Текст книги "Рождество с неудачниками"

Автор книги: Джон Гришем (Гришэм)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 13

Лютер медленно поплелся на кухню, где его жена сидела за столом и составляла списки.

– Нам надо поговорить! – взмолился он.

– О чем говорить, Лютер? – рявкнула Нора.

– Давай скажем ей правду.

– Еще одна совершенно идиотская идея!

– Но правда всегда лучше.

Она перестала писать, подняла на него горящие гневом глаза:

– Это и есть вся правда, Лютер. У нас осталось всего семь часов, чтобы подготовиться к празднику.

– Неужели Блэр не могла раньше позвонить?

– Нет. Потому что она знала, была уверена: дома ее ждут елка, подарки, праздничный обед. Как всегда. Да кому в голову придет, что двое пожилых людей могли сбрендить, отказаться от Рождества и отправиться в круиз?

– Может, все же поедем?..

– Снова идея сумасшедшего, Лютер. Блэр приезжает домой с женихом. Ясно это тебе или нет? Они пробудут здесь не меньше недели, точно тебе говорю. Во всяком случае, я надеюсь на это. Так что забудь о круизе. У нас и без того полно дел и проблем.

– Снеговика ставить не буду.

– Поставишь, никуда не денешься. И вот что я тебе еще скажу: Блэр не должна знать об этом круизе, ясно? Иначе подумает, что помешала нашим планам, и расстроится. Ты меня понял, Лютер?

– Да, мэм. Слушаюсь, мэм.

Нора сунула ему в руки листок:

– Вот тебе план, клоун. Сейчас поедешь покупать елку. Я приготовлю игрушки и лампочки. Ты будешь украшать, а я сама поеду по магазинам и посмотрю, что там осталось для рождественской вечеринки.

– Кто будет?

– Об этом я еще не думала. А теперь давай двигай! И не забудь переодеться, выглядишь просто смешно!

– А перуанцы вроде бы темнокожие? – спросил Лютер.

Нора на секунду замерла. Они смотрели друг на друга, потом одновременно опустили глаза.

– Думаю, теперь это значения уже не имеет, – заметила Нора.

– Она что, и вправду собирается за него замуж? – с недоверием протянул Лютер.

– Знаешь, о свадьбе будем беспокоиться, если переживем это Рождество.

* * *

Лютер бросился к машине, распахнул дверцу, уселся за руль и на бешеной скорости умчался прочь. Уезжать всегда легко и просто. Возвращаться куда сложнее.

Повсюду были пробки, и, останавливаясь, Лютер не переставал чертыхаться. С каждой минутой он закипал все сильнее и сильнее. В голову приходили одновременно тысячи самых разных и противоречивых мыслей, они путались, не давали покоя. Всего час назад Лютер блаженно и неторопливо пил утренний кофе, наслаждался покоем и бездельем, предвкушал радости путешествия и так далее, и тому подобное. А теперь вы только посмотрите на него – еще один неудачник, затерявшийся в потоке машин, а часы неумолимо отсчитывают секунды.

Бойскауты торговали елками на автостоянке перед продуктовым магазином «Крогер». Лютер затормозил и выпрыгнул из машины. Там оставались всего один бойскаут, один командир бойскаутов и всего одна елка. Елочный базар закрывался.

– Веселого Рождества, мистер Крэнк, – сказал командир бойскаутов. Лицо его показалось отдаленно знакомым. – Я Джон Скэнлон, тот самый парень, что привозил вам домой елку неделю назад.

Лютер слушал, а сам тем временем разглядывал последнее дерево. На деле то была вовсе не елка, а перекошенный и лысый огрызок сосны с искривленным стволом и пожелтевшей хвоей.

– Беру, – сказал он и указал на дерево.

– Правда?

– Конечно. Сколько с меня?

К пикапу была прислонена табличка с указанием цен. От 75 долларов и ниже, до 15 долларов. И все эти цены, в том числе и 15 долларов, были вычеркнуты.

Скэнлон помялся, потом выпалил:

– С вас семьдесят пять баксов.

– Почему не пятнадцать?

– Ввиду высокого спроса.

– Но это просто грабеж средь бела дня!

– Это дерево предназначено для бойскаутов.

– Хорошо. Даю пятьдесят.

– Семьдесят пять. Так берете или нет?

Лютер отсчитал сумму наличными, бойскаут поместил картон от раздавленной коробки на крышу «лексуса» Лютера. Потом они вдвоем запихивали туда дерево и долго закрепляли его веревкой. Лютер следил за ними, то и дело поглядывая на наручные часы.

Когда операция завершилась, весь капот автомобиля был усыпан множеством пожелтевших сухих игл.

– Только вы ее сразу в воду поставьте, – сказал скаут.

– А я думал, вы не справляете Рождество, – заметил Скэнлон.

– Веселого вам Рождества, – буркнул Лютер и уселся за руль.

– Я бы на вашем месте ехал помедленнее.

– Это почему?

– Дерево хрупкое, смотрите, как бы еще больше не осыпалось.

Лютер влился в поток движения, ехал медленно и смотрел только перед собой. Остановился на красный, и тут с ним поравнялся фургон по доставке безалкогольных напитков. Он услышал чей-то возглас, покосился влево, потом немного опустил стекло. Сидевшие в кабине двое парней смотрели на него и скалили зубы.

– Эй, друг! У тебя самая уродская елка, которую я только видел! – проорал один.

– Это же Рождество! Стыдно экономить на таких вещах! – крикнул второй, и оба они так и покатились со смеху.

– Твое деревце облысеет прежде, чем собака на него пописает! – добавил его напарник, и Лютер поднял стекло. Однако до него все равно доносился хохот парней.

Он приближался к Хемлок-стрит, и сердце билось тревожно и часто. Может, если повезет, удастся снять с крыши и внести дерево в дом незаметно для посторонних глаз. Впрочем, о каком везении может быть речь? Кончилось его везение.

Однако все удалось. На бешеной скорости он пролетел мимо соседских домов, резко свернул к себе, въехал прямо в гараж. И ни единая живая душа его не заметила. Затем Лютер вылез из машины и принялся за веревки. И вдруг похолодел. И смотрел, точно глазам своим не верил. Дерево было абсолютно лысым, ни единой зеленой иголочки, ничего, кроме кривого ствола и перекрученных жалких веток. Скэнлон оказался прав – все иглы осыпались на ветру, остались на дороге от «Крогер» до Хемлок-стрит.

Жалкое зрелище представляло собой это новогоднее деревце, лежавшее на картонке, точно прибитый к берегу моря скелет большой рыбины.

Лютер осмотрелся, выглянул на улицу, затем сорвал дерево с крыши машины и вытащил его через гаражную дверь на задний двор, туда, где уже никто не мог его видеть. Хотел было поднести к сосне спичку и поджечь – с глаз долой, из сердца вон, – но времени на это просто не было.

К счастью, Нора уже уехала. Лютер вошел в дом и едва не налетел на целую гору коробок, которые она сняла с чердака. Все коробки были аккуратно подписаны: новые игрушки, старые игрушки, гирлянды, лампочки для елки, лампочки для украшения двора и дома. Всего девять коробок, и он должен распаковать их и украсить елку. На это могут уйти дни.

Какую еще елку?!

На стене у телефона была прикреплена записка с фамилиями четырех супружеских пар, которым он должен позвонить и пригласить. Это были самые близкие друзья, которым вполне можно было бы сказать прямо: «Послушайте, мы пропадаем. Блэр неожиданно вернулась домой. Так что простите нас и приходите».

Ничего, он позвонит им позже. Правда, в записке было сказано, чтобы он сделал это незамедлительно. И вот Лютер набрал номер Джина и Энни Лаэрд, возможно, самых старых и близких друзей в этом городе. К телефону подошел Джин, и ему пришлось орать во весь голос, перекрывая царивший в доме гвалт.

– Внуки! – крикнул он. – Приехали, все четверо. Скажи, старина, у тебя не найдется еще одного местечка на твоем круизном корабле, а?

Лютер стиснул зубы, а затем торопливо изложил события последних нескольких часов. И пригласил Лаэрдов в гости.

– Вот так сюрприз! – заорал Джин. – Так, выходит, она прямо сейчас приезжает?

– Да.

– И не одна, а с перуанцем?

– Ты все правильно понял. Мы никак не ожидали. Так что давайте, ребята, выручайте, подваливайте.

– Извини, старик, но к нам съезжаются родственники из пяти штатов.

– Вот и хорошо, они тоже приглашены. Нам нужна толпа.

– Погоди, пойду спрошу Энни. Позже перезвоню.

Лютер в сердцах бросил трубку, взглянул на девять огромных коробок, и тут его осенило. Может, то была и не слишком хорошая идея, но других в данный момент просто не оказалось. Он бросился в гараж и посмотрел через улицу на дом Трогдонов. Их багаж уже в фургоне, на крыше были закреплены лыжи. Вот из гаража показался Уэс Трогдон с рюкзаком. Закинул его в фургон. Лютер перебежал через лужайку Бекеров и крикнул:

– Эй, Уэс!

– Привет, Лютер, – рассеянно ответил Трогдон. – Веселого тебе Рождества.

– Взаимно, Уэс. – Лютер приблизился к фургону. Он понимал, что промедление смерти подобно. Надо действовать нахрапом. – Послушай, Уэс, у меня тут одна проблема...

– Мы уже опаздываем, Лютер. Должны были выехать два часа назад. – Один из маленьких Трогдонов обежал фургон, целясь из лазерного ружья в невидимого врага.

– Погоди минутку. – Лютер изо всех сил старался сохранять спокойствие, ненавидя себя за то, что выступает в роли просителя. – Блэр звонила. Всего час назад. Она приезжает домой. Мне нужна елка.

Озабоченность на лице Уэса сменилась улыбкой. А потом он громко расхохотался.

– Понимаю, все понимаю, – стыдливо пробормотал Лютер.

– Ну а загар-то куда теперь денешь, на кой он тебе? – вопрошал Трогдон между приступами смеха.

– Ладно, это не главное. Послушай, Уэс, мне позарез нужна елка. Я ездил, все уже распроданы. Могу позаимствовать вашу?

Откуда-то из глубины гаража донесся истошный крик Триш:

– Уэс! Какого черта? Ты где?

– Да здесь я, здесь! – рявкнул он в ответ. – Так тебе нужна моя елка?

– Да. Обязуюсь вернуть до вашего возвращения. Честное слово.

– Странно как-то...

– Да, согласен, но другого выхода просто нет. Ведь всем остальным соседям елки будут нужны сегодня и завтра.

– Ты это серьезно, что ли?

– Серьезнее некуда. Ну давай же решайся, Уэс!

Уэс достал из кармана кольцо с ключами, отделил два, от гаража и дома.

– Только Триш ни гугу, понял?

– Богом клянусь. Ни слова.

– А если разобьешь какую-нибудь игрушку, нам обоим конец.

– Она ничего не узнает, Уэс, обещаю.

– Смешно все это.

– Вот только мне не смешно.

Они пожали друг другу руки, и Лютер поспешил обратно в дом. Он уже подходил к двери, как вдруг во двор к нему вкатил Спайк Фромейер на велосипеде.

– Из-за чего сыр-бор? – осведомился он.

– Прости, не понял?

– Ну, вы и мистер Трогдон.

– Послушай, а тебе какое собственно... – начал было Лютер, но вовремя сдержался. Он понял, что без помощников ему не обойтись. Сейчас ему нужны союзники, а не враги. И Спайк вполне способен сослужить добрую службу. – Послушай, Спайк, дружище, – заискивающим тоном начал он, – мне нужна помощь.

– А что стряслось?

– Трогдоны уезжают на неделю, и я обещал сохранить для них елку.

– Зачем это?

– Ну, видишь ли, новогодние елки часто загораются, особенно если перегружены лампочками. Вот и мистер Трогдон очень беспокоится, как бы чего не случилось с его деревом. Боится, чтобы оно не перегрелось и все такое. Ну и я обещал подержать его елку у себя дома. Несколько дней.

– Так почему просто не выключить лампочки?

– Да там запутанная система проводки. Опасно выключать. Так ты мне поможешь? Плачу сорок баксов.

– Сорок баксов? Договорились!

– Нам нужен небольшой фургончик.

– Возьму у Клеммов.

– Давай поживей. Но только никому ни слова.

– Почему?

– Это входит в наш уговор, понял?

– Ладно. Как скажете.

Спайк укатил выполнять задание. Лютер глубоко вздохнул и оглядел Хемлок-стрит. Он был уверен, за ним наблюдают десятки глаз, как наблюдали и подглядывали всю предшествующую неделю. Как же получилось, что в глазах соседей он превратился в злодея?

Почему трудно жить по-своему, поступать не так, как все, хотя бы раз в жизни? Сделать такое, на что никто другой не осмеливается? Почему его вдруг возненавидели и стали презирать люди, с которыми он все эти годы поддерживал хорошие отношения?..

Что бы там ни произошло в ближайшие несколько часов, мысленно поклялся Лютер, он лучше умрет, чем пригласит соседей на вечеринку. Во-первых, они и сами не придут, поскольку заняты. Во-вторых, он не доставит им удовольствия ответить на приглашение отказом.

Глава 14

Второй звонок Лютер сделал Элбритонам, старым знакомым по церкви, которые жили в часе езды от Хемлок-стрит. Лютер повторил свою печальную историю, и, когда закончил, Райли Элбритон покатывался со смеху.

– Это Лютер, – сказал он кому-то из домашних, очевидно, Дорис. – Блэр только что звонила. Сегодня приезжает домой. – И с Дорис или с тем, кто там с ним рядом был, случилась истерика.

Лютер уже пожалел, что позвонил Элбритонам.

– Хотел, чтобы ты немного помог мне, Райли, – сказал он. – Вы с ребятами не смогли бы заскочить к нам сегодня?

– Извини, друг. Но мы едем к Макилвансам. Получили приглашение на обед чуточку раньше.

– Ясно, – ответил Лютер и повесил трубку.

И тут же телефон зазвонил. Это была Нора, и говорила она так взвинченно и нервно, что Лютер даже испугался.

– Ты где? – спросила она.

– Я? На кухне. А ты где?

– Застряла в пробке на Брод-стрит, перед торговым центром.

– Зачем тебе в торговый центр?

– Просто не смогла припарковаться у Дистрикт. Даже остановиться там не смогла. Я ничего не купила. Ты елку достал?

– Да. Настоящая красавица.

– Уже украшаешь?

– Да. Поставил себе пластинку Перри Комо с «Джингл беллз», потягиваю винно-яичный коктейль и украшаю дерево. Жаль, что тебя здесь нет.

– Кому-нибудь звонил?

– Да. Лаэрдам и Элбритонам, но они не смогут.

– Я звонила Пинкертонам, Хартам, Мэлонам и Берклендам. Все заняты. А Питер Харт смеялся надо мной прямо как сумасшедший.

– Ничего, я им всыплю по первое число. – В дверь стучал Спайк. – Ладно, пока, я тут занят.

– Ты лучше начни обзванивать соседей. – Нора явно была на грани срыва.

– Это еще зачем?

– Пригласим их.

– Да ни за что на свете, Нора! Лучше повешусь!

– От Блэр никаких вестей?

– Она же в самолете, Нора. Ладно, перезвони позже.

Спайк раздобыл красный фургон, знавший лучшие времена. Лютер с первого взгляда понял, что он слишком мал и стар, но выбирать не приходилось.

– Я зайду первый, а ты жди, – подпустив в голос самоуверенности, распорядился он. – Минут пять подождешь, потом подавай машину. Только аккуратнее, чтобы никто не видел, ясно?

– А где мои сорок баксов?

Лютер протянул ему двадцатку:

– Аванс. Остальные получишь, когда дело будет сделано.

Он прошел в дом Трогдонов через гараж и вдруг впервые в жизни почувствовал себя взломщиком. Стоило только отворить дверь в дом, как запищала сигнализация. Пищала она всего несколько секунд, но Лютеру они показались вечностью. Сердце замерло. Он представил, какое безрадостное будущее его ждет. Приедет полиция, его арестуют, осудят, отберут лицензию, с позором выгонят из «Уайли и Бек». Потом писк прекратился, и Лютер вздохнул свободнее. На узеньком табло в панели возникла надпись: «Проходите».

Что за бардак! В доме Трогдонов все было перевернуто вверх дном. Повсюду разбросаны игрушки и вещи, словно здесь действительно побывали грабители. Да Триш Трогдон точно бы удавила мужа, знай, что он отдал ключи Лютеру. Он вошел в гостиную и замер.

На Хемлок-стрит хорошо знали, что Трогдоны не придают особого значения украшению елки. Они позволяли детям вешать на нее все, что только в голову взбредет: сотни лампочек, не сочетающиеся по цвету гирлянды, аляповатые картонные игрушки, какие-то красные и зеленые сосульки, даже бусы из попкорна.

«Нора просто меня убьет», – подумал Лютер, но выбора у него не было. План прост и должен сработать. Они со Спайком снимут все бьющиеся украшения и гирлянды и, разумеется, поп-корн тоже, сложат их на диван и кресла. Потом, не трогая лампочек, перенесут елку в дом Крэнков и уже там украсят ее как следует. Правда, дня через два придется, видно, вместе с тем же Спайком снова снимать игрушки и переносить елку обратно в дом Трогдонов, а там уже украсить ее их дурацкими игрушками, зато все будут счастливы и довольны.

Лютер уронил первый же шарик, он разлетелся на мелкие осколки.

Вошел Спайк.

– Только смотри ничего не разбей, – предупредил его Лютер, заталкивая осколки носком ботинка под диван.

– А нам за это не попадет? – с подозрением спросил Спайк.

– Нет, конечно. Ладно, давай за дело. И поживее.

Минут за двадцать елку освободили от всех бьющихся предметов. Лютер нашел в ванной комнате грязное полотенце, расстелил на полу, лег на живот под деревом. После нескольких попыток ему удалось переместить металлическую подставку елки на полотенце. Спайк трудился «этажом выше», осторожно сгибал ствол то в одну сторону, то в другую, пока елка наконец не подалась. И тогда они вдвоем осторожно опустили дерево на полотенце и потащили по паркету из гостиной в кухню, потом по узкому коридору, где ветки цепляли и царапали стены, в гараж. Елка оставляла за собой целый хвост осыпавшихся игл.

– Ну и насорили мы здесь, – заметил Спайк.

– Ничего. Я позже приберу, – ответил Лютер. Он вспотел, как спринтер, только что пробежавший дистанцию.

Дерево, разумеется, оказалось шире двери в гараж – так почему-то всегда бывает с елками. Спайк подогнал фургон еще ближе. Лютер ухватил елку за кончик ствола, поднапрягся, поднял и одним рывком протолкнул дерево в дверь. Когда оно оказалось в гараже, он с облегчением перевел дух и распахнул внешнюю дверь. И даже умудрился улыбнуться Спайку.

– А вы чего такой коричневый? – спросил мальчуган.

Улыбка тотчас исчезла с лица Лютера – ему напомнили о несостоявшемся круизе. Он взглянул на часы – двенадцать сорок. Двенадцать сорок, и еще никто не приглашен, нет ни еды, ни снеговика, ни лампочек во дворе, ни дерева в доме, впрочем, все это скоро там будет. Но в какой-то момент Лютера охватило отчаяние.

«Не смей сдаваться, старик!»

Лютер выпрямился и приподнял дерево. И разумеется, тут же понял, что подставка слишком широкая и не пролезает в дверцу фургона. Лютер оставил елку и призадумался.

– Сиди здесь, – бросил он Спайку и указал на крошечное местечко в фургоне между стволом и бортом. – Может, удастся протолкнуть ее задом наперед. Я буду толкать, а ты тяни.

– Думаете, получится? – засомневался Спайк.

Находившийся через улицу Нед Бейкер занимался своими делами, а потом вдруг заметил, что в окне Трогдонов елки больше не видно. Прошло минут пять, и он увидел елку в раскрытой двери гаража, какой-то мужчина и мальчик возились там с ней, Нед присмотрелся и узнал Лютера Крэнка. И тогда, не спуская с него глаз, Нед набрал по мобильнику номер Уолта Шёля.

– Привет, Уолт. Это Нед.

– С Рождеством тебя, Нед.

– Тебя тоже, Уолт. Послушай, я смотрю сейчас на дом Трогдонов, и сдается мне, Крэнк окончательно свихнулся.

– А что случилось?

– Он крадет у Трогдонов елку.

В этот момент Лютер со Спайком уже отходили от гаража Трогдонов. Подъездная часть шла под небольшим уклоном к улице, Лютер находился за фургоном, Спайк с выражением ужаса на лице мертвой хваткой вцепился в ствол дерева.

Шёль выглянул из-за двери и, увидев все собственными глазами, позвонил в полицию.

Ответил дежурный сержант.

– Да, это Уолт Шёль, четырнадцать восемьдесят один, Хемлок-стрит. У нас тут кража. Происходит прямо на глазах.

– Где?

– Да прямо здесь. По адресу четырнадцать восемьдесят три, Хемлок-стрит. Приезжайте!

Елка Трогдонов пересекла улицу и находилась теперь прямо перед домом Бекеров. Из окна за происходящим наблюдали Нед, его жена Джуд и теща. Лютер крутанул руль вправо, фургон приближался к его дому.

Лютер торопился – уж очень хотелось доставить елку в дом до того, как кто-нибудь заметит, но Спайк громко призывал его двигаться помедленнее. Лютер боялся смотреть по сторонам, однако ни на секунду не верил, что все его маневры останутся незамеченными. Когда они находились уже почти в воротах его сада, Спайк прошептал:

– Копы!

Лютер увидел, как посреди улицы остановилась патрульная машина с мигалкой, но без воя сирены. Из нее резво выпрыгнули двое полицейских с таким видом, точно они из спецназа.

И Лютер тут же узнал Салино по кругленькому брюшку, а затем и молодого Трина – по толстой, выпирающей из воротничка шее. Те самые парни, что пытались продать ему календари, а он послал их куда подальше.

– Привет, мистер Крэнк, – с недоброй ухмылкой произнес Салино.

– Привет.

– Куда это вы направляетесь? – спросил Трин.

– К себе домой, – ответил Лютер и для пущей убедительности показал пальцем. Он был почти у цели.

– Может, объясните, чем это вы занимаетесь, – сказал Салино.

– Ну, дело в том, что Уэс Трогдон одолжил мне свою елку. Он уехал из города примерно час назад, вот мы со Спайком и перевозим ее.

– Со Спайком?

Лютер обернулся. Посмотрел кругом, за кустами, в фургоне, под фургоном. Спайка нигде не было видно, он исчез.

– Да, это парнишка, сын моего соседа.

Уолт Шёль сидел у себя в саду и наблюдал за происходящим ярдов с пятидесяти. Бев болталась поблизости, делала вид, что вышла подышать свежим воздухом. В доме Бекеров надрывался ребенок.

– Возьми себе стул и садись, милая. Крэнка поймали с поличным, хотел спереть чужую елку, – сказал жене Шёль.

Бекеры тоже вышли поглазеть.

– Нам сообщили, что здесь имеет место ограбление, – сказал Трин.

– Да какое еще ограбление, вы что? Кто вам звонил?

– Мистер Шёль. Чей это фургон?

– Не знаю. Спайк на нем приехал.

– Так, значит, еще и фургон угнали, – констатировал Трин.

– Ничего я не угонял.

– И все же согласитесь, мистер Крэнк, все это выглядит очень подозрительно, – заметил Салино.

«В обычных обстоятельствах, да, пожалуй» – вот что мог бы ответить Лютер. Вся эта сцена, следовало признать, действительно выглядела необычно. Но Блэр с каждой минутой подлетала все ближе к дому, и отступать ему было некуда.

– Ничего подобного, сэр. Я почти всегда одалживаю рождественскую елку у Трогдонов.

– Знаете, мы должны доставить вас в участок для более обстоятельного разговора, – сказал Трин и отстегнул с ремня пару наручников.

Увидев наручники, Уолт Шёль едва не свалился со стула. А Бекеры затаили дыхание.

Лютер почувствовал, как у него подкосились ноги.

– Да перестаньте! Вы что, серьезно?..

– Садитесь в машину!

* * *

Лютер сполз на заднем сиденье как можно ниже, впервые в жизни в голову полезли мысли о самоубийстве. Два копа, сидевшие впереди, вели переговоры по радио, речь шла о розыске владельца похищенной собственности. Мигалка на крыше продолжала крутиться, а Лютеру так много хотелось сказать. «Отпустите меня! Выключите эту чертову мигалку! В будущем году куплю сразу десять календарей! Давайте пристрелите меня, ну, что же вы?..»

Если Нора придет домой, то точно подаст на развод.

Малолетние правонарушители, близнецы Кирби, с дальнего конца Хемлок-стрит, по какой-то неизвестной причине ошивались в это время поблизости. Подошли к машине и уставились на Лютера через заднее стекло. Тот сполз еще ниже. Тут к ним подскочил постреленок Беллингтонов, и все трое стали пялиться на Лютера так, точно он убил их родную мамочку.

Прибежал Спайк, за ним еле поспевал Вик Фромейер. Полицейские вышли и вступили с ними в разговор, затем Трин отогнал мальчишек, отворил дверцу и выпустил Лютера из машины.

– У него были ключи, – говорил Вик. Только тут Лютер вспомнил, что у него действительно были ключи от гаража и дома Трогдонов. Ну и кретин!

– Я знаю этих людей, – продолжал Фромейер. – И никакого грабежа не было.

Копы зашептались о чем-то, Лютер старался избегать взглядов Вика и Спайка. Потом начал озираться по сторонам, опасаясь, что в любой момент может подъехать Нора. Увидит эту сцену, и ее точно хватит удар.

– Ну а елка? – спросил у Вика Салино.

– Если Лютер утверждает, что Трогдон одолжил ему елку, значит, так и есть.

– Уверены?

– Уверен.

– Ясненько, – пробормотал Салино, глядя на Лютера так, точно тот был закоренелым преступником.

А потом оба полицейских уселись в машину и отъехали.

– Спасибо, – сказал Лютер.

– А чем все-таки ты там занимался? – поинтересовался Вик.

– Позаимствовал у них елку. Спайк помогал перевезти ее. Пойдем, Спайк.

Лютер со Спайком благополучно, без всяких помех вкатили елку во двор, потом – в гараж, и вскоре она уже красовалась в гостиной. Путь следования ели был отмечен опавшими иглами, красными и зелеными сосульками, попкорном.

– Возьму пылесос и уберу позже, – сказал Лютер. – А пока давай проверим лампочки.

Зазвонил телефон. Голос Норы звучал уже совсем панически.

– Я ничего не могу найти, Лютер, ничегошеньки! Ни индейки, ни окорока, ни шоколада, ничего. Даже хоть сколько-нибудь приличного подарка не попадается.

– Подарка? Но мы же вроде договорились обойтись без подарков.

– Но ведь Рождество, Лютер. Кстати, ты звонил Юберам и Фрискисам?

– Да, – солгал он. – У них все время занято.

– Продолжай звонить, Лютер. Потому что иначе к нам никто не придет. Я говорила с Мактирами, Морисами и Уорнерами. Но все заняты. Как елка?

– Скоро закончу.

– Ладно, позже перезвоню.

Спайк вставил вилку в розетку, и елка ожила. Настал черед девяти коробок с игрушками, и они принялись за украшение. Вешали все подряд, что попадалось под руку.

Уолт Шёль наблюдал за ними с противоположной стороны улицы в бинокль.