Текст книги "Король моря"

Автор книги: Джоли Мэтис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Неожиданно принцесса повернулась и устремила взгляд на стену, и Колю показалось, что Изабел смотрит прямо на него. Только тут он заметил, что слезы ручьем струятся по ее щекам, и он смущенно отвел взгляд.

Расположившись на кровати Ранульфа, датчанин неподвижным взглядом уставился на распятие, висевшее на стене. Нуда, она плачет. А чего же он ждал? Принцессе есть из-за чего расстраиваться и лить слезы: ее дом захватили чужаки, дорогие ей люди потерпели поражение, многие из них погибли. К тому же у нее отняли маленького сына.

Коль чувствовал, как его душу постепенно поглощает тьма, постепенно ему становилось безразлично не только прошлое и будущее, но и то, какой жребий уготовила ему судьба.

Он и сам не заметил, как, заснув, переместился в сон.

В этом сне ему явилась Изабел – с глазами, которые сияли на бледном лице как алмазы. Вот она подходит к его кровати: на ее глазах больше нет слез, они полны решимости. Принцесса спокойна и уверенна; она ничего не боится. Коль улыбается ей, и она тоже отвечает ему улыбкой.

Но что это поблескивает возле ее груди. Кинжал! И это происходит наяву!

В самый последний момент Коль все же сумел остановить смертоносный удар, схватив принцессу за руку.

Глава 5

Острие кинжала дрожало в каком-нибудь дюйме от его обнаженной груди. Но куда же подевалась его охрана и как она сумела пробраться к нему?

Коль пристально посмотрел на девушку.

– Кто вы, Изабел? – Он приподнялся на кровати. – Мстительная принцесса или храбрая воительница?

– Ни то, ни другое, норманн.

– Кто же вы тогда?

– Я – твой палач!

Коль сжал руку Изабел, и кинжал со звоном упал на пол.

Принцесса опустила глаза, и ее губы скривились в зловещей улыбке.

– Я предположила, что вы собираете кинжалы, Торлекссон. – Изабел попыталась вырвать руку, но Коль и не думал выпускать ее. – Вот я вам и принесла еще один любопытный экземпляр для вашей коллекции.

Изабел была сейчас рядом с ним, дразня его своими соблазнительными формами; от ее тела исходил какой-то сверхъестественный жар. Две маленькие ножки виднелись из-под длинного подола льняного платья. До чего же она хороша…

Господи, да что это он! Злодейка только что напала на него и чуть не убила, а он вместо ярости испытывает возбуждение. Как же ему хочется ее обнять!

Коль обхватил Изабел руками и посадил к себе на колени, но она тут же толкнула его в грудь.

– Годрик – мой, вы не отберете его у меня! – Принцесса попыталась вырваться, но Коль швырнул ее на спину и прижал к постели.

– Успокойтесь, мальчик мне не нужен. – Принцесса тихо застонала под тяжестью его веса и попыталась сбросить Коля, но он продолжал держать ее, почти не прикладывая для этого никаких усилий. Вглядываясь в фиалковые глаза Изабел, он решил, что она мечтает только о том, как бы убить его, тогда как у него вертелась в голове единственная мысль: как поскорее задрать ей платье и удовлетворить свое вожделение.

– Да. Не нужен, – повторил Торлекссон. – И Норсекс мне тоже не нужен.

Глаза Изабел округлились.

– Вы лжете!

– Вовсе нет. Мне нужен только Ранульф.

Вырез платья обнажал нежную шею Изабел, округлые очертания соблазнительной груди. Все это волновало Коля и выводило из душевного равновесия; наконец его рассудок на миг сдался желанию, и он произнес:

– Хотя, кажется, сейчас мне нужно кое-что еще…

Впрочем, в его жизни некоторые вещи были предопределены заранее, так с какой стати он должен сопротивляться соблазну? Он может сделать Изабел своей, и она будет принадлежать ему столько времени, сколько позволит коварная и изменчивая судьба.

Глядя на принцессу долгим нежным взглядом, викинг ласково погладил ее по щеке, и глаза девушки мгновенно вспыхнули. Сквозь тонкую одежду Изабел Коль словно почувствовал биение ее сердца – такое же неровное и учащенное, как и у него.

– А ваш муж, Изабел… Он жив?

Мгновение принцесса смотрела на него так, словно не поняла, что он хотел сказать, затем опустила темные ресницы и чуть слышно прошептала:

– Да.

Кончиками пальцев Коль ласково провел по ее ключице.

– И где же этот человек? Почему он не бросился сюда, презрев опасность, чтобы вырвать вас из плена?

Изабел побледнела, и тут Колю показалось, что он чувствует ее твердые соски сквозь тонкую ткань платья. От желания у него потемнело в глазах, ионжадным взглядом впился в ее лицо. О, как же ему хотелось окунуться в нее, утонуть в ее неземной красоте, почувствовать с ней незримую связь, которую невозможно выразить словами ни на одном языке мира!

Ресницы принцессы дрогнули, и она, закрыв глаза, мягко высвободила свои руки. От того, что она сделала дальше, у Коля чуть не помутился разум.

Взяв его лицо в ладони, Изабел ласково коснулась его губ своими нежными губами. Это был поцелуй – нежный, словно крылья бабочки.

О Господи! Датчанин закрыл глаза, словно не веря тому, что происходит. Он вдруг почувствовал необъяснимое наслаждение, и весь мир вокруг него в тот же миг словно исчез. Не осталось ничего, кроме безмолвного призыва этого тела – такого теплого и податливого, лежащего под его телом. Вокруг витал ее неуловимый прекрасный запах, сводя его с ума, и, видимо, по этой причине его губы совершили дерзкий грабительский набег на ее румяный рот.

Коль страстно целовал Изабел, сжимая ее плечи, сгорая от жажды как можно скорее познать ее вкус до конца. От его внимания не укрылось, что она часто дышит, а ее тело горит жарким огнем.

С тихим стоном Коль зарылся пальцами в локоны принцессы; где-то в глубине его подсознания торжественно трубили победные фанфары: он овладеет этой красоткой на постели своего заклятого врага.

Коль провел рукой по ее упругой груди, и Изабел, извиваясь под ним, прошептала:

– Вы вернете мне моего мальчика?

Датчанин замер, потом медленно отстранился и заглянул принцессе в глаза, заранее зная, что в них. У него все оборвалось внутри. Его худшие опасения подтвердились: Изабел смотрела на него со страхом и ненавистью, ее губы дрожали, а лицо было белее мела.

Итак, столь соблазнительное тело она решила использовать как товар, который собиралась обменять на своего ребенка. Никогда еще Коль не был так противен себе.

Предопределенность? Судьба? Рок? Господи, да о чем это он! Торлекссон чуть не рассмеялся вслух. Он не испытывал к Изабел ничего, кроме слепой страсти, низменного вожделения.

Поднявшись, викинг угрюмо взглянул на принцессу и отошел в сторону.

– В чем дело, я же согласна! – Его поступок явно привел Изабел в недоумение. – Если вы вернете мне сына, я сделаю для вас все, что пожелаете!

Коль презрительно посмотрел на нож, валявшийся на полу, и его глаза гневно сверкнули.

– Сделка не состоится, – глухо проговорил он, затем наклонился, поднял нож и положил его на каминную полку.

И тут Изабел тихо ахнула. Черт! Наверное, она увидела его безобразные шрамы на спине.

Когда принцесса села на кровати, темные волосы мягкими волнами упали ей на плечи. На ее нежной щеке Коль заметил небольшую красноту – наверное, это было раздражение от его колючей бороды. Недаром она называет его чудовищем…

Впрочем, он и есть самое настоящее чудовище, не зря уродливые шрамы покрывают его снаружи и внутри.

Колю казалось, что даже темнота, притаившаяся в углах комнаты, смеется над ним, не скрывая своего презрения. «Ты – человек, недостойный любви. Ты никому не нужен! Скоро все о тебе позабудут и все тебя покинут!»

Викинг закрыл глаза: он не мог больше спокойно смотреть на нежные округлости принцессы. От ее ни с чем не сравнимой прелести у него захватывало дух и он терял способность рассуждать здраво. И все же, даже если бы Изабел сама этого захотела, с его стороны было бы неразумно поддаваться этому искушению: ведь имена его единственно возможных любовниц – Смерть и Месть.

Не поднимая глаз, Изабел тихо спросила:

– Почему мой отец позвал вас?

Коль пристально посмотрел на нее. Интересно, поверит ли принцесса, если он скажет ей правду? А может, она и так прекрасно знает, почему ее отец направил Торлекссону послание с просьбой прибыть в Норсекс… Возможно, она просто притворяется, что пребывает в неведении? Что, если она просто хочет проверить, разбирается ли он в хитросплетениях интриг королевского двора?

Формулируя ответ, Коль был предельно осторожен:

– Время от времени моя армия за определенную плату оказывает военные услуги различным королевствам.

– А, так, значит, вы – наемник! – Изабел подняла глаза. За все это время она так и не встала с кровати и даже не двинулась с места; из всего этого напрашивался вывод о том, что ее предложение совершить сделку, чтобы вернуть сына, оставалось в силе и, похоже, даже отвратительные шрамы на спине Коля не могли ее остановить.

Торлекссон заставил себя оторвать взгляд от стройной фигуры Изабел и от ее высокой груди.

– Ваш отец пригласил меня именно в этом качестве.

Принцесса покачала головой, и уголки ее губ тронула едва заметная усмешка. Она хотела что-то возразить, но Коль ее опередил:

– Не пытайтесь снова обвинять меня во лжи, потому что… потому что это правда.

Изабел вспыхнула:

– То, что вы утверждаете, не может быть правдой. Если бы существовала угроза независимости для нашего королевства – внутренняя или внешняя, – мне непременно стало бы об этом известно.

Коль удивленно взглянул на нее.

– Я полагаю, вам все же лучше выслушать мой рассказ…

Изабел села на край кровати и устремила неподвижный взгляд куда-то вдаль, но затем нехотя кивнула.

– По письменному приглашению вашего отца моя армия приплыла на кораблях из земли франков, где мы проводили зиму, но, прибыв в Норсекс, я узнал, что ваш отец лежит в могиле, а его трон занял Ранульф. Как в скором времени выяснилось, он собирался жестоко расправиться со мной.

Изабел не на шутку разволновалась.

– В том, что вы рассказали, нет ни капли здравого смысла. Если бы мой отец действительно пригласил вас и ваше войско – в чем я сомневаюсь, – мой брат поддержал бы решение короля и, уж конечно, Не бросил бы вас в темницу.

– Все это было бы верно, если бы угроза королю не исходила именно от вашего брата. Из-за него Олдрит и вызвал в Норсекс наемников.

Глаза Изабел сверкнули:

– Ваши предположения смехотворны! Мой отец в Ранульфе души не чаял и полагал его своим наследником.

– В таком случае кто же, по-вашему, угрожал трону Олдрита?

– Не знаю. Сколько себя помню, нам всегда успешно удавалось отражать нападения врагов.

– Если речь шла о соседних королевствах, ничто не помешало бы вашему отцу открыто сообщить мне об этом. Значит, враг находился гораздо ближе: угроза исходила от кого-то среди его окружения.

Изабел сидела, не шевелясь, боясь поднять на Коля глаза.

– Однако вы до сих пор не представили подробностей, доказывающих, что ваши обвинения истинны…

– Потому что вы не давали мне для этого ни малейшей возможности, принцесса.

– Хорошо, можете не продолжать. Мне все и так ясно. – Изабел покачала головой. – У Ранульфа были все причины желать вашей смерти, и это не имеет никакого отношения ни к моему отцу, ни к тому, что – как вы голословно утверждаете – он нуждался в помощи наемников.

Сжав кулаки, Коль отвернулся к огню. Стоило ли пытаться убедить принцессу? Да и для чего ему это? Кто для него эта женщина? И кто он для саксонской принцессы? Они друг другу совершенно чужие, и, более того, они – непримиримые враги. Затеять с принцессой подобный разговор было глупостью с его стороны, который следовало как можно быстрее прекратить.

Изабел останется взаперти в своих покоях, пока с Ранульфом не будет покончено. После этого Коль покинет эти края навсегда.

Приняв наконец трезвое решение, датчанин повернулся к Изабел и опешил – постель была пуста, а Изабел как сквозь землю провалилась.

Теперь Колю стало окончательно ясно: принцессе не нужна правда. И черт возьми, с какой легкостью она сбегает от него каждый раз. Может, стражники выпили слишком много хмельного саксонского меда? Наверное, они до сих пор спят и не слышат, когда Изабел незаметно прокрадывается в коридор.

Вне себя от ярости, Коль метнулся к двери и распахнул ее настежь.

Увидев своего командира, караульные встали навытяжку; они отнюдь не спали, а, напротив, выглядели бодро и оружие держали наготове.

Коль захлопнул дверь.

Ну разумеется! Как же он сразу об этом не догадался. Когда посреди ночи красавица внезапно появилась возле его кровати с ножом, он был обескуражен.

Наверняка здесь имеется потайной ход или потайная дверь: в замке они повсюду. Очевидно, замуровывая все секретные проходы, которые удалось обнаружить, один его воины пропустили по вполне понятной причине: этот ход соединял между собой две смежные спальни.

Внезапно Колю стало не по себе: он вспомнил, что в его спальне к тому же имеется потайной глазок.

Неужели какую-то роль во всем этом играл муж Изабел?

Викинг стал внимательно разгяящывать стену, разделяющую обе комнаты, но не заметил ничего необычного. Проводя ладонями по стене, он принялся искать на ощупь то, что было неразличимо невооруженному глазу – вход, достаточно большой для того, чтобы в него могла проникнуть взрослая женщина, и когда дошел до самой дальней, погруженной в темноту части комнаты, куда не проникал свет ни из окна, ни от огня в очаге, его рука наткнулась на неровность в стене. Это был небольшой зазор между деревянными планками обшивки стены, которую невозможно было бы увидеть с первого раза.

Конечно, он мог бы сейчас проникнуть в комнату Изабел и заставить ее дослушать его рассказ до конца, но… Слишком много вопросов крутилось у него в голове. Коль бросил мрачный взгляд на постель. Нет, сегодня ночью ему будет не до сна. Он натянул на ноги сапоги, твердо вознамерившись получить наконец ответы на все интересующие его вопросы.

Через некоторое время Коль уже входил в большой зал, где повсюду вповалку спали усталые солдаты. Возле огня мирно посапывали дети, обнаруженные в ночном лесу, рядом с ними лежали саксонские женщины, которым поручили присматривать за малышами.

Коль подошел ближе; он разыскивал ребенка с ангельским личиком в обрамлении блестящих темных кудряшек и вскоре нашел то, что искал: мальчик крепко спал, уткнувшись в грудь молодой служанки. Викинг стал разглядывать черты его лица. Длинные густые ресницы, румяные, круглые щечки. Когда этот малыш вырастет, он превратится в красивого мужчину.

Под пристальным взглядом Торлекссона служанка проснулась, и, увидев перед собой датчанина, она сначала испугалась, а потом неожиданно улыбнулась. Колю была хорошо известна эта улыбка: женщина истолковала его интерес по-своему.

Молодая служанка бережно отодвинула от себя ребенка, положив его на звериную шкуру рядом с собой, и когда она потом протянула руку викингу, он оценивающе окинул ее взглядом. Женщина была довольно миловидна: с большими карими глазами, с пышной грудью, маленьким румяным ртом и волосами цвета меда.

Коль из вежливости улыбнулся ей в ответ. Среди женщин покоренных земель всегда находились те, кто искал внимания победителей. Иногда он уступал и принимал от них то, что они ему предлагали, но куда чаще отказывал. Вот и в этот раз он покачал головой и отошел в сторону.

В его венах с новой силой вспыхнуло желание, которое он испытывал к другой женщине – к несравненной Изабел, той самой, которая наверняка в этот миг снова замышляла что-то против него, чтобы при первой же благоприятной возможности осуществить свое намерение. Но даже если это так, ни одна женщина на свете не сможет ее заменить.

Оставив служанку и малыша Изабел, Коль повернулся, собираясь уйти, но тут его окликнул Векелль:

– Мой господин, что случилось?

Коль прищурился и тихо, так, чтобы никто больше не мог его слышать, ответил:

– Я желаю переговорить с саксом-предателем; надеюсь, он еще здесь?

– Да, но он ранен и тронется в путь только перед рассветом.

На огромной каменной плите горел огонь, но после разговора с Изабел Колю и так было жарко. Он нервно потеребил металлическую застежку, которой на плече был скреплен его плащ, и острый зуб металлической зеленоглазой гадюки больно вонзился ему в ладонь. Выругавшись, Коль подумал о том, что слишком часто красота наносит самые болезненные раны.

Его кельтская мать, как и Изабел, была красавицей, но вместо того чтобы подарить своему сыну любовь, с момента появления его на свет она желала ему смерти. Еще будучи ребенком, Коль настоял на том, чтобы своими глазами увидеть женщину, которая настолько сильно ненавидела его. Когда-то она обрекла своего беспомощного младенца на мучительную смерть, и поэтому ему никогда не забыть, как он сумел уговорить Векелля показать ему его мать – сумасшедшую женщину, жившую на окраине села. Она продолжала там жить, не желая знаться с Колем, пока однажды, когда ему было двенадцать зим отроду, не произошел один удивительный случай. Тогда он, возглавив отряд воинов-оборванцев, отомстил за убийство отца, и в тот же вечер мать вызвала его из дома, где он сидел за праздничным столом с другими воинами. Она произнесла над ним изрядное количество таинственных заклинаний и, хотя в деревне Коля чествовали как героя, под конец прокляла его – прокляла за то, что родила от человека, который изнасиловал ее – беспомощную рабыню, желая удовлетворить свою похоть. Она наложила на Торлекссона проклятие, согласно которому он должен умереть молодым, не оставив после себя потомства.

Векелль кивнул и направился к выходу.

– Пойдемте, мой господин, я отведу вас к нему.

В сопровождении своих собак Коль последовал за Векеллем, и они вместе вышли во двор замка. Темнота окутала их своим мягким покрывалом, ночная прохлада приятно бодрила. Торлекссон глубоко вдохнул ночной воздух, родной его сердцу запах моря, которое билось волнами о берег Колдарингтона. Целительный соленый дух моря радовал и очищал его душу.

Когда они вышли из ворот, к ним присоединился Сварткелль, после чего они пересекли неглубокий ров и направились к убогой хижине на окраине города. Возле лачуги стояло несколько стражников; они грели озябшие руки над пламенем костра.

При появлении Коля солдаты встали и почтительно приветствовали своего предводителя.

– Я желаю побеседовать с этим человеком с глазу на глаз. – Коль толкнул дверь и вошел в лачугу, оставив Векелля, Сварткелля и часовых у входа.

На земляном полу теплился огонь, слабо освещая убогую лачугу, которая, казалось была пуста, но вдруг в дальнем, углу что-то зашевелилось, и Коль привычным жестом схватился за рукоять меча.

– Кто здесь? – послышался встревоженный голос. Мужчина говорил на языке саксов.

– Это я, – спокойно ответил Коль. – Торлекссон. – Человек поднялся.

– А я все думал, доведется ли нам когда-нибудь свидеться или меня не удостоят этой чести и мне придется иметь дело только с вашими помощниками.

– Я вижу, вы ранены. Прошу вас, садитесь. – Несмотря на вежливые слова, Коль не скрывал раздражения: ему откровенно претила наглость этого человека.

Прихрамывая, человек подошел вплотную к предводителю скандинавов.

– Я не смею стоять в присутствии Коля, сына Торлека.

Как оказалось, мужчина до сих пор не снял боевого облачения, и при тусклом свете была видна его испачканная кровью кольчуга.

Некоторое время оба воина стояли лицом к лицу и, не мигая, смотрели друг на друга, словно оценивая отвагу и силу соперника.

– И как ваши раны? – вежливо поинтересовался Коль. – Надеюсь, они не очень сильно вас беспокоят?

– О нет, мой датский брат, – высокопарно произнес перебежчик, и слабая усмешка тронула его губы. – Меня излечила радость от одержанной сегодня грандиозной победы, а также мастерство вашего талантливого лекаря.

Изменникам и предателям Коль никогда не доверял, однако ненависть сакса к Ранульфу сыграла ему на руку. Этот человек вполне годился для достижения дальнейших целей Торлекссона, и он столь же вежливо поинтересовался:

– Мне сказали, что вы отказались от вознаграждения…

Сакс покачал головой и, кривя губы, произнес:

– Золото меня не прельщает, не такой награды я искал.

Подобный ответ не был новостью для Коля: предателями редко становились исключительно из-за денег, однако свойственные ему любопытство и осторожность заставили его спросить:

– В таком случае поведайте мне, друг мой, какой именно наградой вы были бы довольны?

Человек повернулся и, не спеша отступив в глубину комнаты, словно растворился во тьме.

– Лучшей наградой для меня будет смерть Ранульфа. – Коль услышал, как перебежчик, придержав ножны, вложил в них свой меч.

– Тогда будьте осторожны. Мой человек проводит вас к границе, а через две недели мы встретимся в Лесуике.

Человек снова вышел из темноты и приблизился к Колю; теперь он прихрамывал гораздо меньше, чем раньше.

– Я непременно буду там, если только смерть не призовет меня раньше, чем я попаду в Лесуик.

– Главное, – ровным голосом произнес Коль, – не забудьте предоставить мне самому покончить с Ранульфом.

Мужчина поджал губы, потом нагнулся, размотал льняные бинты, которыми были перевязаны его ноги, и, выпрямившись, швырнул их в огонь.

– Не скрою: я сам жажду убить его, однако прекрасно помню, что дал вам клятву уступить эту честь вам. – Едкий запах паленой крови ударил Колю в ноздри.

– У меня есть к вам еще одна просьба. – Поднявшийся белый дым стал медленно уходить через отверстие в крыше хижины.

– Что вам еще угодно, мой господин?

Не особенно расположенный раскрывать перед посторонними свои истинные интересы, Коль задумчиво посмотрел на потолок.

– Разузнайте, что можете, о муже принцессы Изабел.

– О муже принцессы Изабел? – Человек тихо рассмеялся, и Коль напрягся: он не привык становиться предметом насмешек.

– Да, о ее муже. – Встретившись взглядом с обитателем лачуги, датчанин заметил, что глаза сакса как-то странно заблестели. – Я хочу знать, погиб ли этот человек во время сегодняшнего сражения или присоединился к отряду Ранульфа.

Перебежчик медлил, словно смакуя пикантную новость.

– Боюсь, наша очаровательная принцесса – всего лишь одинокая пташка, посаженная в золотую клетку в роскошном замке на вершине холма.

– Посаженная в клетку? И кем же?

– Ранульфом, разумеется, – это он не позволял ей иметь мужа.

Коль стоял как громом пораженный. Выходит, принцесса ему солгала! Хотя этот вопрос напрашивался сам собой, отчего-то датчанину было нелегко произносить его.

– Тогда кто же отец ее ребенка? Откуда-то малыш взялся, верно?

– От святого духа. – Норсексский предатель вплотную пододвинулся к Торлекссону, но густой дым скрывал его лицо по-прежнему. – А разве вы не знаете?

– Да говорите же наконец! – Коль начал терять терпение.

Мужчина вскинул голову и в упор посмотрел на датчанина; казалось, его острый взгляд готов разить, как меч.

– Как кто, мой господин? Вы, разумеется!