Текст книги "Последний шанс"

Автор книги: Джон Гришем (Гришэм)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 5

Стадион «Ланфранчи» находится на северо-западе Пармы, еще в черте города, но вдали от исторических зданий и узких улочек. Он был построен как площадка для игры в регби и обиталище двух профессиональных команд, но его предоставляют и футболистам «Пантер». С двух сторон располагаются трибуны под навесом, имеется ложа для прессы, за полем с естественным покрытием, несмотря на плотный график, хорошо ухаживают.

В европейский футбол играют на стадионе «Тардини» – в миле от «Ланфранчи», в юго-восточной части города. Там собирается гораздо больше болельщиков. Хотя радоваться особенно нечему: любимая команда Пармы едва цепляется за свое место в престижном первом дивизионе итальянского футбола. Но тем не менее сохраняет преданных фанатов – от сезона к сезону, от игры к игре тридцать тысяч истомившихся от неудач своих кумиров людей демонстрируют им щенячий восторг.

Посмотреть на «Пантер» на стадион «Ланфранчи» приходят на двадцать девять тысяч болельщиков меньше. И хотя на трибунах три тысячи мест, все билеты почти никогда не раскупают. Впрочем, здесь вообще не продают билетов. Вход на стадион свободный.

Тени на земле удлинились, и Рик Доккери, заложив руки в карманы, прошелся по середине поля бесцельным шагом человека из другого мира. Время от времени он останавливался и, проверяя состояние покрытия, сильно давил ботинком в землю. С того памятного дня в Кливленде он еще не выходил на поле, на площадку или как еще это можно назвать?

Сэм сидел в пятом ряду с пармской стороны трибун и пытался представить, о чем думает его квотербек.

А Рик вспоминал не столь давнее лето в тренировочном лагере – недолгое жестокое испытание с одной из профессиональных команд, но с какой именно, выпало из памяти. Тренировки проходили в колледже, и полетам было похоже на это. Третьеразрядное учебное заведение имело неказистое общежитие, плохой кафетерий и тесную раздевалку. Такие места НФЛ выбирает для сборов, чтобы тренировки казались труднее и аскетичнее.

Еще он вспоминал школу. Рик не пропускал ни одной игры; и смотреть их в Давенпорте – на своем и чужих полях – приходило больше людей, чем здесь. Финал штата они проиграли на глазах у одиннадцати тысяч зрителей – для Техаса число, конечно, незначительное, но для школьного футбола Айовы – вполне впечатляющее.

Теперь Давенпорт был далеко и, как многое другое, внезапно потерял значение. Рик остановился в зачетной зоне и уставился на странные ворота. Два врытых в землю высоких шеста, раскрашенных в синий и желтый цвета и залепленных зеленой рекламой пива «Хайнекен». Регби.

Рик поднялся по лестнице и сел рядом с тренером.

– Ну, что ты об этом думаешь? – спросил Сэм.

– Хорошее поле. Только не хватает нескольких ярдов.

– Если точно – десяти. Ворота отстоят друг от друга на сто десять ярдов, но нам недостает еще двадцати для зачетных зон. Поэтому мы играем на оставшихся девяноста. Большинство полей, где проходят наши игры, построены для регби. Так что приходится приспосабливаться.

– Как скажешь, – улыбнулся Рик.

– Конечно, нам далеко до стадиона команды «Браунс» в Кливленде.

– И слава Богу. Никогда не любил Кливленд – ни город, ни тамошних болельщиков, ни команду. А стадион просто ненавидел. Он расположен у озера Эри, там дуют пронизывающие ветры. Поле жесткое, как бетон.

– Где бы ты хотел задержаться?

– Задержаться? – хмыкнул Рик. – Правильное слово. Я задерживался то здесь, то там, но не нашел места, где мог бы осесть. Пожалуй, больше всего мне приглянулся Даллас. Видимо, потому что нравится теплая погода. – Солнце почти скрылось, и воздух стал остывать. Рик засунул руки в карманы облегающих джинсов и повернулся к Сэму: – А теперь расскажи мне про американский футбол в Италии. Как он тут возник?

– Первая команда появилась двадцать лет назад, а затем они стали расти как грибы. В девяностых игры на Суперкубок привлекали по двадцать тысяч болельщиков, в прошлом году – значительно меньше. После первого всплеска интерес упал, но теперь он снова начал расти. В первом дивизионе насчитывается девять команд, во втором – двадцать пять или около того. Еще есть «флажковый» [12]12
  Вариант футбола, не предусматривающий силовых приемов. Игрок помещает лоскуток материи («флажок») за пояс или в карман, и противник, вместо того чтобы применять к нему силовые приемы, пытается вырвать этот «флажок».


[Закрыть]детский футбол.

Повисла новая пауза, и Рик обхватил себя руками. Два месяца во Флориде одарили его темным загаром, но сделали чувствительным к холоду.

– Сколько болельщиков смотрят игры «Пантер»?

– По-разному. Мы не продаем билетов, поэтому количество зрителей на стадионе никто не подсчитывает. Может быть, тысяча. Когда приезжает Бергамо, мест на трибунах не остается.

– Бергамо?

– «Львы» Бергамо. Бессменные чемпионы.

Рику это показалось забавным.

– «Львы», «Пантеры»… Все имеют такие же названия, как в НФЛ?

– Нет. Есть еще «Воины» Болоньи, римские «Гладиаторы», неаполитанские «Бандиты», миланские «Носороги», «Моряки» из Лацио, а также анконские «Дельфины» и «Великаны» Больцано.

Рик хмыкал при каждом названии.

– Что тут смешного? – поинтересовался Сэм.

– Ничего. Мне только непонятно, где я нахожусь.

– Обычное явление. Шок быстро пройдет. Втянешься, добьешься успеха и почувствуешь себя как дома.

Рик хотел было возразить, что успех и он – несовместимые вещи, но передумал и спросил:

– Значит, «Львы» и есть та команда, которую надо победить?

– Именно. Они без единого поражения выиграли восемь Суперкубков и шестьдесят один матч.

– Хочешь сказать, итальянских Суперкубков. Должен признаться, что это прошло мимо меня.

– Ты не одинок. На спортивных страницах газет о нас пишут после репортажей о плавании и соревнованиях по мотоциклетному спорту. Хотя игру на Суперкубок транслируют по телевидению. По одному из второстепенных каналов.

Рик испытывал ужас при мысли, что друзья узнают о его согласии играть в итальянский футбол, поэтому перспектива не попасть в газеты и на экран телевизора его вполне устраивала. Он не рвался добывать славу команде Пармы, хотел получать свои небольшие деньги и пересидеть здесь то время, пока они с Арни ждут, чтобы на родине свершилось чудо. Лучше бы вообще никто не узнал, что он в Италии.

– Как часто проходят тренировки?

– Поле в нашем распоряжении в понедельник, среду и пятницу с восьми вечера. Днем ребята заняты на работе.

– Что за работа?

– У каждого своя. Пилот, инженер, несколько водителей грузовиков, агент по продаже недвижимости, подрядчики. Один из парней владеет магазином сыров, другой управляет баром. Есть зубной врач, двое или трое преподают в гимназиях, парочка каменщиков и автомеханики.

Рик на мгновение задумался. Мысли вращались медленно, но шок постепенно проходил.

– Какова модель нападения?

– Придерживаемся общеизвестных основ. Напор, подвижность и обманные маневры. Наш прошлогодний квотербек плохо бросал, и это ограничивало возможности нашей атаки.

– Квотербек плохо бросал?

– Мог бросать, но не очень хорошо.

– В команде есть бегущий?

– А как же. Слайдел Тернер. Чернокожий маленький крепыш из Колорадо. Четыре года назад его выбраковали из клуба «Кольте» по причине роста.

– И каков его рост?

– Пять футов восемь дюймов, сто восемьдесят сантиметров. Слишком мал для НФЛ, зато для «Пантер» идеально подходит. Не многие могут за ним угнаться.

– Какого черта черный парень из Колорадо делает в Парме?

– Играет в футбол. И ждет звонка. Так же, как и ты.

– У меня есть принимающий?

– Да. Фабрицио. Он из итальянцев. Замечательные руки, великолепные ноги и огромное самомнение. Вообразил себя величайшим итальянским футболистом всех времен. С ним много хлопот, но парень он неплохой.

– Он способен принимать мои пасы?

– Сомневаюсь. Придется много тренироваться. Только не убей его в первый день.

Рик вскочил на ноги.

– Я замерз. Давай пройдемся.

– Хочешь посмотреть помещение команды?

– Конечно. Почему бы и нет.

Когда они приближались к северной зачетной зоне, за которой находилась раздевалка, мимо, совсем близко, прогрохотал поезд. Внутри длинное здание украшала дюжина плакатов, рекламирующих коллективных спонсоров. Большая часть помещения принадлежала регбистам, но и у «Пантер» имелся свой уголок, где находились ящики для одежды и хранилось снаряжение.

– Ну, что скажешь? – спросил Сэм.

– Раздевалка как раздевалка, – пожал плечами Рик. Он старался не делать сравнений, но невольно вспомнил роскошные хоромы на новых стадионах НФЛ. На полах ковры, в отделанных деревом ящиках хватило бы места для небольших автомобильчиков, кожаные кресла с регулируемыми спинками для лайнменов, отдельные душевые кабинки размером больше всей этой комнаты. «Ладно, ладно, – сказал он себе. – Пять месяцев можно перетерпеть».

– Вот этот – твой, – показал Сэм на один из ящиков. Старая металлическая клетка была абсолютно пуста, за исключением висевшего на крючке шлема с символом команды «Пантер». Рик просил себе номер восемь, и он был выведен на задней части шлема. Размер семь с половиной. Справа находился ящик Слайдела Тернера. На ящике слева висела табличка: «Трей Колби».

– А это кто такой? – поинтересовался Рик.

– Наш задний защитник. Играл за Миссисипский университет. Под пару Слайделу – эти двое единственные черные в нашей команде. В этом сезоне у нас три американца. В прошлом было пять, но правила вновь поменялись.

На столе в центре раздевалки лежала сложенная аккуратными стопками форма игроков. Рик пригляделся.

– Неплохо.

– Рад, что тебе понравилось.

– Ты упоминал обед. Не представляю, какие блюда примет мой организм, но перекусить было бы недурно.

– Я уже выбрал местечко – это старинная траттория, которой владеют два брата. Карло заправляет на кухне, а Нино работает в зале и следит, чтобы все были сыты. А еще он твой центровой. Только не удивляйся, увидев его. Вероятно, твой центровой в школе был крупнее, но на поле Нино напорист и два часа каждую неделю поражает окружающих своим умением хорошо поразвлечься. Он также переводчик линии нападения. Ты даешь указания по-английски, Нино быстро излагает их по-итальянски, после чего начинается атака. И когда ты выходишь на линию гола, остается только молиться, что все переведено правильно. Многие итальянцы обладают элементарными знаниями английского, и их первая реакция, как правило, верная. Однако частенько они не ждут, что им скажет Нино. Бывали случаи, когда команда бросалась в разные стороны и никто не мог понять, что происходит.

– А мне что делать?

– Бежать, как ошпаренному.

– Смешно.

– Не то слово. Но ребята все воспринимают серьезно, особенно в разгар борьбы. Им нравится схватка – до свистка и после него. Они спорят, дерутся, а затем обнимаются и идут вместе выпивать. Не исключено, что за обедом к нам присоединится игрок по имени Паоло. Он прекрасно говорит по-английски. И может быть, два или три других. Всем не терпится с тобой познакомиться. Нино позаботится о еде и напитках, так что о выборе блюд можешь не беспокоиться. Поверь мне, он будет отменным.

Глава б

Они проехали рядом с университетом и оставили машину на одной из бесконечных узеньких улочек. Уже стемнело, мимо шли шумные компании студентов. Рик казался подавленным, и Сэм старался поддержать разговор.

– Траттория – непритязательное семейное предприятие, где подают самые вкусные местные блюда и напитки и накладывают щедрые порции по умеренным ценам. Ты меня слушаешь?

– Да. – Они быстро шли по тротуару. – Ты собираешься меня накормить или до смерти замучить разговорами?

– Я пытаюсь приобщить тебя к итальянской культуре.

– Просто раздобудь мне пиццу.

– А я что делаю?

– Ведешь меня в тратторию.

– Именно. В заведение, отличающееся от ресторана, где более изысканная и дорогая еда. Еще есть остерии – в традиционном понимании обеденные залы в тавернах, однако в наши дни они могут представлять собой все, что угодно. С баром мы уже познакомились. Энотека совмещает в себе магазин спиртных напитков и закусочную, где можно слегка перехватить. Вот, пожалуй, и все.

– Похоже, в Италии никто не останется голодным.

– Правильно понимаешь.

Вывеска над дверью сообщала, что кафе называется «Монтана». Сквозь фасадные окна виднелся длинный зал – пустые столики покрыты глажеными, накрахмаленными скатертями и сервированы синими тарелками и массивными бокалами для вина. Везде разложены салфетки.

– Мы немного рано, – объяснил Сэм. – Здесь будет людно к восьми. Но Нино нас ждет.

– «Монтана»? – удивился Рик.

– В честь Джо. Квотербека.

– Ты шутишь!

– Нисколько. Хозяева любят футбол. Карло в прежние времена тоже играл, но повредил колено. И теперь только кашеварит. Легенда утверждает, будто он записывает все нарушения правил игры.

Они вошли внутрь, и в нос им ударил аромат готовящейся на кухне еды. Запах чеснока, терпкого соуса к мясу и жарящейся свинины висел в зале, словно дым, и Рик почувствовал, что настало самое время поесть. В середине помещения в углублении в стене горел огонь.

Из боковой двери выскочил Нино и принялся целовать Сэма. За крепкими объятиями последовало шумное чмоканье сначала в правую щеку, затем в левую. После чего Нино схватил Рика за руку.

– Рик, дорогой мой квотербек, добро пожаловать в Парму!

Американец приготовился отступить на шаг, если целование продолжится.

Нино говорил понятно, но с сильным акцентом. «Рик» у него получалось скорее как «Риик».

– Рад познакомиться, – проговорил Доккери.

– Я центровой, – с гордостью заявил Нино. – Только, чур, на линии схватки рук не распускать. Моя жена ревнива. – После этого замечания они с Сэмом согнулись от хохота. Рик натянуто улыбнулся.

Ростом Нино был меньше шести дюймов, плотный, с ладной фигурой, и весил примерно двести десять фунтов. Пока он смеялся собственной шутке, Рик бросил на него быстрый оценивающий взгляд и понял, что сезон может показаться бесконечно долгим. Центровой ростом пять футов десять дюймов? К тому же не юноша. Курчавые темные волосы на висках подернулись первой сединой. Нино было лет тридцать пять. Но волевой подбородок и дерзкий блеск в глазах выдавали в нем человека, которому нравятся потасовки.

«Придется не на шутку драться за жизнь», – подумал Рик.

Из кухни в белом накрахмаленном переднике и поварском колпаке шумно вывалился Карло. Вот это был бы центровой! Рост шесть футов два дюйма, вес – не меньше двухсот пятидесяти фунтов, широк в плечах. Но слегка хромает. Он тепло поприветствовал Доккери. Не обошлось без быстрых объятий, однако без поцелуев. Карло говорил по-английски гораздо хуже Нино и после нескольких слов оставил попытки изъясниться на чужом языке и перешел на родной, предоставив Рику возможность самостоятельно выплывать из водоворотов незнакомой речи.

Но в ситуацию быстро вмешался Сэм.

– Карло рад приветствовать тебя в Парме и в своем ресторане, – перевел он. – Они с братом в восторге, что за «Пантер» будет играть настоящий герой американского Суперкубка. И он надеется, что ты станешь завсегдатаем его скромной маленькой кафешки.

– Спасибо, – ответил Рик. Они еще не разняли рук. Карло снова затараторил, но Сэм был наготове.

– Он говорит, что владелец команды – его друг и часто обедает в кафе «Монтана». Вся Парма ликует от того, что великий Рик Доккери наденет черно-серебристую форму.

Пауза.

Рик снова поблагодарил и улыбнулся как можно теплее, а про себя повторил слово «Суперкубок». Карло наконец отпустил его руку, и вскоре громкий голос итальянца уже звучал на кухне.

Пока Нино провожал их к столику, Рик шепотом спросил у Сэма:

– Суперкубок – откуда это взялось?

– Не знаю. Возможно, я неточно перевел.

– Вот тебе раз! А хвастался, что свободно владеешь языком.

– Как правило, да.

– Вся Парма ликует… Великий Рик Доккери… Что ты наговорил этим людям?

– Итальянцы все преувеличивают.

Столик располагался неподалеку от камина. Нино и Карло сами подвинули стулья гостям, и прежде чем Рик успел устроиться на своем месте, их атаковали трое молодых официантов в безукоризненно белых костюмах. Один принес поднос с едой, другой – большую бутыль искрящегося вина, третий – корзину с хлебом и две бутылочки: с оливковым маслом и уксусом. Нино щелкнул пальцами и указал на стол, а Карло рявкнул на официанта, который не остался в долгу, и вся троица удалилась на кухню, не прекращая огрызаться.

Рик посмотрел на поднос. В центре лежал большой кусок сыра соломенного цвета, а вокруг – точным полукружием что-то вроде холодной нарезки. Такого темного, сильно копченного мяса Рик раньше не пробовал. Пока Сэм и Нино болтали по-итальянски, официант быстро откупорил бутылку, наполнил три бокала и застыл, весь внимание, с крахмальным полотенцем на руке.

Нино передал гостям бокалы и поднял свой.

– Тост за великого Риика Доккери и за то, чтобы пармские «Пантеры» выиграли Суперкубок! – Рик и Сэм пригубили вино, а Нино осушил полбокала. – Это сухая «Мальвазия», – объяснил он. – От близкого нам винодела. Сегодня вечером все из Эмилии: оливковое масло, бальзамический уксус, вино и продукты – все оттуда. – Он с гордостью ударил себя в грудь внушительным кулаком. – Лучшая еда в мире.

Сэм наклонился к американцу.

– Область Эмилия-Романья, одна из двадцати областей Италии.

Рик кивнул и сделал новый глоток вина. Во время перелета он заглянул в путеводитель и получил представление, куда его занесло. В Италии двадцать областей, и, судя по тому, что он прочитал, каждая претендует на самую лучшую еду и вино.

Настала очередь закуски.

Нино отхлебнул вина и подался вперед, опершись всеми десятью пальцами о стол – ни дать ни взять профессор, приступающий к лекции, которую читал уже много раз. Небрежно махнув рукой в сторону сыра, он начал:

– Не сомневаюсь, что вы знаете, какой сыр самый лучший. Это «Пармиджано-Реджано». Вы называете его «Пармезан». Король всех сыров. Настоящий «Пармезан» делают только здесь, в нашем маленьком городке. Вот этот был изготовлен моим дядей в четырех километрах от места, где вы сидите. Наилучший.

Он поцеловал кончики пальцев, затем изящно отрезал несколько тоненьких ломтиков сыра, оставил их на блюде, а лекция тем временем продолжалась.

– Далее. – Нино указал на полукружие. – Это знаменитая на весь мир прошутто. [13]13
  Сыровяленая ветчина.


[Закрыть]Проще говоря, пармский окорок. Больше вы такой нигде не увидите. Ее делают из особых свиней, которых откармливают ячменем, овсом и молоком, оставшимся от производства «Пармезана». Нашу прошутто не готовят на огне. – Приговор кулинарам-халтурщикам Нино сопроводил неодобрительным покачиванием пальца. – Ее любовно солят и вялят на свежем воздухе. Процесс длится полтора года.

Он ловко подхватил кусочек черного хлеба, обмакнул в оливковое масло и, покрыв ломтиками прошутто и «Пармезана», подал хлеб Рику:

– Маленький сандвич.

Рик запихнул его целиком в рот, закрыл глаза и стал наслаждаться вкусом.

Для постоянного потребителя продукции «Макдоналдса» эффект получился потрясающим. Аромат коснулся всех вкусовых сосочков, заставив жевать как можно медленнее. Сэм обслужил себя сам, а Нино разлил вино.

– Нравится? – спросил он Рика.

– Еще бы!

Квотербек получил новый кусок, а Нино тем временем продолжил лекцию.

– Другое блюдо называется кулателло. Мясо берется из лучших частей свиной ноги и отделяется от кости. Его пропитывают солью, белым вином, чесноком и всякими приправами, много часов мнут руками, затем помещают в свиной мочевой пузырь и выдерживают четырнадцать месяцев. Лето высушивает мясо, а влажная зима придает ему нежность. – Пока он говорил, его руки находились в непрестанном движении, на что-то указывали, резали, подносили к губам бокал, тщательно перемешивали в чашке виноградный уксус и оливковое масло. – Для приготовления кулателло годятся только особые свиньи. – Нино снова нахмурился. – Маленькие, черные, с рыжими подпалинами, тщательно отобранные и выкормленные натуральными продуктами. Их ни в коем случае нельзя запирать в хлеву. Они свободно гуляют и питаются желудями и каштанами. – Он говорил об этих существах с большим почтением, и трудно было поверить, что им предстоит съесть одну из таких свинок.

У Рика потекли слюнки – так ему захотелось попробовать этого невиданного мяса. Наконец Нино прервался и подал ему хлеб с толстым круглым кусочком кулателло и ломтиком «Пармезана».

– Понравилось? – спросил он. Американец прожевал свинину и вместо ответа протянул руку за новой порцией. Бокалы были снова наполнены до краев. – Оливковое масло с фермы, расположенной неподалеку отсюда, – пояснил Нино. – Бальзамический уксус из Модены в сорока километрах к востоку. Как вам известно, это родина Паваротти. Лучший бальзамический уксус производят именно там. Но еда все-таки вкуснее в Парме.

Последнее полукружие состояло из фелинской салями, выдержанной в течение года и, без сомнения, лучшей в Италии. Нино подал по кусочку Рику и Сэму и, заметив, что пришли остальные, бросился к двери. Оставленный наконец в покое Рик взял нож и отрезал толстый ломоть сыра. Наложил себе в тарелку мяса, «Пармезана» и хлеба и накинулся на еду, словно изголодавшийся беженец.

– Рассчитывай силы, – предупредил его Сэм. – Это еще только антипасто – по-итальянски закуска, то есть разминка.

– Хорошая разминка.

– Кстати, ты в форме?

– Более или менее. Во мне двести двадцать пять фунтов – примерно на десять больше, чем нужно. Ничего, сгоню.

– Только не сегодняшним вечером. Не получится.

К ним присоединились два гиганта, Паоло и Джорджио. Нино познакомил их с квотербеком, не забывая подкалывать по-итальянски. А когда объятия закончились, новые гости плюхнулись на стулья и приступили к закускам. Сэм объяснил, что они лайнмены и могут по необходимости играть на обоих флангах. Рик обрадовался: ребятам было лет по двадцать пять. Ростом за шесть футов, широкие в плечах – по их внешнему виду он понял, что парни способны остановить кого угодно.

Бокалы были наполнены вином, сыр нарезан, прошутто подверглось немилосердной атаке.

– Когда ты приехал? – спросил Паоло с едва заметным акцентом.

– Сегодня днем.

– В восторге?

– Конечно, – достаточно убедительно ответил Рик. – В восторге от предстоящей смены блюд, от перспективы познакомиться с итальянской группой поддержки.

Сэм объяснил, что Паоло закончил Техасский сельскохозяйственно-механический университет и теперь работает на семейном предприятии, которое производит минитракторы и сельхозинвентарь.

– Так ты «аграрий»? [14]14
  Пренебрежительное прозвище студентов сельскохозяйственных институтов.


[Закрыть]

– Точно, – с гордостью подтвердил итальянец. – Я люблю Техас. Там я открыл для себя американский футбол.

Джорджио улыбался, ел и лишь прислушивался к разговору. Сэм сказал, что он изучает английский, а затем шепнул, что внешность обманчива – Джорджио не способен загородить собой даже дверной проход. Вот оно как!

Вернулся Карло и велел официантам сервировать стол по-новому. В руках у Нино, словно из-под земли, возникла еще одна бутылка вина. На этот раз – «Ламбруско», красное, игристое. И Нино, разумеется, лично знал винодела.

– В области Эмилия-Романья есть много сортов «Ламбруско», – объяснил он. – Но этот самый лучший и прекрасно подходит к тортелини, которые сейчас подаст мой брат. – Нино отступил в сторону, и Карло затараторил по-итальянски.

Сэм переводил негромко, но быстро:

– Тортелини – мясное блюдо, очень здесь популярное. Это шарики из теста, начиненные тушеным мясом, сыром «Пармезан» и прошутто. Начинка может отличаться в разных городах, но пармский рецепт, конечно, наилучший. Тесто утром замесил сам Карло. Легенда гласит, что создатель тортелини скопировал их с пупка обнаженной красавицы. Тема всех подобных легенд – еда, вино и секс. В говяжьем бульоне – чеснок, масло и много других вещей.

Нос Рика находился в нескольких дюймах от миски, и он тут же ощутил божественный аромат.

Карло поклонился и что-то осторожно добавил. Сэм перевел:

– Здесь немного, поскольку первое блюдо уже на подходе.

Рик попробовал тортелини и чуть не закричал от восторга. Выловленный из бульона кусочек теста с начинкой потряс все его органы чувств.

– Ничего подобного не пробовал, – пробормотал он.

Карло улыбнулся и удалился на кухню.

А Рик запил свою первую тортелини «Ламбруско» и набросился на другие, плавающие в глубокой миске. Ничего себе немного! Паоло и Джорджио умолкли, целиком углубившись в еду. Только Сэм демонстрировал относительную сдержанность.

Нино усадил неподалеку пришедшую парочку и примчался с новой бутылкой вина – изумительного «Санджовезе» из винодельни в окрестностях Болоньи. В этот виноградник он наведывался раз в месяц, чтобы следить, как созревает гроздь.

– Следующее блюдо будет тяжелее, – сказал он. – Следовательно, и вино должно быть крепче.

Он умело вытащил пробку, понюхал горлышко, удовлетворенно закатил глаза и принялся разливать.

– Угощайтесь! – Себе он налил немного щедрее, чем остальным.

Следующий тост получился скорее поношением «Львов» из Бергамо, и гости попробовали напиток.

Рик всегда считал себя любителем пива. Но эта бурная экскурсия в мир итальянских вин оказалась не только интересной, но и очень вкусной.

Один из официантов убрал остатки тортелини, а другой расставил чистые тарелки. Из кухни появился Карло во главе двух других официантов и отдал им распоряжение.

– Это мое любимое, – начал он по-английски, но тут же перешел на привычный язык.

– Рулет из свежеприготовленного теста для пасты с начинкой, – перевел Сэм, и все вытянули шеи, разглядывая представленный им деликатес. – В нем телятина, свинина, куриная печень, колбаса, несоленый овечий сыр и шпинат.

Все, кроме Рика, воскликнули: «Граци!» Карло снова поклонился и скрылся на кухне. Зал был почти уже полон, стало шумно. Американец, не переставая жевать, поглядывал на сидевших вокруг людей. Судя по всему, они жили поблизости и пришли в знакомое кафе насладиться привычной кухней. У него на родине подобные блюда вызвали бы фурор и столпотворение, а здесь воспринимались как само собой разумеющееся.

– У вас бывает много туристов? – спросил он.

– Не очень, – ответил Сэм. – Все американцы едут в Венецию, во Флоренцию и в Рим. Летом приезжают в основном европейцы.

– Что можно посмотреть в Парме? Раздел, посвященный этому городу, в путеводителе совсем невелик.

– «Пантер»! – засмеялся Паоло.

Сэм тоже рассмеялся, затем пригубил вино и на мгновение задумался.

– Это симпатичный маленький городок с населением сто пятьдесят тысяч. Вкусная еда и вино, прекрасные люди, которые много работают и хорошо живут. Но он не привлекает к себе особого внимания. И это неплохо. Ты согласен со мной, Паоло?

– Да, – кивнул итальянец. – Мы не хотим, чтобы Парма менялась.

Рик с набитым ртом старательно жевал, пытаясь отделить телятину от других составляющих, но это ему не удавалось. Все сорта мяса, сыр и шпинат спаялись неразделимо и восхитительно. Он больше не испытывал голода, но и не объелся. Они сидели за столом полтора часа – очень долго по его прежним понятиям, – однако в Парме это считалось только разминкой. В определенный момент Рик по примеру соседей стал есть медленно, очень медленно. Итальянцы вокруг больше разговаривали, чем жевали, и в траттории стоял легкий гул. Разумеется, обед – это вкусная еда, но еще и встреча, общение друзей. Каждые несколько минут Нино спрашивал:

– Нравится?

И Рик неизменно отвечал:

– Изумительно, великолепно, бесподобно, невероятно!

Для приготовления второго блюда Карло обошелся без теста. На подносе небольшими порциями лежали котлетки с сыром, еще одно знаменитое кулинарное творение города, пользующееся постоянной любовью повара.

– Телячьи котлеты по-пармски, – перевел Сэм. – Телятину отбивают, погружают в кипящее в кастрюльке яйцо, затем готовят в духовке с «Пармезаном» и всякой всячиной, пока сыр не расплавится. Дядя жены Карло сам вырастил теленка и забил его сегодня.

Пока Карло рассказывал, а Сэм переводил, Нино занимался очередной бутылкой вина – на этот раз красного из окрестностей Пармы. Были поданы бокалы больше прежних и извлечена пробка. Нино понюхал горлышко, вновь в упоении закатил глаза и объявил, что напиток роскошный. Это самое любимое вино Нино делал его близкий друг.

– Парма знаменита едой, но не винами, – прошептал Рику на ухо Сэм.

Американец пригубил напиток, улыбнулся, попробовав котлету, и дал себе слово, что до конца трапезы станет есть медленнее итальянцев. Сэм внимательно на него посмотрел и понял, что культурный шок квотербека проходит – его уносит с потоком еды и напитков.

– Вы часто так питаетесь? – спросил Рик.

– Не каждый день, но в этом нет ничего необычного, – небрежно бросил Сэм. – Типичный пармский обед.

Паоло и Джорджио резали котлеты, и Рик, не торопясь, приступил к своей. Сражение с котлетами продолжалось полтора часа, а когда тарелки опустели, их убрали. Наступила продолжительная пауза, пока официанты и Нино обслуживали другие столики.

От десерта отказаться было невозможно, поскольку Карло испек свой фирменный торта нера, или черный пирог, а Нино приготовил для этого случая особенное местное вино – белое, сухое, искрящееся. Он объяснил, что черный пирог по-пармски – это шоколад с миндалем и кофе. И поскольку он только-только из духовки, Карло добавил немного ванильного мороженого. У Нино выдалась свободная минутка, и он присоединился за десертом к товарищам по команде и тренеру. Это была последняя смена блюд. Если только гости не выразят желания сдобрить съеденное сыром.

Гости не выразили. В ресторане еще оставались свободные столики, когда Рик и Сэм поблагодарили хозяев и собрались распрощаться. Последовали объятия, похлопывания по спине, крепкие рукопожатия, обещания прийти сюда снова, очередные приветствия гостя на пармской земле, слова благодарности за незабываемый обед – все в соответствии с извечным ритуалом.

Паоло и Джорджио решили еще задержаться – поесть сыра и допить вино.

– Я не сяду за руль, – предупредил Сэм. – Твоя квартира недалеко. Прогуляемся, а потом я возьму такси.

– Я потолстел на десять фунтов. – Рик выпятил живот и последовал за тренером.

– Добро пожаловать в Парму.