Текст книги "Пылающее копье"

Автор книги: Джон Голсуорси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

III
МИСТЕР ЛЕВЕНДЕР ВЫСТУПАЕТ ПЕРЕД ТОЛПОЙ ГУННОВ

«Народу нужен пафос! – думал мистер Левендер, подходя к окраинным домам. – Моя первая задача тем не менее собрать народ».

– Не скажете ли вы, – обратился он к мусорщику, – где здесь рыночная площадь?

– У нас ее нету.

– В таком случае, где же ратуша?

– Тоже нету.

– Где же, наконец, собираются люди? – спросил мистер Левендер.

– А они не собираются.

– Разве здесь не бывает массовых митингов?

– Гм! – загадочно хмыкнул мусорщик.

– Я хотел бы сказать здесь речь о деторождении.

– Билл! Джентльмен хочет говорить о деторождении. Куда бы его послать?

Человек, несший ящик с инструментами, даже не обернулся.

– Видали? – сказал мусорщик и, стегнув свою кобылу, поехал прочь.

"Как это неучтиво!" – подумал мистер Левендер. Что-то холодное и влажное ткнулось ему в руку, он вздрогнул и увидел Блинк, которая плясала вокруг него, изогнувшись, как подкова. С шеи собаки свисал обрывок бечевки. В горький миг разочарования вид преданного существа доставил мистеру Левендеру чистую радость.

– Удивительное животное! – прошептал он.

Овчарка ответила ему прыжками и таким оглушительным лаем, что двое мальчишек и девочка с коляской остановились посмотреть и послушать.

"Она словно ртуть", – подумал мистер Левендер, и, поскольку собака занялась его шляпой, которую она сбила наземь, изливая чувства, он погладил ее по голове и пощекотал за ухом. Овчарка пришла в состояние гипнотического транса, прерывавшегося лишь блаженным урчанием.

"Самые прекрасные глаза в мире! – думал мистер Левендер, водружая шляпу на место. – Из них так и лучится доброта и невинность!"

Его длинный полотняный пыльник, вывалянная в пыли широкополая шляпа и трость с Т-образным набалдашником привлекли внимание пяти мальчишек, маленькой девочки с коляской, почтальона, горничной и трех престарелых леди.

– Какая прелестная собачка! – сказала одна из престарелых леди. Чудная собачка! Скажите, вы пастух?

Мистер Левендер снял шляпу.

– Нет, сударыня, – сказал он, – я оратор.

– Как это глупо с моей стороны! – сказала престарелая леди.

– Что вы, что вы, это моя вина. – И мистер Левендер поклонился. – Я пришел сюда, чтобы произнести речь о необходимости деторождения.

Престарелая леди, пронзительно взглянув на него, сказала что-то на ухо своим спутницам, и они отошли подальше.

Тем временем разнесся слух, что на Клемансо-Роуд околела лошадь, и новые мальчишки, девочки и три солдата в синих госпитальных пижамах с красными шнурами присоединились к окружению мистера Левендера, который счел столь быстрое образование аудитории за истинный промысел господень. Он огляделся, ища трибуну, но не увидел ничего, кроме низкой кирпичной ограды, окружавшей виллу, возле которой он находился. Поэтому он вскарабкался на ограду и встал там, крепко уцепившись за веточку молодой акации, а Блинк, встав на задние лапы, царапала кирпич, подвывала и обнюхивала хозяйские ботинки. Вдохновленный ропотом изумления, быстро перераставшим в веселые возгласы, мистер Левендер обнажил голову и произнес следующее:

– Братья британцы, в этот критический момент в истории нашей родины я не стану извиняться перед вами за то, что обращаюсь к незнакомым людям, собравшимся вокруг меня. Здесь, в колыбели патриотизма, в самом сердце великих национальных движений, я могу с полной уверенностью полагать, что вы сознаете, как нужны стране люди. В этот момент, когда каждый мужчина определенного возраста и выше нужен фронту, а каждая взрослая женщина работает в госпиталях, на заводах, в сельском хозяйстве и так далее, мы, как никогда, должны мобилизовать все остающиеся силы генетического прогресса для увеличения народонаселения нашей страны. Ни один мужчина, ни одна женщина не имеют права уклониться от исполнения этого высокого долга, ибо наша цель уничтожить нашего общего врага. Бок о бок с нашими американскими двоюродными братьями, с прекрасной Францией и Владычицей Адриатики мы боремся за устранение величайшей угрозы, которая когда-либо нависала над цивилизацией. Наш злобный враг силен и беспощаден. И пока от меня что-то зависит, каждый мужчина, каждая женщина отдадут себя священному делу победы; они будут стоять до последней капли крови и скорее погибнут, чем позволят нам оставить нашу ниву невспаханной. Но, леди и джентльмены, мы не должны забывать, что на место каждого павшего на поле брани мы обязаны поставить двоих. Вы не должны довольствоваться обычными усилиями, ибо сейчас не мирное время. Никогда еще в истории нашей родины не было такой безотлагательной потребности... в близнецах, если вы позволите мне употребить это образное слово. Да будут не один, а двое новорожденных в каждой семье и в каждом доме, где нет семьи, ибо только так мы сможем залечить раны, нанесенные войной.

В этот момент теперь уже многочисленные слушатели, дотоле стоявшие молча, разразились криками: "Так-так! Давай еще!" – и мистер Левендер, хотевший жестом призвать к вниманию, выпустил из рук ветку акации и свалился с ограды в сад. Все время речи своего хозяина Блинк подскуливала и тыкалась носом в его ботинки, но теперь, видя, что хозяин исчез, она перемахнула через ограду и очутилась у него на груди. С трудом поднявшись на ноги, мистер Левендер предстал перед пожилым господином чрезвычайно деловитого вида, который тут же проговорил:

– Вы нарушаете частную собственность!

– Да-да, я знаю, – вежливо ответил мистер Ле-вендер, – я очень извиняюсь. Я ведь попал сюда не нарочно.

– Вздор! – сказал господин.

– Я свалился с ограды.

– Как вы думаете, чья это ограда? – спросил господин.

– Откуда мне знать? – сказал мистер Левендер. – Я ведь не здешний.

– Пошла прочь! – крикнул господин, пиная ботинком Блинк.

Глаза мистера Левендера засверкали.

– Вы можете оскорблять меня, – проговорил он, – но если вы будете бить мою собаку, я дам вам пощечину.

– Попробуйте! – сказал господин.

– И попробую, – ответил мистер Левендер и стал расстегивать свой полотняный пыльник.

Неизвестно, до каких крайностей могло бы дойти дело, если бы в это мгновение престарелая леди, принявшая мистера Левендера за пастуха, не появилась на дорожке сада. Она постукивала себя пальцем по лбу.

– Ясно! – Сказал владелец сада. – Уведите его отсюда!

Престарелая леди взяла мистера Левендера под руку.

– Пойдемте со мной, сэр, – сказала она, – и возьмем с собой вашу прелестную собачку.

Мистер Левендер, всегда отличавшийся галантностью, поклонился и, застегнув пыльник, последовал за престарелой леди к воротам.

– Он ударил мою собаку, – рассказывал мистер Левендер. – Что может быть гнуснее?

– Да-да, – утешала его престарелая леди. – Бедная собачка!

Увидев мистера Левендера, толпа, ожидавшая новых развлечений, разразилась протяжным гоготом.

– Постойте! – сказал мистер Левендер. – Я сейчас попрошу их дать, кто сколько может.

– Ах, – сказала престарелая леди, – бедняжка!

– Не знаю, что вы имеете в виду, сударыня, – сказал мистер Левендер, ощутивший прилив сил, – я попрошу их дать, кто сколько может, на увеличение народонаселения.

С этими словами мистер Левендер высвободил локоть, за который держала его престарелая леди, и двинулся в толпу с протянутой шляпой. В то же мгновение мальчишка выхватил у него шляпу, нахлобучил ее себе на голову и пустился прочь, преследуемый Блинк, прыжки и лай которой столь рьяно подгоняли его, что он бежал так быстро, как никогда доселе. Мистер Левендер трусил следом и пронзительно кричал:

– Блинк! Блинк!

Толпа двигалась за мистером Левендером, а престарелая леди поспешала за толпой. Это продолжалось до тех пор, пока мальчишка не добежал до общественной лужи и не бросил туда шляпу, после чего перелез через забор и, сделав стратегический обход, примкнул к толпе, как ни в чем не бывало. Брошенная шляпа, скользнув по поверхности пруда, прочно утвердилась в нем тульей вниз, отдаленно напоминая водяную лилию; Блинк же, видя во всем этом волю хозяина, стояла на берегу и яростно лаяла. Мистер Левендер приблизился к воде, чуть-чуть опередив толпу.

– Моя верная Блинк! – сказал он. – Принеси шляпу! Верная Блинк!

Блинк взглянула в лицо хозяину и, с проницательностью, свойственной ее породе, поняв, что ей надлежит войти в воду, стала пятиться от пруда.

– Она не привыкла к воде, – объяснил мистер Левендер трем солдатам в синих пижамах. – Верная моя Блинк! Принеси же шляпу!

Пятившаяся Блинк уткнулась задом в солдат; они схватили ее за голову и за хвост, швырнули в пруд и стали подгонять камешками в сторону шляпы. Оказавшись в воде, умное животное бесстрашно устремилось вброд к шляпе и, громко лая, стало носом подталкивать ее к берегу.

– Она думает, что это овца, – сказал мистер Левендер, – поразительный пример наследственных инстинктов.

Не в силах совладать со шляпой, – Блинк стала втаптывать ее в грязь.

– Ур-ра! – завопила толпа.

– Хозяин, дай шиллинг, я достану тебе шляпу.

– Благодарю тебя, дитя мое, – сказал мистер Левендер, доставая шиллинг.

Мальчишка – тот самый мальчишка, который швырнул шляпу в пруд, – вошел в воду и направился к шляпе. Но стоило ему подойти поближе, как, рыча и скаля клыки, Блинк стала между ним и шляпой.

– А она не укусит? – завизжал мальчишка.

– Она кусает только чужих, – прокричал в ответ мистер Левендер. Блинк!

Вдохновленная призывом хозяина, Блинк вцепилась мальчишке в куртку; мальчишка рванулся к берегу, шляпа же продолжала красоваться в центре пруда, как мишень для камней, которыми солдаты пытались подогнать ее к берегу. В это время престарелая леди подоспела к мистеру Левендеру.

– Ваша прекрасная шляпа... – пробормотала она.

– Благодарю вас за сочувствие, сударыня, – сказал мистер Левендер, ладонью приглаживая растрепавшуюся шевелюру. – В подобные минуты нельзя не оценить глубокую человечность британцев. Я искренне верю, что ни в каком другом народе вы не найдете такого всеобщего интереса, такого стремления достать шляпу из воды. Что бы ни говорили, мы великая нация и при каждом Удобном случае демонстрируем наши лучшие качества. Вы, вероятно, помните слова передовицы: "В сведенных судорогой и кровоточащих руинах, в которые наш бесчеловечный враг превратил цивилизованный мир, мы, сыны славного острова, продолжаем сиять беспорочной лучезарностью всех тех качеств, которые отличают человека от разъяренного дикого зверя".

– Но как вы достанете шляпу? – спросила леди.

– Того не ведаю, – ответил мистер Левендер, все еще находившийся во власти чувств, пробужденных длинной цитатой. – Да будь у меня пятнадцать шляп, я бы снял их все, чтобы обнажить голову перед добродетелями британского народа, которые устно и письменно славят все великие люди с самого начала войны.

– Да, да, – успокаивала его престарелая леди. – Только я думаю, что солнце сегодня очень печет. Встаньте под мой зонтик.

– Сударыня, вы очень добры, – сказал мистер Левендер, – но ваш зонтик слишком мал. Лишить же вас хотя бы дюйма тени было бы недостойно британского общественного деятеля.

И, сделав шаг назад от предложенного зонтика, он оказался в пруду, о существовании которого позабыл.

– Боже мой! – проговорила престарелая леди. – Вы же промочите ноги!

– Не страшно, – храбро ответил мистер Левендер. – И, увидя, что уже промочил ноги, он закатал брюки, подобрал полы плаща и направился вброд к шляпе, что вызвало неистовый восторг толпы.

"Война учит нас не придавать большого значения мелочам, – размышлял он, выжимая шляпу. – У меня мокрые ноги, но в окопах они были бы гораздо мокрее, если только ноги могут быть мокрее мокрых (ход его мыслей отличался известной точностью)". – Прочь, Блинк, прочь! – Ибо Блинк в радостном волнении бросалась на него, оставляя на пыльнике грязные отпечатки своих чувств. – "Для человека нет ничего отраднее, чем преданность собаки", думал мистер Левендер; он надел шляпу и зашагал к берегу.

Еще более разросшаяся толпа наблюдала за ним со всеми признаками истинного наслаждения, и мистеру Левендеру показалось, что сейчас самое время продолжить речь. Поэтому, не вылезая из пруда, который в данном случае послужил ему трибуной, он произнес нижеследующее:

– Не зависящие от меня обстоятельства собрали вас здесь в количестве, делающем честь нации, к которой мы все принадлежим. В разгар величайшей из войн, которые когда-либо угрожали принципам свободы, я радуюсь при виде такого множества людей, способных подчиниться свободным, безыскусственным порывам своих душ. Ибо, помня о том, что каждый час наш принадлежит отечеству, мы не должны забывать и слова песни, сложенной нашими отцами: "Никогда англичане не будут рабами". Только сохранив свободу своего личного сознания и одновременно всей душою откликаясь на каждый зов государства, только так можем мы рассчитывать на окончательный разгром всех злых умыслов архиврагов рода человеческого.

В это мгновение маленький камешек больно ударил его по руке.

– Кто бросил этот камень? – вопросил мистер Левендер. – Пусть он выйдет вперед.

Виновный – разумеется, не кто иной, как мальчишка, бросивший шляпу в пруд и не соизволивший извлечь ее оттуда даже за шиллинг, – виновный, почуяв угрозу, прибег к испытанному средству: он пронзительно заорал:

– Изменник!

И таков был врожденный патриотизм толпы, что этот крик подхватили сразу во многих местах. На минуту мистер Левендер от изумления потерял дар речи.

– Изменник! Изменник! – разрастался крик, и Блинк взвизгнула от камня, который угодил ей в нос; глаза мистера Левендера сверкнули.

– Гунны! – закричал он. – Гунны! Сейчас я вам покажу!

Произнеся эту невероятную угрозу, он вылез из пруда в ту минуту, когда автомобиль рассек толпу надвое и знакомый голос произнес:

– Куда же это вы залезли, сэр?

– Джо, – сказал мистер Левендер, – не отвлекайте меня!

– Садитесь в машину, сэр!

– Никогда!

– Изменники! – орала толпа.

– Садитесь! – повторил Джо.

И, схватив мистера Левендера за ворот, он свободной рукой сбросил наземь его грязную шляпу, втолкнул хозяина в машину, захлопнул дверцу, влез на свое место и включил полную скорость. Блинк, лая и прыгая, неслась впереди.

Вырвавшись из Пайав Перейд на Боттомли Лейн, Джо гнал машину до тех пор, пока толпа наконец не превратилась в воспоминание. Он остановился, чтобы узнать самочувствие хозяина. Мистер Левендер, высунувшись в окно, глядел назад и дрожал всем телом.

– Ну, сэр, – проговорил Джо, – скажу я вам!

– Джо, – произнес мистер Левендер, – их всех следует арестовать. Все они, без сомнения, гунны!

– Речь явно утомила вас, сэр, – сказал Джо. – Но как бы то ни было, дело с концом.

С минуту мистер Левендер молча смотрел на него, затем прижал ладонь к горлу и хрипло сказал:

– Нет, Джо, я не думаю, что дело с концом. Ни один оратор не мог бы так думать. Ответственность – неотъемлемая часть нашего высокого призвания.

– Минуточку, – пробормотал Джо, нырнув в бездну под водительским сиденьем. – Глотните-ка, сэр.

Мистер Левендер поднес стакан ко рту и выпил все содержимое; лишь по капелькам, оставшимся на усах, он понял, что оно пахнет ромом и медом.

– Джо, – укоризненно сказал он, – вы заставили меня нарушить мои правила.

Джо улыбнулся.

– Да к чему они, сэр? Вы же сегодня будете ночевать дома.

– Ни в коем случае, – сказал мистер Левендер, – сегодня мы ночуем в Хай-Барнет; завтра я скажу там речь о воздержании в военное время.

– Как угодно, сэр. Тогда постарайтесь вздремнуть, пока мы едем.

И, втащив в автомобиль мокрую, обессилевшую Блинк, к черному носу которой пристал какой-то красный лепесток, Джо уселся на свое место и включил скорость. Мистер Левендер, годами не нюхавший спиртного, коего он только что проглотил чуть не полпинты, быстро впал в забытье. И он пришел в чувство, лишь проснувшись следующим утром.

IV
...ИСПЫТЫВАЕТ ПРЕВРАТНОСТИ ОБЩЕСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

«В котором часу назначен митинг?» – Эта зыбкая мысль возникла в голове мистера Левендера, который лежал в постели и смотрел на свет, пробивавшийся сквозь жалюзи. – Блинк!

Собака, которая лежала рядом с постелью и глодала предусмотрительно притащенную в комнату кость, поднялась и посмотрела на хозяина невинными глазами, отличающими ее породу.

"В ее глазах божественное безумие, – подумал мистер Левендер, – это очень радует меня. Ах, как болит голова!" – И, увидев возле руки шнурок от звонка, он потянул за него.

– Да, сэр, – раздался голос.

– Я бы хотел видеть моего слугу Джо Петти, – сказал мистер Левендер. Завтрак мне не нужен, благодарю вас. Как велико население Хай-Барнета?

– Не знаю, о чем вы говорите, сэр, – ответил голос, который явно принадлежал его экономке. – Но Джо вы не увидите, я ему показала, где раки зимуют. Подумать только, он позволил вам промочить ноги!

– Что происходит? – сказал мистер Левендер. – Я полагаю, что вы горничная в хай-барнетской гостинице.

– Конечно, нет, – успокоительным тоном проговорила миссис Петти, вставляя ему в рот термометр. – Покурите немножко эту штуку, сэр. О! Посмотрите только, что эта псина притащила сюда! Фу! – И, схватив кость двумя пальцами, она вышвырнула ее в окно. Блинк, видя, что ее считают виноватой в то время, как она ни в чем не повинна, вытянула левую лапу и положила голову на правую. Миссис Петти склонилась над хозяином, который лежал, глядя в потолок.

– Я так и думала, – сказала она, вынимая термометр, торчавший из-под усов мистера Левендера. – Сто и одна. Лежите, сэр. Ох, этот Джо!

– Миссис Петти, – голос мистера Левендера был слаб, ибо голова болела невыносимо, – принесите, пожалуйста, утренние газеты.

– Нет, сэр. Когда у вас будет сто и десять, термометр взорвется. Я лучше вызову доктора.

Мистер Левендер запротестовал было, но вдруг вспомнил, что у всех общественных деятелей есть доктора.

– Относительно бюлле...? – Он говорил невнятно и проглотил окончание.

– Что? Пули? – выдохнула миссис Петти, лицо которой в этот миг показалось мистеру Левендеру состоящим из скул, глаз и черных теней. – Джо мне не сказал ни слова о пуле. Где и как вы ухитрились ее получить?

– Я не говорил пуля, я хотел сказать бюл-ле-тень. О состоянии здоровья.

Услышав эту загадочную сентенцию, миссис Петти всплеснула руками и, пробормотав: "Бред", – устремилась из комнаты. Стоило ей уйти, как памятливая Блинк поднялась и, подойдя к окну, положила передние лапы на подоконник. Увидя, что кость сияет внизу на лужайке, она, со свойственным всем тонким натурам пренебрежением к житейским последствиям, выпрыгнула в окно. Грохот жалюзи потревожил впавшего в забытье мистера Левендера.

"Мистер Джо Левендер провел ночь спокойно, – подумал он, – однако состояние его остается критическим". И его расстроенному воображению уже представали нарушившие уличное движение толпы у станций метрополитена; люди стояли с вечерними газетами в руках и читали бюллетень о состоянии его здоровья. – "Так-так, – размышлял он, – как это обычно бывает? Завтра мне станет лучше, но я не смогу еще вставать с постели, послезавтра наступит некоторое ухудшение, и мое состояние еще будет внушать опасения, через два дня... Что это за шум..." – До его слуха внезапно донесся звук, подобный вою ветра в сухих камышах в сочетании со скрежетом пилы. Затем последовало громкое царапанье.

– Блинк! – позвал мистер Левендер. Жалобный визг донесся из-за двери. Мистер Левендер встал и открыл ее.

Собака с костью в зубах вбежала в комнату, положила кость у постели и разделила свое внимание между костью и ногами хозяина, видневшимися из-под ночной рубашки, которую он предпочитал пижаме в знак уважения к заветам великого Дизраэли. Достигнув вертикальности, мистер Левендер, разгоряченное воображение которого уже домчалось до времен благополучного выздоровления, почувствовал, что свежий воздух принесет ему пользу, и поэтому высунулся из окна, под которым росла сирень.

– Выздоравливающий мистер Джо Левендер, – бормотал он, – перед тем, как вернуться к исполнению обязанностей, отправился в свою загородную резиденцию.

Его внимание привлекла высокая и стройная юная леди, розовощекая блондинка, которая поливала душистый горошек в саду соседской крепости. Деликатный от природы, мистер Левендер тотчас же стал искать какую-нибудь верхнюю одежду и, облачась в домашнюю куртку с поясом, вернулся к окну. Не прошло и двух минут, как он увидел, что соседка рыхлит землю на клумбе, и, исполненный восхищения, он еще дальше высунулся из окна и проговорил:

– Моя дорогая юная леди, вы делаете великое дело. Юная леди, обладательница таких живых серых глаз, от которых ничего не скроется и которые означают широкую натуру, не чуждую веселости, взглянула на мистера Левендера и улыбнулась.

– Верьте мне, – продолжал мистер Левендер, – в эти дни ни одно дело не может сравниться по важности с возделыванием земли; сейчас, когда каждый мужчина и каждый доллар отданы фронту, каждая женщина и каждый ребенок на наших островах должны положить свои руки на рукояти плуга. – При этих словах поле его зрения внезапно расширилось и ему показалось, что он видит не одну юную леди, а множество юных леди, заполнивших весь соседний сад.

– Мы переживаем, – продолжал он, напрягая голос, – психологический момент, поворотный пункт в истории наших островов. Разгром нашего общего врага возлагает на нас новую священную обязанность; эта обязанность – еще раз накормить наш народ. "В такие дни поток деяний наших ведет нас неизменно к..." Ах! – Желая потрясти своих слушательниц до глубины души, он высунулся из окна слишком далеко и, потеряв опору в натертом паркете спальни, начал соскальзывать вниз, к кустам сирени. Рывок сзади задержал его падение: Блинк, встревоженная исчезновением хозяина, успела схватить его за подол ночной рубашки.

– Что с вами? – спросила юная леди.

– Я поскользнулся, – прохрипел в ответ мистер Левендер, у которого кровь прилила к голове, оказавшейся ниже ног. – Моя собака, кажется, держит меня. Хорошо бы, кто-нибудь помог ей, я боюсь, что все же падаю.

– Держитесь! – крикнула юная леди. Она прорвалась сквозь низкую жасминовую изгородь, разделявшую два владения, и, издавая глухие булькающие звуки, скрылась где-то под мистером Левендером.

Мистер Левендер не смел более выговорить ни слова из опасения, что Блинк может ответить ему и таким образом отпустить подол рубашки; он продолжал висеть, раздираемый беспокойством относительно своего костюма.

"Если она войдет в комнату, – размышлял он, – я умру со стыда. Если же она не войдет в комнату, я сломаю шею. Какая ужасная дилемма! – И он решительно уцепился за наиболее крепкие ветки сирени, по-заячьи остро прислушиваясь, не раздастся ли какой звук в комнате, в которой он более нисколько не находился. И вдруг на выручку ему пришла мысль: а что должен делать общественный деятель, находясь в таком положении? – Двум смертям не бывать, – подумал он. – Лучше смерть, чем позор перед лицом юной леди. – И слова некрологи немедленно заплясали у него перед глазами. – "Великий общественный деятель не только жизнью, но и смертью сделавший честь отчизне". – И изо всех сил дернувшись ногами, он устремил свое тело вниз. "Боже мой!" – послышалось сверху в тот момент, когда уже более ничего не удерживало его от падения; мистер Левендер свалился в сирень, перекувырнулся и грохнулся оземь. Он лежал, растянувшись во всю длину, и ничто не ускользало от его внимания, и прежде всего он видел, что из окна спальни на него смотрят Блинк и юная леди.

– Вы не ушиблись? – крикнула юная леди.

– Нет, – сказал мистер Левендер, – то есть, да, – добавил он с присущей ему любовью к точности.

– Сейчас я спущусь к вам, – сказала юная леди. – Не шевелитесь!

С огромным трудом мистер Левендер привел в порядок свой костюм и закрыл глаза. "Как многие лежат сейчас, подобно мне, лицом к голубым небесам!" подумал он.

– Чем вы ударились? – послышался голос, и он увидел склонившуюся над ним юную леди.

– Я полагаю, спиной, – сказал мистер Левендер. – Но что меня заставляет страдать, так это мысль, что я... что вы...

– Ничего, ничего, – сказала юная леди, – я в добровольной первой помощи. Здорово вы полетели! Посмотрим, можете ли вы... – И, схватив его за руки, она придала ему сидячее положение. – Все в порядке?

– Да, – чуть слышно ответил он.

– Попытайтесь встать, – сказала юная леди и потащила его за руки вверх.

Мистер Левендер попытался встать и встал, однако стоило ему оказаться на ногах, как юная леди поспешно отвела глаза. Крупные слезы катились по ее щекам, вся она содрогалась.

– Не надо! – вскричал огорченный мистер Левендер. – Умоляю, не плачьте. Со мной ничего не случилось, уверяю вас!

Юная леди усилием воли одержала наконец верх над эмоциями и посмотрела на него своими большими серыми глазами.

– Ангельская преданность сестер милосердия! – пробормотал мистер Левендер, прислонившись к стене дома и ощупывая ушибленную спину. – Ничего подобного не видывали с сотворения мира.

– Никогда не забуду это зрелище, – задыхаясь, выговорила юная леди.

Мистер Левендер, принимавший ее сдавленный смех за рыдания, был несказанно обеспокоен.

– Просто невыносимо, что вы так огорчаетесь из-за меня, – сказал он. Мне совсем хорошо, уверяю вас, посмотрите, я могу ходить! – И он зашагал по саду в ночной рубашке, поверх которой была надета домашняя куртка с поясом. Когда он повернул назад, то увидел, что юной леди уже нет, но зато в соседнем саду раздаются взрывы безудержных чувств. Дойдя до жасминовой изгороди, он заглянул через нее. Юная леди, изящно изогнувшись, возлежала на траве, закрыв лицо руками, и крупно вздрагивала. "Бедное дитя! – подумал мистер Левендер. – Без сомнения, ее нервы расстроены ужасными зрелищами, свидетельницей которых ей суждено стать!" Но в это мгновение юная леди вскочила на ноги н сломя голову бросилась к своей крепости. Мистер Левендер остолбенел от ужаса. "Кто не захотел бы заболеть, чтобы пить из чаши, которую держит эта прекрасная рука? – подумал он. – Мне посчастливилось получить раны, спасая ее от смущения". – Прочь, Блинк, прочь!

Ибо вторично выпрыгнувшая в окошко собака предпринимала отчаянные попытки лизнуть хозяина в лицо. Успокаивая ее и одновременно ощупывая себя, мистер Левендер внезапно обнаружил, что он не один. На дорожке, которая вела к калитке, стояла престарелая леди со шляпой в руке. Мистер Левендер незамедлительно сел и, подоткнув под себя подол рубашки, сказал:

– Существуют обстоятельства, сударыня, которые не способны предвидеть даже величайшие общественные деятели, и я, скромнейший из таковых, умоляю вас простить меня за то, что принимаю вас в таком виде.

– Я принесла вашу шляпу, – сказала престарелая леди, оживившись. – Мне сказали, что вы живете здесь, и мне не терпелось удостовериться, что вы и ваша чудная собачка целы и невредимы.

– Сударыня, – ответил мистер Левендер, – я бесконечно обязан вам. Не были бы вы так любезны повесить мою шляпу на... гм... эту плакучую иву?

В это мгновение маленькая беленькая собачка, сопровождавшая престарелую леди, начала обнюхивать мистера Левендера, поэтому ревнивая Блинк тут же положила передние лапы на плечи своего хозяина, отчего он упал ничком. Когда ему снова удалось сесть, он не обнаружил ни престарелой леди, ни беленькой собачки, зато его шляпа висела на ветке лавра. "Есть что-то роковое в этом утре, – подумал он, – лучше я уйду в дом, пока все женщины Англии не пришли сюда..." – И с трудом поднявшись на ноги, он взял свою шляпу и, открывая дверь, вдруг увидел, что юная леди наблюдает за ним из верхнего окна соседней крепости. Желая рассеять ее опасения, он быстро проговорил:

– Моя дорогая юная леди, я убедительно прошу вас поверить мне, что доселе со мной не случалось ничего подобного.

Юная леди тут же скрылась, и, глубоко вздохнув, мистер Левендер вошел в дом и поднялся по лестнице. "Ах, – думал он, водворяя в кровать свое изболевшееся тело, – пусть мои кости разламываются и голова горит, я совершил поступок, достойный традиций нашей общественной жизни. Нет ничего более возвышающего, чем служить Юности и Красоте с риском для своей жизни. Человеколюбие и Рыцарство всегда были главными чертами британцев". – И, вновь впадая в забытье, он громко воскликнул:

– Этот случай будет вечно вдохновлять всех тех, кто, участвуя в исполнении нашего общего долга, не забывает о прекрасном. Верьте мне, мы не вложим меч в ножны до тех пор, пока человеколюбие и рыцарство не будут вновь в безопасности.

Блинк, которую всегда смущали казавшиеся ей бессмысленными звуки, встала на задние лапы и стала лизать хозяина в губы, чтобы остановить словоизлияние; тело мистера Левендера одеревенело, и он уже не мог пошевельнуться, не испытывая страшной боли, поэтому он лишь слабо поводил головой из стороны в сторону, пока собака не успокоилась и не вернулась к изучению своей кости. Поняв, однако, что стоит ему заговорить, как она тут же начинает лизать его в губы, он умолк; рот его был раскрыт, веки сомкнуты; он находился в почти бессознательном состоянии, из которого его вывел голос, сказавший:

– Он страдает от отравления алкоголем. Чудовищная несправедливость этих слов вернула ему дар речи, и, увидя перед собою то, что он принял за огромную толпу – на самом деле это были Джо Петти, миссис Петти и доктор, он слабым, дрожащим голосом обратился к ним:

– Под воздействием тяжести переживаемого страною момента, леди и джентльмены, среди нас порою появляются нахальнейшие, крикливейшие негодяи. Я имею в виду тех, кто, прикрываясь своим якобы патриотизмом, не стесняется возводить чудовищные обвинения против общественных деятелей. Эти происки на руку нашим кровожадным врагам. Зная, как чиста наша личная жизнь, мы не беспокоимся, о том, что про нас говорят, ибо мы честно исполняем наш долг перед отечеством. Воздержание от всякого рода спиртных напитков стало лозунгом всех наших общественных деятелей с того самого момента, как нашей стране угрожает самый чудовищный из катаклизмов, когда-либо нависавших над великой демократией. Мы никогда не устанем проповедовать необходимость воздержания; говорящие обратное суть не кто иные, как германцы, или же лица, полностью лишенные чести и совести. – Сказав это, он сбросил с себя одеяло и со стоном повалился на кровать.

– Легче, легче, мой дорогой, сэр! – послышался мужской голос. – Болит ли у вас спина?

– Я скорее испущу последний вздох, – ответил наш герой, – чем приму помощь от гуннов.

– Переверните его, – сказал голос, и мистер Левендер ощутил, что он уже лежит ничком.

– Вот так вам больно? – спросил голос.

Мистер Левендер тихо проговорил в подушку:

– Бесполезно подвергать меня пыткам. Ни одна германская рука не сумеет вырвать у меня ни одного стона.

– В его семье были душевнобольные? – спросил голос.