернулась, побежала назад.

И когда этого не случилось, быстрым шагом прошел несколько кварталов, пытаясь справиться с оцепенением. Не помогло – перешел на бег и повернул в сторону стадиона «Ланфранчи».

В раздевалке никого не было, кроме Маттео, который на этот раз не предложил Рику сделать массаж. Он находился в хорошем расположении духа, но его обычная общительность куда-то подевалась. Парень собирался изучать в Соединенных Штатах спортивную медицину и по этой причине докучал Рику своим вниманием. Но на сей раз, сославшись на занятость, быстро испарился.

Рик растянулся на массажном столе, закрыл глаза и стал думать о Габриэлле. Затем вспомнил о Сэме и своем плане застать тренера задолго до тренировки, чтобы еще раз попытаться наладить отношения. Он думал об итальянцах почти со страхом – боялся холодного приема. Но, поразмыслив, решил, что они не способны долго дуться – побрюзжат, поругаются, а затем опять полезут с объятиями, и дружба восстановится.

– Привет, приятель! – В раздевалке появился Слай. Он был в джинсах и куртке и явно куда-то собрался.

Рик сел и свесил ноги со стола.

– Что это с тобой?

– Ты видел Сэма?

– Его здесь нет. Ты куда собрался?

Слай привалился к другому массажному столу, сложил на груди руки и нахмурился.

– Домой, Рикки. Еду домой.

– Линяешь?

– Называй как хочешь. Все мы в какой-то момент линяем.

– Но нельзя же так – между двумя играми. Опомнись!

– Чемоданы собраны, поезд отходит через час. Моя женушка будет ждать меня в аэропорту Денвера, когда я завтра туда прилечу. Пора, Рикки. Все кончено. Я устал гнаться за несбыточной мечтой.

– Я могу тебя понять, Слай, но ты уезжаешь в разгар сезона. Оставляешь меня с игроками за линией схватки, среди которых никто не может пробежать сорок ярдов меньше чем за пять секунд. А мне бегать не положено.

Слай кивал, пряча глаза. Он надеялся смотаться по-тихому. Переброситься несколькими словами с Сэмом и исчезнуть, ни с кем не попрощавшись. А Рику хотелось его удушить, поскольку мысль двадцать раз за игру отдавать мяч судье Франко совершенно его не радовала.

– У меня нет выбора, Рик, – еще тише и печальнее проговорил Слай. – Утром позвонила жена, сообщила, что беременна, и очень удивлялась своему состоянию. Она хочет, чтобы дома при ней был муж. А чем я занимаюсь в Италии? Гоняюсь за девчонками в Милане, словно зеленый студент. Все мы просто валяем дурака.

– Ты обязался играть за команду в этом сезоне. А теперь оставляешь нас без выносных комбинаций в нападении. Это нечестно.

– Что значит честно или нечестно?

Решение было принято, и перебранка ничего бы не изменила. Судьба свела их в чужой стране. Оба приехали из Америки, вместе здесь выживали, и это их забавляло. Но друзьями они не стали.

– Найдут себе кого-нибудь еще. – Слай, готовый к отступлению, распрямился. – Постоянно переманивают к себе игроков.

– Даже в разгар сезона?

– Еще как. Вот увидишь, Сэм к воскресенью обзаведется новым замыкающим нападение.

У Рика немного отлегло от сердца.

– Ты сам-то возвращаешься в июле? – спросил Слай.

– Да.

– Попробуешь попасть в какую-нибудь команду?

– Пока не знаю.

– Объявишься в Денвере, позвони. Ладно?

– Хорошо.

Скупое мужское объятие, и Слай исчез. Рик смотрел, как он выходит через боковую дверь, и знал, что никогда с ним больше не встретится. А Слай не увидит ни его, ни Сэма, ни итальянцев. Он уезжал из Италии, чтобы никогда сюда не вернуться.

Через час Рик сообщил эту новость тренеру, который весь день возился с Хэнком и Клодель. Сэм, как и следовало ожидать, саданул о стену журнал игровых комбинаций и выдал положенную порцию ругани. А немного успокоившись, спросил:

– У тебя есть на примете бегущий?

– Да, превосходный. Его зовут Франко.

– Ха-ха, очень смешно. Я имею в виду, из американцев, предпочтительнее из игроков студенческих команд, и чтобы хорошо бегал.

– Извини, на данный момент не завалялся.

– Можешь позвонить своему агенту?

– Могу. Но не думаю, что мой звонок что-нибудь даст. Полагаю, в душе он уже списал меня со счетов.

– Везет тебе, парень.

– А сегодня выдался особенно удачный денек.