Текст книги "Неоновые джунгли"

Автор книги: Джон Данн Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Но сначала надо проанализировать все мельчайшие детали. Так сказать, покрутить идею со всех сторон, убедиться, что паника напрасна, что они просто-напросто преувеличивают размеры реальной опасности! Локтер знал, что совсем недавно он сам допустил определенную глупость, неверно оценив кое-какие события в своей среде обитания.

Это случилось всего два дня назад, в пятницу. Поднимаясь вверх по лестнице в свою комнату, Верн с величайшим удивлением вдруг уловил знакомый ему сладковатый запах травки. Хозяйская девчонка! Тина! В последнее время она почему-то вела себя намного тише. Заметно похудела. Большую часть свободного времени проводила вне дома. И вообще сильно изменилась после гибели Генри, этого осла в военной форме, любимчика старика Гаса... Тогда в пятницу он сказал себе, что все в порядке. Если девочка подсела только на травку, то все еще поправимо без особых проблем. Травку можно бросить, не прибегая к специальному лечению. Но вот если она уже перешла на порошок и стала неуправляемой, тогда жди беды – сюда скоро явится этот совсем не смешной человек с клоунским лицом, чтобы решить вопрос круто и однозначно.

На следующий день, в субботу, присмотревшись к Тине более внимательно, Верн понял, что она уже перешла уровень травки и, похоже, подсела на более серьезную «дурь». Об этом наглядно говорили ее покрасневшие глаза, натянутость движений, постоянная зевота, нервное почесывание носа. Возможно, пока это еще обратимо, но, как говорят, лиха беда начало. Первый шаг сделан, а остальное только вопрос времени. В случае «дури», кстати, очень небольшого.

Неторопливо проходя через холл к лестнице, он услышал из комнаты Бонни приглушенные звуки музыки. Все время одна и та же пластинка. Верн знал, что совсем недавно на нее круто наехал Ровель. Что ж, для него это очень даже хорошо. Теперь ему будет намного легче получить от нее все, что надо.

Что же касается лейтенанта Ровеля, то, думая о нем, Верн живо представлял себе, как он наступает на его повергнутое на землю отвратительное клоунское лицо и с силой поворачивает на нем каблук. Одна мысль об этом заставляла его плечи выпрямляться, а дыхание учащаться... Нет, это все эмоции, которые, как известно, до добра не доводят. Так было с ним и в тот раз, когда он разбил пивную кружку и ее острыми рваными краями ткнул прямо в мягкие ткани лица, которое вызвало его раздражение лишь тем, что глумливо над ним ухмыльнулось. Нет и еще раз нет! Только холодный ум и трезвый расчет, больше ничего...

Быстро справившись с эмоциями, Верн по-кошачьи тихо спустился вниз, ощущая гибкость своего тела. Итак, Бонни сейчас наверху, Уолтер, Доррис, Гас, Яна и Анна ушли в кино, а Рик Стассен наверняка заперся в своей крошечной каморке внизу, рядом с кухней. Так что здесь сейчас они одни – он и Тина.

Верн тихо-тихо подкрался к двери и, приложив к ней ухо, медленно повернул ручку. До его слуха донесся скрип постели, мягкое покашливание. Он бесшумно открыл дверь, шагнул внутрь и тут же ее закрыл, чтобы удивленное восклицание девушки не успело вырваться наружу.

– Не смей сюда входить!

– Я уже вошел. Мне надо с тобой поговорить.

На ней были пижама и халат. Взъерошенные волосы, бледное, помятое лицо... Она села на постели, потуже затянула поясок халата, инстинктивно отбросила назад рукой волосы.

– Убирайся вон! Как ты можешь заходить в мою комнату?! Ты что, не понимаешь? Я ведь сейчас закричу, позову на помощь!

– А может, тебе лучше, умоляя меня, попросить дозу, Тина? Наверное, этого тебе больше хочется, не так ли? Или мне все-таки лучше уйти? – вкрадчивым тоном спросил он.

Плечи Тины безвольно обмякли, она как-то вся скукожилась.

– Дозу? Какую дозу? Не понимаю, о чем ты говоришь, – обреченно прошептала она.

Он сделал два стремительных шага вперед, схватил девушку за кисть левой руки, грубо задрал рукав ее халата вверх.

– Не понимаешь, какую дозу? На что именно ты подсела, дорогая моя?

Она опустила глаза. Верн освободил ее кисть. Рука Тины безжизненно упала на колени.

– Как долго? – поинтересовался он, садясь на постель рядом с ней. – Сколько ты уже сидишь на этом?

– Пять дней.

– Пробуешь таким образом постепенно завязать? Так не бывает, Тина, ты же знаешь.

– Да нет же, нет! – Она по-прежнему не поднимала глаз. До него донесся специфический сладковатый запах ее дыхания. – Послушай, откуда ты узнал?

– Откуда? А откуда мы узнаем новости? Из газет. Достаточно только знать алфавит и уметь читать.

– Но на мне-то этого не написано.

– Написано. Во всяком случае, для тех, кто знает. Например, вчера, в пятницу, ты здесь курила травку. А она весьма специфически пахнет. Ее-то запах я и учуял. Совершенно случайно, но учуял.

– Это единственное, что мне удалось найти.

– А что, нельзя было взять вчера вечером то, что надо?

– Я никого не могла найти. Мне плохо, Верн, очень плохо. Вчера вечером у меня была вроде бы самая обычная встреча с источником, но я подвела их! До сих пор не могу себе этого простить...

– Подвела их?

– Глупо, конечно. Ты просто не представляешь, как мне хотелось бы вернуться назад в пятницу! И сделать все совсем по-другому. Сделать все как надо. – Тина резко повернулась к нему, вдруг кое-что сообразив. Ее остренькие ноготки с силой впились в его запястье. – Слушай, по тому, как ты обо всем говоришь, видно, что ты наверняка имеешь к этому самое непосредственное отношение... Верн, у тебя есть что-нибудь? Есть? Или ты хотя бы знаешь, где можно достать? Верн, прошу, ну пожалуйста, умоляю тебя! Ты же видишь, я умираю...

– Тогда лучше заткнись и отвечай на мои вопросы. На чем ты сейчас сидишь?

Она снова полуотвернулась от него.

– На «Золотой фантазии».

– Чистой и неразбавленной? Да, конечно же на ней. Я видел свежие уколы. Девочка, неужели тебе не хочется завязать? Ты же знаешь, куда это может привести...

– Прямо сейчас – да, хочу.

– Что значит «прямо сейчас»?

– Это значит – то хочу, то не хочу... Толком объяснить не могу. Сама ничего не понимаю. Когда смотрю в зеркало и вижу, как я стала выглядеть, то тут же начинаю хотеть завязать. Но не сразу, а как-нибудь постепенно. Сначала уменьшать дозу, потом... А, да черт со всем этим! Что изменится, если я брошу? Я уже испортила себе одну жизнь, Верн, и теперь осталась только та, другая. Середины тут просто нет и быть не может.

– О чем ты думала, когда я вошел?

– О том, как уйти в ту, другую, жизнь. О самых различных способах покончить с собой. О том, какой из них лучше.

– Да, та еще здесь будет заварушка.

– Зато это намного легче, чем то, что я сейчас чувствую. Вчера вечером я здорово кинула мой единственный источник. Похоже, навсегда. И теперь ума не приложу, где найти новый.

– Может, я смогу тебе помочь?

Тина резко повернулась к нему, и Верн сразу же увидел в ее глазах готовность.

– Помоги, Верн, помоги мне! Я сделаю все, что ты захочешь. Все, что угодно! Клянусь богом!

– Я совсем не то имею в виду, Тина. Я хочу собственными глазами увидеть, как ты покончишь с наркотой. Раз и навсегда. Тогда ты наконец-то почувствуешь себя совершенно другим человеком. Практически сразу же... Господи, тебе же всего семнадцать. Тина, а выглядишь ты на все двадцать пять.

– Да знаю я, знаю...

– Значит, так: до завтра у меня нет возможности связаться с нужными людьми. А потом... Пока еще точно не знаю. В общем, там видно будет...

– Да, но так долго я не выдержу. Просто не выдержу!

– Я совсем не имею в виду дозу, Тина. Я хочу поскорее снять тебя с иглы. Если все пойдет как надо, ты должна будешь притвориться больной и...

– Мне это совсем не трудно. Неужели не...

– Тогда заткнись и слушай! Притворись на несколько дней больной, а я тем временем постараюсь найти нужного врача, который никому не скажет, в чем твоя настоящая проблема. Даже твоему старику. Ну а ему ты объяснишь, что у тебя нервный срыв и тебе срочно нужно где-то отдохнуть. Например, в одном загородном доме отдыха. Там-то тебя и вылечат. Быстро и без проблем.

– Нет!

– Говорю же тебе, вылечат! Не бойся, это совсем не тяжело. Сейчас для этого используются совершенно иные лекарства. Они практически исключают ломку и мучительные конвульсии.

– Все вокруг говорят, это ужасно.

– Тина, мне нужно твое твердое обещание, что ты меня не подведешь, не сделаешь ни шагу назад, не передумаешь...

– Нет, нет, я не смогу. Я не выдержу. Я сойду с ума и... наверняка сотворю что-нибудь ужасное.

– Ну а что, если в обмен за твое твердое обещание я достану тебе то, что тебе так нужно? Прямо сейчас.

Она схватила его за руку:

– Достанешь? Прямо сейчас? Ты на самом деле можешь?

– Ну а как насчет твоего обещания?

– Конечно же, Верн, конечно! Я даю его. Я же говорила тебе, что готова на все. Абсолютно на все!

– Обещание наркоманки? Ты же знаешь, чего это стоит.

– Клянусь всем святым, Верн.

– И не выйдешь из дому, пока я не повезу тебя к доктору?

– Нет, нет, Верн, не выйду, клянусь... Только достань мне чистый, неразбавленный. Настоящий. Сейчас мне только такой и поможет.

– У тебя здесь все причиндалы?

– К сожалению, нет. Хотя совсем недавно мне очень хотелось пустить себе в вену пару пузыриков воздуха. Говорят, это убивает без боли и быстро.

– Прекрати такие разговоры, Тина! И никогда больше не начинай.

– Хорошо, хорошо, не буду, Верн. Как скажешь, так и поступлю, обещаю.

– Тина, ты же понимаешь, я сильно рискую. Очень сильно... И делаю это только потому, что твой отец дал мне шанс. И мне не хочется, поверь, чтобы ты разбила его доброе сердце.

– Только давай поскорее, Верн. Я же дала тебе обещание! Помоги мне, ну пожалуйста...

Он молча встал и вышел в коридор, тихо прикрыв за собой дверь. Прекрасно осознавая, чему он подвергает самого себя, Организацию и все их дело, Верн вместе с тем совершенно не сомневался, что, позволив Тине пойти вразнос, вернуться к своему источнику и продолжать витать в облаках «дури» до тех пор, пока она не станет объектом для опознавания в морге, все они рискуют намного больше. Ведь этот чертов лейтенант Ровель с клоунским лицом тут же окажется рядом. Начнет выслеживать, вынюхивать. И наверняка что-нибудь нанюхает, это уж точно. Значит, этого нельзя допустить. Надо как можно быстрее снять девчонку с иглы, причем так, чтобы она считала его действия актом человеческой, христианской доброты и всю оставшуюся жизнь была ему признательна за это. Так намного безопаснее.

Верн также знал, что времени у него остается совсем немного. А найти самого надежного торговца в этом чертовом мире надо было прямо сейчас. Он тихо прокрался через кухню в магазин. Красный неоновый свет вокруг больших настенных часов горел двадцать четыре часа в сутки, тускло освещая все вокруг. Нащупав под прилавком телефонный справочник, он вытащил его, открыл, нашел нужный номер.

Глава 8

Женский голос отозвался в трубке после четвертого звонка.

– Это миссис Фолмарк? – осторожно спросил Верн.

– Да. А вы кто?.. И что именно вас интересует? – не менее осторожно прозвучал ее ответ.

– Миссис Фолмарк, я звоню вам из бакалейного магазина Гаса Варака. Мы тут проверяли наши записи и, к сожалению, обнаружили, что в доставленном вам вчера заказе не хватает четырех банок кошачьей еды. «Вискас». Вы за них заплатили, но мы по какой-то досадной ошибке забыли их положить. Это наша, и только наша вина, мы просим нас простить и хотели бы немедленно исправить ошибку.

– Да, но я уверена, что...

– Мадам, я – Верн Локтер, посыльный магазина Гаса Варака. Тот самый посыльный!

– О, это вы... Подождите немного, пожалуйста, не вешайте трубку. Я сейчас проверю. Мне кажется, все было в порядке.

Он терпеливо стоял, продолжая держать трубку у уха. Ее голос снова зазвучал ровно через минуту:

– Вы знаете, я могла бы поклясться, что собственными руками убирала их в холодильник...

– Нам просто совсем не хотелось бы, чтобы вы вдруг в самый неудобный момент обнаружили, что вам нечем кормить вашего кота, мадам.

– Хорошо, значит, вы доставите их в понедельник?

– Зачем же так долго ждать, мадам? Я могу сделать это прямо сейчас. К тому же мне как раз надо ехать в вашу сторону. Буду минут через пятнадцать – двадцать, вас устроит?

– Что ж, вполне... Хорошо, буду ждать, приезжайте... Да, кстати, спасибо за такую трогательную заботу.

Вежливо попрощавшись, Верн, очень довольный тем, как он ловко все это провернул, повесил трубку. В заказе миссис Фолмарк действительно значились четыре банки кошачьей еды «Вискас», так что даже если телефон магазина по каким-то соображениям прослушивается полицией (что маловероятно, но в принципе вполне возможно), то в данном случае все полностью совпадает. Он положил четыре банки в пластиковый пакет, прошел через нижний холл дома во внутренний дворик и сел в свой грузовичок.

Миссис Фолмарк жила со своим юным мужем в светло-желтом доме псевдомавританского вида, расположенном в центре района, который в свое время считался довольно модным и популярным. Свернув налево, Верн припарковался прямо за новым «бьюиком», взял с переднего сиденья пакет с банками, прошел с ним к заднему крылечку дома, постучал в дверь. Через стеклянный квадратик в ее верхней части было видно, как из кухни, крадучись, появилась серая кошка. Присев на задние лапы, она уставилась на него.

Затем из кухни вышла сама миссис Фолмарк.

– Заходи, Верн, заходи и клади пакет на стол, – сказала она.

Это была плотная дама почтенного вида, со слегка седоватыми волосами, которые были так тщательно завиты и покрыты толстым слоем лака, что выглядели будто изваянными из камня.

Верн молча вошел внутрь, поставил пакет на кухонный стол и только после этого повернулся к стоящей рядом мадам.

– Ну и в чем, собственно, дело? – требовательным тоном спросила она. – Зачем ты явился в воскресенье? Знаешь, Верн, мне это не нравится!

– А с чего это, мадам, вы вдруг решили, что меня может интересовать, нравится вам это или не нравится? Оставьте, пожалуйста, ваше мнение при себе. Лично мне нужны четыре дозы и шприц. Немедленно!

– Розница не моя область, дружок.

– Боюсь, мадам, в данном случае ваша, и только ваша. К тому же это не розница, а бесплатный подарок.

– Да кто ты, по-твоему, такой, Верн? Кого из себя изображаешь?

– Я? Простой рассыльный из магазина. Но которому приказали сверху связаться с вами и взять что положено. Срочно и минуя наших пушеров. А если по тем или иным причинам у нас сейчас ничего не выйдет, то попробуйте догадаться, что лично с вами произойдет. Причем совершенно независимо от того, кто я такой и кем работаю. Итак, либо я немедленно получаю все четыре дозы и иглу, либо вас не менее быстро опускают. Надеюсь, я ясно излагаю суть вопроса? Выбирайте. Даю вам ровно три минуты. Итак, время пошло.

– Ишь ты, расхвастался!

Верн спокойно прошел к кухонной раковине, облокотился на нее, достал и закурил сигарету, демонстративно посмотрел на свои наручные часы.

– Что ж, как вам будет угодно.

– Это что, так срочно?

– Да, срочно. Речь идет об одном из наших нариков, который вполне может порушить всю систему доставок.

Она молча повернулась и вышла из кухни. Вернулась буквально через две минуты, так же молча передала ему новый шприц в пластиковой упаковке и картонную коробочку с четырьмя ампулами.

– Спасибо за доброе сотрудничество, миссис Фолмарк, – стараясь звучать как можно равнодушнее, произнес Верн.

– Да пошел ты к черту!

Прежде чем выйти из машины, Локстер осторожно выглянул наружу. Улица была пуста... Перед магазином стоял только обшарпанный седан старого Варака. Время, увы, было выбрано не самое удачное – он отсутствовал чуть более сорока минут. Когда он вошел, его громко позвал сам Гас:

– Верн? Локстер, это ты?

Верн подошел к двери гостиной:

– Хотите верьте, хотите нет, но мне пришлось сделать срочную доставку, так что вы должны мне за сверхурочные, сэр. Пока вас не было, вдруг позвонила эта капризная миссис Фолмарк и пожаловалась, что мы забыли положить в ее заказ четыре банки кошачьего корма.

Уолтер, сидевший на корточках перед телевизором, повернул голову к Верну:

– Как это забыли? Я сам принимал этот заказ и собственными руками положил в него кошачий корм. Четыре банки или шесть... точно не помню. Но положил точно!

Верн снисходительно улыбнулся и пожал плечами:

– Наверное, она сама что-то перепутала. Скорее всего, забыла, куда их засунула. Значит, мы потеряли четыре банки кошачьего корма. Ну и что? Миссис Фолмарк одна из наших лучших покупательниц.

– Да, да, каждую неделю делает большой заказ, это уж точно, – согласно кивнув, подтвердил Гас.

– Скоро будет отличная программа, Верн. Не хочешь вместе с нами посмотреть? – спросил Уолтер.

– Нет, спасибо. Пойду немного вздремну, а то вчера был трудный вечер.

Он прошел на кухню, на полную мощность открыл кран, с преувеличенным шумом налил себе стакан воды, одновременно вынув из выдвижного кухонного ящика и спрятав в карман столовую ложку. Затем поднялся к своей комнате на третьем этаже, немного постоял в тишине. Из комнаты Бонни по-прежнему доносились тихие звуки музыки.

Выйдя из своей комнаты и плотно закрыв за собою дверь, Верн быстро и тихо спустился на второй этаж. Прислушавшись к взрывам механического хохота, доносившимся снизу, из включенного на полную мощность телевизора, он мысленно попросил Бога задержать их всех там, в гостиной, как можно дольше.

Не успела за ним бесшумно закрыться дверь комнаты Тины, как она, тут же соскочив с постели, стремительно подбежала к нему.

– Достал? – не спуская с него напряженного взгляда, прошептала она.

Молча кивнув, Верн подошел к ее туалетному столику, открыл коробочку, вынул новый шприц, вставил иглу, прокалил ее в пламени своей зажигалки...

Тина стояла так близко рядом с ним, что ему было до малейшего звука слышно ее взволнованное, учащенное дыхание.

– Ты что, умеешь это делать? – по-прежнему шепотом поинтересовалась она.

– Вообще-то нет, но несколько раз доводилось видеть.

– Знаешь, я тоже сама себе никогда этого не делала... Но все говорят, надо быть очень осторожной.

Она подошла к стоявшему у стены комоду, вынула из нижнего ящика тоненький красный жгут, туго перетянула им левую руку чуть повыше локтя...

Верн тем временем высыпал белый порошок с чуть желтоватым оттенком в столовую ложку, поудобнее устроился на краю кровати и приготовил зажигалку.

– Давай вари, а я подержу иглу и наполню ее готовым составом, – дрожащим голосом сказала она. – И как только я скажу тебе, немедленно убирай огонь. Иначе доза будет напрочь потеряна. А потом быстро бери шприц – и вперед! Вкалывай вечное блаженство.

Под огнем зажигалки бело-желтоватый порошок в ложке стремительно двигался, менял форму и цвет, шипел и плавился...

– Все, все, хватит! – хрипло приказала Тина. Он тут же убрал зажигалку из-под ложки. У нее сильно тряслись руки. – Только держи ровнее, Верн. Пожалуйста... – Она наполнила шприц, передала его Верну, начала сжимать и разжимать левый кулачок, чтобы лучше видеть вену.

Он поднял шприц острием вверх, надавил на поршень, пока на кончике иглы не показалась золотистая капля.

– Быстрее, быстрее, Верн! – взмолилась Тина. – Господи ты боже мой, чего же ты ждешь? Ну давай же, давай!

Когда он медленно вводил кончик иглы ей в вену, у него вдруг вспотели ладони. На практике это оказалось гораздо труднее, чем представлялось в теории. Тина молча наблюдала, плотно сжав губы и непрерывно жуя губами.

Доведя шток шприца почти до самого конца, Верн резким движением выдернул иглу со следами крови и, прищурив глаза, внимательно посмотрел на девочку.

Она стояла, плотно обхватив свои плечи руками: глаза полузакрыты, побелевшая верхняя губа приподнялась над зубами, зрачки глаз практически пропали, а белки, наоборот, светились, словно мертвенно-бледный неоновый рекламный щит, придавая ей несколько диковатый и, как ни странно, сексуальный вид... Тонкий красный жгут, который она непроизвольным движением дернула за свободный конец, соскользнул вниз, на пол. И лежал теперь там как смертельно ядовитая змея. Через минуту-другую «лекарство» явно подействовало – цвет лица Тины заметно изменился в лучшую сторону, взгляд стал более осмысленным, жесткие линии губ смягчились...

– О, Верн, о, дорогой мой, – протянула она. Ее голос внезапно стал сонным и ленивым. – Как же мне это было нужно! Спасибо тебе, спасибо. – Затем, медленно переступая расслабленными ногами, направилась к постели. Она не шла к ней, а скорее как бы плыла в полупространстве бытия и небытия...

Верн, глядя на нее, буквально упивался острым ощущением своей власти. Такого с ним еще никогда не случалось, и это было прекрасно... Вот ведь как с помощью этого можно управлять людьми!

Тина, теперь, похоже, полностью удовлетворенная, сидела на самом краешке постели, ритмически покачиваясь, видимо под звуки музыки, которую слышала лишь она одна. Казалось, сквозь стены девочка видит тот другой мир, в котором ей так хотелось остаться навсегда. Наблюдая за ней, Верн вдруг почувствовал, что его охватило какое-то удивительное блаженство, гораздо более сильное, чем от занятия любовью с любимой женщиной. Наверное, потому, что проявилось оно как бы в более концентрированном виде!

Нечто подобное он однажды испытывал много лет назад в далеком шахтерском городке, где абсолютно одинаковые домишки ютились на краю грязного широкого оврага и где угольная пыль навечно въедалась в лица широкоплечих работяг с выражением, казалось, вечно презрительного недовольства на лицах.

Там, на самом дне оврага, среди гигантской груды мусора и отбросов, которые в течение двадцати лет туда ежедневно сбрасывали жители городка, практически каждый день после школьных занятий воевали между собой две группы местных подростков – швырялись камнями, обстреливали друг друга из духовых ружей и рогаток... Верн тогда был вроде бы сам по себе, поскольку не принадлежал ни к одной из них, хотя, в зависимости от собственных потребностей, тайком выступал то на одной, то на другой враждующей стороне. Самым приятным для него тогда было слышать отчаянные вопли боли от его удачных выстрелов, видеть страдания жертвы.

Однажды ему повезло найти коротенький обломок заостренного стального штыря, который отлично подошел для стрельбы из рогатки. В тот день, горя от возбуждения, Верн незаметно подкрался к «линии фронта», спрятался за здоровенной кучей отбросов и, осторожно выглянув оттуда, увидел неподалеку от себя паренька, который лежа целился в кого-то из духового ружья. Верну тогда было десять, тому парню – четырнадцать. Правда, узнал он об этом только на следующий день от матери, которая вычитала такую подробность в местной газете. Когда заостренный конец стального штыря, выпущенного Верном, с громким хрустом пробил голову этого парня, тот выронил духовое ружье и с глухим стоном уткнулся лицом в землю. Отчаянно, совсем как навозный жук, царапая ногтями помойные отбросы, он попытался вытащить штырь из головы, но сделать это удалось лишь самому Верну только после того, как парень окончательно затих.

Никем не замеченный, Верн вернулся домой. По дороге он как можно глубже забил стержень в землю, придавив его пяткой кроссовки, чтобы не видно было его тупого конца. Верн тайком пробрался через крышу в свою комнату на втором этаже, первым делом очистил мокрой щеткой одежду от грязи и лишь потом медленно спустился по лестнице на кухню. Увидев его, мама удивилась:

– А мне казалось, ты куда-то ушел, сынок...

– Нет, мама, я просто искал одну книгу.

– Хорошо, но если все-таки куда-нибудь пойдешь, то держись, пожалуйста, подальше от оврага. Там слишком много грязи, да и мал ты пока еще, чтобы играть с ними в их жестокие игры. Подрасти сначала, ну а уж потом будешь сам решать, что тебе делать...

Верн вернулся к оврагу, а когда подъехала полицейская машина, спустился на его дно. Ребята из побежденной банды разбежались, а оставшиеся вместе с прибывшими уже санитарами скорой помощи пытались вытащить убитого им паренька наверх. Это оказалось нелегко. Наконец один из санитаров, сердито махнув рукой, перекинул его через плечо и, громко сопя, полез вверх по склону. Глядя на безжизненное тело мальчика, на его безвольно болтающиеся руки и разметавшиеся во все стороны длинные волосы, Верн испытывал точно такое же чувство удовольствия и собственного превосходства, какое охватило его и сейчас, когда он наблюдал за девушкой, сидящей на кровати. «Вот было бы здорово продолжать обеспечивать ее дозой, – думал он, – чтобы снова и снова видеть эти судорожные изменения в ее лице, в манере поведения...»

Верн разобрал шприц, спрятал его в коробочку, закрыл ее, сунул в карман. Привычные механические движения вернули ему спокойствие и уверенность в себе. Ему казалось, что Тина начнет возражать, истерически требовать, чтобы он оставил ей шприц, но она, похоже, даже не замечала, что он собирается уходить. Закрыв за собой дверь и убедившись, что в холле никого нет, Верн спрятал жгут и коробочку за всеми давно забытой кучей мусора.

Приятные ощущения, возникшие у него при виде страданий девушки, незаметно перешли в почти непреодолимое желание не сидеть на месте, а что-то делать, куда-то бежать... Когда через заднюю дверь он вышел на улицу, день уже приближался к концу. Случайно дотронувшись до заднего кармана брюк, Верн вдруг вспомнил про пятьдесят долларов в бумажнике.

Как только автобус, направляющийся в центр, пересек невидимую границу «владений» Ровеля, Верну стало спокойнее. В этот вечер ему совсем не хотелось встречаться с этим всемогущим человеком с совершенно несмешным клоунским лицом. Одна, всего одна ошибка, и его вроде бы хорошо сейчас налаженная жизнь может измениться навсегда. А ведь завтра Поль Дармонд приведет к ним нового паренька. Его надо хорошенько прощупать. Он ведь тоже оттуда! Кто знает, может, из него выйдет толк? Например, появится возможность переложить на него часть риска. Ведь главные требования любого бизнеса (особенно такого удачного, как их): минимизировать риск, максимизировать прибыль и всячески избегать импульсивных поступков.

Откинувшись на спинку сиденья, Верн начал мысленно обдумывать текст записки, которую завтра утром он оставит вместе с «товаром» на верхней полке мужского туалета.