Текст книги "Окно во вчерашний день"

Автор книги: Джоан Хол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Эта милая женщина не заслуживает такой плаксивой, сопливой и взбалмошной племянницы, напомнила себе Алисия. Пережив трагедию, потеряв любимых детей, она нуждается во внимании и участии. Реальность это или кошмарный сон – ты должна вести себя достойно, Алисия.

– Моя дорогая, бесценная тетушка, – прошептала она, наклоняясь, чтобы обнять Кэролайн. – Вы снимаете мою боль своей заботой и любовью. Я так благодарна вам за все.

Эта слезоточивая сцена была прервана появлением Патрика, вернувшегося в компании женщины, державшей в одной руке стакан, а в другой – кувшин с водой. Она была представлена Алисии, как Кристина Кэмпбелл, владелица таверны, в которой они, собственно, и располагались. Чтобы успокоить тетушку, Алисия послушно сделала несколько глотков освежающей прохладной воды и притворилась, что совершенно оправилась от дурноты.

– Не пора ли приступить к ленчу? – спросила миссис Кэмпбелл.

Кэролайн вопросительно взглянула на Алисию.

– Самое время, – ответила та, улыбнувшнсь.

Хозяйка таверны провела их в небольшой зал и усадила за стол у окна.

Позволив Патрику воспользоваться правом джентльмена и заказать кушанья для дам. Алисия была приятно удивлена его выбором. Он предложил салмаганди, блюдо, название которого звучало не слишком аппетитно, но вкус был более чем восхитительным. Оно представляло собой допотопный аналог пиццы «со всем» и состояло из зелени салата, смешанной с виргинской ветчиной, мяса запеченной индюшки, яиц, сваренных вкрутую, измельченных корнишонов, сельдерея и анчоусов под маслом и уксусом.

Алисия удивилась себе, увлеченно расправившись не только со своей порцией салмаганди, но и с запеченной яблочной шарлоткой под соусом из меда и орехов, которую Патрик заказал на десерт.

Во время ленча, почти не участвуя в обычной светской беседе, уместной за столом, Алисия внимательно следила за Патриком, находя в нем все больше сходства с Шоном.

Они оба были одного роста, около шести футов и четырех дюймов. Черты лица у обоих были четко и строго определены. Глаза одинаково голубого цвета, с лукавинкой, которая поминутно вспыхивала в них. Прямые, широкие плечи. Стройная талия. Длинные, красиво очерченные ноги. Рассматривая все это, Алисия с трудом могла поверить в то, что перед ней не Шон.

Различия были почти несущественными. Волосы Патрика казались темнее, чем у Шона. Скорее темно-каштановыми, а не цвета осенней листвы. Лицо было грубее, обветреннее. Он выглядел стройнее и более подтянутым. В нем чувствовалась военная выправка. Патрик был произведением своего времени, совмешавшим в себе старосветскую элегантность с внешней неотесанностью и грубоватостью.

Шон тоже представлял собой продукт своего века. Он был героем двадцатого столетия, с его усложненностью, изощренностью и претензией на интеллектуальность.

Легкая улыбка скользнула по губам Алисии, когда она отметила наиболее существенное различие между двумя мужчинами. Хотя было совершенно очевидным, что Патрик, подобно Шону, одевается от лучших портных, его красная замшевая куртка, подпоясанная широким ремнем, и бриджи проигрывали в сравнении с облегающими джинсами и длинными грубо-вязаными пуловерами Шона. По крайней мере, проигрывали в глазах Алисии, ценившей последний стиль.

Погрузившись в собственные мысли, она перевела рассеянный взгляд со своего визави за окно. Оказалось, что зал, в котором они обедали, располагается на втором этаже здания, выходящего окнами на улицу.

Тротуары были наводнены людьми: идущими, стоящими, собирающимися в группы и пары, разговаривающими, смеющимися, спешащими, лениво прогуливающимися. По мостовой катились повозки, кареты, рессорные коляски, гарцевали всадники на разномастных запыленных лошадях.

Алисии казалось, что она наблюдает сцену из голливудского фильма о колониальных временах. Прекрасно костюмированного и хорошо отрежиссированного фильма. Не более того.

Окружающее было странным и нереальным, и на короткий момент Алисии удалось убедить себя в том, что, если закрыть глаза, а потом открыть их вновь, можно оказаться в полупустом зале кинотеатра, спокойно встать и направиться к выходу.

Реальность вновь обвалилась на Алисию, когда она услышала смех Патрика, отвечавшего на какой-то вопрос, заданный тетушкой Кэролайн. Взяв себя в руки, Алисия сосредоточилась на беседе.

– Я с болью думаю о том, – говорила тетушка, обращаясь к Патрику, – что вы проводите целые дни в одиночестве, в своем доме, опустевшем после печальной кончины вашего отца. Нам бы очень хотелось видеть вас у себя в усадьбе, если, конечно, обстоятельства вашего отпуска позволят вам нанести этот визит.

Алисия бросила короткий взгляд на Патрика. Отпуск? Очевидно, в военных действиях наступил перерыв, сказала она себе, и он получил краткосрочный отпуск. Кажется, тетушка говорила, что Патрик служит майором отдельного батальона виргинских стрелков? Это большая ответственность перед нацией.

Затаив дыхание, она ожидала ответа майора. Патрик мельком взглянул на нее перед тем, как улыбнуться тетушке Кэролайн.

С грацией и уверенностью движений, развитыми долгими годами придворных балов и партизанских вылазок по пересеченной местности, он вскочил на ноги, отступил шаг назад и снова отвесил глубокий поклон.

– Почту за честь принять предложение нанести визит двум столь прекрасным дамам.

Глава 9

Выйдя из таверны, Алисия услышала позади себя легкие шаги Летти. Обернувшись, она нахмурилась с подозрением и спросила у служанки:

– Ты пообедала, Летти?

– Ленч был великолепен, – кивнула негритянка. Ее темные глаза вспыхнули. – Позвольте поблагодарить вас за него, госпожа.

– Это мой долг по отношению к тебе, – пробормотала Алисия, чувствуя неловкость. – Не стоит благодарности.

– Спасибо, госпожа, – упрямо повторила Летти.

Отлично представляя себе, что случится, если она станет настаивать на присутствии служанки за общим столом, Алисия попросила миссис Кэмпбелл позаботиться о Летти и накормить ее в гостевой комнате, что и было исполнено.

– Вы очень добры ко мне, госпожа, – улыбнулась Летти.

Алисия недовольно пожала плечами.

– Если ты всякий раз станешь…

В этот момент их окликнула тетушка Кэролайн.

– Довольно болтать, – сказала она, ожидая их возле коляски. – Пора отправляться.

Стоявший рядом Патрик помог тетушке занять свое место и обернулся к Алисии, замершей под его проницательным взглядом.

– Госпожа Алиса, – проговорил он вежливо, но с интонацией, в которой звучала заинтересованность. – Вы позволите мне?..

Неотразимо улыбнувшись, он предложил ей руку.

Алисия вложила свою ладонь в его – и это движение мгновенно вернуло ее в то время, когда она была в объятиях человека, так похожего на Патрика. Рука Алисии подрагивала. Будучи не в силах бороться с чувствами, поднимавшимися из глубин ее существа, она взглянула в знакомые голубые глаза и ощутила, как тает, оплывая размягченным воском, ее бедное сердце.

В этот момент Алисия поняла, что стоит в двух шагах от края. Если бы виргинский стрелок сделал хоть шаг навстречу, ей ничего бы не оставалось, как упасть в его объятия, потеряв голову и все остальное.

От Патрика не укрылись чувства, охватившие Алисию. В его глазах вспыхнула искра понимания, по губам пробежала тень улыбки, и он едва ощутимо пожал руку, глядя при этом намеренно в сторону и всем своим видом изображая глубочайшее почтение.

Однако длить пожатие не представлялось приличным.

Патрик помог ей забраться в коляску и галантно поклонился, прощаясь с дамами.

– Всего доброго, мистер Хэллорен, – взмахнула рукой тетушка Кэролайн, толкая кучера в спину.

– Счастливого пути, – отозвался Патрик, бросив короткий, но выразительный взгляд на Алисию.

Та едва смогла кивнуть. Коляска тронулась и покатила, вздымая клубы пыли.

Обратный путь показался Алисии гораздо короче. Погруженная в свои думы, она рассеянно посматривала по сторонам и невпопад отвечала на реплики тетушки. Летти смотрела на нее глазами, полными удивления.

Вскоре они прибыли в усадьбу. Войдя в холл, отлично декорированный резными панелями моренного дуба, тетушка Кэролайн обернулась к Алисии.

– Кстати, дитя мое, – проговорила она, критически осматривая девушку с ног до головы. – Тебе нужно иметь в виду, что майор Хэллорен обещал присоединиться к нашему семейному ужину сегодня вечером.

– Сегодня вечером?! – воскликнула Алисия в ужасе, чувствуя, как подгибаются ноги.

– Почему это тебя удивляет? – спросила Кэролайн с видимым подозрением.

– Вовсе нет, тетушка, – поспешила уверить ее Алисия. – Просто я немного утомлена поездкой.

Тетушка Кэролайн пожала плечами.

– У тебя будет время отдохнуть и переодеться, – проговорила она. – Летти поможет тебе справиться со всем.

– Да, мэм, – присела в поклоне служанка.

– Вот и чудесно, – с облегчением вздохнула тетушка и отправилась будить дядюшку, прилегшего вздремнуть после обеда.

Ошеломленная известием, Алисия бросилась в свою комнату. Разумеется, она помнила о том, что Патрик принял приглашение посетить усадьбу. Но никак не ожидала, что его визит состоится так скоро! Очевидно, он условился с тетушкой Кэролайн в то время, когда Алисия разбиралась с обедом для Летти.

Ее охватило невероятное возбуждение. В течение нескольких минут она металась по комнате, не зная, с чего начать приготовления. Ей нужно искупаться. Ей нужно… О черт! Алисия остановилась как вкопанная и взглянула за окно.

Хотя солнце уже перевалило далеко за поддень, его лучи наполняли все пространство нестерпимым сиянием. Совершенно очевидно, что ей не удастся прокрасться к реке и искупаться незамеченной.

Плечи Алисии поникли, а из груди вырвался вздох разочарования. Почти весь этот жаркий августовский день она провела под палящим солнцем, обегав Уилльямсбург за тот час, что отвела для нее строгая, но справедливая тетушка Кэролайн. С отвращением, перекосившим лицо, Алисия обнаружила, что ее белье пропиталось потом.

Ничто не спасет ее, кроме ванны, поняла она, с вожделением глядя на недостижимую реку.

Внезапно внимание Алисии привлек странный звук. Повернув голову, она замерла на месте, удивленная и обрадованная. Это Летти пришла к ней на помощь. Понимающе улыбаясь ей в ответ, она тащила в обоих руках по ведру вскипяченной воды, расплескивая и что-то невнятно бормоча.

Через несколько минут неудобная металлическая лохань, заменявшая ванну, была готова принять взволнованную купалыцицу.

Ухмыляясь и показывая при этом великолепные белые зубы, Летти помогла хозяйке забраться, а после и выбраться из нее. Потом служанка принесла свежую одежду и ассистировала при затейливом обряде облачения.

– Майор Хэллорен – очень интересный мужчина, – сухо заметила Летти, подавая Алисии гребень.

– Да, – коротко ответила девушка, чувствуя, как перехватывает дыхание и голос начинает предательски дрожать.

– Он происходит из весьма почтенной семьи, широко известной в Уилльямсбурге.

Алисия оторвалась от зеркала.

– Неужели? – приподняла она брови.

– Именно так, – ответила Летти, мягко отнимая у нее гребень, когда стало понятно, что Алисия сейчас не в силах самостоятельно справиться со своей прической. – Его мать вышла из семьи первых поселенцев, основавших город, а покойный отец был профессором истории в колледже Уилльяма и Мэри.

Алисия замерла, оглушенная ее словами.

– Профессором истории? – переспросила она, ощутив внезапную сухость во рту.

– Да, – улыбнулась Летти. – Это вас удивляет?

Алисия нервно пожала плечами.

– Вовсе нет, – поспешила ответить она. – Я не вижу никаких причин, почему бы отцу мистера Хэллорена не быть профессором истории. Просто я немного утомлена купанием.

– Конечно, – сочувственно улыбнулась Летти. – Занятие не из приятных.

Женщины переглянулись и рассмеялись в один голос.

– Кроме того, майор Хэллорен и сам изучает историю. Мне даже известно, что он ведет дневник, в который заносит правдивые рассказы о бытиях войны.

– Дневник? – вновь переспросила Алисия.

– Да, – кивнула Летти. – Не вижу никаких причин, почему бы майору Хэллорену не вести дневник, если он намеревается после войны включить эти факты в исторический труд.

Алисия сглотнула комок, вставший в горле.

– Майор Хэллорен… собирается стать историком? – спросила она с дрожанием в голосе.

– Не вижу никаких причин… – начала Летти, но Алисия вспыхнула внезапной обидой.

– Перестань поддразнивать меня! – закричала она, сверкая глазами.

Служанка спокойно повела плечами.

– Слушаюсь, мэм, – сказала она и замолчала. Щеки Алисии залил румянец неловкости.

– Прости меня, Летти – протянула она, заглядывая той в глаза. – Не понимаю, что со мной творится.

Летти улыбнулась.

– Охотно извиняю вас, госпожа, – сказала она, перевязывая волосы Алисии алой лентой и закалывая их шпильками. – Майор Хэллорен действительно собирается пойти по стопам отца и стать историком. Ему даже предлагали место профессора в колледже.

Алисия кивнула.

– А мне казалось, – задумчиво проговорила она, – что он – профессиональный военный. Улыбка Летти сделалась грустной.

– Во время войны все мужчины, любящие свою страну, становятся солдатами. Такова суровая правда жизни.

– Да, – вздохнула Алисия. – Жизнь диктует нам свои суровые законы.

Летти взглянула на нее со значением.

– Любовь майора Хэллорена, – медленно произнесла она, – к своей стране и своему народу общеизвестна и несомненна.

Алисия едва не свалилась со стула. Слезы подступили к глазам. Она вспомнила о Шоне, о его любви к истории, особенно истории своей страны. Пронзенная мучительной нежностью, Алисия подумала о том, что если грянет война, если завтра в поход, Шон тоже станет солдатом, великолепным солдатом, способным на подвиг самоотречения ради великой американской мечты, ради идеалов демократии и мира во всем мире.

В этот момент Алисия с невыносимой болью поняла, что никогда уже не увидит его, никогда его голубые глаза не зажгут пожар в ее разбитом сердце, никогда его улыбка не заставит ее душу перевернуться и заметаться в ожидании любви и счастья, никогда их тела не сольются в радостном крике наслаждения, и никогда, никогда больше она не услышит его голос, нашептывающий трепетные слова признаний.

Алисия закрыла глаза, не в силах вынести вопросительного взгляда Летти. С того самого дня, когда она очнулась в дорожной карете, она не теряла, грустя по Шону, окончательно надежды увидеть его однажды вновь. Он не умер, шептала Алисия, ворочаясь на горячих простынях бессонными ночами. Он не мог умереть.

И только теперь она осознала всю мучительную полноту правды. Шон не умер для нее. Он даже еще не родился. Это Алисия перенесенная на двести лет назад, была мертва для него, похороненная во времени, которое течет только в одном направлении.

Горячие слезы навернулись на глаза, но она скорбела не по Шону. Перед ним лежала вся жизнь, полная событий и достижений, которые однажды свершатся. Алисия скорбела по собственной судьбе, которая так безжалостно была разделена с его жизнью. Они никогда не смогут быть вместе, идти рука об руку, плечо к плечу.

Осознание было невыносимо.

– Госпожа Алиса?

Алисия открыла глаза, возвращенная в реальность встревоженным голосом Летти. На лице негритянки проступило выражение откровенного беспокойства. Алисия медленно подняла голову. Она справилась со своим горем. Ей больше не жаль себя. Она будет жить дальше.

По воле злосчастной судьбы, она оказалась перенесенной в другое время, потеряв всех, кого знала и любила. Но скорбь и жалость к себе ничего не изменят. Если бы перемена участи была возможна, Алисия согласилась бы горевать дни и ночи напролет в течение, скажем, одного календарного месяца, лишь бы возвратиться назад. Но этого не случится. Не случится уже никогда.

Она могла выбирать: либо продолжать жить и любить, либо умереть от тоски.

Алисия выбрала жизнь и любовь. Отвернувшись от зеркала, отражавшего ее решимость, она взглянула в глаза Летти, в которых стояла тревога.

– Все в порядке, – тихо сказал она, осторожно подбирая слова. – Мне стало на мгновение грустно. Я вспомнила любимых людей, оставшихся дома.

Вздох облегчения сорвался с губ Летти, и мягкий свет участия зажегся в глазах.

– Конечно, непросто оставить, тех, кого любишь, и привыкнуть к жизни в новом месте, – сказала она сочувственно. – Но вы должны знать: ваши новые друзья любят вас и хотят, чтобы вы были счастливы в этом доме.

Алисия понимала, что Летти относит ее слова на счет Алисы, ее тоски по отцу, матери и дому в Филадельфии. Но кто знает, где теперь эта таинственная Алиса? Алисия была тронута участием Летти, пусть даже та не представляла всей умопомрачительной сложности ситуации.

Поддавшись порыву нахлынувших чувств, Алисия вскочила и порывисто обняла Летти.

– Спасибо тебе, – улыбнулась она сквозь слезы. – Теперь, когда все уже в порядке, мы можем встречать этого удивительного красавца, майора Хэллорена!

– Вполне, – кивнула Летти.

Слезоточивая сцена благополучно разрешилась. Летти скользнула к дверям, приглашая хозяйку следовать за ней.

– Мы сможем наблюдать прибытие мистера Хэллорена из окна, – сказала она.

– Отличная идея, – рассмеялась Алисия, выходя из комнаты.

Усевшись на широкий подоконник в холле второго этажа, она нетерпеливо поправляла складки на юбке, когда на дороге, ведущей к усадьбе, показался всадник на прекрасном рысаке. Лошадь была великолепна: с тонкой, изящно выгнутой шеей, развевающимся хвостом и легкой, танцующей поступью. Наездник был еще прекраснее.

Сердце Алисии бешено забшюсь, когда Патрик остановил своего скакуна возле парадного крыльца. Ее дыхание участилось, когда он легко перекинул ногу через седло и спешился. Она едва не лишилась чувств, когда молодой человек быстро взбежал вверх по ступеням.

Опередив дворецкого на несколько мгновений, она встретила Патрика в дверях. Дворецкий недовольно нахмурился, сказал пару невнятных слов и исчез в задних комнатах. Это был муж Летти. Его ждали бойцовские петухи.

– Добрый вечер, госпожа Алиса, – сухо поздоровался Патрик, входя в холл.

Отставив левую ногу, он склонился в глубоком, почтительном поклоне.

– Добрый вечер, майор.

Не желая отставать от него, Алисия подобрала юбку и грациозно присела, повторив движение, которое она разучивала в течение всей недели, стараясь овладеть манерами, приличествующими женщине этой эпохи.

Когда майор выпрямился, она взглянула сквозь открытые двери на лошадь, потом вновь на него и удивленно подняла брови.

– У вас нет с собой никакой… клади? – спросила она, надеясь, что употребила правильный термин, описывающий багаж.

Патрик пожал плечами.

– Мой слуга позже привезет все необходимые вещи.

– Неужели! – воскликнула Алисия, вспыхнув и рассмеявшись. – Я об этом не подумала.

– Зато я позаботился об этом, – сказал Патрик, улыбнувшись.

Его улыбка заставила Алисию покраснеть еще гуще. Жар перекинулся со щек на шею, а потом затопил всю оставшуюся часть ее существа.

Растерянная и смущенная, Алисия смотрела на него, открыв рот, и слюна собиралась в уголках ее губ. Утереться или сглотнуть она не решалась. Алисия страстно благодарила бога за то, что не испытывает сейчас желания высморкаться, обычно нападавшего на нее в особо решительные минуты. Мысленно взглянув на себя со стороны, она нашла, что выглядит не так уж и плохо.

– Вы уже здесь, милый майор! – воскликнула тетушка Кэролайн, выплывая под шелест юбок из гостиной. – Алиса, дитя мое, почему ты не сказала, что майор уже прибыл?

– Потому что это случилось лишь минуту назад, – ответил Патрик вместо Алисии, отвешивая поклон тетушке.

– Как чудесно! – обрадовалась Кэролайн. – Не хотите ли чего-нибудь выпить?

Подойдя к Патрику, она ласково потрепала его по плечу.

– Проходите, пожалуйста. Милости просим.

– Благодарю вас, – шаркнул Патрик, деликатно отстраняясь. – Сердечно рад.

Тетушка Кэролайн всплеснула руками.

– А как счастливы мы! – воскликнула она, беря высокую ноту. – Если бы вы знали, майор, как все ждали вашего визита.

Алисия пылала ясным пламенем. Смотреть на нее можно было лишь сквозь закопченное стекло.

– Искренне тронут, – повторно шаркнул майор.

– Но почему мы тут стоим? – волновалась тетушка Кэролайн. – Алиса, дитя мое, проводи майора Хэллорена в гостиную.

В честь прибытия гостя был подан роскошный ужин с пятью переменными блюд. Алисия рассеянно выпивала и закусывала, едва ли ощущая вкус поглощаемого. Ее внимание было всецело приковано к Патрику, сидевшему напротив нее. Раз за разом она промахивалась вилкой мимо куска жаркого или индюшки с орехами, опрокидывала бокал или роняла салфетку в салатницу.

Сидевшие за столом старались не замечать ее неловкости. Алисия благодарно улыбнулась, с теплотой принимая деликатное участие своих друзей, понимавших, что воспитанный человек не тот, кто не прольет соус на скатерть, а тот, кто не заметит этого.

Алисия не замечала ничего и никого, кроме майора. Она почти не участвовала в застольной беседе, отвечая порой невпопад и хлопая глазами, когда ее переспрашивали.

Под занавес ужина дядюшка налил себе из графина и обратился к Патрику.

– Насколько я понимаю, вы собираетесь гостить у нас совсем недолго? – спросил он с надеждой.

– Так точно, сэр, – четко ответил Патрик. – Мой долг велит мне вернуться к своему батальону и вновь стать под доблестные знамена командующего.

Алисия потупила глаза, чтобы никто не смог прочитать в них тревоги и разочарования. Она понимала, что командующим армией, о котором упомянул Патрик, был генерал Вашингтон. Припомнив сёгодняшнюю дату, она сообразила, что войска Вашингтона стоят сейчас под Филадельфией. Утомленная долгим переходом армия вскоре будет разгромлена генералом Уилльямом Хоу, который захватит город и учинит страшные грабежи, пожары и публичные казни.

Ей сделалось дурно. Сегодня было шестнадцатое августа; а Патрик собирался вернуться в строй к двадцатому числу. Двадцать второго августа Вашингтон получит известие о том, что англичане высадились десантом под городком Чесапик, и выступит походом, чтобы воспрепятствовать противнику соединиться с войсками генерала Хоу.

Ее руки безвольно опустились. Бессознательно она искала потерянную цепочку, когда-то окольцовывавшую ее запястье. Она всегда делала это, когда была взволнована. Теперь цепочки не было. Ее пальцы напрасно бегали вверх и вниз по предплечью. Даже это слабое утешение было потеряно для нее.

Патрик присоединится к командующему, чтобы принять участие в битве при Брэндивайн!

Остаток вечера слился для нее в одно неразличимое, мутное пятно. Собрав всю свою волю, Алисия придирчиво проанализировала свои чувства к Патрику. Ошибки быть не могло. Она хотела быть с ним, узнать его поближе. Но неумолимый ход истории делал это почти невозможным. Время, отпущенное ей, было слишком коротким. К концу недели Патрик отправится в Пенсильванию.

Расстроенная и безучастная, она позволила тетушке Кэролайн увести себя из гостиной, когда мужчины встали из-за стола и переместились в кабинет, чтобы выпить по бокалу охлажденного бренди, выкурить по сигаре и побеседовать о текущих событиях на фронтах. Путаясь в ногах и покачиваясь на поворотах, Алисия принесла извинения и отправилась в свою спальню, сославшись на усталость и головную боль.

Летти приготовила ей постель и помогла переодеться. Но как только дверь спальни закрылась за служанкой, Алисия вскочила с постели и принялась метаться по комнате, охваченная невероятным нервным возбуждением.

Патрик присоединится к командующему, чтобы принять участие в битве при Брэндивайн.

Тот самый Патрик, который в течение всего вечера поглядывал на нее с откровенным интересом. Тот самый Патрик, который блистал глазами, сиявшими желанием. Тот самый Патрик, который так похож на Шона. И он отправляется в самое пекло, чтобы принять участие в наиболее кровопролитном сражении войны за независимость!

Алисии был хорошо известен исход битвы при Брэндивайн. Она знала, что одиннадцатого сентября 1777 года Джордж Вашингтон проиграет сражение, и потери составят более семи тысяч человек.

Она не позволит Патрику уехать! Она остановит его! Алисия бросилась к дверям, но, взявшись за ручку, замерла в нерешительности.

Неужели она осмелится сделать это? Ей известно будущее. Однако имеет ли она право вмешиваться в естественное развитие событий? Может ли влиять на их ход?

Но это только один человек, сказала себе Алисия. Разве может судьба одного человека изменить ход истории? Ответ, вспыхнувший в сознании, заставил ее зажать рот рукой, чтобы не разрыдаться.

Вашингтон.

Джефферсон.

Линкольн.

Любая перемена необратима. Никто не имеет права вмешиваться в естественный ход событий.

Рука Алисии безвольно соскользнула с дверной ручки. С поникшими плечами она отступила назад. Она ничего не может сделать. Это было ясно, как день. К концу недели Патрик непременно уедет, и ей останется только ждать его возвращения, если майор хотя бы намекнет, что она ему не безразлична…

Ход истории не будет изменен. Алисия приняла окончательное решение. Пусть случится то, чему суждено случиться.

Ночь была нестерпимо жаркой. Ночь в аду предчувствий и ожиданий. Алисия слонялась из угла в угол, натыкаясь на мебель и опрокидывая стулья, пока не остановилась у окна.

Слишком жарко, чтобы думать о худшем. Ночная рубашка прилипла к телу. За окном в сиянии лунного света блистала чистым серебром река. Полночь. Дом спит. В ее распоряжении несколько часов тишины и спокойствия.

Алисия не колебалась. Стянув с разгоряченного тела рубашку, она запахнулась в халат и бесшумно, словно призрак, выскользнула из дому.

Над головой сверкали звезды. Лунный свет разбегался мириадами искр по щебенке, которой была посыпана дорожка, ведущая от дома к реке.

Сгорая от нетерпения поскорее ощутить ласковое и освежающее прикосновение потока, Алисия сбросила с плеч халат и ринулась, взметая легкие брызги, вверх по отмели, пока не добралась до глубокой воды. Поспешно вырвав шпильки и освободившись от шиньона из конских волос, которым Летти, стремясь сделать ее неотразимой, оснастила замысловатую прическу, Алисия окунулась с головой, испытав невероятное блаженство освобождения.

Почувствовав себя гораздо лучше, Алисия вышла из реки, расчесывая мокрые пряди. Ночная прохлада обвела ее прекрасное тело, матово сиявшее в лунном свете, словно слоновая кость.

Внезапная дрожь пробежала по спине, когда она услышала позади низкий мужской голос.

– Ослепительно.

Ошеломленная, Алисия остановилась как вкопанная. Когда эхо голоса замерло, попетляв по темным закоулкам ее сознания, она медленно обернулась и увидела мужчину, стоявшего в тени плакучей ивы.

– Патрик?

– Да.

Вздрогнув, Алисия почувствовала желание поднять халат и укрыть свою наготу от его глаз. Содрогнувшись, она ощутила неодолимую тягу, толкнувшую ее к тому, чтобы преодолеть расстояние, разделявшее их, и упасть в объятия человека, которого желала.

Алисия не сделала ни того, ни другого. Стоя недвижимо, она подняла голову и взглянула прямо в глаза Патрика с гордостью женщины двадцатого столетия, свободной от предрассудков. Ее слова, произнесенные следом, также относились к времени ее рождения.

– Как насчет перепихнуться, приятель?

Патрик изобразил на лице непонимание.

– Что вы сказали, мисс? – переспросил он, не решаясь покинуть укрытие.

Алисия раскатисто рассмеялась.

– Я не нахожу ваш тон приличным, – нахмурился Патрик.

– А подсматривать за женщинами, прячась в тени, прилично? – отпарировала Алисия не без издевки.

Патрик промычал что-то нечленораздельное и вышел на свет. Он сменил свой мундир на белую сорочку, мерцавшую призрачным отсветом в сиянии луны. Когда он подошел ближе, Алисия заметила, что воротник сорочки глубоко расстегнут. Она не могла оторвать от него своего взгляда. Ее волнение усилилось, грудь порывисто вздымалась и опадала вновь.

– Послушайте, майор… Патрик… – запинаясь, сказала она, когда увидела, что расстояние между ними стремительно сокращается.

– Да, госпожа… Алиса… – ответил он, передразнивая ее трепетную интонацию.

Не доходя двух шагов до нее, он остановился, быстро нагнулся и поднял с земли ее халат.

– Это слишком жестокое испытание для любого мужчины, – проговорил он, набрасывая халат ей на плечи. – Признаюсь, мне казалось, я заслужил к себе некоторое снисхождение.

Он пожал плечами.

– Хотя бы в память о нашей первой встрече. Тогда, в Уилльямсбурге.

Алисия вспыхнула, запахивая полы халата.

– Майор, я упала к вашим ногам не потому… – сбивчиво начала она, но он остановил ее.

– Называй меня Патрик.

– Патрик… – выдохнула Алисия.

– Да, Алиса…

Она едва могла дышать. Он был так близко. Запах мужчины щекотал ей ноздри. Его близость сводила с ума. Ощущая дрожь, Алисия подняла на него глаза, полные молчаливого удивления.

– Я не должна быть здесь… с тобой… так.

– И я не должен.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

– Но ничего не могу с этим поделать, потому что я здесь. И это единственное место, где я хотел бы быть, – признался он.

– Патрик, я… – выдохнула Алисия, но не смогла продолжить.

Голос не повиновался ей.

– Я расстроил тебя, – резко произнес он. – Прости, не хотел этого.

Алисия энергично закачала головой.

– Вовсе нет. Дело в том. Просто ты очень напоминаешь мне…

Слова застряли в горле.

Патрик схватил ее руку и поднес к своим губам.

– Неужели воспоминание о твоем друге заставило тебя упасть в обморок? Тогда, утром? – проговорил он сдавленным голосом.

Прикосновение его губ отозвалось тем же сладким трепетом, который разлился по телу Алисии во время первой встречи с Шоном.

– Да, – откровенно призналась она.

– Я понимаю, – резко сказал он и, выпустил руку, отступил.

Алисия ощутила внезапный озноб.

– Патрик, пожалуйста, не уходи, – прошептала она, когда он развернулся и направился к дому. Майор остановился, не поворачиваясь.

– Мне казалось… Я надеялся…

Его слова были прерваны вздохом. В замешательстве Алисия двинулась к нему.

– Что тебе казалось? На что ты надеялся? – спросила она, касаясь его руки своими дрожащими пальцами. Патрик пожал широкими плечами.

– Возможно, я глупец, но в тот момент, когда увидел тебя, мне показалось, что я наконец встретил женщину, которую ждал всю свою жизнь.

Он высвободил руку.

– И когда ты выбежала встречать меня, я надеялся, что это начало нашей любви.

– Но почему нет? – воскликнула Алисия. – Патрик, взгляни на меня.

– Не могу.

Его голос был хриплым и напряженным.

– Но почему? – в отчаянии воскликнула Алисия. Патрик решительно качнул головой, словно стараясь оправиться после тяжелого удара.

– Когда я вижу тебя, то теряю голову. Мне хочется заключить тебя в свои объятия и припасть к твоим губам.

Его глаза мерцали в лунном свете.

– Мне хочется повалить тебя на землю и укрыть своим телом.

Майор повернулся и коснулся волос Алисии. У нее перехватило дыхание, когда он взял ее лицо в свои ладони и заглянул ей в глаза.