Текст книги "Скандал в Хай-Чимниз"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

5. Гарриет Пайк

Деймон в строгом вечернем костюме сидел за, письменным столом. Перед ним стояла бутылка виски, рядом лежали какие-то бумаги. Весь его вид был исполнен достоинства, но взгляд, неподвижно устремленный на Клайва, был похож на взгляд больного, может быть, даже душевнобольного человека.

– Заходите, мистер Стрикленд. Садитесь!

– Мистер Деймон, могу я спросить...

– Нет! Подождите немного. Бербидж!

– Да, сэр?

– Вы выполнили мои поручения?

– Да, сэр. Все и полностью.

– Спасибо, – проговорил Деймон и жестом руки отпустил дворецкого. Подождав, пока закроется дверь, он встал и шагнул к Стрикленду. – Еще минуту, пожалуйста! Сегодня днем, если вы помните, я отправил из Рединга телеграмму.

– Да.

– Я телеграфировал в частное детективное агентство, которым руководит один бывший инспектор полиции. Прошу извинить, что до сих пор я умалчивал об этом. Завтра в четыре часа дня я навещу мистера Уичера.

– Разве нельзя было пригласить его сюда?

– Можно, но я не хочу. Все это дело должно оставаться в строжайшей тайне, разве что... Разве что за это время случится что-нибудь...

От взгляда этих глубоко запавших глаз Клайву стало жутковато. Деймон поднял руку, опережая какие-либо вопросы.

– Так вот, если со мной что-нибудь случится, вы встретитесь с ним вместо меня и перескажете то, что сейчас услышите. Вы меня поняли?

– Да, понял.

– Адрес агентства: Оксфорд Стрит, 347. Это рядом с Пантеоном. Думаю, что вы найдете его без труда.

– Разумеется.

В комнате с закрытыми шторами окнами было душно. Клайв все еще стоял возле двери. Напротив него в старомодном камине горел огонь. Деймон повернулся к двери в библиотеку, но продолжал искоса смотреть на Клайва. Настольная лампа бросала зеленоватый свет на его лицо.

– Оксфорд Стрит, 347, – повторил Деймон. – Как раз напротив театра "Принцесса". Вы обещаете, что в случае необходимости выполните это поручение?

– Послушайте, сэр...

– Обещаете?

– Ну, хорошо, обещаю. Однако о чем бы ни была речь, что бы ни мучило вас, ситуация наверняка не настолько серьезна, как вы думаете.

– Быть может, вы правы, – с насмешливой вежливостью согласился Деймон. – Но, поскольку для меня эта ситуация достаточно серьезна, разрешите обосновать мою мысль одним примером. Вы холосты, не так ли?

– Да.

– Могли бы вы жениться на дочери женщины, совершившей гнусное убийство?

– О чем вы говорите? Чья мать совершила это убийство?

– Сядьте, мистер Стрикленд.

Поленья потрескивали в камине. Деймон показал на обтянутое потертым красным бархатом кресло, стоявшее перед письменным столом. Клайв сел, и хозяин подвинул к нему наполненный виски стаканчик.

– По своей профессии вы должны интересоваться различными сенсациями, мистер Стрикленд. Наверняка, вы внимательно следите за уголовной хроникой. Знакомо вам имя Гарриет Пайк?

– Я слыхал о нем только от вас.

– От меня? Когда?

– В поезде, сегодня днем.

– О, да! Несомненно! – Деймон почти выкрикнул эти слова, но затем взял себя в руки и улыбнулся. – Есть, однако, некоторые вещи, о которых я не могу говорить в присутствии жены.

– Да, сэр?

– Наверняка, вы знаете, что один из пригородов Лондона, Сент Джонс Вуд, славится тем, что там в собственных элегантных виллах живут любовницы многих состоятельных джентльменов. На какой-нибудь Бернерс или Ньюмен Стрит живет немало красивых женщин – в чертовски дорогих домах без табличек с именами владельцев. Так это и сейчас, так было и тогда, когда там было совершенно убийство. Одной из таких женщин была Гарриет Пайк.

Клайв молчал. Деймон наполнил стакан и себе. Быть может, от волнения содовой воды он не налил ни себе, ни гостю.

Где-то в комнате тикали часы. Деймон поднес стакан к губам и, выпив его до дна, поставил на стол.

– Мистер Стрикленд! Вы думаете, я не знаю, какие сплетни ходят обо мне?

– Сэр?

– О том, что я не пренебрегаю плотскими удовольствиями.

В холле послышались твердые шаги, направлявшиеся в сторону двери, а затем раздался негромкий стук. Деймон повернул голову к приоткрывшейся двери.

– Слушайте, Деймон... – начал мужской голос, но тут же умолк.

На пороге стоял полный бородатый мужчина.

– Доктор Ролло Томсон Бленд, – сдавленным голосом представил Деймон. – Мистер Клайв Стрикленд.

– К вашим услугам, сэр, – вежливо проговорил доктор.

– Рад познакомиться, – с поклоном ответил Клайв.

Клайв, нервы которого были уже натянуты до предела, обратил, тем не менее, внимание на две вещи. Во-первых, Деймон был явно в ярости от того, что его прервали, а во-вторых, гроза, о которой говорила Селия, приближалась уже к дому: слышны были глухие раскаты грома, над крышей все сильнее завывал ветер.

– Что случилось? – спросил Деймон.

– Дорогой Деймон, куда запропастилась ваша жена?

– Моя жена? Насколько мне известно, моя уважаемая супруга находится в салоне или где-нибудь поблизости от него.

– Сейчас там ее нет.

– Тогда, может быть, разумнее всего спросить у ее горничной или Бербиджа.

– Ну-ну, сэр! Вы, кажется, забыли о вами же установленном строгом распорядке дня! Между четвертью и половиной седьмого вся ваша прислуга ужинает. Нельзя сказать, что времени на это ей отпущено слишком щедро, особенно, если учесть, что сами мы привыкли сидеть за ужином чуть ли не от семи до девяти. Не хотел бы мешать им в это время.

– Вот как? – бросил Деймон и поднял стакан. – За вашу исключительную тактичность!

Удар грома. Через широко раскрытую дверь в комнату ворвался порыв ветра. Пламя лампы вздрогнуло, а два листка слетели бы со стола, если бы Деймон с силой, словно стараясь убить муху, не прихлопнул их.

Доктор Бленд нахмурился.

– Деймон! – резко проговорил он.

– Если вы, сэр, так хорошо знаете распорядок дня в этом доме, то разрешите напомнить вам еще одно. Я не терплю, когда мне мешают перед ужином, даже если я не занят в это время.

– Я знаю об этом.

– Я не терплю этого ни при каких обстоятельствах, разве что сам кого-то пригласил к себе. Это ясно?

– Вполне. – Доктор Бленд побагровел, но его голубые глаза по-прежнему не отрывались от лица Деймона. Только сейчас Клайв обратил внимание на то, что тщательно заперты были в доме не только двери, но и решетки на окнах.

Дверь в холл снова захлопнулась – Бленд вышел. Деймон отставил стакан, опустился в кресло и закрыл глаза.

– Я старею, мистер Стрикленд. О чем мы только что говорили?

– О плотских удовольствиях и о Гарриет Пайк, сэр, – ответил Клайв.

– Да, конечно. – Ветер за окном гудел в кронах деревьев. Деймон открыл глаза.

– В то время этой женщине было двадцать три года. Вероятно, нет надобности называть вам имя последнего поклонника, поселившего ее вместе с горничной в одной из вилл Сент Джонс Вуда, оплачивавшего ее расходы и презентовавшего ей карету. Гарриет Пайк была тогда в расцвете красоты и обаяния. Любовник ее был, однако, человеком неуравновешенным – особенно в нетрезвом виде. Ну, и нельзя отрицать, что, несмотря на хрупкое телосложение, силы у него было вполне достаточно.

Деймон взглянул на руки и сжал их в кулаки.

– В конце сорок шестого года, ночью, в вилле разыгралась ссора. Что было ее причиной, мы не знаем и до сих пор, но закончилась она двумя убийствами. Любовник Гарриет Пайк получил пулю в живот из многозарядного пистолета – так называемого револьвера. В него выпущены были все пули, но в цель попала только одна. Вилла стояла в стороне от других домов и услышать выстрелы могла только служанка. Она, однако, – единственный свидетель – была задушена.

Казалось, какие-то мрачные тени проникли в комнату.

Клайв бросил через плечо быстрый взгляд на дверь в библиотеку, к которой он сидел спиной. Затем он вновь посмотрел на Деймона.

– Вы говорите, что выстрелы были сделаны из револьвера? – спросил Клайв. – Девятнадцать лет назад?

– Да. Вы думаете, это оружие – новое изобретение?

– Не то, чтобы совсем уж новое, но все-таки...

– Я имел в виду не револьвер с металлическими патронами, мистер Стрикленд. Это, действительно, новое – можно сказать, новейшее – изобретение. У меня самого лежит в столе такой револьвер на случай, если в дом заберутся воры.

Деймон потянулся к ящику стола, но так и не открыл его.

– Дело выглядело очевидным. Власти хотели, чтобы процесс над этой женщиной послужил примером и предостережением всем остальным. Вести обвинение было поручено мне. В свою защиту Гарриет Пайк могла только утверждать, будто в ту ночь ее не было на вилле. Да, но где в таком случае она была? Отвечать на этот вопрос она отказалась. Она лишь упрямо твердила, что ее любовник соблазнил горничную и, видимо, между ними возникла ссора, что стреляла горничная, а умирающий еще успел, должно быть, задушить ее. Полагаю, вы сами понимаете смехотворность этой сказочки, которую никто не принял всерьез.

Я тогда переживал довольно трудное время: моя первая жена умерла незадолго до этого. Я был, однако, еще молод и считал своим долгом убедить суд в полной неправдоподобности истории, рассказанной Гарриет Пайк. Мне это удалось.

Лишь после вынесения приговора мне начало казаться, что я проявил излишнее рвение, внеся, быть может, в зал суда горечь, владевшую мной после смерти жены.

Когда я вошел в камеру смертников, чтобы повидать эту женщину, то сделал это не потому, что был очарован ее внешностью – это я могу утверждать самым решительным образом. Дело в том, что в течение всего процесса она смотрела на меня таким взглядом, словно хорошо знала меня. Я и сейчас вижу, как она глядит на меня со скамьи подсудимых.

Потом выяснилось, что она и впрямь кое-что знала обо мне. По ее словам, ей приходилось читать о тех процессах, которые я вел. Подробнее расспросить ее мне не удалось, потому что она упала передо мной на колени и рассказала теперь уже совершенно новую историю.

Согласно этой истории, у Гарриет Пайк был ребенок – примерно того же возраста, что и мои дети. Это оказалось правдой. Связавшись с последним своим любовником, она поручила ребенка заботам одной портнихи и когда только могла навещала его. Это тоже правда.

В ночь убийства, по ее словам, она была у ребенка. Это будто бы могла засвидетельствовать портниха. Однако, если бы она рассказала об этом на суде, это погубило бы впоследствии будущее ее ребенка. Только теперь страх смерти перевесил все остальные соображения.

Портниха действительно подтвердила рассказ Гарриет Пайк, но ее показаниям трудно было поверить, поскольку и сама она была женщиной весьма сомнительной репутации. Во всяком случае министр внутренних дел ей не поверил. Мне не удалось добиться пересмотра дела, и Гарриет Пайк была повешена.

Деймон умолк. Откинувшись на спинку кресла, он опустил руки на стол. Лицо его не выражало никаких чувств.

– Стало быть, вы считаете, что Гарриет Пайк говорила правду? – спросил Клайв.

– Никоим образом, – ответил Деймон.

– Это была неправда?

– За исключением того, о чем я уже упомянул, все было ложью. Я, однако, представьте себе, поверил ей. Поверил в эту сказку и верил в нее почти двадцать лет, пока три месяца назад не узнал правду.

Деймон говорил со все возрастающим волнением, не отрывая взгляда от зеленого абажура лампы. Его слова казались бессвязными. Было такое впечатление, что он говорит сам с собой:

– Дочь Гарриет Пайк, как бы то ни было, родилась бы в грехе, но я верю, что можно было бы избежать самого худшего. У любого из них троих могли бы возникнуть проблемы, если бы правда вышла наружу. И все же, если бы Гарриет Пайк была невиновна...

– Мистер Деймон!

– Да?

– Прошу прощения, но о чем вы говорите? И какое все это может иметь отношение к замужеству вашей дочери?

Деймон вновь выпрямился. Ноздри его раздувались, на лице было насмешливое выражение. Казалось, что он готов вот-вот расхохотаться.

– Вы же умный человек, сэр! Прошу вас, не делайте вида, будто вы ничего не поняли!

Клайв действительно все понял, хотя в глубине души предпочел бы ничего не понимать.

– Мне следовало, – сказал Деймон, – спросить мнение Уичера обо всем этом еще в ту пору, когда он был молодым сержантом в сыскном отделении. Я, однако, упустил случай. Меня волновали только мои угрызения совести. Из-за меня была повешена невиновная женщина – так, во всяком случае, я тогда думал. С тех пор мне не раз приходилось выносить приговоры преступникам, но ни в одном процессе я не выступал так безжалостно, как тогда. Я боялся, что меня не минует расплата, если я сам не искуплю совершенное.

– Искупите? Каким образом? Вырастив ребенка Гарриет Пайк?

– Да.

На мгновенье воцарилась тишина.

– Это не было оформлено юридически. Все было сделано в тайне. До смерти жены мы жили в северной Англии. Я уволил всех слуг за исключением няни, ухаживавшей за двумя моими родными детьми. Остался лишь один человек, знавший мою тайну, даже дети не знали о ней. Друзья? У меня их практически нет. Клайв молчал.

– Я был бы счастлив, что поступил именно так, если бы Гарриет Пайк действительно была невиновна. Но так... Даже сегодня вечером глаза, руки Гарриет Пайк были вновь передо мною. "Грех отца твоего до седьмого поколения будет..."

– Но не матери, – перебил Клайв.

– Ни к чему играть словами, мистер Стрикленд!

– Я и не собирался, сэр!

– "Грех отца твоего до седьмого поколения..." – надо ли продолжать?

– Нет необходимости, сэр.

Дом вздрогнул от близкого удара грома.

– Скажите, сэр, Гарриет Пайк была душевнобольной?

– Напротив. Трудно было бы отыскать более здравомыслящее и хитрое существо. Судьба родившегося от неизвестного отца ребенка вовсе не волновала ее; она лишь стремилась спасти ложью свою шкуру. Все дикие вопли начались только после того, как она увидела, что потерпела неудачу. Но почему вы задали этот вопрос?

– Потому, – ответил Клайв, бросая вызов многовековому предрассудку, – что я не верю, будто склонность к насилию, воровству или убийству непременно передается по наследству. В Лондоне мне пришлось немало повидать...

– Вы и впрямь сомневаетесь в подобных фактах?

– Нет, в фактах я не сомневаюсь... Но только больше всего мне хотелось бы написать книгу, которая тронула бы души людей рассказом об этом лучшем из всех миров.

– Это гнусный мир, молодой человек! Вы поняли, разумеется, кто унаследовал преступные наклонности Гарриет Пайк?

– Нет.

– В таком случае пора раскрыть все карты. Что это было?

– О чем вы?

– Этот звук?

Мэтью поднялся с места. Встал и Клайв.

– Вы имели в виду гром?

– Нет, я имел в виду не гром, не треск огня и не тиканье часов.

Странным образом Клайву начало казаться, что они снова в поезде – только теперь он испытывал совсем иные чувства.

Опершись левой рукой о стол, Деймон протянул правую к ящику стола, а затем внезапно бросил взгляд на закрытую дверь в холл. Затем он повернулся к двери в библиотеку, тоже закрытой, которую отделяло от него каких-нибудь пятнадцать футов.

– Нет, ничего. Кажется, я ошибся.

Проследив за взглядом Деймона, Клайв вновь перевел глаза на его взволнованное лицо.

– Меня, мистер Стрикленд, винят в том, что я не умею проявлять своих чувств. Как бы то ни было, я старался любить этого ребенка так же, как своих собственных детей. Мне как будто удавалось это. Вы сами можете засвидетельствовать, что...

Деймон снова умолк. Нижняя губа его опустилась, обнажились зубы. Он глядел куда-то за плечо Клайва.

Клайв обернулся.

Дверь в темную библиотеку бесшумно приотворилась, фигура, стоявшая на пороге, была наполовину скрыта тенью от двери, голова оставалась в полной темноте, так что казалось, будто у стоящего вовсе нет лица.

В следующее мгновенье он поднял руку и нажал на спусковой крючок. Из всех смутных впечатлений в памяти у Клайва осталось только то, что на стоявшем в дверях были сюртук, темный жилет и брюки в красно-белую клетку.

6. Смерть носит клетчатые брюки

Ему задавали вопросы, и он старался отвечать на них. Но что, собственно, произошло и что он мог из этого запомнить?

В раскате грома бушевавшей над самой крышей грозы выстрел прозвучал еле слышно. Сразу же за этим послышался звук падения тяжелого тела и перевернутого стула.

Все это Клайв слышал, но ничего не видел. Совершенно инстинктивно он бросился к двери в библиотеку.

Стоявшая перед ним фигура сделала какое-то странное движение рукой. Клайв отпрыгнул в сторону, почувствовав, как что-то пролетело мимо него, задул лампу и, споткнувшись, с грохотом упал на ковер. Дверь библиотеки захлопнулась у него перед носом, и он услышал, как в замке повернулся ключ. Дергать ручку не имело смысла – дверь была заперта.

Бросив быстрый взгляд через плечо, Клайв кинулся к двери в холл. Она, однако, тоже была заперта. Сначала Клайв не поверил самому себе и несколько раз дернул за ручку – без всякого результата. Удержавшись от искушения забарабанить в дверь, Клайв опустился на колени и заглянул в замочную скважину. Снаружи в замке торчал ключ, которого еще несколько минут назад там не было.

Правая рука Деймона шевельнулась, Клайв услышал хрип. Он поспешил к лежавшему рядом с перевернутым стулом телу, стараясь не глядеть на рану от пули, попавшей в лоб у самого основания волос.

Деймон, однако, больше не шевелился, не было слышно и дыхания, и Клайв отпустил его внезапно обмякшую руку. За окнами хлынул дождь. Комната была наполнена запахом пороха. Только теперь Клайв взглянул на предмет, лежавший на полу, в паре шагов от запертой двери.

Аналогичную штуку он недавно видел в оружейном магазине Стовера на Пикадилли и знал, что перед ним шестизарядный револьвер с так называемым боковым боем, когда боек при выстреле ударяет по вделанному в край гильзы капсюлю.

Такое оружие, намного более легкое и удобное, чем револьверы старого образца, изготовляла одна французская фирма.

Клайв взглянул на письменный стол.

С правой стороны был тот ящик, который Деймон хотел открыть перед тем, как прозвучал выстрел. С силой дернув ящик, Клайв открыл его, но он был пуст.

Что бы это могло означать?

Каждый звук заставлял Клайва вздрагивать. Ему почудилось, что одна из дверей в холле отворилась. Он не ошибся. Чуть погодя, – послышались приближавшиеся к кабинету тяжелые шаги, и принадлежать они могли только одному человеку.

– Бербидж! Шаги умолкли.

– Да, сэр?

Несколько мгновений Клайв не мог выговорить ни слова. Мучительно соображая, что же сказать, он мимолетно взглянул на продолжавшие невозмутимо тикать часы. Они стояли на верху книжной полки, и ярко-белые стрелки были хорошо видны на черном фоне циферблата.

После половины седьмого прошло только две минуты.

– Да, сэр? – повторил Бербидж.

Клайв знал, что дворецкий возвращается с ужина прислуги.

– Бербидж, эта дверь заперта снаружи. Я попрошу вас отпереть, но не отворять ее.

– Слушаюсь, сэр, – после небольшой паузы ответил Бербидж.

Ключ гладко, как по маслу, повернулся в замке; так же, вероятно, гладко, кто-то запер дверь.

– А теперь я попрошу вас, Бербидж, отойти от двери.

Судя по звуку шагов, Бербидж послушался. Пока что нельзя, чтобы он заглянул в комнату. Клайв отворил дверь, вышел и вновь затворил ее за собою.

В слабом свете висевшей у зеленой двери лампы все цвета казались Клайву какими-то неправдоподобными. Он чувствовал, что и сам он, вероятно, бледен, как стена.

– Слушайте, Бербидж, вопросы, которые я задам, покажутся, наверное, крайне необычными, но я прошу вас взять себя в руки – это потребуется каждому из нас. Ключ всегда оставляется в этом замке?

– Нет, сэр, – бесстрастно ответил Бербидж.

– А в двери, ведущей из кабинета в библиотеку?

– Тоже нет, сэр. Однако, ключ от любой двери первого этажа отворяет их.

– Вы ведь сейчас возвращаетесь с ужина, не так ли? Там была вся прислуга?

– Да, сэр, большинство и сейчас еще там. Вернее, – поправился дворецкий, – там все, кроме миссис Каванаг и моей бедной дочери. Они плохо себя чувствовали и не стали ужинать.

Шум дождя становился все сильнее. Клайв обвел взглядом коридор.

– Обойдите, пожалуйста, дом, Бербидж, и проверьте – заперты ли изнутри все двери и окна.

– Э-э... слушаюсь, сэр. – В глазах Бербиджа первый раз появилась тревога.

– Зайдите также к миссис Деймон и скажите ей... – Клайв замялся, не зная, что сказать дальше.

– Миссис Деймон нет дома, сэр.

– Нет дома? Где же она?

– Не могу знать, сэр. Примерно час назад она велела подать карету и приказала Хопперу отвезти ее в Рединг. Она взяла с собой какие-то вещи, но горничной с ней не было. После того как она уехала, я снова запер входную дверь.

– Мистеру Деймону об этом было известно?

– Не могу знать, сэр. Об этом лучше спросить у него самого.

– Это, к сожалению, невозможно. Мистер Деймон умер.

Клайв совершенно не обратил внимания – заметил ли что-нибудь Бербидж и какое было у него выражение лица. Сейчас Клайва занимало другое.

Ему пришло в голову, что надо как-то поделикатнее сообщить о случившемся Кейт и Селии. Понемногу он начал осознавать, что будет означать для всех смерть мистера Деймона. Заниматься рассуждениями не было, однако, времени – надо было действовать.

Бербидж продолжал что-то говорить, но Клайв услышал только последние слова.

– Нет, это не был несчастный случай, – ответил Клайв. – Одну минутку. Мне кое-что пришло в голову. Пойдемте со мною.

Заперев дверь в кабинет, он сунул ключ в жилетный карман и чуть не бегом поспешил в другой конец холла.

В четверть седьмого, выходя из салона, он оставил там Кейт и Селию. Сейчас комната была пуста.

Толстые ковры и шторы создавали зловещее впечатление. Лампа все так же стояла на столике в центре комнаты. Занавес из бус, закрывавший вход в библиотеку, ярко блеснул, когда Клайв поднял лампу повыше.

Раздвинув занавес, Клайв вошел в библиотеку. Там тоже было пусто.

– Сэр... – услышал он за собой голос Бербиджа.

– Та дверь, – Клайв показал на дверь в противоположной стене, – ведет в кабинет?

– Да, сэр.

Еще одна дверь из библиотеки выходила в холл.

– Мистер Деймон застрелен. Убийца – тот же человек, который прошлой ночью напугал вашу дочь. Пенелопа ничего не выдумала. Все было правдой.

Бербидж, ничего не ответив, провел кончиком языка по пересохшим губам.

– Убийца отворил ту дверь, – показал Клайв, – и выстрелил из револьвера. Думаю, что это был револьвер самого мистера Деймона. Потом он захлопнул передо мной дверь и скрылся. Дверь из кабинета в холл была, должно быть, заперта заранее. Если вы не слышали выстрел... или, может быть, слышали?

– Нет, сэр, не слышал.

– Это потому, что тогда гремел гром. Кучер, который отвозил миссис Деймон, уже вернулся из Рединга? Нет? Когда вернется, надо будет послать его-за полицией. А пока стоило бы пригласить доктора Бленда. Врачебная помощь не нужна, но лучше, если он будет с нами.

– Какое из ваших распоряжений, сэр, надо выполнить первым?

Бербидж говорил непривычно громко. Клайв поставил лампу на стол.

– Прежде всего проверьте запоры. А потом пригласите доктора.

Клайв вернулся вместе с Бербиджем в холл. Кейт Деймон, тяжело дыша, стояла, держась рукой за перила, примерно на середине лестницы.

Хотя Кейт стояла в тени, Клайв заметил, как она, покачнувшись, вцепилась в перила, и понял, что девушка может вот-вот упасть в обморок. Он подбежал к ней.

– Вы все слышали? – огорченно спросил Клайв. – То, что я говорил Бербиджу?

– Да, слышала. Мой отец... У нее сорвался голос.

Это была уже не та нетерпеливая, импульсивная, склонная все критиковать Кейт. Клайву показалось, что перед ним стоит добросердечная, с пылким темпераментом девушка, может быть, немного более романтичная, чем следовало бы, но, прежде всего, немыслимо привлекательная.

Следует рассмотреть все возможности. Предположим, что Кейт – дочь Гарриет Пайк...

Что тогда. Клайв сам поразился, поняв, как волнует его этот вопрос.

Сейчас, когда Мэтью Деймон умер, тайна, кроме него, Клайва, известна только одному человеку – няне детей Деймона, если, конечно, она жива. Почему бы тайне не остаться тайной? Разумеется, это может и не удаться. Джонатану Уичеру тоже известно многое, если не все.

Может быть, полиция захочет допросить Уичера, а, может быть, и нет. Однако, если, узнав из газет об убийстве, детектив решит дать показания, скандал возникнет неминуемо.

Не лучше ли сразу же поделиться тайной с Кейт и предостеречь ее?

– Послушайте меня, мисс Деймон. Кейт подняла полные слез глаза.

– Послушайте меня, – повторил Клайв. – Мне надо поговорить с вами. Но не в салоне и не в гостиной – сюда в любой момент может прийти доктор. Что за комната выходит в холл напротив кабинета?

– Напротив кабинета? Там, где отец...

– Да. Что это за комната?

– Маленький салон, который... который с другой стороны открывается в зимний сад. Почему вы спрашиваете об этом?

– Пожалуйста, подождите меня здесь.

Клайв зашел в салон, чтобы взять лампу, а затем, поддерживая Кейт за локоть, провел ее до конца коридора.

– Дверь в кабинет заперта и ключ у меня. Не надо смотреть на нее!

Кейт с трудом отвела взгляд от двери. Небольшой салон, в который они вошли, был увешан картинами и, судя по всему, служил для того, чтобы устраивать в нем завтраки.

Напротив них виднелась дверь из цветного стекла, ведущая в зимний сад – большой зал со стеклянными крышей и стенами. Дверь кто-то оставил открытой. Сырой, пропитанный запахом растений воздух наполнял комнату.

Кейт, покраснев и тяжело дыша от волнения, заговорила первой.

– Мистер Стрикленд, не обращайте внимания на то, что я сегодня наговорила вам и особенно миссис Каванаг. Так всегда: то я слишком высокого мнения о себе, то начинаю понимать, что просто упряма и глупа. И почти всегда позже жалею о том, что наговорила.

– Думаю, что так бывает с каждым из нас. Я хотел сказать вам...

Сейчас, когда надо было рассказать обо всем, Клайв почувствовал неуверенность. Как воспримет Кейт подобную новость, независимо от того, кто из них дочь Гарриет Пайк?

– Мой отец был убит? – воскликнула Кейт, выслушав первые несколько фраз. – Тем же человеком, который ночью блуждал по дому?

– Это только мое предположение. Во всяком случае, одет он, насколько я услел заметить, был точно так же. Он запер меня в кабинете, как я уже вам говорил. Когда Бербидж выпустил меня, моя первая мысль была о вас и вашей сестре. Я беспокоился за вас.

– За нас? Почему?

– Убийца, – проговорил Клайв, и Кейт вздрогнула, услышав это слово, – вошел из библиотеки, а вы ведь, когда я пошел к вашему отцу, оставались в соседнем с нею салоне. Если бы он зашел туда...

– Но нас не было в салоне. Мы вышли оттуда через минуту после вас и поднялись наверх.

– Вместе?

– Да. В комнату Селии.

– И все время были вместе? В комнате, я имею в виду...

– Да, все время. Никто из нас не выходил из комнаты.

Клайв поставил лампу на столик и вздохнул. Он сам не ожидал, что почувствует такое облегчение.

Еще в поезде Клайву пришла в голову мысль, о которой он предпочел тогда не говорить Деймону. Он подумал тогда, что призрак появившийся на лестнице, мог быть женщиной, переодетой в мужское платье. Правда, такое чаще случается на сцене, чем в жизни.

Несколько минут назад мысль эта вновь зашевелилась в его мозгу, порождая различные, достаточно мрачные картины. Сейчас, когда он знал, а не только чувствовал, что ни Кейт, ни Селия не имеют ничего общего с этим гнусным убийством...

Дождь барабанил по крыше зимнего сада. Кейт подошла ближе к Клайву, пристально вглядываясь в его лицо.

– Ну, – со странным в этой обстановке смехом сказал Клайв, – хотя, разумеется, совершенно неважно, где вы были, но точно знать все факты никогда не повредит. Должен признаться, что я пережил несколько кошмарных минут. Как вы помните, когда я распрощался с вами, ваш отец хотел что-то рассказать мне...

– О... – проговорила Кейт, – я совсем забыла об этом. Не понимаю, как это возможно, но забыла. Да, он хотел рассказать вам все. И рассказал?

– Не все, но достаточно для того, чтобы... скажите, Кейт, вы знаете, что он собирался сообщить мне?

Сейчас, когда он впервые назвал ее по имени, между ними словно рухнула стена.

– Не знаю, – ответила Кейт. Мы думали, что вы говорите о нашей мачехе и этом противном лорде Трессидере, с которым она встречается каждый раз в Лондоне.

Клайв был ошеломлен. Джорджетта и Тресс? Благовоспитанная, зрелая красавица и тигр из зоопарка?

– Вы не помните? – спросила девушка. – Кавви намекала, собственно даже прямо сказала это, когда вы уже были с нами.

– Да.

– Эта связь длится давно, о ней знали почти все, за исключением отца. Селия думает, что Джорджетта и ее благородный рыцарь хотели бы получить от отца развод и пожениться. Мне это кажется неправдоподобным. Я просто не могу представить, чтобы Трессидер женился не ради денег.

Кейт боролась со слезами.

– Впрочем, чего только не бывает, – продолжала она. – Когда вы сказали, что приехали в Хай – Чимниз по вопросу, связанному с предложением руки, и что отцу чуть не стало дурно, когда вы упомянули об этом...

– Кейт, уж не решили же вы, что я...

– Нет. Во всяком случае, не очень. Потом вы сказали, что речь идет об одной из нас и что этот замечательный джентльмен хочет жениться на Селии. Это представить мне было уже гораздо легче. Жениться на богатой девушке и сохранить в качестве любовницы (я, вероятно, шокирую вас?) женщину, которая в молодости играла в водевилях роли мальчиков и только за пару лет до замужества с отцом добралась до Шекспира. Да, это в его стиле. Но к вам, насколько я, по крайней мере, вас знаю, это как-то не подходило.

– Господи, Кейт! За кого вы меня принимаете?

– Не знаю. Во всяком случае...

– Послушайте, вы поверите мне, если я скажу, что понятия не имел о связи между вашей мачехой и Трессом? И что я приехал сюда ради вас?

– Я поверю всему, что вы скажете, – ответила Кейт. – Поэтому, очень прошу вас, говорите мне только правду.

Сквозь стеклянную крышу Клайв увидел яркую вспышку молнии. Долгий раскат грома заставил задребезжать стекла и постепенно замер вдали.

То, что потом случилось, быть может, не должно было произойти, но опять-таки, если взглянуть на вещи с другой стороны, было неизбежным. Кринолин не представляет серьезной помехи, если кто-то хочет обнять девушку и при этом встречает не сопротивление, а доверчивый взгляд и тянущиеся к нему руки и губы. Клайв даже не заметил, что кто-то вошел в комнату и оторопело застыл на месте. Опомнился он, лишь когда сильный голос резко проговорил: – Кейт!