Текст книги "Ночи без сна"

Автор книги: Джо Беверли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 11

Кон сбежал из Крэг-Уайверна.

Под официальным предлогом проверки состояния поместья и знакомства с арендаторами он, прихватив с собой молодого Джонни Уайта, сбежал в нормальный мир, о существовании которого легко забыть, если живешь, отгороженный от него крепостными стенами Крэг-Уайверна.

Проехав верхом около часа, он понемногу успокоился, наблюдая нормальное течение повседневной жизни в этой части Девона. Снова его поразила странная тишина и отсутствие людей, кроме стариков и детишек. Но постепенно вокруг становилось многолюднее, причем люди были настроены доброжелательно и, кажется, были рады поговорить с новым графом. И все они были контрабандистами, участвовавшими в операции прошлой ночью.

Воспользовавшись гостеприимством хозяев одного коттеджа, он пообедал с ними, поговорил о проблемах земледелия – как будто еда на их столе была выращена их собственными руками.

И повсюду он чувствовал невысказанный вопрос: как он относится к контрабанде? И он, не отвечая прямо, как мог, дал ответ на этот вопрос: он не намерен что-либо менять.

Это было чистой правдой. Любая попытка внезапного изменения ситуации была бы гибельной. Однако его долг заключался в том, чтобы в конечном счете прекратить деятельность фритрейдеров и подготовить местных жителей к такому неизбежному изменению ситуации.

Он упомянул о военных катерах, патрулировавших теперь побережье, а также о многочисленных армейских офицерах и других людях, жаждущих найти работу в мирное время. Когда одна пожилая женщина выразила радость по поводу того, что война кончилась, он напомнил, что следует радоваться и тому, что правительству теперь потребуется меньше денег и оно сможет снизить чудовищные пошлины на такие продукты, как, например, чай.

Она всей душой согласилась с ним, показав тем самым, что простой народ не понимает последствий этого: понизятся налоги – понизятся и цены, и заниматься контрабандой будет невыгодно. Никто не захочет рисковать и работать за десятипроцентную прибыль.

Работы по воспитанию этих людей непочатый край, для этого потребовалась бы целая жизнь, но он не хотел тратить на них свою жизнь. То, что попроще, он переложит на плечи своего управляющего, хотя для этого потребуется либо предоставить этому Карслейку более широкие полномочия, либо нанять ему в помощь дворецкого. Но это дело может подождать, пока он сам не оценит, что за человек брат Сьюзен. Он смутно помнил озорного парнишку с белозубой улыбкой.

Силы небесные! Но не может же он все здесь оставить в руках Сьюзен и ее братца!

Кажется, его владения в хорошем состоянии: земля давала урожаи, скот был здоровый и ухоженный. Даже не очень погожее лето не имело серьезных последствий для этих мест. Коттеджи и фермы находились в хорошем состоянии и, как видно, регулярно ремонтировались, люди, судя по всему, хорошо питались. Здесь в Черч-Уайверне была даже школа, которой управляла супруга викария с помощью мисс Амелии Карслейк. Его пригласили полюбоваться большой классной комнатой со скамейками, грифельными досками, глобусом и хорошо укомплектованной библиотекой.

Все это, несомненно, было оплачено за счет контрабанды, но если налицо процветание, то какая разница, из каких денег оно финансируется?

Он перекинулся несколькими словами с викарием, который с радостью согласился помочь привести в порядок личную библиотеку графа.

– Уж не интересуетесь ли вы сами черной магией, мистер Рафлстоу?

– Надо познать своего врага, милорд, – сказал викарий, но, судя по блеску в его глазах, его интерес объяснялся простым человеческим любопытством.

Викарий показался ему человеком прямым и здравомыслящим, поэтому Кон спросил:

– Скажите, как правильно поступить с черепом, мистер Рафлстоу?

– С чем, милорд? – удивился викарий.

– В комнате графа есть два человеческих черепа, которые, на мой взгляд, имеют не слишком давнее происхождение. Не было ли в округе случаев нарушения целостности могил?

– Упаси, Господь! Насколько мне известно, таких случаев не было. Здесь неподалеку есть участки древних захоронений. Все это весьма интересно, милорд. Но может, отложим решение этого вопроса до тех пор, когда я осмотрю эти черепа? До завтра, например?

«Еще один труженик-энтузиаст», – подумал Кон.

– Как вам будет угодно, сэр.

Он нашел Джонни за партой в классной комнате, прилежно разбирающим слова по азбуке. Еще до того как Кон ушел с военной службы, как раз накануне Ватерлоо, Джонни жил в сиротском приюте в Лондоне. И учиться ему почти не пришлось. Подумав, что надо будет организовать для него уроки чтения, Кон оторвал его от азбуки и повел с собой дальше.

Когда часы на городской площади пробили четыре, он повернул коней в обратный путь. Сегодня ему так же не хотелось возвращаться в Крэг-Уайверн, как и прошлой ночью. Но у него не было выбора: он исполнял свой долг.

Оставив коней и Джонни в конюшне, Кон направился к дому. Перед аркой он замешкался: ноги не желали вести его в Крэг-Уайверн.

Ему хотелось пройтись по вересковой поляне…

Горько рассмеявшись, он понял, что ему хочется встретить там своего друга, с которым можно шлепать по лужам, оставленным приливом в пещерах, валяться на солнце и говорить, говорить, говорить…

Он взял себя в руки, расправил плечи и, войдя под арку, направился в дом.

Он пересек огромный холл, где шаги отдавались эхом, понимая, что ждет встречи со Сьюзен – и настороженно, и с нетерпением. Она не появилась, но, может быть, она все еще была в офисе с Рейсом.

Однако, открыв дверь офиса, он обнаружил, что там находится с Рейсом некто другой. Со стула, стоявшего возле письменного стола, ему навстречу поднялся молодой человек.

Наверняка это был не кто иной, как брат Сьюзен. Они были очень похожи между собой, но если она выглядела как ангел эпохи Возрождения, то он казался воином той же эпохи.

– Вы мистер Карслейк? – спросил Кон.

– Так точно, милорд, – поклонившись, ответил мужчина.

Он был высокий, сильный, с военной выправкой, которую Кон сразу же отметил. Все встало на свои места. Это и есть Капитан Дрейк. А как же иначе? Он ведь сын Мэла Клиста. Кон едва удержался от улыбки. Нет, Сьюзен наверняка не была любовницей нового местного лидера. С другой стороны, подумал он, приходя в себя, она по уши увязла в делах контрабандистов.

– Итак, – спросил он, обращаясь к Рейсу, – как идут дела в моем поместье?

– Очень хорошо, милорд. Конечно, как и повсюду, окончание войны и общее падение цен сказались на хозяйстве,..

Кон придвинул к себе стул, стоявший у стены, и сел, чтобы остальные тоже могли сесть и продолжать разговор сидя.

Судя по всему, Карслейк везет на плечах две работы, но с работой управляющего он, кажется, справляется отлично. Если уж Рейс не раскопал никаких сомнительных мест в бухгалтерских записях, то, значит, их нет вообще. Кон задал несколько вопросов и получил на них разумные ответы. Когда Карслейку были нужны какие-нибудь цифры, он точно знал, где их найти.

Некоторое время спустя Кон поднял руку:

– Достаточно. Кажется, все в порядке, и де Вер все это изложит в простейшей форме, чтобы было понятно мне. Вы останетесь обедать, Карслейк?

Тот немного помедлил, потом ответил:

– С удовольствием, милорд. Но известно ли вам, что моя сестра служит у вас экономкой?

– Это что-нибудь меняет?

– Некоторым может показаться, что это создает неудобства.

Кон понял, что молодой человек не одобряет пребывание Сьюзен в этом доме и осторожно предупреждает об этом. Это напомнило ему поведение Мэла Клиста несколько лет тому назад.

Тогда предупреждение обернулось бедой. Чем может обернуться оно на сей раз?

– В таком случае я приглашу ее отобедать с нами, Карслейк, – сказал Кон. – Ее не назовешь обычной экономкой. К тому же она заверила меня, что работа кухарки не входит в ее обязанности. – Он был уверен, что Сьюзен такой поворот событий не понравится. Но так она по крайней мере не сможет прятаться от него, если это входит в ее намерения. – Почему бы вам не передать ей мое приглашение?

Карслейк поднялся на ноги.

– Эго приглашение, милорд, или приказ?

– Я человек военный, Карслейк, и если отдаю команду, то любому сразу ясно, что это приказание.

Когда Карслейк вышел, Кон обернулся к Рейсу и приподнял бровь.

– Честный, компетентный, внимательный и, несомненно, пригоден для работы более высокого уровня. Не понимаю, зачем он держится за эту работу, – охарактеризовал Дэвида Рейс.

Кон вздохнул:

– Контрабанда, Рейс. Всему виной контрабанда.

– Неужели она привлекательна для молодого человека с такими способностями?

– Самая азартная игра, а он капитан команды. Я в этом уверен. Как-никак он сын прежнего главаря. – Заметив удивленный взгляд Рейса, он пояснил: – Сьюзен Карслейк и ее брат являются незаконнорожденными детьми Мельхиседека Клиста, хозяина таверны и бывшего Капитана Дрейка…

– Капитана Дрейка?

– Так в здешних местах называют главаря контрабандистов.

– Но ведь они из семьи мелкопоместного дворянина?

– Их матерью была мисс Изабелла Карслейк.

– Черт побери! И они так и не поженились?

– Они не придавали этому значения. Их дети воспитывались в помещичьем доме родственниками матери. Фамилия Карслейк служит надежным прикрытием, потому что все думают, будто Капитаном Дрейком должен быть непременно Клист. Офицер таможенной службы здесь человек новый. Возможно, что он пока даже не подозревает, что Дэвид – не родной сын Карслейков.

– А что случилось с предыдущим таможенным офицером? Кон усмехнулся:

– Ты, кажется, начинаешь постигать специфику этих мест. Однажды ночью он упал со скалы. Поговаривали, что его будто бы сбросили. Но слухи распускает, наверное, конкурирующая банда, которая всеми силами пытается усложнить жизнь новому Капитану Дрейку.

– Я думаю, это усложнит жизнь каждого из них, если только новый таможенный офицер не окажется тупицей в отличие от проницательного прежнего офицера.

– Ты думаешь… А вот многие контрабандисты частенько не думают. Лейтенант Перч был весьма покладистым человеком средних лет. Тогда как новый лейтенант Гиффорд молод, умен и честолюбив.

– Что за идиоты! – Рейс взглянул на Кона. – Карслейку не нравится, что его сестра служит у тебя экономкой. Странно, что он ей разрешил это.

– Ты считаешь, что женщине можно что-то разрешать или не разрешать?

– Похоже, ты нашел для меня еще одно развлечение? – сказал Рейс, аккуратно складывая бумаги. – Будет или не будет леди присутствовать на ужине? Если будет, то станет ли она по-прежнему прятаться под своей серой оболочкой? А потом с волнением наблюдать за захватывающей игрой с тремя игроками… Знает ли ее великолепный братец о прошлом?

– О каком прошлом? – спросил Кон с наигранным недоумением, но все было бесполезно.

Рейс усмехнулся:

– Угасло ли у леди желание? А у лорда? Откроют ли они друг другу свои сердца? Или им не позволят это сделать? Спектакль не хуже, чем в лондонском музыкальном театре «Друри-Лейн»!

Кон бросился на него, Рейс увернулся, хохоча, как озорной бесенок.

* * *

Сьюзен проверяла, как готовятся блюда к обеду, и выбирала вина. Поскольку в Крэг-Уайверне не было дворецкого, эту работу обычно выполнял камердинер графа, а коль скоро ей приходилось нередко обедать с графом, она кое-чему научилась и ориентировалась в винных погребах. Сьюзен надеялась, что выбрала подходящие вина. Все они были французские. И разумеется, все получены контрабандой, но она надеялась, что Кон не затронет в разговоре эту тему.

Почувствовав, как сзади ее кто-то обнял, она чуть не уронила бутылку. На мгновение ей показалось, что это Кон. Оглянувшись, она увидела брата.

– Что ты себе позволяешь? – сердито воскликнула она.

– Пугаю тебя.

Она поставила бутылку.

– Ты только этим и занимаешься. Ну как, выдержал испытание?

– Конечно. Я очень хороший управляющий поместьем, а работы здесь мало. Для графства владения не очень велики.

– А сейчас что ты делаешь?

– Исполняю роль курьера. Тебе приказано отобедать с повелителем.

Она страшно встревожилась:

– Одной?

Он приподнял брови:

– Разумеется, нет. Он тебе докучает?

– Нет. – Она попыталась сказать так, чтобы он ей поверил, что было сделать совсем не трудно, потому что он действительно ей не докучал.

– Я должна обедать с графом и мистером де Вером? – спросила она, пытаясь угадать, что кроется под этим приказанием.

– И со мной. Извини, дорогая, если это тебе не по душе. Возможно, я сам виноват в этом, потому что сказал, что может показаться не вполне удобным обедать с графом, когда моя сестра прислуживает за столом. Ну, полно тебе, крепись! Ведь ты иногда обедала со старым графом и со мной.

– Знаю, но когда я работала секретарем, я носила обычную одежду… – Она жестом указала на свое серое одеяние.

– У тебя наверняка найдется здесь что-нибудь более подходящее.

Надеть хорошенькое платьице ради Кона? При этой мысли ей стало и тревожно и радостно одновременно. Приглашение было равносильно приказу. А возможно, даже было вызовом.

Что ж, надо набраться храбрости. Кон видел ее только в школьных платьицах, в мужском костюме и в серой униформе экономки. Пора напомнить ему, что она леди.

– У меня действительно есть здесь парочка нарядных платьев, – с улыбкой сказала она. – Я их принесла сюда для того, чтобы их не надевала Амелия.

– Но она на шесть дюймов ниже тебя ростом!

– Зато остальные размеры у нас одинаковые. Она подшивает подол, но платье после этого не выглядит так, как следует.

– Неужели ты не можешь запретить ей?

– Разве это возможно, если платья там, а я здесь? Вот я и принесла сюда самые любимые платья, чтобы сохранить их. – Она улыбнулась. – А остальные может надевать, если захочет.

Она взглянула на него:

– Ты мне поможешь перелить вина из бутылок в графины и отнести в столовую?

– Заставь его нанять дворецкого, – сказал он с довольно заносчивым видом, и она не в первый раз заметила, насколько привычно он чувствует себя в роли джентльмена. Почему у нее так не получается?

Он занялся порученной работой, а Сьюзен направилась в свою комнату, позвав по дороге Аду на помощь.

Помощь горничной ей была нужна, чтобы зашнуровать новый модный корсет. С повседневными корсетами она отлично справлялась сама, тогда как новый зашнуровывался сзади. Как только корсет был надет и поддерживал грудь на должной высоте, Ада помогла ей надеть муслиновое платье цвета слоновой кости.

С годами платье претерпело ряд изменений, но по-прежнему оставалось ее любимым. Верхний слой, вышитый белым с едва заметным добавлением золотисто-коричневого, надевался на нижнюю юбку, которая недавно была отделана великолепным зубчатым вандейковским кружевом – естественно, контрабандным. Для кружевной отделки ей пришлось отрезать от нижней юбки восемь дюймов, и в результате неожиданно получилось, что верхний слой таинственно колыхался вокруг щиколоток.

Может быть, платье было слишком вызывающим? Откровенным? Единственной альтернативой было платье из темно-розового шелка, но оно было слишком величественным для такого случая. Посылать в помещичий дом за платьем из льняного батиста персикового цвета было поздно, хотя оно очень хорошо подошло бы для неофициального обеда…

Нет, для этого нет времени…

Она поправила декольте. Оно открывало значительную часть бюста, приподнятого корсетом. Всего несколько месяцев тому назад она надевала это платье и декольте ее не смущало – но тогда ей не приходилось представать в нем перед Коном.

Пока Ада застегивала перламутровые пуговки, Сьюзен пыталась побороть охватившие ее панику и возбуждение. Платье ей шло, и она это знала.

Оно станет подходящими доспехами в предстоящей битве.

Интересно, чувствовал ли Кон нечто подобное перед боем – страх и жажду ринуться в бой одновременно?

Но какую цель она преследует? Ее цель проста: отыскать золото и уехать. Но одновременно вырисовывалась и другая цель.

Она не могла вернуть того, что было между ними много лет тому назад, тем более что Кон нашел счастье с другой женщиной. Но она не хотела покидать Крэг-Уайверн и эти места, не попытавшись узнать получше, каким человеком он стал. И ей хотелось залечить его раны, потому что многие из них нанесла ему она сама. Разве нельзя просто протянуть руку и помочь другу?

Посмотрев на себя в зеркало, она скорчила гримасу. Какие бы благородные мысли ни витали в ее голове, она хотела предстать перед ним в наилучшем виде, показать ему, что она стала женщиной, способной привлекать мужчин.

Привлекать мужчин?

Черт возьми, она была именно в этом платье шесть лет тому назад, когда позволила лорду Райвенгему соблазнить себя! Тогда у платья была застежка под горлышко и кружевной отделки не было, а была отделка из золотых ленточек. Но на ней было именно это платье.

На следующий день, когда он повез ее прокатиться в одно не слишком людное местечко, на ней было розовое платье из хлопчатобумажной ткани, но в день накануне бала в Бате она была именно в этом платье.

Какая это была глупость!

Ада наконец застегнула все пуговки и занялась ее прической. А на Сьюзен нахлынули воспоминания.

Она была в Бате с тетей и кузинами. Тетушке врачи порекомендовали съездить на воды, и она взяла с собой своих старших девочек, как она всегда их называла. Сесилия, которой был двадцать один год, именно в Бате встретила своего мужа. Двадцатилетняя Сьюзен решила воспользоваться этим случаем, чтобы изгнать из воспоминаний и из сердца Кона Сомер-форда.

То, что произошло, не было ни страшно, ни неприятно. Лорд Райвенгем был на несколько лет старше, женат и имел репутацию завзятого распутника. Он обладал большим опытом. И даже принес губку, смоченную в уксусе, и рассказал, как ею воспользоваться.

Когда они покидали комнату, где все произошло, он спросил:

– Получила то, что хотела, малышка?

Она вспыхнула, но, взглянув в его циничные глаза, ответила:

– Да, благодарю вас. Он рассмеялся:

– Не думаю, что я когда-нибудь узнаю, что привело тебя сюда сегодня, но надеюсь, что ты найдешь мужчину, которого захочешь удержать дольше, чем на один вечер.

Она ему, в сущности, не солгала. Она хотела стереть Кона из своей памяти, со своей кожи, но ей это не удалось. Однако она пополнила знания, причем не только о том, как предотвратить беременность.

То, что происходит между мужчиной и женщиной, может быть просто близостью, но не всегда бывает только так. То, что произошло между ней и Коном, было и больше, и меньше этого. Все было совсем по-другому, потому что были затронуты чувства. Не близость породила чувства, а чувства послужили причиной того, что произошло.

Ее кузины, Сесилия и Амелия, как и большинство молодых женщин, которых она знала, не считали проблемой влюбиться в красивого джентльмена или отважного офицера. И так же легко могли разлюбить их.

По этой причине она заставила себя влюбиться в капитана Лаваля, главным достоинством которого был великолепный гусарский мундир. Однако когда она позволила ему заняться с ней любовью – торопливо, суетливо и в высшей степени примитивно – в беседке загородной виллы его полковника, она поняла, что ее использовали – без намека на какие-либо чувства, без нежности и даже без одобрения.

Она поняла, что ее использовали как удобную возможность удовлетворить физиологическую потребность, как трофей. Сьюзен ушла от него с гордо поднятой головой, но в ужасе от мысли, что он, возможно, будет хвастать победой перед своими приятелями и что она ступила на путь, который может привести ее к полному краху.

Хорошо, что Кон по крайней мере не гусар. Сьюзен цеплялась за эту мысль, хотя это не имело никакого значения.

Эпизод с Лавалем никак не отразился на тайнах ее сердца, но изменил ее поведение. Сьюзен поняла, что жизнь невозможно направить по своему усмотрению, но ее можно прожить с честью, не изменяя ее течения.

Сначала она была так зла на капитана Лаваля, что желала ему погибнуть в первом же бою, но потом злость прошла, и она даже обрадовалась, увидев в газете сообщение о том, что он получил повышение и стал майором. Она лишь молила Бога, чтобы их дороги не пересеклись снова и чтобы он сохранил тот эпизод в тайне.

Ада стала сооружать высокую прическу, и Сьюзен поправила низко вырезанный лиф платья. Хорошо еще, что она не надевала это платье, когда была с Лавалем. Он задрал тогда подол ее розового платья, отделанного бутончиками. Вскоре после этого она облила перед платья черносмородиновым сиропом, так что все равно пришлось его выбросить.

Ада соорудила наконец прическу и стала закалывать ее шпильками. Сьюзен поморщилась. Ада не была горничной, а миссис Горленд ей просить не хотелось– разворчится, скажет, что не может и на минуту отойти от плиты. Однако в этом платье Сьюзен не могла сама привести в порядок волосы. Мода существенно ограничивала движения женщин, хотя модные узкие пиджаки и остроугольные высокие воротнички, которые предписывалось носить мужчинам, тоже создавали проблемы.

Только не для Кона, хотя, возможно, для светских раутов он одевался по-другому.

В качестве последнего штриха к прическе Ада добавила изящное бандо, украшенное золотисто-коричневой лентой и крошечными розовыми бутончиками. Сьюзен поблагодарила ее и отправила продолжать свою работу, потом надела жемчужные серьги и ожерелье.

Жемчуг она получила в подарок от отца Она совсем забыла об этом. Он прислал ей подарок как раз накануне отъезда в Бат. Дэвид на свое совершеннолетие получил в подарок красивый набор пистолетов.

Она прикоснулась к большой жемчужине, висевшей в центре, вспомнив слова Дэвида, сказанные о Мэле. Ей стало горько, что из-за своей матери она так и не попыталась поближе познакомиться с отцом. Может, он умышленно держался в сторонке, надеясь, что в семье родственников их матери им будет лучше.

Но почему все-таки он не женился на леди Бел? Их союз все равно был бы скандальным, но все-таки лучше, если он освящен церковью. Может быть, он просто хотел, чтобы его дети росли Карслейками, а не Клистами?

Она вздохнула, стараясь больше не думать об этом. Поздно. Прошлого не вернешь, оно затвердело, как камень, и надо научиться жить с сознанием того, что ничего не изменишь.

Она встала, обула шелковые туфельки без задников, которые отлично подходили к этому платью, поставила на стул ногу, чтобы застегнуть золотую пряжку, и снова подумала о том, заметит ли Кон, как красиво смотрятся ее щиколотки в кружевном обрамлении.

Или ему будет безразлично?

Она натянула длинные перчатки, накинула на плечи газовый шарф и снова оглядела себя в зеркале.

Элегантная и достойная, как положено леди. Совсем не похожа на экономку или на девчонку, прыгающую по скалам. Однако короткие нежные завитки уже выбились из строгой прически и обрамляли ее лицо. Она хотела снова подколоть их шпилькой, но не смогла. Мгновение спустя она решила, что это даже идет ей – создается этакий эффект бесшабашности…

Будь что будет. Она даже решила пойти еще дальше.

Достав из шкафа баночку румян, она чуть усилила цвет губ и самую малость подпудрила щеки. Вот вам! Рассмеявшись, она вспомнила о воинственных племенах Африки и Америки, которые перед боем раскрашивали лица. Предполагалось, что это должно напугать врага.

Она надеялась, что у ее «дракона» от этого душа уйдет в пятки.