Текст книги "Дом на Локте Сатаны. Темная сторона луны"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)

– Я называла тебя кем угодно, Алан, только не тупицей. Так как это могло произойти?

– Проблема вот в чем: все это дело носит чертовски личный характер. Идея моя, если все это можно назвать идеей, носит отвлеченный характер, ее нельзя применить к какому-то конкретному лицу. Но она не будет выглядеть абстрактной. Как только я начну говорить, кто-нибудь подпрыгнет со словами: «Вы имеете в виду такого-то, не правда ли? Вы обвиняете такого-то в убийстве?» Поэтому мне лучше помолчать, по крайней мере пока. И во всяком случае, дело не в этом.

– Хорошо, тогда в чем же?

– В тебе, Камилла. Ты сегодня совсем в другом настроении. Как его назвать? Жалобным? Доступным? Почти…

– Значит, ты тоже так думаешь?

– Как думаю?

– Как Мэдж. О, как же вы глупы!

– Может быть, а может, и нет. Я не знаю, что думает Мэдж, какое это имеет значение? Допустим, сейчас неподходящий момент, допустим, ты беспокоишься о ней и взволнована тем, что случилось. Но пока доктор Фелл общается с законом, почему бы нам не прогуляться? Светит луна, парк таит очарование. Пройдемся, Камилла?

Она отвернулась, ее густые каштановые волосы, спадающие на плечи, отразили блеск множества ламп. Затем она подняла на него взгляд своих голубых глаз.

– Хорошо, – прошептала Камилла. – Имей в виду, нас заживо съедят москиты. Тем не менее, если ты считаешь, что способен вынести мое присутствие и оказаться со мной наедине…

– Вынести твое присутствие? С тобой наедине? Камилла…

– Да?

Им не суждено было продолжить. Они оба были слишком увлечены, чтобы расслышать, как к дому подъехала машина. Оба были застигнуты врасплох, когда шаги прошелестели через холл к маленькой площадке перед ступеньками, ведущими в библиотеку. Валери Хьюрет, которая сменила свое цветастое платье на темное, стояла там, подобно королеве из трагедии. Осторожно она закрыла за собой дверь и спустилась по ступенькам.

Под глазами Валери виднелись черные круги, она дышала, как будто после бега. Но из этого не следовало, что она запыхалась или испытывала какое-либо чувство возбуждения, кроме одного. Насколько Алан сумел заметить, это был неприкрытый страх.

– Сколько раз за день, – начала она, – женщина может выставить себя идиоткой? Бросаясь туда и обратно? Вбегая и выбегая? Думаю, я сама не знаю, зачем вернулась сюда в такой поздний час. И теперь я об этом жалею, потому что сейчас кое-что увидела там, наверху. – Она указала на потолок. – Кто-то с маленьким фонариком, кто-то такой хитрый, что мне противно думать, кто это может быть, крадется через комнаты на верхний этаж.

Глава 11

– Может быть, я преувеличиваю, – продолжала Валери, поначалу обращаясь к Камилле, а теперь к Алану. – На самом деле я не заметила света ни в одной из комнат, кроме той, которую бедняга Генри использовал как кабинет. Это было так таинственно! А этот полицейский капитан еще здесь?

– Да. Он беседует с доктором Феллом.

– Тогда нужно немедленно сообщить ему, правда?

Алан ухватил ее за левую руку, когда она уже направлялась к двери в оружейную.

– Честно говоря, – сказал он, – я не советую.

– Вы хотите помешать мне войти в ту комнату?

– Я не буду вам мешать, если вы настаиваете. Я просто не советую этого делать. Напряжение капитана Эшкрофта достигло верхней точки. Если вы ворветесь в тот момент, когда доктор Фелл рассказывает ему, у кого имелся самый серьезный мотив убить отца Мэдж, он может взорваться.

– У кого имелся самый серьезный мотив для… О боже, все еще хуже! Вы понимаете, что произошло и все еще происходит, когда убийца на свободе?

– Еще не полночь, миссис Хьюрет.

– К чему эти формальности, Алан? Не могли бы вы называть меня просто Валери?

– Еще не полночь, Валери. До сих пор темные делишки проворачивались в сумерках, но никогда раньше половины первого ночи или, по крайней мере, до того времени, когда все должны были бы спать. Из того, что кто-то там заходит в комнату с фонариком, не обязательно следует, что это крадется убийца. Тем не менее я поднимусь наверх и посмотрю. Хотите пойти со мной?

– Ни за что!

– Можно я пойду с тобой, Алан? – спросила Камилла. – Мне нравится это не больше, чем ей, мне противно, но с тобой я была бы не против. Можно мне тоже пойти?

– Да, конечно.

– Пожалуйста! – вскричала Валери. – А что же мне делать?

– Держитесь поближе к двери в оружейную. Если появится какой-нибудь маньяк, размахивающий бейсбольной битой, вам нужно просто завопить, и они будут здесь в полсекунды. Сюда, Камилла.

Нижний зал, купающийся в мягком свете хрустальных канделябров, сейчас, перед наступлением ночи, выглядел нереально. Стрелки дедушкиных часов показывали без трех минут двенадцать, глаза предка Ричарда Мэйнарда на портрете словно указывали в том направлении. Через вход в столовую они могли разглядеть у серванта Боба Крэндалла, который ставил высокий бокал с видом человека, который только что прикончил вторую порцию спиртного и решил поставить на этом точку. Они уже прошли половину пути до первого лестничного пролета, ведомые интуицией, когда Камилла заговорила:

– Знаешь, Алан, ты чертовски бессердечен.

– Я ничуть не бессердечен. Хотя это спорный вопрос. В конце концов, может быть, тебе не стоит идти.

– Только не посылай меня сейчас назад! Не посылай меня сейчас назад!

– Тогда держись за мою руку.

Камилла так и сделала. На втором этаже было темно, они миновали его в полной темноте при слабом свете луны. На лестнице, ведущей на верхний этаж, где лунный свет пробивался через единственное окошко, Алан почувствовал, что его пульс отчаянно бьется, а ноги подкашиваются. Но он не произнес ни слова, Камилла тоже.

На верхнем этаже было два коридора: один параллельно фасаду, после стены, где была дверь кабинета Генри Мэйнарда, другой же коридор, поперечный, вел на запад через помещения для прислуги. И здесь единственным светом был лунный. Но через открытую дверь кабинета виднелся неподвижный желтовато-красный отблеск.

Теперь Алан крался по переднему коридору на цыпочках по покрытому соломенным настилом полу, вцепившись правой рукой в левую руку Камиллы. Только мельком глянув в кабинет, он остановился от шока, который можно было назвать антикульминацией или облегчением.

Так называемым «взломщиком» оказалась Мэдж Мэйнард. И это само по себе было не меньшим шоком и загадкой. Она положила маленький электрический фонарик на письменный стол посредине кабинета, так что его луч был направлен поперек старинного шератоновского бюро у правой стены. Крышка бюро была опущена. Босиком, в тонкой ночной рубашке, с растрепанными золотыми волосами, глядя в сторону, Мэдж пробегала пальцами по маленьким дверцам и отверстиям для бумаг, находившимися внутри. Ее голос, тихий и заторможенный, продолжал стенать в тишине.

– Где он? – спросила она, ни к кому не обращаясь. – Где ящик и как он открывается? Он никогда мне о нем не говорил.

Когда эта нота отчаяния достигла его, Алан вдруг почувствовал, что Камилла вцепилась в его правую руку и настойчиво тянет его обратно на внутреннюю лестницу. Он сдался и последовал за ней. Оказавшись под укрытием лестницы, Камилла обвила его шею обеими руками и притянула голову вниз, чтобы яростно зашептать:

– Как она туда попала? Что это значит?

Собственный шепот Алана был едва слышен:

– Они дали ей слишком много успокоительного, только и всего. Мэдж проснулась, одурманенная лекарствами, не сознавая, что делает, и побрела наверх, ведомая какой-то своей безумной идеей. Мы не можем ее там оставить; мы должны отвести ее обратно в ее спальню.

– Разве не опасно будет разбудить ее?

– Она ведь не лунатик, знаешь ли, просто она сейчас в полубессознательном состоянии.

– Алан, что она там ищет?

– Не знаю. Вероятно, пытается найти потайной ящик в бюро; ее отец говорил, что там есть такой. Но зачем об этом беспокоиться? В любом случае мы не можем ее там оставить: она может упасть с лестницы и разбиться!

Все еще двигаясь очень тихо, хотя уже с меньшей осторожностью, поскольку теперь в ней не было большой необходимости, они вернулись к двери кабинета. Каким образом, размышлял Алан, следует действовать в подобной ситуации? Нужно ли обращаться с Мэдж так, как будто она находится в здравом уме, в той манере «без глупостей», в какой полицейский обращается к толпе, требуя, чтобы она разошлась? Или лучше будет безо всяких церемоний подхватить ее и отнести вниз?

Оба посеребренных луной окна были закрыты, он слышал жужжание кондиционера. И в этот момент Мэдж внезапно отвернулась от бюро и увидела их.

– Я не могу его найти! – произнесла она, протягивая руку к Камилле. Может быть, это не важно, может быть, это просто одна из моих глупых идей, но мне так хотелось бы его найти!

В глазах Мэдж застыла отрешенность. Забыв о бюро, она проплыла по комнате в своей белой ночной рубашке и подобрала электрический фонарик с края письменного стола. Камилла и Алан вошли в комнату. Алан мог поклясться, что Мэдж узнала их обоих.

– Глупый старый коммодор Мэйнард, – продолжала она, указывая лучом фонарика на раскрашенную фотографию над бюро. – Глупый старый коммодор Мэйнард и глупый старый колокол с его глупого старого корабля! Почему для меня все должно быть настолько сложно? Вот ты где, мой дорогой! – добавила она, обрывая себя.

Тонкий луч указывал сквозь дверной проем в коридор, на точку где-то за левым плечом Алана. Он резко обернулся – позади него никого не было.

– На самом-то деле тебя там нет, я знаю! – почти пропела Мэдж. Фонарик выключился, потом свет появился снова, дико выплясывая по потолку. – И ты не смог бы навредить ему, не так ли? Но и говорить с ним не стал бы! Я умоляла тебя быть откровенным и рассказать ему все. Что в этом могло быть плохого, даже если дела и обстоят именно так, как они обстоят?

– Мэдж… – начала Камилла.

– Да, Камилла, я узнаю тебя. Ты и Алан пришли помочь мне, правда? Но вы не можете мне помочь. Никто не может мне помочь, хотя я сделала только то, что должна была сделать, и даже в этом случае не так уж много. Ты ведь считаешь, что добрые намерения тоже что-нибудь да значат в этом мире, правда?

– Все в порядке, Мэдж, – заверила ее Камилла, – ты среди друзей, и все в порядке.

– Не все в порядке! – закричала Мэдж, направляя луч света прямо в лицо Камилле. – И они ничего не значат, они совсем ничего не значат.

Именно в этот момент Алан услышал топот ног, доносившийся откуда-то снизу, голос капитана Эшкрофта, голос доктора Фелла, звенящий в замкнутом пространстве голос Валери Хьюрет.

– Я опять это скажу, – заявляла Валери. – Мне ужасно жаль, что я вошла и перебила вас. Но там наверху Алан Грэнтам, и, возможно, его там убивают; и бедняжка Камилла тоже может погибнуть. Пожалуйста, поспешите!

Мэдж ничего этого не услышала. Она пребывала в состоянии некоей экзальтации, хотя ее слегка пошатывало.

– Разве это не смешно, – начала она, – что дорога в ад должна быть вымощена именно ими? Мне так говорили, когда я была маленькой девочкой, я никогда в это не верила, не больше, чем в большинство остальных вещей. И все же оказывается, что это правда! Именно там я теперь нахожусь, именно там я останусь… именно там, где… именно там, где…

Ее голос тоже задрожал. Электрический фонарик выскользнул из ее бесчувственных пальцев и упал на пол, не разбившись. Мэдж пошатнулась, ее колени подогнулись, глаза закатились. Алан быстро шагнул вперед и успел подхватить ее до того, как она рухнула.

Ее маленькое, хрупкое тело неподвижно лежало в его руках, когда в дверном проеме в свете луча появились капитан Эшкрофт и доктор Фелл, из-за их спин выглядывала Валери Хьюрет.

– Что здесь происходит? – выпалила Валери. – Убийца?..

Алан показал им бесчувственное тело:

– Никакого убийцы здесь нет. Только девушка, принявшая слишком много успокоительного и заблудившаяся во всех отношениях.

С помощью Камиллы он быстро объяснил, что произошло. Капитан Эшкрофт, не найдя выключателя в комнате, сначала подобрал упавший фонарик, а потом включил лампу с зеленым абажуром на письменном столе.

– Славные делишки, должен заметить! Генри в морге, эта девица здесь, а десять поколений их предков, вероятно, просто переворачиваются в гробу! Мы отнесем Мэдж вниз, в ее комнату; лучше снова вызвать доктора, просто на всякий случай; потом мы можем воспользоваться этой комнатой, пока старый король Коль закончит то, что он собирался. Хотите, я отнесу ее, молодой человек?

– Нет, ее очень легко нести. – На мгновение Алан моргнул, глядя на свет. – Если вы и доктор Фелл отойдете от двери…

– У меня есть идея получше. Я пойду впереди с фонариком, на этой чертовой лестнице нет света. И к тому же мне следует знать, где находится ее комната. Хорошенькое дело, э, когда полицейскому приходится быть сестрой-сиделкой! Ну да ладно! Полицейскому случается быть всеми понемножку.

Все спустились, кроме доктора Фелла. Этаж со спальнями был теперь мягко освещен настенными лампами между темно-желтых занавесей. Камилла и капитан Эшкрофт показывали дорогу к двери посреди коридора, шедшего параллельно фасаду дома.

В большой комнате, с множеством изящных вещиц позади большой двуспальной кровати, горел тусклый светильник. Мэдж, все еще без сознания, но уже легко дышавшую, опустили на постель, Камилла склонилась над спящей девушкой и поправила простыни.

– Боже правый в кустах! – воскликнул капитан Эшкрофт. – Будем надеяться, что этого вполне достаточно для одной ночи… Миссис Хьюрет!

– Да, капитан?

– Возможно, в этом нет необходимости. Но все же лучше позаботиться заранее. Мэм, будьте так любезны спуститься к телефону и вызвать доктора Уикфилда! Доктора Дж. С. Уикфилда, того самого, который приезжал сюда раньше. Его номер записан в блокноте около телефона.

Валери, стоя в сторонке, рассматривала свое величавое отражение в зеркале над туалетным столиком. Теперь, похоже, она оторвалась от своих мрачных мыслей:

– Спасибо, я знаю, кто такой доктор Уикфилд. И я немедленно все сделаю, разумеется. Но… что там говорил доктор Фелл о веревке?

– О чем вы, мэм?

– Я была за дверью, знаете ли. Я не особенно прислушивалась, но кое-что просто не могла не услышать. Доктор Фелл сказал что-то о куске веревки или об огромном значении куска веревки. Он определенно говорил об этом, я слышала!

– Ну, мэм, никогда не следует подслушивать под дверьми. Даю вам слово, капитан Эшкрофт, похоже, находился в состоянии еле сдерживаемой агонии, – вы все неправильно расслышали и все перепутали. Ни про какие веревки никто ничего не говорил в том смысле, в каком вы поняли. Во всяком случае…

– Конечно, если это дела полиции, я знаю, вы не можете мне сказать об этом. Я теперь пойду. – Валери пошла к двери. – Но нас всех это беспокоит; нам всем есть чего бояться; мы ничего не можем поделать с собой, когда нервы сдают и хочется кричать. – Положив руку на дверную ручку, она кивнула в сторону кровати: – Мэдж не угрожает опасность, не так ли?

– Опасность шока, вы имеете в виду?

– Опасность, исходящая от убийцы… – произнесла Валери и удалилась.

Некоторое время все молчали. Алан нервничал. Камилла поставила стул возле кровати. Капитан Эшкрофт начал расхаживать по комнате.

– Пусть сгорят мои штаны! – выкрикнул он, используя любимое восклицание Янси Била. – Я не зеленый новичок, и мне не следовало позволять этой проклятой женщине выводить меня из равновесия или читать мораль. Если доктор Фелл прав, Мэдж Мэйнард последний человек на зеленой земле Господа нашего, кто может сейчас находиться в опасности. Я это уже говорил и все же повторюсь: некоторые исключительно подлые личности шныряют вокруг, не важно, раскроили они чей-то череп или просто пишут хитроумные послания на школьной доске. И еще, если доктор Фелл прав, эта девчушка знает слишком много, и себе же во вред. По крайней мере, мы сделаем все, чтобы избежать опасности, мисс Брюс!

– Я никуда не уйду, капитан Эшкрофт!

– Знаете, мисс Брюс, я собирался было попросить вас, чтобы тут посидели с ней, пока не приедет доктор, теперь, думаю, в этом нет необходимости. Она крепко спит, вы ничего не сможете сделать, и в любом случае я предпочел бы, что вы ничего и не делали. Один из моих людей сейчас здесь, он вернулся, как я ему приказал. Так что мы просто…

Он открыл дверь в холл. Снаружи, терпеливо ожидая, стоял жилистый, с тяжелой челюстью, молодой человек в штатском.

– Сержант Дакуорт!

– Капитан, сэр?

Огромный полицейский офицер повернулся спиной к Камилле, оглядывая комнату.

– Оба окна закрыты и заперты, шторы опущены; кондиционер включен. Та дверь – всего лишь дверь в ванную, так? Сюда никак больше не войти, мэм, кроме как через дверь в холл?

– Да, здесь только один вход.

– Вы слышите, Дакуорт? Здесь, на кровати, мисс Мэйнард, другая молодая леди – это мисс Брюс, которая сейчас уйдет. Вы поставите стул за этой дверью. Будьте настороже! Скоро должен приехать доктор Уикфилд, если до него вообще дозвонятся. Больше сюда никого не впускайте без моего разрешения. Теперь, мэм… и вы, мистер Грэнтам…

Камиллу и Алана выпроводили из комнаты. Сержант Дакуорт закрыл двери и поставил для себя стул.

– Ведите себя хорошо, вы двое! – проговорил капитан Эшкрофт, принимая жизнерадостный вид. – Я иду наверх поговорить с доктором Феллом, прошу прощения.

И он отправился наверх, выключив по пути несколько настенных светильников, так что можно было бы сказать, что воцарилась темнота.

Было ясно, что у Камиллы кое-что на уме. Взяв Алана за руку, она потянула его подальше от прочно усевшегося на стуле сержанта, от сквозного коридора в боковой проход, который вел к внутренней лестнице. Там она притянула к себе его голову и заговорила шепотом:

– Он ушел, не так ли? Слушай, Алан! Давай прокрадемся наверх, тихонько-тихонько, как мы шли тогда, и послушаем, о чем они будут говорить! Пойдем?

– Мне не очень-то хочется делать это, Камилла.

– В чем дело? Ты чересчур щепетильно относишься к подслушиванию?

– Я ни к чему не отношусь чересчур щепетильно. Дело в том, что нас могут застукать. Доктор Фелл, возможно, будет и не против, но старина Мардохей Эшкрофт сильно разозлится, если поймает нас.

– Значит, он не должен нас поймать. Пожалуйста! Это не просто любопытство, у меня есть весомая причина. Дело в том, что кто-то очень сильно ревнует. Я ушам своим не могла поверить, когда услышала эти слова, точнее, тон, каким они были сказаны. Пожалуйста, Алан! Неужели я не смогу тебя уговорить?

Ты сможешь уговорить меня сделать все, что угодно, мыслимое и немыслимое. Хорошо! Пойдем.

Они на цыпочках стали подниматься по лестнице, ступени, к счастью, не скрипели под ногами. В верхнем коридоре было темно, лишь из двери в кабинет струился свет. Камилла прижалась к Алану, его рука обнимала ее, когда они рискнули заглянуть внутрь.

Доктор Фелл и капитан Эшкрофт стояли лицом друг к другу по обе стороны от лампы на письменном столе. Доктор Фелл, вынув трубку изо рта, заговорил, словно обращаясь не к собеседнику, а к раскрашенной фотографии коммодора Мэйнарда на стене над шератоновским бюро.

– Столько всего туманного! – просипел он. – Столько всего неясного! Столько всего, что мне следовало бы увидеть, а я не вижу! Будь прокляты мои мозги, но где именно я упустил из виду поворот?

– Если вы спрашиваете у меня, – произнес капитан Эшкрофт с некоторым благоговейным ужасом, – думаю, вы мало что упустили из виду.

– Я упустил из виду метод! Я упустил из виду механику! Я смотрел на море, я заблуждался!

– Что ж, продолжайте смотреть. Теория, которую вы набросали мне, капитан Эшкрофт вновь начал заводиться, – это самая распроклятая вещь из всего, что я когда-либо в жизни слышал. Мне это не нравится, мне это ни капельки не нравится! Скоро начнутся большие неприятности. Но в ней есть смысл, которого нет ни в чем другом. Позвольте мне попробовать доказать вашу теорию, мы должны это сделать. Куда мы двигаемся из этой точки? Что дальше?

– Дальше?

– Вы дали мотив, но к кому из них он относится? Нет ни малейшего указания на то, кто же убийца!

– Думаете, нет?

– Ну, по крайней мере, я ни одного не вижу. Все, что он нам дает, – это кое-что новое относительно самого Генри. А он мертв, он теперь не сможет нам помочь.

– Сэр, – ответил доктор Фелл, указывая палкой на старинное бюро, – вы уверены, что он теперь не сможет нам помочь? Сегодня во второй половине дня он рассказал Алану Грэнтаму и мне о неких документах – или одном документе, он не очень ясно выразился, – находящихся в потайном ящике этого бюро. Он сказал, разумеется, что документ имеет отношение к чисто семейным делам.

– И вы ему не поверили?

– Откровенно говоря, я не верил ему ни минуты. В этом, так же как и во всем остальном, он по уши погряз во лжи. При условии, что я прав, некий важный документ – не относящийся к семейным делам, к нему самому или к Мэдж, – находился в потайном ящике сегодня днем. Он может находиться там до сих пор. Но он там надолго не останется, поверьте мне.

– Вы имеете в виду, что убийца выкрадет его?

– Именно! Мэдж Мэйнард, совершенно определенно не являющаяся убийцей, попыталась, но не смогла найти потайной ящик. Кто еще мог бы добиться успеха там, где она потерпела неудачу?

– Минуточку! Подождите! Если убийца уже знает, где находится потайной ящик, может, он уже вытащил оттуда проклятую бумагу?

– Я в этом сомневаюсь.

– Почему?

– До тех пор пока Генри Мэйнард был жив, – объявил доктор Фелл, – будущий убийца не имел оснований для его кражи, более того, он имел все основания, чтобы его не красть. Теперь, когда Мэйнард мертв, картина меняется. Если убийца опередил наши мысли и забрался сюда до нас, чтобы забрать документ, нас загнали в угол, сказать здесь больше нечего. Если же он этого не сделал (а я подозреваю, что нет), тогда наш путь ясен. Вы не могли бы под каким-нибудь предлогом забрать это бюро и увезти его из дома, пока мы ведем наше расследование?

– Да! – завопил капитан Эшкрофт. – Я сделаю еще лучше! У нас есть человек в полицейском департаменте, у которого хобби – старинная мебель. Он помешан на антикварной мебели; нет ничего, что он не знал бы о ней настолько, насколько проповедник знает Библию. Если там есть потайной ящик с документом – хотя это довольно существенное «если», но я соглашаюсь с вами, то Джерри Уэксфорд его найдет. Правда, насколько нам это поможет, трудно угадать. Все еще чертовски запутано!

– Как вы верно подчеркнули, – согласился доктор Фелл, – все еще чертовски запутано. Но туман начинает потихоньку рассеиваться, не так ли? И Генри Мэйнард все еще может нам немного помочь. Покойный, о котором все мы скорбим, дал нам ключ к разгадке вопреки своему желанию; мне никогда не нравилось, как он себя вел.

– Мне не нравится, как все они себя ведут! Взять, к примеру, миссис Хьюрет!

– А что с ней такое?

– Вы знаете, что она некоторое время подслушивала, когда мы с вами говорили в оружейной? Я готов убить тех, кто подслушивает чужие разговоры. Ну да ладно! Сейчас нас никто не подслушивает. В оружейной вы сказали помните? – вы размышляли о том, сколько дружков Мэдж Мэйнард держала на веревочке.

– Я сказал: соискателей ее руки, а не дружков. Но не будем об этом спорить.

– Ну, миссис Хьюрет выхватила слово «веревка» и вцепилась в него. Она думает или говорит, что думает, что Мэдж сама может оказаться следующей, кто подвергнется опасности. Это мало вероятно. Учитывая то, что известно нам, эта самая маловероятная вещь на свете! Но миссис Хьюрет все же удалось ненадолго вывести меня из равновесия. Она также утверждает, что вы сказали, будто решение этого дела зависит от куска веревки.

– Сэр, – величественно провозгласил доктор Фелл, – сегодня уже не в первый раз меня неправильно понимают. Однако, поскольку вы заговорили об этой леди, я должен признаться, что испытываю некоторое любопытство. Она была сегодня в доме, когда Грэнтам и я приехали сюда. Впоследствии, как нам рассказывают, она в некоторой спешке уехала только для того, чтобы снова вернуться около шести. Не обращая внимания на вашего покорного слугу или на кого бы то ни было в библиотеке, она прямиком направилась наверх, а затем спустилась вниз вместе с нашим хозяином.

Что она хотела? Во время дознания, начиная с без четверти девять и до половины двенадцатого, вы сами задали ей тот же вопрос. Она ответила, что ей нужно было кое-что сообщить Генри Мэйнарду. Но она не уточнила, что именно, а вы не стали на нее давить.

Капитан Эшкрофт потряс кулаком.

– Я не стал на нее давить, – сказал он, – потому что ни к чему хорошему это бы не привело! Она вела себя в духе «Это всего лишь я, бедняжечка, я ни в чем не виновата…» Таких женщин очень много. Они доводят вас до бешенства, и вы не можете до них достучаться. Но в большинстве своем они безобидны. Ч мы согласились – не так ли? – что миссис Хьюрет не замешана в этих странных делишках.

– И все-таки у меня есть на нее кое-что. Единственный слуга, которого мы допросили в библиотеке, – это старина Джордж. Но один раз, как вы помните, я позволил себе удалиться на десять-пятнадцать минут. Я совершил поход вниз на кухню и поговорил с остальными четырьмя слугами: тремя горничными и Беном Джонсом, поваром.

– Разве у них нет еще садовника по имени Сэм? Тот самый, который разглаживает граблями дорожку террасы и сегодня утром тоже ее как следует разгладил, так что на ней остались прекрасные отпечатки после дождя.

– Да. Но Сэм – его полное имя Сэмюэль Батлер – не живет в доме. От слуг было так же мало толку, как и от гостей: никто ничего не видел и не слышал. За исключением одной мелочи – одна из горничных, Уинни Мэй, находилась на верхнем этаже одну или две минуты, когда миссис Хьюрет поднялась туда, чтобы зайти к Генри. Уинни Мэй говорит, что они оба, похоже, были в ярости и миссис Хьюрет назвала Генри обманщиком. Уинни Мэй там больше не задерживалась; она испугалась и убежала по лестнице вниз.

– Ну, знаете, – возмутился капитан Эшкрофт, – в одном отношении Генри действительно был обманщиком. Впрочем, он мог оказаться обманщиком и в других отношениях… В любом случае не думаю, что это нам много дает. Вообще все эти люди – довольно разболтанная компания: они вбегают и выбегают, носятся то туда, то обратно, не всегда имея на то серьезные основания. У вас еще что-то?

– Да, до некоторой степени, – кивнул доктор Фелл. – Есть еще одна довольно загадочная личность, которая, похоже, пока не привлекла к себе вообще никакого внимания. Я говорю, разумеется, о докторе Марке Шелдоне.

Капитан Эшкрофт уставился на него:

– Боже всемогущий в кустах! Марк Шелдон не имеет к этому никакого отношения, знаете ли. Вы же не подозреваете его, не так ли?

– Я не сказал, что подозреваю его. Я просто говорю, что он тоже бросается в глаза среди тех, кто бегает то туда, то обратно. Он заехал передать какое-то сообщение мистеру Мэйнарду, но этого не сделал. В отличие от миссис Хьюрет, он не приезжал сюда во второй раз, но все-таки один раз возвращался и уехал снова перед убийством. Ни в одном из этих случаев он не объяснил, для чего, собственно, приезжал. Но мы, без сомнения, можем забыть о нем, если вам так больше нравится.

– Да, честно говоря, думаю, что это будет лучше. Он хороший молодой парень, у него весьма очаровательная жена, ему совершенно ни к чему оказаться запутанным в деле об убийстве – не больше, чем быть втянутым в дела о наркотиках или подпольных абортах! То, чем мы должны заняться впрямую, – подчеркнул капитан Эшкрофт, – это бюро и все, что находится внутри него. Слава богу, что в эту ночь больше не будет никаких странностей! Во всяком случае, ничего такого. Ничего…

И тут раздались крики.

Эти крики, доносящиеся откуда-то снизу, вероятно, с первого этажа, визгливо взмывали вверх, вызывая ужас, пронзая нервы, словно игла стоматолога, входящая в зуб. Алан подхватил Камиллу за плечи, резко повернул и чуть не сбил с ног. Они понеслись вниз по лестнице на цыпочках, прежде чем доктор Фелл или капитан Эшкрофт успели пошевелиться.

Все то время, что они стояли так близко друг к другу, подслушивая разговор, ему хотелось прижать ее еще ближе к себе, поднять ее голову и целовать – долго-долго… Крики, пронзившие мертвую тишину раннего утра, напомнили Алану, что сейчас не самое подходящее время…

То, что они нигде не споткнулись, следовало бы отнести к области чудес. Спальный этаж был полуосвещен. Сержант Дакуорт только поднялся со своего стула возле двери в комнату Мэдж и застыл. Рип Хиллборо, в пижаме в. узкую полоску, казалось, материализовался из ниоткуда. Алан и Камилла добежали до площадки главной лестницы, когда услышали, как капитан Эшкрофт, словно, разъяренный бык, шумно несется по внутренней лестнице. Таща за собой Камиллу, Алан спустился по оставшимся ступеням.

В нижнем холле Валери Хьюрет, прижимая тыльную сторону одной руки к открытому рту, застыла с ужасом в глазах. В ответ на вопросительный взгляд Алана она лишь ткнула пальцем в сторону двери в библиотеку. Он направился туда, и она, забежав вперед него, отчаянным жестом показала на открытую дверь оружейной. Алан дошел до двери оружейной, Камилла отставала от него всего на один шаг.

Хрустальная люстра все еще горела. На школьной доске, с которой капитан Эшкрофт недавно стер послание, теперь появилось новое. Белые печатные буквы на черной доске, на фоне черных портретов и черного оружия, словно светились.

"ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО СЛЕДУЕТ ИСКАТЬ, ЛЮБОВНИК МЭДЖ. НАЙДИТЕ ЕГО. НЕ ОТКАЗЫВАЙТЕСЬ ОТ ЕЕ ДОПРОСА. И, ЕСЛИ ВЫ УЗНАЕТЕ ОБ УБИЙСТВЕ, ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОСЛЕДУЕТ ЗАВТРА. Я ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧИЛ.

ВСЕГДА В ВАШЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ. Н. С.".