Текст книги "Счастье приходит в дождь"

Автор книги: Джоан Домнинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава шестая

Дорогая Мисс Мэри!

Мне пятнадцать лет, и я не знаю, с кем мне поговорить. Маме я не могу сказать об этом. Я знаю, ты всегда советуешь нам говорить «нет». Но в начале мая у меня с моим другом это все-таки произошло. Может ли девушка забеременеть с одного раза? Что мне делать, если я беременна? Пожалуйста, поторопись с ответом. Я очень боюсь.

Синди Джоунс.

Моя дорогая Синди!

Девочка моя, отвечаю на твое письмо немедленно. Я всегда советую вам говорить «нет», но я также понимаю, как просто это может произойти. Да, к сожалению, девочка может забеременеть с первого раза. Ты проверь, беременна ли ты. Если задержалась менструация или тебя тошнит по утрам…

Мисс Мэри.

В то утро у Мэрл не было ничего важнее письма Синди. Шла четвертая неделя июля, если девочка забеременела, значит уже два месяца. Мэрл исписала две страницы советами, словами поддержки, участия, указала адрес консультационного центра в городе, где жила Синди, и строго наказала обо всем рассказать матери. Она запечатала письмо в конверт и отложила его, чтобы отправить вечерней почтой.

– Чем ты занимаешься так рано? – спросила Луиза. В руках у нее был пакет с провизией и кофе. В тот день Мэрл была одета в не совсем обычном для нее стиле: голубые брюки и блузка в цветочек.

– Не спалось, я подумала, лучше прийти пораньше, чем лежать без сна. В голову лезут всякие мысли…

Луиза села за свой стол, достала из пакета миндаль, высыпала его на салфетку и передала Мэрл.

– Погрызи орешки. Помогает от всяких недомоганий.

Мэрл почувствовала, как от горького запаха миндаля подкатила тошнота. Она резко отодвинула салфетку.

– Нет, не могу!

– Господи! Никогда не видела, чтобы так зеленели при виде орехов. – Луиза внимательно посмотрела на Мэрл. – В последнее время ты ужасно выглядишь. Что-нибудь случилось?

– Ничего. У меня осложнение после гриппа, который я подхватила во время поездки. Вот и все. – Мэрл прижала руку к желудку. – Я думаю, ничего серьезного. В эту субботу у Элен свадьба, и я пойду во что бы то ни стало.

– Почему ты не сходишь к доктору?

Мэрл посмотрела в окно. Океанские волны сверкали и переливались под ярким летним солнцем. И никакого тумана. Воздух чист и прозрачен. Ей даже были видны Фаралоновы острова. За многие годы работы в этом офисе ей не удавалось раньше увидеть их. Она повернулась к Луизе.

– Если это не грипп, то, скорее всего, стресс. Одному Богу известно, что я пережила за последние месяцы.

– А сейчас что тебя волнует? Неужели та фотография в газете?

– Нет, пресса забыла о таинственной женщине из апрельского номера сразу же после того, как грязевые сели унесли пять домов. – Мэрл придвинула стул к столу. – Я не беспокоюсь о прессе. Достаточно того, что Шейн со своим делом провоцирует ее.

Чувство одиночества усилило боль в желудке, как только она вспомнила о Шейне. Вот уж во истину Мистер Стресс! Процесс длился четвертый месяц. Холлбрук со своей командой суперюристов окатывал Шейна грязью, бесконечно откладывал и переносил заседания, стараясь извести его.

Шейн часто звонил Мэри. Но виделись они всего один раз неделю назад. При встрече держались ровно, почти официально.

– На прошлой неделе семья Роба устроила званый обед. Элен настояла, чтобы я пришла. И Шейн пришел. И еще несколько Хэллоранов. Было так шумно. Они все одновременно громко говорили и смеялись. Что удивительно, – Элен вместе с ними. Видно, у нее это генетическое, досталось от отца по наследству. Все веселились, кроме меня. Мне даже плохо стало.

– Тебе? – удивленно воскликнула Луиза. – Господи! Ты напилась?

– Нет, ты же знаешь, я не пью. Просто я не переношу запаха рыбы. Потом мужчины закурили. И я потеряла сознание. Все суетились вокруг меня. Сделали электрокардиограмму – кто-то предположил, что у меня сердечный приступ. На следующий день я была у своего доктора. Он приказал пройти уйму разных анализов. Теперь жду результатов.

Луиза участливо посмотрела на нее.

– У доктора есть предположение, что у тебя за болезнь?

Мэрл прикусила губу, сжала кулаки так, что на косточках побелела кожа.

– Он не может сказать с уверенностью, пока не готовы результаты анализов. – Она подняла глаза, в них стояли боль и тревога. – Луиза, дорогая, он думает, что это рак. Или даже хуже: доктор считает, это ранний климакс. А ведь мне нет и сорока. Я еще не готова к старости! Мне кажется, что я иду по канату.

В субботу Мэрл узнала результаты анализов. Теперь у нее было такое ощущение, будто она балансирует на канате над Большим Каньоном, да еще под порывистым ветром. Тревога сменилась безнадежностью, к которой примешивался страх.

В одном она была уверена: в этот особенный день она должна забыть все свои горести и думать только о счастье дочери.

Мэрл приехала в церковь за два часа до начала церемонии. Она нашла Элен чуть не плачущей в окружении тоже расстроенных нарядно одетых подружек.

Мэрл отослала всех из комнаты невесты, заботливо спросила:

– Что случилось, дорогая?

Элен расплакалась.

– Я не знаю, правильно ли я делаю, что выхожу замуж за Роба.

Мэрл обняла дочь, ей хотелось своей любовью избавить ее от тревог и сомнений.

– Что-нибудь произошло после того обеда? А может, Роб обидел тебя?

– Нет, конечно, нет! – Смущенная улыбка вспыхнула и погасла на ее лице. – Я считала, что в отличие от других девушек смогу держать себя в руках в такой ответственный момент. Мне так не хватает моей мамочки! А ты по-прежнему бледна. Что сказал доктор? – с тревогой спросила она.

Сердце Мэрл дрогнуло, но она улыбнулась – не место и не время для откровений. Она откашлялась и твердо сказала:

– Доктор сказал, что в основном у меня все в порядке и я переживу еще дюжину свадеб.

– Дюжину! Я не уверена, выдержу ли эту. – Элен перевела дыхание. Она приколола к плечу Мэрл бутоньерку из нежно-розовых роз. Отошла в сторону, залюбовалась. – Какая ты красивая!

– Спасибо, любовь моя! – Мэрл погладила рукой шелковистую ткань своего платья цвета лаванды. – А ты почему до сих пор не одета? Надо, чтобы все видели, какой красивой должна быть настоящая невеста!

За несколько минут до начала венчания Мэрл вышла из комнаты невесты. Шафер в сером смокинге проводил ее в придел, где должно было происходить венчание. Вся церковь была в белых орхидеях. Звучал орган. Солнце играло в витражах. Почти все скамьи были заняты перешептывающимися гостями в нарядных одеждах.

Мэрл села на первую скамью слева. Сестра Шейна, его братья с женами сидели за ней. Дальше – их многочисленные тети, дяди, кузины и кузены.

Слева от Мэрл на первой скамье расположились родители Шейна. Они улыбнулись Мэрл. А Мэгги Хэллоран наклонилась и участливо прошептала:

– Ты выяснила причину своего обморока?

Жар бросился в лицо Мэрл. До сих пор она не задумывалась, как могут расценить ее тогдашнее состояние.

– Ничего… ничего серьезного.

Пожилая женщина ласково улыбнулась.

– Мы, отец и я, хотим сказать, как мы признательны тебе. Мы уже и не надеялись иметь внуков от Шейна, и тут вы подарили нам Элен.

Мэрл натянуто улыбнулась и отвернулась, чтобы посмотреть, как выходили пастор, Роб в белом смокинге, следом за ним его шаферы. Сверху торжественно спускались подружки Элен. Лестница стала похожей на цветочную клумбу.

Органист заиграл свадебный марш. Дрожь пробежала у Мэрл по позвоночнику, кожа покрылась мурашками, в горле застрял комок. В церковь входила ее дочь. Лицо ее было покрыто вуалью, длинный блестящий шлейф тянулся за ней, как лунная дорожка. Она шла под руку с Шейном. На нем был серый смокинг, и Шейн был так хорош собой, что Мэрл не могла отвести от него глаз. Не доходя до алтаря, Шейн церемонно сказал: «Возьми эту женщину», – и отдал руку Элен Робу.

Когда он сел рядом с Мэрл, глаза его блестели.

– Ну как я? – шепотом спросил он.

– Ты как будто рожден для этого. – «Рожден». Она нахмурилась, поражаясь тому, какой подарок сделала ей судьба, сведя с мужчиной, обладающим уникальным даром – портить ей жизнь.

«О, обещай мне…» – зазвучало в исполнении красивого контральто. Шейн взглянул на Мэрл.

– Ты выглядишь такой молодой. Трудно поверить, что ты мать невесты. – Он перестал улыбаться. – Ты все еще бледна. Доктор уже получил результаты анализов. – Голос певицы уносился под своды церкви. Мэрл уронила сумочку, Шейн поднял ее. Он забеспокоился, не получив ответа. – Мэри, что с тобой случилось, – прошептал он.

Она наклонилась к нему:

– Ничего. Я абсолютно здорова, клянусь. А теперь может ты успокоишься? Я хочу послушать службу.

Пастор начал проповедь:

– Элен, Роб, жизнь в браке не всегда легка…

Мэгги Хэллоран захлюпала носом. Несколько дам из ее семейства последовали ее примеру.

Шейн толкнул Мэрл локтем, улыбаясь, – в руках у него был большой белый носовой платок.

– Ручаюсь, ты не готова к настоящему ирландскому венчанию.

Она едва подавила смех, закрыв лицо платком.

– …И нет на свете трудностей, которые бы вы не преодолели, – продолжал пастор, – если будете искать решения в обоюдном согласии, честно и открыто.

Мэрл бросила взгляд на Шейна. Интересно, как они смогут решить свои проблемы, если ситуации невероятные сменяются на ужасные? Шейн почувствовал взгляд Мэрл и посмотрел на нее. Когда пастор начал произносить традиционную старинную клятву, он положил свою руку на руку Мэрл.

– …Берешь ли ты этого человека в свои законные мужья? – Эти слова вызвали у нее такие фантазии! Она сжала руку Шейна. – …обещай любить и уважать… – Ее губы сложились в улыбку. Шейн улыбнулся ей в ответ. – …в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии… – В этот момент в церкви они были одни, и во всем мире одни. Все ее тревоги и беды ушли. Только сейчас она поняла, как любит Шейна.

– Да, клянусь.

Сердце ее наполнилось восторгом, когда она подумала, что это могло бы происходить и с ними. И невольные слезы покатились по щекам.

– …берешь ли эту женщину… – Одними губами Шейн повторял слова клятвы. – …любить и уважать… – Он был серьезен. – …пока смерть не разлучит вас.

– Клянусь.

– Я объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать невесту, – обратился священник к Робу.

Шейн повернулся к Мэрл, чтобы поцеловать ее. Они посмотрели в глаза друг другу с любовью.

А церемония продолжалась. Роб поднял фату и поцеловал Элен. Торжественно, рука в руке, молодая пара прошествовала от алтаря, за ней последовали все остальные.

Мэрл вытерла слезы платком Шейна. Они поднялись и присоединились к свадебной церемонии. Смеясь и плача, Мэрл обняла дочь.

– Теперь ты миссис Тейлор, дорогая. Я так рада за тебя! – Она повернулась к Робу, обняла его. – Заботься о моей девочке, слышишь?

Он, улыбнувшись, сказал:

– Не беспокойтесь, я люблю ее больше жизни.

Элен взяла Мэрл под руку.

– Постой, пожалуйста, рядом со мной, можешь?

Вся во власти любви и возбуждения, Мэрл без колебания согласилась. Шейн ободряюще улыбался.

– Добро пожаловать в реальный мир, дорогая. Наконец ты открыла для себя, что есть вещи более важные, чем репутация.

– Моя репутация погибла в тот самый момент, когда я в первый раз посмотрела на тебя. Ты еще много не знаешь.

Гости медленно двигались вдоль шеренги родственников и друзей молодых в суете мимолетных представлений, рукопожатий, поцелуев, смеха. Когда Мэрл почувствовала, что эта часть торжественной церемонии подходит к концу, она с облегчением вздохнула.

Никто прямо не спросил ее, почему она находится среди родственников новобрачных. И тут она с ужасом узнала в толпе Валери Валерто, редактора по связям с общественностью из «Сан-Франциско кроникл». Поздравив молодых, та взяла Мэрл под руку, не давая ей возможности уйти, и спросила с ослепительной улыбкой:

– Мэрл, дорогая, а ты как здесь оказалась? Я так удивилась, увидев тебя. Эта красивая юная невеста, кем она тебе приходится? Подругой? Племянницей?

Все гости вокруг затихли, они смотрели и слушали. Им самим было интересно это узнать.

Не было возможности ни спрятаться, ни убежать. Мэрл взяла Элен за руку.

– Вэл, с гордостью представляю тебе мою дочь, миссис Элен Тейлор. – Мэрл улыбнулась. Вот и все. Она вновь обрела легкость и свободу.

– Как, дорогая? Я и не знала, что у тебя есть дети. Как это прекрасно! – Валери улыбнулась Элен. – Мэри и я давно знаем друг друга, столько лет вместе работали. Люди в издательстве, как одна семья. Даже не предполагала, что у кого-нибудь могут быть тайны. – Тут взгляд Валери выхватил Шейна. Она пристально разглядывала его красивые черные с сединой волосы, искрящиеся синие глаза, открытую улыбку, внушительных размеров фигуру. Ее смех зазвенел колокольчиком: – Мэрл, дорогая, а кто этот великолепный мужчина рядом с тобой?

– Вэл, ты отлично знаешь, кто этот красавец.

– О да, конечно. Я слежу за вашим делом, затаив дыхание, мистер Хэллоран.

Фотограф стал расставлять в группы родственников и гостей. Мэрл получила передышку. Она отвела Валери в сторону.

– Вэл, а ты что здесь делаешь?

– Не волнуйся, ты сама была репортером и знаешь, что каждый сам раздобывает сюжеты. Я сразу узнала тебя на той интересной фотографии. Я рыскала повсюду, пока все не прояснилось. Как получилось, что ты мать взрослой дочери?

Мэрл вздохнула:

– Я родила Элен, когда мне было шестнадцать, и отдала ее на удочерение. Мы нашли друг друга только этой весной.

– Как интересно! Совершенно ясно, кто ее отец. Я никогда не видела таких похожих улыбок. Давай назначим время для интервью, и ты мне все расскажешь.

Мэрл живо представила картину разрушения и ее личной жизни, и ее карьеры.

– Вэл, не пиши об этом. Ты понимаешь, как это скажется на судьбе Мисс Мэри?

– Дорогая, у нас сейчас девяностые в разгаре, а не Викторианская эпоха! Рассказ о твоем личном опыте еще и усилит твое положение. Если я не напишу, то напишет кто-нибудь другой. А я тебе друг, поэтому буду писать с сочувствием, без вранья… Мэрл терпела поражение. – Хорошо, я позвоню тебе в офис на следующей неделе, и мы сможем обо всем договориться.

К ним подошел Шейн.

– Поторопись, Мэри, тебя там все ждут.

Вэл дразняще улыбнулась ему и пошла, наполняя церковь дробным звуком высоченных каблуков.

Весь оставшийся вечер Мэрл провела в каком-то смятении. Она с трудом перенесла праздничный обед, едва прикоснувшись к еде. Сдерживая дыхание, чуть пригубила шампанское во время тостов. Смеялась, как все, когда Элен, разрезав торт, кормила им Роба. Вместе со всеми аплодировала, когда бросали невестин букет, посыпала рисом Элен и Роба, когда они шли к машине.

Потом, как по мановению волшебной палочки, гости разошлись, стало тихо. Мэрл оказалась на улице рядом с Шейном.

– Ну вот и все, – сказал он, снимая галстук и расстегивая верхнюю пуговицу. – Какая красивая свадьба, правда?

– О да! – промолвила Мэрл.

Он взял ее за руку, увлек в тень и обнял.

– Эта свадьба кажется мне чем-то особенным. А ты как думаешь?

Она обняла его за шею, мягко улыбнулась.

– Потому что это свадьба нашей дочери?

– Нет, не только поэтому. Я видел твое лицо во время проповеди. Нам надо с этим поторопиться.

– Хорошо бы.

– Ну раз мы дали клятву, почему бы не поехать сейчас куда-нибудь, где можно было бы обнародовать наши отношения?

Она заглянула ему в лицо:

– Ты серьезно?

– Я никогда не был более серьезен. – Он слегка приподнял шелестящую полу ее платья. – В этом платье ты, как невеста. Соглашайся.

Желание согласиться было очень сильным, но она, помолчав, ответила:

– Клятва на свадьбе дается на всю жизнь, Шейн. К этому нельзя относиться легкомысленно.

– Я очень серьезен. А что нам мешает соединиться? Я не понимаю.

– Я тоже не понимаю, дорогой. Но я знаю и другое: как только мы затеваем что-нибудь вместе, все тут же рушится. Прежде чем задумываться о свадьбе, нам предстоит решить множество проблем.

– Ты права. Настанет и наш день. Надо ждать и надеяться. – Он обнял ее и поцеловал.

Мэрл положила голову на плечо Шейну и вздохнула.

– О чем ты грустишь? – Он заглянул ей в глаза. – Мэри, ты похожа на бегуна после длинной дистанции. Я не верю, что с тобой все так хорошо, как ты говоришь.

У нее с кончика языка уже было готово сорваться признание о результатах анализов. Но она сама еще не знала, как к этому относиться.

– Все в порядке. Просто я очень устала. Надо ехать домой и отдохнуть хорошенько.

– Я не верю. Наверное, что-нибудь не так.

– Верь мне, Шейн. Все хорошо. – И Мэрл направилась к освещенной стоянке.

Когда они подошли к ее машине, Шейн спросил:

– Как получилось, что Валерто узнала твой секрет? Что она с ним собирается делать?

Вопрос застал ее врасплох.

– Я не хотела бы вспоминать о ней сейчас. Напишет, скорее всего, статью о том, что значит вновь обрести ребенка после стольких лет.

Шейн помог ей сесть в машину.

– Раз уж все открылось, может, мы снова начнем встречаться?

Мэрл глубоко вздохнула.

– У меня такое предчувствие, что мы будем встречаться даже чаще, чем ты предполагаешь. Приходи ко мне завтра на ланч. Я хочу тебе кое-что рассказать.

Глава седьмая

Дорогая Мисс Мэри!

Недавно я узнала, что мои отец и мать поженились, когда моя мать была уже беременна мной. Мне кажется, что они не любят друг друга, потому что они все время ссорятся. Они винят друг друга в том, что у них так получилось вначале. Как вы думаете, им будет лучше, если я уйду из дома?

Несчастная.

Нет, моя милая девочка!

Твои родители не станут счастливее, если ты сбежишь из дома. Они ссорятся не из-за тебя. Причина их ссор – их собственные неурядицы. Всем станет легче, если вы будете откровенны друг с другом. Ты поможешь им понять тебя, рассказав о своих переживаниях. Ответь мне, я тревожусь о тебе.

Мисс Мэри.

На следующее утро Мэрл поджидала Шейна у окна в гостиной своего дома. Теплый ветерок доносил сладкий запах цветущих роз. В комнате было тихо и уютно, а душа Мэрл терзалась от переживаний. Она еще не знала, как рассказать все Шейну. Она покрылась холодным потом, когда показался его мотоцикл. Шейн съезжал с основной дороги на аллейку, ведущую к ее дому. Мэрл вышла встретить его.

– Привет, дорогая! – Он радостно улыбнулся, веселый, ничего не подозревающий, шагнул в прихожую, обнял ее.

Она доверчиво прижалась к нему. Ей было так хорошо с ним. Мэрл пришлось себя остановить.

– Давай без объятий. А то я не смогу ясно мыслить. Нам предстоит обсудить нечто очень важное.

Он отвел руки. Улыбка исчезла с его лица.

– Надеюсь, дела не так плохи, как ты сказала?

– К сожалению, нет. Идем!

Она проводила его в гостиную, сама присела на краешек софы. Мэрл с тревогой следила за тем, как он снял кожаный пиджак, повесил его на спинку стула. На его сине-зеленой с белым майке выделялась надпись: «Спаси Землю!» Он сел на другой край софы, вытянул раненую ногу.

– Ну, давай, начинай. Что тебя тревожит?

Она проглотила комок.

– Я беременна.

– Что ты сказала? – Он, не мигая, смотрел на нее. Потом нервно рассмеялся. – Ты шутишь?!

– Шейн Хэллоран, прекрати смеяться надо мной! – Она бросила в него диванную подушку. Он поймал ее.

– Так ты не шутишь?

Она склонила голову. Локоны завитых волос рассыпались по плечам. Шейн отложил подушку в сторону. Провел по волосам рукой, потер шею.

– Я не знаю, что сказать. Ты меня сразила.

– Да, как обухом по голове.

– Но, я думал, ты не можешь забеременеть!

– Не могу, в смысле, не могла. Никто прежде не мог найти причину. А сейчас доктор объяснил мне, что проблема была больше психологическая. Нам нужно что-то решать.

Шейн виновато улыбнулся.

– Прости за дурацкий смех. Когда ты сказала… Просто до меня не сразу дошло. – Он взглянул на нее серьезно. – Так ты давно об этом знаешь? Почему сразу не рассказала о своих подозрениях?

– Я ничего от тебя не скрывала. Узнала только тогда, когда получила результаты анализов, за день до свадьбы. Вчера я не стала ничего говорить, потому что не хотела испортить такой важный для Элен день. А еще потому, что сама не знала, как к этому относиться. Я и сейчас не знаю…

– Эта новость, как бомба. – Он откинулся на софе, устроился поудобнее. Вдруг на его лице появилась улыбка. – Знаешь, а ведь это чудесно!

– Чудесно? – Она задохнулась. – Если только… Если только… Есть десятки аргументов против того, что это чудесно, – сказала она печально. Мэрл встала, подошла к окну, из которого открывался вид на летнюю, всю в ярких цветах лужайку.

Шейн подошел к ней, оперся одним плечом о раму окна.

– Я думал, тебе всегда хотелось иметь детей.

В ее голосе прозвучало искреннее отчаяние:

– Конечно, хотелось. Больше всего на свете. Если бы это случилось в двадцать или в тридцать с небольшим, если хотя бы лет пять тому назад, я была бы счастлива. Но сейчас все по-другому. К тому же я не замужем. Рядом нет даже родителей, чтобы помочь. Конечно, не так, как они уже сделали это однажды. – Она грустно засмеялась: – Я не уверена, смогу ли я воспитать ребенка. Какая из меня мать? Я столько лет была Мисс Мэри, что давно превратилась во всеобщую тетушку. – Возбуждение окрасило ее бледные щеки. – А что станет с Мисс Мэри? Что случится с ней, когда все узнают, что я беременна. Боже! Как была счастлива Валери Валерто, когда выследила Элен! Представляю, как она обрадуется, когда увидит меня такой! – Она руками показала большой живот. – Я даже вижу заголовок, вот такими буквами: «МИСС МЭРИ СНОВА БЕРЕМЕННА! ОТ ТОГО ЖЕ МУЖЧИНЫ». Не сомневаюсь ни минуты – его сразу заметит мое начальство из журнала. Не говоря уже о родителях моих юных читательниц.

Шейн слушал ее, нахмурившись, покусывая нижнюю губу. И когда она остановилась, чтобы набрать воздуха, он сказал:

– Ты преувеличиваешь трудности.

Но она, не слушая его, продолжала:

– Не только работа беспокоит меня. Мне почти сорок. – Она обхватила себя руками. – Мои биологические часы вот-вот остановятся. Могут быть осложнения одно другого хуже.

Шейн взял ее за плечи, повернул лицом к себе, внимательно вгляделся в него.

– Дорогая, тебя пугает беременность? Не знаю, перенесу ли я, если с тобой что-нибудь случится!

– Нет, со мной все в порядке. Результаты каждого анализа подтверждают, что я вполне здорова.

– А мне кажется, ты выглядишь больной. Одни глаза остались.

Она тряхнула головой, поправила платиновые волосы, пытаясь скрыть свою бледность.

– Я так выгляжу, потому что чувствую себя больной уже четыре месяца. А после первого посещения врача стала плохо спать.

– Мэри, а почему ты мне не сказала, что плохо себя чувствуешь? Мы же часто разговаривали по телефону? – спросил он требовательно. От возмущения у него дрожал голос. – Я представления не имел о том, что ты нездорова, до самого званого обеда.

Она с обидой посмотрела на него, у нее задрожал подбородок.

– Я ничего не могла тебе рассказать о том, что со мной происходит. Вряд ли мы хорошо знаем друг друга!

Шейн был очень встревожен.

– Послушай, милая, я хочу, чтобы за тобой наблюдали лучшие врачи. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– У меня и так самый лучший доктор. Я всегда к нему обращаюсь и не хочу никакого другого. Меня беспокоит не мое здоровье, а моя беременность. Что мне делать?

– Что делать… что делать… Надо… – Шейн оборвал себя. Он понимал, что есть разные пути. Он глубоко вздохнул.

– Здесь больше, чем беременность, Мэри. Это наш ребенок! Какие могут быть варианты?

Ребенок. Мэрл запретила себе думать о нем. Она не могла позволить себе, чтобы маленькая невинная крошка появилась на свет, не имея настоящей полной семьи.

– Варианты те же самые, как и тогда, когда я была беременна Элен.

От всех тревог, душевной боли и страха она вдруг снова почувствовала себя испуганной шестнадцатилетней девочкой. Неужели снова придется пройти через все это? Нет! Это невозможно!

Она разрыдалась.

– Мэри, любимая! – Шейн обнял ее, прижал к себе, ласково погладил по спине. Мэрл заливала слезами слово «Землю» на его майке. – Мэри, не плачь! Не плачь так, тебе будет плохо!

Постепенно она стихла, лишь изредка подрагивала и всхлипывала. Мэрл прижалась лицом к его груди, где билось его сильное упрямое сердце.

– Как я боюсь! Вся жизнь моя рушится, я не знаю, что делать!

– Мэри, теперь ты не одна. – Он ласково погладил ее по голове. – Мы пройдем вместе через все это, дорогая. Все будет хорошо, я обещаю.

– Я хочу верить тебе, но… – Она прерывисто вздохнула.

– Никаких «но», милая! Мы все переживем вместе. Подожди, и ты сама увидишь, как у нас все будет замечательно. – Он поглаживал ее, как расстроенного ребенка, по спине. – Мэри, ты у меня сейчас, как маленькая испуганная птичка в руках. Что-то я не заметил, чтобы ты вчера что-нибудь брала в рот. Когда ты в последний раз ела нормальную здоровую пищу?

– Не помню. Меня от всего тошнит. Не знаю, как давно. Мне кажется, сто лет назад. – Слезы вновь покатились по ее лицу. – Я, наверное, выгляжу, как ведьма.

– Ты сейчас для меня самая красивая.

– Ты всегда так говоришь. А могу ли я тебе верить?

– Дорогая моя, разве имеет значение, как ты выглядишь? Я не обращаю на это внимания. – Он поцеловал слезы у нее на ресницах. – А теперь, вот что я тебе скажу. Ты идешь умываться и приводишь себя в порядок, а я на кухню – приготовить что-нибудь существенное поесть.

– Не смотри на меня, у меня глаза от слез опухли, – сказала Мэрл, входя на кухню. Она причесалась и подкрасилась. – Правда, я ужасно выгляжу?

– Хуже, чем старая швабра! – ответил Шейн. Мэрл щелкнула его по носу. Он расхохотался. – А всего минуту назад ты жаловалась, что я называю тебя красавицей.

В первый раз за последние месяцы она искренне засмеялась.

– Если ты научишься сдерживать себя, у нас совсем не будет проблем.

– Я уже держу себя в руках. Ты меня щелкнула по носу, а я не укусил тебя в ответ. Я не затеваю ссоры.

Она снова засмеялась.

– Это пока у меня рот закрыт.

В ответ он улыбнулся, проводил ее в столовую, отодвинул стул.

– Садись, чувствуй себя, как дома. Мэрл осторожно села на краешек стула.

В желудке все свернулось от одной мысли о еде.

– Не обижайся, если я ничего не буду есть.

– Поверь мне, – сказал он, расстилая скатерть и ставя на нее прибор, – в нашей семье всегда одна из женщин беременна, и даже если нет, то они все равно только об этом и говорят. У них я и научился нескольким приемам. – Он достал тост из тостера, разрезал его на четыре части, намазал джемом, положил на тарелку. – Ни чая, ни кофе, никакой другой жидкости, пока это не проглотишь. – Сам уселся напротив и, поглядывая в окно, сказал:

– Твой дом все еще стоит, не съехал с холма, это хорошо, – значит, мы тогда сделали славное укрепление из пластика. Обязательно до зимы надо сделать несколько террас и укрепить их столбами, чтобы не сползала земля. – Пока он вел этот разговор, Мэрл взяла ломтик тоста, прожевав его, проглотила. Потянулась за другим. – В чем преимущество плавучего дома – его как поставили, так он на воде и стоит, – рассуждал он. – Но, с другой стороны, он может дать течь, а это может привести к печальным сюрпризам. Зато, когда где-то бывает землетрясение, начинается самое интересное – толчки и качка. Хуже, если землетрясение происходит поблизости, например, на Аляске. Ну, а уж если начнется цунами, то ты сможешь обнаружить мой плавучий дом у себя на заднем дворе. Ты знаешь, когда последний раз был цунами, любопытные собрались на берегу посмотреть, высоки ли волны. Ну, не дураки ли?

Мэрл улыбалась, забыв о своих мучениях с едой, так долго изводивших ее. Она доела тост.

– Можно мне еще кусочек?

– Ваши желания – для меня закон! – Он встал и вышел на кухню. Кухня была такая же уютная и ухоженная, как все остальные комнаты. На стенах были развешаны медные котелки, в углу над мойкой висела полка, уставленная горшочками с фиалками разных цветов.

– Хочу сказать, что у тебя очень симпатичный дом, – продолжал он вести светскую беседу. – Мисс Мэри постаралась.

– Да, она молодец. Она в него вложила все свои деньги. – Мэрл нахмурилась. – До этого года у нее дела шли неплохо. Но я не знаю, как у нее сложится теперь.

– Дорогая! Давай не заводить разговор о том, что еще не произошло. Помни, ты не одна! – Шейн коснулся множества тем, пока Мэрл ела тост и пила яблочный сок. Он сел за стол напротив нее. – А теперь приступим вплотную к нашей проблеме. Во-первых, когда должен родиться ребенок?

Подбородок Мэрл дрогнул, как будто он обжег ее этим словом. В ее сознании не укладывалось, что у нее будет ребенок.

– Когда? Я не знаю… Мы же были вместе всего один раз, в конце марта. – Внезапно досадная мысль пришла ей в голову. Она посмотрела на него. – Шейн, пожалуйста, верь тому, что я сказала. Только с тобой я могла… – Она взяла его за руку.

– Мэри, я знаю, что это так. Это произошло потому, что мы созданы друг для друга. – Она с облегчением вздохнула, смущенно улыбаясь. – Но продолжим. Если считать с конца марта… – Он стал считать месяцы, загибая пальцы… – То выходит конец декабря. Значит, наш малыш будет маленьким Козерогом. Как тебе это?

– Козерог? – Она нахмурилась, ей не нравилось, что у ребенка появилось имя, – созвездие, под которым он должен родится. Так гораздо труднее. Ей легче думать просто о беременности.

Шейн отвернулся. Одна его рука лежала на спинке стула, другая на столе.

– Ну хорошо, поговорим о других вариантах. Что еще можно предложить?

Мэрл повернулась к открытому окну, она говорила так, как если бы была одна в комнате.

– Беременности четыре месяца, поэтому доктор сказал, что нужно срочно решать. Как можно быстрее, если я решусь делать… его.

Шейн резко повернулся, ударил рукой по столу.

– Ты серьезно думаешь об аборте?

– Я не знаю! – закричала в ответ Мэрл. Хотя мысль об аборте приводила ее в ужас, но тем не менее в ее возрасте это был реальный вариант. – Я не знаю, как правильно поступить.

Шейн сосредоточенно думал. Он поднял глаза на нее.

– Ты не прервешь беременность только потому, что тебе так удобнее?

Все чувства, которые она испытывала, свелись к одному – она была в гневе.

– Удобнее? Как я могу сделать это из-за своего эгоизма? Так вот, к вашему сведению: нет ничего печальнее, чем родить нежеланного ребенка!

– Но это желанный ребенок, – сказал он. – Я ведь тоже несу ответственность за принятие решения. У меня ведь тоже есть некоторые права. Если ты не хочешь ребенка, это не значит, что я его не хочу.

– Я никогда не говорила, что не хочу! – гневно воскликнула Мэрл. Она хотела ребенка больше всего на свете. Но надо быть дурой, чтобы завести ребенка, не имея уверенности в будущем. – Я должна проверить все варианты и выбрать самый лучший для ребенка и для меня тоже. Ради Бога, Шейн, подумай об этом!

Шейн вскинул голову.

– Я собираюсь остаться молодым и в шестьдесят лет. Нет у меня никакой растерянности оттого, что я буду единственным родителем. Почему бы тебе не родить ребенка и не отдать его мне?

– Если я тебя правильно поняла, ты предлагаешь мне только выносить ребенка, ручаюсь, ты по-другому бы запел, если бы тебе пришлось толстеть и дурнеть день ото дня. Интересно было бы послушать, как бы ты объяснял причину естественных недомоганий своим клиентам и коллегам!