Текст книги "Солдаты смерти"

Автор книги: Джо Шрайбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Как выяснилось, она тоже не смогла. После того как многие гуманитарные группы отказались принять её на работу из-за недостатка опыта, Захара решила пойти работать на Империю, на что семья неохотно, но соглашается. Ведь Империя – известная величина. Однако, узнав будущую должность Захары, родители онемели, чуть не упали в обморок и в ярости затопали ногами. Их дочь не будет работать на имперской барже-тюрьме! Такое бесчестие уже ни в какие ворота не лезет!

"И всё же вот я здесь", – подумала Захара, королева в своём маленьком королевстве, герцогиня пустых коек, госпожа постоянной боли в животе. Объект невольных страстных желаний сотни недовольных жизнью стражников и малоимущих штурмовиков. Раздатчик лекарств, поддерживающая жизнь в заключённых имперской баржи-тюрьмы "Чистилище", чтобы их навечно заточили в какую-то далёкую луну-тюрьму.

Ирония судьбы, конечно же, заключается в том, что через стандартную неделю, или когда там они доберутся до места назначения, она вернётся к родителям если не с протянутой рукой, то близко к тому. Мать фыркнет и усмехнётся, брат съязвит, а отец от всей души обнимет, и через некоторое время, достаточное для наказания, её вина будет считаться искуплённой и Захару примут обратно в круг семьи. А пребывание на борту баржи станет тем, чем они его считали всё это время – юношеским приключением, очаровательной историей для обедов с дипломатами: "Вы не поверите, чем наша дочка хотела заняться в юности..."

Ещё раз оглядев лазарет, Захара едва не задрожала от осознания неясности своей судьбы, но тут же отогнала это ощущение подальше. Однако, как и многие другие черты её характера, ощущение тревоги не уходило без боя.

Вместо этого в её памяти всплыл образ Вона Лонго – окровавленное лицо человека, пытающегося сказать ей что-то через дыхательный аппарат, сжимающего её руку обеими своими, умоляющего дать ему возможность в последний раз повидаться со своими детьми. Он действительно умолял её привести их к нему, чтобы поговорить наедине. Мгновением спустя над ней нависла угрожающая тёмная тень. Она обернулась и увидела Джарета Сарториса настолько близко, что почти уловила запах его кожи.

– Отдаёте последние почести, доктор? – молвил он тонкими, почти неподвижными губами.

Лонго умер в тот же день, и Захара Коди решила, что это будет её последний рейс на "Чистилище" и в рядах Империи вообще. Потом она свяжется с родителями и сообщит им, что возвращается домой. Захара не любила роскошную одежду и блестящие кристаллы, зато уж по ночам будет спать спокойно. А по вечерам будет обедать с высокомерными богачами и забудет обо всём, что произошло с Воном Лонго и Джаретом Сарторисом.

Тебе это действительно надо?

Захара помотала головой. В любом случае она всегда считала, что у неё полно времени на раздумья, пока баржа не доберётся до места назначения.

Полно времени принять окончательное решение.

Но сейчас двигатели остановились и стояли уже час.

– Эй, доктор, мы уже прибыли? – раздался с другого конца палаты голос заключённого.

В этот раз Захара не ответила.

Глава 5. Слово

Джарет Сарторис спускался по тянущейся вдоль помещений для стражи узкой лестнице, массируя на ходу виски. Голова болела – ничего нового, но в этот раз боль была какая-то странная. Лоб будто сжимало в тисках, как если бы во сне ему впрыснули слабый нейротоксический газ. Жирная отрыжка завтрака только всё усугубляла.

Он проснулся ещё до того, как его вызвали к начальнику тюрьмы. Отработав в третью смену прошлой ночью, он завалился в койку ранним утром и погрузился в беспокойное забытьё, но через два часа проснулся от резкой тишины. Мир будто слетел с оси вращения. Они опаздывали на семь стандартных дней. Тогда почему двигатели замолчали? Сарторис оделся, взял в буфете тёплый каф с горячей котлетой из бантового мяса и пошагал в вестибюль, где располагался кабинет начальника тюрьмы, надеясь доковылять туда на автопилоте.

Справа от него открылись двери турболифта. Три стражника: Везек, Остин и ещё какой-то розовощёкий новичок – вышли и пошли прямо за ним. Чтобы удобно разместиться в вестибюле, необходимо было идти гуськом. Сарторис не нарушил шага и даже не обернулся на них.

– Капитан, мы тут с ребятами... – начал было Остин, затем вежливо замолчал. – Ну, мы, понимаете, интересуемся, не могли бы вы пролить немного света на происходящее?

Сарторис помотал головой, не оборачиваясь.

– А что случилось?

– Я слышал, что оба двигателя взорвались, – встрял Везек. – Говорят, мы тут застряли где-то в Неизведанных Регионах и ждём буксир.

– Севшая на мель баржа с зэками точно возглавляет список приоритетов Империи, – Остин едва сдерживал смех.

– Проклятье! – выругался Везек. – Хочешь сказать, они оставят нас здесь дрейфовать?

– Спроси у новичка, – Остин ткнул пальцем в розовощёкого стражника, шагающего перед ним. – Эй, Армитаж, как думаешь: нас спасут? – он хихикнул, не дожидаясь ответа. – Он должен оценить драматизм. Это как раз по его артистической натуре, так, Армитаж?

Новобранец ничего не ответил, продолжая идти дальше.

– Эй, новичок, сколько ты сегодня утром вертелся перед зеркалом? Надеешься произвести впечатление на доктора Коди?

– Хватит! – зыркнул на них Сарторис. – Прекратить шум, ясно?

После этого до самого кабинета начальника тюрьмы никто не разговаривал.

* * *

Всё в кабинете Клота было сделано так, чтобы он казался больше своих размеров: светлые цвета, голо-фрески, колоссальных размеров прямоугольный иллюминатор, выходящий на испещрённую звёздами пустоту, но на Сарториса всё это оказывало до странности подавляющее воздействие. Немногим раньше он заметил выбитый воксел в углу пустынного пейзажа над письменным столом Клота – пропущенный стежок в цифровой ткани. С тех пор что-то в этой второсортной технологии казалось обманчивым, вот и сейчас ему казалось, что чувство открытости – мнимое.

– Начнём с плохих новостей, – произнёс Клот, стоя, как обычно, с руками за спиной и глядя в иллюминатор. – Двигатели сильно повреждены, вероятно, неремонтопригодны. Уверен, вам известно, что до места назначения ещё семь дней пути.

Один из стражников, вероятно, новичок, почти беззвучно простонал. Сарторис расслышал, так как стоял рядом.

– Однако, – продолжал начальник тюрьмы, – в этом есть и положительная сторона.

Клот повернулся к ним лицом. С первого взгляда его лицо обладало некой протокольной топорностью: кривая угловатая верхняя губа, глаза с серым ободком и сине-сизые мешки только что выбритых щёк. Но если некоторое время пообщаться с ним, то начинаешь замечать под этой расчётливо скроенной внешней оболочкой нечто мягкое – бесхребетное и податливое существо, исходящее дрожью и беспокойством из-за того, что его вытащили на свет.

– Навигационный компьютер опознал имперский корабль, – объявил Клот. – Звёздный разрушитель, в нашей же системе. Пока нам не удалось выйти на связь с ним, но у нас хватает мощности, чтобы подойти поближе.

Здесь он остановился, видимо, ожидая аплодисментов или вздохов облегчения, но Сарторис и другие продолжали молча на него смотреть.

– Разрушитель? – переспросил Остин. – И он не отвечает на наши позывные?

Клот ответил не сразу. Он коснулся подбородка, хорошенько потёр его – Сарторис уже тысячи раз видел этот напыщенный и недовольный жест и по-своему его ненавидел.

– Тут не всё так просто, – сказал начальник тюрьмы. – Если верить биосканерам, на борту всего горстка живых.

– Горстка – это сколько? – поинтересовался Везек.

– Человек десять или двенадцать.

– Десять или двенадцать? – Везек покачал головой. – Видимо, сканер неисправен. Одного экипажа на разрушителе должно быть тысяча человек, если не больше.

– Спасибо, – сухо поблагодарил Клот. – Мне знакомы имперские стандарты.

– Простите, сэр. Но тут или наше оборудование неисправно, или...

– Или там происходит нечто непонятное, – в первый раз подал голос Сарторис и сам удивился собственной хрипоте. – Нечто, чего нам совершенно не нужно.

Все оглянулись на него. Молчание показалось вечностью. Потом начальник тюрьмы откашлялся.

– О чём это вы, капитан?

– Вряд ли Империя бросит целый звёздный разрушитель посреди космоса без серьёзной причины.

– Он прав, – поддержал Остин. – Возможно...

– Исследование внутренней атмосферы не выявило наличия каких-либо известных токсинов или загрязнителей, – возразил Клот. – Конечно, всегда остаётся вероятность, что наши инструменты ошиблись с числом обитателей на борту. Мы считываем много переменных: электрическую активность мозга, пульс, движение. Любой из этих показателей может дать искажённую картину. В любом случае... – он улыбнулся: неубедительный розыгрыш, в котором должны были сработать невидимые нити и крюки с обеих сторон рта. – Самое главное, что мы можем снять оборудование для ремонта наших двигателей и лечь на курс, пока совсем не выбились из графика. Поэтому я отправлю разведгруппу: капитана Сарториса и рядовых Остина, Везека и Армитажа вместе с инженерами-механиками, чтобы они посмотрели, что можно снять. Стыковка в течение часа. Вопросы?

Вопросов не было. Клот отпустил всех, как обычно, просто повернувшись к ним спиной. Сарторис уже хотел уйти вместе со всеми, но начальник тюрьмы окликнул его.

– Капитан.

Замерев в дверях, Сарторис глубоко вздохнул. Головная боль ушла ещё глубже, застучала ещё сильнее, как разросшееся зубное воспаление в одной из передних пазух. Дверь закрылась за его спиной. В пространстве комнаты, которое резко сжалось, осталось только двое.

– Я не совершаю ошибки, направляя вас вместе со всеми?

– Простите, сэр?

– Сэр, – на лице Клота опять заиграла улыбка, бледная тень предыдущей. – Давно я не слышал от вас этого слова, капитан.

– Мы не особо видимся в последнее время.

– Мне хорошо известно, что этот рейс вам особенно... неприятен, – сказал Клот.

Сарторис стал истово молиться про себя, чтобы начальник тюрьмы не стал опять тереть подбородок. В противном случае капитан уже не был так уверен, что не поддастся страстному желанию двинуть ему прямо по напыщенной и недовольной физиономии.

– После произошедшего две недели назад я ждал вашего прошения об отставке, но оно пришло от доктора Коди.

– Почему?

– Она видела, как вы хладнокровно убили заключённого.

– Её слово против моего.

– Ваши устаревшие методики допроса больше не подходят, капитан. Империя расходует на вас намного больше, чем получает отдачи.

– При всём уважении, сэр, Лонго был никто, воришка...

– Этого мы больше никогда не узнаем, не так ли?

Сарторис чувствовал, что кулаки сжимаются сами, а ногти уже режут ладони, пронизывая кожу острейшей болью.

– То есть вы не хотите, чтобы я участвовал в разведгруппе, господин начальник тюрьмы? Главное – скажите.

– Напротив. Считайте, что этим заданием вам дана возможность искупить свою вину если не передо мной, то перед Империей, которой мы оба многим обязаны. Это понятно?

– Да, сэр.

Клот развернулся и внимательно посмотрел на него, будто искал признаки сарказма или издёвки. За десятилетия службы Джарет Сарторис побывал в самых разных концах галактики и жил в условиях, каких не пожелаешь и самому лютому врагу. Он мог заснуть в таких местах и совершить такие неописуемые поступки, что готов был распродать себя на органы, лишь бы забыть. Простое "да, сэр" на этом фоне звучало не хуже, чем всё остальное.

– Значит, вам всё ясно? – спросил Клот.

– Предельно, – ответил Сарторис.

Клот церемонно повернулся к нему спиной. Кабинет начальника тюрьмы был намного больше любого другого помещения на барже, но для Сарториса и этого было мало. Когда его обдуло прохладным воздухом из коридора, он понял, что форма в подмышках полностью пропотела.

Глава 6. Мёртвые мальчики

– Будешь туда пялиться, – сказал Кейл, – обязательно покажется какая-нибудь мерзость.

– Уже показалась.

Триг сидел на привычном месте в камере и смотрел сквозь прутья. В камере напротив двое заключённых-родианцев, которые сидели здесь ещё до того, как они с Кейлом и отцом прибыли на баржу, стояли у решётки и смотрели злобными взглядами. Иногда они что-то бормотали друг другу на непонятном Тригу языке, тыкали в него с братом пальцами и издавали шум, похожий на смех.

В данный же момент они просто смотрели.

Прошло почти два часа с тех пор, как на барже объявили режим строжайшей изоляции. Триг уже не помнил, когда всё произошло. Это первое, что у тебя забирает Империя вместе со свободой – чувство времени. Оно тебе уже не понадобится. Поэтому Триг ориентировался по ощущениям тела, когда пора есть, спать или тренироваться.

Сейчас оно говорило, что нужно бояться.

Шум из коридора был громче, чем можно было ожидать. Стоя у самых прутьев, Триг различал отдельные голоса пленников, рычащих на общегалактическом и тысяче других языков. Они требовали объяснить, почему баржа остановилась и когда вновь отправится в путь. Из-за отклонения от обычного распорядка у всех кружилась голова и возникало беспокойство. Кто-то требовал воды, другие – еды, третьи кричали и лопотали, истерично и невнятно смеясь. Откуда-то слышался зычный грудной рык – видимо, это был вуки, подумал Триг, хотя по большей части те из них, кого он видел на борту, держалась спокойно, если их не злить. Кто-то стучал металлическим предметом по стенкам своей камеры – ровное и постоянное бум-бум-бум. Наверное, если долго слушать, можно сойти с ума, подумал Триг.

– Всё! Хватит! – раздался голос стражника. – Ещё кто высунется – угодит прямо в карцер!

Повисла тишина, кто-то зевнул... а затем истерично захохотал. Затем – ещё кто-то, за ним – дикий гортанный крик, и весь уровень оказался погребён под лавиной шума громче прежнего. Триг закрыл уши руками и снова повернулся к коридору. А потом удивлённо отпрянул назад.

– Уэмбли, ты меня напугал.

– Два мёртвых мальчика, – сказал рядовой Уэмбли с искренним сожалением. – А ведь вы мне нравились. Приличные ребята, чего не скажешь о большей части содержащегося здесь отребья, но...

Стражник вздохнул. Это был толстяк уже далеко за пятьдесят с обвисшим лицом, венами на носу и глубокими морщинами под водянистыми глазами. Эти глаза были созданы для слёз, рот – для смеха, а плечи – для изъявления равнодушия. Уэмбли был ходячим чудом навязчивого самовыражения.

– Мне вас точно будет не хватать.

– О чём это ты? – склонил голову Кейл.

Раздался щелчок, и синтетический голос зажужжал откуда-то из-за головы Уэмбли.

– Разве вы не слышали? Ор Мисс назначил награду в десять тысяч кредитов за ваши головы.

Триг глянул на стоящего за спиной Уэмбли дроида BLX. По какой-то непонятной причине рабочий дроид усыновил стражника и всюду следовал за ним по пятам. По какой-то столь же туманной причине Уэмбли это ему разрешал. Будучи одним из старших офицеров на "Чистилище", он по уставу должен был держать при себе дроида-ассистента, хотя Триг не знал ни одного стражника, включая капитана Сарториса, который бы терпел такую компанию.

– Десять тысяч? – переспросил Кейл со своей койки. – А они у него есть?

– Не говорите, что удивлены, – лицо Уэмбли исказилось от боли, и он скрестил руки на огромном животе, будто у него возникло расстройство желудка от их запирательств. – Вы изуродовали ему половину лица. Чего вы ожидали?

– Не лучшую половину, – Кейл хлопнулся на свою койку со сдавленным стоном. – Сейчас он наверняка выглядит даже красивее.

– Весьма в этом сомневаюсь, – встрял BLX. – По своему опыту...

Уэмбли прервал дроида без размышлений:

– Красивее, значит? Не забудьте ему это сказать, когда его подручные переломят вам шеи.

Он глянул через коридор на родианцев, уставившихся сквозь прутья. Триг вдруг понял, почему они так внимательно смотрят. Видимо, прикидывают, как потратят десять тысяч кредитов.

– Эй, Уэмбли, ты же стражник, – напомнил он. – Разве ты не должен нас охранять?

– Неплохо придумано, детка, не забудь записать. Если вы не заметили, в нашей должностной инструкции не значится не давать разным противоправным элементам друг друга мочить. Начальник тюрьмы считает, что так мы только спасаем Империю от лишних проблем, – он махнул пухлой рукой на уровень снаружи камеры. – Что касается остальных твоих "коллег", едва отменят режим изоляции, считай, сезон охоты на вас открыт.

– И ты ничего не можешь с этим поделать? – спросил Триг.

– Эй, я же вас предупредил, не так ли?

– Да, предупредил, – отозвался BLX. – И не без риска для своего благополучия. Если капитан Сарторис узнает...

– Слушай, – сказал Уэмбли уже другим, чуть ли не виноватым голосом, – сейчас у меня другие заботы. Мы отправляем группу на звёздный разрушитель. Начальник тюрьмы ничего не рассказывает, но...

– Подожди-ка, – прервал его Кейл. – Звёздный разрушитель?

– Навигационный компьютер обнаружил брошенный дрейфующий корабль. Мы только что состыковались. Клот посылает группу за запчастями. Если они не найдут что-нибудь для починки двигателей, кто знает, сколько нам ещё тут сидеть.

– Кстати, сэр, – опять встрял BLX, – если не ошибаюсь, этим вечером мне нужно принять масляную ванну, если вы обойдётесь без меня час-другой. Если нет, я мог бы...

– Иди, – сухо ответил Уэмбли и повернулся к Кейлу и Тригу. – Слушайте, мне нужно смываться. Сделайте одолжение – не высовывайтесь, ладно? Я сделаю всё, чтобы вы остались живы, пока мы не доберёмся до места.

– Спасибо, – кивнул Кейл, в этот раз – с искренней благодарностью. – Я знаю, ты здорово рисковал уже тем, что пришёл повидать нас. Мы это ценим. Так, Триг?

– Что? – Триг поднял голову. – А... да... правильно.

Стражник покачал головой и опять обратился к Кейлу.

– Ты уж пригляди за ним, ладно?

– Всенепременно.

Уэмбли поджал губы.

– Зайду к тебе за очередной порцией хамства, когда соскучусь по такому обращению. Если ты, конечно, до этого доживёшь, в чём очень сомневаюсь.

Он развернулся и пошёл вразвалочку, напевая что-то про себя – мужчина с широкой костью, чьё необъятное тело по-своему взаимодействовало с вращательными процессами вселенной. Дроид BLX послушно последовал за ним. Когда стражник и дроид скрылись за углом, Триг опять перевёл взгляд на камеру напротив.

Родианцы продолжали пялиться на него через коридор.

Глава 7. Разрушитель

Сарторис провёл остальных по лестнице с административного уровня через станцию пилотирования баржи к стыковочной шахте. Шахта представляла собой цилиндрический рукав, внутри которого было трудно дышать, особенно сейчас, когда вокруг капитана стояло ещё девять человек: Остин, Везек, Армитаж, четверо инженеров-механиков и пара штурмовиков, ввалившихся в закрывавшиеся двери кабины, как к себе домой.

Клот направил штурмовиков в последний момент, приказав им присоединиться к поисковой группе прямо перед отлётом. "Интересно, из-за чего начальник тюрьмы так быстро передумал?" – недоумевал Сарторис. Если на борту разрушителя есть что-то действительно опасное, вряд ли два штурмовика спасут положение.

"Да откуда там взяться какой-то опасности?" – утешил себя Сарторис. Он бросил эту мысль подобно камешку в глубокий колодец своего подсознания и стал дожидаться булька. Продолжающаяся тишина не особо успокаивала.

Трубный лифт уносил их вверх, и Сарторис смотрел, как на лицах мужчин мелькали отсветы зелёных ламп. Он пытался отыскать в них отражения собственных мыслей, но эти лица выражали лишь тупое безразличие, и изредка – покорность в качестве весьма утончённого психического состояния. Сарторис подумал, что надо быть благодарным за то, что стражники выполняют приказы, а не обсуждают их. Он работал в прошлом с обоими типажами и всегда предпочитал первый, во всяком случае, до нынешнего момента, когда что-то в его душе было бы не против небольшой перепалки относительно целей их задания.

Как легко было предсказать, первым нарушил молчание Остин.

– Капитан, как вы думаете, что здесь могло такого произойти, что на борту осталось всего десять выживших?

– Начальник тюрьмы говорит, что заражения не обнаружено, – поддакнул Везек. – Может, у нас приборы барахлят?

– Почему они не выходят на связь?

– Может, наши средства связи тоже барахлят, как и биосканнеры?

– Вряд ли, – помотал головой Грили, один из инженеров. – Связь в порядке. Сканнеры тоже. Исключено, – он поднял взгляд. – Это корабль-призрак, вот и всё.

– Что? – удивился Остин.

– Брошенный корабль. Ну, вы знаете... все люди спешно бегут, бросают корабль. Империя не любит это признавать, но такое бывает.

– Тогда где же экипаж?

– Эвакуирован, – предположил Грили. – Или... – он облизал губы и пожал плечами. – Кто знает?

– Прекрасно, – вздохнул Везек. – Этот разрушитель не летает, а мы собираемся снимать оттуда запчасти. Как это похоже на Клота, – он перевёл взгляд на Сарториса. – Есть план действий получше, капитан, или будем действовать по обстоятельствам?

– Когда прибудем туда, разделимся на две группы по пять человек, – сказал Сарторис. – Везек, к тебе обращаюсь. Ты, я и Остин пойдём с Грили... – он ткнул пальцем в одного из инженеров, – и Бландингсом. Остальные: Армитаж, Квотермасс, Файбс – остаётесь со штурмовиками. Через час встречаемся в стыковочной шахте.

– Может, один из нас пойдёт с вами? – предложил один из штурмовиков.

– Это ещё зачем?

Штурмовик махнул бластерной винтовкой.

– На всякий случай.

Сарторис ощутил на себе взгляды Везека и Остина, ждущих его ответа.

– Думаю, мы будем в порядке, – сказал он. – Оставайтесь с группой Армитажа и докладывайте, если что обнаружите.

– А что мы должны искать? – спросил Остин.

– Я загрузил в ваши дата-линки списки запчастей и подробные планы разрушителя с техническими уровнями. Глупо напоминать, но корабль достаточно большой. Постоянно находимся на связи по комлинкам. Не хочу потом посылать дополнительные поисковые группы за своими поисковыми группами. Понятно?

Платформа остановилась на достаточном расстоянии, чтобы люк над ними успел открыться с еле слышным шипением гидравлических механизмов. После высадки пассажиров лифт прошёл ещё немного вверх и остановился у посадочного дока.

* * *

Сначала все молчали.

Сарторис думал, что готов к размерам корабля, но после двух месяцев на борту "Чистилища" он был буквально ошеломлён тем, что предстало перед ним. Он ещё ни разу не был на разрушителях, хотя видел небольшие имперские боевые корабли и думал, что этот будет такой же, только крупнее. Но вышло по-другому. Разрушитель размерами был похож целую планету.

Стыковочная шахта привела их в основной ангар корабля, напоминающий собор из дюрастали. Сводчатый потолок и панельные стены устремлялись вверх и наружу, создавая ощущение бескрайнего пространства. Сарторис посмотрел туда, где в еле заметной точке эти плоскости исчезали, и вдруг понял, что это меньше десятой доли общей длины разрушителя – всех тысячи шестисот метров. Забывать это число нельзя, иначе всё время пребывания на корабле придётся мысленно сражаться с его необъятностью.

Капитан сделал глубокий вдох. Холодный воздух отдавал металлической пылью и стерильными, будто из подарочной коробки, длинноцепочечными полимерами. Сарторис выдохнул. На человека, испытывающего ужас перед замкнутым пространством, пребывание здесь оказывает тонизирующее действие. Но вместо облегчения он испытал лишь новые разновидности паники в своём животе – в этот раз, как реакцию на бесконечный, ничем не заполненный простор. Как глупо! Он простонал. Боязнь замкнутого пространства в один присест сменилась синдромом танцпола, совершенно не давая времени почувствовать разницу.

– Э-э... капитан?

Сарторис даже не оглянулся.

– Что такое, Остин?

– При всём уважении, сэр, чтобы всё здесь осмотреть, одного часа не хватит.

– Придерживайтесь плана. Начнём с одного часа, а там посмотрим. Докладывайте, если увидите что-то необычное.

– Да весь этот проклятый корабль можно назвать необычным, – пробормотал Остин, а один из инженеров (кажется, Грили) резко хохотнул.

– Хватит. Пора приниматься за работу. Мы теряем время.

– Секундочку, капитан, – Везек указал в противоположном направлении. – Что это такое? Вон там.

Сарторис посмотрел ему через плечо и увидел несколько небольших кораблей, предназначенных для наступления и десантирования.

– Корабли, – ответил Сарторис. – Похоже на ДИС-истребители.

– Да, но они совсем не похожи на ДИС-ы, шеф.

Сарторис присмотрелся и понял, что Везек прав. Там стояли ДИС-ы и ещё четыре или пять кораблей: фрахтовики дальнего радиуса действия, транспортные челноки и ещё нечто, напоминающее видоизменённый кореллийский корвет.

– Это захваченные вражеские корабли, – Сарторис скрывал неуверенность под нетерпением. – Кто знает... – он глянул на Грили. – На них есть нужные нам запчасти?

– Вряд ли.

– Тогда... – он запнулся.

Они все увидели это разом. Что-то двигалось по доку позади ДИС-ов, тень выступала вперёд, надвигаясь по палубе прямо на них. Сарторис почувствовал, что позади него солдаты выхватили бластеры.

– Что это было? – прошептал Остин.

– В посадочном доке живых не обнаружено, – голос Грили дрожал. – Я не...

– Стойте, – Сарторис поднял руку, не оглядываясь на них. – Ждите здесь.

Он шагнул вперёд, ещё глубже погрузившись в тишину и склонив голову, чтобы лучше оглядеть едва освещённый ангар. Сердце бешено колотилось – он чувствовал пульсацию в шее и запястьях. Сарторис попытался сглотнуть, но горло отказалось подчиниться. С равным успехом можно было попытаться проглотить горсть песка. Только неимоверным усилием воли он заставил себя не кашлять.

Стоя неподвижно, Сарторис прищурился на передвигающиеся в тени позади ДИС-истребителей силуэты. Их было несколько, как он понял, – сутулых, с плоскими угловатыми конечностями, знакомым жужжанием сервоприводов, сопровождавшим постоянные движения вверх и вниз.

– Капитан, – промямлил один из стражников позади него, – это же...

Сарторис выдохнул и набрал в грудь свежего воздуха.

– Двойные погрузчики, – закончил он. – Всё ещё выполняют свои задания.

Пока он говорил, один из дроидов CLL вышел на свет, со скукой посмотрел на них некоторое время, а потом развернулся и пошагал к возвышающейся позади стопке коробок. "Так он и переставляет всё время коробки из одного угла ангара в другой", – подумал Сарторис.

Он услышал, как кто-то из его группы вздохнул и нервно засмеялся. Сарторис даже не стал выяснять кто. Слишком нелегко признавать, что сам испытал облегчение.

– Ладно, и так времени много потеряли, – сказал он. – Двигаемся!

* * *

На дальнем краю ангара они нашли ховеркрафт – стандартную модель, неуклюжую посудину с сервомеханическими захватами спереди и сзади, предназначенную для транспортировки капсул с горючим, но когда все забрались на неё, она опустилась на пол. Пара удивлённых дроидов MSE вынырнули снизу, взволнованно заверещали и пропали в темноте.

– Перегруз, – разочарованно сказал Везек. – Видимо, придётся идти на своих двух.

Сначала всё было хорошо. Чтобы добраться до нижних технических уровней, пришлось пройти несколько широких и тихих коридоров в самой середине разрушителя, а потом они добрались до похожих на пещеры хранилищ под основным генератором.

– Очень странное место, – пробормотал Остин. Его голос пронёсся эхом по длинному туннелю. – И что же тут произошло?

– Кто знает, – отозвался Везек. – Но чем быстрее мы отсюда уберёмся, тем мне будет легче.

– Это я уже слышал.

– Я вот что тебе скажу: не хотел бы я стоять рядом с Лордом Вейдером, когда он узнает о брошенном корабле. Как думаешь, сколько стоит построить ещё один разрушитель?

– Намного больше, чем мы с тобой за всю жизнь получаем, – фыркнул Остин.

– Я рассказывал тебе, что однажды видел его своими глазами?

– Кого? Вейдера?

Везек кивнул.

– На мой корабль должна была приехать проверка. Вдруг у командира сыграло очко. Он вызвал всех на лётную палубу и заставил отдраить её до блеска. Помню, мы построились в ангаре, а его корабль как раз приземлялся. Вот тут он и вышел.

– А какой он?

Везек задумался.

– Высокий.

– Правда?

– И когда смотришь на него, что-то такое чувствуешь. Как будто... не знаю... Холод внутри, – Везек вздрогнул. – Прямо как здесь.

– Ладно, – одёрнул их Сарторис. – Хватит болтать.

Требование замолчать было излишним. Когда группа оказалась посредине корабля, все разговоры иссякли. Люди замолчали, погрузившись каждый в свои мрачные раздумья.

* * *

Сарторис находился на одном из нижних технических уровней, когда понял, что никак не может привыкнуть к этому месту.

Они с Везеком слонялись по одному из вспомогательных коридоров, а инженеры сражались с силовой подстанцией в попытке открыть люк. Он слышал, как они там подбирают запчасти и кидают их друг другу. Второй стражник, Остин, пошёл бродить по смежным помещениям, разглагольствуя о том, что они так здесь навечно застрянут, и Сарторис был вынужден с ним согласиться.

Пустота на разрушителе лишала ориентации и одновременно действовала на нервы. Чтобы добраться сюда, они прошли уже почти километр по широким пустым проходам, за каждым углом ожидая увидеть выживших, которые бы с радостью раскрыли им свои объятия. Но пока им попадались только всевозможные дроиды-мыши, дроиды-уборщики, дроиды-техники и установщики, каждый из которых нёсся по своим делам как ни в чём не бывало. Одного из дроидов, протоколиста 3ПО, чуть не подстрелили, когда тот прошёл перед солдатами с поднятыми руками, бормоча что-то бессмысленное.

Сарторис вспоминал слова инженера Грили о кораблях-призраках. Хотя питание было включено, свет и панели управления работали, не было видно никого из экипажа и десяти тысяч солдат – только безмолвие, неподвижность и пустота, тихо скрипевшие вокруг них во мраке космоса.

– Нашли что-нибудь нужное? – спросил Сарторис.

Его голос эхом прокатился по вестибюлю. Инженеры не ответили. Он глянул на Везека.

– Ты когда последний раз говорил со второй группой?

– Давно.

– Вызови их на связь. Я хочу поскорее отсюда уйти.

Второй стражник кивнул и нажал на комлинк.

– Армитаж, это Везек. Приём!

Ответа не было, только шум помех.

– Армитаж, это рядовой Везек. Слышишь меня? Где вы все?

Оба подождали – слишком долго, как показалось Сарторису. Армитаж всё же ответил, но его голос то и дело пропадал:

– ...медсанчасть... квадрант семнадца...

– Армитаж, я не понял. Повтори.

– ...в... вуаре ...

Остальное потонуло в пенистой волне белого шума. Везек покачал головой и посмотрел на Сарториса.

– В разрушителе откуда-то идут помехи.

Капитан кивнул, подошёл к переборке рядом с люком и стукнул кулаком.

– Грили, долго ещё?

Он вытянул шею, остановился и пригляделся.

Инженеры пропали.

Если не считать кучку запчастей и перевёрнутые коробки, разбросанные по всему полу, в комнате было совершенно пусто. Или так казалось. Сарторис почувствовал, как в левой подмышке опять вспотело. В помещении было слишком тепло, молекулы воздуха слишком плотно прижимались друг к другу.