355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джон Грегори Бетанкур » Заря Амбера » Текст книги (страница 4)
Заря Амбера
  • Текст добавлен: 16 октября 2016, 23:20

Текст книги "Заря Амбера"


Автор книги: Джон Грегори Бетанкур



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 5

Теперь мое внимание сосредоточилось на картах, разложенных на столе. Я пытался понять, что же видит в них Фреда. Все выпавшие карты оказались портретами неких мужчин. Пятеро из них, возможно, были мертвы. Четверо определенно были живы. Каким-то образом я узнал двоих мертвых – узнал и твердо был уверен, что они и вправду умерли. Однако же я никогда с ними не встречался. Из четырех живых я знал одного лишь Дворкина. Я внимательно всех рассмотрел и окончательно убедился, что никогда прежде не видал ни Эйбера, ни Локе, ни Фенна.

– Ты – предсказательница, – сказал я Фреде. – Что предвещает этот расклад?

– Я точно не уверена. – Фреда прикусила губу и оглядела миниатюрные портреты, ни на одном не задерживаясь взглядом надолго. – Здесь одни лишь люди – никаких ключей, никаких намеков на прошлое, настоящее или будущее место пребывания. Можно определенно сказать, что в надвигающихся событиях вся семья окажется связана с тобой, но сейчас, когда близится война, в этом нет ничего удивительного. Отец и все остальные, как живые, так и мертвые, играют в этом какую-то роль. Но какую?

– Это ты мне должна сказать.

Фреда похоже, и вправду была сильно озадачена. Она сидела нахмурившись и барабанила пальцами по крышке стола. Не приходилось сомневаться, что Фреда относилась к своему гаданию очень серьезно. В конце концов она со вздохом откинулась на спинку кресла.

– Я вижу больше вопросов, чем ответов, – созналась Фреда.

– Мне доставать еще карты?

– Еще одну. Обычно я не использую так много карт, гадая на кого-то, но в данном случае...

Я перевернул следующую. На ней изображено было место, где я никогда не бывал: мрачная крепость, наполовину захваченная ночной бурей, наполовину залитая ослепительным светом. Я сказал «наполовину», поскольку небо словно было расколото надвое: слева – темное полотнище, усыпанное звездами, а справа – ослепительное красно-желто-оранжевое небо. Больше всего правая сторона напоминала бутылку с разноцветным песком, который так перемешали, что можно разглядеть каждую песчинку, но нельзя сказать, какой же это цвет в целом.

Я ощутил покалывание в ладонях. Я не мог заставить себя смотреть на эту картинку дольше пары секунд – очень хотелось отвести взгляд. У меня возникло ощущение, что безумная эта картинка – вовсе не каприз художника, а реально существующее место... Место, где одновременно и день, и ночь, и холодно, и жарко, где не существует времен года, бесформенное и постоянно изменяющееся место. И оно мне не понравилось.

– Владения Хаоса? – промолвила Фреда. – Как странно! Им не полагалось очутиться здесь. Я даже не знала, что эта карта у меня сейчас с собой... Я не собиралась ее брать!

Так значит, это снова Хаос...

Не знаю, что там представляет собой этот дворец, но гостеприимным его не назовешь, решил я, содрогнувшись. Окружающие здания, очерченные молниями силуэты, сама его сущность – от этого всего у меня волоски на загривке встали дыбом, а на руках проступила гусиная кожа.

Повинуясь неясному порыву, я перевернул карту изображением вниз. И как только эта картинка со всеми ее противоестественными углами и потусторонней географией исчезла с глаз моих, я сразу же почувствовал себя лучше. Лишь сейчас я сообразил, что от одного только созерцания этой карты меня бросало в пот.

– Почему ты так поступил? – спросила Фреда. К счастью, она даже не попыталась перевернуть карту обратно.

– Не знаю, – честно ответил я. – Мне просто показалось, что так будет правильно. Я почему-то очень не хочу ее видеть.

По правде говоря, я и не мог бы больше на нее смотреть. При одной лишь мысли об этой карте у меня начинала болеть голова.

– Понятно. – Фреда снова нахмурилась. – У Мэттьюса были в точности такие же ощущения. Нам пришлось всем скопом тащить его туда, когда...

– Когда что?

Фреда заколебалась, потом все-таки сказала:

– Когда он достиг совершеннолетия.

Я взмахом руки указал на перевернутую карту.

– Это что-нибудь означает? Ну, то, что я вытащил Владения Хаоса?

– Все действия с картами что-то да означают. Они отражают окружающий мир.

– И что же это означает на сей раз?

– Я... не могу сказать.

Я сглотнул; внезапно мне снова стало не по себе. Не могу – не имею возможности или не имею права? Ее манера высказываться наводила на размышления; а кроме того, Фреда так внезапно занервничала, что я убедился – она сказала мне далеко не все из увиденного.

Тут меня посетила неприятная мысль. Я постучал пальцем по карте Хаоса.

– Мы ведь не туда направляемся, правда?

– Нет. Джунипер настолько далеко от Владений Хаоса, насколько лишь представляется возможным. Надеюсь, достаточно далеко, чтобы мы там были в безопасности.

В безопасности от чего? От адских тварей? Или от кого-то – или чего-то – другого?

Однако же от вопросов я воздержался. Зовите это как хотите, хоть гордостью, хоть упрямством, но я предпочитаю поменьше спрашивать и побольше наблюдать. А потому я решил, что попытаюсь свести вопросы к минимуму и сделать их попроще и покороче.

Фреда сгребла карты и принялась их перебирать, потом извлекла из колоды Козырь с изображением сонного, поросшего мхом замка на вершине отдаленного холма. Она протянула карту мне.

– Это – Джунипер, – сообщила Фреда. – По крайней мере, таким он был. Эйбер нарисовал эту карту два года назад.

У подножия холма примостилось небольшое селение, дышащее миром и покоем, – десятков семь беленых домиков под соломенными крышами. Вокруг раскинулись поля и зеленели пастбища, виднелись амбары и скотные дворы, пруды и довольно широкая речка. Джунипер на вид ничем не отличался от множества мелких крепостей Илериума и ничем не походил на Владения Хаоса. От него у меня мурашки по коже не ползли. И уже от одного этого я почувствовал себя намного лучше.

– За два года многое может измениться, – заметил я.

– И изменилось.

Пока я смотрел на карту, крохотные коровы, овцы и кони, нарисованные с безупречной искусностью, начали двигаться. Я сглотнул и заставил себя перевести взгляд на Фреду.

– И что же там изменилось? – поинтересовался я.

– Появился военный лагерь – войско отца, естественно. Джунипер не в осаде – пока, по крайней мере. Но теперь он сделался шумным и грязным. Боюсь, он никогда уже не станет прежним.

Я понимающе кивнул. Да, на войне такое случается частенько. Год сражений с адскими тварями навсегда изменил Илериум, и не сказать, чтобы к лучшему.

– Но раз Джунипер так сильно изменился, – медленно произнес я, надеясь обрести еще одну зацепку, какой-нибудь ключ, который помог бы мне постичь природу этих таинственных карт, – будет ли твоя карта работать?

– Да... после подгонки. Просто на это потребуется больше времени. Ведь суть места осталась прежней, хоть общий вид и изменился.

Я вернул Фреде карту с Джунипером. Фреда печально вздохнула, положила карту в колоду, перетасовала и спрятала в небольшую деревянную шкатулку. Шкатулка, похоже, была сделана из тикового дерева; крышку украшал замысловатый перламутровый узор в виде льва.

– Так ты говоришь, эти карты сделал Эйбер? – спросил я. Пожалуй, неплохо бы воспользоваться моментом, пока Фреда склонна общаться, и попытаться разузнать как можно больше.

– Да. – Фреда улыбнулась, рассеянно глядя куда-то вдаль. Похоже, она любит этого своего брата. – У него это хорошо получается... почти так же хорошо, как у отца, хоть Эйбер по своей привычке позабавился над каждым, когда его рисовал. – Она взглянула на меня. – Интересно, как он нарисует тебя... надеюсь, неплохо. Думаю, ты ему понравишься.

Я фыркнул.

– С чего бы вдруг ему понадобилось меня рисовать?

– А почему бы и нет? Он рисует все и всех, о ком считает, что они могут пригодиться. Должно быть, у него в покоях скопилось уже несколько сотен – если не тысяч – карт. Даже не знаю, где он умудряется их держать.

Я посмотрел в окно. Все те же пологие холмы, все те же странные всадники с лишним суставом на руках. Должно быть, мы приближаемся к месту назначения, раз ландшафт теперь почти не меняется. Или, может, Дворкин решил отдохнуть от магии.

– Не знаешь, долго ли нам еще ехать? – поинтересовался я.

– Отец тебе не сказал?

– Он изъяснялся... скажем так, неопределенно.

– Это мудро – соблюдать осторожность во время путешествия, – сказала Фреда, чуть склонив голову набок. – Не сомневаюсь, что все это исключительно ради нашей безопасности.

– Тогда расскажи мне еще о Джунипере.

– А о чем там рассказывать? Это отдаленная Тень. Думаю, отец когда-то перебрался сюда в надежде на мирную жизнь, посвященную научным занятиям и размышлениям. Но все эти нападения вынудили его вернуться к активным действиям. Ему это не по душе, но он способен быть человеком действия... героем... когда на него находит подобный стих. Или когда обстоятельства заставляют. – Фреда посмотрела в окно. – Мы уже подъезжаем. Я узнаю эти места.

– Если хорошенько подумать, нынешняя ночь – одна из худших в моей жизни, – заметил я. Хуже мне было, только когда умерла мама. – Попросту говоря, я предпочел бы остаться дома. Там я по крайней мере знал, где нахожусь... ну, или думал, что знаю.

При этих словах лицо Фреды сделалось печальным, и я понял, что невольно затронул весьма щепетильную тему – дом.

– Извини, – сказал я, внезапно осознав истину. – Твой дом... он разрушен, да? На него тоже напали адские твари?

Фреда кивнула.

– Я называла его Не'ервон, – сказала она. – Это было... чудесное место. И мирное. Они уничтожили его, пытаясь добраться до меня. Отец спас меня в последний момент.

Эта история была до безобразия сходна с моей, о чем я и не замедлил сказать.

– Отец сейчас собирает народ вокруг себя, – сказала Фреда. – Как только он обнаружил, что на его друзей и родственников началась охота, он приложил все усилия, чтобы нас спасти. Потому-то в Джунипере и сделалось так людно.

– Я не знал...

– Никто из нас ничего не знал. – Фреда с трудом подавила зевок. – Путешествие выдалось долгим, и я здорово устала. Надеюсь, ты не сочтешь это грубостью, но...

Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

– Вовсе нет, – пробормотал я.

Фреда отыскала превосходный способ избавиться от моих расспросов. И как раз в тот момент, когда ответы делались все интереснее и интереснее.

Я сидел и терпеливо наблюдал за Фредой; в конце концов дыхание ее сделалось размеренным, а глазные яблоки начали двигаться под веками. Пусть ей приснятся лучшие времена. Работа никуда не денется.

Стараясь двигаться как можно тише, я быстро обыскал экипаж. Ни бумаг, ни свитков, ни книг, ни магических кристаллов, стреляющих огненными лучами, – ничего. Только небольшой рычаг, приводящий в действие какой-то потайной механизм – должно быть, с его помощью открывают дверь.

Потом я обнаружил, что сиденье подо мной движется. Я повертел его и открыл небольшой ящик. В нем лежала стопка мягких белых одеял, да и все.

Я вздохнул и укрыл Фреду одеялом. Может, так ей будет уютнее. Фреда пошевелилась, пробормотала нечто невнятно-благодарное и снова затихла.

Слегка разочарованный тем, что не нашел ничего стоящего, я уселся и принялся размышлять. Как я заметил, Фреда оставила свою шкатулку с картами на столе. Может, это своеобразное предложение посмотреть на них?.. Но у меня почему-то было такое ощущение, что они для меня запретны. Да и кроме того, я уже успел понять, что информации в них мало, если рядом с тобой нет опытного человека, способного объяснить, кто или что на них изображено. И вдруг изображения начнут двигаться? Я не знал, что в таком случае делать – разве что перевернуть карту или накрыть ее ладонью, как это делала Фреда? Нет, лучше уж я не стану их трогать.

Больше в экипаже не нашлось ничего такого, что могло бы послужить подсказкой. Его так тщательно вычистили, что не осталось даже сора или пятен, способных поведать о предыдущих пассажирах.

И так, глядя в окно и размышляя обо всем, что я повидал и что натворил за последний день, я смотрел, как мимо проносятся зеленые пологие холмы, миля за милей. Карты... Тени... магическое путешествие... Джунипер... Владения Хаоса... все это окончательно смешалось у меня в голове, и я не мог распутать эту головоломку.

Я был искренне признателен дяде Дворкину за то, что он после многолетнего отсутствия все-таки вернулся за мной и спас меня. Но что-то мне подсказывало, что у него были на это свои основания. Интересно, какие? Какое место он мне отвел в своих замыслах?

Почему-то мне казалось, что ответ мне не понравится.

ГЛАВА 6

Похоже, Фреда и вправду очень устала. Вскоре после того, как я укрыл ее одеялом, она начала похрапывать. Возможно, магия отнимала у нее куда больше сил, чем казалось мне, – хотя я до сих пор не очень-то верил в ее способность предсказывать будущее. Читая карты, Фреда не сказала почти ничего: несколько имен, несколько намеков на ужасные события, которые могут затронуть Дворкина и его многочисленное потомство – а могут и не затронуть.

Однако же я видел изображение Джунипера – а потому не мог считать это пустой тратой времени. А еще я уразумел, что совершенно не хочу попасть во Владения Хаоса. У меня от этого места мурашки по телу бегут.

Проглядев в окно еще несколько минут и не обнаружив там ничего, кроме новых вопросов, я сдался. Может, Фреда и права, решил я, откинулся на спинку мягкого, удобного сиденья и вытянул ноги – а они у меня длинные. Ночь выдалась очень утомительная, а поспать мне удалось не больше пары часов. Надо попытаться это наверстать.

Я закрыл глаза. Я был полон усталостью по самое горло – и все равно долго ворочался, пытаясь устроиться поудобнее. В голове продолжали сновать мысли, касающиеся сегодняшних событий; они порождали все те же вопросы, которые я уже себе задавал, но не приносили ответов.

В конце концов я все-таки уснул, но сказать, чтобы я спал как убитый, было нельзя. Да и назвать этот сон освежающим тоже было трудно. Мне снились Хельда, адские твари, горящие дома, зеленое пламя, кони, плюющиеся огнем, – а надо всем этим высился замок из волшебных сказок, разросшийся до кошмарных размеров, легендарный Джунипер.

Некоторое время спустя экипаж замедлил ход. Я почувствовал это и мгновенно проснулся, зевая и потягиваясь.

Напротив тихо посапывала Фреда, свернувшись клубочком. Я решил, что будить ее покамест не стоит. Лучше подождать, пока мы и вправду не доберемся до места.

Я отодвинул кружевную занавеску и взглянул в окно. Если закатное солнце не врало, утро сменилось вечером. На смену зеленым холмам пришли поля и огромный военный лагерь, тянущийся, насколько хватало взгляда. Длинные ряды шатров, загоны для лошадей, овец и коров, сотни костров, на которых готовится пища, и бессчетные тысячи солдат – и те, с лишними суставами на руках, и обычные люди. В экипаж звуки снаружи почти не проникали, но мое воображение послушно дорисовало шум большого лагеря, похвальбу солдат, отдыхающих или занятых каким-нибудь нехитрым делом, топот сапог, поскрипывание кожи и звяканье кольчуг.

Мы проехали мимо большого плаца, на котором маршировало несколько подразделений, а в отдалении я увидел солдат, которые, разбившись на пары, отрабатывали фехтовальные приемы. В общем, все тут было знакомо – но приняло такие масштабы, каких я никогда прежде не видал.

Король Эльнар собрал против адских тварей армию в восемь тысяч человек, и я считал, что он командует огромным войском. Но по сравнению с этим лагерем войско Эльнара было каплей в море. Здесь, должно быть, собрались десятки тысяч солдат – и мысль об этом повергла меня в благоговейный трепет. А мы все ехали вперед, мимо бесконечных шатров.

Но кому они служат? Маленькая крепость – вроде крепости Дворкина – просто не сможет прокормить столько солдат. У Дворкина должны быть союзники, причем могущественные. В Пятнадцати королевствах никто не смог бы собрать подобную армию и обеспечить ее всем необходимым.

Я открыл окно и высунулся наружу. Наконец-то я увидел конечный пункт нашего путешествия – Джунипер, в точности такой же, каким его нарисовал Эйбер. Но Эйбер не отдал ему должного.

На холме высился величественный замок, поросший мхом и плющом. Древние стены достигали в высоту добрых восьмидесяти футов. Сложены они были из массивных блоков высотой почти в мой рост. Да, здешнее строительное искусство впечатляло. Осаждать эту крепость будет ой как непросто.

Когда дорога свернула и устремилась к Джуниперу, сопровождавший нас эскорт отстал. Не замедляя хода, экипаж влетел на наклонный въезд, въехал в массивную арку ворот и, свернув направо, очутился во внутреннем дворе, мощенном красным плитняком. Затем экипаж остановился и слегка покачнулся – видимо, это Дворкин слез с крыши. Я коснулся руки Фреды. Она что-то вопросительно промычала.

– Мы приехали.

Фреда села, зевая.

– Джунипер?

– Полагаю, да.

Фреда потянула за небольшой рычажок, расположенный в левой стенке, у двери. Дверь мгновенно отворилась, и выдвинулась все та же хрустальная лестница, столь хрупкая на вид.

Я спустился первым, разглядывая толпу, что как раз начала собираться. Здесь были и офицеры, и слуги в бело-красных ливреях; слуги несли воду и еще какие-то напитки. Еще я узнал двух сыновей Дворкина, которых видел на картах Фреды, – Локе и Дэвина. Похоже было, будто всем здесь не терпится немедленно поговорить с Дворкином – его окружили со всех сторон и заговорили все разом. Ну никак не менее десятка человек. Локе не обратил на меня ни малейшего внимания. Дэвин взглянул с любопытством, но ничего не сказал. Очевидно, для них я был слишком незначительной персоной.

Когда в проеме экипажа показалась Фреда, я предложил ей руку и помог спуститься.

Дворкин словно забыл про нас. Он был очень занят – отдавал приказы. Куда переместить войска, какие склады с провиантом вскрыть, как изменить расписание тренировок и патрулирования – как будто он был генералом и командовал этой армией.

– Пойдем, – сказала мне Фреда. – Он тут застрял надолго.

Она взяла меня под руку и повела к большим двустворчатым дверям, сквозь которые тек теплый, прогревшийся за день воздух. А еще через них тек поток слуг.

– Но если я ему понадоблюсь...

– Если ты ему понадобишься, он тебя найдет, когда сможет. Обычно он так и делает.

Я не стал спорить. Я до сих пор слишком мало знал, чтобы принимать решения. Но все же достаточно, чтобы понять: Фреда – пока мой единственный ключик к загадочной двойной жизни Дворкина. Надо как-то умудриться побеседовать с ней наедине и попытаться ее обаять и еще что-нибудь разузнать, пока дядя не пожелает повидаться со мной. В конце концов, я хорош собой и всегда пользовался успехом у женщин. Быть может, если закрутить роман...

Двустворчатая дверь привела нас в большой зал для приемов. Правая стена была изрезана высокими узкими окнами. Витражи в окнах изображали сцены охоты и битв. Прочие стены были увешаны гобеленами с изображениями того же рода. Впереди на невысоком помосте стоял трон, а по сторонам – полдюжины деревянных кресел. Все они сейчас были пусты – чего отнюдь нельзя было сказать о комнате; не менее десятка слуг бежали куда-то с поручениями, тащили какие-то коробки, кипы свитков и пергаментов, подносы с едой и еще всякую всячину. Еще несколько слуг спустили из-под потолка огромную хрустальную люстру, подвешенную к центральной потолочной балке, и теперь хлопотали над ней, стирая пыль и заменяя свечи.

– Нам сюда, – сказала Фреда и направилась к двери, расположенной слева от помоста. Я заколебался на миг, потом двинулся следом.

Тут в зал влетел Дворкин со своей свитой, причем его спутники так и продолжали говорить одновременно. Мне послышалось, будто кто-то из офицеров назвал Дворкина принцем. Я оглянулся, потрясенный, но они уже втянулись в другую дверь.

Мы же прошли в широкий коридор. Я отметил про себя, как изменилась Фреда, очутившись в замке. Она постоянно улыбалась и кивала попадающимся по дороге слугам и солдатам. А они называли ее «леди» и кланялись. На меня они посматривали с любопытством, но никак не приветствовали. А Фреда никак не показывала им, кто я такой.

Мы свернули, свернули еще раз и поднялись по широкой винтовой лестнице на второй этаж. Здесь слуг было меньше, но они были постарше и казались более вышколенными. Они тоже кланялись, но говорили при этом не просто «леди», а «леди Фреда», словно привыкли общаться с ней.

В конце последнего коридора обнаружилась гостиная, устеленная коврами и заставленная удобными креслами и диванами. Большую часть западной стены занимало большое витражное окно – тоже с охотничьими сценами, – и закатное солнце наполняло комнату теплым, уютным светом.

– Фреда! – воскликнула сидевшая на одном из диванов женщина.

Я присмотрелся к ней. Она казалась старше Фреды, но они вполне могли быть сестрами. В обеих проглядывало неоспоримое сходство с Дворкином.

– Пелла, ты вернулась! – радостно поприветствовала ее Фреда. – Когда ты добралась сюда?

– Вчера вечером.

– Трудности были?

– Ничего, заслуживающего упоминания.

Они обнялись, а затем Фреда вытолкнула меня вперед.

– Это Оберон.

Пелла приподняла изящно очерченные брови.

– Тот самый, давно пропавший Оберон? Я думала, отец...

– Нет, – с нажимом произнесла Фреда. – Оберон, это моя родная сестра, Пелла.

«Давно пропавший Оберон?» Интересно, что она имела в виду? Такое впечатление, будто она обо мне слыхала. Но откуда? Разве что Дворкин что-то рассказывал... Но зачем бы это ему?

Я решил пустить в ход все свое очарование, а потому поцеловал Пелле руку.

– Зовите меня Обере, – сказал я и обворожительно улыбнулся.

– А он сообразителен, – заметила Пелла. – Думаю, он еще заставит Эйбера побегать.

– Эйбер? – переспросил я. – Так он тоже здесь?

– Конечно, – откликнулась Пелла.

– Думаю, он вот уж год как не покидал стен Джунипера, – добавила Фреда.

– Как, совсем?

Я был озадачен. Конечно, замок казался красивым и удобным, но мне бы все равно не хотелось безвылазно сидеть здесь целый год. Я бы тренировался вместе с солдатами. А нет, так охотился бы или патрулировал леса, или просто исследовал неизведанные края.

– Он был слишком занят – ухлестывал за служаночками.

Я лишь моргнул в ответ и промычал нечто невнятное. Признаться, я был искренне удивлен.

– Он такой невинный, – заметила Фреда, обращаясь к Пелле. – Понимаешь, он вырос в Тени... Он совершенно ничего не знает ни об отце, ни о нашем семействе.

– Не такой уж я невинный! – возмутился я. Женщины дружно рассмеялись, но смех был добрым, и я на них не обиделся.

Тут сзади кто-то кашлянул. Я обернулся и обнаружил еще одну женщину. Она стояла, прислонившись к дверному косяку. Выглядела незнакомка весьма обольстительно. На ней было мерцающе-белое платье, с глубоким декольте, демонстрировавшим изумительную ложбинку на груди. Она была младше, чуть-чуть пониже и намного привлекательнее, чем Фреда с Пеллой – хотя и они были хороши. У женщины были коротко подстриженные каштановые волосы; макияж подчеркивал высокие скулы, бледную кожу и безукоризненно белые зубы. Она была красива и знала это.

Но когда она смерила меня хищным, оценивающим взглядом, я понял, что она мне не нравится.

– Оберон, это Блэйзе, – сказала Фреда.

В голосе ее появились отчетливые ледяные нотки. Очевидно, мы испытывали к этой женщине одинаковые чувства.

– Представляем друг друга? – раздался за спиной у Блэйзе веселый мужской голос. – Что, у нас кто-то новенький?

Мужчина шутливо подтолкнул Блэйзе, улыбнулся в ответ на ее негодующий взгляд и проскользнул мимо нее, словно красный вихрь.

– Эйбер? – спросил я, изумленно уставившись на него. Он был одет в точности так же, как на карте, – весь в красном с головы до ног.

– Совершенно верно! – Он рассмеялся, шагнул вперед и крепко пожал мне руку. – А ты, я полагаю, давно потерянный Оберон...

– Именно. Зови меня Обере.

– Если не возражаешь, братец, я тебя спасу от этих старых клуш.

И он подтолкнул меня к стене – точнее, к ручной тележке, уставленной бутылками с разнообразными крепкими напитками.

– Выпить хочешь?

– С удовольствием!

Я взглянул поочередно на Фреду, Пеллу – ну, и на стоящую за ними Блэйзе.

– Не желаете присоединиться? – вежливо спросил я.

– Эйбер знает, что я люблю, – отозвалась Блэйзе. Похоже, она все еще слегка дулась.

– Яблочное бренди, – с усмешкой произнес он и подмигнул мне. – Фреде с Пеллой – красное вино. А тебе, братец Оберон?

Опять этот «братец». Почему они называют меня так? Я совсем уж было хотел спросить, но вместо этого сказал:

– На твое усмотрение.

– Виски? Неразбавленное?

– Прекрасно. Для нынешнего дня – в самый раз.

Эйбер проворно наполнил бокалы, а я их раздал. Все уселись полукругом вокруг тележки с напитками. Пелла с Фредой болтали о каких-то неведомых мне людях, Блэйзе делала вид, будто внимательно их слушает, а Эйбер рассматривал меня сквозь бокал. Я пригубил свое виски и ответил ему таким же взглядом.

– Хорошее виски, – сказал я.

– Оно доставлено из одной удаленной Тени, ценой великих усилий и риска... Я лично его доставил. Лучшее виски, какое мне когда-либо встречалось.

– Можешь поверить ему на слово, – подала голос Пелла. – Он бродит по Теням больше любого из нас. И всегда возвращается с чем-нибудь вкусненьким.

– Все ради тебя, милая сестра! – рассмеялся Эйбер. А затем он вскинул бокал, словно собираясь провозгласить тост. – За короля и семью!

Все прочие последовали его примеру.

– За Дворкина, который меня спас, – сказал я. И лишь теперь я заметил наши отражения в длинном зеркале, висящем на дальней стене. Я был выше любого из присутствующих на голову; затем шли Эйбер и Пелла. Но мне бросилось в глаза не это – а наше сходство с Эйбером. Глаза у нас были разного цвета, а вот овал лица и форма носа – совершенно одинаковые. И что-то в нас наводило на мысль о семейном сходстве. Пожалуй, скулы, высокие и широкие. Такое сходство не могло быть случайным.

Мы выглядели, словно братья.

И хотя до сих пор я гнал от себя эту мысль, с женщинами у нас тоже было много общего.

Я едва не захлебнулся виски и поспешил поставить бокал. «Но мой отец мертв. Он был морским офицером».

Так мне говорили всю мою жизнь. Но теперь, когда перед глазами у меня оказались столь сокрушительные доказательства, на свет выплыла совершенно иная истина. Я – сын Дворкина.

Теперь все стало на свои места. И интерес, который Дворкин постоянно проявлял ко мне и моей матери. И уроки, которые он мне преподал в детстве. И его неожиданное возвращение, когда он явился, чтобы спасти меня от адских тварей – точно так же, как он спас Фреду и прочих своих детей.

Я был частью его семьи. А все эти незнакомцы – частью моей семьи.

И Фреда, и Эйбер это знали. Ведь они называли меня братом. Должно быть, Пелле и Блэйзе это тоже известно. Очевидно, один лишь я оказался настолько слеп, глуп или наивен, что не догадался об истинном своем происхождении.

Но почему ни Дворкин, ни мать не сказали мне ни единого слова? Почему я вынужден был все эти годы считать себя сиротой? Так нечестно! В детстве я так мечтал об отце, о братьях и сестрах, о настоящей, большой семье! И вот теперь выясняется, что все это время у меня были братья и сестры, и отец мой был жив – только я об этом не знал.

Почему мать скрыла от меня правду?

Почему мне пришлось расти в одиночестве?

Пожалуй, у меня будет к моему новообретенному отцу несколько весьма неприятных вопросов. Ну, а пока что, пожалуй, стоит попытаться скрыть, что я лишь сейчас осознал истинное положение дел. Мои братья и сестры вели себя так, будто мне полагалось знать всю правду. Ладно, пускай пока так и считают. Если окружающие предполагают, что тебе и без того много известно, из них легче что-то вытянуть, как, скажем, из Фреды тогда, в экипаже.

Внезапно я понял, что упустил какой-то важный поворот беседы. Я сосредоточился на том, что говорил Эйбер.

Мой новоявленный брат как раз произнес:

– ...по крайней мере, так заявил Локе. Впрочем, я бы не поручился, что он прав.

– Время покажет, – заметила Блэйзе. Пелла рассмеялась.

– Ты всегда так говоришь, дорогая. Но до сих пор оно ничего еще не показало.

Блэйзе ощетинилась, словно загнанная в угол кошка. Я понял, что сейчас она скажет что-нибудь такое, о чем впоследствии пожалеет, и поспешил вмешаться.

– Я очень рад, что наконец-то повстречался с вами. А сколько нас сейчас всего в Джунипере? Фреда говорила что-то насчет сбора семьи.

– Недурно проделано, братец, – с усмешкой произнес Эйбер. – Так вот, если не присоединяться к перебранке, – он многозначительно посмотрел на Блэйзе и Пеллу, – а ответить вместо этого на твой вопрос, в настоящий момент в замке пребывает четырнадцать членов семьи – включая тех, кто находится в данной комнате.

– Четырнадцать?! – невольно вырвалось у меня.

– Я понимаю, что на первый взгляд этого многовато, – сказала Фреда, – но я уверена, что ты с легкостью запомнишь, кого как зовут.

– А когда я их увижу?

– Думаю, вечером, за ужином, – сообщил Эйбер. – Ради свежей крови они выползут из своих щелей.

– Эйбер! – Фреда демонстративно посмотрела на брата.

– А как надо? Выползут из-под ковриков? – предложил тот другой вариант.

Фреда вздохнула:

– Анари.

Она повелительно взмахнула рукой – лишь сверкнули драгоценные камни в перстнях, – и к ней поспешил пожилой мужчина в красно-белой ливрее.

– Слушаю вас, леди, – произнес он.

– Отведи лорда Оберона наверх и подыщи для него подобающие покои, – распорядилась Фреда, потом одарила меня ослепительной улыбкой. – Я уверена, что ему захочется до ужина отдохнуть и привести себя в порядок.

– Да, неплохо бы, – откликнулся я. Хоть мне и жаль было покидать тележку со спиртным, помыться и вздремнуть сейчас было актуальнее. Такое впечатление, что сегодня вечером мне нужно быть в хорошей форме, ибо четырнадцать новоявленных родственников будут прислушиваться к каждому моему слову и присматриваться к каждому движению.

А еще я отметил про себя, что Фреда назвала меня «лорд Оберон». Пожалуй, к этому титулу я могу привыкнуть.

– Пожалуйста, сюда, лорд, – сказал Анари, направляясь к двери.

– Значит, до ужина.

И, вежливо помахав рукой родственникам, я двинулся следом за Анари.

И услышал, как Блэйзе прыснула и почти беззвучно выдохнула:

– Ну разве он не прелесть?

Я почувствовал, что у меня горят щеки. Меня еще никогда не называли «прелестью». Я бы, пожалуй, не обрадовался, даже услышав такое от женщины, с которой я делю постель. И мне уж точно не хочется, чтобы меня так именовала собственная сестра – пусть даже матери у нас и были разные.

Ну ладно, прелесть я или не прелесть, но я сделал все, что мог. В конце концов, я – солдат и не привык к тонкостям высшего света и придворной жизни, даже если и принадлежу к этому самому высшему свету по праву крови. Ну что ж, значит, действуем, как обычно. Я сделаю все, что смогу, а они либо примут меня вместе со всей моей неотесанностью, либо нет. В любом случае, мы останемся родственниками.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю