Текст книги "Буря страсти"
Автор книги: Джоанна Линдсей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Что-то вы упустили.
– Не думаю. – Шерис начала впадать в панику.
– Вас нельзя назвать заурядной женщиной, – многозначительно заметил он. – Если вы решили снова выйти замуж, стоило ли уезжать так далеко? У вас, наверное, были предложения и поближе к дому.
Шерис усмехнулась. Конечно, предложения были, и немало, еще с тех пор как ей исполнилось пятнадцать. Но либо женихи домогались ее приданого, либо были неприемлемы по каким-то другим причинам.
– Да, я получила несколько предложений.
– И?
– Они не пришлись мне по душе.
– Что же вам по душе? Шерис смутилась.
– Я не люблю высокомерия и жесткости. В мужчинах я ценю чувствительность, добродушие, хорошее настроение и…
– Вы уверены, что описываете мужчину? – не удержался Лукас.
– Уверяю вас, я знала таких мужчин, – сказала Шерис с возмущением.
– Вашего мужа?
– Да.
Лукас фыркнул:
– Вы очень рискуете, делая ставку на меня. Что, если я не обладаю ни одним из этих качеств? Она мысленно застонала.
– Ни одним? – чуть слышно пробормотала она.
– Я не утверждаю этого. Но как знать?
– Я… Боюсь, я недостаточно все продумала. Но мне казалось, что любой вариант будет лучше того, что был у меня дома. – Она вздохнула. – Я не предполагала… Хочу сказать, конечно, я надеялась на лучшее.
– Вы разочарованы?
– Вы не можете требовать от меня ответа так скоро. – Она все больше и больше расстраивалась. Его же ситуация явно забавляла.
– Милая, ваш первый же брошенный на меня взгляд показал, разочарованы вы или нет.
– Внешность – не главное в мужчине, . – услышала свой чопорный тон Шерис.
Она пришла в ужас, обнаружив, что, сама того не желая, говорит ему комплименты. Ей хотелось, чтобы он почувствовал ее пренебрежение.
Лукас снова усмехнулся, и Шерис внезапно поняла, что, хотя их разговор длится довольно долго, она еще ничего не узнала о нем. Наконец, осмелившись, она задала вопрос:
– А вы не высокомерны?
– Надеюсь, что нет.
– Любите командовать, подавлять? – продолжила она. Он усмехнулся:
– Я? Командовать такой красавицей, как вы? Я бы никогда не осмелился.
Почему у нее было такое чувство, словно он поддразнивает ее? Шерис замолчала, отказавшись на время от дальнейших расспросов.
Глава 6
Прислонившись к дверному косяку, Уиллоу смотрела на облако пыли вдали. Ее однокомнатный домик по меркам белых считался маленьким. Но она привыкла к невысоким вигвамам, построенным из кустарника и травы, – жилищам, которые можно было легко сжечь, когда приходило время идти дальше. И этот дом из крепкого дерева казался ей огромным. Она обжилась здесь за эти два года, с тех пор как муж привез ее сюда, оторвав от семьи и племени.
Уиллоу только на четверть принадлежала к племени апачей Белых гор, на четверть она была мексиканкой и наполовину белой из-за ублюдка, когда-то изнасиловавшего ее мать. Но она казалась чистокровной апачи и очень гордилась этим.
– Он едет, Билли, – сказала Уиллоу своим тихим мелодичным голосом.
Билли Вулф подошел и встал позади жены, наблюдая за приближающимся облаком пыли. Он усмехнулся и обнял ее расплывшуюся талию.
– Как ты думаешь, он привез ее? Уиллоу почувствовала усмешку Билли. Слишком часто он усмехался в последнее время.
– Ты все еще считаешь забавным, что уговорил его жениться?
– Думаю, это как раз то, что нужно. Ему осточертело ждать того момента, когда удастся поставить «большого человека» на колени. Еще месяц – и он позволит Слэйду самому взяться за это дело. А Люку потребуется какое-то развлечение. Так почему бы ему не жениться?
– Но, может, она ему не понравится?
– Не понравится? – ухмыльнулся Билли. – Какое это имеет значение, если она служит только для забавы.
– Ты совсем не думаешь о девушке, – резко заметила Уиллоу.
Но муж явно не испытывал раскаяния.
– В первую очередь нужно заботиться о друзьях. Поэтому я здесь. А теперь давай зайдем в дом, пока нас не увидели. Ты же знаешь, горожанки всегда впадают в истерику, когда в первый раз видят индейцев. – Билли снова ухмыльнулся. – Мы дадим ей время до завтра, а потом уж познакомимся.
Уиллоу неодобрительно взглянула на мужа:
– Надеюсь, ты не собираешься ее напугать, Билли?
– Разве я посмею поступить так с невестой друга? Нет, конечно же, он так не поступит, ее шутник муж.
Увидев дом, Шерис в ужасе закрыла глаза и попыталась уговорить себя, что он не маленький, а просто… немного старомоден. Но в действительности перед ее взором предстало квадратное, даже не окрашенное строение. Хижина. И она должна здесь жить? Рядом стояла конюшня, раза в два больше дома, и тоже не окрашенная. За конюшней находился обширный загон, на который отбрасывал тень старый тополь. Полдюжины лошадей лениво бродили по траве. В сотне футов от загона стояла другая хижина, еще меньше, чем первая.
– Думаю, вы привыкли к более просторным апартаментам? – спокойно спросил Лукас, помогая ей выйти из коляски.
Шерис не ответила. Что она могла сказать? Что ее дом на Пятой авеню – огромный особняк? Ему незачем знать об этом.
Но выражение ее лица было достаточно красноречиво, и Лукас усмехнулся. А что она ожидала увидеть? Возможно, такой же дом, какой воздвиг Сэмюэл Ньюкомб, чтобы выставить напоказ свое богатство, – двухэтажный, с роскошной отделкой и огромными комнатами? Лукаса же дом вполне устраивал, ему частенько приходилось жить и в худших. Правда, и в лучших – тоже. Но сейчас ему нужна всего лишь крыша над головой. Он не намерен оставаться здесь слишком долго. Его усмешка стала еще шире.
Лукас украдкой наблюдал, как она осматривалась, прижимая к груди корзинку, словно утопающий спасительную соломинку. Выглядела гостья ужасно испуганной, точно как в тот момент, когда увидела его впервые. Она напоминала ему пугливого жеребенка. Интересно, она всегда такая? Может, ее, как и большинство других представительниц слабого пола, отпугивает его рост? Хотя, должно быть, она считает себя слишком высокой для женщины. Но, с его точки зрения, рост у нее что надо.
Лукас ждал, пока Шерис закончит осмотр. В свете полуденного солнца далекие горы, простирающиеся куда ни кинь взгляд пастбища и торчащие там и сям кактусы казались деталями одной выцветшей декорации.
Он подумал, что пройдет совсем немного времени, и ее белая, как сливки, кожа приобретет золотистый оттенок. В саду ей придется работать в более легкой одежде. Она, должно быть, испеклась в этом тяжелом дорожном костюме. Чем скорее она снимет его…
И он начал мысленно помогать ей в этом.
– Шерис?
Она вздрогнула, забыв о его присутствии. Лукас стоял и ждал, когда она войдет в его дом. Что найдет она там? Такое же убожество?
Шерис вздохнула и вошла внутрь, постаравшись не задеть юбкой длинные ноги своего жениха. Дневной свет едва пробивался сквозь плотно задернутые занавески. Но не успели ее глаза привыкнуть к полумраку, как дверь закрылась и Шерис оказалась крепко прижатой к мускулистой груди Лукаса Холта. Она вскрикнула и попыталась вырваться, но крик был приглушен губами, приникшими к ее губам.
Она оцепенела, Чарли зашипел. Внезапно Шерис почувствовала себя свободной, но не сдвинулась с места. Она стояла, дрожа, и смотрела широко открытыми глазами на Лукаса. Трудно было сказать, кто из них больше удивлен.
– Я всегда считал, что это преувеличение, – сказал Лукас. – Но теперь вижу, что женщина действительно может шипеть, как кошка.
– Думаю, это всего лишь преувеличение, мистер Холт, поскольку шипел мужчина. А точнее, кот. Надеюсь, вы не будете возражать. Я не смогла оставить Чарли одного.
Она поставила корзинку на стул, открыла ее и вынула оттуда Чарли. Лукас с удивлением уставился на диковинного лохматого зверя. Никогда прежде ему не доводилось видеть такого длинношерстного кота. Золотисто-оранжевая шерсть была почти такого же оттенка, как волосы его хозяйки. Лукас видел дюжины котов на востоке, но такого – никогда.
В этот момент из глубины дома появился Мак.
– Черт побери, что это такое?! – воскликнул он. – Не вы, мэм, – быстро поправился он. – Что это за штука у вас на руках?
Шерис с удивлением посмотрела на маленького человечка с заросшим седой щетиной подбородком, живыми голубыми глазами, в шляпе с широкими полями. Лукас поспешно представил Мака, красочно описав его многочисленные обязанности на ранчо. Но Мак не обращал на Шерис ни малейшего внимания. Его взгляд по-прежнему был прикован к Чарли.
– Что это? – повторил он.
– Мой любимец Чарли.
– Эта дикая тварь – ваш любимец?
– Он не дикий, – уверила Шерис. – Это персидский кот. Их довольно много в Европе, но в Америке они редки. В Англии даже устраиваются выставки кошек, где публике демонстрируют редкие породы, такие, как порода Чарли.
– Все коты, которые здесь живут, – хищники, – заметил Мак. – А этот малыш не кусается? – Он нерешительно протянул руку, чтобы приласкать Чарли, но кот в ответ предостерегающе заворчал.
– Простите его, – сказала Шерис. – Боюсь, он не слишком любит людей. Пожалуй, я единственная, кого он терпит.
Мак фыркнул и, повернувшись, чтобы уйти, пробормотал:
– Будет лучше, если эта злющая тварь не встретится с Билли. А то он может счесть ее пригодной для того, чтобы бросить в кастрюлю.
Шерис обратила расширившиеся от ужаса глаза на Лукаса.
– Я правильно его поняла?
– У Мака острый язык, – сказал Лукас, забавляясь. – Все его слова, как правило, приправлены крупицей соли.
– Но…
– Вам не стоит беспокоиться о своем любимце, во всяком случае. Билли не причинит ему вреда. Билли тоже работает у меня. И он совсем не такой жестокий, каким хочет показать его Мак.
Может, Лукас просто дразнит ее? Наверное, ей следует взять с него слово, что с котом ничего не случится. Но на всякий случай она решила держать Чарли при себе.
Затем Шерис осмелилась затронуть еще одну важную тему:
– Мистер Холт, что касается вашего поведения…
– Вы имеете в виду, как я поздоровался со своей невестой?
Его дьявольски обаятельная улыбка, смягчившая черты и сделавшая его потрясающе красивым, лишила Шерис дара речи.
– Нас прервали, – добавил он. – Если вы хотите, чтобы я продолжил…
– Нет! Я хочу сказать, что мы же не обычные обрученные. То, что может быть позволено им, неприемлемо для нас. Мы ведь только что познакомились.
– И вы хотите сначала узнать меня получше?
– Именно. – Она почувствовала облегчение. В конце концов, с ним будет не так уж трудно справиться. Главное, чтобы Лукас понял: она не допустит никаких вольностей.
– Но как я смогу лучше вас узнать, если вы будете держать меня на расстоянии? Если вам не нравится целоваться, мы можем не сойтись характерами.
Она рассердилась.
– Я не привыкла позволять целовать себя незнакомцам, – сказала она натянуто, – а вы для меня все еще незнакомец.
Лукас покачал головой.
– Вы требуете от меня держаться на расстоянии, но если я послушаюсь вас, мы так и останемся чужими друг для друга. Пройдет несколько месяцев, прежде чем я пойму, подходите ли вы мне. Зачем же терять время?
Шерис пришла в ужас. Значит, по его мнению, все окажется пустой тратой времени, если после испытательного срока он обнаружит, что они не подходят друг другу. Все верно. Но то, что он предлагает, отвратительно. Неужели ей придется уступить?
Шерис призвала на помощь весь свой опыт общения с мужчинами.
– Мистер Холт, я понимаю, что наша ситуация – единственная в своем роде и мне придется сделать на это скидку. Тем не менее я прошу у вас немного времени, чтобы привыкнуть к вам. Чуть позже поцелуй-другой станут допустимы. Большего я не могу позволить до тех пор, пока мы не женаты. Если это вас не удовлетворит…
Лукас знал, когда нужно отступить.
– Вполне разумное предложение. Ваша комната здесь, налево. Сейчас принесу ваши вещи.
Когда он вышел, Шерис облегченно вздохнула и огляделась. Помещение, в котором она находилась, оказалось больше, чем она ожидала. В дальней его части разместилось что-то вроде кухни: дровяная печь, раковина с ручным насосом, буфеты, заставленные тарелками, большой стол и окно, выходящее на задний двор. В другой половине комнаты находились камин и перед ним небольшой деревянный диван без подушек, на полу лежал толстый ковер. Неподалеку от входной двери стояло старое кресло-качалка с высокой спинкой.
Шерис почувствовала отчаяние. Обстановка производила угнетающее впечатление. Она содрогнулась при мысли, что и ее спальня окажется такой же. Настала пора это проверить. Она подошла к двери и открыла ее. Оба окна были распахнуты, занавески отдернуты, и солнце щедро заливало комнату. Но ни одна из находящихся там вещей не привлекла внимания Шерис и не пришлась ей по вкусу. Она вышла и быстро заглянула в соседнюю спальню, которая оказалась еще более мрачной. Постель не застлана, шкаф открыт, грязная одежда висит на дверцах и валяется на полу. Несомненно, это комната Лукаса. Почувствовав неловкость, Шерис тихо прикрыла дверь. Затем ее осенило. В доме только три комнаты и никаких помещений для слуг. Значит…
– Ну и как? – спросил Лукас, входя с ее багажом. Шерис не знала, как сформулировать свои опасения: ее тревожила мысль о том, что они будут спать в доме вдвоем.
– У вас нет… никаких слуг в доме?
– Да, у меня нет слуг в доме. – Он снова одарил ее обаятельной мальчишеской улыбкой. – Теперь вы понимаете, почему мне нужна жена.
Лукас снова поддразнивал ее, но на этот раз она обиделась:
– Не проще ли было бы нанять слугу?
– Конечно, – согласился он. – Но я же не вправе рассчитывать, что слуга станет делить со мной постель, не правда ли?
Он сказал это настолько небрежно, что Шерис почувствовала внутри какой-то странный холод. Страх? Шерис подождала, пока он отнес багаж в ее комнату.
– Вы, наверное, захотите распаковать вещи, – предположил он. – И, помнится, вы хотели принять ванну. Я ее приготовлю и соображу чего-нибудь поесть, а вы отдохните.
Он вернулся в комнату, и его живые зеленые глаза минуту изучали ее.
– Вам нечего здесь бояться, Шерис. Пока я отвечаю за вас, никто не причинит вам вреда.
Он оставил ее в одиночестве обдумывать сказанное. Нечего бояться? Если бы только она могла уйти отсюда! Но выбора у нее нет. Если даже она напишет Стефани сегодня же вечером, в ближайшее время все равно ничего не изменится. Ее привел сюда обман, и она не имела ни малейшего представления, как из этого положения выбраться.
Глава 7
Шерис открыла глаза, и солнечный свет ослепил ее. Она в замешательстве села, затем поняла, что причина ее пробуждения – небольшое зеркальце, которое она поставила накануне на бюро. Солнце быстро нагревало дом.
Взяв тонкий шелковый пеньюар со спинки кровати, Шерис подошла к окну. Прелестный пеньюар, лимонно-зеленый, с белой кружевной отделкой, так славно сочетался с сорочкой, купленной тетушкой во Франции. Шерис привезла его с собой, так как думала, что будет жить одна в маленьком уютном коттедже, а не окажется под одной крышей с мужчиной.
То, что она взяла летнюю одежду, пожалуй, можно считать единственным разумным поступком, совершенным ею в последнее время. Все остальное – какое-то безумие, особенно ее поспешное решение покинуть дом и помчаться в неизвестном направлении, не подумав о собственной безопасности.
Шерис вздохнула, глядя, как солнце уплывает за толстые ветви гигантского дерева. Неожиданно она с содроганием осознала, что окно расположено совсем низко и любой прохожий мог заглянуть в него и увидеть ее лежащей в постели.
Она вспыхнула и поспешно задернула занавески. Сейчас Шерис могла представить себе только одного человека, заглядывающего к ней в комнату. Она также задернула занавески «а другом окне, затем вернулась к кровати и села, пытаясь успокоиться. Все в комнате напоминало ей о Лукасе: большая круглая лохань, которую он наполнил вчера водой, поднос с тарелками.
Ее взгляд упал на блузу, доставившую ей столько неудобств. Теперь она валялась в углу, куда Шерис забросила ее в порыве раздражения. Пришлось разрезать ее, чтобы снять. Вещь недопустимая, если учесть скудость ее гардероба. Но не могла же она попросить Лукаса или Мака помочь ей! Одна, наедине с двумя мужчинами, и он считает, что это в порядке вещей и все приличия соблюдены!
На бюро лежало письмо, написанное ею поздно ночью. О Господи, чего только она с собой не взяла, рассчитывая на спокойное пребывание в какой-нибудь милой деревушке! Теперь Шерис было просто смешно. Пеньюары, льняные утренние платья, дневные платья, костюм для загородных прогулок и в комплекте с ним перчатки, туфли и шляпка, роскошные вечерние платья. А также веера, украшения для волос, шелковые чулки, нижние юбки, турнюры, даже запасной корсет. Она битком набила свой чемодан, а теперь оказалось, что в этом варварском краю с ужасным климатом ей просто нечего надеть. Над этим и в самом деле можно было посмеяться или, скорее, поплакать.
И рыдания так и подкатывали к горлу, но она не стала сообщать о своем состоянии Стефани. Шерис писала несколько часов, тщательно выбирая слова, чтобы сестра не впала в панику и не мучилась угрызениями совести. О пропаже драгоценностей она упомянула вскользь, чтобы объяснить возникшие в дороге трудности. Затем она кратко и доброжелательно описала Лукаса Холта, но при этом дала понять Стефани, что не сможет остаться здесь надолго. Нужно придумать что-то другое, и Стефани придется заняться этим.
Шерис медленно одевалась, откладывая, насколько возможно, неизбежную встречу с Лукасом Холтом. Чарли все еще спал. Вечером он совершил путешествие за окно, осторожно обследовал комнату, пока она готовилась ко сну, а затем устроился в прохладном фарфоровом тазу. Интересно, приспособится ли он к жаре и перестанет ли у него лезть шерсть? Привыкнет ли она сама? Выходя из спальни, Шерис вздохнула.
Она с облегчением обнаружила, что в большой комнате никого нет. Шерис проголодалась, но еды нигде не увидела. Она не обнаружила даже кофе. Поставив поднос с тарелками у раковины, Шерис подумала: не поискать ли чего-нибудь съедобного в кладовке? Видимо, она просто пропустила завтрак.
Шерис направилась к черному ходу, но дверь распахнулась прежде, чем она успела выйти, и в комнату вошел Лукас. Их взгляды на мгновение встретились. Затем его глаза скользнули по ее платью из бежевого батиста, щедро отделанному оборками из белых кружев и украшенному двумя коричневыми атласными бантами.
– Вы куда-то собрались? Шерис удивилась.
– Я не так одета, чтобы выйти на улицу, – сказала она медленно, словно объясняя ребенку. – Это всего лишь утреннее платье.
Он засмеялся:
– Голубушка, ваш наряд будет попричудливее тех, что леди Ньюкомба могут себе позволить в воскресенье. И по-вашему, это не выходное платье?
– Боюсь, у меня нет ничего проще, разве что мой дорожный костюм, – раздраженно ответила Шерис.
– Но он слишком плотный, – заявил Лукас, покачав головой. – Похоже, придется вам приобрести новую одежду.
– Ничего, я как-нибудь обойдусь, – вспыхнула Шерис.
– Да? И работать по дому вы будете в этом шикарном платье?
«Работать по дому?»
– Что ж… если я должна…
– Впрочем, поступайте как хотите, – не стал спорить Лукас. – Где завтрак?
– Его нет.
– Вижу, – терпеливо ответил он. – Когда вы начнете готовить?
– Я?! – задохнулась Шерис. – Но я не умею готовить!
– Не умеете? Значит, придется научиться, и поскорее.
– Но кто здесь готовил прежде?
– Иногда ухитрялся я, иногда Мак, а порой Уиллоу из жалости устраивала общий обед.
– Уиллоу?
– Жена Билли.
– Вы хотите сказать, что здесь есть еще одна женщина?
– Конечно. У нее скоро будет ребенок, вот-вот должен родиться, – предостерег он. – Ей хватает забот, чтобы обслужить Билли и себя, так что не вздумайте просить ее о помощи. Я сам заботился о себе всю жизнь, Шерис. Но теперь, когда вы здесь…
До нее не сразу дошел смысл его слов, а когда она поняла, что он имеет в виду, глаза ее расширились от ужаса.
– Но я действительно не умею готовить. Мне никогда не приходилось. У нас всегда были слуги. – Она замолчала. Лицо Лукаса не выражало ни капли сочувствия. – Наверное, я смогу научиться… если кто-нибудь покажет мне…
Он хмыкнул.
– Я попрошу Билли, чтобы он, когда поедет в город, привез вам поваренную книгу. – Лукас огорченно вздохнул и направился к кладовке.
– Извините, мистер Холт, – неожиданно для себя произнесла Шерис.
– Не беда, – бросил он через плечо. – У вас крепкая спина, вы справитесь с другой домашней работой и быстро научитесь готовить.
Пока Лукас шарил в кладовке, она размышляла, в чем заключается другая домашняя работа. Наконец он вернулся с кучей продуктов. Следующий час ушел на то, чтобы погубить ее прелестное батистовое платье. Оно покрылось мукой и жирными пятнами. От фартука, который она надела по требованию Лукаса, было мало пользы.
Первый урок кулинарии Шерис не вдохновил. Она украдкой поглядывала на Лукаса и гадала, как удалось человеку, приехавшему с востока, так быстро приспособиться к этой земле. Никак его не понять. То он представал перед ней резким и деловым, то вновь становился очаровательным и бесшабашным.
После завтрака Лукас ушел, Шерис осталась сидеть за столом в одиночестве с чашкой самого ужасного кофе, который когда-либо пила. Он был даже хуже того отвратительного варева, что подавали на станциях. Она только что наблюдала, как настроение Лукаса улучшалось по мере того, как он ел. Перед уходам он, казалось, уже готов был смеяться. Ее же настроение, наоборот, упало. Чарли вскочил на столик у плиты, чтобы обнюхать просыпанную муку, и Шерис внезапно поняла, что она должна прибрать весь этот беспорядок!
– О, я сейчас закричу! – не удержавшись, сказала она вслух и громко застонала, когда Чарли соскочил на пол и пошел, оставляя за собой белые следы.
"Я не обязана убирать все это», – мятежно подумала она. Нет, обязана. Если бы она только знала, что здесь не будет слуг и ей самой придется работать как служанке!
Прошло довольно много времени, прежде чем последняя тарелка была поставлена на место и Шерис наконец-то могла укрыться в своей комнате. Она уже повернулась в нужном направлении, когда вдруг увидела полуголого мужчину, стоявшего в дверях черного хода. Длинные черные волосы ниспадали ему на плечи, выцветшая полоска материи повязана вокруг лба. Короткий кожаный жилет скорее обнажал, чем прикрывал грудь.
В первый момент трудно было сказать, кто больше поражен, – Шерис, встретившаяся лицом к лицу с дикарем, или Билли, впервые в жизни потерявший дар речи. Он предполагал встретить маленькую блондинку, которая с воплями побежит к Люку, а увидел перед собой амазонку. О Боже, она даже была выше его ростом! Вскрикнув, она тем не менее осталась стоять на месте.
Услышав крик, Лукас вбежал в парадную дверь.
– Что?..
Он посмотрел на них, оценивая ситуацию, затем бросил на Билли возмущенный взгляд:
– Мог бы по крайней мере надеть штаны! Билли слегка расслабился.
– Очень жарко, – сказал он, как будто это было достаточным объяснением. – А что случилось с той, золотоволосой?
– Это оказалась не та, – коротко бросил Лукас.
– Но ты показал мне фотографию и…
– То была ошибка, – предостерегающе сказал Лукас. – Вы уже познакомились или молча глазели друг на Друга?
Оба испытывали смущение; Шерис – вдвойне, так как ей напомнили неприятную историю, в которой пришлось участвовать, а еще потому, что приняла Билли за дикаря.
– Я – Билли Вулф, мэм, добрый друг Слайда Холта, а теперь и Лукаса, – наконец вымолвил Билли, нахально ухмыляясь.
– Шерис Хэммонд, – несколько напыщенно представилась она.
– Я вовсе не хотел испугать вас, – добавил он скорее ради Лукаса. – Я зашел, чтобы спросить, не нужно ли вам что-нибудь в городе. Я как раз туда направляюсь.
– Надеюсь, ты сначала оденешься, – проворчал Лукас.
– Я хотела бы отправить письмо, если, конечно, это вас не затруднит. Я сейчас принесу его.
Когда она вышла. Билли прошептал Лукасу:
– Почему ты не отправил ее назад, когда увидел, какая она высоченная?
– Не такая уж она и высокая, – усмехнулся Лукас. Билли смерил его взглядом.
– Да, пожалуй, ее рост не имеет для тебя значения. Но, Боже, Люк, она такая тощая!
Лукас поднял брови.
– Ты так думаешь?
– Ну, мне просто не хотелось бы, чтобы ты разочаровался в ней, ведь это была моя идея.
Шерис вошла и протянула письмо Билли, но Лукас резко выхватил конверт у нее из рук. Шерис побледнела, потрясенная его грубостью.
– Труди Бейкер? – Лукас произнес имя вслух и посмотрел на нее вопросительно.
Шерис поняла, о чем он подумал. Когда она сказала, что ей не к кому обратиться в Нью-Йорке, он, должно быть, решил, что у нее, кроме отца и сестры, никого нет.
– Труди – подруга моей сестры, мистер Холт. А моей сестре, Стефани, всего лишь семнадцать, она живет вместе с отцом, так что, сами понимаете, она не сможет мне помочь. – Шерис неловко было говорить об этом в присутствии Билли. – Я посылаю письмо на имя ее лучшей подруги, потому что, ну… я ведь говорила вам про моего отца.
Она замолчала, задаваясь вопросом, почему ей пришлось оправдываться. Наконец, пожав плечами, Лукас протянул письмо Билли:
– Позаботься о том, чтобы его отправили, Билли, и не забудь о поваренной книге.
Билли отсалютовал конвертом и вышел.
Шерис продолжала настороженно смотреть на Лукаса и очень удивилась, когда он робко улыбнулся:
– Я поступил слишком своевольно и прошу меня извинить. Боюсь, мое любопытство взяло верх. Я не ожидал, что вы кому-то напишете.
– Мы с сестрой очень близки, – смягчившись, объяснила Шерис. – И хотя я не могу поддерживать с ней прямую связь из-за отца, я обещала дать ей знать, что благополучно добралась.
– Она знает, зачем вы поехали на Запад? – Его улыбка стала еще шире. – И она одобрила?
"От всего сердца», – с горечью хотелось сказать ей. Но Шерис тут же одернула себя: она не может винить сестру за случившееся.
– Что Стефани могла возразить, мистер Холт? Она знает мои обстоятельства.
Он немного помолчал, затем задумчиво произнес:
– На фотографии она выглядит старше, чем на семнадцать. Но я думал, что и вам больше восемнадцати.
– Это потому что…
Шерис внезапно замолчала, сообразив, что о ее возрасте говорилось в письме Стефани. Какие еще сюрпризы принесет ей их переписка? Следовало перед отъездом прочитать эти письма, иначе в любой момент она может попасть в затруднительную ситуацию.
– Потому что?.. – подсказал Лукас.
– Из-за своего роста я выгляжу старше, – неуверенно закончила она.
– Вы недовольны своим ростом?
От возмущения она чуть не задохнулась. Ни один мужчина не позволял себе касаться этой деликатной темы. А он… Кажется, он совершенно не обучен хорошим манерам.
– Не то чтобы мне не нравилось быть высокой, – сказала она, сожалея, что не решается дать ему отпор. – Просто мой рост приводит в замешательство большинство мужчин.
– Только не меня.
– Конечно, – сухо сказала она.
Он засмеялся, сжал ей локоть и потащил к двери.
– Не прогуляться ли нам? Остальная работа может подождать.
Какая наглость, подумала Шерис. Он даже не спросил, согласна ли она погулять с ним! Затем до нее дошел смысл сказанного.
– О какой еще работе вы говорите, мистер Холт? – Она решительно высвободила свой локоть и остановилась, заставив и его сделать то же самое.
– Сад нуждается в уходе – прополке и прочем. Нужно постирать одежду, прибрать мою комнату. В общем, обычные женские обязанности, мисс Хэммонд.
Она уже было собралась запротестовать, но его тон и обращение «мисс Хэммонд» остановили ее. Может, он рассердился? Хотелось бы ей научиться определять его настроение, но разве его поймешь?
– Я не предполагала…
– Вижу, – мягко сказал он. – И сделаю на это скидку. Но я ведь предупреждал вас в письме, что жизнь здесь не из легких.
Боже, а она подумала, будто он имел в виду климат! Шерис и в голову не приходило, что ее заставят работать как служанку. А именно таково сейчас ее положение. И ничего с этим не поделать, разве что заставить его отослать ее в Нью-Йорк немедленно. Какая соблазнительная идея! Но, вспомнив о сестре, она почувствовала угрызения совести. Надо дать шанс Стефани. Кроме того, страшно было даже подумать о встрече с отцом.
Шерис заставила себя улыбнуться, хотя на самом деле ей хотелось плакать.
– Как насчет прогулки, мистер Холт?..
Он усмехнулся и снова взял ее под руку. Она остро ощутила его прикосновение, его близость, но, погруженная в собственные проблемы, не замечала, куда он ее ведет, до тех пор пока они не подошли к загону. Она с отвращением отпрянула.
– Что-то не так? – поинтересовался Лукас.
– Я не люблю лошадей. И еще больше не люблю связанные с ними запахи. Он усмехнулся:
– Голубушка, это ранчо, где разводят лошадей. Придется вам привыкать.
– Не вижу причин. – Она прищурилась. – Разве что вы намерены поручить мне чистить конюшню. Тогда позвольте сказать вам…
– Стойте-стойте, никто не говорит о чистке конюшни. Но вам придется ездить верхом.
– Ни за что! – Она решительно покачала головой. Его темные брови взлетели.
– Вы хотите сказать, что не ездите верхом?
– Именно это я имею в виду.
– Что ж, нам придется это исправить. Ей не понравилось выражение его лица. Кажется, он готов начать уроки прямо сейчас.
– Вы привезли меня сюда в хорошей коляске. Я могу ездить в ней.
– Но это наемная коляска, и Билли отвезет ее сегодня в город.
Как раз в этот момент коляска, ставшая темой их разговора, возникла перед их глазами в таком облаке пыли, что они чуть не задохнулись. Шерис, прикрыв глаза рукой, смотрела, как индеец, теперь более прилично одетый, бешено мчался прочь от ранчо.
Лукас посмотрел на нее, и ему стало не по себе. Он возложил ей на плечи чрезмерно тяжелую ношу, не дав времени привыкнуть.
– Вы всегда выглядите такой красивой, после того как проведете утро на кухне?
Она повернулась и с изумлением взглянула на него.
– Вы смеетесь надо мной, мистер Холт? Вы же знаете, это первое утро в моей жизни, которое я провела на кухне. – Она не стала заниматься дальнейшим самоуничижением и не добавила, что при нынешнем цвете лица вряд ли ее можно назвать красавицей.
– Значит, кухня вам идет, – усмехнулся он Прежде чем Шерис успела ответить, он потянул ее за загон, к большому тополю. Легкий ветерок уносил в сторону запах лошадей. В манящей тени дерева стояла скамейка как раз на двоих, – но Лукас не сел рядом, а поставил ногу на сиденье и низко наклонился.
Она подняла голову. Поцелуй застал ее врасплох. Шерис попыталась вырваться, но его руки опустились ей на плечи. Лукас целовал ее, а она смотрела в эти похожие на драгоценные камни глаза и размышляла, что за чувство отражается в них.
Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, какие нежные у него губы. Сильные руки скользнули по ее плечам к шее, и пьянящее чувство нахлынуло на нее. Глаза Шерис закрылись, и губы ее откликнулись на прикосновение его губ.
Опомнившись, Шерис рванулась назад, выдохнув:
