Текст книги "Черепахи до самого низа. Предпосылки личной гениальности"

Автор книги: Джон Гриндер

Соавторы: Джудит Делозье
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

Джон: Возьми два ежа и сплющи их в одно целое (смех). Получится еж вдвое больший.

Женщина: Этот и вас на суши пустит. (Смех)

Джуди: ...и это действительно срабатывает. Получится один еж, но вдвое больший.

Джон: Полностью сформированный еж. Законы формы. Феномен регенерации: возьмем тритона, нанесем ему травму, которая в природе не встречается, разве что в крайне необычных обстоятельствах – например, удалим ему хрусталик глаза.

Джуди: В течение месяца...

Джон: ...часть роговицы удлиняется, и образуется новый хрусталик. Видимого ухудшения зрения у тритона не произошло.

Мужчина: А разве пчела не меняет референтный индекс, когда прилетает в улей и сообщает другим пчелам, где растут цветы?

Джуди: ...имеете в виду ее виляющий танец?

Джон: Я думаю, этот танец всегда сориентирован не на зрителей, а по компасу. Поэтому, наверное, ответ отрицательный. Я расскажу про единственного, кто, насколько я знаю, подошел к этому вопросу очень близко, и это очень интересно. Был такой Кохлер[4]4
  Wolfgang Kohler, The Mentality of Apes (New York: Harcourt, Brace and Co., 1927).


[Закрыть], немецкий исследователь, который во время Первой мировой войны застрял на Канарских островах в том смысле, что оказался отрезанным от родины, Германии, из-за морского эмбарго, и...

Джуди: ...там на Станции изучения приматов были шимпанзе...

Джон: ...поэтому он воспользовался случаем и занялся изучением приматов, обнаружив при этом занимательные вещи.

Джон: Сейчас не может быть сомнения в существовании внутренних репрезентативных карт у разных биологических видов, такого же типа и качества, как у людей. Взять, например, «проблему обходного пути» у собак, когда очень голодному псу показывают пищу по другую сторону барьера, который он не может преодолеть напрямую. Собаке не составит ни малейшего труда найти дорогу в обход препятствия. Подумайте, какие пресуппозиции участвуют в нахождении пути вокруг препятствия – в обходном маршруте, когда организм вынужден удаляться от цели для того, чтобы достичь ее.

Джон: В познавательном усовершенствовании птичьей иерархии, судя по поведению, есть неравномерность.[5]5
  Konrad Lorenz, Studies in Animal and Human Behavior, Volume I & II (Cambridge, Mass: Harvard University Press, 1970).


[Закрыть] Возьмем такую ситуацию: есть помещение с отверстием в крыше, через которое птицы могут вылететь наружу. Теперь по длине помещения, от потолка до пола натянем густую сетку, оставив проход в дальнем конце. Поставим гнездо изучаемых птиц в непосредственной близости от отверстия в крыше, но по другую сторону сетки. Создана ситуация, аналогичная проблеме окольного пути у собак: наиболее прямой маршрут закрыт. .. . Оба подопытных вида птиц использовали одну и ту же начальную схему поиска. Они летят прямо к сетке, обнаруживают препятствие

Джуди: ...а затем начинают кружиться...

Джон: .. . летя по расширяющейся спирали в систематическом обследовании окружения...

Джуди: ...до тех пор, пока не найдут...

Джон: ...выход. На второй день обнаружилась интересное различие между этими видами. Один из них, кажется, скворец, сразу полетел прямо вокруг сетки и наружу.

Джуди: Да. Другой вид вынужден был каждый день проходить ту же последовательность поиска, что и в первый раз.

Джон: Возвратимся на Канарские острова. Для своего опыта Кохлер разместил вдоль двух сторон открытого квадрата клетки с шимпанзе. Однажды в полдень он с двумя сотрудниками на виду у всех обезьян подошел к произвольно выбранному месту в пределах квадрата, на виду у обезьян выкопал ямку, положил туда вот такую чудесную гроздь бананов и закопал, оставив на том месте маленький холмик земли. Шимпанзе живо заинтересовались происходящим (Смех). Исследователи подождали до ночи, убедились, что все обезьяны спят, и осторожно перенесли земляной холмик на другое произвольно выбранное место, наблюдая, чтобы ни одно животное не заметило этого жульничества. В полдень следующего дня, через двадцать четыре часа после предложения первичной информации, они стали брать из клеток по одной обезьяне и выпускать их в квадрат, заслонив остальные клетки от происходящего, чтобы другие обезьяны не видели действий подопытного. Каждый раз происходило то, что можно было предсказать. Увидев холмик во дворе, шимпанзе мчалась туда, неистово рыла землю до нужной глубины...

Джуди: ...бананов нет. Какой удар...

Джон: ...сидела там (смех), пока через некоторое время ее не забирали и пускали новую обезьяну. Но один шимпанзе поступил весьма удивительно. Он прошел первую часть испытания, рванул очертя голову к маленькому земляному холмику, тщетно рылся в поисках бананов. Бананов нет. Посидел, как и другие, оглядываясь вокруг и обдумывая происшедшее (смех). Все, как и положено шимпанзе...

Джуди: ...и что вы думаете, он сделал потом?

Джон: Кто-нибудь догадался, как этот шимпанзе решил проблему?

Женщина: Он вернулся назад в клетку?...

Джон: Да, он прильнул к решетке, выбрав позицию восприятия, очень близкую к той, которую он занимал накануне, (я уверен, что будь там человек, прошедший обучение НЛП, он сразу бы заметил расширение зрачков (смех) или движение глаз вверх-влево), из этой позиции побежал прямо к необозначенной точке во дворе, где были закопаны бананы...

Джуди: ...нашел те бананы...

Джон: ...и вытащил их наружу. (Аплодисменты). Не знаю, как это расценить ( в отношении аплодисментов)

Джуди: Вот чем можно заниматься на острове во время войны.

Маршалл: Он действительно баллотировался в губернаторы острова?

Джуди: Нет, баллотировалась обезьяна.

Джон: Этот опыт служит очень эффектным подтверждением точки зрения, что и другие биологические виды все-таки используют внутреннюю репрезентацию. Теперь об одном известном мне контрпримере, опровергающем утверждение, что у животных нет сдвига референтного индекса. Это имело место в тот же период экспериментирования. Соорудили такую ситуацию. (рисует на доске).

Это простая загородка, с одной стороны решетка сверху до половины стены, по бокам дальше сплошные стены. С другой, лицевой стороны, вот здесь, – решетка до самой земли. К той решетке, что на полстены, на цепи прикрепили палку. Затем взяли самые сочные бананы, которые смогли найти, и положили их в загородку поблизости той стороны, где прутья были до половины, так, чтобы животное не могло достать рукой со своей стороны. Поскольку вот с этой стороны прутья доходили до самой земли, то если бы обезьяна смогла дотянуться до бананов, то легко бы вытащила их и съела. Стали наблюдать, что будет.Конечно, поначалу были обычные тщетные попытки достать бананы с обеих открытых сторон, с той, где решетка до половины и с той, где прутья до земли – все напрасно. Тогда шимпанзе стали упражняться с палкой, пытаясь поднять бананы с той стороны, где прутья на полстены, – опять ничего не выходит. Решение существовало, и один из шимпанзе его нашел. В отчете описывается это так: «Шимпанзе с палкой смотрит на бананы, перестав в них тыкать, смотрит поверх бананов на другого шимпанзе, который стоит с другой стороны напротив, берет палку и толкает бананы от себя к обезьяне, стоящей на другом конце, чтобы она смогла дотянуться, потом обегает вокруг, и они вдвоем едят бананы.» Это – самая близкая иллюстрация, найденная мною для примера сдвига референтного индекса у других биологических видов.

Я утверждаю, что одной из трех характеристик, отличающих нас от других видов, и, хорошо ли это или плохо, ставящих нас в доминирующее положение в данный момент на планете, является рефлекторное первое внимание. Или более конкретно, первое внимание может моделировать не только второе внимание, но и самое себя. Это называется рефлекторным сознанием. В частности, я нигде в литературе о животных не встречал свидетельств о том, что они, подобно человеку, могут не только строить модели, но и строить модели, включающие репрезентацию модельщика, то-есть, самого себя, в эту модель.Этим отличается рефлекторное сознание.

Теперь обратите внимание, что происходит, когда вы имеете эту способность. Если вы ухватитесь за эту возможность, то, во-первых, вам ничего не придется делать в первый раз в реальном мире. Вы можете мысленно отрепетировать, подготовиться, выработать все тонкости. Вы сами, путем подобной диссоциации, можете стать своим планировщиком и тренером. То-есть, вы можете мысленно подготовиться до вхождения в определенный контекст; можете попробовать различные поведенческие модели в воображаемом внутреннем контексте, выбрать группы событий, в которых действительно хотели бы участвовать в реальности. Мы уже много говорили об издержках рефлекторного первого внимания. Оно настолько зациклено на себе, что упускает неизвестное, потому что не может познать его. Поэтому так важно в нашей работе здесь различать теперь три вида внимания:

второе, как мы его всегда называем, и два типа первого – рефлекторное первое внимание, когда вы диссоциированы и генерируете репрезентации, включающие репрезентацию вас самих, репрезентатора в репрезентации, и непосредственно само первое внимание, которое является тем подвижным определителем «я» который вы можете использовать, чтобы расширять или сужать «я» в разных частях второго внимания, чтобы достичь стопроцентного интенсивного погружения -когда нужно и по своему усмотрению согласно контексту, в котором вы действуете.

Джон: Вот вам загадка. Сколько, по-вашему, может прожить без воды млекопитающее? – выберите сами млекопитающее.[7]7
  Schmidt-NielsenandSchmidt-Nielsen,77ieZ)e.?ert/?ar.Introduction by Norman Wessells (San Francisco: W. H. Freeman and Co.), p. 30.


[Закрыть]

Том: Кенгуровая крыса не нуждается в воде.

Джон: Не нуждается в воде? Вы с ума сошли. Никогда не пьет?

Джек: Никогда.

Джуди: Даже если дать им арбузные семечки?

Джон: На самом деле, недалеко отсюда, в Станфордском университете было доказано именно то, о чем говорят нам Том и Джек. Пустынным кенгуровым крысам не нужно пить воду. Более того,...

Джуди: ...они и не переживают на этот счет.

Джон: Если кормить их одним ячменем, не давать воды, они проживут неопределенное время, всю жизнь только на одном ячмене, без воды. И 65 процентов веса их тела всегда будет составлять вода.

Джуди: Если их посадить в другую клетку и давать исключительно арбуз и арбузные семечки, все равно они будут состоять из воды на 65 процентов.

Джон: Они прошли несколько очень интересных адаптаций. Одна из них – то, что в природной среде они ведут исключительно ночной образ жизни, то-есть, никогда не подвергаются действию среды дневной пустыни, где создаются условия интенсивного испарения.

Джуди: Они держатся очень близко от дома, далеко не уходят...

Джон: ...не далее сотни-другой ярдов даже ночью. Влажность в их норах приблизительно 60%, средняя температура – около 75° F. У них усовершенствованная почечная система. Если максимально допустимый уровень мочевины в моче человека около 6%, то у кенгуровой крысы – 24%, то-есть, в четыре раза больше, чем мы можем выдержать, не отравившись. Они достигают этого с помощью некоего сателлита сверху почки, который называется, по-моему, «орган Хинли»?

Джуди: Думаю, «петля Хинли». Правильно, Джек? Так оно звучит?

Джек: У нас тоже есть такое.

Джон: И у нас есть? Ну, тогда явно с другим коэффициентом полезного действия. Однако, каким же образом они поддерживают 65 процентов содержания воды в теле, абсолютно не пополняя ее?

Джуди: Прекрасный вопрос.

Женщина: Они ее используют повторно?

Джон: Абсолютно точно. Однако они не могут повторно использовать больше того, что получают, а они не получают ничего.

Джордж: О, вода есть в ячменных зернах.

Джон: 13 частей на миллион или что-то около этого.

Женщина: А может, свет?

Джуди: Ну, они ночные животные[1]1
  Gregory Bateson, Steps to an Ecology of Mind (New York: Ballantine Books, 1972), p. 128.


[Закрыть]. Вы это имели в виду?

Женщина: Хорошо, они ночные, но если бы их норы были освещены и у них не было бы возможности быть ночными, могли бы они тогда содержать 65%...?

Джон и Джуди: Да.

Женщина: Что они едят?

Джон: Сухие зерна ячменя.

Вторая женщина: Им пришлося бы синтезировать воду из кислорода и водорода!

Джуди: Кислород и водород.

Джон: Вот-вот.

Джуди: Они окисляют, производят собственную воду.

Джон: Они окисляют пищу, а природным побочным продуктом окисления является H20. Адаптация. Гибкость.

Джуди: В этом отношении мне нравится гепард: все мышцы и кости приспособлены у него к очень быстрому бегу. Спина тоже адаптирована к этому. Гибкость спины у него такова, что без помощи ног, только движениями хребта он мог бы двигаться со скоростью шесть миль в час – вот такая гибкость.

Женщина: А каким образом это проверяли?

Джуди: У них был старый гепард по имени Слинки (по-английски «slinky» – плавный, изящный. – Прим.пер)...Вы делаете вот так, а потом заставляете его (Смех)

Филип: А еще какие две вещи делают человека уникальным существом?

Джон: Мне нравится, когда кто-то вот так ведет счет. Я утверждаю, что одна особенность – это способность моделировать себя, создавать весьма специфическую группу репрезентаций, которые содержат репрезентацию репрезентатора (то, что в НЛП мы обычно называем диссоциацией), где первое внимание моделирует само себя.

Джон: Я как преподаватель в этом контексте должен напомнить вам, что диссоциация имеет свою цену. Она может быть рентабельной, и является таковой, если вы не забудете завязать узелок на память.

Когда вы диссоциируетесь, это должно быть действие, выверенное автоматической программой, установленной вами для циклов перехода между первым и вторым вниманиями. Вы изначально делаете установку из первого внимания на то, что второе внимание, чтобы обеспечить эффективное выполнение задачи, автоматически выбросит вас из ситуации, в которой вам необходимо пребывать в диссоциированной позиции.

Джуди: И это еще одна позиция восприятия, из которой можно многое узнать.

Джон: А я думаю даже в плане профессий, например, в медицине. Если вам предстоит оказывать помощь на месте происшествия, где есть раненые. Ваша способность идентификации себя с пострадавшими и расширения рамок «я» до включения их в эти рамки в этот момент не только бесполезна, но в данной ситуации может и повредить вашей работе . Если чувствовать то же, что чувствует раненый, пытаясь помочь ему, это принесет не много пользы. Уметь автоматически диссоциироваться и предпринимать совокупность действий, которым вы обучены, будет более уместно при спасении жизни человека.

Алан: Это диссоциация или просто сужение рамок «я»?

Джон: Диссоциация – это функция. Когда мы сидим за обеденным столом, доверительно беседуем, мы представляем собой в большой степени соединенные циклы, в смысле совместной работы. Я могу диссоциироваться от другого человека и сузить определение «я» до такого уровня, который включал бы только те циклы, которые минимально требуются для сохранения цельности, либо могу расширить эти рамки. Есть и второй смысл диссоциации, диссоциация от нормальных циклов, но на мета-уровне. Мы уже говорили о том, что идя внутрь циклов, становятся демонами. Противоположный конец континуума – диссоциироваться от циклов, поддерживающих нас. То-есть, временно ограничить рамки «я», став наблюдателем со стороны. Ваши редакторы, например, обладают этим качеством.

Джуди: Правильно. Вот именно здесь вы моделируете, сознание моделирует себя...

Джон: ...рефлекторно. И то, и другое – диссоциация. Таким образом, диссоциацию можно также с пользой применить для сужения-расширения рамок «я», той динамической функции, о которой мы сейчас говорили.

Это напоминает мне о Р.Д. Ленге (R.D. Laing). Он однажды дал определение, что вытеснение – это забывание чего-то, а впоследствии забывание, что ты это забыл. А когда вы так делаете, это очень похоже на фильтр восприятия, вытолкнутый вами на периферию. Вы не знаете различия, потому что различие заблокировано, прежде чем оно дошло до первого или второго внимания. Как же может мир измениться? Проблема в том, что ты не знаешь, чего ты не знаешь. Если бы мне довелось советовать, как вам повысить качество своей работы, я бы сказал, что нужно не только знать то, что знаешь, но более важно знать то, чего не знаешь. Вот так, в основном, и двигаешься по свету, восстанавливаешь равновесие, подыгрывая своим слабостям.

Джуди: В этом есть свои пределы.

Джон: Итак, цена диссоциации – это некоторая потеря гуманности, как сказало бы, я думаю, большинство гуманистов. Если это делается с надлежащим узелком на вашем носовом платке, чтобы вы не забыли, что вы делаете, вы можете отступить назад в полностью ассоциированное, объединенное, непосредственное и теплое состояние и принимать полное участие в жизни общества в качестве обыкновенного его члена, изящно и с удовольствием. Как часто, Фил, вы в своей работе в бизнесе сталкиваетесь с мужчинами и женщинами, которые под прессом работы научились диссоциировать свою кинестетическую систему и забыли, как вернуться обратно? Они попали в западню. Они попались на верхнем уровне. И не могут возвратиться. Конечно, они могли бы, но не знают как.

Итак, это первое, первое, о чем я уже говорил. Второе – это юмор, и я говорю об этом, смеясь (оживление). Третье – почти такое же интересное – это синтаксис. Это одно из первых отличий, которые мы рассмотрели на данном семинаре. Мне не известны примеры коммуникативных систем в других биологических видах, которые были бы синтаксическими. Сейчас вокруг этого вопроса носится огромное количество предостережений: «Как же мы можем судить об этом...?»

Отсутствие наложения в пределах наших чувственных рецепторов... -когда в последний раз вы разумно общались с термитом?

Правильно, эпистемологическое предостережение. По крайней мере, такая информация должна была бы пройти через нашу нейрологию... Мне неизвестна ни одна коммуникативная система у других видов, где бы последовательность сигналов вносила изменение в смысл сообщения. В первый день мы говорили о такой паре предложений:

Кот гонял крысу.

Крыса гоняла кота.

Не будем сейчас особенно останавливаться на различии между ними. По сути, я тогда дал ложную репрезентацию. Было сказано, что различие в значении появилось из-за различия в последовательности слов. Это лишь частичное объяснение. Обратите внимание, это пример линейного мышления, утверждение первого внимания. А где контекст, к которому оно должно относиться? А контекст,– как сказал сто лет назад француз де Соссюр, слова имеют смысл только в окружении, контексте других слов, то-есть, по контрасту. Поэтому фразы «Кот гонял крысу» и «Крыса гоняла кота» глубоко отличны в том смысле что у них различная последовательность, различное значение. Существует тенденция относить различие в значении на счет только различия в последовательности (как это сделал я на днях). Но в языке хорошо сформировалась необходимость помещать все в контекст значений других последовательностей. Обратите внимание, я могу сказать: «Джон снял шляпу,» а могу и так:"Джон шляпу снял." Значение одно и то же, а последовательность разная. Поэтому, не все различия в последовательности приводят к различию в значении. В анализе языка одна из задач синтаксиста заключается в изучении того, какие различия в последовательности дают одинаковое значение, а какие реально изменяют смысл.

Джуди: А отрицание?

Джон: Я не хочу говорить об этом. (Смех)

Джуди: Это, может быть, тоже различие.

Джон: Каким образом другие виды выражают отрицание? Как собака говорит: «Давай не будем драться.» Нет, если она принимает покорную позу, это положительное утверждение. Оно означает: «Я подчиняюсь более сильному животному.»

Мужчина: Тогда они делают что-нибудь иное.

Женщина: Но это положительное утверждение.

Джон: Хорошо, но когда вы делаете что-нибудь иное, вы не упомянули, что хотите сказать, что не будете делать того-то.

Мужчина: Значит, если одна собака говорит: «Ну что, давай займемся этим,» в смысле, показывает это своим поведением, и другая собака выбирает какое-то другое занятие, то это – отрицание.

Джон: Хорошо. Но дело в том, что ни одна из собак не сказала: «Давай не будем драться.» Первая сказала: «Давай драться,» а вторая пошла заниматься чем-то другим. Я могу сказать: «Давайте больше не будем говорить об этом.» Дальше мы можем говорить об этом или не говорить, но я эффективно дал понять, что я намерен делать.

Джуди: Мы можем отрицать наши репрезентации. Вот вопрос.

Маршалл: Собака может показать зубы, а затем отпрянуть назад. Может занять позицию нападения, а потом, напротив, ненападения.

Джон: Вот классический анализ. То-есть, предлагается часть всей последовательности нападения, но в ней что-то не так: она не так энергична и/или другие составляющие последовательности нападения не представлены.

Джон: По Бейтсону, это проводит черту через фрагмент инстиктивного поведения. Какой замечательный успех! Это превращает в знаковое выражение или обобщает качество до единственной линии в поведении Заметьте, вся последовательность – образная., она демонстрирует взаимоотношение части и целого.

Мужчина: Итак, собака не отрицает сообщения. Она его подтверждает.

Джон: Собака, показывающая зубы... Она намекает на возможность нападения, а потом не совершает его.

Джуди: Если представить целиком все развитие конфликта, всю поведенческую петлю, то это будет драка. Собака упоминает ее и останавливает.

Джон: Нобелевская премия тому из вас, кто сможет разгадать, как перейти отсюда до отрицания -знакового отрицания в языке.

Алан: Хотя эта модель часто используется животными как предупреждение.

Джон: Даже в самом сообщении содержится неясность. И не только. Обратите внимание, животные могут совершить роковую ошибку. Когда принят первый сигнал из инстинктивной последовательности, у другой собаки нет причин сдерживать свою реакцию. Это звено последовательности. Значит, частичное условие, чтобы собака эффективно выбрала, какую часть последовательности использовать в качестве сигнала, будет использование любого звена последовательности, кроме первого и последнего. Еще один типичный способ передачи сообщений этого класса у других биологических видов – быть вне последовательности. Теперь, когда я скажу вам:

Кот гонял крысу.

как вы узнаете, что это означает? Я использовал аудиально-знаковую репрезентацию, и все, кто хорошо владеет языком (как родным или иностранным, не имеет значения), понимают, что это значит. Как вы поняли, что это значит? Какое явление произошло внутри вас, которе дало возможность постигнуть смысл высказывания? Что такое в этом контексте смысл?

Мужчина: Внутренняя репрезентация.

Джон: Итак, вы узнали какой-то класс внутренних репрезентаций. Кто делал это визуально? Подержите минутку эту картинку. Покладите ее где-нибудь так, чтобы она была под рукой, потому что я хочу рассказать, как вы узнаете смысл этой репрезентации:

Кот не гонял крысу.

Какая именно связь между первой и второй картинками?

Женщина: Движение. Эта была...

Мужчина: ...статичная, да.

Джон: Хорошо, значит в одном случае у вас картинка, где есть движение, – кот преследует крысу, а на другой – они в том же положении, но не двигаются.

Группа: Нет.

Джон: Или они сидят рядом?

Мужчина: Я направил их в противоположные стороны.

Джуди: Плохо сделал.

Джон: Вы заставили их бежать в разные стороны?

Консуэлла: Я поставила между ними вертикальную черту.

Джон: Последовательница Бейтсона! (аплодисменты). Сколько человек поставило большой «X» на картинке? Сколько поставило какой-то другой символ поверх рисунка? Теперь вы понимаете разницу между котом, сидящим или бегущим в разные стороны, и наложенным сверху разделительным знаком, чертой?... пауза... Различие на логическом уровне.

Джуди: Международные дорожные знаки.

Алан: Нельзя ли подробнее? Я не совсем понял.

Джон: Обратите внимание, что если я предлагаю предложение с отрицанием Джорджу, или Роберту, или еще кому-то из группы, мой предполагаемый смысл, то-есть, класс репрезентаций во мне, из которого я генерирую аудиальное сообщение, знаковое сообщение, совершенно отличается от того, что получаете вы.

Женщина: Еще раз, пожалуйста.

Джон: Внутренний смысл репрезентационного различия между визуальными изображениями животных, бегущих в разные стороны, и кота, сидящего и наблюдающего, как мимо него бежит крыса ( или любыми вариантами на эту тему этого же класса картинок на том же логическом уровне) означает, что смыслы того, что каждый из вас придумал, глубоко отличаются от того, что хотел я, и один от другого. Если вы ищете место, где происходит громадный сбой коммуникации, то оно как раз тут. Однако, я хочу сказать о том, что те различия в картинке находятся на одном логическом уровне. То-есть, Джордж увидел кота, преследующего крысу, – движение, а затем увидел двух животных в движении друг от друга. Вы, Роберт, убрали движение. Вы (обращаясь к другому члену группы) убрали движение из половины изображения, – взаимоотношения. Все это – глубоко различные репрезентационные маневры, хотя одного логического уровня. Теперь Консуэлла ставит вертикальную риску на исходном изображении. Предыдущая репрезентация остается постоянной, а все предложение отрицается логическим действием на один логический уровень выше, чем сама картинка – первоначальная репрезентация.

Алан: Теперь стоит сделать вывод, вы это предлагаете?

Джон: Я не говорю, что на данный момент что-то стоит делать, кроме как отметить, что все это определяет хорошо построенный фрагмент исследования, который в конечном счете станет основной частью работы об искажениях, вызванных взаимодействием между речью и первичными репрезентационными системами-в данном случае, мы сосредоточились на петле:

Эпистемология – это изучение ряда динамических трансформаций, соединяющих мир с нашими моделями мира и интерфейсом «язык-репрезентационная система» – несомненно наиболее доступной и наименее ценимой из последовательности трансформаций. Очень нужна четкая модель искажений, трансформаций, вызванных этим набором карт, языка и сознания: возьмем, например, последствия того, что мы сейчас обнаружили, для переговоров на международном уровне. Кто знает, какие у Рейгана или Горбачева репрезентации возникают, когда один говорит другому: «Мы не будем нападать на вас с помощью ядерного оружия!» Возникают ли в это время у собеседника, сознательно или неосознано, образ его визави, атакующего биологическим оружием, или предпринимающего экономическую агрессию, или репрезентации, где СССР не нападает, зато нападает Китай – да что угодно? Без эпистомологической работы у нас под ногами очень зыбкий грунт, а последствия неприемлемы.

Сознание и язык будут и дальше использоваться для контакта между людьми в обществе, в мире, для принятия решений. Если есть сколько-нибудь мудрости, какое-то уважение к контексту, тогда на нас возложена задача разъяснить те специфические искажения, которые вызваны этим классом трансформаций. Насколько мне известно, сегодня мы лучше всех подготовлены для выполнения этой задачи. А это чрезвычайно важно.

Джуди: Только одна трудность: различий много.

Джон: Мы оперируем одним и тем же языком. Что случится, если перейдем на другие языки?

Джуди: Ой!

Женщина: Как можно, проведя черту по рисунку, перейти на другой логический уровень?

Джон: Как? Да, как. Это я как раз хочу у вас спросить. Какая разница между тем, что убрали движение из картинки, и поставили вертикальную черту поверх изображения...?

Розали: Разница в перспективе.

Женщина: Одно пришло извне позиции.

Джон: Одно – манипуляция репрезентацией с целью привнести изменения в саму репрезентацию, убрать движение, то-есть, манипуляция на одном и том же логическом уровне. В другом – вы оставляете репрезентацию неизменной и ставите поверх нее знак, говорящий «Не так». Это уже знаковый шаг. Это изменение логического уровня.

Джуди: Правда, забавная штука эпистемология?

Джон: Триша.

Триша: Джон, а не проще ли это, потому что...?

Джон: Я не знаю, что означает «просто» в твоем предложении.

Триша: Вот Консуэлла взяла картинку, перечеркнула ее, отрицая. Некоторые из нас не смогли выразить мысль о коте, не преследующем крысу, не используя кота и крысу, пребывающих в других взаимоотношениях...

Джон: ...делающих что-то другое. Точно. Благодарю. Хорошо сказано. Взаимоотношения, которые изобразил Джордж и Роберт, и Марн совершенно различны, и в том смысле, в котором мы никогда не сойдемся – в реакции на вербальное сообщение: мы имеем различные классы репрезентаций. А отрицание является в этой сфере очень наглядной демонстрацией.

Женщина: Я хочу спросить о том, как это, когда вы сказали «Кот гонял крысу» и «Крыса гоняла кота», как эта линия на картинке может отрицать ее, если действие на картинке продолжается, несмотря на красную черту поперек?

Джон: Потому что вы перечеркнули картинку маркером на другом логическом уровне, как будто завязали узелок на носовом платке : «Не так».

Джуди: Или, как я себе представляю это, в виде петли: Кот гонится за крысой. Она бежит на другой логический уровень.

Джон: Эта петля, взаимоотношение, не существуют – черта!

Джон: Могут быть другие петли, и Джордж, и ты, Марн, и Роберт, и все остальные, кто изобразил разные варианты картинки на одном логическом уровне, избрали эти петли в качестве способа выразить отрицание. То-есть, как вы говорите, «Какие-то другие взаимоотношения». Это очень близко к тому обнажению зубов у собаки.

Женщина: Я не понимаю, как это может отрицать картинку.

Джон: Я верю, что вы не понимаете.

Джуди: Но потом поймете.

Алан: Ну, кажется, с одной системой все ясно. В другой системе есть альтернатива. Но, поскольку обычно избегают предлагать альтернативу, то другая, альтернативная...

Джон: ...важно, с каким мыслителем вы говорите, в смысле, как формулируете вербальную коммуникацию. Возьмите, например, ребенка.Вот маленький пятилетний мальчик несет стакан молока через комнату, а мама говорит «Не разлей». В нашей работе по логике второго внимания «Модели техники гипноза Мильтона Х.Эриксона. Том I и II» мы утверждаем, что бессознательное, которое мы здесь называем вторым вниманием, не воспринимает отрицания.

Джуди: Не думать о синем.

Джон: ...или зеленом.

Джон: Знаете, насколько прочнее и лучше стали бы ваши отношения с вашими детьми, если бы, когда они ставят дом вверх дном и вы сходите с ума, вместо «Не шумите», вы говорили: «Пойди, пожалуйста, во двор и посмотри, поспели ли яблоки на дереве». Когда вы говорите «Не...», вы не предлагаете альтернативу. Или класс альтернатив, предложенных вами, слишком однороден, например, как визуализация кота и крысы, бегущих в разных направлениях, вместо того, чтобы бежать в одном направлении. Существует масса свидетельств о том, что это одна из важнейших частей искажения в наложении:

Джон: Еще один классический случай наложения синтаксиса на наши опыты, еще одна искажающая функция – трансформация, исходящая из структуры языка, которая (структура) не имеет ничего общего с строением мира, но в которой мы ведем себя, как будто это мир, в котором мы живем.