355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джоанна Линдсей » Пылающие сердца (Пламя сердец) » Текст книги (страница 8)
Пылающие сердца (Пламя сердец)
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 09:33

Текст книги "Пылающие сердца (Пламя сердец)"


Автор книги: Джоанна Линдсей



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 14

Прошло уже две недели с тех пор, как Кристен перевели в дом. Торольфу и его друзьям, как видно, так и не предоставился случай бежать, потому что они по-прежнему работали на постройке стены. Кристен не могла ни поговорить с ними, ни даже показаться им издали, чтобы они знали, что с ней все в порядке. Стоило ей подойти к двери или к открытому окну, как кто-нибудь непременно окликал ее, заставляя вернуться. Похоже, за ней постоянно следили либо слуги, либо вооруженные дружинники Ройса, часто находившиеся в зале.

Все это время она пыталась узнать как можно больше о саксах. Слуги относились к ней со странной смесью страха и презрения, за исключением Иды, обращавшейся с ней теперь с каким-то невольным уважением, которое можно было даже принять за выражение симпатии, впрочем, трудно различимой за ее довольно грубыми манерами. Зато Иду легко было разговорить, при этом она даже не замечала, как ловко Кристен вытягивала из нее нужные ей сведения.

Кристен теперь знала довольно много и об Уиндхерсте, и о его господине. Поместье полностью снабжало себя всем необходимым, поскольку ближайший город находился довольно далеко. Ройс был тэном, одним из знатнейших среди приближенных к королю дворян, и земли, принадлежавшие Уиндхерсту, простирались на много миль вокруг. Так же, как и в Норвегии, здесь были вольные люди, которые назывались керлами, они работали как на земле, так и в самой усадьбе, занимаясь разнообразным ремеслом. Они могли иметь свой надел земли, но должны были платить налоги королю и церкви и, при необходимости, нести военную службу. Готовясь к нападению датчан, Ройс сам обучал проживавших в его владениях керлов военному делу. Многие из них уже входили в состав его личной дружины. Он также занялся обучением самых молодых и сильных из своих крепостных, то есть тех людей, которые не считались свободными, а были прикреплены к земле. Он снабжал их оружием и давал возможность выкупить свою свободу. К тому времени, когда королю Альфреду потребуется его помощь, у него уже будет своя небольшая армия.

О самом Ройсе Кристен узнала, что он еще не был женат, но собирался обзавестись женой к концу года. Ида мало что могла рассказать о невесте Ройса, жившей довольно далеко на севере, за исключением того, что ее звали Корлисс и она слыла красавицей. Но о первой невесте лорда Ройса, леди Роне, Ида знала гораздо больше, и, к своему собственному удивлению, Кристен прониклась жалостью к саксу, узнав, что во время прошлого набега викингов он потерял гораздо больше, чем она думала вначале. Он очень любил леди Рону. Но никто не знал, каковы были его чувства по отношению к леди Корлисс.

Кузина Ройса, Дарель, вела хозяйство в его доме, но с того первого дня полностью игнорировала Кристен, оставив ее на попечение Иды. За ней было очень интересно наблюдать, потому что ее поведение отличалась крайней непоследовательностью. То она была высокомерно-снисходительной, а в следующую минуту – неуверенной в себе и беспомощной. При этом она отличалась излишней эмоциональностью. Однажды Кристен видела, как она приставала с какими-то жалобами к Ройсу, а когда он потерял терпение и ответил ей резкостью, тут же ударилась в слезы. Она могла плакать по любому, самому незначительному поводу, например, из-за нескольких неудачных стежков на своей вышивке.

Для Кристен Дарель не представляла никакой проблемы, поскольку та предпочитала обращаться с пленницей так, словно ее вовсе не существует. Меган тоже не докучала ей, хотя какое-то время Кристен опасалась, что с ней могут возникнуть кое-какие сложности. Естественное любопытство, которое ребенок испытывал, к ней, побудило Кристен рассказать девочке о себе больше, чем следовало бы, и с тех пор она боялась, как бы это не дошло до ушей Ройса. Если бы он узнал, что у нее есть большая и любящая семья и что ее брат был одним из тех, кто погиб во время лесной стычки, то мог бы изменить свое мнение о ней, решив, что, в конце концов, она не продажная девка. Но, очевидно, Меган ничего ему не передала. К тому же Ида была совершенно права: с того первого раза она больше не приближалась к Кристен.

Ройс также игнорировал ее или притворялся, что игнорирует. Она видела его каждый день, это было неизбежно всякий раз, когда он проходил через зал. Но в этих случаях он старался не смотреть в ее сторону. И лишь когда он располагался отдохнуть в зале, она замечала, что он наблюдает за ней.

Кристен очень занимало его отношение к ней. Она знала, что то, кем, по его мнению, она была, вызывает в нем глубочайшее презрение. Он ненавидел ее за то, что она принадлежала к роду его заклятых врагов. И все же, несмотря на это, она чувствовала, как его влечет к ней. Ее немало забавляло то, что он так решительно боролся с этим влечением. Девушка часто чувствовала на себе его взгляд, ощущала, как жадно он следит за каждым ее движением, но стоило лишь ей поднять глаза, как он тут же поспешно отворачивался.

Однажды, однако, Ройс не отвернулся. В тот вечер он так пристально смотрел на нее, что его собеседник вынужден был три раза окликнуть его, прежде чем тот опомнился. Заметив это, Кристен расхохоталась, и ее низкий, грудной смех донесся до ушей Ройса и привел его в ярость. Он со стуком поставил на стол кубок с медом и с таким сердитым видом ринулся вон из зала, что вызвал у слуг замешательство, а Кристен испытала огромное удовлетворение оттого, что имеет над ним такую власть.

Кристен часто вспоминала этот эпизод. Честно говоря, она вообще часто думала о Ройсе. Сознание того, что он так страстно желает ее, кружило ей голову, наполняя ее каким-то пьянящим чувством восторга. И благодаря своей матери она знала почему.

Бренна однажды сказала ей: «Ты сразу сможешь определить, что это твой мужчина, едва только встретишь его. Я сама сразу же поняла это и долго страдала оттого, что не хотела признаться в этом даже самой себе. Не повторяй моих ошибок, дочка. Когда ты встретишь человека, один вид которого наполнит твое сердце радостью, который при одном только приближении заставит тебя трепетать от непонятного и восхитительного чувства, знай – это и есть тот мужчина, с которым ты можешь быть счастлива, которого сможешь полюбить так, как я люблю твоего отца».

Ройс пробудил в Кристен интерес с той самой первой минуты, когда она увидела его. Ей доставляло неизъяснимое удовольствие смотреть на него. Когда он находился рядом, она совершенно менялась, словно все ее чувства обострялись. И свое хорошее настроение она связывала только с ним, потому что ей хотелось смеяться лишь в его присутствии. Она не была так глупа, чтобы подумать, будто влюбилась в него. Будь ее воля, она сию же минуту бежала бы отсюда. Но она достаточно хорошо знала себя, чтобы понимать – ее влечет к Ройсу Уиндхерсту, она жаждет дотронуться до него, почувствовать прикосновение его рук, узнать его так, как женщина может узнать мужчину. Это были всего лишь первые предвестники зарождавшейся любви, а она, бесспорно, не сможет не полюбить его, если пробудет здесь достаточно долго.

Какая нелепая ирония судьбы: ни один из воздыхателей не затронул ее сердца, а тот, кто впервые пробудил в ней желание, упорно противился их взаимному влечению. Кристен не сомневалась, что если задастся целью, то совратит его. Но сочтет ли он потом долгом чести жениться на ней? Не стоило также забывать о его невесте. К тому же сама она была всего лишь пленницей, что, по сути, делало ее рабыней, как однажды ей резко указала на это Ида. И он так ненавидел ее соплеменников! Способна ли страсть, если она перерастет в нечто большее, преодолеть все это?

Викинги предпочитали не полагаться на судьбу, они считали, что должны сами быть творцами своего будущего. Они верили, что боги наградят тех, кто смело стремится к победе. Викинги не признавали таких добродетелей, как кротость и смирение. Они боролись за то, к чему стремились. Поражение считалось позором.

Кристен с детства твердо усвоила все это, хотя сама и была христианкой. Как христианка, она знала, что должна предоставить все Божьей воле, проявить терпение и надеяться, что Всевышний вознаградит ее за это, если на то будет его соизволение. Но как дочь викинга, она понимала, что если хочет получить Ройса Уиндхерста в мужья, то ей придется завоевать его, бросить вызов обстоятельствам, которые были против нее, бороться за свое счастье всеми доступными способами.

Но хотела ли она его в мужья? Да, хотела. Наконец она нашла мужчину, с которым могла бы быть счастлива. И он был ее врагом. Это было бы смешно, когда бы не было столь удручающе грустно. Но она верила в свои силы. А конечный результат мог оказаться более чем достойным всех затраченных ею усилий.

Час был довольно поздний. Двое из пятерых женщин, обычно готовивших еду и прислуживавших за столом, были в этот день больны, поэтому оставшимся трем пришлось работать больше обычного, и они гораздо позже закончили уборку после ужина. Поскольку одной из троих была Кристен, другие слуги сочли ниже своего достоинства помогать им, полагая, что если кто и обязан выполнять лишнюю работу, так это она.

Но Кристен не возражала. В этот вечер Ройс задержался в зале дольше, чем обычно, и она украдкой с удовольствием наблюдала за ним, пока он играл в кости со своими людьми. По сути дела, она гораздо больше времени проводила, разглядывая его, чем убирая посуду, оставшуюся после ужина. И тем не менее пропустила момент, когда он ушел, потому что Ида как раз в это время принялась распекать ее за то, что она уделяет мало внимания своим обязанностям.

Мало-помалу в зале все стихло, было почти темно, только возле большого очага все еще горели два факела. Слуги, раскладывали на полу свои тюфяки, устраиваясь на ночь. На кухне оставались лишь Кристен и Ида, которая подготавливала все необходимое для завтрака.

Кристен не чувствовала усталости, но ее ступни горели, "потому что она провела большую часть дня на ногах. Так было каждый день, с той минуты, когда ее поднимали с первым лучом солнца, и до того момента, когда после ужина ее запирали в комнатушке. Но сегодня все было немного по-другому.

Кристен сладко потянулась, но тут со стороны входной двери до нее донесся звук шагов. Она с любопытством обернулась, и ее пульс участился, когда она узнала Ройса, который направлялся не к лестнице, а в ее сторону, прямо к ней.

Она не шевелилась и ждала, пока он приблизится. На его лице застыло напряженное, угрюмое выражение, и ее сердце забилось еще сильнее, но не от страха, а от предчувствия того, что сейчас должно произойти. Он остановился, и она лишь на мгновение удивилась, когда он схватил ее рукой за косу и с силой запрокинул ей голову. Она затаила дыхание, пока его гневный взгляд изучающе скользил по ее лицу.

– Почему ты так стараешься соблазнить меня? – спросил он, но задал этот вопрос скорее не ей, а себе самому.

– Разве, милорд?

– Ты делаешь это нарочно, – обвинил он ее. – Ты знала, что я стоял у входа и наблюдал за тобой.

– Нет, я думала, что ты уже ушел спать.

– Лгунья! – прошипел он прежде, чем впиться губами в ее губы.

Кристен так мечтала об этом, ей так давно хотелось почувствовать прикосновение его губ, дотронуться до него. Она ждала, что это случится, но не догадывалась, насколько действительность превзойдет все ее ожидания. Она не была готова к тому, что жгучее желание пронзит ее, словно удар молнии, потому что никогда прежде ей не доводилось испытывать ничего подобного.

Он целовал ее грубо, не пытаясь сдерживать свою злость. Крепко держа ее за волосы, он не давал ей пошевелиться и тем не менее старался не прикасаться к ней. Это Кристен сама прильнула к нему всем телом, пока не почувствовала всю силу его желания. Это еще больше воспламенило ее. Ее не волновало, что это было совсем не то, чего он хотел, что он целовал ее помимо своей воли и, возможно, еще сильнее ненавидел за это. Она обвила его руками, нежно скользя ладонями по крепкой мускулистой спине, пока наконец не схватила его за плечи и с силой не притянула к себе.

Она услышала, как он застонал, чувствуя ее страстный отклик, затем другой рукой обхватил ее за талию и с силой прижал к себе. Его язык проник во влажную глубину ее рта, и она приняла его, как самый ценный дар, не давая ему вырваться из ее плена. Бог мой, это было самым восхитительным, самым захватывающим ощущением, которое она когда-либо испытывала. Она бы позволила ему овладеть ею здесь, в зале, на столе, на полу – ей было уже все равно. Она хотела, чтобы он взял ее прямо сейчас, прежде чем придет в себя и остановится.

Но он все-таки остановился, и у Кристен вырвался вздох отчаяния, когда его губы оторвались от ее рта. Он смотрел на нее, и в его глазах страсть боролась с бешенством. Она смело встретила его взгляд, но это только еще больше разозлило его.

– Сука! Бог мой, неужели у тебя совсем нет стыда? – прорычал он, отшвырнув ее от себя.

Кристен рассмеялась бы над этим, если бы не испытывала такого глубокого разочарования. Он обвинял ее, словно это она пришла к нему, а не он – к ней. Но это не возмутило ее, ведь она отдавала себе отчет, что намеренно спровоцировала его. Ее задело то, что он упорно отказывал им в том, чего обоим так страстно хотелось. Как он мог? Откуда он взял силы для этого, когда сама она изнывала от желания снова оказаться в его объятиях?

Возможно, он не хотел честно признаться в том, что сейчас чувствовал, но она не отличалась подобным малодушием.

– Мне нечего стыдиться того, что я хочу тебя, – мягко произнесла она.

– Или любого другого мужчину! – с жестокой насмешкой бросил он ей.

– Нет, только тебя. – Она улыбнулась, когда он недоверчиво фыркнул. Потом умышленно добавила дразнящим тоном:

– Мы созданы друг для друга, Ройс. Постарайся смириться с этой мыслью. Рано или поздно, ты признаешь это.

– Тебе никогда не удастся включить меня в число своих любовников, женщина, – решительно заявил он.

– Очень хорошо, милорд, если таково твое желание, – ответила она, пожав плечами и преувеличенно громко вздохнув.

– Не желание, а правда, – настаивал он. – И прекрати заманивать меня своими уловками.

Услышав это, Кристен не смогла удержаться от смеха.

– Какими уловками, милорд? Я виновата лишь в том, что смотрю на тебя, может быть, чаще, чем следовало бы, но мне очень трудно удержаться. В конце концов, ты здесь самый красивый мужчина.

У него даже перехватило дыхание.

– Господи, неужели все норвежские шлюхи так бесстыдно откровенны?

Ее слишком часто называли шлюхой. Она не смела отрицать это, потому что хотела, чтобы он овладел ею в порыве страсти, а не из мести, как он, несомненно, поступит, узнав, что она невинна. Но то, что он обозвал ее шлюхой сейчас, после того, что произошло между ними, больно задело ее.

– Я не знакома ни с одной шлюхой, поэтому не знаю, что ответить на это, – не сумев скрыть своего гнева и обиды, отрезала Кристен. – То, что ты называешь бесстыдством, я называю честностью. Ты предпочел бы, чтобы я солгала тебе, сказав, что ненавижу тебя, что мне претит один лишь твой вид?

– Как я могу не вызывать у тебя ненависти? Я сделал тебя рабыней. Я надел на тебя кандалы, а я знаю, как это невыносимо для тебя.

– Может быть, ты поэтому до сих пор заставляешь меня носить их, зная, как они мне ненавистны? – подозрительно спросила она.

Он не потрудился ответить на это.

– Я думаю, ты ненавидишь меня и хочешь отомстить, специально соблазняя меня, чтобы заставить поддаться своим чарам.

– Если ты действительно так думаешь, сакс, тогда никогда не примешь то, что я готова дать тебе по доброй воле, и мне очень жаль. Я ненавижу свои кандалы, но не тебя. А оказаться в рабстве – это не внове для моей семьи, – загадочно добавила она. – Если бы я думала, что навсегда останусь рабыней и буду всю жизнь носить оковы, тогда действительно, может быть, я бы и возненавидела тебя.

– Значит, ты надеешься убежать отсюда? Ее глаза сузились.

– Я больше не стану говорить тебе, на что надеюсь, не стану говорить тебе правду, раз ты мне не веришь. Можешь думать, что тебе хочется.

Кристен отвернулась от него, напряженно ожидая, когда он уйдет. Но он не торопился. Она решила, что он пытается справиться с новым приступом бешенства из-за того, что она посмела так дерзко дать ему понять, что их беседа закончена. Но она испытала бы немалое удовлетворение, если бы знала, что, утратив на какую-то долю мгновения осторожность, он позволил своему страстному томлению отразиться в обращенном к ней взгляде.

Глава 15

На следующее утро Кристен была не в самом лучшем расположении духа. Она повела себя честно и открыто с этим саксом, признавшись ему в своих чувствах, давая ему, своему врагу, такое преимущество перед собой, а он оказался обыкновенным лицемером и ханжой. Он страстно желал ее, но готов был отрицать это и перед ней, и перед самим собой, вынуждая их обоих страдать Уже этого было достаточно, чтобы испортить ей настроение, заставляя думать, что она была еще большей дурой, чем он, а тут еще вдобавок ко всему Ида оказалась свидетельницей всего происшедшего и не преминула выразить свое недовольство.

– Не дразни его больше, глупая девчонка, – сердито принялась выговаривать она Кристен. – Ты пожалеешь, если тебе удастся затащить его в постель, потому что для него ты все равно останешься только рабыней.

Это было похоже на правду и поэтому привело Кристен в ярость. Готова ли она отдать свою невинность мужчине, который может никогда не ответить ей взаимностью? Она была так убеждена, что заставит его влюбиться в себя, но теперь у нее появились сомнения на этот счет, а она очень не любила сомневаться в чем-либо. Это подрывало ее уверенность в себе и погружало в состояние глубочайшей депрессии.

Как обычно по утрам, они проводили уборку в комнатах, в том числе и в спальне Ройса. Прежде Кристен смотрела на его кровать с чувством нарастающего возбуждения. Сегодня же ей хотелось разнести ее в щепки. Она с такой силой принялась взбивать подушку, что изо всех швов полетели перья.

– Из одной крайности в другую, – заметила Ида, неодобрительно качая головой. – Не думай больше о нем.

– Оставь меня в покое, – огрызнулась Кристен. – Вчера вечером ты уже сказала все, что могла.

– Но, как видно, этого было недостаточно. Если ты замыслила причинить ему вред, тебе лучше одуматься, пока не поздно.

Это оказалось последней каплей после того, как Кристен провела бессонную ночь, мучительно пытаясь побороть неведомые ей доселе чувства, которые пробудил в ней этот сакс.

– Причинить ему вред? – взвилась она. – Если я кому и причиню вред, женщина, так это тебе, если ты сейчас же не прекратишь цепляться ко мне!

Ида настороженно отступила назад. Она позволила себе чересчур расслабиться в присутствии Кристен; которая до сих пор не проявляла никаких признаков враждебности. Она даже начала испытывать что-то вроде привязанности к этой девушке, забыв, что та принадлежит к племени, для которого убийства и насилие были привычной частью их жизни. Она настолько утратила бдительность, что уже не боялась оставаться с ней наедине, как сейчас. И, глядя на молодую женщину, кипящую от гнева, Ида подумала, что она может запросто несмотря на кандалы схватить ее и вышвырнуть в открытое окно. Кристен была достаточно высокой и сильной, чтобы с легкостью проделать это. Конечно, она не настолько глупа, чтобы вытворять такое. Но все-таки у нее вполне хватит для этого сил.

Ида поспешно направилась к двери и, по мере того как она удалялась от Кристен на безопасное расстояние, ворчала все громче и громче:

– Ты еще смеешь угрожать старухе? И это после того, как я защищала тебя, не позволяя никому плохо обращаться с тобой? – У самой двери она остановилась и бросила на Кристен сердитый взгляд. – Заканчивай уборку сама. И когда спустишься вниз, потрудись вести себя потише, не то остаток дня тебе придется провести под замком и без ужина. Тогда увидишь, будет меня это волновать или нет. И не копайся здесь, тратя время попусту, не то я пришлю за тобой кого-нибудь из мужчин. Его тебе будет не так-то легко выкинуть из окна.

Кристен на секунду оторопела, услышав последнее, столь необычное заявление, однако быстро выбросила его из головы. Впервые она осталась одна в незапертой комнате. И это была его комната. Она могла бы в считанные минуты перевернуть здесь все вверх дном и устроить настоящий погром. Рядом не было никого, кто бы мог помешать ей. После этого Ройс, безусловно, прикажет выпороть ее, но она будет только рада, потому что боль принесет забвение, а следом за этим – ненависть. Ведь, несмотря ни на что, она так и не смогла возненавидеть его. Должна была бы, но не смогла.

Идея была очень соблазнительной, но еще больше ее привлекала возможность отыскать боевой топор – единственное оружие, способное помочь ей бежать. Она и так потратила слишком много времени, предаваясь мыслям об этом саксе, когда ей давно следовало бы подумать о побеге. Топором можно легко перерубить цепь на кандалах. С помощью топора можно открыть ставни, которые каждую ночь запирали на окнах ее комнаты. Кроме тюфяка, ее постель состояла лишь из тонкого одеяла и простыни, но если связать их между собой, да еще привязать к ним свою одежду, их длины может вполне хватить, чтобы спуститься из окна. Тем же самым топором можно будет открыть двери, за которыми держат взаперти Торольфа и всех остальных. Если бы только она нашла этот топор, то могла бы сейчас спрятать его у себя в спальне, прежде чем спуститься вниз. И тогда сегодня ночью…

Однако среди разнообразного оружия, висевшего на стене, не оказалось ни одного топора. Кристен быстро склонилась над огромным сундуком, стоявшим в ногах кровати, и открыла его. Она осторожно вынула одежду, лежавшую сверху, но под ней тоже оказалась всего лишь одежда Она взглянула на маленький сундучок, приткнувшийся к стене между окнами, но на нем красовался большой замок.

Она снова повернулась к стене. Там висели старые мечи, некоторые из них были богато инкрустированы серебром, а у одного ножны были из чистого золота Там были также копья, арбалет, длинная булава, должно быть, очень древняя, и множество кинжалов разнообразной длины и формы. У девушки чесались руки, так ей хотелось стащить один из них, но она знала, что пустое место на стене сразу же бросится в глаза. Однако с помощью кинжала она, возможно, сумеет взломать замок на сундуке, причем так, чтобы этого не заметили или, по крайней мере, обнаружили не сразу.

Кристен сняла со стены самый маленький кинжал, который больше всего подходил для такой работы, и присела на корточки возле сундука. Но замок оказался очень непростым. Она даже не могла обнаружить отверстия для ключа.

– Дело в том, что он не заперт. Замок служит всего лишь в качестве украшения. Этот сундук не запирается. Не смущайся, попробуй поднять крышку, и ты сама убедишься в этом. Моему кузену незачем запирать ценные вещи, потому что он знает – в его доме нет воров.

Кристен медленно, со страхом повернула голову, услышав незнакомый голос. Но страх сразу же улетучился, едва она увидела лицо этого человека. Она его знала. Она узнала эти ярко-голубые глаза, этот рост, всего на несколько дюймов превосходящий ее собственный. В ее память навсегда врезался образ этого мужчины, стоявшего с мечом в руках рядом с оседающим на землю Селигом.

– Ты! – прошипела Кристен, вскакивая на ноги. – Ты должен был умереть!

Он не обратил внимания на ее слова. Его взгляд медленно скользил по ней, глаза широко раскрылись от изумления.

– Бог мой, Ройс в своих описаниях не отдал тебе должное!

Кристен, как и он, тоже не слышала ни слова. Она сию минуту бросилась бы на него, но ярость не настолько затуманила ее рассудок, чтобы забыть о кандалах, сковывающих ее движения. Она медленно двинулась к нему, и цепь с грохотом потащилась за ней по полу, привлекая его внимание. Увидев кандалы, он болезненно поморщился. Его очевидное сочувствие не произвело на нее никакого впечатления. Если только он не заметит кинжала, зажатого в ее руке, она сможет одолеть его.

Кристен заговорила, чтобы отвлечь его внимание. Еще минута, и она окажется совсем рядом с ним.

– Я не справлялась о тебе. Я решила, что ты умер, потому что никто не упоминал твоего имени.

– Я вынужден был все это время оставаться в постели. Тебе почти удалось…

Она нанесла молниеносный удар, целясь ему в шею. Но его реакция была лучше, чем Кристен рассчитывала, поэтому она тут же изменила тактику и попыталась вонзить кинжал ему в бок, который оказался открытым, когда он вскинул руку, защищаясь. Но он опять ухитрился опередить ее, резко отпрянув. Если бы лезвие кинжала было хоть чуточку длиннее, она ранила бы его. А так она лишь разрезала на нем тунику и слегка оцарапала ему кожу, на которой выступила кровь. Она успела заметить это, пока пыталась восстановить равновесие и найти точку опоры, чтобы нанести ему боковой удар в шею.

Левой рукой он схватил ее за запястье, когда кинжал был уже в нескольких дюймах от цели. Но кузен Ройса был еще довольно слаб, а Кристен вложила в этот бросок всю свою мощь. Лезвие снова коснулось его кожи, опять выступила кровь, и единственное, что он успел сделать – это отклонить удар, повернув ее руку так, что острие зажатого в кулаке кинжала было обращено вниз.

Для своего роста он был довольно худощавым и далеко не таким сильным, как Ройс. А Кристен была охвачена жаждой мести, что придавало ей дополнительные силы. Он не мог удерживать ее одной левой рукой. Она чувствовала, как Хватка его ослабевает, и вместо того чтобы продолжать вырываться, снова бросилась на него. Лезвие наполовину вонзилось ему в грудь, прежде чем его правая рука пришла на подмогу левой, и он успел выдернуть кинжал из раны.

– Бога ради, женщина, остановись!

– Только когда ты сдохнешь, саксонская собака!

Свободной рукой она схватила его за волосы, пытаясь повалить на пол. Но он повернулся к ней спиной, вывернув при этом правую руку девушки и плотно прижав ее к своему телу, что дало ему возможность вырвать у нее кинжал. Лишившись оружия, Кристен зарычала в бессильной ярости. Но тут он сделал ошибку и отпустил ее. Прежде чем он успел повернуться к ней лицом, Кристен сцепила руки в замок и изо всех сил огрела его по спине.

Сила удара была такова, что он вылетел в коридор и ударился о противоположную стену. Кинжал упал на пол, как раз посередине между ними. Кристен рванулась к нему, но споткнулась о свои проклятые цепи и потеряла равновесие. Кузен Ройса повернулся к ней в тот момент, когда она падала на пол, и бросился на нее. В результате этого столкновения они буквально влетели обратно в комнату, где тяжело грохнулись на пол.

Если бы Кристен была послабее, это положило бы конец их схватке. Сам Олден уже праздновал победу. Он лежал на ней сверху, вытянув ее руки у нее над головой и крепко сжимая ее запястья. Он смотрел на нее с недоумением, отчасти уже утратив к этому моменту свое дружелюбие.

– В чем дело? – резко спросил он. – Ройс говорил, что до сих пор ты ни к кому не проявляла враждебности. Чем я отличаюсь от других?

– Ты убил Селига! И рано или поздно я отомщу за него!

Не успев договорить, она с силой отшвырнула его от себя. В ту же секунду она оказалась верхом на нем и, вцепившись ему в волосы, дважды с силой ударила его головой об пол, прежде чем чьи-то руки обхватили ее и приподняли в воздух.

Кристен отбивалась, но ее стиснули с такой силой, что у нее перехватило дыхание, и чей-то голос прошипел ей прямо в ухо: «Уймись!"

О, как несправедливо! Только не он! Она могла бы вступить в бой с кем угодно, только не с ним!

Кристен послушалась и обмякла в его руках, все еще не отрывая взгляда от человека, распластавшегося на полу. Еще минута, и она оглушила бы его настолько, чтобы успеть добраться до стены и схватить еще какое-нибудь оружие. В этот раз она бы выбрала такое, чтобы наверняка довершить задуманное. Ну почему этот сакс появился именно сейчас?

– Бога ради, что ты здесь делаешь, Олден? – требовательным тоном спросил Ройс.

– Я?! – Олден сел и нерешительно потряс головой – Ты посмотри на меня! Разве похоже на то, будто это я что-то делал?

– Нет, и я желаю знать почему! Если ты собираешься сообщить мне, что женщина дважды одержала над тобой верх…

– Помилосердствуй, Ройс! – Олден поморщился. – Я еще слаб, как ребенок, а ее вовсе не назовешь хрупкой женщиной. Попробуй побороться с ней и сам увидишь.

– И все-таки она всего лишь женщина, – презрительно проговорил Ройс. Сказав это, он с силой отшвырнул Кристен от себя, рассчитывая, что она рухнет на пол, но девушка всего лишь споткнулась, быстро восстановила равновесие и, гордо вскинув голову, мрачно уставилась на него.

– Всего лишь женщина, а? – Олден покачал головой. – Что ж, пусть так, но она невероятно ловко владеет оружием, поэтому не говори мне потом, что я не предупреждал тебя, хотя, похоже, она лелеет кровожадные замыслы лишь в отношении меня.

– Почему?

– Спроси у нее.

Ройс повернулся к Кристен.

– Почему? – повторил он.

Она скрестила руки на груди, отказываясь отвечать. Ройс, окончательно потеряв терпение, рявкнул на Олдена:

– Что она сказала тебе?

– Что я убил какого-то Селига. Она говорит, что намерена отомстить за него.

– Любовник, скорее всего.

– Вовсе не любовник! – выкрикнула Кристен, и ее глаза потемнели от бешенства.

– Тогда кто он такой?

– Этого ты никогда не узнаешь, сакс!

– Клянусь Богом, я заставлю тебя говорить! – разъярился он и, схватив ее за руку, рванул к себе.

– Ты уверен? – насмешливо протянула она. – А как ты сможешь меня заставить? Ты станешь бить или пытать меня? Ты можешь это сделать, но и тогда я скажу лишь то, что захочу, и ни слова больше. И я никогда не стану просить пощады, сакс, поэтому можешь убить меня прямо сейчас, чтобы покончить со всем этим.

– Ступай вниз! – зарычал Ройс, снова отталкивая ее.

Она медленно вышла из комнаты, но ее осанка и походка были воистину королевскими. Ройс еще долго, хмурясь, смотрел ей вслед, даже после того, как Кристен скрылась из виду. А потом он повернулся к своему кузену, который как раз пытался подняться на ноги.

– Ох, только не кричи на меня больше, Ройс! Господи помилуй, я услышу достаточно воплей, когда Дарель увидит эти новые раны.

– Тогда поди сам обработай их и не говори ей ни слова. Ты не сильно пострадал?

– А я уже начал думать, что ты никогда не поинтересуешься этим, – улыбнулся Олден. – Нет, всего несколько царапин – хотя, видит Бог, еще немного, и мне перерезали бы горло. Она дерется как дьявол и даже не предупредила, что собирается напасть на меня.

– Иди, перевяжи свои раны, Олден, – с раздражением сказал Ройс.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю