Текст книги "Замок Сновидений"
Автор книги: Джон де Ченси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Шахта
Бежать. Бежать в кромешной тьме. Бежать от погони. Мимо глухих закоулков, попадая в тупики. Бежать, бежать без устали, отчаянно искать выход, безопасную шахту.
Все время бежать.
Мимо огромных складов оружия, мчаться во мраке, слыша шаги позади себя, догоняющие, приближающиеся. Настигающие. Впереди только бесконечный темный туннель.
Джин остановился и заглянул за угол. Никого не увидев, он подозвал Сативу. Она подбежала к нему и спряталась за грудой коробок. Он тоже вышел из укрытия, занял позицию между двумя высокими пластиковыми ящиками и стал смотреть, как девушка короткими перебежками пробирается по туннелю.
Таким вот образом они и продвигались по подземному переходу, убегая от невидимых преследователей, голоса которых порой перерастали в крик.
Однако так продолжалось недолго.
Свернув за угол, Джин налетел на человека в военной форме и каске, явно сидящего в засаде, и от неожиданности дважды выстрелил перед тем, как ринуться в укрытие.
Пистолет издал какой-то необычный хлопок, похожий на звук стреляющего арбалета, может чуть громче. Все-таки нет ничего лучше, чем оглушительный залп обычного оружия.
Он услышал чей-то стон и высунул голову из укрытия. Человек в форме лежал без движения, оружие его валялось в стороне.
Джин встал и увидел, как Сатива подбежала к солдату и склонилась над ним. Тот повернул голову и посмотрел на девушку сквозь красные очки ночного видения.
Сатива подняла пистолет и нацелилась ему в грудь.
– Нет, Сатива, не стреляй! – завопил Джин.
Но раздался выстрел, и солдат, дернувшись, застыл неподвижно.
Она растерянно взглянула на Джина, словно оправдывалась.
– Ты не понимаешь. Моя семья погибла из-за них. Моего родного брата до смерти замучил один из этих мерзавцев.
Джин промолчал.
– Давай попробуем пробраться туда. Мне кажется…
Но оттуда донеслись такие крики, что беглецы поспешили повернуть назад. Однако и с этой стороны послышались топот и голоса преследователей.
Бежать было некуда. Оставалось отстреливаться.
Джин сел у одной стены туннеля, Сатива у другой.
Джин удивился тому, что патроны в его ружье не иссякали. Вроде бы девушка говорила о семистах или семнадцати сотнях. А может, их здесь только семьдесят? Он дал длинную очередь, затем сделал одиночный выстрел. В рюкзаке лежали две запасные обоймы, но он не был уверен, что ему удастся зарядить оружие под обстрелом.
Пули свистели прямо над головой, пространство наполнялось грохотом. Солдат, в которого стреляла Сатива, умер, наверное, только от шока. Такими невеселыми размышлениями Джин пытался унять чувство вины.
В действительности мысли о мертвом солдате не слишком его мучили. Единственное, что изводило его в данный момент, – возможная гибель. Они попались в ловушку, и это может окончиться печально. Он начал подумывать о том, чтобы сдаться.
Нет. Все равно смерть неизбежна. Мало надежды, что в плену можно будет договориться с врагом или получить помилование. Похоже, Сатива говорила правду об этих людях. Жалость для них – пустое слово.
А может быть, нет? Стреляют они как-то уж очень осторожно.
Конечно. Они ведь боятся растратить все свои боеприпасы. В отличие от Сативы – она-то сеяла смерть во все стороны.
Сколько ещё у них ядерных гранат?
Ядерные гранаты. Он до сих пор не мог этого понять. Звучит точно шутка.
Он с удивлением наблюдал за тем, как Сатива бросает гранаты.
Ядерные гранаты в туннель?
– Пиропатроны! Пригнись!
Джин спрятался как раз вовремя. Две яркие вспышки ослепили его. Он упал и прижался к стене.
Сатива дернула его за рукав и толкнула вперед.
– Вперед, вперед!
Джин встал и побежал сквозь рассеивающийся дым, перепрыгивая через неподвижные тела противников.
– Я тучка, тучка, тучка, а вовсе не медведь! – кричал он, размахивая ружьем, и бежал в темноту, практически ничего не видя.
Налетев на кого-то, Джин упал, но тут же вскочил и ринулся вперед, сильно ударился обо что-то бедром, снова едва не упал и вдруг увидел впереди поворот.
Минуту спустя он ещё мчался в кромешной тьме, кое-как пользуясь своими магическими сенсорами, и вдруг услышал хриплый голос Сативы.
Он ощутил впереди какую-то преграду, заграждение или барьер, и замедлил шаг. Что это? Он стоял перед огромной металлической дверью. Это был конец туннеля.
Подбежала раскрасневшаяся Сатива.
– Ты нашел!
– Что? А, грузовой выход?
– Да! – И она оттащила его назад. – Нужно зарядить гранатомет.
– Правильно.
Он собрался было вернуться к ближайшему перекрестку, но тут раздались выстрелы.
– Скорее дай его мне! – крикнула Сатива.
Он снял гранатомет со спины и протянул его Сативе.
– Пригнись!
Джин пристроился в углу и начал мысленно концентрировать огонь в правую сторону.
Вот Сатива уже подняла гранатомет на плечо и направила его ствол в туннель.
– Пригнись и закрой глаза!
– Мы слишком близко!
– Скорей!
Джин лег на пол, вжимаясь в стену и пряча лицо.
– Ты прав, огонь может задеть нас, – сказала она, держа палец на спусковом крючке.
С оглушающим шипением снаряд вылетел из дула гранатомета, пламя осветило туннель.
Сатива упала Джину на спину, закрыв его своим телом.
Снаряд разорвался, и в шахте словно вспыхнула звезда.
Он не сразу смог встать. Сатива лежала на его ногах. Он высвободил ноги, с трудом встал и попытался поднять девушку.
– Я могу идти, – сказала она.
Он помог ей сделать первые несколько шагов. В конце туннеля образовалась дыра, в которую потоком струился свет. Джин и Сатива с трудом пробирались навстречу слепящему дню.
Едва они выбрались на белый свет, Сатива упала. Джин промедлил какую-то долю секунды, а её уже уносило вниз по склону горы. Он рванулся на помощь, но тоже упал и кубарем покатился вниз.
Когда он оказался рядом с Сативой, то похолодел от ужаса: у неё в груди зияла огромная рана.
– Беги, – с трудом вымолвила она. – Гранаты… Цепная реакция…
Судорога пронзила её тело, и оскал смерти исказил тонкие губы.
Спотыкаясь и падая, Джин начал спускаться. Проще было скатиться вниз, лежа на спине. Так он и поступил.
Удивительно, но он все ещё цел. Немного поцарапаны руки, но серьезных ранений не было. До чего же вынослив человек! Сколько сил вдруг обнаруживается, если жизни угрожает опасность.
Он бежал по пустынной местности, перепрыгивая через высохшие овраги. Впереди показалось озерцо, довольно широкое и с виду глубокое, и Джин не раздумывая нырнул.
Пятнадцатью секундами позже гора, в которой скрывалась шахта, взлетела на воздух. Странно, что при взрыве такой мощности грохота не было, звук едва доносился. Из вентиляционных шахт в небо поднялось облако дыма, затем показались языки пламени и из пасти туннеля повалил густой черный дым. Шахта запылала адским ядерным пламенем.
К этому времени он был уже на пути к дому.
С трудом добравшись до портала, Джин покинул мир желто-голубых скал и оказался в серых стенах замка.
Проходя в проем, он ощутил легкую вибрацию, что свидетельствовало о переходе к другому времени. У каждой вселенной свой временной отсчет. Можно целый день провести в другом мире, а в замке пройдет только час. У Джина уже выработалось особое чувство, и он с легкостью мог определить, сколько времени прошло в Опасном с того момента, как он его покинул.
По часам замка он отсутствовал полнедели, плюс-минус день. А в чужом мире он «гостил» самое большее шесть часов. Интересно, что произошло в замке, пока его не было. Если вообще что-то произошло. Наверняка ничего интересного.
Джин вошел в гостиную и улегся на диван, Он чувствовал себя прекрасно – ведь об вновь победил смерть. И почему ему нравилось это делать?
Глупо. Как глупо испытывать судьбу. В следующий раз удача может отвернуться от него.
Он вспомнил о Сативе.
Потом решил не думать о ней. Она принадлежала другому миру. Не его миру. О ней не нужно думать. Она – часть нереальности.
И все же он вспомнил, какая она была красивая. А затем лицо её исказилось гримасой смерти.
Ему не хотелось думать о ней. Он хотел лишь отдохнуть. Он пойдет в свою комнату, примет душ и ляжет в постель. Затем поест и, может быть, зайдет в комнату для игр посмотреть, что там творится. Может, перекинется в картишки. В бридж. Или в вист.
Фиалковые глаза и белые, как снег, волосы.
Как странно, волосы белые, но не седые, как, например, у пожилых людей. Они просто белые. Белее, чем хлопок.
Но её больше нет. Её мира – или её миров – не существует в реальности. Вне замка ничего не существует.
То, что находится за этими воротами, нереально, говорил он себе. Это как кино. Да-да. Как трехмерное кино со стереозвуком. Просто в таких фильмах можно гулять.
И она там, на кинопленке! Она появилась, как сон, и исчезла.
Сон…
Морской берег
Сон. Ночь была невероятная. Сумасшедшая.
Линда налила себе ещё одну чашку кофе с молоком, без сахара, хотя ненавидела несладкий кофе. Она отпила глоток и выглянула в окно: пальмы, пляж Санта-Моники, бескрайний океан.
Приснится же! Сумасшедший сон о каком-то замке.
Зазвонил телефон, и она схватила трубку.
– Алло?
– Привет! Рано встала?
– Привет, Джон, милый. Ты мне снился сегодня.
– О! Надеюсь, сон был эротический?
– Ну, в каком-то роде. Ты был королем волшебного замка.
– Здорово! А ты кем была?
– По-моему, ведьмой. Я умела колдовать. И ты тоже. А потом… стало страшно.
– Это что, был кошмар?
– Даже вспоминать не хочу. С тобой что-то случилось, и я проснулась в холодном поту.
– Сейчас-то все в порядке?
– Да, все нормально. Это ведь всего лишь сон. Может, пообедаем сегодня?
– И пообедаем. И поужинаем. И ещё кое-что.
Линда улыбнулась.
– Мне нравится это «кое-что». Я люблю тебя.
– И я люблю тебя, Линда.
– Так мы едем в Тахо?
– Конечно! Уезжаем в пятницу вечером.
– Как хорошо. Я так счастлива, что познакомилась с тобой, Джон.
– А тебе понравилось, когда я был королем, а? По-моему, звучит неплохо.
– Это был очень странный сон. Ты когда-нибудь видел сон, который настолько похож на реальность, что ты думаешь: «Черт возьми, и где я это видел?»
– Да я часто вижу подобные сны. Постоянно. Сегодня, например, мне приснилось, что я умер.
– Какой кошмар! С тобой-то все в порядке?
– Конечно! Хотя кто знает, когда мы на самом деле спим, Линда? Может, наша жизнь и есть сон?
– Когда ты так говоришь, у меня какое-то странное чувство.
Она посмотрела в окно. Пальмы, солнце, бирюзовый океан. Она и правда здесь? Тогда что не так? Что же может быть…
– Джон?
Телефон молчал.
Вдруг все вокруг потемнело. Солнце закатилось за синий океан. Луна и звезды исчезли с небосвода…
– Нет!
Линда уронила трубку и закричала.
Она проснулась от собственного крика Комната была знакомой. Да, это её комната её апартаменты в Гостевом районе замке Опасного.
Она села на постели, обхватив колени руками, стараясь унять дрожь во всем теле. Лучше принять ванну.
Полежав в горячей воде, она вернулась комнату, выпила залпом стакан воды, опять легла в постель и поплотнее закуталась в одеяло.
И снова оказалась в том же сне.
Море забвения
Ночной ветер усилился.
– Поднять паруса!
Над кораблем кружил альбатрос, словно чья-то рука совершала магические пассы.
– Ох, не по душе мне эти птицы.
– Тикели-ли! – отозвался альбатрос. Все остальное ему нравилось. Особенно нравилось быть капитаном. Он любил отдавать приказы, ругнуться по делу, пить большими глотками кофе, плевать за борт, постоянно ворчать.
– Ну и баланда! Разве это кофе? Свари-ка нормальный!
– Есть, капитан! Капуччино?
– Эспрессо.
– И пирожное, сэр?
– У вас есть эклеры?
– Обычные или шоколадные?
– Под обычными вы подразумеваете ванильные?
– Да, именно ванильные.
– С шоколадной крошкой?
– Да, с крошкой.
– Только чтобы без всяких там засахаренных фруктов и подобной ерунды.
– Уверяю вас, сэр, это замечательные эклеры – они вам непременно придутся по вкусу.
– Ладно, принесите один. После ужина.
– Что желаете на ужин, сэр?
– А что вы можете предложить?
– Молочную телятину.
– Отожми и налей стаканчик.
– Неостроумно, сэр.
– Телли, между прочим, я все ещё жду свой кофе. И чем дольше жду, тем сильнее портится погода!
– Сию минуту, сэр!
Телли ушел, оставив капитана на палубе предаваться своим мыслям.
Хотя капитан не мог и не хотел ни о чём думать. Хотел только покончить с этим дурацким шоу, этим обманом, этой театральщиной.
Память, правда, похоже, начинала к нему возвращаться. Что там с погодой? «Плохая погода предвещает несчастье» – всплыло откуда-то из недр памяти. Он изучил небо. Тучи сгустились, вдалеке вспыхнула молния, грохотнул гром. Ну вот, сам накаркал!
– Справа по борту гроза!
– Тикели-ли! – кричал альбатрос. Налетел ветер. Волны с белой бахромой одна за другой вырастали из бурлящего океана, словно грибы-поганки. Корабль качало, точно младенца в колыбели. Начал сгущаться туман, заморосило.
Вдали заблестели огни Святого Эльма.
– Красиво!
– Ваш кофе, сэр!
Он взял чашку.
– Отличный будет шторм, да Телли?
– Отчего случаются штормы, капитан?
– Не знаю. Это силы природы. Это жизнь. Все это как мужчина и женщина, как рождение и смерть, как бесконечность… Ты положил заменитель сахара?
– Сэр, сахара больше нет…
– Мы же только что вышли в море!
– Сэр, наши запасы пропали… У нас вода в трюме.
– Что ж, в следующий раз высылай продовольствие Федеральной почтой. Господи, это ужасно! Терпеть не могу всякие диетические добавки. После них во рту противно. Ты понимаешь, о чем я?
– Да, сэр, конечно. Но у меня проблемы с весом.
– Издеваешься? Да ты только посмотри на себя! Тощий, как макрель.
– Тикели-ли! – кричал альбатрос, кружа в грозовом небе.
– Хоть бы эта проклятая птица заткнулась!
– Это предзнаменование, сэр.
– Какое?
– Бывают хорошие предзнаменования, сэр, бывают плохие…
– А это какого рода?
– Самое плохое.
– Тикели-ли!
– Я тебе дам «тикели-ли», ты, паршивец. Телли, принеси мой «хокен» пятидесятого калибра.
– Сэр, но…
– Никаких но! Tout de sute! [25]25
Мгновенно (фр. ).
[Закрыть]
Телемах в точности выполнил приказание.
– Он собирается стрелять в альбатроса!
Матросы зароптали.
– Прошу вас, капитан, не делайте этого!
– Почему я не могу убить эту проклятую птицу? – с упреком произнес капитан.
– Мы боимся призрака, Древнего Моряка!
Он вскинул ружье и выстрелил. Птица упала на палубу.
– Это не альбатрос! Эй, ты, как тебя там?!
– Морри, сэр!
– Морри, погляди, что это?!
– Уже смотрю, сэр.
– Ну и что это?
– Теперь вижу, сэр. Это курица.
– Проклятье, курица?!
– Да, сэр.
Он повернулся к Телемаху.
– Какого черта? Откуда?
– Не знаю, сэр. Но вам не нужно было стрелять.
– Нет, но какого черта здесь делает эта курица?
– Да уж, курица в море…
Капитан снова вскинул ружье.
– Да их две!
Телли бросился прочь. И тут капитан вдруг заметил, что корабль увеличивается в размерах прямо на глазах, превращаясь в настоящий большой парусный корабль, полностью готовый к дальнему плаванию, и он задумался о том, могла ли эта трансформация означать попытку успокоить его каким-то образом. Может, его жалобы были услышаны?
Но о таких переменах он не просил.
По ночному небу, гонимые ветром, летели облака, словно души умерших в поисках нового пристанища. Дождь барабанил по палубе, а ветер рвал паруса.
– И в конце концов, я устал от этих сносок! – закричал капитан. [26]26
Самоотсылка – излюбленный прием писателей-постмодернистов. Надо заметить, что здесь он использован наиболее мастерски, но автор отнюдь не оригинален.
[Закрыть]
Шторм разыгрался на славу, прямо как в дорогом шоу. Для шоу, правда, даже слишком – волны бросали корабль, как пробку.
Капитан стал привязывать себя к штурвалу, потом к мачте… Когда все это ему не удалось, кинулся привязывать Телли.
– Эй, кэп, какого черта вы меня привязываете?
– Потому что ты как раз под рукой.
– Да уберите веревки!
– Не зли меня. Так мы остановим…
– Остановим что?
– Этот обман, эту мистификацию.
– Вы что, намекаете, что все это инсценировка?
– Именно на это я и намекаю. Смотри! – Капитан поднял руки.
И море в ту же секунду успокоилось, ветер стих, и часть задника упала, открыв взору кирпичную стену.
– Видишь?
– Вот это да! Вы не шутили.
– И ты называешь это загробной жизнью?
Телемах примиряюще поднял руки.
– Ну а как ещё?
– Я собираюсь перепрыгнуть эту стенку. Или продырявлю её.
– Что? Вы с ума сошли?!
– Почему это? Просто я не верю во всю эту ерунду.
– Вам придется поверить, потому что вы мертвы и принадлежите этому миру.
– Возможно, я и мертв, но будь я проклят, если у меня будет жизнь после смерти. А как по-твоему, есть ли жизнь после загробной жизни?
– Нет.
– Почему нет? Мне кажется, все мы проживаем не одну жизнь. Почему бы все это не довести до абсолютного конца?
– Вы ничего не понимаете!
– Нет, я все понимаю. Кроме того, я вспомнил свое имя.
– Вот это замечательно, и как же вас зовут?
– Эд Макмахон. [27]27
Если Эд Макмахон и писал стихи, то на сегодняшний день они остались не напечатанными. Хотя ходят слухи, что существует рукопись, озаглавленная «Джони Зддееее-есь!» Кстати, это последняя сноска. Я хотел бы выразить огромную благодарность всем, кто отлично поработал. Молодцы, ребята!
[Закрыть]
– Я серьезно.
– И я серьезно. Я выписываюсь.
– Вы не можете.
– Почему? Я рассчитываюсь, освобождаю помещение и так далее.
– Я, конечно, вас понимаю…
Капитал влез на бортовую балку и встал над «бездной». Она была похожа на бассейн с подсветкой дна, как в кино или на телестудии.
– Я даже в это не верю, – пробормотал он и нахмурился.
Тут исчезла и студия. Все, что осталось, – корабль, дрейфующий в темной пустоте небытия.
«Телемах» ещё был здесь, он вздохнул.
– Ты будешь в одиночестве путешествовать из вечности в вечность, и так будет всегда.
– Уж лучше так, чем вся эта бессмыслица.
– Опомнись! – послышалось предупреждение. – Пока ещё не поздно, Эд.
– Позволь мне самому решать. Кстати, меня зовут Кармин.
Он прыгнул за борт. И падал, падал, падал…
Малвония
Дом стоял в конце маленькой улочки, в тени раскидистого дуба. Улица была самой обычной: скромные особнячки, подстриженные кусты вдоль тротуара, посыпанные гравием дорожки, чистенько, зелень – одним словом, тихое местечко, приятное на глаз. Но здесь явно водились привидения.
Трент постоял на углу, приглядываясь, потом неспешно двинулся вдоль домов, разглядывая каждый. Закрытые ставни, соседи явно необщительные и осторожные, никогда не болтают… Отличное место для тайных встреч, любовных свиданий.
Принц остановился перед домом, цвет которого было нелегко определить. Издали он казался белым. Но по мере того, как Трент подходил, цвет дома менялся: от белого к бежевому, затем стал розоватым и наконец превратился в кирпично-красный. Необычная для этих мест резная дверь была покрыта черным лаком. Обнаружив на ней молоточек, Трент воспользовался им и чуть подождал. Никто не откликнулся.
– Проверяю счетчики! – крикнул он и нажал на ручку. Дверь поддалась. – Ну что ж.
Он вошел. В прихожей, кроме большого зеркала, не было ничего примечательного. Узкий коридор вел из прихожей в кухню, в темноте удалось различить лестницу на второй этаж. Направо был вход в большую комнату, по всей видимости гостиную, и он решил обследовать её первой. Комната напоминала антикварную лавку. Чего тут только не было: безделушки времен Стюартов, фарфоровые статуэтки кентавра и единорога, карты звездного неба, гороскопические символы… На глаза Тренту попались алхимические знаки и таблицы для хиромантии. На этажерках стояли подсвечники черного дерева и золотые курильницы. На низких столиках и шкафах улыбались и танцевали бронзовые божки. Трент заметил, что различных чаш и кубков было не меньше, чем магических символов. Чем тут занимались, нетрудно было догадаться. В комнате пахло магией, причем дешевой.
Он раздвинул деревянные двери и прошел в кухню. Тут царил полный хаос и задерживаться не захотелось.
Он спустился в холл у подножия лестницы и прислушался. Откуда-то сверху лилась тихая музыка – знакомая мелодия, простая, но гипнотическая. Трент вспомнил: «Лунная соната». Знал ли Бетховен, что его соната полюбится призракам?
Что-то формировалось наверху лестницы, обретало очертания и пыталось… Он остановился, чтобы пропустить привидение.
Но это все же было не привидение. Оно наконец материализовалось – очередной демон, чешуйчатый и клыкастый, пытавшийся выглядеть грозно.
– Это частная собственность! Как ты посмел войти?
– Агент по недвижимости сказал, что я могу осмотреть дом в любое время.
– Что?
– Вообще-то я продаю печенье. Не хотите попробовать?
– Не шути со мной! – Желтые изогнутые клыки угрожающе сверкнули.
Но Трента было не так-то просто испугать. Он стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за демоном, словно за расшалившимся ребенком.
Тот неожиданно успокоился и посмотрел на Трента равнодушным взглядом.
– Ну так что?! – нарочно громко крикнул Трент.
Демон умоляюще воздел лапы.
– Ох дьявол! Не надо кричать! Я беру свои слова назад. Простите, я ухожу, у меня дела.
Он прошагал мимо Трента и скрылся за одной из дверей.
Принц хихикал, поднимаясь по лестнице.
Наверху помимо комнаты, в которой скрылся демон, было ещё две спальни. В одной был свален разный хлам: пустые коробки и старая рухлядь. Вторая оказалась заперта.
Трент произнес заклинание, но оно не подействовало. Мало того что дверь была закрыта на щеколду, она была ещё наглухо забита огромными гвоздями.
Решив особо не церемониться, Трент просто взорвал эту чертову штуку. Дверь мгновенно превратилась в клубящийся вихрь опилок вперемешку с кусками штукатурки и меловой взвесью. Когда пыльное облако улеглось, он вошел в комнату.
Помещение это служило, по всей видимости, библиотекой. За огромным круглым столом сидел, раскладывая пасьянс, мужчина средних лет в мантии и колпаке. Бакенбарды обрамляли его круглое лицо. Глаза за очками с толстыми стеклами искрились добротой и даже нежностью. Он приветливо улыбнулся.
– Я рад, что ты сумел войти, принц Трент.
– Я тоже рад, – ответил Трент. – Ну и что здесь происходит?
Человек засмеялся.
– Сам знаешь, ты ворвался в чужой дом – кому это понравится?
– Но входная дверь была открыта. Должен сказать, интересно придумано.
Внимание Трента привлек стол, за которым сидел его собеседник. Тут было на что посмотреть! В столешницу был вделан магический кристалл, внутри которого, в свою очередь, находилась маленькая человеческая фигура наподобие куклы. Трент наклонился её рассмотреть. Сходство было необычайным.
– Что за чертовщина? Только не говори мне, что это вуду…
Человек улыбнулся.
– Ты и сам все понял.
Трент выпрямился, стянул с головы шляпу с пером и засмеялся.
– Будь я проклят, но ты обезвредил Карми с помощью этой куклы!
– Иногда примитивное волшебство работает лучше всего.
Трент принялся рассматривать книги на полках. Тут была собрана неплохая библиотека по оккультным наукам.
Старый потрескивающий проигрыватель крутил пластинку с «Лунной сонатой».
– Кстати, я не представился. Рутвен, – склонил голову призрак.
– Ах Рутвен… – задумчиво протянул Трент. – Постой-ка, я вспомню… А, за тобой числится много разных пакостей! Ты напустил злые чары на ячменное поле, затем убедил бедного фермера нанять тебя, чтобы очистить поле от злых духов, сгубивших урожай.
– Да, но это старые проделки.
– Ну хорошо, другая история: ты разорил лудильщика, а потом убедил его купить у тебя страховку. Что на это скажешь?
– Да, было такое. Ты прав, обычные трюки, но я предпочитаю старые, проверенные методы. Стараюсь зарабатывать на жизнь честно.
– Но при твоих-то амбициях, это же так примитивно.
– Да. – Рутвен положил очередную карту. – Я хочу уйти на покой. У меня нет никаких сбережений, а я люблю женщин… Понимаешь, о чем я? Я никогда не был благоразумным, а теперь мне хочется спокойно провести остаток своих дней. Следовательно, если кто-нибудь из замка явится ко мне с предложением, я тут же соглашусь.
– Кто-нибудь из замка… – пробормотал Трент, расхаживая по комнате.
Он подошел к чулану и распахнул дверь.
– Чего уж там, Трэгг, выходите!
Лорд Трэгг робко покинул свое укрытие.
– Это была не моя идея!
Рутвен только фыркнул.
– Разве? – Трент продолжал рассматривать корешки книг. – В таком случае, чья же?
– Этого человека! – Трэгг показал на Рутвена. – Он сам пришел ко мне!
– Перестаньте, Трэгг, – откликнулся тот. – Вы плохой актер.
Трэгг усмехнулся.
– Я жду не дождусь, когда Кармина не станет. Мы враждуем с давних пор. Он доставляет столько неприятностей. Началось с того, что моя первая жена наставила мне с ним рога.
– Не похоже на Карми, – сказал Трент. – Но тем не менее…
– Мы ещё не были женаты в то время, но…
– Ты все путаешь.
– Это лишь одна из многочисленных пакостей, которых я от него досыта натерпелся.
– Я слушаю, продолжай.
– Однажды он подал на меня в суд из-за задолженности по выплате налогов, и я оказался практически разорен.
– Он ещё слишком терпим ко всяким налоговым махинациям. Я не раз предупреждал его. Что ещё?
– Я не все помню. Но уже того, что я сказал, достаточно для моего оправдания.
– Достаточно, чтобы снести твою дерьмовую башку!
– Простите, сэр, но ваши выражения некорректны.
– Заткнись!
Трент повернулся к столу.
– Итак, Карми жив.
– Он не сможет долго прожить в саркофаге – не больше получаса. Даже если у него остался воздух, он долго не протянет, – заявил Рутвен.
– Теперь понятно. Сонное заклинание. Хорошо придумано и, главное, просто. Состояние глубокого сна легко принять за смерть.
– Да, очень легко, – сказал Рутвен. – Конечно, можно догадаться, но только если специально всматриваться. А большинство докторов выдадут свидетельство о смерти, не задаваясь подобным вопросом.
– Но Мирабилис! Он же опытный врач! – удивился Трент.
– Я знал, что мой план сработает, – сказал Рутвен. – Но не был уверен, как долго заклинание сохранит силу. Если бы речь шла о ком-нибудь другом, я бы не волновался. Но от такого могущественного волшебника, как твой брат, можно ожидать чего угодно. Всегда есть вероятность, что он очнется на какой-то момент ото сна и разрушит заклинание. На всякий случай я заставил королевского гробовщика, одного из приятелей Трэгга, притвориться, что ему не удается применить консервационное заклинание, и, следовательно, похороны откладывать нельзя. Я надеюсь, вы все поняли…
– Что? – Трэгг был поражен. – Вы разболтали свой секрет Мирону?
– Я уже говорил вам, – сказал Рутвен раздраженно. – Десять дней до похорон – это огромный срок. Если бы он очнулся, всем стараниям пришел бы конец. Я должен был что-то придумать, чтобы сократить всю эту процедуру, это наш единственный шанс.
– Но открыть наш план ему? Это безумие!
– Разве? – Рутвен посмотрел на Трента. – Сами знаете, Трент, вам это на руку. Вы ведь стали регентом только благодаря мне. Я, собственно, сделал то, что вы сами однажды попытались сделать для себя. Если вы отблагодарите меня по совести, я помогу вам стать королем Королевства Опасного.
– Идите к черту вместе с Брэндоном!
– Никто не узнает. Никто. План хорош, ваше превосходительство. Я сделаю все на благо нашего общего дела.
Трент улыбнулся.
– А как же ваш приятель Трэгг?
– Пользы от него – как от пятого колеса в телеге.
Трэгг покраснел и потупился.
– Я хотел подойти к вам, но мы не были знакомы. Потом, вы член королевской семьи, и я подумал, вы вряд ли стали бы иметь дело с таким, как я. Мне пришлось использовать Трэгга, – продолжал Рутвен.
– Вы рассчитывали, что, узнав о замысле, я немедленно вступлю в игру?
– Я правильно рассчитывал?
– Вам-то от этого какая польза?
– Как я уже говорил, я хочу уйти на отдых, жить в Королевстве Опасном. Не в замке, конечно. Завести свой собственный мирок с маленьким замком, в котором мне будут прислуживать прелестницы. Заманчивая перспектива. Все, что я хочу, так это позволить себе некоторые слабости на старости лет.
– Понимаю, – Трент задумчиво кивнул. – Понимаю. – Он сделал глубокий вдох. – Рутвен, мне очень жаль, но я огорчу вас. Всё будет иначе.
Трэгг поднял голову. К нему, казалось, вернулось спокойствие.
– Не объясните ли почему? – спросил Рутвен и склонился над пасьянсом.
– Не могу. Если бы вы обратились ко мне пятьдесят или сто лет назад, я, вполне возможно, принял бы предложение. Но времена меняются, и люди вместе с ними. Сейчас я уже не стремлюсь занять трон.
– Но в палате Тайного Совета вы настаивали на этом, – удивился Трэгг.
– Мне хватило двух дней управления замком, чтобы прийти к выводу, что я не хочу власти. Если бы я раньше знал, что эта власть влечет за собой, давно бросил бы все попытки добиться её. Но я и догадаться не мог. Меня, наверное, власть никогда и не привлекала. Это, скорее всего, вопрос психологии, а корни уходят в мои отношения с отцом. Но это не важно. Я не собираюсь убивать Карми.
– Вы действительно разочаровали меня, Трент, – сказал Рутвен.
– Вам следует обращаться ко мне «Ваше королевское высочество»!
– О, простите. Вы правда меня очень разочаровали. Я считал вас умным малым.
– Видите ли, я не только умный, но и ленивый. Прокатиться на лодке, поплавать, ночью поиграть с девчонками на пляже – вот это я люблю. Владейте замками, подземными тюрьмами, всем, чем угодно. Но свою свободу я не отдам!
– Очень жаль. Из нас могла бы получиться отличная команда.
– Я не играю в команде, Рутвен.
– Что ж, действительно очень жаль.
– Итак, боюсь, что ваш маленький план провалился, – проговорил Трент, подходя к магическому кристаллу.
– Не так быстро, – сказал Рутвен. В его руке возник огромный пистолет. – Я не позволю вам сделать это!
– Вы не посмеете разрушить заклинание! – закричал Трэгг.
– Почему нет? – невинным голосом спросил Трент.
– Если заклинание прервется раньше времени, то духи, которых мы вызвали, разорвут нас на кусочки!
– Извините, но это не моя проблема.
Рутвен снял пистолет с предохранителя.
– Предупреждаю вас. Если вы не выполните мое требование, я выстрелю.
– Рутвен, вы даже не крыса. Вы похожи на мышь, бегающую по вечерам в крысиную школу.
– Ах так, друг мой? Вы сами напросились.
Раздался хлопок. Рутвен от изумления вытаращил глаза. Из пистолета вылетел и развернулся флажок с надписью «БАХ!!!».
– Что за надувательство?!
Трент схватил кристалл. Послышался громкий треск.
– Заклинание! – задыхаясь прокричал Трэгг.
Трент изучающе разглядывал многогранник.
– Подарю его Карми на следующее равноденствие. Он пишет научную фантастику и сможет по достоинству оценить эту абсолютно бесполезную вещицу. [28]28
Извините, ещё несколько слов. Издательство требует пояснений. Комментарии насчет прозрачного стеклянного кристалла даны в ежегоднике «Победители конкурса Небула» – премии, присуждаемой ОНФА (Обществом научных фантастов Америки) за лучшую книгу года в этом жанре. Данный артефакт представляет собой прозрачную прямоугольную стеклянную фигуру, внутри которой просматриваются завихрения некоего неопределенного сверкающего вещества, – все это в целом походит на астрономическую модель. Хотя автор этой книги никогда не получал премию Небула, не стоит думать, что его иронические замечания обусловлены обидой или горечью по этому поводу. Не следует также подозревать его в стремлении объявить писателей, награжденных этой премией, лжецами и обманщиками.
[Закрыть]
– Вы разрушили заклинание! – пронзительно вскрикнул Трэгг. – Вы убили нас обоих! Мы умрем ужасной смертью!
– Что ж, это действительно проблема, – сказал Трент серьезно. – Я чувствую, есть над чем поработать. Я повысил свою сознательность, но вот с сочувствием все ещё есть проблемы.
За окном потемнело. Раздался душераздирающий крик. Дом затрясло, как в лихорадке.
Трэгг побледнел.
– Нет! Только не это!
Рутвен тяжело опустился на стул.
– Ну вот, это за мной. Из Чистилища.
– Сам виноват, – усмехнулся Трент.
Рутвен понурил голову.
Трэгг выбежал из комнаты.
– Не выходите из круга! – предупредил Рутвен. – Иначе будет ещё хуже.
Но Трэгг уже был за дверью. Стены шатались, пол трясся. Демоны орудовали вовсю.
