Текст книги "Нежеланный брак"
Автор книги: Джо Беверли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– А что говорит об этом ваш сын?
– Он со мной согласен. А вы, в свою очередь, предоставите ему те же свободы.
– А каковы его убеждения, если они у него есть? – язвительно поинтересовалась она.
– Об этом вы сами его спросите, – пожал плечами герцог. – Думаю, у вас найдется немало тем для обсуждения долгими вечерами в кругу семьи, но подозреваю, что его убеждения ограничиваются способностью восхищаться красивыми женскими ножками, разбираться в марках вин и святой верой в то, что свобода дана аристократии затем, чтобы делать все, что взбредет в голову.
Это было краткое описание худшего типа светского повесы, который она всегда презирала.
– Вы хотите выдать меня замуж за чудовище!
– Вовсе нет. Я прочу вам в мужья самого знатного, самого красивого и самого обаятельного жениха Англии.
Бет закрыла лицо руками. Он, должно быть, считает, что его предложение обрадует ее. Разнузданный фат!
– Если вы испытываете ко мне хоть какое-то чувство, умоляю вас, оставьте меня в покое, – взмолилась она. – Я счастлива здесь.
– Мне искренне жаль, моя дорогая, – ласково произнес герцог. – Но у меня нет выбора. А счастье, как известно, состояние временное. Когда у вас родится ребенок, вы сможете жить отдельно от мужа. Он возражать не станет, я уверен.
От этого заявления Бет похолодела. Где же хваленый идеал брака Мэри Вулстонкрофт, который основывается на высоких моральных принципах, взаимном уважении и дружбе?
– И мне придется отдаться этому человеку и носить под сердцем его детей, – с горечью проговорила она.
– К несчастью, это именно так, – кивнул герцог. – Для достижения цели не существует иного способа. Должен заметить, однако, – не сочтите меня неделикатным, – что искушенность маркиза в этих делах, возможно, сделает для вас общение с ним не таким уж неприятным.
Искушенность? Бет поежилась. И это все, что можно положить на чашу весов в противовес порядочности и уважению? Бет чувствовала, как покраснели ее щеки, но больше не собиралась прятать глаза.
– У меня ведь нет выбора, не так ли? И вам не совестно так со мной поступать?
Он не ответил, хотя, похоже, ее слова смутили его.
– Интересно, что скажет обо всем этом тетя Эмма? – добавила она безнадежно.
– Я полагаю, вам следует притвориться, что вы согласны. Если вы расскажете ей о том, что мне пришлось оказать на вас давление, она будет вынуждена отказаться от вашей жертвы. Тогда я найду другое оружие, только и всего.
– Что я должна делать? – спросила Бет, смирившись с поражением, и поднялась с кресла. Ноги ее не слушались. Герцог тоже встал и принялся натягивать перчатки.
– Я пришлю сюда Ардена, и вы познакомитесь. Затем – таковым будет общественное мнение – он безумно влюбится в вас и увезет в свой дом. По прошествии короткого, требуемого приличиями времени вы поженитесь.
– Я должна буду жить в вашем доме? – Бет еще не успела оправиться от первого удара, как на нее обрушился еще один. – А что подумает ваша жена?
– Она будет рада, – ответил герцог. – Она очень скучает по своим дочерям. Мы все цивилизованные люди, и если станем доброжелательно относиться друг к другу, от этого никому не будет вреда.
– Вздор! – заявила Бет, гордо приподняв подбородок.
* * *
Перемена, происшедшая с мисс Армитидж в последующие несколько недель, никого не оставила равнодушным. Если раньше она слыла образцом терпения и самообладания, то теперь то и дело срывалась, покрикивала на учениц и часто появлялась в классе с покрасневшими от слез глазами.
Если бы не ежедневное ухудшение политической обстановки во Франции, тетя Эмма наверняка замучила бы Бет бесконечными вопросами и советами. Бет невольно подумала, что ей есть за что благодарить Корсиканца. И все же известие о том, что Наполеон снова в Париже, внушало ей глубокий страх. Он имел наглость предложить европейским странам подписать мирный договор, чтобы тем самым вынудить их признать его правителем Франции. Однако прежние времена прошли, и теперь европейские страны объединились против узурпатора.
Воодушевление Бет по этому поводу, однако, пропало без следа, когда однажды ее снова вызвали в гостиную посреди урока. Теперь она не сомневалась, что причина этого вызова связана с ее проблемами.
Как и прежде, весть о том, что мисс Армитидж просят пожаловать в Желтую гостиную, принесла Кларисса. Бет вытерла внезапно повлажневшие ладони о передник и повернулась к двери.
– Мисс Армитидж, могу я поговорить с вами? – услышала она голос Клариссы и остановилась.
– Не сейчас, дорогая, – ответила Бет и поспешно покинула класс.
Она не стала задерживаться у большого зеркала. В конце концов, она не красавица, и если предстанет сейчас перед маркизом Арденом в самом неблагоприятном виде, то, может быть, он сам от нее откажется. Он как-никак мужчина и дворянин, на него не может распространяться власть герцога так же, как и на нее.
С этими мыслями Бет смело вошла в гостиную.
На этот раз мисс Маллори отсутствовала, но зато здесь был мужчина. Маркиз Арден.
Бет почувствовала, что теряет самоуверенность, которая, казалось, утекает в пол сквозь подметки туфель. Маркиз вовсе не был похож на разнузданного щеголя. Напротив, обладал всем, что так пугало ее в мужчинах, – высоким ростом, физической силой и надменным взглядом. Она заметила, как при виде ее в его глазах промелькнуло отвращение, но он немедленно спрятал его под безупречной галантностью, и хотя она надеялась произвести на него именно такое впечатление, уверенности ей это не прибавило.
– Мисс Армитидж, – сдержанно поклонился он.
– Милорд маркиз. – Она присела в реверансе, изо всех сил стараясь не уступать ему в надменности.
Они с минуту молча разглядывали друг друга, и наконец Бет заговорила:
– Прошу вас садиться, милорд.
Для себя она выбрала стул как можно дальше от посетителя.
Выйти замуж за такого человека? Да это просто смешно. Бет с трудом сдержалась, чтобы не фыркнуть.
Всем своим обликом он напоминал греческих богов, это впечатление подчеркивали его длинные светлые локоны. Глаза цвета чистого, ярко-голубого летнего неба казались странными на мужском лице. Он был выше ее на целую голову и вдвое шире в плечах. Бет выросла в исключительно женском окружении и всегда страдала из-за своего маленького роста.
Люсьен недоумевал. Ну кто поверит в то, что он мог безумно влюбиться в такую замухрышку? Уродиной ее не назовешь – черты лица у нее правильные, и фигура, скрытая под унылым платьем и скромным передником, должно быть, недурна, – но в ней нет ничего необычного. Он вздохнул. Выбора у него все равно не было.
Бет уловила этот тяжелый вздох и поджала губы. У нее пропало всякое желание попытаться завести светскую беседу.
– Идите сюда, – приказал маркиз и поднялся с кресла.
– Простите? – Она изумленно подняла на него глаза.
– Идите сюда. Я хочу разглядеть вас на свету.
– Подите к черту! – громко и отчетливо отчеканила она и с удовольствием заметила, как маркиз от неожиданности моргнул. Через мгновение его красивые губы смягчила улыбка.
– Мы с вами оба попали в переплет, согласны?
Бет немного расслабилась в надежде, что это останется им незамеченным.
– Затруднительное положение, в котором мы оказались, – затея вашей семьи, милорд, и способ его разрешения направлен к ее выгоде.
– Значит, для себя вы не видите в этом никакой выгоды, мисс Армитидж? – Он изучал ее самым циничным образом.
– Решительно никакой!
Он снова сел в кресло, на губах его остался след недавней усмешки.
– Разве в жизни нет ничего, что вы хотели бы иметь и чего у вас нет? – снисходительно поинтересовался он с видом человека, который привык покупать все, в том числе и людей.
– Свобода, – ответила Бет и тем самым заставила его перестать ухмыляться.
– Никто из нас не может быть полностью свободным, – тихо произнес он. – Мы должны пожениться, мисс Армитидж. Это неизбежно. Я, со своей стороны, обещаю относиться к вам насколько возможно деликатно. Можете мне верить.
Она отдала должное его добрым намерениям, но ей совсем не понравилось, что он чувствовал себя господином, обещающим не обращаться плохо со своим вассалом.
– Мне этого недостаточно, – вздохнула она, успев со времени визита герцога хорошенько все обдумать. – Я хочу получать собственный доход. Я не намерена зависеть от ваших капризов.
– Отец уже позаботился об этом, мисс Армитидж. – Его взгляд стал жестким. – Но к сожалению, договор вступит в силу лишь после того, как вы родите мне двух сыновей.
Бет опустила голову. При всей смелости требований у нее не было реальной возможности настоять на их исполнении, и они оба это понимали. К тому же этот разговор о детях испугал ее. Бет, к несчастью, была достаточно наслышана о механизме воспроизведения потомства. Но в этот момент ей захотелось ничего об этом не знать.
Маркиз подошел к камину и уставился на огонь.
– Разве в этом есть какой-нибудь смысл? – пробурчал он себе под нос.
На миг у Бет зародилась искра надежды, что он готов отказаться от плана отца, но тут маркиз повернулся к ней:
– Мисс Армитидж, не окажете ли вы мне честь стать моей женой?
Бет тоже поднялась и с трудом проглотила комок, подступивший к горлу. Она отдавала себе отчет в том, что дальнейшие мольбы бессмысленны и не приведут ни к чему хорошему. Если семейство де Во захочет разрезать ее на кусочки и подать к обеду на блюде, она не сможет этому воспрепятствовать.
– Полагаю, я должна это сделать.
Маркиз достал из кармана кольцо. Он должен был надеть его ей на палец, но Бет протянула ему правую руку ладонью вверх, и он просто положил в нее огромный бриллиант в окружении изумрудов, судя по всему, старинной работы. Возможно, фамильная реликвия. Она сама надела кольцо. Оно выглядело громоздким и неуместным в данной ситуации.
– Что теперь? – спросила она, стараясь лишний раз не смотреть на символ их теперешних уз. Она вдруг подумала, что маркиз захочет получить от нее традиционный поцелуй, и испуганно взглянула на него. Однако эта мысль ему и в голову не пришла.
– Не вижу смысла откладывать это дело. Пойдемте, я отвезу вас в Белкрейвен.
– Завтра. Мне нужно собраться.
– Не нужно брать с собой много вещей, – поморщился он, неодобрительно оглядывая ее платье. – Мы купим вам новый гардероб.
– Благодарю, лорд Арден, но я предпочитаю собственные наряды, – с достоинством ответила она. – Ваш отец сказал, что я должна всего лишь выйти за вас замуж, жить в вашем доме и родить вам детей. Он ничего не говорил о том, что я должна к тому же ублажать ваш вкус.
– Как угодно, мисс Армитидж, – поджав губы, пробурчал он.
Бет присела в реверансе, держа спину нарочито прямой.
Он отвесил ей подчеркнуто куртуазный поклон и вышел из комнаты.
Глава 4
На следующий день Бет очень волновалась, ожидая прихода маркиза, и это волнение усугублялось беспокойством мисс Маллори.
– Ты вполне уверена в том, что делаешь, Бет? Подумай еще раз. Вдали от этих стен с тобой может стрястись что угодно.
– Пожалуйста, не волнуйтесь, тетя Эмма. – Бет постаралась ободрить улыбкой женщину, которая заменила ей мать. – В потайном кармане я зашила двадцать гиней – те, что вы мне подарили. Если что-нибудь пойдет не так, я смогу вернуться в родное гнездо.
– Лучше бы тебе не уезжать, Бет. Маркиз очень неприятный человек. Я сразу это поняла. Как ты все это вынесешь?
– Я надеюсь, он лучше, чем мы о нем думаем, – улыбнулась Бет, крепко обнимая мисс Маллори. И не так уж она была не права. Маркиз хоть и был прославленным повесой, тем не менее тонко ощущал неловкость их ситуации и не пытался ухаживать за ней, изображая фальшивую влюбленность.
Наконец подали экипаж, и Бет снова оценила его тактичность, когда маркиз вскочил на лошадь, предоставив ей возможность путешествовать в одиночестве.
Помахав на прощание мисс Маллори и нескольким старшим ученицам, Бет откинулась на шелковые подушки и поставила ноги на резную скамеечку. Мягкий шерстяной плед лежал тут же на случай, если ей станет холодно; можно было задернуть бархатные шторки и оказаться в полной изоляции от мира. Она приказала самой себе не поддаваться очарованию этих роскошных безделушек, но не могла не ощутить разницу между этой поездкой и теми, которые она совершала прежде в наемном дилижансе.
Она выглянула в окошко, чтобы в последний раз взглянуть на провожающих, и как только экипаж тронулся, вдруг осознала, что среди них была Кларисса Грейстоун и глаза у нее были заплаканы. Бет нравилась эта девочка, и они иногда беседовали, но она даже не предполагала, что Клариссу так расстроит ее отъезд.
И тут она вспомнила о том, что Кларисса хотела о чем-то поговорить с ней накануне. Но теперь было слишком поздно, и оставалось лишь пожалеть, что у нее не нашлось для нее времени. Совсем недавно брата девочки забрали в армию, и похоже, она сильно тосковала по нему.
Она строго напомнила себе, что в тот момент, когда над их страной нависла тень войны, она просто не имеет права испытывать жалость к себе. Если Наполеона не остановят, множество чьих-то отцов, сыновей и братьев окажутся покалеченными или убитыми, и на фоне этой трагедии завидный, хотя и лишенный любви брак покажется ничтожным пустяком.
Бет знала, что в Белкрейвен-Парк они приедут лишь к вечеру, и чтобы чем-то себя занять, достала прощальный подарок мисс Маллори – «Самообладание», роман Мэри Брайтон. Она не сомневалась, что в нем изложены исключительно правильные принципы. Хотя Мэри Вулстонкрофт не жаловала беллетристику, мисс Маллори считала разумным снисходительное отношение к интересу, который старшие девочки проявляют к романам, однако оставляла за собой право выбора книг. Она попросила Бет сообщить ей свое мнение о романе как можно скорее.
К тому времени, когда они остановились, чтобы сменить лошадей, Лаура Монтревиль отказала своему страстному поклоннику по восхитительной причине – он попытался соблазнить ее, прежде чем прибегнул к более хитроумной уловке, предложив стать его женой.
К моменту второй остановки красавец полковник убедил Лауру дать ему два года на то, чтобы исправиться, а героиня стала понемногу выводить Бет из себя. Если она не любит этого человека, то незачем давать ему повод надеяться. Если же Лаура его любит – а судя по всему, так и есть, – то глупо требовать, чтобы он отказался от внешних проявлений чувства к ней по той причине, что пылкие страсти якобы мостят дорогу в ад.
Мэри Вулстонкрофт ратовала за искреннее выражение чувств и мыслей, что находило живой отклик в открытой душе Бет и соответствовало ее природному темпераменту.
Бет задумалась над тем, что стала бы делать Лаура, окажись она на ее месте, и решила, что при явном недостатке у нее здравого смысла она, скорее всего, оказалась бы во власти смертельного недуга и вскоре умерла. Так маркиз и его отец получили бы по заслугам, подумала Бет, мрачно улыбнувшись, и их коварный план был бы разрушен. К несчастью, ей такой исход событий не сулил ничего хорошего. Бет решила, что из таких, как она, героини не получаются. Наверное, у нее другой образ мышления.
Она разработала свой план, гораздо лучший, чем покорное угасание. Очевидно, маркиз тоже не в восторге от отцовской затеи. Если она будет держаться вызывающе и выглядеть непривлекательно, он, несомненно, решит, что супружеские узы на всю оставшуюся жизнь с такой женщиной – слишком высокая цена за чистокровного наследника. Что же касается вызывающего поведения и неприглядного облика, то с этим она справится легко.
Лошадей меняли часто и с молниеносной быстротой, но во время остановки в Чиппинг-Нортон маркиз распахнул дверцу экипажа.
– Мы ненадолго задержимся здесь, – объявил он. – Уверен, вы не откажетесь перекусить. – После нескольких часов верховой езды его светлые локоны спутались, а в глазах появилась усталость. – Надеюсь, путешествие не кажется вам слишком утомительным? – Он улыбнулся ей открыто и дружелюбно.
Спускаясь по ступенькам, Бет с трудом подавила желание ответить ему в том же тоне. Обычно она не любила выглядеть неблагодарной, но жизнерадостность маркиза никак не вязалась с ее внутренним состоянием.
– Разве это возможно, милорд? – холодно процедила она. – Ведь все устроено по высшему разряду!
– Боюсь, если вы все время будете выглядеть недовольной, меня это начнет утомлять, мисс Армитидж, – ответил он, и улыбка стерлась с его лица.
Они подошли к двери гостиницы, и хозяин выбежал им навстречу, чтобы с поклоном проводить высоких гостей в отведенные им комнаты. Бет струсила. Никогда в жизни с ней так не обращались.
Лорд Арден, напротив, казалось, не заметил присутствия хозяина.
– И если вы не будете делать никаких попыток отзывчиво реагировать на мои чувства, я не вижу причины отзываться на ваши.
Потрясение вернуло ее к размышлениям о главной проблеме, и она молча взглянула на своего будущего супруга.
– Мир? – спросил он.
– Мне никогда не будет позволено говорить то, что я думаю? – Такой поворот событий ее вовсе не устраивал.
– Это зависит, я полагаю, от того, захотите ли вы, чтобы я тоже говорил то, что думаю.
Досадуя на назойливого хозяина, который что-то бормотал и все время кланялся, Бет устремилась в отдельный кабинет, на ходу обдумывая слова маркиза. Когда они остались одни, она бросила ему вызов:
– А почему я не должна хотеть, чтобы вы высказывали то, что у вас на уме? Я не боюсь правды.
– Хорошо. – Он снял плащ для верховой езды и бросил его на спинку стула. – Я нахожу вас непривлекательной, а всю эту затею – отвратительной. Ну, вам теперь легче?
– Поскольку я и так это знала, для меня мало что изменилось, – холодно ответила она. Однако это было не так. Его неприязнь к ней, которую она сама провоцировала, почему-то задела ее за живое. Но если он считает затею отца отвратительной, то ради чего терпеливо сносит эту двусмысленную ситуацию?
Он прислонился к каминной полке и смотрел на нее, как на незваного гостя, навязчивого и дурно воспитанного.
– Теперь вслух произнесено то, что прежде было обойдено деликатным молчанием, – проговорил он. – Сказанное слово начинает жить своей жизнью, мисс Армитидж, и вернуть его обратно не удастся. Однако, руководствуясь здравым смыслом, я готов притворяться, если вы согласны сыграть со мной в эту игру.
– Притворяться – в чем?
– В том, что я всем доволен.
– Я не могу. – Стиснув руки, она отвернулась. В тишине раздалось позвякивание, затем глухой звук его шагов, приближающихся к ней.
– Держите, Элизабет, – устало произнес он.
Она обернулась, взяла из его рук бокал вина и сделала осторожный глоток. В заведении мисс Маллори это считалось редкой привилегией, что и побудило ее решительно отвергнуть перемирие, каковое обозначалось таким образом. Бет заставила себя взглянуть прямо в его полные презрительного высокомерия глаза:
– Я не давала вам разрешения называть меня по имени, сэр.
Подбородок высоко приподнят, пронзительный немигающий взгляд.
– Прошу вас запомнить, лорд Арден, – продолжала она. – Это дело, которое для вашей жизни всего лишь досадная помеха, полностью уничтожило мою. Меня оторвали от дома, лишили друзей, любимого дела и обрекли на существование, которое вряд ли доставит мне удовольствие. – Она резко отставила бокал. – Так что, боюсь, мне потребуется чуть больше времени, чем вам, чтобы научиться притворяться довольной.
– Меня обычно не считают непривлекательным, мисс Армитидж. – Его глаза угрожающе сверкнули.
– Так же как и бабуина в его собственном стаде, – не задумываясь о последствиях, парировала она.
Ответный выпад взбешенного маркиза был предупрежден появлением слуг с обедом. Маркиз круто развернулся и отошел к дальнему окну, где и дождался, пока накроют на стол. Когда хозяин гостиницы подобострастно пригласил их отведать свои лучшие блюда, маркиз и Бет подошли к столу с разных сторон, как настороженные противники, и сели напротив друг друга. По молчаливому согласию они во время обеда не проронили ни слова.
Бет не отрывала глаз от своей тарелки. Сердце прыгало у нее в груди, а великолепная еда застревала в горле. Всего лишь мгновение длилась вспышка ярости такой силы, какую она и представить себе не могла. Она боялась его, боялась, что он ударит ее, даже задушит. Но она не могла позволить себе бояться маркиза, если не хотела окончательно восстановить его против себя.
Однако снова насмехаться над ним и говорить колкости она все же поостереглась, и они не проронили ни слова до тех пор, пока он не предложил ей пройти к карете.
Бет снова раскрыла книгу, но вскоре поймала себя на том, что не понимает в ней ни слова. И тогда она решила, что ей стоит, пожалуй, спокойно обдумать ситуацию. Ее план оказался не таким уж легким для исполнения, как она думала сначала. Можно ли постоянно провоцировать маркиза, чтобы вынудить его возненавидеть свою невесту, но при этом умудриться не вызвать взрыв бесконтрольной ярости, даже жестокости, с которой она недавно столкнулась? Бет зябко поежилась. Никогда прежде она не встречала таких мужчин. В нем чувствовалась какая-то скрытая пружина, готовая в любой миг развернуться – ради добра или зла.
До боли в пальцах Бет стиснула «Самообладание». Она не должна выходить замуж за такого человека. Несмотря на все заверения герцога, ее муж будет иметь полное право на ее тело. Это значит, что он сможет даже избить ее, если захочет. И если он забьет ее до смерти, то подвергнется лишь легкому порицанию, особенно если учесть, что на его стороне будет богатство и власть семьи, а у нее нет никого, кто мог бы за нее заступиться.
Здесь на память ей пришла одна из максим Вергилия: страха следует бояться больше, чем смерти или ран. Она не могла допустить в свою душу страх.
Она была нужна герцогу и маркизу для осуществления их плана, а для успешного зачатия, вынашивания и рождения ребенка необходимо крепкое здоровье и безупречное физическое состояние. В этом и заключалась ее защита от жестокости мужа, но даже если ей придется вытерпеть удары, чтобы отвратить от себя маркиза, то для нее – как и для древнегреческих героев – это будет ничтожно малой ценой за свободу.
Они еще дважды меняли лошадей, каждый раз останавливаясь всего на несколько минут. Через час во время очередной остановки дверь экипажа распахнулась.
– До Белкрейвена остался час пути, мисс Армитидж. Не желаете ли выпить чаю? Его могут подать прямо сюда, или, если хотите, пройдемте в гостиницу. – Маркиз держался с подчеркнутой галантностью.
Равнодушно, под стать ему, Бет протянула руку, чтобы он помог ей выйти из экипажа.
– Я бы хотела размять ноги и немного пройтись.
– Разумеется. – Он предложил ей руку.
Несмотря на то, что Бет долго размышляла над тем, какой тактики следует придерживаться, теперь она отчетливо поняла, что не хочет его общества. От его массивной фигуры веяло ледяным холодом.
– Нет необходимости сопровождать меня, милорд.
– Разумеется, есть. Было бы странно, если бы я оставил вас одну, – ответил он, глядя куда-то вдаль.
Бет смирилась, взяла его под руку, и они медленно пошли по дороге через маленький городок. Она захотела сказать ему что-нибудь обидное, но он отгородился от нее стеной молчания, и слова так и не слетели с ее уст. Минут через десять он, наконец, заговорил:
– Думаю, нам пора возвращаться… Не желаете чаю? – спросил он, когда они вошли в гостиницу.
Бет молча кивнула. Он распорядился, чтобы ей подали чай, и оставил ее одну.
Вскоре маркиз снова появился, посадил ее в экипаж, вскочил в седло, и они тронулись в дальнейший путь.
Бет представила себе годы супружеской жизни, проведенные в атмосфере такой вот скучной, равнодушной галантности, и ей стало не по себе. Согласиться на такой брак означало для нее похоронить себя заживо, а для маркиза он стал бы всего лишь маленьким неудобством, досадным, но вполне терпимым. В конце концов, что требуется для того, чтобы произвести на свет кучу детишек? Несколько коротких, равнодушных соитий. А в остальное время никто не запретит ему вести прежний, свободный образ жизни.
Ее решимость осуществить свой план окрепла окончательно. Чтобы избежать такого ужасного, тоскливого существования, она пойдет на что угодно и не побоится никакого риска.
Но только не сейчас, не во время этого путешествия.
Вскоре грум на запятках кареты громко протрубил в рожок, и они въехали в великолепные узорчатые ворота Белкрейвен-Парка. Привратник и его семья встречали маркиза, как заведено: мужчины – сняв шапки, а женщины – склонившись в глубоком реверансе. Бет отвернулась от окна. Эти приветствия не имели к ней отношения.
Экипаж катился по подъездной аллее между двух рядов старых лип. На лужайках по обе стороны от аллеи пятнистые олени поднимали головы и провожали их долгим, настороженным взглядом. Вдалеке сверкнула под солнцем гладь озера, посреди которого возвышался миниатюрный греческий храм. Бет услышала крик павлинов – бесполезный и вычурный атрибут роскошной жизни.
За поворотом аллеи открывался вид на особняк. Бет задохнулась от восхищения. В свете заходящего солнца он казался сказочным замком из золотистого камня, украшенным орнаментами и зубцами, испещренным сверкающими бриллиантами сотен оконных стекол. Такого огромного дома Бет никогда еще не видела. Неужели она будет здесь жить?
Невероятно.
Когда экипаж остановился у подножия раздвоенной каменной лестницы, ведущей к массивным сверкающим дверям, уже открытым в ожидании гостей, Бет захотелось забиться в угол и не вылезать. Экипаж больше подходил ей по размеру. Но дверца уже была открыта, а лесенка спущена. Маркиз стоял возле нее и терпеливо ждал.
Дрожащими пальцами Бет надела капор, завязала ленты под подбородком и только потом вышла из экипажа. Держа маркиза под руку, она поднялась по тридцати каменным ступеням (она их сосчитала), надеясь, что никто не заметил того, как подгибались у нее колени при каждом шаге.
За дверями их ждало несметное количество людей – все слуги дома. Представительный господин выступил вперед и поклонился с внушающим благоговейный трепет достоинством, после чего помог маркизу снять дорожный плащ.
– Добро пожаловать домой, милорд.
– Спасибо, Горшем. Мисс Армитидж, это Горшем, наш дворецкий.
Бет поняла, что на этого человека возложено управление всеми слугами огромного особняка, и, судя по его виду, он прекрасно с этим справляется. Она удостоилась его персонального поклона и приветствия:
– Добро пожаловать в Белкрейвен, мисс Армитидж.
Бет обомлела и утратила дар речи. Она с трудом удержалась от реверанса и ограничилась легким кивком, надеясь, что не отступила от правил этикета.
– Сколько времени до обеда, Горшем? – спросил маркиз, направляясь через холл. Бет торопливо последовала за ним. Сейчас он был ее единственным связующим звеном с этим домом. Она боялась, что стоит ей отстать на шаг, и ее вышвырнут отсюда, как вышвыривают на улицу постороннего человека, обманом пробравшегося в дом, против чего она, пожалуй, не стала бы возражать…
Она огляделась по сторонам, и глаза ее распахнулись от изумления и восхищения.
Витые мраморные колонны с позолотой устремлялись ввысь, вырастая из мраморных плит пола, который, казалось, тянулся до самого горизонта. Мраморные бюсты и статуи в классическом стиле украшали зал, на стенах висело старинное оружие и боевые знамена. Бет запрокинула голову и увидела три яруса балюстрад, а над ними восьмиугольную стеклянную крышу, пропускавшую внутрь свет полуденного солнца. Школа мисс Маллори могла целиком поместиться в этом зале.
– Один час, милорд, – ответил Горшем на вопрос маркиза.
– Возможно, вы хотите пока пройти в свои апартаменты, дорогая, чтобы привести себя в порядок перед встречей с моими родителями? – обратился маркиз к Бет.
Апартаменты? Ей хотелось спрятаться в каком-нибудь убежище, и она согласилась на его предложение. Горшем поднял палец вверх, и по его знаку к ним приблизилось несколько служанок, стоявших поодаль в полной готовности.
– Это Редклиф, мисс Армитидж, – представил ей дворецкий средних лет женщину, присевшую в реверансе. – Если вы не возражаете, она проводит вас в вашу комнату и будет выполнять обязанности вашей горничной.
Бет кивнула и пошла следом за горничной. Они поднялись по широкой лестнице в центре зала и оказались на втором этаже. Затем они долго-долго шли сначала по одному, затем по другому бесконечно длинному коридору, устланному коврами и украшенному дорогими скульптурами и картинами. По пути они миновали трех напудренных ливрейных лакеев, которые неподвижно вытянулись у дверей. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем служанка распахнула дверь перед Бет и отступила, пропуская ее внутрь.
«Апартаменты» было подходящим словом для обозначения анфилады комнат, отведенных для Бет.
Первая оказалась огромной гостиной с обитыми бархатом стульями, маленькими инкрустированными столиками и полированным секретером. Здесь стояла кушетка для дневного отдыха, по обеим сторонам которой возвышались египетские статуэтки с масляными лампами. В камине, украшенном мраморным барельефом, пылал огонь и весело потрескивали дрова, несмотря на то, что в этот майский день было достаточно тепло. Изысканные букеты весенних цветов стояли на столиках, распространяя среди всего этого великолепия сказочное благоухание.
Одолевая внутренний трепет, Бет ступила на шелковый ковер, расцвеченный голубыми и желтыми красками, и подошла к одному из двух высоких окон с голубыми шторами из дамасского шелка. Отсюда открывался вид на лужайку, раскинувшуюся под окнами, за которой вдали сверкала под солнцем река Шеруэл.
Бет обернулась и увидела, что служанка терпеливо ждет ее возле другой открытой двери. Оказалось, что она вела в гардеробную. Довольно невзрачную, отметила про себя Бет. Она была всего лишь вдвое больше той, которую ей предоставила мисс Маллори.
Эта комната была отделана панелями какого-то дорогого золотистого дерева, но выглядела по-спартански скромной в сравнении с остальными. Пол был устлан тремя небольшими коврами, а из мебели здесь стояли лишь два стула, два больших платяных шкафа, умывальник, зеркало и огромных размеров сундук. В небольшом камине тоже горел огонь. Какое расточительство!
Служанка, должно быть, заметила хмурое недоумение на лице госпожи и отодвинула панель над камином, за которой оказался металлический бак.
– Это для того, чтобы нагреть воду для ванны, мисс. Когда на улице тепло, жар от камина выходит наружу. Вы можете принять ванну, если хотите, мисс.
Горничная откинула крышку сундука, в котором оказалась ванна, наполненная горячей водой, Бет не удержалась и подошла поближе, чтобы как следует рассмотреть это чудо, украшенное снаружи изображениями диковинных рыб.
Этот предмет роскоши по-настоящему пленил ее. В заведении мисс Маллори приготовление ванны было сопряжено с большими трудностями и требовало предварительной договоренности. Мысль о том, что теперь можно просто так приказать приготовить ванну, показалась ей восхитительной. И очень соблазнительной. Бет предполагала, что служанка захочет помочь ей совершить омовение, но не была готова к этому.
