Текст книги "Гарри Поттер и кубок огня"

Автор книги: Джоанн Роулинг

Глава 11. «Хогвартс-экспресс»

Когда Гарри проснулся на следующее утро, в воздухе витала ясно ощутимая хандра по случаю окончания каникул. Сильный дождь по-прежнему барабанил в окна. Они натянули джинсы и свитера – переодеваться в школьные мантии им предстояло уже в «Хогвартс-Экспрессе».

Гарри, Рон, Фред и Джордж как раз спустились на первый этаж, собираясь идти завтракать, когда в двух шагах от лестницы показалась обеспокоенная миссис Уизли.

– Артур! – позвала она, подняв голову. – Артур! Срочное сообщение из Министерства!

Гарри спешно вжался в стену – мистер Уизли, в мантии задом наперед, с грохотом промчался мимо и скрылся из виду. Войдя на кухню, Гарри и все остальные увидели, как хозяин дома торопливо роется в ящиках кухонного стола – «У меня где-то здесь было перо!» – и затем он склонился к огню, обращаясь к…

Туг Гарри протер и вновь открыл глаза, желая убедиться, что они его не обманывают.

В очаге зависла голова Амоса Диггори, похожая на большое бородатое яйцо. Она что-то быстро говорила, не обращая ни малейшего внимания на летящие вокруг искры и языки пламени, лижущие уши.

– Соседи-маглы услышали удары и стрельбу и вызвали этих, как ты их называешь, полицейских… Артур, бросай там все…

– Сию минуту! – запыхавшись, произнесла миссис Уизли, подбегая к мистеру Уизли с куском пергамента, пузырьком чернил и помятым пером.

– Нам еще здорово повезло, что я услышал об этом, – продолжала голова. – Мне случилось пораньше зайти в офис, отослать парусов, смотрю – что за черт? – на выходе вся Комиссия по злоупотреблению магией. Если об этом пронюхает Рита Скитер, Артур…

– А что говорит Грозный Глаз, что там произошло? – спросил мистер Уизли, откупоривая бутылочку с чернилами, окуная перо и готовясь записывать.

Голова мистера Диггори повращала глазами.

– Говорит, что услышал, как кто-то забрался к нему во двор. Вроде бы они собирались залезть в дом, да налетели на его мусорные баки.

– И что же эти баки? – мистер Уизли спешно записывал, брызгая чернилами.

– Подняли адский шум и подожгли весь мусор, насколько я понял, – сказал мистер Диггори, пожав невидимыми плечами. – Один бак еще скакал и взрывался, когда нагрянули полицейские.

Мистер Уизли застонал.

– А злоумышленник?

Голова мистера Диггори вновь повращала глазами.

– Артур, ты же знаешь Грозного Глаза. Ну кому понадобился его двор глухой ночью? Да скорее всего какая-нибудь чокнутая кошка бродила поблизости и залезла в картофельные очистки. Но если Комиссия по злоупотреблению возьмет Грозного Глаза в оборот, уж ему не поздоровится – вспомни его прошлое. Нам надо провести его по какому-нибудь второстепенному проступку, что-то по твоему отделу – возьми хотя бы эти взрывающиеся баки!

– Тут нужна осмотрительность, – покачал головой мистер Уизли, сдвинув брови и продолжая торопливо писать. – Грозный Глаз не использовал свою волшебную палочку? Он ни на кого по-настоящему не нападал?

– Держу пари, когда он выпрыгнул из постели, то начал громить колдовством все подряд, до чего смог достать из окна, но им придется попотеть, чтобы доказать это – нет ни одного пострадавшего.

– Ладно, я пошел, – сказал мистер Уизли, засунул пергамент с записями себе в карман и также быстро выскочил из кухни.

Голова мистера Диггори покосилась на миссис Уизли.

– Ты уж извини, Молли, – заговорила она уже более спокойным тоном, – что потревожили в такую рань и все такое… но Артур единственный, кто может освободить Грозного Глаза, а тот должен приступить к новой работе сегодня же… Почему нам и пришлось решать прошлой ночью…

– Не беспокойся, Амос, – ответила миссис Уизли. – Уверена, ты не откажешься от тоста перед уходом.

– О, буду только рад, – отозвался мистер Диггори. Миссис Уизли взяла со стола один из намазанных маслом тостов, ухватила его каминными щипцами и отправила в рот мистеру Диггори.

– Спасибо, – невнятно пробормотал он и с легким хлопком исчез.

Гарри было слышно, как мистер Уизли торопливо попрощался с Биллом, Чарли, Перси и девочками; меньше чем через пять минут он, уже в правильно надетой мантии и с расческой в руках, снова был на кухне.

– Мне надо спешить. Желаю удачного семестра, мальчики, – сказал мистер Уизли Гарри, Рону и близнецам, накидывая на плечи плащ и готовясь трансгрессировать. – Молли, тебя не затруднит подбросить ребят на Кингс-Кросс?

– Разумеется, нет, – ответила она. – Ты там присмотри за Грозным Глазом, а у нас все будет в порядке.

Мистер Уизли только успел исчезнуть, как в кухню вошли Билл и Чарли.

– Кто-то помянул Грозного Глаза? – поинтересовался Билл. – Что там с ним такое?

– Говорит, будто кто-то пытался вломиться к нему в дом прошлой ночью, – сказала миссис Уизли.

– Грозный Глаз Грюм? – задумчиво произнес Джордж, намазывая тост джемом. – Не тот ли это псих…

– Твой папа очень высокого мнения о Грозном Глазе Грюме, – жестко оборвала его миссис Уизли.

– Нуда, а папа коллекционирует штепсели, – понизив голос, проворчал Фред, когда миссис Уизли вышла из комнаты. – Рыбак рыбака…

– Грюм был великим чародеем в свое время, – возразил Билл.

– Если не ошибаюсь, они с Дамблдором старые друзья, – вспомнил Чарли.

– Ну, Дамблдора в обычном смысле тоже нормальным не назовешь, – не унимался Фред. – То есть я знаю – он гений и все такое…

– Да кто такой Грозный Глаз? – спросил Гарри.

– Он в отставке, раньше работал в Министерстве, – сказал Чарли. – Я встречался с ним однажды, когда отец как-то взял меня с собой на работу. Он был мракоборцем, и одним из лучших… ну, охотником на черных магов, – добавил Чарли, поймав растерянный взгляд Гарри. – Половина камер в Азкабане заполнена благодаря ему. Он нажил себе массу врагов… в основном это семьи тех, кого он схватил… Ну, и как я слышал, к старости он впал в паранойю – никому и ничему не верит, и всюду ему мерещатся черные маги.

Билл и Чарли решили поехать и проводить всю компанию до вокзала Кингс-Кросс. Что касается Перси, то он с бесконечными извинениями заявил, что ему настоятельно необходимо быть на службе:

– В такой момент я не могу себе позволить неоправданного отсутствия – мистер Крауч только-только начал по-настоящему полагаться на меня…

– Разумеется, и знаешь что, Перси, – серьезно сказал Джордж, – я думаю, он даже вскоре запомнит, как тебя зовут.

Миссис Уизли, набравшись смелости, позвонила с деревенской почты и вызвала три обыкновенных магловских такси, чтобы отвезти их в Лондон.

– Артур пытался достать для нас министерские машины, – шепнула она Гарри, когда они стояли на залитом дождем дворе, наблюдая, как водители перетаскивают шесть тяжеленных чемоданов в свои автомобили, – но там не смогли ничего выделить… ох, дорогой, по-моему, у них очень грустный вид, да?

Гарри не стал говорить миссис Уизли, что магловским таксистам редко доводится возить взволнованных сов, а уж от криков Сыча точно звенело в ушах. Не очень поспособствовало делу и то, что немалая часть хлопушек доктора Фейерверкуса неожиданно вылетела из-под отскочившей крышки чемодана Фреда и сработала на всю катушку – привело это к тому, что тащивший чемодан водитель завопил от боли и страха, потому что Живоглот с перепугу на всех когтях рванул вверх по его ноге.

Ехать было очень неудобно, учитывая, что пришлось втискиваться на заднее сиденье со своими чемоданами. Живоглот после фейерверка пришел в себя далеко не сразу, и, когда они въезжали в Лондон, Гарри, Рон и Гермиона были изрядно поцарапаны. Друзья с большим облегчением высадились у Кингс-Кросс, несмотря на то что дождь пошел еще сильнее и они вымокли, пока волокли чемоданы через привокзальную толчею.

Теперь Гарри уже привык проходить на платформу 9 3/4. Это было просто – всего лишь пройти прямо сквозь сплошной на вид барьер, разделяющий девятую и десятую платформы. Единственная хитрость заключалась в том, чтобы проделать это незаметно, так, чтобы не привлечь внимания маглов. Сегодня они пошли группами – Гарри, Рон и Гемиона, особенно заметные благодаря Живоглоту и Сычику, отправились первыми – они небрежно оперлись о барьер, словно беззаботно болтая… и боком проскользнули сквозь него – перед ними сразу же возникла платформа 9 3/4

«Хогвартс-Экспресс» – блестящий красный паровоз – выпускал клубы пара, в которых фигуры на платформе виделись смутными тенями. Сыч расшумелся еще громче, отвечая уханью множества сов через туман. Гарри, Рон и Гермиона пошли искать свободные места и скоро погрузили свой багаж в купе в середине состава, потом вновь спрыгнули на платформу попрощаться с миссис Уизли, Биллом и Чарли.

– Я, возможно, увижу вас раньше, чем вы думаете, – усмехнулся Чарли, обнимая Джинни на прощанье.

– Это как же? – мгновенно навострил уши Фред.

– Увидишь, – махнул рукой Чарли. – Только не говори Перси, что я упоминал об этом… как-никак «закрытая информация, пока Министерство не сочтет нужным обнародовать ее»… в конце концов…

– Да уж, хотел бы я вернуться в Хогвартс в этом году, – протянул Билл, засунув руки в карманы и с завистью поглядывая на поезд.

– Почему? – в нетерпении закричал Джордж.

– У вас будет интересный год, – сказал Билл, сверкнув глазами. – Прямо хоть бери отпуск да поезжай хоть чуть-чуть посмотреть…

– Посмотреть на что? – спросил Рон.

Но в этот момент раздался свисток, и миссис Уизли подтолкнула их к дверям вагона.

– Спасибо за то, что позволили нам погостить у вас, миссис Уизли, – сказала Гермиона, когда они уже зашли внутрь, закрыли дверь и говорили, свесившись из окна.

– Да, спасибо вам за все, миссис Уизли, – закивал Гарри.

– О, я была только рада, мои дорогие, – ответила миссис Уизли. – Я бы пригласила вас и на Рождество… но, думаю, вы все захотите остаться в Хогвартсе… по многим причинам.

– Ма! – раздраженно воскликнул Рон. – Что такое вы втроем знаете, чего мы не знаем?

– Полагаю, все выяснится уже сегодня вечером, – улыбнулась миссис Уизли. – Это так интересно… И я рада, что они изменили правила…

– Какие правила? – завопили Гарри, Рон, Фред и Джордж одновременно.

– Уверена, профессор Дамблдор все вам объяснит… Ведите себя хорошо, вы поняли меня? Ты понял, Фред? А ты, Джордж?

Но тут паровозные поршни и шатуны с громким шипением пришли в движение, и поезд не спеша тронулся.

– Скажите же нам, что такое происходит в Хогвартсе! – заорал из окна Фред, когда миссис Уизли, Билл и Чарли начали медленно удаляться от них. – Какие такие правила они изменили?!

Но миссис Уизли только улыбалась и махала вслед, и, прежде чем состав повернул, она, Билл и Чарли трансгрессировали.

Гарри, Рон и Гермиона вернулись в купе. Дождь струями змеился по оконному стеклу, так что видно ничего не было. Рон открыл чемодан, достал бордовую выходную мантию и набросил ее на клетку Сычика, чтобы приглушить его уханье.

– Ведь Бэгмен хотел сказать нам, что творится в Хогвартсе, – заметил он, усаживаясь рядом с Гарри. – На Чемпионате, помнишь? Но тут и родная мать не хочет говорить. Вот что, однако, странно…

– Ш-ш-ш! – неожиданно перебила его Гермиона, приложив палец к губам и указывая на соседнее купе. Гарри и Рон прислушались и уловили знакомый голос с томно растянутыми интонациями, доносившийся из приоткрытой двери.

– … отец на самом деле подумывал отправить меня скорее в Дурмстранг, нежели в Хогвартс, вы понимаете. Он знаком с директором, разумеется. Ну, вам известно его мнение о Дамблдоре – любителе грязнокровок, а в Дурмстранг эту сволочь на пушечный выстрел не подпускают. Но мама не одобрила идеи отослать меня в школу так далеко. Отец говорит, что в Дурмстранге подход к Темным Искусствам куда более разумный, чем в Хогвартсе – студенты их там действительно изучают, а не занимаются всей этой чепухой по защите, как мы…

Гермиона встала и, на цыпочках подойдя к двери, прикрыла ее, отрезав голос Малфоя.

– Итак, он считает, что ему подошел бы Дурмстранг, я так поняла? – гневно спросила она. – Вот бы и катился туда – нам бы не пришлось его терпеть.

– Дурмстранг – это что, еще одна волшебная школа? – поинтересовался Гарри.

– Ну да, – хмыкнула Гермиона, – и репутация у нее кошмарная. Если верить «Обзору Магического образования в Европе», основное внимание там уделяется Темным Искусствам.

– Сдается мне, я о ней слышал, – неуверенно произнес Рон. – Где она? В какой стране?

– Что, никто не знает? – подняла брови Гермиона.

– Э-э-э… а что? – несколько смутился Гарри.

– Между всеми магическими школами веками существует традиционное соперничество. Дурмстранг и Шармбатон предпочитают скрывать свое местонахождение – чтобы никто не завладел их секретами, – сухо объяснила Гермиона.

– Прекрати! – засмеялся Рон. – Этот Дурмстранг должен быть размером с Хогвартс – как это можно спрятать громадный грязный замок?

– Но Хогвартс-то спрятан, – удивилась Гермиона. – Это каждому известно… каждому, кто читал «Историю Хогвартса», во всяком случае.

– Короче, таким, как ты, – кивнул Рон. – Но все же – как скрыть такое место, как Хогвартс?

– Он заколдован, – сказала Гермиона. – Если на него посмотрит магл, то все, что он увидит, – это осыпающиеся руины и знак при въезде: «НЕ ВХОДИТЬ. ОПАСНАЯ ЗОНА!»

– И Дурмстранг со стороны выглядит просто как развалины?

– Возможно, – пожала плечами Гермиона. – Или на нем маглоотталкивающие чары, как на стадионе, где проходил Чемпионат мира. А чтобы его не обнаружили иностранные волшебники, его делают ненаносимым.

– Так, пожалуйста, еще раз.

– Ну, ты же можешь заколдовать здание так, чтобы его не было на карте, верно?

– Э-э-э… если ты так говоришь… – согласился Гарри.

– Но я думаю, что Дурмстранг должен быть где-то далеко на севере, – задумчиво сказала Гермиона. – Там, где очень холодно, потому что у них в униформу входит меховой плащ.

– Эх, подумать только, какие были бы возможности, – мечтательно произнес Рон. – Можно было бы легко столкнуть Малфоя с ледника и представить все дело как несчастный случай… жаль только, что мать его любит.

Чем дальше на север уходил поезд, тем сильней и сильней хлестал дождь. Небо было таким темным, а стекла такими запотевшими, что среди дня горели лампы. По коридору забренчала обеденная тележка, и Гарри взял на всех большую пачку кексов в форме котлов.

Ближе к полудню к ним заглянул кое-кто из друзей – в том числе Симус Финниган, Дин Томас и Невилл Долгопупс – круглолицый, фантастически рассеянный мальчик, жертва воспитательной работы грозной колдуньи – его бабушки. Симус все еще носил свою ирландскую розетку – ее магическая сила заметно ослабела, и хотя она по-прежнему выкрикивала: «Трой! Маллет! Моран!», но уже едва слышно. Примерно через полчаса или около того Гермиона, по горло насытившись бесконечными разговорами о квиддиче, вновь углубилась в «Учебник по волшебству» для четвертого курса и принялась заучивать Манящие чары.

Невилл с завистью слушал, как остальные заново переживают события финала Чемпионата.

– Бабушка не захотела ехать, – убитым тоном произнес он. – Не стала покупать билеты. Странно, правда?

– Да уж, – признал Рон. – Взгляни-ка сюда, Невилл… Забравшись на багажную полку, он пошарил в чемодане и достал миниатюрную фигурку Виктора Крама.

– Ух ты, – восхитился Невилл, когда Рон поставил Крама на его пухлую ладонь.

– Я видел его так же близко, как тебя – мы же были в верхней ложе…

– Первый и последний раз в твоей жизни, Уизли.

В дверях стоял Драко Малфой, а за его спиной маячили его дружки-громилы Крэбб и Гойл. Каждый из них за лето, похоже, вымахал не меньше, чем на фут. Очевидно, они слышали разговор – Дин и Симус оставили дверь полуоткрытой.

– Что-то не припомню, чтобы мы тебя приглашали, Малфой, – холодно заметил Гарри.

– Уизли… а это что такое? – спросил Малфой, указывая на клетку Сычика. Рукав злополучной выходной мантии Рона свисал с нее, покачиваясь в такт движению поезда и выставив на всеобщее обозрение полуистлевшее кружево на манжете.

Рон потянулся убрать наряд подальше с глаз, но Малфой оказался быстрее – ухватив за рукав, он дернул мантию к себе.

– Вы только взгляните! – возликовал Малфой, поднимая мантию и показывая ее Крэббу и Гойлу. – Уизли, ты что же, всерьез собирался это носить?! По-моему, это было очень модно году так в одна тысяча восемьсот девяностом…

– Чтоб тебе дерьмом подавиться, Малфой! – Рон сделался примерно одного цвета со своим выходным одеянием и рванул его назад из рук Малфоя. Тот издевательски захохотал. Крабб и Гойл тоже разразились идиотским гоготом.

– Что, собираешься принять участие, Уизли? Хочешь принести немного славы родовому имени? Что ж… там и деньги прилагаются, как известно… Сможешь позволить себе приличную мантию, если победишь…

– Ты это о чем? – прорычал Рон.

– Ты собираешься принять участие? – повторил Малфой. – А, полагаю, ты хочешь, Поттер? Уж ты никогда не упустишь шанса покрасоваться, верно?

– Или объясни, о чем речь, или убирайся прочь, Малфой, – с раздражением сказала Гермиона поверх учебника.

Радостная улыбка пробежала по бледному лицу Малфоя.

– Только не говорите мне, что вы не знаете! – с восторгом воскликнул он. – У тебя же отец и брат в Министерстве, и ты даже не слышал? Господи боже, да мой отец все рассказал мне сто лет назад!.. Он узнал от Корнелиуса Фаджа. Впрочем, отец всегда общается с высшими чинами Министерства… возможно, твой отец занимает слишком незначительную должность, чтобы его посвящали в подобные вещи, Уизли… да… скорее всего, они просто не обсуждают серьезных дел в его присутствии…

Еще раз захохотав, Малфой кивнул Крэббу и Гойлу и вся троица скрылась.

Рон вскочил и захлопнул за ними дверь купе с такой яростью, что стекло разлетелось вдребезги.

– Рон! – укоризненно покачала головой Гермиона. Она вынула волшебную палочку, прошептала: «Репаро!» – и осколки, слетевшись вместе, вновь встали в двери целым стеклом.

– Ладно… Делает вид, будто знает все на свете, а мы – олухи, – со злостью проворчал Рон, – Отец общается с высшими чинами… да, Па может получить повышение в любое время… ему просто нравится работать там, где он работает…

– Разумеется, он может, – спокойно сказала Гермиона. – Не позволяй Малфою достать тебя, Рон.

– Это он-то! Достанет меня! Как же, сейчас! – Рон взял один из оставшихся кексов и сплющил его в лепешку.

Рон пребывал в скверном расположении духа до самого конца пути. Он не сказал ни слова, пока они переодевались в школьные мантии, и оставался по-прежнему хмурым, когда «Хогвартс-Экспресс» наконец замедлил ход и остановился в непроглядной темноте на хогсмидской станции.

Лишь только двери поезда отворились, в небе грянул гром. Выходя из вагона, Гермиона завернула Живоглота в мантию, а Рон так и оставил свой антикварный наряд на клетке Сыча. Ливень был так силен, что они склонили головы и зажмурились – струи стояли стеной и били с таким неистовством, будто над головами кто-то непрерывно опрокидывал бессчетное количество ведер с ледяной водой.

– Эгей, Хагрид! – закричал Гарри, завидев гигантский силуэт в дальнем конце платформы.

– Ты как, в порядке, Гарри? – прогудел Хагрид в ответ, приветственно махая. – Увидимся… ну… на банкете… если мы не того, не потонем!

По традиции Хагрид переправлял первогодков в замок по воде – через озеро.

– О-о-о, и думать не хочу, каково это – пересекать озеро в такую погоду, – поеживаясь, произнесла Гермиона, когда они вместе с остальными брели вдоль темной платформы. Возле станции их поджидала сотня карет без лошадей; Гарри, Рон, Гермиона и Невилл с превеликим удовольствием забрались в одну из них. Дверь с треском захлопнулась, и несколькими минутами позже длинная вереница карет, грохоча и разбрызгивая грязь, покатила по дороге к замку Хогвартс.

Глава 12. Турнир трех волшебников

Рискованно кренясь под резкими порывами ветра, кареты миновали ворота со статуями крылатых вепрей по бокам и заскрипели по длинной дороге к вершине холма. В окно Гарри видел все ближе и ближе надвигающийся замок, множество его освещенных окон расплывались и мерцали за плотной завесой дождя. Когда их карета остановилась перед громадными парадными дверями резного дуба наверху каменной лестницы, небо перечеркнула вспышка молнии. Те, кто оказались впереди, уже торопились забежать в замок. Гарри, Рон, Гермиона и Невилл спрыгнули на землю и тоже помчались по ступеням, переведя дух лишь под сводами освещенного факелами холла с его величественной мраморной лестницей.

– Вот это да! – Рон потряс мокрой головой – вода лила с него в три ручья. – Если это продлится, того и гляди озеро выйдет из берегов. Я вымок. А, черт!

Тяжелый, красный, полный воды шар упал с потолка прямо на голову Рону и лопнул. Промокший и бессвязно ругающийся Рон шарахнулся в сторону, толкнув в бок Гарри, и тут как раз упала вторая водяная бомба – едва не зацепив Гермиону, она взорвалась у ног Гарри, подняв волну холодной воды и промочив его до носков. Все, кто стоял вокруг, с криками принялись расталкивать друг друга, стремясь убраться из-под обстрела. Гарри поднял голову и увидел парившего футах в двадцати над ними полтергейста Пивза – маленького человечка в шляпе колокольчиком и оранжевом галстуке-бабочке. Его широкая злобная физиономия была искажена от напряжения – он снова прицеливался.

– ПИВЗ! – загремел сердитый голос. – Пивз, ну-ка спускайся сюда немедленно!

Профессор МакГонагалл, заместитель директора и декан гриффиндорского факультета, стремительно вышла в холл из Большого зала; она поскользнулась на залитом водой полу и была вынуждена ухватиться за Гермиону, чтобы не упасть.

– О, прошу прощения, мисс Грэйнджер…

– Все в порядке, профессор, – с трудом выговорила Гермиона и ощупала горло.

– Пивз, спускайся сюда сейчас же! – рявкнула профессор МакГонагалл, поправляя свою островерхую шляпу и свирепо глядя вверх сквозь очки в квадратной оправе.

– Ничего не делаю! – прокудахтал Пивз, запустив следующей бомбой в группу пятикурсниц, которые с визгом бросились в Большой зал. – Они все равно уже мокрые, ведь так? Небольшая поливка! – И он пульнул очередным снарядом в компанию только что вошедших второкурсников.

– Я позову директора! – пригрозила профессор МакГонагалл. – Предупреждаю тебя, Пивз!

Пивз высунул язык, швырнул, не глядя, последнюю гранату и унесся прочь вверх по лестнице, кудахча как сумасшедший.

– Ну, пойдемте! – строго обратилась к забрызганным грязью студентам профессор МакГонагалл. – В Большой зал, побыстрее!

Гарри, Рон и Гермиона, оскальзываясь, побрели через холл и дальше, направо, в двойные двери. Рон едва слышно ругался сквозь зубы, убирая с лица мокрые волосы.

Большой зал был, как всегда, великолепен и подготовлен для традиционного банкета по случаю начала семестра. Золотые кубки и тарелки мерцали в свете тысяч свечей, плавающих в воздухе над приборами. За четырьмя длинными столами факультетов расселись студенты, оживленно переговариваясь; на возвышении, по одну сторону пятого стола, лицом к ученикам, сидели преподаватели. Здесь, в зале, было гораздо теплее. Гарри, Рон и Гермиона, пройдя мимо слизеринцев, когтевранцев и пуффендуйцев, уселись вместе с остальными за гриффиндорский стол рядом с Почти Безголовым Ником – факультетским привидением. Ник, жемчужно-белый и полупрозрачный, сегодня вечером был одет в свой обычный камзол, но зато с необъятных размеров плоеным воротником, служившим одновременно и праздничным украшением, и гарантией того, что его голова не станет уж слишком шататься на не до конца перерубленной шее.

– Добрый вечер, – улыбнулся он друзьям.

– Кто это сказал? – проворчал Гарри, стаскивая с себя кроссовки и выжимая их. – Надеюсь, они не будут слишком тянуть с распределением, не то я умру с голода.

Распределение первокурсников по факультетам проводилось в начале каждого учебного года, но, по странному стечению обстоятельств, Гарри не присутствовал ни на одном, кроме своего собственного, так что ему хотелось взглянуть на церемонию.

Тут за столом раздался слабый и дрожащий от волнения голос:

– Эгей, Гарри!

Это был Колин Криви, третьекурсник, для которого Гарри был чем-то вроде героя.

– Привет, Колин, – настороженно отозвался Гарри. Этот восторженный почитатель всегда доставлял ему немало хлопот.

– Гарри, ты себе не представляешь! Нет, Гарри, ты только угадай! Поступает мой брат! Мой брат Дэннис!

– Э-э-э… ну… это хорошо, – пробормотал Гарри.

– Он так волнуется! – Колин едва не подпрыгивал на месте. – Надеюсь, он попадет в Гриффиндор! Скрести пальцы на счастье, а, Гарри?

– М-м-м… хорошо, ладно, – согласился Гарри и снова повернулся к Рону, Гермионе и Нику. – Братья и сестры обычно поступают на один и то же факультет, ведь так?

Он судил по семейству Уизли, все семеро представителей которого учились на факультете Гриффиндор.

– Совсем не обязательно, – возразила Гермиона. – Сестра Парвати Патил учится в Когтевране, а ведь они близнецы, так что по твоей теории должны непременно быть вместе.

Гарри посмотрел на преподавательский стол. Кажется, там было намного больше пустых мест, чем обычно. Хагрид, ясное дело, вместе с первокурсниками сейчас боролся со штормом на пути через озеро; профессор МакГонагалл, по всей вероятности, руководила уборкой в холле – но еще одно свободное кресло указывало на отсутствие кого-то неизвестного.

– А где новый преподаватель защиты от темных искусств? – спросила Гермиона, тоже смотревшая на профессоров.

Еще ни один преподаватель защиты от темных искусств не продержался у них больше трех семестров. Гарри больше всех любил профессора Люпина, отказавшегося от должности в прошлом году.

– Может, они не сумели никого найти? – обеспокоенно сказала Гермиона.

Гарри еще раз обежал глазами профессоров – нет, точно, ни одного нового лица. Малютка-профессор Флитвик, преподаватель заклинаний, сидел на высокой стопке подушек рядом с профессором Стебль, преподавателем травологии, чья шляпа сидела набекрень на копне разлетевшихся седых волос. Она беседовала с профессором Синистрой с кафедры астрономии. С другой стороны Синистры восседал желтолицый, крючконосый, с сальными волосами мастер зелий профессор Снегг – самая неприятная для Гарри фигура в Хогвартсе. Отвращение, которое Гарри испытывал к Снеггу, можно было сравнить лишь с той ненавистью, которую Снегг питал к Гарри – и эти взаимные чувства накалились до предела в прошлом году, когда Гарри помог Сириусу сбежать прямо из-под длинного снегговского носа – Снегг и Сириус были заклятыми врагами еще с их школьных времен.

Дальше за Снеггом было свободное место, принадлежащее, как предполагал Гарри, профессору МакГонагалл. А рядом, в самом центре стола, сидел профессор Дамблдор – директор школы. Его длинные серебряные волосы и борода блестели в свете огней, а роскошная темно-зеленая мантия была расшита звездами и полумесяцами. Соединив концы длинных тонких пальцев и положив на них подбородок, словно уйдя мыслями куда-то очень далеко, он устремил взгляд в потолок, глядя сквозь свои очки-половинки. Гарри тоже поднял глаза к потолку. Тот, благодаря колдовству, отображал все то, что в самом деле происходило в небе, и никогда еще Гарри не видел его таким хмурым. Там клубились черные и фиолетовые тучи, и вместе с ударами грома снаружи по потолку огненно ветвились молнии.

– Ох, да когда же? – простонал Рон. – Я готов съесть гиппогрифа.

Не успели эти слова слететь с его уст, как двери Большого зала отворились и воцарилась тишина. Профессор МакГонагалл провела длинную цепочку первогодков на возвышенную часть зала. Гарри, Рон и Гермиона хоть и промокли, казались совершенно сухими по сравнению с первокурсниками – можно было подумать, что они не ехали в лодке, а добирались вплавь. Все ежились и от холода, и от волнения, выстроившись шеренгой вдоль преподавательского стола лицом к остальной школе – все, кроме самого маленького мальчика, закутанного в огромное кротовое пальто Хагрида. Пальто было ему настолько велико, что казалось, он выглядывает из черного мехового шатра. Его острое личико, высунувшееся из воротника, было болезненно-взволнованным. Встав в ряд со своими отчаянно нервничающими товарищами, он поймал взгляд Колина Криви, выставил два больших пальца и свистящим шепотом произнес: «Я упал в озеро!» Он явно этим гордился.

Профессор МакГонагалл выставила перед первокурсниками трехногую табуретку и водрузила на нее необычайно старую, грязную, заплатанную Волшебную шляпу. К ней были прикованы взгляды всего зала. В наступившем молчании у самых ее полей открылась широкая щель наподобие рта, и Шляпа запела:

 
Наверно, тыщу лет назад, в иные времена,
Была я молода, недавно сшита,
Здесь правили волшебники – четыре колдуна,
Их имена и ныне знамениты.
 
 
И первый – Годрик Гриффиндор, отчаянный храбрец,
Хозяин дикой северной равнины,
Кандида Когтевран, ума и чести образец,
Волшебница из солнечной долины,
Малютка Пенни Пуффендуй была их всех добрей,
Ее взрастила сонная лощина
И не было коварней, хитроумней и сильней
Владыки топей – Салли Слизерина.
 
 
У них была идея, план, мечта, в конце концов
Без всякого подвоха и злодейства
Собрать со всей Британии талантливых юнцов,
Способных к колдовству и чародейству.
И воспитать учеников на свой особый лад —
Своей закваски, своего помола,
Вот так был создан Хогвартс тышу лет тому назад,
Так начиналась хогвартская школа.
 
 
И каждый тщательно себе студентов отбирал
Не по заслугам, росту и фигуре,
А по душевным свойствам и разумности начал,
Которые ценил в людской натуре.
Набрал отважных Гриффиндор, не трусивших в беде,
Для Когтевран – умнейшие пристрастье,
Для Пенелопы Пуффендуй – упорные в труде,
Для Слизерина – жадные до власти.
Все шло прекрасно, только стал их всех вопрос терзать,
Покоя не давать авторитетам —
Вот мы умрем, и что ж – кому тогда распределять
Учеников по нашим факультетам?
 
 
Но с буйной головы меня сорвал тут Гриффиндор,
Настал мой час, и я в игру вступила.
«Доверим ей, – сказал он, – наши взгляды на отбор,
Ей не страшны ни время, ни могила!»
Четыре Основателя процесс произвели,
Я толком ничего не ощутила,
Всего два взмаха палочкой, и вот в меня вошли
Их разум и магическая сила.
 
 
Теперь, дружок хочу, чтоб глубже ты меня надел,
Я все увижу, мне не ошибиться,
Насколько ты трудолюбив, хитер, умен и смел,
И я отвечу, где тебе учиться!
 

Когда Волшебная шляпа закончила петь, весь Большой холл загремел аплодисментами.

– Когда распределяли нас, она пела другую песню, – заметил Гарри, хлопая вместе со всеми остальными.

– Она каждый год поет новую, – ответил Рон. – Согласись, это, наверное, довольно скучное занятие – быть Шляпой, так что, я думаю, она целый год сочиняет очередную песню.

Профессор МакГонагалл уже разворачивала длинный свиток пергамента.

– Когда я назову ваше имя, вы надеваете Шляпу и садитесь на табурет, – обратилась она к новичкам. – Когда Шляпа назовет ваш факультет, вы встаете и идете за соответствующий стол.