Текст книги "Пока смерть не разлучит нас"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 9

Мисс Лесли Грант, будем так ее называть, проснулась утром в четверть девятого. Дом ее, старый «Фарнем-Хаус», очаровательный, затененный деревьями протяженного сада, стоял на южном конце Хай-стрит в Шести Ясенях, обращенный фасадом к востоку, к границам «Эшхолла». Из окон верхней спальни можно было по диагонали взглянуть через Хай-стрит и увидеть геральдические изображения грифона и ясеня, вырезанные на каменных пилонах въездных ворот. Ослепительный солнечный свет лился в эти окна, когда Лесли проснулась.

Минуту она лежала неподвижно, как мертвая, уставившись в потолок широко открытыми глазами. На столике у кровати тикали часы, издавая единственный в комнате звук. Взгляд Лесли скользнул вбок, видно отметив время, и быстро вернулся к потолку.

Не похоже, чтобы она хорошо или даже долго спала. Под карими наивными глазами легли легкие тени, темные волосы спутались на подушке, губы сложены в странную гримасу. Обнаженные руки ровно вытянуты по бокам поверх одеяла. Минуту за минутой она лежала не двигаясь, слушая тикающие часы, но глаза ее теперь блуждали.

Она видела уютную комнату, обставленную скрупулезно, со вкусом. Здесь было только одно произведение искусства – вставленный в раму черно-белый, несколько гротескный рисунок, висевший между двумя передними окнами. Когда взгляд все это отметил, зубы прикусили нижнюю губу.

– Какая глупость! – вслух сказала она.

Каждого, кто в тот момент ее видел – а ее, к счастью или к сожалению, никто не видел, – несколько удивила бы осторожность движений. Выскользнув из постели в белом шелковом пеньюаре с кружевной отделкой, она подбежала к картине, сдвинула ее со стены.

Под картиной обнаружился маленький, встроенный в стену круглый сейф из тусклой стали, американского образца. Открывался он не ключом, а с помощью наборного диска, комбинация которого была известна лишь производителям и так называемой Лесли Грант.

Лесли глубже задышала, хотя грудь под шелковым пеньюаром почти не вздымалась. Она дотронулась до наборного диска, дважды повернула на несколько делений, и тут тяжелые шаги по лестнице под звяканье посуды на подносе известили о приближении миссис Рэкли с утренним чаем.

Девушка сразу же опустила картину на место, прыгнула обратно в постель, уселась, подложив под спину подушки, отбросила назад волосы, почти не раскрасневшись и не запыхавшись, и тут миссис Рэкли открыла дверь спальни.

– Проснулись, мисс? – спросила, как обычно, миссис Рэкли. – Чудесное утро. А вот чашечка доброго чая.

Миссис Рэкли, горничная, кухарка и экономка в одном лице, была бесценной находкой для любой женщины, которая не возражала против строжайшей заботливой опеки. Оглядев комнату и кивком одобрив порядок и открытые окна, она со скрипом прошествовала к постели под астматический аккомпанемент и опустила на колени Лесли поднос. Потом, отступив назад, подбоченилась и принялась наблюдать за своей подопечной.

– Плоховато выглядите, – заявила миссис Рэкли.

– Я отлично себя чувствую, миссис Рэкли.

– Выглядите плоховато, – тверже повторила миссис Рэкли. Тон ее становился настойчивее. – Почему бы немножечко не полежать, а я подам завтрак в постель?

– Нет-нет! Я через минуту встаю.

– Мне нисколько не трудно, – уговаривала искусительница.

– Но я в постели не хочу завтракать, миссис Рэкли.

Миссис Рэкли надула губы, явно глядя на все это в высшей степени неодобрительно. Качая головой, снова оглядела комнату. Взгляд ее остановился на стуле, на спинке которого висела аккуратно сложенная черная юбка и белый вязаный джемпер, а на сиденье лежали комбинация, чулки и пояс для чулок.

– Это что еще такое! – проговорила миссис Рэкли тоном констебля столичной полиции. И добавила помягче: – Вы вчера вечером выходили, мисс?

Лесли, налив себе чаю и поднося к губам чашку, быстро на нее взглянула.

– Выходила? – эхом повторила она.

– Выходили, – уточняла миссис Рэкли, – после того как его лордство привез вас домой вчера вечером от мистера Маркема?

– Нет, боже упаси!

– Когда вы вернулись от мистера Маркема, – заявила миссис Рэкли, – то были в темно-зеленом платье. Я отчетливо помню, как вы в нем выглядели. А тут… – И она указала на спинку стула, на черную юбку и белый джемпер. В тоне ее все сильней звучала укоризна. – Вы существо деликатное, мисс. Такая же, какой всегда была моя младшенькая. Нельзя такие вещи делать.

– Какие вещи?

– Выходить, – туманно, но упрямо твердила миссис Рэкли.

– Да я не выходила! – возразила Лесли, дернув локтем и чуть не опрокинув чашку. Странное выражение мелькнуло в глазах и исчезло, но щеки окрасил неисчезнувший румянец. – Слышите, не выходила! Если кто-нибудь скажет, что я выходила, это будет гнуснейшая ложь!

Миссис Рэкли опешила, но промолчала, так как заметила нечто еще более любопытное, и с таким интересом уставилась в окно, что Лесли, рывком отставив поднос, выскочила из постели и подбежала к нему.

На небольшом расстоянии от калитки в ярком солнечном свете стоял майор Хорес Прайс и разговаривал с мистером Уильямом Эрншо, банковским менеджером.

Плотная, коренастая фигура майора Прайса контрастировала со стройным изяществом собеседника. Мистер Эрншо снял шляпу, обнажив голову с угольно-черными волосами, очень тщательно расчесанными на пробор, который сверкал на солнце. Хотя стояли они чересчур далеко, чтобы наблюдавшие могли что-то услышать, отношения между мужчинами определенно были неважными. Оба разгорячились; можно было сказать, что майор раскраснелся сильней. Впрочем, не это привлекло внимание женщин.

По Хай-стрит с южного конца, где Галлоус-Лейн поворачивала под прямым углом, ехал на велосипеде местный полицейский констебль.

Берт Миллер крутил педали так быстро, как еще не крутил никогда в своей жизни. Майор и Эрншо разом оглянулись. На приветствие майора Прайса констебль затормозил так резко, что чуть не свалился в канаву.

Затем последовала зловещая маленькая пантомима: констебль говорил торопливо, кажется произведя на слушателей немалое впечатление. Майор Прайс один раз оглянулся на дом Лесли. Под мягкой шляпой, которую он носил по официальным рабочим дням, можно было разглядеть его веснушчатое лицо с приоткрытым ртом – крупное, круглое, брыластое.

Беседа завершилась. И майор Прайс, как бы приняв решение, открыл переднюю калитку, направляясь по дорожке к дому.

– А вы еще в пеньюаре! – воскликнула миссис Рэкли. – Он вас увидит! Ложитесь в постель, мисс. И… я вам ванну приготовлю.

– Забудьте о ванне, – приказала Лесли, чего миссис Рэкли явно не ожидала. Голос девушки звучал не совсем твердо. – Спуститесь и выясните, что случилось. Скажите майору Прайсу, я сойду вниз через полминуты.

И действительно, минуло чуть меньше десяти минут, как она сбежала вниз, полностью одетая, только вовсе не в той одежде, по поводу которой шел спор в связи с прошлым вечером. Внизу не было никакого следа миссис Рэкли, видимо изгнанной несколькими резкими словами майора. Лесли увидела майора Прайса, стоявшего в нижнем холле и вертевшего в руках шляпу. Он прокашлялся.

– Милая моя девочка, – начал майор, – я только что разговаривал с Бертом Миллером.

– Да, знаю. И что?

– Боюсь, моя милая девочка, новость довольно серьезная. Сэр Харви Гилмен мертв.

Холл был большой, прохладный, сумрачный, несмотря на световой фонарь. В дальнем конце метрономом тикали старинные часы.

– Я же не нарочно! – воскликнула Лесли. – Не специально в него стреляла! Вчера… это несчастный случай был! Клянусь!

– Ш-ш-ш, моя милая девочка. Прошу вас.

– Мне очень жалко! Только…

– Дело вовсе не в выстреле, – возразил майор Прайс, ворочая толстой шеей в мягком воротничке. – Похоже, несчастный старик прошлой ночью отравился. Но… можно нам пойти куда-нибудь поговорить?

Лесли молча указала на дверь, ведущую в длинную прохладную гостиную со стенами, выкрашенными зеленой краской, с камином из грубых булыжных камней. Девушка, видимо ошеломленная до потери речи, позволила майору Прайсу подвести себя к креслу. Он уселся напротив, осторожно опустил шляпу на пол, положил ладонь на толстое колено, растопырив пальцы, потом с доверчивой добросердечностью наклонился вперед. И понизил голос.

– Теперь вам нечего беспокоиться, – успокаивающе заверил майор. – Однако, как ваш юрисконсульт… надеюсь, вы по-прежнему меня считаете своим юрисконсультом…

– Конечно.

– Вот умница! – Он протянул руку и потрепал ее по плечу. – Как ваш юрисконсульт, скажу, есть пара маленьких пунктов, ничего существенного, – махнул он рукой, – которые нам, по-моему, надо бы прояснить. А?

– Вы сказали, отравился? – переспросила Лесли и резко тряхнула головой, как бы стараясь разогнать туман; глаза ее наполнились слезами. – Я просто не понимаю! Зачем ему вообще это понадобилось?

– Ну, – объявил майор, – это и есть один маленький, но довольно щекотливый пункт всего дела. Тело его обнаружил ранним утром Дик Маркем.

Лесли выпрямилась в кресле:

– Дик?

– Да. По словам Миллера. Кажется, кто-то позвонил Дику по телефону…

– Кто позвонил?

– Дик не может сказать. Просто какой-то «шепчущий голос». И насколько я понял Миллера, – нахмурился майор Прайс, – предупредил, что может случиться что-то нехорошее, если он немедленно не явится в старый коттедж Поупа.

– И что?

– Он поспешил, – продолжал майор. – А как только показался коттедж, кто-то включил свет в гостиной. – Майор Прайс на миг замолчал, видимо мысленно воображая все это. Песочные брови насупились, ноздри тоненько засопели. – Да, свет… И тут же кто-то вскинул на стену парка ружье и выстрелил в окно гостиной. Нет, постойте! Не то, что вы думаете! Дик быстро туда прибежал вместе с Синтией Дрю…

– С Синтией Дрю? Что она там делала вместе с ним?

Майор Прайс отмахнулся:

– Отправилась прогуляться пораньше или что-то в этом роде. Так или иначе, они забрались в коттедж и увидели, что пуля вообще не попала в сэра Харви. Нашли его в кресле перед письменным столом. Похоже, он заперся и сделал себе укол синильной кислоты.

Лесли вздохнула.

– Дьявольски странный спектакль, – добавил майор, с сомнением покачивая головой. – Вообще чертовски все странно. Понимаете, кто-то пустил в него пулю почти в тот же самый момент, разумеется, более или менее в тот же самый момент, когда он сам вводил себе яд!

Последовало долгое молчание.

Лесли не высказала никаких комментариев. Собралась было что-то сказать, но вместо этого безнадежно, нервно, озадаченно махнула рукой.

Майор Прайс явно чувствовал себя не в своей тарелке. Прокашлялся. Оглядел вазу, стоявшую в центре стола, с красными розами, которые вносили яркий штрих в комнату, строго выдержанную в хорошем вкусе, с роялем, старым серебром. Посмотрел вверх и вниз. В конце концов решился:

– Теперь слушайте, дорогая моя. Не хочу, чтоб вы меня неправильно поняли…

– В чем дело?

– Фактически, – сказал майор, – я в любом случае хотел с вами сегодня немножечко поговорить. Вы правильно сделали, поручив мне вести ваши финансовые дела. Вы в таких вещах не разбираетесь. Очень умное решение, лучше и не придумаешь, – самодовольно одобрил он. – А теперь вы собираетесь замуж…

Лесли растерянно глянула на него:

– Господи помилуй, о чем вы толкуете?

– Что ж! – сказал старомодный майор Прайс. – Ваш муж сам собирается вести счета, не так ли? Хочет, чтоб я ему все передал? Разумеется! Дело есть дело!

– Боже мой, нет! – воскликнула Лесли. – Дик разбирается в таких вопросах практически нисколько не лучше меня. Он доверил их своему литературному агенту и никогда не знает, сколько денег зарабатывает.

Майор заерзал.

– Но в любом случае… – продолжал он, по-прежнему избегая истинной темы, – в любом случае я хочу, чтоб вы взглянули на проблему со стороны, объективно. Например… кто-нибудь из ваших родных жив?

Лесли выпрямилась в кресле.

– Зачем это вам? – спросила она.

– Понимаете, я так мало знаю о вас. И поскольку в любом случае хочу помочь, чем могу…

– Майор Прайс, прошу вас! Перестаньте ходить вокруг да около. Прямо скажите, к чему вы клоните?

– Хорошо! – сдался майор, уронив руки на колени. – Я хочу, чтоб вы мне точно сказали, что вам вчера днем говорил «предсказатель судьбы».

Теперь в комнате стало так тихо, что отчетливо слышалось метрономное тиканье старинных часов в холле.

– Ну, послушайте, – поспешил предупредить ее майор, – только не утверждайте, будто он говорил вам обычные вещи, которые слышишь от предсказателей. Нет. Бросьте, дорогая, я там был, я вас видел. Хочу, чтоб вы посмотрели на дело со стороны, объективно. Как моя жена, например. Или… или любой другой. Что-то сказанное «предсказателем» вас очень сильно расстроило. Дик Маркем побежал выяснять, что стряслось. Ружье выстрелило – случайно, конечно! – старик рухнул. К счастью, он несерьезно ранен…

– Он несерьезно ранен? – вскинулась Лесли.

– Ну… да, – смутился майор.

Глаза Лесли вновь странно, украдкой забегали по комнате. Она как бы сортировала мысли со скоростью мечущего карты банкомета. Губы приоткрылись, на лице застыло изумленное выражение.

– Дик знал? – вскричала она. – Дик знал? И мне не сказал?

Майор затряс головой:

– О нет. Мальчик ничего не знал.

– Вы уверены?

– Если помните, мы с Миддлсуортом отвезли сэра Харви домой. Старик взял с нас клятву молчать, что он ранен легко, просто в мягкие ткани. Сказал, в интересах юстиции. Это же главный патолог министерства внутренних дел… Скажите, милая девочка, что мне было делать? Не могу знать, чего они там наговорили потом Дику Маркему, но к моменту моего ухода мальчик определенно не знал, что с сэром Харви все в порядке. И только подумайте, что потом происходит! У старика есть какая-то страшная тайна, похоже каким-то образом с вами связанная. Вот именно! Кто-то крадет ружье, то самое ружье, и стреляет в него через окно. В то же время он сам якобы отравился. Ну и ну!

Лесли облизнула губы.

– Вы говорите «якобы»? Есть какие-то сомнения?

– На мой собственный взгляд, никаких абсолютно! – Майор слегка фыркнул, поднял песочные брови над невинными светло-голубыми глазами. – Ведь нельзя же войти и выйти из запертой комнаты, правда? – Потом сбавил тон: – Только если вам есть что сказать, может быть, лучше сейчас скажете?

Лесли впилась пальцами в ручки кресла, как бы собираясь рвануться к майору в чистосердечном, искреннем порыве.

– Мне нечего сказать. Прошу вас, поверьте!

– Даже не расскажете, что говорил предсказатель? А?

– Майор Прайс, я никогда раньше в жизни своей не видела этого человека!

– И больше ничего не скажете?

– Больше я вам ничего сказать не могу.

– Что ж… – пробормотал гость.

Глубоко вздохнул, огляделся, моргая, взял шляпу. Он как бы размышлял, вставляя какие-то необязательные замечания о погоде. В неловком, напряженном молчании Лесли шла за ним в холл.

– Если понадоблюсь, буду у себя в конторе, – предупредил майор Прайс.

После его ухода Лесли стояла какое-то время посреди холла, скрестив на груди руки, крепко обхватив ладонями плечи, изображая немую картину тревоги, даже смертельной боли.

– Нет! – вслух проговорила она. – Нет, нет, нет!

Потом в ее сознание как бы пробилось тиканье больших часов. Она взглянула на время – без нескольких минут девять. Запах жареного бекона, почти всегда согревающий душу, слабо доносился из кухни. Миссис Рэкли с целой кучей вопросов явно неподалеку.

Лесли заторопилась наверх. Ничего не видя, влетела в свою спальню, закрыла за собой дверь, повернула ключ в замке, прижалась горящей щекой к дверной филенке, потом, когда сзади мелькнуло что-то вскользь увиденное и непонятное, резко повернулась.

Черно-белый рисунок уже не висел, закрывая встроенный в стену сейф. Он валялся на полу.

Перед диваном, касаясь пальцами наборного диска, стояла Синтия Дрю.

Можно было сосчитать до десяти, пока они стояли, безмолвно глядя друг на друга. Лето с густыми ароматами и громкими шорохами лилось в открытые окна, дышало на них в подвижном солнечном свете. Крепкая девушка с золотистыми волосами и голубыми глазами и хрупкая, темноволосая, кареглазая рассматривали друг друга, охваченные внезапным жарким эмоциональным порывом, очень близким к истерике.

В застывшей тишине прозвенел голос Синтии.

– Я хочу знать, что в сейфе, – объявила она. – И намерена это выяснить, прежде чем уйду или, может быть, убью тебя.

Глава 10

Приблизительно в то же время – в девять утра – Дик Маркем сидел на верхней каменной ступеньке перед парадной дверью коттеджа сэра Харви Гилмена.

Значит, так! – думал он.

Теперь-то ему предстояло столкнуться лицом к лицу с настоящей проблемой. Он вспоминал разговор с лордом Эшем. Вспоминал прибытие местного констебля, которого подняли в три часа ночи из-за пьяницы, скандалившего на ферме Ньютона, и который проявлял недовольство тем, что его снова выдернули из постели; бесконечные вопросы, пока Берт Миллер медленно все записывал.

Вспоминал поспешный завтрак на кухонном столе в своем собственном коттедже с сидевшей напротив него Синтией Дрю, которая умоляла признаться; что у него на уме.

Вспоминал, как ползло время, пока Берт Миллер дозванивался по телефону до суперинтендента полиции в Хокстоне, а потом отправился добывать машину, чтобы встретить на Лойтринг-Холт представителя Скотленд-Ярда, прибывающего из Лондона поездом.

Прибывал суперинтендент Хэдли.

Это решало дело.

Синтии Дик ничего не сказал, вопреки упорным расспросам и напоминанию о данном им обещании. Он не мог рассказать ей о Лесли.

Выяснилось, что даже лорд Эш не знает ничего определенного. После того как благородный лорд взорвал бомбу, задав вопрос: «А правда ли я слышал, будто Лесли Грант кого-то убила?» – оказалось, что все это связано с некоторыми домыслами деревенских дам: «Не кажется ли вам несколько странным этот нечаянный выстрел из ружья?»

Слухи, слухи, слухи. Невозможно обнаружить источник, нельзя их придушить. Они разрастались, густели, приобретали зловещий оттенок по отношению к Лесли с той самой минуты, как просочилась новость о помолвке. И все же, с другой стороны, в вопросе лорда Эша присутствовало нечто большее. Дик поклялся бы, что лорд Эш, несомненно, пытался что-то ему сообщить, что-то внушить, на что-то намекнуть.

Но что он имел в виду?

И вот он сидит на парадной лестнице коттеджа, даже без Синтии, которая ушла, озабоченная какими-то собственными таинственными соображениями. Сидит, сторожит мертвое тело до возвращения Берта Миллера.

Он ничего не сказал Синтии о фактах из жизни Лесли Грант. А если бы сказал, разве это имело бы какое-нибудь значение, черт побери?

Нет, не имело бы.

Никакого значения не имело бы, даже если бы об этом объявили по радио всей деревушке. Скоро здесь появится суперинтендент Хэдли, история всплывет во всех неприглядных подробностях, которые до последней крохи будут пережеваны в сплетнях, наконец-то снабженных богатым материалом. А пока…

– Эй, привет! – послышался голос с аллеи.

Было уже очень тепло. Из фруктового сада доносилось гудение ос. Через сад к коттеджу шел Билл Эрншо, шурша травой под ногами.

– Я уже в банк опаздываю, – сообщил Эрншо. – Но решил лучше вернуться и… – Голос его прервался. Он уставился на дом. – Дело скверное, правда?

Дик вполне согласился.

– Откуда, – спросил он, – вы об этом узнали?

Эрншо кивнул через плечо:

– Стоял рядом с домом Лесли, разговаривал с этим… ослом Хоресом Прайсом. – Лицо его омрачилось, ибо банковские менеджеры избегают употреблять такие выражения. – Берт Миллер ехал мимо на велосипеде и все нам рассказал. Ну и ну, доложу я вам!

Эрншо помолчал в нерешительности. Он казался моложе своих сорока с лишним лет, всегда был прекрасно одет, имел прямую осанку, но успешно старался не выглядеть щеголем. Лицо болезненно-желтоватое, не лишенное приятности, с лоснившимися после бритья щеками. Воротничок накрахмален, шляпа как у Энтони Идена,[4]4
  Иден, Энтони (1897–1977) – британский политический деятель, министр иностранных дел, в 1955–1957 гг. премьер-министр.


[Закрыть] которой он небрежно обмахивался в данный момент. Блестящие черные волосы с белым тонким, как лезвие бритвы, пробором.

Эрншо страстно любил общество, часто хохотал, гордился своим чувством юмора. Был неплохим дельцом, искусным игроком в бридж и сквош, офицером Территориальной армии[5]5
  Территориальная армия – в Великобритании резерв первой очереди сухопутных войск, состоявший из укомплектованных частей.


[Закрыть] с определенными претензиями на превосходство в ружейной и пистолетной стрельбе, хотя держался, как правило, добродушно и скромно. Впрочем, в его скромности было легко усомниться.

– Я просто подумал. Дик, – начал он. – То самое ружье…

– К черту ружье! – рявкнул Дик с такой неоправданной яростью, что Эрншо удивленно взглянул на него. – Я хочу сказать, – объяснил он, – его не застрелили. Он…

– Знаю, знаю. Но слушайте. – Темные глаза Эрншо пробежались по коттеджу. Губы беззвучно присвистнули. – Вам не приходило в голову – разумеется, может быть, я ошибаюсь, – что тот, кто стрелял из ружья, фактически важнейшая фигура во всем этом деле?

Дик заморгал:

– Нет, точно не приходило. Почему?

– Ну, предположим, тут есть что-то странное. Допустим, в конечном счете будет признано, что сэр Харви не покончил с собой?

– Он покончил с собой! Посмотрите на доказательства! Разве их не достаточно?

– Честно сказать, старина, – улыбнулся Эрншо, продолжая лениво обмахиваться шляпой, – произошло так много непонятных событий, что я даже не знаю, чему можно верить. – Это звучал голос всех Шести Ясеней. – Кстати, – добавил Эрншо, уставившись в землю, – я еще не поздравил вас с помолвкой с Лесли. Желаю счастья и долгих лет жизни!

– Спасибо.

Внезапно Дику стиснуло грудь. Боль была адская. Он чувствовал ее физически, стараясь не застонать. Эрншо как бы слегка замешкался:

– А… м-м-м… насчет того, о чем я говорил.

– Ну?

Эрншо кивнул на окна гостиной:

– Не возражаете, если я загляну?

– Нисколько. Я не полицейский.

Шагая на цыпочках, видимо со смутной мыслью об уважении к мертвым, Эрншо приблизился к правому окну и заглянул внутрь. Загородив глаза шляпой, он изучал экспозицию. Потом повернулся, сложив губы в приличную возмущенную гримасу и хмурясь в связи с подтвердившимися подозрениями.

– Предполагаемый убийца, – рассуждал он, указывая на стену через аллею, – прятался за той стеной, чтобы точно выстрелить в цель. Кто-то включил свет в гостиной. Хорошо! Тогда вся суть вот в чем: человек с ружьем видел, кто находится в комнате…

Дик Маркем медленно поднялся на ноги.

– Это, – объяснял Эрншо, – свидетель. С одной стороны, он может сказать: «Да, сэр Харви был один. Я не знал, что он себе вводит в вену синильную кислоту, и поэтому пустил в него пулю». А теперь с другой стороны: «Нет, сэр Харви был не один, с ним был еще кто-то». В любом случае это решило бы дело. Согласны?

Иногда встречаются столь очевидные вещи, что их не сразу видишь. Дик кивнул, разозлившись, что сам об этом не подумал.

Эрншо теперь проявил прирожденную осторожность.

– Не думайте, будто я что-нибудь утверждаю, – неловко рассмеялся он. – Вообще детективом быть не собираюсь, большое спасибо, да и не гожусь для этого. Говорю только, что сделал бы на месте того детектива, который, но словам Миллера, едет из Лондона. Попросил бы явиться этого свидетеля…

– А если он не пожелает явиться? Его ведь обвинят в покушении на убийство.

– Разве не может полиция дать обещание не возбуждать дело?

– Отказавшись в награду от судебного преследования? Эрншо надел шляпу а-ля Энтони Иден, приладив ее не на щегольской, залихватский манер, а как-то по-кавалерски, слегка набекрень. И отряхнул руки от пыли.

– Не знаю я всех этих юридических терминов, – объявил он, и желваки заиграли на его острых скулах. – Лучше… майора Прайса спросите, – предложил с легким замешательством банковский менеджер. Потом бросил прямо на Дика горящий решительный взгляд темных глаз. – Только меня особенно интересует то самое ружье, если оно то самое. Где оно теперь?

– В гостиной. Миллер должен его осмотреть.

– А мне можно взглянуть?

– Безусловно. Есть какие-то соображения?

– Во-первых, – ответил Эрншо, – это мое ружье. Помните, Прайс ходил по округе и у всех одалживал ружья для тира?

– Да.

– Во-вторых, занимая определенное положение в здешнем обществе… – Эрншо не совсем убедительно издал дипломатический дружелюбный смешок. – Ну, не важно. Опустим.

Эхо смешка, столь часто звучавшего в кабинете управляющего городским и окружным банком в Шести Ясенях, в этой гостиной казалось еще менее убедительным.

Висячая лампа над письменным столом давно была выключена, поэтому мертвец сидел в играющих солнечных бликах и тенях. Хотя Эрншо привел себя в состояние вежливой индифферентности, ему не удалось скрыть определенных эмоций, когда он осторожно обошел вокруг стола и встретился с сардоническим взглядом мертвого полуоткрытого глаза. Он поспешно отвернулся, и тут Дик предъявил ружье:

– Не бойтесь прикасаться к нему, Билл. Я сам уже впотьмах стер все возможные отпечатки. Это ваше ружье?

– Да, мое, – подтвердил Эрншо. – Ну, слушайте!

– Обождите минутку, – устало попросил Дик. – Если вы собираетесь спрашивать, кто украл вчера это ружье, я уже говорил лорду Эшу: не знаю!

– Но…

– С уверенностью могу сказать лишь одно, – напористо продолжал Дик, – его не брали ни Прайс, ни Миддлсуорт, потому что я помню, как они унесли сэра Харви. Этого, безусловно, не делали ни я, ни Лесли, потому что мы были вместе. А больше там никого не было, пока вы не пришли, пообещав присмотреть за оружием.

Хотя Эрншо по-прежнему улыбался, в глазах и улыбке исчезло всякое веселье.

– Если кто-нибудь взял ружье, то сам Прайс.

– Черт возьми, Билл, он не брал его! Ружье не сунешь ни в карман, ни за пазуху.

– Я именно это имею в виду, старина. Пока я сторожил, никого рядом не было. Я не брал его, хотя Прайс так считает. Свистнуть собственное ружье? Абсурд. Я вас умоляю! Надеюсь, вы не думаете, будто оно исчезло по волшебству?

Дик едва не ответил, что не удивился бы этому. Но ему осточертели ружья, смертельно, до тошноты надоело ждать прибытия суперинтендента Дэвида Хэдли. Поэтому он только что-то согласно промямлил и снова поставил ружье, прислонив к стене у камина.

Эрншо рассмеялся, демонстрируя, что не испытывает никакой неприязни.

– Надеюсь, вы не считаете, будто я делаю из мухи слона, – сказал он. – Но извините за выражение, должен вести себя соответственно своему положению. А все это дело будет иметь дурные последствия.

– Какие?

Эрншо очень тихо сказал:

– Этот тип никогда не совершал никакого самоубийства, Дик. Вы должны не хуже меня понимать.

– Можете объяснить, каким образом его мог кто-то убить?

– Нет. Видите ли, тут начинаются всякие детективные штучки. Труп найден в запертой на ключ и на засов комнате. Рядом с телом, – кивнул Эрншо, – шприц. С другой стороны, – он еще раз кивнул, – коробочка с кнопками. – И призадумался. – Кнопки, конечно, особой загадки не представляют. Я имею в виду то, как они тут оказались. Наверно, в доме подобных коробок полным-полно. Вас ведь тут не было во времена полковника Поупа, да?

– Нет.

– Полковник Поуп, – сообщил Эрншо, – всегда ими пользовался против ос.

Дику показалось, будто он ослышался.

– Кнопки против ос?

– Тут целые тучи ос, – объяснил Эрншо, кивая в сторону фруктового сада. – Полковник Поуп говорил, что летом не может держать окна открытыми, иначе его искусают до полусмерти.

– Ну и что?

– Кто-то рассказывал об американских москитных сетках. У нас в Англии ими не пользуются, хотя надо бы. Знаете, такая проволочная сетка в съемной деревянной раме. Вставляется в окно, предохраняет от насекомых. Полковник Поуп нигде не мог их раздобыть, но у него возникла идея. Он брал обычную сетку из какой-то марли и прикреплял кнопками к оконным рамам. Торжественно совершал это каждый день. – Эрншо указал на письменный стол. – Наверняка найдете кучу коробочек в ящиках, – продолжал он. – Но почему кнопки лежат под рукой мертвеца…

Дик удержался от импульсивного ответа, что острие кнопки оставляет точно такой же след, как неумелый укол иглы шприца, и в этом весь смысл. Впрочем, это была лишь бессмысленная, ничего не значащая чепуха. Запах синильной кислоты, до сих пор источавшийся порами мертвеца, окрашивал нараставшую жару гостиной. Эрншо тоже его чувствовал.

– Пойдемте отсюда, – коротко бросил он.

А когда они вновь оказались в саду, полюбопытствовал:

– Видели утром Лесли?

– Нет еще. – «Опять то же самое, – безнадежно подумал Дик, – клянусь Богом, сотворенной Им землей и Его алтарями, опять то же самое». – Почему вы спросили, Билл?

– Просто так. Я имею в виду, – рассмеялся Эрншо, – она рада будет услышать, что это не ее вина… – и кивнул на гостиную. – Кстати, Дик, не хочу, чтоб вы думали, будто я обращаю какое-нибудь внимание на сплетни. Можете не беспокоиться!

– Нет-нет, конечно.

– Хотя порой не могу избавиться от ощущения, что есть у Лесли какая-то тайна.

– Какая тайна?

– Помню, – задумчиво продолжал Эрншо, – как я с ней в первый раз встретился и поговорил. Знаете, она наш клиент.

– Как и все. Что тут такого особенного?

Эрншо пропустил вопрос мимо ушей.

– То, что я вам скажу, разумеется, не секрет. Она приезжала в Шесть Ясеней примерно за две недели до переезда, сняла «Фарнем-Хаус». Пришла ко мне в контору выяснить, не соглашусь ли я перевести ее счет из нашего лондонского филиала на Бейсингхолл-стрит сюда. Я, естественно, говорю, с удовольствием, – самодовольно рассказывал Эрншо. – Тогда она спрашивает: «У вас здесь есть депозитные сейфы?»

Он снова рассмеялся. Дик Маркем вытащил пачку сигарет, предложил Эрншо, но тот отрицательно помотал головой.

– Я говорю, нет, если она имеет в виду те штуки, которые установлены в наших крупных лондонских филиалах. Но объясняю, мы всегда предоставляем клиентам возможность держать ценности в нашем хранилище в опечатанных ящиках. Она как-то странно на меня взглянула и говорит, никаких ценностей у нее нет, только пару вещей было бы лучше в сейфе держать.

– И что?

– Потом спрашивает: «Вы должны знать, что лежит в коробке, которую я передам на хранение?» Я отвечаю, напротив, мы даже предпочитаем не знать. Всегда выдается расписка с отметкой «Содержимое неизвестно». И тут, старина, боюсь, я допустил дипломатическую промашку. Заметил, в шутку конечно: мол, разумеется, если у меня возникнут подозрения, буду обязан провести расследование. Больше она никогда об этом не заговаривала.

Содержимое неизвестно. Дик прикурил сигарету, следя за вьющимся дымком. Он хорошо представлял себе маленький кабинет на Хай-стрит: Эрншо за конторским столом, сомкнувшего кончики пальцев, склонившего прилизанную голову. И вечная мучительная загадка чего-то, что никакой ценности не представляет, но никому не должно попасться на глаза, тайна самой Лесли, обрела предельную остроту.

– Але! – окликнул его Эрншо.

За дребезжащим шумом приближающегося автомобиля последовало появление пыльного «хиллмена» доктора Миддлсуорта.

– Боже милостивый! – воскликнул Эрншо. – Да ведь это же…