Текст книги "Этим летом я — не я"

Автор книги: Джин Литтл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

21

– На… настоящая Сэм? – задрожала Сэм.

Она уставилась на Маргарет Трюблад, и тут до нее наконец дошло. Она же ворвалась в дом с криком «Алекс! Алекс!» После стольких недель, она в одну секунду все испортила!

– Спускайся, – широко улыбаясь, сказала Маргарет Трюблад. В руках она держала фотоальбом. – Хочешь посмотреть на фотографию своей мамы? – спросила она.

Чувствуя, что задыхается, Сэм съехала по ступенькам вниз и протянула руки к альбому.

Изо всех сил стараясь привести в порядок сбивчивые мысли, она смотрела на свою фотографию. Но она что-то такой не помнила. У девочки на фотографии было лицо, которое она каждый день видела в зеркале, но это лицо обрамляли прямые волосы, на девочке были старомодные блузка и юбка, которых Сэм никогда не видела.

– Кто… – прошептала она.

– До замужества ее звали Сисили Элкотт, – ласково сказала Маргарет Трюблад. – Это – мама Саманты Скотт. Однажды я нашла старый альбом, хотела показать Сэм, как ее бабушка и я выглядели в ее возрасте. Но когда я увидела фотографию своей подруги с дочерью Сисили, то поняла, что это лицо не той Сэм, которую я вижу каждый день, а лицо ее подруги Алекс. Переверни страницу.

Сэм уставилась на две фотографии на следующей странице. На первой были две девочки-подростка. Одна из них – миссис Трюблад, вторая – бабушка. А под другой фотографией была подпись: «Сисили Скотт и ее новорожденная дочь Саманта».

– Это ты – Сэм, – очень ласково сказала Маргарет Трюблад. – Только я не понимаю, почему…

Конец фразы повис в воздухе, но глаза у пожилой леди были очень добрыми. Наступило долгое молчание.

– Алекс боится лошадей. – Сэм наконец заставила себя заговорить и с трудом разомкнула онемевшие губы. – И она любит читать. А мой папа не мог себе позволить… У меня никогда не было возможности поездить на лошади… И тогда мы поменялись, чтобы она смогла читать, а я – учиться верховой езде.

– Что ж, очень разумно, – сухо сказала Маргарет Трюблад, но губы ее подрагивали в улыбке.

Сэм почувствовала, как покраснели щеки. Она снова опустила глаза на фотоальбом. Автоматически перевернула еще одну страницу. Там была еще одна фотография Сисили.

На этой фотографии девушка казалась хмурой. Губы Сэм тронула улыбка. Неожиданно, возможно впервые, ее мама стала не образом памяти, а настоящей девушкой.

– Она должна была любить меня, – прошептала Сэм. До того как разбилась машина, она прожила с мамой всего лишь полтора года.

На последней фотографии Сисили была уже взрослая. Наверное, лет двадцати, подумала Сэм. Она выглядела хорошенькой и счастливой, уже не так похожей на Сэм, но все равно комок, стоявший в горле Сэм, не уменьшался.

И тут в гостиную спустились Алекс и мистер Кеннеди.

– Сэм, это мой папа, – объявила Алекс голосом птицы, поющей на рассвете. – Он попытается все уладить.

– Придется потрудиться, – сказала Маргарет Трюблад, протянув руку к Сэм и прижав ее к себе. – Нам всем нужно поговорить. Кстати, я – Маргарет Трюблад.

Она протянула руку мистеру Кеннеди.

– Джонатан Кеннеди, – ответил он и пожал ее руку. – Но все называют меня Джон.

Все направились в гостиную, а Маргарет Трюблад продолжала говорить:

– Итак, у меня были некоторые подозрения, и однажды я откопала альбом, который сейчас Сэм прижимает к груди. После этого я была уже совершенно уверена. Я, правда, не знала, как мне поступить, у девочек все шло так гладко. В общем, я ждала, когда судьба протянет мне руку.

– И я оказался этой судьбой? – спросил Джонатан Кеннеди. – Похоже, что так. Или быть может, это Зелда. Она ведь, в конце концов, прислала мне адрес семьи, в которой Алекс, как она считала, проводит лето. «На всякий случай», – написала она. Ничего особенного не случилось, кроме того, что я захотел увидеть свою дочь. Но адрес привел меня к Сэм – ныне Алекс. Я ничего не слышал о моей дочери с начала лета и начал думать, что она за что-то злится на меня или просто очень занята, что она очень хорошо проводит лето и поэтому не пишет мне. Я посылал письма на адрес старой квартиры Зелды, но она не удосуживалась мне отвечать.

– Ох, – вздохнула Алекс. – Она была слишком занята своими делами…

– Не обращай на это внимание. Теперь я хочу услышать рассказ с самого начала, включая то, как ты обзавелась экзотическим домашним питомцем.

– Бильбо! Алекс, мы должны проверить, как там Бильбо! – крикнула Сэм.

– Ага, – согласилась Алекс и, вскочив, обо что-то споткнулась.

Маргарет Трюблад поднялась и тронула Алекс за плечо:

– Хорошая идея. Бедный племянник мистера Карра уже дважды звал кого-нибудь, кто спасет его от крылатой угрозы, – сказала она. – Он так боится этого попугая!

Алекс побежала за Сэм и услышала, как папа воскликнул:

– Попугай! Что ж, это здорово…

Не говоря ни слова, девочки бежали бок о бок по газону к палатке. Алекс открыла молнию. Дверь клетки была распахнута. Африканского серого нигде не было.

– Ой, нет! – взвизгнула Сэм. – Опять!

Алекс засмеялась.

– Посмотри вниз, Сэм, – сказала она. – И поосторожней шевели ногами.

Бильбо стоял у ее ног и внимательно изучал шнурки на кроссовках Сэм. Кроссовки были разноцветные, как радуга, их подарил на день рождения папа. Он не разбирался в моде, но Сэм тогда промолчала. Зато Бильбо, похоже, они показались роскошными.

– Шу-у! – выдохнула Сэм. – А ну-ка, марш в клетку, негодяй!

Алекс хлопнула в ладоши. Испуганный Бильбо отступил и, хлопая крыльями, предпочел оказаться в безопасности. Он взгромоздился на качающееся в клетке кольцо и стал в упор смотреть на Алекс. А она быстро захлопнула дверцу.

– Задвижка изогнута, – сказала она. – Неизвестно, сколько она еще продержится.

– Дай-ка мне на него посмотреть, – сказал папа. – Африканский серый, голову на отсечение! Красавец! Ты полюбишь мою новую подружку.

Сэм и Алекс вздрогнули. Алекс была поражена, но ничего не сказала. За них обоих высказалась Сэм.

– Что за новая подружка? – спросила она.

Папа Алекс выпрямился и улыбнулся.

– Успокойтесь, – ответил он. – Я обещаю вам, вы ее полюбите. Она совершенно не страшная. Она – мой добрый товарищ.

Сэм и Алекс даже не переглянулись. Им показалось, что у них под ногами ходуном заходила земля. Взрослым нельзя доверять. Придется набраться терпения, подождать и посмотреть, что все это значит. Но за это время им не удастся избавится от беспокойства и… страха…

– Джон, перенесите эту бедную птицу в кладовую, – сказала миссис Трюблад, когда они уже собирались возвращаться в дом. – Собаки туда не заберутся, там есть широкая полка, на которую как раз можно поставить клетку. Теперь я все понимаю. Джоанна Карр очень любила этого попугая, но Джордж никогда о нем не говорил, и я решила, что попугай умер.

Мистер Кеннеди протащил клетку с попугаем через отверстие в палатке и понес ее в дом. Бильбо смотрел на всех так, будто его похищали бандиты. Но как только ему налили свежей воды и положили арахисовых орешков, он успокоился.

Маргарет Трюблад позвонила тете Мэри и договорилась, что Сэм останется ночевать у подруги.

– Я сказала, что ты очень огорчена письмом от мамы, и она это поняла, – сказала миссис Трюблад. – Поскольку наш дом оказался в центре событий, то я пригласила всех Грэнтамов на завтра на барбекю. Дэниэл просто трепещет от счастья. Он любит готовить, а я нет. Кстати, Данкан Грэнтам как раз этой ночью возвращается из Манитобы. Наша встреча поможет смягчить всеобще удивление.

– Я могу переночевать в гостинице, – начал мистер Кеннеди.

– Ни в коем случае! У нас много гостевых комнат. Девочки приготовят вам постель. Нам повезло, что завтра воскресенье и никому не нужно на работу – даже Дэниэлу. Вот Мэри придется нелегко. Юмор – не самая сильная черта ее натуры.

Алекс была удивлена, что миссис Трюблад пригласила столько народу.

– Джоси и Томас захотят поиграть с собаками, – предупредила она.

– И пусть играют. Завтра щенкам исполняется семь недель. С ними уже можно играть. Обычно дети хорошо ладят с малышами.

Дэниэл Трюблад пришел как раз тогда, когда обе девочки рассказывали обо всех перипетиях, связанных с их затеей. Взрослые делали вид, что возмущаются, но все заканчивалось громким смехом.

– Думаю, именно я должна рассказать все Мэри Грэнтам, – сказала наконец миссис Трюблад. – Это же одна из самых запутанных историй, какие я когда-либо слышала! Я-то, конечно, понимаю, как все это случилось, но даже мне…

– Простите меня, пожалуйста, – сказала Сэм, облегченно вздохнув. – Я вам очень благодарна. Я так боялась, что мне самой придется все объяснять тете Мэри.

– О, не радуйся раньше времени! При этом рассказе вы будете стоять рядом со мной. Обе. Я-то расскажу, но вы должны получить по заслугам.

– Мне так совестно, что мы всех обманывали, – прозвенел голосок Алекс. – Хотя я все равно рада, что все так получилось. Сэм стала моей подругой. Ко мне вернулся папа, у меня появился дружок Бильбо. Знаете, эти попугаи живут до восьмидесяти лет.

При этих словах мистер Кеннеди очень странно посмотрел на дочь.

Сэм, наблюдавшая за ним, заметила, как у отца подруги дернулся уголок рта, но раз он ничего не сказал, то девочка не стала его ни о чем расспрашивать.

Сэм никогда не забудет выражение лиц семейства Грэнтам, когда Маргарет Трюблад на следующее утро сообщила им все новости.

– Вот так, – закончила она, улыбаясь гостям. – Выходит, что ваша Алекс – на самом деле моя Сэм, а моя Сэм будет вашей Алекс, если только мистер Кеннеди не утащит ее от всех нас.

Бетани попятилась с таким выражением лица, будто услышала, что Сэм – шпион. Кеннет изо всех сил старался не расхохотаться. Джоси все задавала и задавала вопросы, но никто не обращал на нее внимания. Томас тихонько посмеивался. А Мэри Грэнтам все повторяла:

– Но твоя мама, Алекс, твоя бедная мама!

Сэм чувствовала себя настолько виноватой, что у нее не было сил возражать.

– Я – Сэм, – наконец сказала она. – Я – Саманта Скотт. У меня нет мамы.

Мэри Грэнтам совсем запуталась и выглядела такой же растерянный, как и Джоси.

– Мама Сэм умерла, когда та была еще ребенком, – очень медленно стала объяснять миссис Трюблад, словно девочка осознала смысл своих слов. – Алекс живет с мамой и отчимом, которые решили переехать в Австралию. Если ее отцу удастся уговорить маму, то Алекс поедет туда лишь на короткое время, чтобы навестить их. Несколько последних лет Алекс жила с мамой и теперь ее отец считает, что настала его очередь заняться воспитанием дочери.

– А почему вы с самого начала не оформили опекунство на себя? – немного грубовато спросил Данкан Грэнтам. По его тону было понятно, что он жалеет свою жену и сердится на девочек, которые ее обманывали.

Джонатан Кеннеди покраснел и встал, но Маргарет Трюблад махнула ему рукой, чтобы он сел на место.

– В то время у него не было хорошей работы. А теперь есть. Он – художник и недавно начал преподавать в колледже и в институте. По закону Зелда должна была сообщать ему о любых передвижениях семьи. Но она не удосужилась этого сделать.

– Никак не могу понять, – тихо сказала Мэри Грэнтам. – Выходит, Алекс – на самом деле Сэм?

– Ну, мама… – сказала Бетани, но в голосе ее не прозвучало обычного нетерпения. Похоже, она понимала, что чувствует ее мама. Маму предали, ей лгали, над ней подшутили.

И тут в одно мгновение Сэм все исправила.

– Я просто хотела поездить на лошади, – грустно сказала она. – У меня никогда не было такой возможности. Сколько помню себя, я всегда любила лошадей.

И, как после взмаха волшебной палочкой, с лица Бетани исчезла презрительная гримаса, а тетя Мэри улыбнулась всепрощающей улыбкой Саманте Скотт, наезднице.

– Я как раз вчера думала, как обидно тебя отпускать домой. Ты делаешь такие успехи в верховой езде, что мы могли бы показать тебя в Фергюс-Фолл.

Сэм оторопело смотрела на тетю Мэри, не веря своим ушам, Бетани добродушно улыбалась, Данкан Грэнтам отвернулся, чтобы скрыть улыбку.

– А я давным-давно знал, что ты не Алекс, – сказал в наступившей тишине Томас.

И все посмотрели на него.

– Нет, ты не знал! – завопила Джоси. – Как это ты, дурашка, мог такое знать?

– Правда, как? – быстро сказала Сэм.

– Ваши кроссовки, – ответил Томас. – У вас, как и у меня, на школьной обуви написаны имена. Помните, мы были на речке? Кроссовки Алекс были подписаны именем, которое начиналось с буквы С, а у Сэм – с буквы А.

Все ошеломленно молчали. И тут Данкан Грэнтам разразился хохотом.

– Здорово, сынок, – сказал он, ероша волосы Томаса. – По крайне мере хоть у одного из Грэнтамов хорошо работают мозги.

– Еда готова, – пропел Дэниэл Трюблад. – Идите есть. Захватывайте по дороге булочки.

Некоторое время Алекс и Сэм не могли сдвинуться с места, они не могли поверить, что все закончилось.

После еды беседа потекла легко и свободно, и напряжение окончательно исчезло. Решили собрать вещи Сэм и перевезти их к Трюбладам.

– Но ты все равно можешь приходить к нам и тренироваться, – предложила Бетани, даже не спросив разрешения у родителей.

– Нет, не может, пока я не посмотрю на птицу, – сказал Томас. – Сэм обещала, потому что я дал ей свою корзинку.

– Какую еще корзинку? – спросила Мэри Грэнтам.

Маргарет Трюблад стала все объяснять тете Мэри, а Сэм повела детей смотреть на щенят и на Бильбо.

– Тебе понравилась моя корзинка, Бильбо Бэггинс? – сверкая глазами, серьезно спросил попугая Томас.

И Бильбо тут же очень уместно произнес голосом мистера Карра:

– Поладим, глупышка.

Томас просиял, а Сэм очень обрадовалась. Обычно Бильбо болтал только тогда, когда на него не обращали внимания.

Грэнтамы должны были ехать домой, к своим лошадкам, Томасу пора было спать. Сэм тоже поехала с ними, чтобы собрать свои вещи. Когда она стала укладывать одежду в рюкзак, все ребята, включая Бетани, собрались вокруг нее.

– Теперь это не твой дом, – грустно сказала Джоси.

Сэм услышала в голоске Джоси грусть, и ее глаза наполнились слезами. Она присела и крепко обняла малышку.

– Я знаю, – сказала она. – Но я и не должна была здесь жить. Моя бабушка отправляла меня к Маргарет.

– Мы просто привыкли к тому, что ты здесь, рядом с нами, – сказала Бетани, похлопывая по плечу младшую сестру. – Она вернется, Джоси. Она слишком любит Эхо, чтобы жить в разлуке с ней.

– Ну, зато теперь ты, Бетани, можешь приглашать своих подруг с ночевкой, – сказала Сэм, вытягивая из-под кровати давно затерявшийся носок.

– Наверное… – согласилась Бетани, лаская шерстяную овечку, детскую игрушку Сэм.

А Кеннет добавил:

– Ты слышала, что сказала Томас? Он признался маме, что ты лучшая из всех его сестер.

Все засмеялись. А Сэм подумала, что хорошо было бы забрать Томаса в свою семью. Папа наверняка бы обрадовался.

За один вечер все не могло уладиться, и суета продолжалась еще три дня. Были телефонные звонки в Австралию, бесконечные сообщения по электронной почте. Считалось, что никто не знает, как реагирует на происходящее мама Алекс, но Сэм подслушала разговор по телефону наверху. Зелда плакала, а ее Перри злился. Впрочем, Сэм показалось, что они не очень сопротивляются. Она, затаив дыхание, старалась не пропустить ни слова, но ей помешал лай собак.

– Сэм, положи, пожалуйста, трубку, – раздался вдруг голос мистера Кеннеди, и она послушалась. Но ей удалось услышать много такого, что могло успокоить Алекс.

– Когда мистер Кеннеди сказал, что у него теперь есть постоянная зарплата, – рассказывала, смеясь, Сэм, – твоя мама пришла в изумление.

Алекс задумалась о будущем. Затем спокойно сказала:

– Если он первым делом сказал об этом, то есть надежда, что мы снова будем жить вместе… Папа, мама и я… Хотя, может, и нет… Мама обычно говорила, что главное для нее – чувство безопасности.

Сэм заметила, как лицо подруги омрачилось печалью.

– Иногда все меняется, – сказала она, испытывая при этом какую-то неловкость. – Мой папа говорит, что надо приноравливаться к переменам.

Алекс долго ничего не отвечала. Она сняла очки и подула на стекла. Затем стала протирать их подолом майки.

– А мой папа говорит, что мы подобны растениям. Они или растут, или увядают. Ты сам должен выбрать, цвести тебе или чахнуть, – в конце концов сказала она.

– Ему легко говорить, – ответила Сэм.

– Вовсе не легко, – сказала Алекс. – Как бы то ни было, я знаю, что мы с тобой пока растем. Я слышу это всякий раз, когда мне нужно покупать новые туфли, побольше размером.

Сэм расхохоталась.

Наконец все утряслось. Решили, что на следующее утро Алекс будет провожать целая делегация. Миссис Трюблад и Сэм поедут в фургончике, где будет стоять большая клетка, а Алекс с папой поедут на джипе и повезут маленькую клетку с Бильбо. А потом миссис Трюблад заберет Сэм, чтобы она пожила у них еще несколько дней до того, как поедет домой в Ванкувер.

– Сэм, я рад, что ты остаешься. У нас впереди еще целая неделя лета! – сказал Кеннет.

Сэм бросила на него удивленный взгляд. Она так долго была поглощена своей новой ролью, что вовсе не задумывалась о будущем.

– Мне нравятся эти маленькие собачки, – добавил Кеннет.

Сэм подумала о том, как она сама переменилась за это сумасшедшее лето. Она тоже полюбила собачек. Может, Маргарет позволит ей дать имя какому-нибудь щенку, как позволила Алекс назвать одного из них Фруктиком.

22

Наступило утро, и Сэм вдруг загрустила от того, что это странное лето пришло к концу. Уже состоялись похороны мистера Карра. Девочки не смогли на них присутствовать: урна с его пеплом была перевезена в ту деревню, где они жили с женой, когда были молодыми.

Мистер Кеннеди жил в небольшом доме около озера Онтарио. Когда путешественники подъехали к дому, Алекс занервничала. Сэм прекрасно понимала почему. Слава богу, у ее отца не было «новой подружки», с которой ей предстала бы встреча.

– Оставим ненадолго Бильбо на улице, – улыбаясь, сказал Джон Кеннеди Алекс. – Не хочу, чтобы он укусил мою даму.

– Бильбо и мухи не обидит, – возмутилась Алекс.

Отец открыл и широко распахнул дверь.

– Привет, привет, – раздался женский голос. – Входите. Входите.

«Если это его подруга, то она явно не в своем уме», – подумала Сэм и растерянно посмотрела на Алекс.

И тут они вошли в большую гостиную и увидели эту самую подругу.

– Знакомьтесь с Джэз, – смеясь, сказал Джон Кеннеди. – Она – африканский серый попугай. Знаете, они разговаривают лучше всех других попугаев.

– Попугай! То есть новая подружка – это попугай?! – взвизгнули обе девочки.

Джэз, сидящая в клетке около окна, уставилась на них с большим подозрением. Птице, наверное, еще не встречались визжащие люди.

– Почему ты нам сразу не сказал? – требовательно спросила Алекс, на лице которой одновременно отразились облегчение и радость.

– Я сказал, что у меня есть новая подружка, – ответил папа. – Я увидел ее в зоомагазине. Тогда нам обоим было одиноко, правда, Джэзи, милочка?

– Папа, они ведь живут до восьмидесяти лет! – воскликнула Алекс. – А ты не староват для…

– Ну, что ты. – Его глаза блеснули за толстыми стеклами очков. – Я сразу понимал, что должен найти кого-то, кому смогу завещать своего попугая. Теперь я знаю, что могу рассчитывать на мою дочь.

Алекс звонко рассмеялась.

– Подожди, вот мама узнает! – закричала она. – Она всегда считала, что ты сумасшедший!

Джон Кеннеди поставил рядом обе клетки, Джэз и Бильбо глянули друг на друга и тут же отвернулись. Потом посмотрели снова. Они не стали приятелями в один миг, но явно понравились друг другу.

Когда Алекс уносила в свою комнату вещи, Джэз завопила:

– Прощай, старая пуховка!

Алекс выронила чемодан, а Сэм расхохоталась так, что чуть не задохнулась.

Мистер Кеннеди приготовил для раннего ужина спагетти, и за едой все наблюдали, как птицы подчеркнуто игнорировали друг друга. Наконец Маргарет Трюблад и Сэм собрались уезжать. Никто не знал, что нужно говорить в таких случаях.

– Ненавижу долгие проводы, – строго сказала Маргарет Трюблад. – Сэм, буду ждать тебя в машине.

– Как следует заботься о Бильбо, – пробормотала Сэм.

– Конечно, конечно. Пиши мне, – ответила Алекс, но слова ее прозвучали хрипло и еле слышно.

Сэм шагнула к подруге, крепко обняла ее и тут же нырнула в машину к Маргарет.

Девочки уже мечтали о следующем лете, которое они проведут вместе, но оно было так далеко… Алекс шагнула за Сэм, но тут же остановилась.

Они махали друг другу до тех пор, пока машина не скрылась за поворотом. Затем Алекс медленно побрела в дом. Ноги не двигались, на сердце было тяжело, и эта тяжесть не проходила, хотя рядом были Бильбо и папа.

– Нелегко расставаться? – нежно спросил отец.

Алекс проглотила комок в горле и хрипло сказала:

– Думаю, мне надо отдохнуть. Я устала…

Она прошла в свою комнату, закрыла дверь и заплакала.

Проснулась Алекс вечером. Она была укрыта одеялом. А рядом с ней на подушке лежала книга Дика Кинг-Смита «Безумие Гарри», о мальчике по имени Гарри и о его необыкновенном африканском сером попугае. Алекс перелистала книгу и увлеклась веселыми приключениями героев. Потом спустилась к папе. Он спал перед телевизором.

– Бьют колокола, – сказал Бильбо, доказывая, что он такой же умный, как и разговорчивый попугай Гарри.

Алекс улыбнулась и подошла к клетке. Попутай распушил перышки на шее…

– Поторопись, Джордж, – сказал он.

Машина Маргарет выехала на шоссе. Их глазам предстал золотой закат. Сэм моргала не только от сияния солнца, но и от набегавших на глаза слез. «Расти или завянуть», – говорила Алекс.

Сэм открыла окно. Она не собирается увядать, но в этот момент ее определенно охватила какая-то слабость. Все подходило к концу. Ежедневная, бурная дружба с Алекс закончилась, взрослые узнали об их затее, и это уже перестало быть тайной. Теперь для того, чтобы встретиться еще раз, необходимо спрашивать разрешения и обсуждать эту встречу со взрослыми, которые всегда желают держать в своих руках бразды правления. Сэм пошмыгала носом.

– Тебе достанется трудная работа, придется утешать Молочайку и Пиона, – сказал Маргарет, не сводя глаз с дороги. – За эти недели они очень полюбили Алекс.

Сэм выпрямилась. Как она могла забыть о собачках? Алекс всегда заботилась о них, они жили душа в душу. Но теперь Алекс уехала. Может быть, собачки привяжутся и к настоящей Сэм?

– На следующей неделе Рози ждет щенков, – продолжала Маргарет. – Мне нужно придумать им хорошие имена. Ты не могла бы мне помочь?

– С радостью, – ответила Сэм.

В голове роились названия цветов. Василек… Тюльпан… Нарцисс… Имя «Лилия» хорошо подошло бы девочке. Летние цветы напоминали ей лето, которое только что закончилось и в котором она была девочкой с чужим именем и чужой судьбой.

«Интересно, назовет ли меня кто-нибудь «Алекс», – подумала Сэм, – и откликнусь ли я на это имя? Осталась ли во мне хоть какая-то часть той девочки, за которую я себя выдавала?»

Сейчас ответа у нее не было. Она вдруг почувствовала, что очень устала. Это был слишком длинный день, и ее мир снова перевернулся вверх ногами. Она смотрела из окна машины на вечернее небо, его красота так успокаивала сердце. Солнце скользнуло за горизонт, оставив на небе всплески золота и янтаря, а над всем этим – мягкие разводы прозрачной зелени. На самом верху небо было темным, темно-синим, и в его глубине зажглась первая звезда, которая посылала Сэм какое-то таинственное сообщение.

– О чем это ты задумалась? – ласково спросила Маргарет.

Сэм не могла объяснить этого словами. Она, в общем-то, ни о чем особенном и не думала. Она просто возвращалась в себя, в Сэм, оставляя позади возбуждение и смятение, которое, как колдовство, не отпускало ее с тех пор, как они с Алекс встретились в самолете. Сейчас наступил момент чувств, а не разговоров.

Маргарет Трюблад улыбнулась и не стала настаивать на ответе.

«Я прощаюсь с Алекс», – хотела было сказать Сэм.

Но поняла, что не скажет. Это ведь не прощание. Она не прощается с Алекс. Алекс Кеннеди теперь стала ее другом на всю жизнь.

– Алис, – сказала она. – Томас звал меня Алис.

– Я слышала, – сказала Маргарет.

– Теперь он будет называть меня Сэм, – прошептала Сэм. – Он забудет Алис.

До поворота на Гелп они ехали в полном молчании.

– Все будет хорошо, – наконец сказала Маргарет. Она протянула руку и коснулась сжатой в кулак руки Сэм. – Теперь ты хранишь в себе обеих – и Алекс, и Сэм.

И тут Сэм поняла, что она к этому готова. Ни к чему больше называть ее Алис. Она – дочь своего отца, Саманта Скотт!

А Бетани обещала ей предоставлять Эхо в любое время. И завтра приедет Кеннет, чтобы поиграть со щенками.

– Как вам нравится имя Крокус? – весело спросила она. – Или Фиалка?

Маргарет Трюблад громко рассмеялась.

– Великолепно! – сказала она.