Текст книги "Масоны: Рожденные в крови"
Автор книги: Джон Робинсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
Глава 7
«Шотландский молот»
Ненастной ночью 1286 г. король Шотландии Александр III заехал в Бернитсленд поменять лошадей. Он направлялся в Кингхорн к своей второй жене. Гроза разгулялась так, что короля стали уговаривать остаться на ночь и переждать непогоду, но он упрямо хотел ехать дальше, и кончилось это плохо. Его конь на всем скаку сорвался с крутой горы, и Александр разбился насмерть.
От первой жены у Александра была дочь, которая стала женой короля Норвегии Эрика II и сразу после родов умерла, едва успев дать новорожденной дочери имя – Маргарет. Девочка эта, праправнучка английского короля Генриха II и внучка Александра III, получила прозвище Дева Норвегии. За шесть лет до смерти Александра по Бригемскому договору четырехлетняя принцесса была помолвлена с принцем Уэльским, который впоследствии станет королем Англии Эдуардом II. Договор имел далеко идущие замыслы: объединить короны Англии и Шотландии в единой династии, хотя обе страны должны были сохранить самостоятельное управление. Однако судьба рассудила по-другому: когда 10-летняя королева ехала на корабле в Шотландию, во время шторма у Оркнейских островов корабль затонул, а с ним погибла и Дева Норвегии. В правопреемстве Шотландского королевства все перепуталось.
Троны вакантными долго не остаются, и в Шотландии было не менее тринадцати претендентов на него, но только у четырех были какие-то шансы. Первые два были из семейств Коминов Баденокских, различавшихся по цвету бород глав фамилий, – род Комина Черного и род Комина Рыжего. Многие выступали за Комина Черного, но тот считал, раз дело доходит до спора, то он предпочитает в нем не участвовать ввиду явного превосходства Джона Балиола, внука старшей дочери шотландского короля Давида I. Четвертым из главных претендентов выступал Роберт Брюс, сын второй дочери Давида I.
По закону больше всех оснований было у Балиола, потомка старшей дочери шотландского короля, но в народе его не очень любили. Он был человеком застенчивым и получил прозвище Тум Табард, что значило «Пустой плащ» и подразумевало отсутствие всякой личности под одеждой.
Самый высокий «проходной балл» был у Брюса, а его вторичное место в родословной с лихвой компенсировалось тем, что он уже имел наследников: у него были сорокалетний сын и шестнадцатилетний внук.
Чтобы избежать междоусобицы, предстояло провести переговоры. Английский король Эдуард I, известный законодатель и третейский судья, устроил так, что его попросили определить правопреемство шотландского престола. Он созвал шотландских лордов на встречу в мае 1291 г. в замке Норхэм, крепости на английском берегу пограничной реки Твид. С первых слов он огорошил собрание шотландской аристократии своим заявлением, что его условием выступить третейским судьей при любом решении должно стать признание его, Эдуарда, верховным лордом Шотландии. Для закрепления договоренности несколько шотландских пограничных крепостей должны отойти английской короне. Чувствуя реальную опасность междоусобной войны между сторонниками разных претендентов на престол, шотландцы согласились считать Эдуарда верховным лордом. Далее предстояло выбрать короля. Именно вялость и слабоволие Джона Балиола, вызывавшие насмешки шотландцев, и остановили на нем выбор Эдуарда, увидевшего в этом человеке послушную марионетку. Балиол был избран королем Шотландии. 30 ноября 1292 г. его короновали в Сконе, древней столице первых поселенцев Шотландии пиктов; потом новый шотландский король отправился на юг от границы Ньюкасла, где присягнул на верность Эдуарду, своему лорду-повелителю. Эдуард выдал знаменитое и потрясшее всех свое представление о будущих взаимоотношениях между коронами Англии и Шотландии. Он велел принести ему большую королевскую печать Шотландии, расколол ее на части; обломки были уложены в мешок и отправлены на хранение в Лондонское казначейство. Смысл содеянного был ясен всем.
Формально проблема шотландского престолонаследия была разрешена миролюбиво, но способ ее решения определил ситуацию, которая на долгие годы вперед стала причиной бесчисленных кровопролитий с обеих сторон. Шотландское дворянство, не терпевшее над собой никаких хозяев, теперь получило сразу двух.
Каким хозяином для шотландцев будет Эдуард, прояснилось очень скоро. Шотландский граф, брата которого убил лорд Абернати, решил, что лучше всего дело против убийцы возбудить в Вестминстере. Английский парламент согласился рассмотреть дело, но потребовал явки в суд короля Джона в качестве свидетеля. Когда шотландский король отказался приехать, его немедленно обвинили в «неповиновении, особенно в отношении решения суда», и в качестве наказания за это было выписано предписание о конфискации трех его крепостей. Такого удара король Джон не выдержал и решил приехать в Лондон к следующей сессии парламента.
В Лондоне короля Джона ждал новый удар. Эдуард готовился к войне с Францией и сказал Джону, что ждет от него, как от своего вассала, присылки шотландских войск и денег. Состоялась сердитая перепалка, и Джон решил поскорее убраться домой, где ему будет спокойнее. Он тайно покинул Лондон и помчался к северным границам.
Дома его ожидали новости ничуть не лучше. Народ был раздражен его уступчивостью: требование англичан явиться в Лондон и унижение короля он воспринял как свое. В советчики Джону были назначены четыре графа, четыре барона и четыре епископа с условием, что король будет следовать их советам.
Опираясь на поддержку народа, новый королевский совет начал действовать в интересах своего народа. В Сконе созвали парламент, который принял ряд решений, сознавая, что не просто идет на риск, а явно ставит страну на грань войны. Формально решение парламента отвергало требование Эдуарда послать шотландское войско защищать дело Эдуарда во Франции. Все английские должностные лица в Шотландии были смещены и собственность англичан конфискована. Затем парламент сделал шаг, дающий Эдуарду понять, что ему не остается ничего другого, как объявить Шотландии войну: ко двору Филиппа IV послали парламентскую делегацию с предложением заключить союз между Францией и Шотландией. Оформление союза завершалось соглашением, согласно которому, если одна из сторон подвергнется нападению со стороны Англии, другая тут же придет ей на помощь. Для закрепления соглашения племянница Филиппа Изабель, дочь Карла Анжуйского, будет выдана замуж за сына и наследника шотландского короля Джона.
Узнав обо всем этом, Эдуард потребовал передать ему все пограничные крепости, дабы избежать набегов шотландцев в случае его войны с Францией. Воодушевленные заключенным союзом с Францией, шотландцы не просто отвергли его требование, а совершили несколько набегов на английские владения. Шотландское дворянство всегда страдало и продолжает страдать неизбывным пороком ни на йоту не поступаться перед кем бы то ни было личной и клановой гордостью, которая не знает никаких пределов, сильно мешает им работать вместе и не допускает никакого подчинения. Без дисциплины и общего руководства набеги прошли неудачно, шотландцев сильно поколотили под Карлайлем. Они отступили на свою территорию и стали готовиться к отражению ответного удара английского короля и его армии. Ждать пришлось недолго, и первая схватка той войны запомнилась масштабами страшной резни.
Во главе тридцати тысяч пехотинцев и пяти тысяч всадников Эдуард перешел Твид и нанес первый удар по богатому портовому городу Бервик. Английский король лично повел свои войска в атаку на сером боевом коне Баярде. На улицах разгорелась короткая, но жаркая схватка, и наконец гарнизон города сдался на условии, что он покидает Бервик, оставляя его жителей на милость победителя. Когда всех жителей повязали и бросили в застенки, Эдуард приказал убить всех мужчин. Резня продолжалась несколько дней, число казненных колебалось между восемью и десятью тысячами. Масштабы резни были таковы, что потрясли обе страны даже в те времена.
Восстановив укрепления Бервика, Эдуард двинулся дальше на север. Напуганные жестокостью англичан, города капитулировали один за другим, и к июню Эдуард уже стоял перед Дублином. Город сопротивления не оказывал, а замок продержался всего восемь дней. Далее английский король проследовал к замку Стерлинг, гарнизон которого разбежался, потом – к Перту, где получил известие, что король Джон готов сдаться.
Эдуард встретился с Джоном в Монтрозе, где шотландский король, стоя на коленях, протянул английскому королю белый прут – символ подчинения. Низложенного шотландского короля отправили в Тауэр, где он просидел до тех пор, пока папа не заступился за него и не попросил для него ссылку во Францию. Чтобы у шотландцев не оставалось сомнения, кто ими должен править, Эдуард приказал священный камень коронации – Камень Скона – перенести в Вестминстер. Пожалуй, ничто не приводило шотландцев в такую ярость, как отнятие у них священного Камня коронации. (Шесть столетий спустя, в 1950 г., группа молодых шотландских националистов выкрала Камень коронации из Вестминстера и некоторое время продержала в Шотландии. Хотя попытку переноса камня на историческую родину пресекли, разговоры о его установлении на прежнем месте ведутся по сей день.)
В конце концов, по требованию Эдуарда в Бервике практически все шотландские вожди и вельможи – графы, бароны, епископы, главы родов и рыцари – присягнули на верность английскому королю. Победа Англии над Шотландией стала полной и окончательной. Эдуард мог вернуться к своим делам, связанным с войной во Франции.
Но помешало этому обстоятельство, которое странным образом повторяется во все времена и во многих странах: на сцене появляется некий человек и берет дело в свои руки. Причем это не представитель знатного рода, а выходец из простых людей, который хорошо понимает чаяния народа и откликается на них с сочувствием и умением природного вождя. Таких людей часто ожидает печальный конец, их подвиги не отмечаются наградами, но они остаются жить в легендах и преданиях народа. В Испании таким был Родриго Диас де Бивар, прозванный Сидом. В Мексике – Эмилиано Сапата. В кубинской революции героем стал Че Гевара. Такой человек появился и в Шотландии, когда страна в нем крайне нуждалась. Его звали Уильям Уоллес.
Уоллесу, второму сыну бедного рыцаря из Ренфрю, было только двадцать лет, когда он поднял меч против ненавистного завоевателя с юга. Родные места Уоллеса лежали не в горах, а в низменной части юго-востока страны, где пологие холмы пересекают многочисленные ручьи и речки, где тут и там стояли укрепленные гарнизоны английских войск. Уоллес учел это неблагоприятное положение и с небольшой группой приверженцев повел в этих местах партизанскую войну. В народе о нем заговорили как о герое, когда с группой своих родичей в тридцать человек он напал на Ланарк, управу английского шерифа Уильяма де Хесиллрига. Смельчаки захватили Ланарк и убили шерифа. Этот подвиг поднял настроение Уильяма Дугласа, чье поместье находилось в графстве Ланарк. Дуглас, пылавший страстью отомстить за поражение в Бервике, вместе с несколькими шотландскими аристократами, решив, что Эдуард серьезно увяз в войне с Францией, призвали к себе Уильяма Уоллеса.
Уоллес и Дуглас быстро договорились о действиях, которые должны были удовлетворить их самих и понравиться всем шотландцам. Они решили напасть на Уильяма де Ормсби, английского верховного судью в Шотландии, который весьма расчетливо разместил свои судебные палаты в Сконе. Это место, тесно связанное с шотландскими традициями и историей, было священным для шотландцев. В глубокой древности здесь находилась столица пиктов. В аббатстве города хранился Камень коронации, пока Эдуард не утащил его в Лондон, и с незапамятных времен все важные дела шотландцы решали на холме Мут-хилл в Сконе.
Ормсби понимал, что, устроив резиденцию в Сконе, он придает своей власти особый вес, и на всякого шотландца, отказавшегося явиться на его вызов в Скон, налагался большой штраф. Если штраф не погашался, человек объявлялся вне закона, что делало его легкой добычей для грабителя и убийцы. Человек вне закона приравнивался к отлученному от Церкви и преданному анафеме. Надменный в час победы, Ормсби проявил благоразумие при надвигающейся угрозе. Услышав о подходе отрядов шотландцев, он быстро собрал ценности и документы и убрался из Скона.
Уоллес был бедняком, тогда как Дугласу было что терять. Узнав о захвате шотландцами Скона, Эдуард приказал конфисковать все владения Дугласа, а потом его самого схватили, отправили в Бервик, бросили в самый грязный застенок, где он через год и умер в тяжелых кандалах и цепях.
Уоллес после Скона подался на север, и его отряд не испытывал нехватки в добровольцах. К нему даже приходили некоторые из аристократов и часто просто сводили его с ума, настаивая на собственном праве принимать решение, где, как и с кем сражаться, не признавая на поле боя никакой власти над собой. Чтобы пресечь эту вольницу, Уоллес ввел в своих отрядах жесткую дисциплину. Он назначил командиров каждой пятерке вои-нов, каждой двадцатке, каждой сотне и каждой тысяче. Это позволило быстро доводить приказы до каждого человека, а неисполнение приказа, неповиновение любому из командиров влекло одно-единственное наказание – смерть. Другие шотландские военачальники, сражавшиеся отдельно от Уоллеса по своим родовым и клановым правилам, тягаться с англичанами не могли: те били их где и как хотели. Войско Уоллеса было другим. Он командовал такой организованной и дисциплинированной армией, какой не было ни у тех, ни у других, армией волевой и хорошо обученной. Англичане даже не подозревали, кто им противостоял. Идя на бой с этой армией, они предполагали еще раз задать трепку взбунтовавшейся кучке дикарей.
Готовя свое самое знаменитое сражение, Уоллес осадил Данди и значительные силы направил на Кембускеннетское аббатство. Этот маневр ставил под угрозу замок Стирлинг, и англичане предприняли ответные действия. Навстречу сорокатысячному войску Уоллеса, имевшему только сто восемьдесят конников, двинулись пятьдесят тысяч английской пехоты и тысячная конница. Уоллес был партизаном, никогда не водившим в бой такое огромное войско. Англичанами же командовал Джон де Уорен, граф Суррейский, губернатор Шотландии, много и успешно руководивший военными действиями. Англичане были при полном вооружении, а шотландцы, многие из которых потеряли своих родовых вождей в предыдущих боях, были вооружены только пиками да топорами. Латы им заменяли две рубашки, подбитые слоем тряпья, чтобы смягчить удар меча. Большинство были босые, тылового снабжения у них почти не было. Но все они были оснащены ярой ненавистью к завоевателям и полным послушанием своим командирам.
Уоллес знал, что англичане двинутся на него с юга от замка Стирлинг и будут вынуждены переправиться через реку Форт, в это время года полноводную. Переправиться через реку можно было по единственному находившемуся возле замка деревянному мосту, такому узкому, что по нему с трудом могли проехать рядом два всадника. Уоллес разместил своих людей севернее моста, спрятав всех в густом кустарнике, и строго наказал до приказа носа оттуда не высовывать. Благодаря введенной Уоллесом железной дисциплине ни единый человек из нескольких тысяч, рвавшихся в бой, не нарушил приказа. Англичане предполагали, что шотландцы где-то недалеко, но, сколько их и где именно, не знали. Почему шотландцы не разрушили этот мост? Не лучше ли переправиться по другому мосту и зайти шотландцам с фланга? Однако епископ Крессингем, королевский казначей и сборщик податей в Шотландии, решил так: поступление доходов в королевскую казну не терпит отлагательства, терять время и деньги нельзя. Англичане двинулись по узкому мосту.
Уоллесу потребовалась вся его выдержка и вся дисциплина его подчиненных, чтобы дождаться того момента, когда английское войско разделится пополам на переправе через узкий мост. Чтобы провести всю английскую пехоту и кавалерию, потребовалось бы одиннадцать часов. Для испытания крепости моста первыми на него въехали конники. Переправившись на другой берег, они рассыпались веером, организовав прикрытие переправы. За ними пошла пехота и уэльские лучники. Час за часом сидели, не шелохнувшись, шотландцы в кустах, занятых еще под покровом ночи. Наконец в полдень Уоллес увидел, что на эту сторону перешла как раз такая часть противника, которая могла бы нанести ему поражение решительным ударом, но могла быть разгромлена быстрым и решительным ударом его силами, имевшими хоть небольшой, но все-таки перевес. Тут и прозвучал условленный сигнал.
Из кустов разом хлынули десятки тысяч дико кричащих шотландцев. Англичанам казалось, что не будет конца этим орущим босоногим дикарям, размахивающим длинными копьями, боевыми изогнутыми топорами, горскими саблями и страшными двуручными шотландскими мечами. Уоллес со своими лучшими бойцами ударил по правым рядам, быстро пробился сквозь них и захватил северный конец моста, отрезав путь возможному подкреплению с южного берега. Две стороны сошлись в жаркой схватке, в замкнутом пространстве излучины реки. Те англичане, что оказались ближе к шотландцам, падали под их ударами, стоявшие сзади пятились и толпами падали в полноводную реку. В своих тяжелых латах и кольчугах они сразу шли на дно.
Де Уорен мог только наблюдать, как его лучников и конников рассекают на мелкие группы и сбрасывают с моста и с берега и те тонут в бурных водах. Он дал приказ отходить, но шотландцы перекрыли единственный путь отступления. Когда мост очистился, Уоллес послал на ту сторону своих людей преследовать бегущих. Когда известие о разгроме англичан дошло до шотландской аристократии, не желавшей подчиняться Уоллесу, она тоже пожелала участвовать в преследовании отступающих. По мере того как росло число охотников, число преследуемых час от часу сокращалось. В плен не брали; шотландцы хотели только убивать, а убив одного, гнались за следующим, чтобы уничтожить и его. На мосту с убитого епископа Крессингема содрали кожу и преподнесли Уоллесу, чтобы изготовить из нее ножны для меча.
Уоллес собрал кого мог из разбежавшейся в погоне за врагами армии, набрал новых ополченцев и через несколько месяцев взял Стирлинг, Бервик, Данди и Эдинбург. Очистив от англичан Шотландию, он двинулся походом на Камберленд и Уэстморленд.
Вернувшийся с громкой победой, Уоллес, если бы только он пожелал, легко мог стать королем: возражавших тогда не нашлось бы. Но он предпочел быть произведенным в рыцари и взять себе титул Страж Шотландии. Он привнес в шотландское общество некую организованность и национальное единство. Он был талантливым военачальником, но не был политиком. А шотландская аристократия по-прежнему цеплялась за свою драгоценную самостоятельность и не желала никакой власти над собой.
Шотландия была свободна, но обрела свою свободу от Англии, когда в ней не было грозного Эдуарда I, продолжавшего бесконечную войну с Францией. Его ответ был таков: Эдуард вступил в длительные переговоры с французами и освободил себе руки, чтобы заняться исправлением дел на пороге собственного дома. В 1294 г. было достигнуто соглашение о том, что король Эдуард женится на сестре короля Филиппа принцессе Маргарет, а сын и наследник Эдуарда, принц Эдуард, женится на дочери французского короля Изабелле. Этот двойной династический брак сделал дальнейшие переговоры делом чисто формальным. В 1297 г. Эдуард уже был в состоянии все свое внимание и всю военную силу обратить на решение проблемы Шотландии.
После возвращения в Англию первым государственным актом Эдуарда был созыв парламента в Йорке, куда должно было приехать все дворянство Шотландии, а всякий уклонившийся от явки на заседание объявлялся предателем. Однако никто из шотландцев на собрание не явился. Не потому, что последовали совету Уоллеса, а просто не признавали над собой ничьей власти. К тому же они опасались ловушки.
Эдуард повел свои войска в пограничный пустынный район, где была разбита армия де Веренна. Все трупы были собраны и сожжены, скот выведен из зоны военных действий. Английские корабли с провиантом стали на рейде Эдинбурга. Но Уоллес заблокировал подход к ним. Англичане, выйдя в поход, планировали добывать провиант по пути, а в конце использовать припасы с кораблей. Теперь они не могли ни того, ни другого. Уоллес построил свою тактику на том, что голодная армия англичан рано или поздно будет вынуждена отступить, тогда можно будет нанести по ней удар. К несчастью, нашлись два шотландских графа, пожелавших избавиться от командования Уоллеса. Они сообщили Эдуарду о месте расположения Уоллеса в нескольких милях от Фолкерка, где Страж Шотландии со своим войском ожидал момента, когда англичане начнут отходить. Это и было нужно Эдуарду: «Они хотят меня преследовать! Я тут же выйду им навстречу!»
Вечером того же дня английская армия тихо подошла на расстояние одного перехода к расположению войска Уоллеса. Дав несколько часов отдыха, Эдуард в темноте подвел свои войска вплотную к неприятелю, и едва рассвело, англичане увидели шотландские отряды на склонах горы. В распоряжении Уоллеса был несколько сот конных всадников, которыми командовал Джон Комин Рыжий, и небольшой отряд лучников с короткими и грубыми горскими луками, которые были намного слабее длинных и мощных луков уэльсцев. Основная масса шотландских воинов, вооруженных длинными пиками, была построена в три скилтрона, пустых внутри кольцеобразного формирования, ощетинившегося остриями своих копий. В центре круга находился резерв, готовый заменить собою павших бойцов. Длинное копье было эффективным орудием отражения атаки кавалерии, но было бесполезным в рукопашном бою, и копьеносцы были беззащитны против дальнобойных стрел английских лучников.
Накануне боя Комин Рыжий и Джон Стюарт, командовавший лучниками, затеяли обычный спор о том, что по благородству происхождения они достойнее Уоллеса, а потому именно они должны руководить сражением. Уоллес их переспорил, но на свою беду. При первой же атаке англичан Комин Рыжий отошел со своей конницей, оставив Уоллеса без резерва и с открытым флангом. Джон Стюарт с отрядом лучников первыми полегли в бою.
Поначалу скилтроны отбивали атаки англичан, и, казалось, победа снова будет на стороне шотландцев. Эдуард, однако, использовал другой прием, и шотландцы со своей тряпичной броней получили удар, против которого у них не было защиты. Эдуард отвел свои отряды назад и выдвинул вперед лучников. Их стрелы, без труда пробивавшие легкую броню и кольчугу, несли страшный урон шотландским воинам с их тряпичной защитой плеч и груди. Надо было бы ударить по лучникам кавалерийской атакой, но кавалерии у Уоллеса уже не было. Скилтронам ничего другого не оставалось, как стоять и умирать под градом стрел; они начали распадаться. Увидев это, Эдуард направил в тыл шотландцам конницу, и те дрогнули. Уоллесу удалось прижать свои отряды к лесу. Кто смог сделать это, не стал легкой добычей тяжелых всадников. За самим Уоллесом в лес погнался Брайан де Джай, Мастер английских тамплиеров. Уоллес сразил его.
Когда сражение закончилось, десять тысяч шотландцев остались лежать на поле боя. Шотландское дворянство, конечно, обвинило во всем Уоллеса, и аристократия отвернулась от него совсем. Обратившись к идее союза с Францией, Уоллес отправился к Филиппу с просьбой о помощи. В ответ Филипп заковал Уоллеса в цепи и написал Эдуарду письмо, предлагая отправить ему пленника. Эдуард поблагодарил шурина и попросил некоторое время подержать Уоллеса во Франции. Тут Филипп изменил свое решение и отпустил Уоллеса на волю. Вместо помощи военной силой Филипп снабдил Уоллеса письмом к папе с мольбой о помощи. Как распорядился письмом Уоллес, неизвестно.
В 1304 г. Джон Стюарт Ментейтский, некогда бывший другом и соратником Уоллеса, перешел на сторону англичан и был назначен шерифом Думбартона. В том же году к Стюарту явился некий Джек Шорт, бывший слуга Уоллеса. Поскольку его хозяин был теперь в бегах, слуга, желая получить вознаграждение, сообщил, что Уоллес скрывается в Робройстоне, неподалеку от Глазго. Ментейтский барон решил самолично отправиться в указанную гостиницу и дать солдатам сигнал, что искомый ими человек находится тут, переложив хлеб на блюде. Ментейт действительно нашел своего бывшего друга в гостинице и сел с ним за один стол. Когда солдаты вошли, барон взял со стола буханку хлеба, повернул ее и снова положил на место. Тут Уоллеса и схватили.
Ни минуты не теряя, его заковали в цепи и торжественно повезли в Лондон. 22 августа 1305 г., через день после доставки Уоллеса в столицу, он предстал перед судом в Большом зале Вестминстера. В глубине зала для него был выстроен помост, на голову ему надели лавровый венок. Это была насмешка, скажет любой шотландец, подобная той, коей забавлялись римские солдаты, водружая терновый венок на голову Христа. Уоллесу предъявили длинный перечень преступлений против английской короны, включавший измену, подстрекательство к бунту, убийства и поджог. Поставленный вне закона, он не имел права слова сказать в свое оправдание и защиту. Пять судей признали его виновным и приговорили к повешению, потрошению и четвертованию.
Часа не прошло, как приговор стали приводить в исполнение. Из Вестминстера Уоллеса привезли в Тауэр.
Конвойные сопровождали его до места казни Тайберн, причем его волокли привязанным к хвостам лошадей вдоль улиц, заполненных зеваками. Помост специально был сделан высоким, чтобы больше народу могло видеть казнь. Ему накинули на шею веревку и стали медленно подтягивать вверх, наблюдая, как он корчится от удушья. Затем его опустили и, по некоторым свидетельствам, кастрировали. После этого в брюшной полости сделали надрез, через который стали вытаскивать внутренности, пока не наступила смерть. После этого Уоллесу отрубили голову, которую на специальной пике выставили на Лондонском мосту. Тело разрубили на четыре части и засолили. Эти останки разослали на север для показа в Ньюкасле, Перте, Бервике и Стирлинге.
Десятого февраля 1306 г. после страшной казни Уоллеса во францисканском монастыре Дамфрис встретились Роберт Брюс и Джон Комин Рыжий. Дед и отец Брюса уже умерли, и теперь он стал прямым наследником шотландского трона. Комин Рыжий, бежавший с поля боя со своей конницей, тоже претендовал на трон, основываясь на родстве с Балиолом. Спор двух благородных шотландцев, происходивший пред алтарем, стал таким ожесточенным, что Брюс выхватил свой кинжал и по самую рукоять вонзил его в бок соперника. Один из спутников Брюса добил Комина.
Не теряя времени, пока сторонники Комина не пришли в чувство, Брюс направился прямо в Скон. Он вызвал туда епископа Глазго Уишарта, который встретил Брюса с одеяниями для коронации. Здесь же была группа епископов и дворян, хорошо понимавших, что одним фактом своего присутствия здесь они становятся смертельными врагами Эдуарда I. Между тем сам английской король в своей далекой Англии даже не подозревал, что хрупкий мир с Шотландией уже на грани разрыва.
Но героиней того дня коронации стала Изабелла, графиня Бьюкенская. Она была женой одного из Коминов, теперь оказавшихся кровными врагами Брюса. Но что еще важнее, она была дочерью графа Файфского, горячего сторонника Брюса в его притязаниях на шотландский престол. Услышав о предстоящей коронации, она приказала оседлать самого быстрого скакуна и, не оповестив своего мужа, помчалась в Скон. Прискакав на место к самому началу церемонии, она сразу заявила, что в отсутствие своего брата графа Файфского, который находился в отъезде, она своим присутствием и полномочиями своего старинного рода подтверждает законное право на королевский трон человека, коему шотландская корона принадлежит по праву первородства. Заявление Изабеллы было равносильно зачитыванию самого важного родового документа, ее соплеменники признали его высокое достоинство, и Брюс был коронован королем Шотландии – Робертом.
Узнав о коронации нового шотландского короля, Эдуард взорвался. Командующему войсками англичан в Шотландии лейтенанту Эмеру де Валенсу был отдан срочный приказ: всех, кто примкнул к Брюсу, немедленно казнить. Для нового нашествия на Шотландию в Англии собиралась армия, которая вообще не предполагала там брать пленных. По причине слабеющего здоровья, а также с целью привлечь своего изнеженного наследника к нелегким королевским обязанностям командующим этой армией король Эдуард номинально назначил сына, который, будучи официальным наследником престола, носил титул принца Уэльского.
Для вступления в эту должность принц Эдуард был произведен в рыцари на особой церемонии в Вестминстерском аббатстве. Принца должны были сопровождать двести семьдесят молодых людей, которых также одновременно произвели в рыцари в ходе грандиозной церемонии. В те времена посвящаемый в рыцари молодой человек должен был пройти долгий и сложный обряд: накануне днем его брили, потом он принимал душистую ванну (в резком контрасте с тамплиерами, которые не брились и не принимали ванны). После ванны кандидат в рыцари совершал в храме всенощное бдение, молясь и примеряя свои латы и оружие. В Лондоне не нашлось подходящего помещения для проведения такой церемонии, и многих посвящали в храме тамплиеров и во дворе храма, где пришлось срубить три дерева, чтобы поставить просторный шатер для будущих рыцарей, их слуг и оруженосцев. Всенощная служба для многих проходила в Вестминстере, но многие молились над своим рыцарским снаряжением и в храме тамплиеров. (Заметим, что вся эта церемония в присутствии королевской семьи проходила всего за несколько месяцев до арестов тамплиеров в Париже.)
После того как прикосновением меча принц и его компаньоны были произведены в рыцари, все участники торжества проследовали на грандиозный пир. Там король поклялся отомстить убийцам рыжего Комина и не знать покоя, пока Роберт Брюс не будет убит. Молодой принц со своей стороны поклялся не ночевать в одной и той же постели, пока Шотландия не будет снова покорена. В пиршестве участвовали два новых молодых рыцаря, сыгравших роковую роль в судьбе принца Уэльского: Роджер де Мортимер, будущий любовник Изабеллы Французской, после того, как она станет женой короля, и Хью ле Деспенсер-младший, который через несколько лет станет любовником молодого короля, с которым вместе был только что посвящен в рыцари.
Тем временем в Шотландии Эмер де Валенс был занят исполнением приказа своего короля. Подъехав к Перту, он обнаружил там Брюса с войском, готовым дать бой англичанам. Шотландцы, с удовольствием убедившись, что англичане не собираются вступать с ними в драку, разошлись по домам, насмехаясь над трусливым врагом. Сняв всякую охрану и часовых, они были застигнуты врасплох внезапной атакой англичан. Их охватила паника, и они были наголову разбиты.
