Текст книги "Ад во мне"

Автор книги: Джо Алекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

В ту же минуту он услышал, как сзади скрипнула дверь. Вошла Барбара Слоуп с подносом, на котором стояли пустые чашки, два фарфоровых чайника, вероятно, с чаем и кофе и высокие бокалы с фруктовыми соками. Заметив, что Джо не спит, улыбнулась ему.

– Доброе утро! – сказал он вполголоса и невольно потер небритый подбородок. – Я думал о вас! И о чашечке крепкого кофе, естественно!

Она кивнула ему, по-прежнему улыбаясь.

– Выдвиньте, пожалуйста, свой столик. – Обе руки у нее были заняты. Девушка поставила большой поднос на свободное кресло рядом. Потом взяла один из чайников и осторожно, стараясь не расплескать ни капли, потому что самолет снова попал в воздушную яму, влила черную ароматную жидкость в чашечку.

– Мы еще далеко от Найроби? – спросил Джо, которому молчание в эту минуту показалось неловким.

– По расписанию должны быть там через полчаса. Но так как стартовали с опозданием, а ночью сделали большую дугу, чтобы разминуться с бурей на трассе – обычное явление в это время года, – не удалось наверстать время. Думаю, нам удастся это сделать после полудня, раньше, чем мы пролетим над Египтом. Когда я разнесу напитки и разбужу остальных пассажиров, попрошу пилота, чтобы он рассказал всем, как обстоят дела. Что вам принести на завтрак?

Она достала записную книжку из кармана.

– Можно яйца с ветчиной, булку, немного джема и еще один кофе? – Джо улыбнулся ей. – В самолете у меня всегда лучше аппетит, чем на земле.

– У меня тоже… – ответила она улыбкой, взяла большой поднос и повернулась к Кноксу, лежавшему неподвижно и закрытому пледом.

– Доброе утро… – сказала она, наклонившись. Потом резко выпрямилась и быстро поставила поднос на кресло рядом с Джо.

– Он… – прошептала тихо и посмотрела на Алекса, который сорвался с места. – У него открыты глаза… – и внезапно побледнела. – Он выглядит, как…

Джо мягко отстранил ее и наклонился. Кнокс лежал, закрытый пледом по самые глаза – недвижимые, широко раскрытые.

Алекс медленно опустил руку и коснулся лба лежавшего. Потом убрал ладонь и выпрямился.

– Боюсь, что он мертв уже несколько часов… – Потер веки: не снится ли ему? Вчера вечером этот толстяк сидел рядом с ним потрясенный, страшившийся смерти, и вот теперь…

Джо снова склонился и осторожно приподнял конец пледа. Сразу заметил обвитую кожей рукоять кинжала, а может, большого охотничьего ножа – одного из тех, которые продаются во всех магазинах Южной Африки как сувениры. Длинный, необычайно острый клинок, покрытый блестящим никелем. Сувенир сафари, пробивающий даже кожу слона… Да, он видел похожие в витринах магазинов в Йоханнесбурге. Такой же лежал на груди убитого.

Алекс снова протер глаза и чуть приподнял плед. Только тогда он увидел кровь. Совсем немного, она засохла на рубашке темным, круглым пятном вокруг продолговатой узкой дыры напротив сердца, там, куда вошло острие… Опустив плед, он заметил на нем порез без следов крови, а только с узкой, темной каймой.

За спиной послышался судорожный вздох. Стюардесса стояла сзади и не могла не заметить рану, потому что, когда он повернулся к ней, осторожно закрыв лицо убитого пледом, то увидел ее широко раскрытые, полные ужаса глаза.

– Он… он… – не закончила она фразу, закрыв рот ладонью.

– Да, – ответил Алекс тихо. – Кажется, кто-то убил его кинжалом. Сам он не смог бы сделать этого. И кинжал там лежит. Убийца позже положил его под плед. Нет ни малейшего сомнения, что это убийство… Успокойтесь, пожалуйста, – быстро добавил он шепотом. – Ни в коем случае нельзя поднимать панику среди пассажиров!

Она молчала и не шевелилась. Стояла неподвижно, со страхом всматриваясь в закрытые пледом очертания трупа, близкая к истерике.

– Прошу вас немедленно сообщить первому пилоту! Я подожду здесь. – Джо произнес эти слова, как приказ.

– Да, хорошо…

Ему показалось, что грубоватый тон вернул девушке равновесие, во всяком случае не позволил ей впасть в панику. Это, безусловно, было необходимо. Начни она кричать, люди сорвались бы с кресел сонные и, не зная, что происходит, подумали бы, что самолету грозит опасность. А тогда, если еще сохранились какие-то следы убийства, они исчезли бы мгновенно.

По-прежнему закрыв рот ладонью, стюардесса быстро двинулась к кабине пилотов и через минуту скрылась за дверью, не закрывая ее за собой.

Джо медленно отвернулся от тела Кнокса и посмотрел вокруг, стараясь собраться с мыслями. Все еще испытывая чувство, что ему это снится, он отчаянно старался наконец проснуться и стряхнуть с себя этот кошмар. Ведь такое не могло быть реальностью: жизнерадостный толстяк Кнокс убит и лежит недвижимый рядом. Но в то же время он знал, что это не сон, и внезапно в нем поднялась волна гнева. В его присутствии убили человека, и убийца, делая свое дело, находился так близко, что до него можно было дотянуться рукой. Убили человека в его, Джо Алекса, присутствии, и злодей спокойно ушел, оставив орудие преступления рядом с жертвой. Как будто он находился не в самолете, из которого не убежать на высоте нескольких тысяч метров над землей, а на многолюдной улице, где можно ударить исподтишка и раствориться в толпе прохожих, не обращающих друг на друга внимания. Это просто безумие. А может, все-таки нет?

Джо сжал губы. Хотя преступление казалось лишенным здравого смысла, он внезапно понял, что убийца вовсе не сумасшедший и содеянное им не более рискованно, чем другие убийства. Может даже, содержало меньше элементов риска, чем совершенные на земле.

Он покачал головой. Нет, этого не может быть! А все же…

Алекс поежился и глубоко вздохнул. От стоявшего на кресле подноса доносился запах кофе. Снова прикусил губу. В эту минуту ничего не хотелось, кроме чашки кофе. Прояснился бы разум, где начинала медленно обретать очертания кошмарная правда, пренебрегшая элементарной логикой.

Итак, наперекор очевидному убийство на борту самолета, если никто не видел убийцу в момент совершения преступления и если не появятся какие-либо дополнительные обстоятельства, нельзя назвать безумием. Наоборот, оно было во сто крат безопаснее и давало убийце больше шансов остаться нераспознанным, чем преступление, совершенное в других условиях. И хотя такое рассуждение также попахивало безумием, однако истина была простой: именно потому, что никого нельзя исключить, что никто из этих людей не имел алиби, каждого из находившихся в самолете пассажиров и даже пилотов, стюардессу, радиста можно считать убийцей. Для того чтобы совершить это преступление, достаточно было одного простого условия – возможности незаметно приблизиться к креслу. А к нему мог свободно подойти любой. Это все. Ничего больше.

А он, Джо Алекс, спал рядом и не только не смог этому помешать, но и, может быть, никогда не узнает всей правды, если убийца не оставил других следов.

Это стало ему ясно во всей своей ужасающей простоте, прежде чем стюардесса дошла до кабины пилотов.

Он быстро взял чашку. Со смутным чувством, что ведет себя не так, выпил, обжигая губы. Поставил чашку и медленно пошел вдоль прохода. Светало. Прямо перед Кноксом лежала с закрытыми глазами девушка, которую Джо увидел впервые на таможне. Наверное, она спала, потому что плед на груди мерно колыхался. Лицо было спокойным и тихим. Рот слегка приоткрыт. Дальше, на противоположной стороне, лежал профессор. И он еще спал, а высунувшаяся из-под пледа рука обнимала черный несессер с черепом африканского прачеловека внутри, словно голову любимой женщины.

Еще два кресла. Здесь спала молодая звездочка мюзик-холла. Красная шляпка и зонтик лежали на полке. Лицо ее слегка лоснилось от нанесенного на ночь крема.

Фиджер Джек и коротышка, которого он называл Самюэлем, сидели впереди девушки, почти посередине салона, и спали в одном ряду по обе стороны прохода. Когда Джо приблизился к ним, двигаясь медленно и бесшумно, молодой гигант даже не пошевелился, но его спутник тотчас открыл глаза и бросил на подходившего быстрый, абсолютно ясный взгляд, потом снова сомкнул веки.

Дама, возвращавшаяся с конгресса Союза свободных теософов, лежала навзничь совершенно неподвижно. Ее руки покоились поверх пледа, касаясь одна другой кончиками пальцев, – будто мумия в саркофаге. Восковое лицо не подавало никаких признаков жизни. Джо на секунду замер. Медленно, задержав дыхание наклонился над ней. Внимательно посмотрел на плед, который, казалось, не шевелился. Но вдруг поверхность пледа дрогнула: вдох, перерыв, выдох, длительный перерыв, и снова вдох. Словно простая и самая необходимая потребность человеческого организма оказалась у нее разделенной на три не связанные, абсолютно независимые фазы. Джо тоже вздохнул – с облегчением. Два трупа на борту самолета – слишком много даже для него.

Дальше тянулось несколько рядов пустых кресел и, наконец, в первом, как раз напротив двери в кабину пилотов, лежал последний пассажир, наполовину прикрытый пледом. Его плащ висел рядом между иллюминаторами, за которыми ниже уровня полета клубились густые облака. Лицо молодого человека выглядело таким бледным, что казалось, будто он умер. Глаза его были широко раскрыты. Он вглядывался в стенку кабины, расположенную в нескольких сантиметрах. Глаза эти, светло-голубые и ясные, хранили полное спокойствие.

Когда Алекс задержался в проходе рядом с его креслом, он поначалу даже не повернулся, но через минуту приподнялся на локтях и бросил на него настороженный взгляд, как показалось Алексу, полный тревоги.

В тот же момент дверь открылась, и Алекс увидел стюардессу, а за ней высокого мужчину, застегивавшего песочного цвета китель с эмблемой авиакомпании. Стюардесса была очень бледна, но уже взяла себя в руки. Зато первый пилот производил впечатление человека, полностью выведенного из равновесия. Наверняка известие об убийстве на борту самолета, за судьбу которого он отвечал, застало его не вполне проснувшимся. Выходя, пилот пригладил ладонью слегка взъерошенные волосы.

– Что случилось? – спросил Алекса, непроизвольно понижая голос.

– Нельзя сказать с полной уверенностью, – ответил спокойно Джо, – но один из пассажиров, представитель алмазных копей Ричард Кнокс, если не ошибаюсь, вероятней всего, убит во время сна ударом кинжала. Поэтому я решил попросить стюардессу, чтобы она сообщила вам об этом. Насколько я знаю, вы отвечаете за нас всех и за все, что происходит на борту во время полета до момента посадки самолета.

– Где он? – пилот быстро огляделся.

– Там… в последнем ряду, – тихо сказала стюардесса.

Пилот обошел Алекса и быстро зашагал в том направлении. Джо, пропустив вперед стюардессу, намерился идти за ними, но сначала обернулся. Он был уверен, что молодой мужчина рядом все слышал. И не ошибся. Увидел, что тот уже не лежал, а резко поднялся и сейчас всматривался в Алекса. В его взгляде были одновременно и недоверие, и ужас.

– Убит, – произнес от тихо. – Как это убит?

Джо предостерегающе поднял руку и поднес палец к губам:

– Очень просто, убит… – сказал уставшим голосом. – Прошу вас вести себя спокойно. Через минуту мы будем вынуждены разбудить остальных пассажиров и поговорить о том, кто его убил. Поднимать тревогу совершенно необязательно. Убийца наверняка не покинул места преступления. Пока это единственное, что абсолютно ясно!

Не оглядываясь больше, он покинул онемевшего собеседника и двинулся за пилотом и стюардессой, которые подошли уже к креслу Кнокса и стояли, с ужасом вглядываясь в бездыханное тело.

Джо остановился за ними и кашлянул.

Командир корабля быстро обернулся и посмотрел на него.

– Кто занимает это место? – спросил он, указывая на пустое кресло. – Вы?

– Да, – кивнул головой Джо.

– И вы ничего не слышали? И ничего не видели? Ведь рядом с вами убили человека!

– Хоть вам и кажется это удивительным, капитан, ничего не видел и не слышал. Если бы слышал, то сейчас Кнокс наверняка был бы жив, а перед нами не стояла бы очень трудная и неприятная проблема поиска среди нас его убийцы.

– Вам известна фамилия убитого, но знали ли вы его самого?

– И да, и нет. Мы познакомились в зале ожидания в аэропорту Йоханнесбурга. Очень компанейский человек, насколько можно судить по кратковременному знакомству. Увидев мою фотографию в газете, он подсел ко мне. Кажется, его заинтересовала моя связь с преступлениями…

– С преступлениями? – Командир поднял брови. Джо заметил, что стюардесса, стоявшая за ним и старавшаяся не смотреть в сторону кресла, где из-под пледа выразительно выступали очертания неподвижного человеческого тела, также посмотрела на него.

– Кто вы такой?

– Меня зовут Джо Алекс, эксперт Скотленд-Ярда… В некотором роде полуофициальный полицейский. – Джо слегка усмехнулся, но тут же посерьезнел. – Кроме того, я пишу книги, которые рассказывают о преступлениях и преувеличивают мои скромные заслуги в их раскрытии.

– Как это? – воскликнул Грант. – Так вы – Джо Алекс! И в вашем присутствии, рядом с вами, совершено преступление, а вы… вы…

– Вот именно. Вопреки тому, что могут подумать читатели моих книжек, не проснулся, истерзанный предчувствием, а спал. Могу лишь сказать в собственное оправдание, что очень устал и не мог даже предположить, что нечто подобное может случиться именно сегодня на борту этого самолета.

– Действительно… – Капитан покачал головой и нахмурился. – Никогда не слышал о чем-либо подобном. Ужасно, что это выпало именно нашему экипажу… – Он взглянул на Алекса. – Конечно, я слышал о вас. И если вы – эксперт Скотленд-Ярда или каким-то иным образом связаны с полицией, может, попробуете мне помочь?.. Сам не знаю, что делать в такой ситуации. Где-то через час мы приземлимся в Найроби. Я еще не сообщал в полицию аэропорта, потому что хотел сам проверить, что же здесь случилось.

– Дайте радиограмму. – Джо казался совершенно спокойным. – А я, с вашего позволения, постараюсь провести предварительное расследование, прежде чем мы приземлимся. Позже множество с виду безобидных фактов может оказаться стертым в памяти пассажиров, а такие мелочи часто бывают решающими и представляют ценность для следствия. Поэтому считаю: будет неплохо, если я попробую помочь полиции в Найроби прежде, чем мы приземлимся. В худшем случае, если не продвинемся вперед, то всегда существует шанс, что нам удастся хоть что-то найти. Вообще-то я думаю, вы понимаете: у меня есть свои причины заняться этой кошмарной загадкой. Разумеется, в соответствии с международными законами именно вы можете дать мне разрешение на какие-либо действия в этом плане.

Пилот посмотрел на него неуверенно, но через минуту кивнул головой.

– Пожалуйста… – сказал он. – Я слушал о вас много хорошего, и если лондонская полиция вам доверяет, то почему я не должен вам верить? Что вы хотите сделать?

Джо глянул на часы и обратился к стюардессе:

– Разбудите всех пассажиров, но без шума и не говорите ничего о том, что произошло. К счастью, нас на борту немного. Скажите им, что командир корабля должен сообщить им нечто важное.

Стюардесса посмотрела на пилота. Тот кивнул, не говоря ни слова. Тогда она двинулась от кресла к креслу. Наклоняясь к лежавшим пассажирам, что-то тихо-тихо им говорила. Один за другим над креслами начали подниматься заспанные лица. Джо заметил, что молодой человек, сидевший в первом ряду, встал прежде, чем стюардесса подошла к нему, и, повернувшись спиной к кабине пилотов, пристально посмотрел на Алекса и командира корабля, все еще стоявших у кресла Кнокса.

– Прошу внимания… – Грант глубоко вздохнул и слегка замешкался, подыскивая нужные слова. Он с трудом справлялся с возникшей ситуацией и заметно волновался. – Должен вам сообщить очень неприятное известие. На борту самолета произошел трагический случай. Поскольку об этом должны знать вы все, то перед посадкой в Найроби мы хотели бы задать вам несколько вопросов. Это может сократить нашу вынужденную задержку в аэропорту. Так вот, есть обоснованное подозрение, что один из пассажиров оказался жертвой… – он заколебался, – … что, может быть, на борту совершено убийство…

И умолк. Никто из пассажиров не шевельнулся и не произнес ни слова.

Джо обвел всех взглядом: парень, вышедший из тюрьмы… коротышка тренер… его подопечный… профессор с черепом и одна, две, три женщины. Перед ним сидело семь человек. Женщины вели себя спокойно. Только певица в красном костюме как-то отреагировала: она медленно подняла руки к щекам и застыла в этой позе. Длинные распущенные волосы обрамляли лицо, лоснившееся от крема, который она еще не успела снять. Наверное, в этот момент она не думала о том, как выглядит.

– Так как мы хотим кое-что предварительно выяснить, – продолжал Грант, – присутствующий здесь Джо Алекс, сотрудник Скотленд-Ярда, от моего имени задаст вам несколько вопросов, ибо… – и снова замолк.

– Прошу вас, начинайте, – закончил он потом с видимым облегчением.

Джо достал из кармана блокнот и ручку.

– Вы могли бы пригласить сюда на минутку радиста? – Алекс вопросительно посмотрел на Гранта.

– Да, конечно. На минуту или две он всегда может оставить свой пост. Барбара, пригласи сюда Неда.

Стюардесса подошла к кабине пилотов, но в ту же самую минуту дверь открылась, и в проеме появился низкий плотный мужчина в белой рубашке с высоко закатанными рукавами.

– А вот и наш радист, – сказал командир. – Иди сюда, Нед…

Крепыш прошел по салону медленным шагом, покачиваясь, и остановился перед ним. Он посмотрел на закрытый пледом труп, но не проявил никаких эмоций.

– Значит, так… – сказал он. – Я пришел сюда сообщить, что погода снова начинает портиться. На трассе нас поджидает еще одна буря. Но Джим просил передать, что справится сам, пока ты здесь занят. Паршивое дело, а? – Снова взглянул на труп, а потом перенес вопросительный взгляд на Алекса, стоявшего рядом с пилотом.

– Это Джо Алекс из Скотленд-Ярда, – объяснил Грант. – Хочет, чтобы ты послал телеграмму в Йоханнесбург…

– И попросите их о срочном ответе, – закончил Алекс.

– На линии помехи из-за этой проклятой бури, но в крайнем случае попробую через Найроби, я их уже хорошо слышу, а уж они выйдут на Йоханнесбург и передадут мне ответ. Сообщить в Найроби о происшествии?

– Конечно, – кивнул головой Грант. – Джо Алекс уверен, что это убийство. Передайте им это.

– Паршиво, – буркнул радист, – будут ждать нас в аэропорту и держать Бог знает сколько времени… – добавил он, понизив голос, чтобы не услышали пассажиры.

Грант выразительно пожал плечами. Радист повернулся и исчез в кабине экипажа, тихо закрыв за собой дверь. Джо заметил, что все проводили его взглядом, когда он проходил мимо. Все, кроме одной, ибо странная дама, возвращавшаяся с конгресса теософов, повернулась спиной к пилоту и Джо Алексу. Неподвижная, прямая, она смотрела в иллюминатор, за которым уже начали появляться густые черные тучи, почти задевавшие за крылья самолета.

Джо обратился к стюардессе:

– У вас есть копии билетов?

– Да.

– Принесите их, пожалуйста.

Она вышла, не сказав ни слова, все еще очень бледная, но, казалось, уже обретшая душевное равновесие.

Джо обратился к пассажирам.

– Давайте попробуем сразу же установить, что нам предстоит выяснить за такое короткое время. Думаю, что так будет лучше всего, ибо, даже не принимая во внимание трагической стороны этого происшествия, вы, вероятно, догадываетесь, что следствие об убийстве – дело чрезвычайное и ему подчиняются все авиакомпании и пассажиры. Не принимаются во внимание личные проблемы пассажиров, которые очень спешат и которым необходимо как можно быстрее оказаться в Лондоне или в любом другом городе. Вероятнее всего, наш самолет будет задержан в Найроби вместе с экипажем и всеми пассажирами. Никому не разрешат вылет до окончания предварительного следствия. Поэтому мне кажется, что мы все поступим разумно, если постараемся сократить эти неприятные формальности. Поскольку капитан Грант разрешил мне на борту самолета задать вам несколько…

Внезапно его прервала молодая звездочка мюзик-холла. Она отняла ладони от лица и подняла их над головой в жесте отчаяния.

– Но ведь я завтра должна быть в Лондоне! Мой контракт обязывает меня дать первое выступление в субботу, и в таких вещах никого не трогают никакие препятствия или объяснения! Это самый лучший контракт в моей жизни. Не могу же я его разорвать без причины! Ведь я ничего не знаю, я спала и с таким же успехом могла находиться за тысячу миль отсюда!

– Все мы находились тогда более чем за тысячу миль от места, в котором находимся сейчас, – заметил Алекс.

В ту же минуту молодой гигант поднялся, почти касаясь головой полукруглого потолка салона.

– Минутку… – И обратился к коротышке тренеру: – Самюэль, что этот человек говорит? Он что, хочет сказать, что мы не полетим в Лондон?

– Ты же слышал, – тренер даже не пытался говорить тихо. – Все мы замешаны в этом деле, потому что оказались на месте преступления. А этот человек – полицейский. Слышал ведь, что из Скотленд-Ярда, только в штатском…

Внезапно он сорвался с места и направил на Алекса указательный палец вытянутой руки:

– Эй, вы что, говорите серьезно?

– Серьезней не бывает. Вы сами все разъяснили очень вразумительно своему подопечному, хотя, может, не совсем точно. Вы уже знаете, что на борту самолета совершено убийство, и все мы, как точно вы подметили, замешаны и будем замешаны в этом деле, пока оно не будет раскрыто.

– А нам какое до этого дело? – коротышка тренер выбежал из-за кресла, сделал несколько быстрых шагов к Алексу и возвратился назад. Потом резко повернулся и, ударив кончиками пальцев одной руки о кончики пальцев другой, словно играл на там-таме, продолжал со злостью: – Постоянно, в каждом городе, днем и ночью кого-то убивают. Люди беспрерывно соприкасаются с этим. Достаточно утром перелистать газеты, и вы увидите сотню фотографий людей с выпущенными кишками, отрезанными головами, с трупами в багажниках автомобилей и другими подобными кошмарами. Таков наш мир, правда? И никто как-то не сумел его изменить. Люди убивали друг друга, убивают и будут убивать. Но должен ли Фиджер Джек ломать свой тренировочный ритм и торчать в какой-то дыре у экватора только потому, что снова кто-то кого-то убил? Он действительно должен быть завтра в Лондоне, чтобы как можно быстрее адаптироваться и подготовиться к схватке. Для него прибытие в Лондон без опоздания гораздо важнее, чем для этой девушки, которая столько нам об этом успела рассказать. Весь мир ждет этого поединка! Речь идет о больших деньгах и мировой славе. И подлинным преступлением было бы держать такого спортсмена в подобном климате, на самом экваторе, только потому, что какие-то люди не могут свести друг с другом счеты на земле, как поступают примитивные убийцы, а делают мокрую работу в воздухе, затрудняя жизнь невинным путешественникам! В конце концов, даже идиот не поверил бы, что это мы прикончили того толстяка, – это же о нем, наверное, идет речь? – Он обвел всех взглядом. – Вчера вечером был, а сейчас я его не вижу…

Джо утвердительно кивнул головой.

– Вот видите! – Коротышка шагнул назад и уселся на своем все еще разложенном кресле. – Ни Джек, ни я никогда не видели его. И уже никогда не увидим… Так почему мы должны из-за этого страдать?

– Вы, бесспорно, правы. Поэтому я и прошу всех присутствующих о помощи.

– Как мы можем вам помочь? – Маленький тренер вновь сорвался с места. – Это не наше дело, а полиции! Если вы из полиции, то можете хоть год сидеть в Найроби и размышлять, кого арестовать! Но мы не можем там задерживаться даже на один день, и если вы – порядочный человек, то вы нам поможете, а не мы – вам!

– Поверьте, только этого я и хочу. Но должен ли я вам объяснять, что знаменитый боксер и его тренер с точки зрения закона такие же граждане, как и все остальные, и у вас нет никаких привилегий в подобных обстоятельствах? Я верю, что все вы мне поможете. Все, кроме… – Джо помолчал, – убийцы, ибо лишь он один наверняка не поможет нам. Вы уже, наверное, понимаете, что убийца по-прежнему находится на борту самолета, и это – кто-то из нас.

Он замолчал и спокойно посмотрел на них в полной тишине, воцарившейся в салоне. Неожиданно ее нарушил профессор, до этого момента сидевший не говоря ни слова и с любопытством посматривавший то на маленького тренера, то на Алекса. Сейчас он безмятежно улыбнулся и сказал.

– А знаете, это интересно! Мне вообще-то не приходило в голову. Да, действительно! Если этого человека убили, а самолет все время находится в воздухе, то убийца по-прежнему здесь. И, естественно, должен быть одним из нас. Потрясающе!

Он покивал головой с явным одобрением, словно ситуация казалась ему достойной удивления, и огляделся вокруг, стремясь пристальней рассмотреть пассажиров. Коробку с черепом он обхватил ладонями и держал на коленях.

– Да, убийца наверняка среди нас… – Джо также огляделся. – В этом не может быть ни малейшего сомнения. Но ведь мы не можем рассчитывать на его признание. Или можем?

Он снова обвел взглядом их лица и увидел только семь пар обращенных к нему ожидающих глаз.

Вошла стюардесса и, подойдя к Алексу, молча подала ему билеты.

– Благодарю. Может, вы присядете здесь. – Он указал ей глазами на кресло впереди, через два ряда от убитого. Потом повернулся к Гранту:

– Могли бы вы побыть с нами сейчас, капитан? Ваше присутствие кажется мне необходимым, учитывая ваши права и обязанности на борту самолета.

– Конечно, раз в этом есть необходимость. Но только до момента, когда начнем готовиться к посадке. Тогда я должен быть у штурвала. – Он посмотрел в иллюминатор, за которым внизу тянулось море черных туч до самого горизонта. – Нам сообщили о новой буре. Если мы приблизимся к ней, мне тоже придется уйти. А пока начинайте. Мы уже близко от Найроби.

Сев в кресло рядом со стюардессой, он расстегнул пиджак.

– Думаю, – сказал Алекс, – что быстрее всего вы поможете мне, если коротко ответите на несколько важных вопросов. Я буду по очереди читать ваши фамилии на билетах, и заодно проверим, нет ли в них каких-нибудь ошибок. Это тоже может ускорить прохождение формальностей после посадки. Прошу внимания.

Он взял первый, лежавший сверху билет.

– Итак… – Умолк и покачал головой. – Я сразу же наткнулся на билет убитого.

Он быстро осмотрел его.

– Из билета ясно, что имя и фамилия жертвы Ричард Кнокс. Он был, вероятнее всего, хоть знаю я это от него самого, а не прочитал здесь, представителем алмазных копей, а заказал и купил этот билет позавчера, первого июня. Билет Йоханнесбург – Лондон и обратно, причем обратно не с открытой датой, а на седьмое июня, вылет в восемь тридцать утра. Следовательно, Кнокс знал, что пробудет в Лондоне не больше и не меньше чем три дня. Это все. – Он повернулся к Гранту. – Капитан, самолеты из Йоханнесбурга в Лондон и из Лондона в Йоханнесбург летают ежедневно?

– Да. В некоторые дни бывает даже не один вылет, потому что линию обслуживают несколько компаний по разным трассам.

– Прекрасно! – сказал Джо. Его внезапное оживление – он отдавал себе в этом отчет – было не совсем понятно слушателям. – Никогда не думал, что между Британскими островами и Южной Африкой такое отличное воздушное сообщение. Это нам, возможно, позволит многое понять…

Он задумался на минуту, держа в руках следующий билет. Наконец заглянул в него.

– Профессор Джон Барклэй, вы прилетели из Лондона и сейчас возвращаетесь в Англию. А билет вы купили две недели назад в Лондоне. Все сходится?

– Полностью, за исключением одной мелочи. Билет я купил шестнадцать дней назад – это я хорошо помню.

Джо еще раз взглянул на билет.

– Да, вы правы, профессор. Я просто округлил цифры, не занимаясь точным подсчетом. В мае тридцать один день, а сегодня утро третьего июня. Извините и благодарю вас. Еще только один вопрос. Я слышал ваш разговор с таможенником в аэропорту, но не могли бы вы ответить мне, с какой конкретной целью вы посетили Южно-Африканскую Республику?

Джон Барклэй протер стекла очков и водрузил их снова на нос. Когда глаза не прятались за стеклами, они переставали казаться огромными и напоминали Алексу глаза кролика. Но это был не очень испуганный кролик.

– Я – антрополог и совершаю эту поездку по поручению Королевского археологического общества, а также, разумеется, по приглашению моих южно-африканских коллег, уже много лет ведущих исключительно плодотворные раскопки в Трансваале. Как известно, подавляющее большинство исследователей считает Южную Африку колыбелью человечества. В последнее время ученые этой страны обнаружили массу совершенно потрясающих останков прачеловека. Открытия эти, вероятнее всего, передвинут на более ранний период появление африканского человека – где-то на сто тысяч лет, судя по пластам, в которых они обнаружены, и определенным чертам в строении костей черепа, представляющим неизвестное до сих пор звено. Речь идет в основном о зубах и объеме черепа. Но в последнее время пресса, даже бульварная, много об этом писала, и наверняка это широко известно. Хотел бы только добавить, что в Кембридже самая совершенная в мире лаборатория, специализирующаяся на исследованиях такого рода находок, а череп, который у меня с собой, действительно бесценен для науки, потому что в нем относительно хорошо сохранилась левая сторона верхней челюсти с двумя коренными зубами.

– Большое спасибо! – Джо взял следующий билет. И тут же услышал голос Фиджера Джека, который наклонился к своему тренеру и сказал вполголоса, но так выразительно, что в абсолютной тишине, воцарившейся после объяснения профессора, все его услышали:

– Слышал, Самюэль? Сто тысяч лет? Как это может быть?

Тренер быстро закрыл ему рот ладонью:

– Это профессор! Знает, что говорит! Во всяком случае, знает больше, чем ты! Сиди тихо и думай о ста тысячах фунтов, которые могут пролететь у нас мимо носа, а не о ста тысячах лет, которые нас не касаются!

Молодой гигант открыл было рот, чтобы ответить. Джо громко прочел:

– Изабелла Линтон… – и поднял голову.

– Это я, – сказала владелица красного зонтика.

– Вы тоже купили обратный билет в Лондоне недели две назад и сразу забронировали место в самолете, вылетавшем из Йоханнесбурга вчера вечером. Это так?

– Да.

Она успела взять себя в руки и, что больше всего поразило Алекса, подкрасилась и напудрилась. Волосы были собраны в большой узел сзади. От крема не осталось и следа. «Когда она успела все это проделать?» – подумал он, задавая ей следующий вопрос:

– Вы принимали здесь участие в эстрадных выступлениях, верно?

– Да. Месяц назад мой агент подписал контракт на три выступления в Кейптауне и три – в Йоханнесбурге. Уже в Африке со мной хотели подписать дополнительный контракт на продление выступлений в ЮАР, но у меня были другие обязательства и еще ранее заключенный договор с лондонским театром, так что я не могла согласиться.